|
29
Катя.
Когда я принимала душ, на меня накатила новая волна тоски.
Может быть, это случилось от того, что я стояла совершенно голая посреди чужой - ждановской - ванной, из зеркал которой на меня смотрели Кирины отражения. Ванная была слишком большой, а я казалась себе очень беззащитной. Это было унизительно - мыться здесь. Меня чуть знобило, и я сделала воду очень горячей, но все равно зубы продолжали стучать друг об друга. Наверное, это было нервное.
После, закутавшись в большое и толстое полотенце, я долго сидела на бортике, бессмысленно таращась на запотевший кафель.
Через пару часов придут девчонки. Зачем я их позвала? Что я им скажу? “Здрасти, люди дорогие, теперь я живу здесь!”
С тем же успехом можно было просто повесить у лифта объявление - Пушкареву выгнали из дома. Пушкарева живет у Жданова.
Что со мной станет, когда Андрею надоест эта благотворительность? Когда он начнет раздражаться из-за меня, придумывать предлоги по вечерам, убегать с Малиновским?
Когда чувство вины, из-за которого он сейчас, не моргнув глазом, соглашается на все мои условия, сменится обреченной усталостью?
Он меня возненавидит?
Ох, не надо было вмешивать сюда женсовет! Потому что ничего хорошего из этой затеи получиться не могло.
Андрей.
Пока Катя мылась, я позвонил Ольге Вячеславовне, а потом Малиновскому.
- Мчись ретиво за Ольгой Вячеславовной и доставь мне её сюда, как лист перед травой, - разглядывая заваленный продуктами стол, сказал я. Я умел варить креветки и поливать их лимоном. Если что.
- Жданов, ты там совсем очумел? - сонно спросил Малиновский, и тут я вспомнил, что он еще ни о чем не знает. Ни о Кате, ни о Кире.
- Очумел - это неправильный глагол! Правильный глагол - быстро!
- Быстро - это существительное. Проверочное слово "пуля".
Спустя полчаса, раньше даже, чем Катя вышла из душа, Малиновский доставил мне Ольгу Вячеславовну. Видимо, ему на самом деле было очень любопытно, что у нас здесь происходит.
- Жданыч, - зашептал он мне в ухо с самого порога. - Олечка-то Вячеславовна наша того. Стала совсем как Милко.
- Не может быть, - изумился я.
- Точно тебе говорю - такая же сумасшедшая! Говорит, что Пушкарева - прикинь - собирает у тебя гостей… Это… это…
Он замолчал и уставился на очень узнаваемое Катино пальто на вешалке.
- Ты заходи, - предложил я, - надо картошку почистить.
Завороженный и покорный, Ромка разулся и зашел на кухню. Ольга Вячеславовна сунула ему в руки пучок морковки.
- Морковку - варим, лук - чистим, - скомандовала она, собранная и невозмутимая, как главнокомандующий перед сражением.
Ольга Вячеславовна была единственным человеком во всей конторе, которая смогла молча выслушать (“а я, понимаете, в готовке ни в зуб ногой”) и не задать ни единого вопроса (“Почему Катя живет у вас? Что происходит? А как же Кира?”).
Зато Малина ни в чем себе не отказывал.
- Господин Жданов, - начал он, подсовывая мне под нос морковки, как микрофон, - как вы можете прокомментировать несанкционированное проникновение гражданки Пушкаревой Е точка Вэ точка на подконтрольную вам территорию?
- Гражданка Е точка Вэ точка прибыла сюда с визитом по настойчивой просьбе господина Жданова А точка Пэ точка.
- А, - сказал Малиновский скучным голосом, - так вас здесь много. Сумасшедших, я имею в виду.
Скрипнула дверь, и я сорвался с места, кинув в любимого друга луковками.
- Кать, - сказал я, увлекая её за собой в спальню. - Там Ромка пришел и Ольга Вячеславовна. Ну помочь мне с готовкой.
Она молча смотрела на меня. Тюрбан на голове обнажал нежную линию скул и подбородка, и Катя сейчас была такой красивой, что мне очень захотелось всех выгнать, а Катю - оставить.
- Кать, ну придут твои подруги - а есть нечего. Нехорошо? - спросил я, изо всех сил борясь со своими лапами, которые так и тянулись к поясу её халата.
