|
31.
Катя.
Просто надо было всего лишь помнить, что всё это понарошку. Не воспринимать всерьез. Ну как будто ты отправился в отпуск, где можно прям с утра пить коктейли и валяться на пляже, и тратить деньги, и не думать о завтрашнем дне.
Ни на минуту не допускать мысли о том, что Андрей Жданов – это надолго.
Нестись прямо в пропасть со скоростью взлетающего паровоза.
Но что было делать?
Невозможно было жить с Андреем в одной квартире, спать с ним в одной кровати и оставаться спокойной.
Я была не из тех людей, кто доверяет свою жизнь слепому случаю. Мне нужно контролировать всё, что происходило со мной. Но Жданов был стихией, неподвластной холодному голосу разума. Нельзя выйти навстречу смерчу и велеть ему убираться – как бы громко ты не кричал, он всё равно собьет тебя с ног, поднимет в воздух и бросит обратно на землю, как тряпичную куклу.
Просто не забывать о том, что смерч – явление страшное, но к счастью, кратковременное.
И только где-то совсем глубоко в лабиринтах моего разума маленькая девочка Катя Пушкарева робко надеялась на хэппи-энд.
Взрослая Екатерина Валерьевна прикрикивала на неё: «Молчи! Как ты смеешь причитать и надеяться на хороший конец там, где его нет и не будет?..»
Мое обыкновенное чудо сидело прямо напротив меня, и взгляд у него пылал как сто тысяч солнц.
Андрей.
Я точно уловил тот момент, когда упрямое отчаяние, с каким Катя сообщила мне про трехмесячный карт-бланш, сменился осознанием своих перспектив. Её зрачки расширились и потемнели, губы стали тоньше, и даже подбородок, кажется, сделался острее.
Мы думали сейчас об одном и том же. О том, что вот принесут счет, и мы отправимся из ресторана прямиком в постель, где нам и следовало, между прочим, находиться уже достаточно давно. О том, как я подхвачу её на руки прямо с порогу – маленькую, трепещущую, горячую, как впервые за долгое время поцелую, как стяну эту её строгую блузку (которая кому попало подчеркивает безупречную Катину грудь, о ужас! Смотреть невыносимо!), и покатая линия её плеч порозовеет под моими ладонями.
– Андрей, – сказала Катя низким голосом. – Прекрати немедленно.
Я увидел, что у неё пересохли губы, и отвернулся.
Официант принес счет, не глядя я отдал ему карту. Ставил подпись, практически, вслепую.
И только по пути к машине меня внезапно пришибло новой волной.
А что если Катя вовсе не стремится немедленно лететь в койку? Возможно, ей хочется чего-то более романтичного?
«Ага, открыток», – ехидным голосом Малиновского отозвалась во мне моя совесть.
Катя.
В машине я взяла молчаливый телефон и бодро в него сказала:
- Да, Максим Иванович? Что? О, так мы это сейчас решим, я подъеду к вам…
Андрей, не глядя в мою сторону, протянул руку и отобрал у меня трубку. Посмотрел на спящий монитор и вздохнул.
– Так я и думал. Кать, ты испугалась? Решила, что я как неандерталец наброшусь на тебя прям сразу?
Именно это и именно такими словами я про него и думала, но горячо возразила:
– Ничего подобного. Просто....
– Просто ты в меня совершенно не веришь, – кивнул он и свернул на дорогу, ведущую в компанию. – Кать, а чем ты обычно занимаемся по вечерам?
– Сижу на работе и сочиняю липовые отчеты, – ответила я без раздумий.
Жданов едва заметно поморщился.
– Может быть… – нерешительно сказал он, – ты хочешь на балет? Или, скажем, в музей? На выставку?
– Выставку достижений народного хозяйства? – пробормотала я, глубоко пораженная масштабами ждановских фантазий. - Вам, Андрей Палыч, на пользу пошел бы только музей гигены, но он в Санкт-Петербурге.
- Кать, - позвал Андрей каким-то особенным голосом, отчего внутри расправил иголки колючий ежик. - Катюш, а напомни мне, пожалуйста, почему мы не можем быть вместе?
- Мы вместе, - неуверенно ответила я.
Андрей свернул на какую-то стоянку, небрежно ткнулся носом машины в серый мартовский сугроб и развернулся ко мне. Убрал тоненькие прядки волос с моего лба. Под его большими ладонями я ощутила себя маленькой.