- Андрей Палыч, - спросила она, - а что вы скажете? Ну когда вас спросят, почему я живу у вас? Вы же понимаете, что они обязательно спросят. Всю душу из вас вытрясут.
- Там души-то осталось - на донышке, - хмыкнул я. - Всё остальное ты вытрясла раньше.
- Я… - начала она и осеклась. Кате было совсем не до шуток, её всерьез волновал вопрос, что именно она скажет своим подругам.
- Кать, - сказал я, целуя её в висок, на самом деле я целился в щеку, но она слишком стремительно отвернулась. - Ты можешь говорить всё, что тебе заблагорассудиться. Я подтвержу любую твою версию.
Она уперлась руками в мою грудь, повернула голову, разглядывая меня. Прищурилась.
- Любую версию? - спросила она.
- Любую, - согласился я, сдерживая улыбку.
Я предчувствовал, что вечер, безусловно, удастся.
Катя.
Все получилось довольно слаженно - Ольга Вячеславовна быстро что-то приготовила, пока мы втроем путались у неё под ногами.
Малиновский смотрел на меня странно - удивленно и задумчиво, точно так же, как в тот день, с “Техноколором”.
Того и гляди он снова спросит меня - “Пушкарева, а расскажи мне о себе”...
Мне хотелось сказать ему, что он уже опоздал меня бояться - компания принадлежит мне, я живу у Жданова, проворонил Малиновский все свои блокпосты.
Но вместо этого я месила тесто и думала о том, что же скажу девочкам, когда они спросят меня, почему я их пригласила в гости к Жданову.
Сказать, что у меня дома отопление отключили?
Андрей.
- Дело в том, что Андрей Павлович влюбился в меня с первого взгляда, - сказала Катя. - Он так смущался в моем присутствии, что даже не мог назвать меня по имени. Всё Клава да Клава…
На Малиновского было больно смотреть.
Я и не смотрел. Я любовался раскрытыми ртами женсовета.
- Вот Клочкову бы сюда, - тяжело выдохнула Пончева.
- Да ладно, - недоверчиво сказала Шура.
Амура загадочно блестела глазами.
- Андрей Палыч, - жалобно пропищала Маша.
- Так сразу? - уточнила Светлана.
Катя, сузив глаза, смотрела прямо на меня.
Ей на самом деле было плевать на женсовет и на Малиновского, и даже на себя саму. Сейчас Катя пыталась дотянуться до меня, но если она хотела, чтобы в её историю поверили остальные, хорошо бы ей сменить выражение лица на менее кровожадное.
Я склонился к ней и поцеловал её руку.
- Вот сразу как ты вошла в мой кабинет - так сразу наповал, - сказал я.
- Пих-пах, и в дамки, - подтвердил Малиновский слабым голосом.
- А… как же Кира? - спросила Пончева, но Амура и Шура на неё запшикали.
Им неинтересно было про Киру. Им было интересно про президента и секретаршу.
- Катя, - сказал я, наливая девочкам вина, - держала оборону, как Брестская крепость. “А как же Кира”, - говорила она.
Дамочки выпили вином залпом. Малиновский приложил лед ко лбу.
- Как же Кира - это вот хороший вопрос, - сказал он, - потому что Кира она… её надо рассматривать в комплексе. Киру и её голос.
- Андрей Палыч сгорал от любви, - сказала Катя. - Он буквально не давал мне проходу.
- Точно, - сказала Амура. - А мы еще всё время удивлялись. “Где Катя, где Катя”. Думали - это же сколько можно работать-то!
- Ага, - поддакнула Маша и протянула мне пустой бокал.
- А цветы-то! - всполошилась Таня. - Помните цветы? Андрей Палыч, - нежно задыхаясь от неясного томления, спросила она. - А вот за что вы Катю полюбили?
- За красоту, - невольно сбиваясь с заявленного тона, хмыкнула Катя. Я строго посмотрел на неё.
Она выглядела сердитой.
- А я скажу вам за что, - сказал Малиновский. - За бизнес-план. Зуб даю - он как тот бизнес-план увидел, так и всё.
Все замолчали, ожидая продолжения.
- Был человек - и кончился, - трагично пояснил Ромка.