- Ты бросила меня из-за вымышленного персонажа мертвой британской романистки, ладно, - сказал он. - Я бегал за тобой как мальчишка, тоже ерунда. Потом обидел тебя в Лондоне, но я с тех сто раз исправился. Теперь у меня нет невесты, Катя, и я принадлежу одной тебе. Я объявил о своей любви всему миру, то есть женсовету. Я хочу на тебе жениться, я отдал тебе полочки под белье и вешалки под блузки. Но почему мне кажется, что ты находишься так далеко, что мне до тебя никогда не дотянуться? Ты уже разлюбила меня, Кать?
В его голосе прорезалось что-то острое, воткнувшееся мне сразу в сердце. Стало так больно, что я едва не застонала, бросилась вперед, в его объятия, и покрыла его лицо быстрыми, короткими поцелуями.
- Ты же обещала, - говорил Жданов, ловя губами мои губы, - ты же обещала мне, что будешь любить меня вечно!
- Я буду, - невпопад отвечала я, - буду.
Андрей.
Очень хотелось есть и пить, но встать с кровати не было никаких сил. Понадобилась бы дюжина эвакуаторов, чтобы поднять меня с этих простыней, пропавших Катей и счастьем.
Она была чуть солоноватая от пота, волосы растрепались и прилипли к шее, веки устало подрагивали, Катя то засыпала, то просыпалась и вздрагивала, и тогда я целовал её.
У меня не было секса с декабря, и сейчас казалось, что во мне ничего не осталось, все вылилось прямо в Катю, и я пустая и счастливая оболочка. Как я жил все эти месяцы без теплой, смешной, пылкой Катьки в своей постели?
Я её никогда отсюда не выпущу, вот что. Мы запремся в этой квартире и покинем её, только состарившись.
- Кать, пойдем со мной на кухню, я умираю от жажды.
Она приоткрыла один глаз:
- А без меня ты не справишься с таким сложным делом?
- Без тебя не справлюсь, - серьезно ответил я.
Она закуталась в простыню и пошлепала, босой, следом за мной.
Я сделал нам каких-то бутербродов и достал бутылку воды из холодильника.
- Давай поедем в отпуск, - предложил я, - как только в конторе станет полегче.
- Мы с тобой, - сказала Катя, - никогда в жизни не сможем поехать в отпуск вдвоем. На кого ты оставишь “ЗимаЛетто”? На Малиновского?
- Ну давай тогда купим дачу и будем туда уезжать на выходные.
- Лук посадим, картошку, - кивнула Катя. - Андрей, мне кажется, или ты изо всех сил норовишь утащить меня из Москвы и заныкать где-нибудь в надежном месте?
- Я просто никак не могу поверить в то, что у нас наконец-то мир. Мне кажется, что я сорок лет бродил как Моисей в пустыне и наконец нашел свою гору Синай.
- Моисей умер, после того, как нашел гору Синай, - безжалостно сказала Катя.
- Ты выйдешь за меня замуж?
Она вздохнула.
- Ты же на испытательном сроке, Жданов, - произнесла моя Катерина.
Я уже и забыл об этой глупости и пребывал в уверенности, что жизнь моя наладилась и удалась. Слова об испытательном сроке показались обидными.
- Тебе не кажется, - уточнил я, - что это чересчур рационально. Я бы даже сказал - цинично.
- Нет, - заявила она и пригладила волосы. - Обещаю, что с завтрашнего дня я куплю школьный дневник и начну ставить тебе оценки.
- Катя!
- Андрей!
Мы посмотрели друг на друга. Она была решительной, а я - оскорбленным.
- Ну я же не кобыла на ярмарке, чтобы мне копыта рассматривали и зубы пересчитывали.
- Не кобыла, но сивый мерин.
- Черт бы вас побрал, Екатерина Валерьевна.
Она прищурилась.
- Ну вот и первый неуд, Андрей Палыч.
Мне кажется, или раньше Катерина была более покладистой и нежной?
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
И я о том же подумала 
Тапатуша!
Я даже верю, что в жизни такой мужчина как Жданов мог бы полюбить и жениться на такой как Катя - просто потому, что та всегда готова была чуть ли не тапочки ему в зубах принести. Даже в сказках все слишком натурально 
Даже полегче стало, спасибо)) 
Испытываете наше терпение? 
Мы любим ваши произведения. 
И с нетерпением ждём продолжения и концовки вашего замечательного рассказа "Моя подруга Джен". 
Желаем вам удачи, вдохновения и творческих успехов. 
Ждём-с. 
Меня овеяли тепло и свет! 