- Кать, а что с тобой в тот день случилось? - спросил я, закрывая один глаз рукой.
- Я упала, - ответила она.
Мне вдруг очень жалко стало и Катю, и её разбитую коленку. Нужно было подуть.
- Катя упала, летя на крыльях ночи, чтобы спасти своего непутевого начальника, а Жданов её уволил, - заявил Малиновский. - Но ненадолго! - вскричал он, напугав всех. - Он быстро опомнился и как начал повышать Катерину, так до сих пор остановиться не может.
- Ох, - простонала Таня, хватаясь за сердце. - А я-то вам рассказывала про Колю!
- Это было очень жестоко с вашей стороны, Танюша, - скорбно подтвердил я.
Между прочим, истинная правда. Слушая Танины пьяные рассказы про неземную любовь Кати и Зорькина, я был близок к буйству.
Это был очень неприятный момент.
Потому что Катя всегда принадлежала мне, а не какому-то там Зорькину.
Осталось только убедить в этом её саму.
- А вот мне Андрей Павлович долго не нравился, - сказала Катя громко. - Он бабник.
- Не может такого быть! - ахнул Малиновский. - Палыч? Бабник? Никогда не замечал!
Маша протянула мне пустой бокал.
- Катюш, - молвила Ольга Вячеславовна мягко, - но ведь люди меняются.
- Горбатого остеопат исправит, - поддакнула Шура, потирая руки.
- Что же это делается, девочки! - пробормотала Маша. - Катя и Жданов!
И она снова залпом выпила вино.
- Дельфин и русалка! - с похожими интонациями вторил ей Малина.
Катя вздохнула.
- И еще он самодур, - продолжала она гнуть свою линию. - Я из-за него прямо на рабочем столе ночевала. Безответственный разгильдяй.
- Зато он тебя любит, - наставительно сказала Светлана, до этого молчавшая. - А это самое главное.
Катя.
Я смотрела на девчонок - они были потрясены и взбудоражены, словно бы узнали о том, что Жданов влюбился не в женщину, а в осьминога какого-то.
И это - мои единственные подруги.
Все на свете представляли Андрея рядом с другими женщинами, не похожими на меня.
Но как я ни старалась, сколько ни вглядывалась в Андрея, не могла найти на его лице, в его глазах даже следа неловкости или стыда.
Он чувствовал себя вполне комфортно, спаивая женсовет и рассуждая о нашей с ним любви.
Я ожидала, что он начнет юлить, оправдываться, уходить от ответов, сводить все к шуткам - так, как это делал сейчас Роман Дмитриевич.
Я ожидала, что брошу его на раскаленную сковородку своим заявлением о любви с первого взгляда.
Мне казалось, что я так здорово придумала отомстить Андрею.
А он… Он улыбался и кивал. Рассказывал, как ухаживал изо всех сил. Ревновал к Зорькину - до чертиков. Сходил с ума от любви. Счастлив, что я наконец с ним. В его квартире. Да. Да. Да.
Жданов весь был как высеченное из гранита слово “да”.
Малиновский смотрел на него с жалостью и презрением.
Андрей.
Гости ушли глубоко за полночь. Я убирал со стола и думал о махровой пижаме Катьки с зайцем на животе и о самой Кате в этой пижаме, и еще о том, что это, оказывается, очень приятно - спокойно говорить про Пушкареву с другими людьми.
Мне, оказывается, очень нравилось говорить про Пушкареву.
Когда я закончил с посудой, то Катя уже спала. Смешно сопела, устав от вина, переживаний и позднего времени.
И вот тогда мне в голову впервые пришла мысль, которая неотвязно будет меня преследовать ближайшие недели.
Все-таки, Кира молодец. Редкой заботливости женщина. Мне даже захотелось ей позвонить и поблагодарить за такой подарок - Катю в моей постели - но я посмотрел на часы и осторожно забрался под одеяло.
Я вспомнил, сколько ночей провел здесь без сна и… и моментально провалился в сон, как в вату.
У меня все были дома, и волноваться было не о чем.
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
.
Спасибо 
У Жданова все дома! 
.
Кофе-то варился исключительно ему, это собственник не дал бы его личной Катьке уделять свое внимание и заботу кому-нибудь иному(как мне кажется 
