|
Сорян, братва, чото я опять загуляла))
30.
Андрей.
Я проснулся так рано, что за окном еще было совершенно темно. Немного полежал неподвижно, совершенно счастливый от Катькиного тихого дыхания рядом. Я подышал вместе с ней - вдох, выдох, вдох, а потом тихонько встал и пошел готовить завтрак.
Мы с Кирой никогда не завтракали - стакан воды с лаймом, кофе уже в компании, вот и все. Но мне захотелось сварить для Кати какой-нибудь овсянки. Это же не так сложно, правда? На коробках с кашей был рецепт, я вчера в супермаркете еще заметил.
Овсянка подгорела в обеих моих кастрюлях - они совершенно оказались не приспособленными для молочной каши. Чертыхнувшись, я схватил ключи от машины и рванул в ближайший круглосуточный супермаркет, где растормошил сонную продавщицу. Она никак не могла понять, что мне надо, хотя мне казалось, что я понятно излагаю - кастрюлю, в которой не подгорала бы каша. “Да вы помешивайте все время”, - зевая, советовала мне барышня.
С пятью новыми кастрюлями я вернулся домой, где ближе к семи утра смог изобразить более-менее приличную овсянку. Я уже накрывал на стол, когда на кухне появилась Катя.
По её животу свисали унылые заячьи уши. Пижама была вся в складках, как кожа шарпея, и Катя совершенно терялась в ней
- Прекрасно, - сказал я, - вот так в офис и ходи.
Катя хмуро посмотрела на меня и пошла в душ.
Катя.
Андрей таким тяжелым взглядом окинул на мой черно-белый офисный наряд, что мне сразу захотелось снять его и отдать бедным. Наверное, он просто привык к Кириным дизайнеровским изыскам, и теперь я напоминала ему училку в школе.
Чем-то позавтракав, мы отправились в компанию. Каждый гордо на своей машине. Как взрослые.
Я пристроилась прямо в хвост “порше” Андрея и покорно за ним плелась. Это было удобно.
В кабинете нас ждала Кира.
- Это правда? - без всякого приветствия спросила она.
- Да, - сразу ответил Андрей, не вникая в сложную игру её мимики и переплетения тонких пальцев. - Тебе всё верно доложили. Мы с Катей теперь живем вместе.
- Уму непостижимо, - проговорила Кира.
Я прошла в свою стеклянную коробку, откуда очень старалась не смотреть на предложенный мне спектакль. Мне позвонила мама.
- Папа вышел за хлебом, - сказала она. - Катюш, надо отдать пальто твоему Жданову. Он поди мерзнет без него. Зима же!
- У него есть другое пальто, мама, - терпеливо объяснила я.
- Кать, - сказала мама, и стало понятно, что пальто было всего лишь вступительным словом. - Этот твой Жданов… Давай его простим за все.
В шоу “за стеклом” Кира влепила Андрею пощечину. Голова Андрея мотнулась в сторону. Несмотря на то, что всего пару дней назад я проделала такой же фокус, я ощутила вспышку злости. Если все подряд будут лупить моего Андрея, то от него останутся рожки да ножки.
- Что значит - простим? - не поняла я. - С чего вдруг тебя настигло милосердие поутру?
- Ну он так пылко вчера кричал на твоего папу.
- Жданов? Накричал на моего папу?
Кира трагично упала в кресло и приложила руку ко лбу. Андрей привычно прижал графин с водой к щеке и включил компьютер.
- Он сказал, что никто в целом мире не будет указывать ему, как и когда на тебе жениться, и он сделает это по доброй воле, а не из-за каких-то там обстоятельств.
- Стоп. Какая еще женитьба?
Прибежала Вика с успокоительными каплями.
- Так ты ничего не знаешь! - охнула мама. - Боже, Андрей Палыч тебе ничего не рассказал. Кать, мне все приснилось, - затараторила она. - Такой длинный сон. Как наяву прям. Ну мне пора, а то у меня молоко убежало.
Кира и Вика в обнимку покинули кабинет Андрея.
Я набрала Малиновского.
- Принесите лед своему дорогому президенту, - сказала я. - У него уже мозоль скоро на щеке образуется. Напрасно его мама и папа не научили в детстве, что надо играть только с одной девочкой в рамках одной песочницы.
Киру я нашла в её кабинете. Она судорожно кидала свои вещи в коробку.
- Вы покидаете компанию? - спросила я, остановившись на пороге.
- Пришли полюбоваться делом своих рук?
- Да, - ответила я. - Только прежде, чем вы улетите на Мальдивы, или где вы собрались еще чинить свои нервы, вы напишите доверенность на имя Андрея. Не Александра.
- Какая наглость! - воскликнула Кира и остановилась посредине кабинета. - Катя, вы соображаете, с кем вы и как разговариваете?
- Вполне, - ответила я и шагнула вперед, аккуратно закрыв за собой дверь.
Андрей.
- Жданов, тебе пора нанять телохранителя, - говорил Ромка, - Брюса Уиллиса. Такого всего лысого, с наушником в ухе…
Зашла Катя и молча положила передо мной какой-то документ. Её не было около двух часов, и все это время я без всякого смысла таращился на энергичного Малиновского, который как взбесившийся граммофон прыгал с одной пластинки на другую.
- Брысь отсюда, - сказал я, не решаясь посмотреть на бумагу.
Если Катя опять написала заявление по собственному, то я…
А что я могу? Мне поможет только топор.
- Ого, - присвистнул Рома, перевесившись через стол. - Как она это сделала?
Я посмотрел вниз и увидел доверенность от Киры на свое имя. Она отдавала мне свой голос в совете директоров.
- Иди отсюда, - сказал я почти беззвучно. Ромка, опасливо обогнув по широкой дуге кабинет Катерины, наконец-то убрался.
Я вошел к Кате.
Она так яростно стучала по клаве, что даже её очки подпрыгивали.
- Каать, - позвал я. - Кать.
Она кинула на меня быстрый взгляд и снова уставилась в монитор.
- А Кира Юрьевна… она… она в порядке? Жива? Здорова?
- Кира Юрьевна покинула компанию, - ответила Катя.
- Да, она предупреждала меня об этом. Это было что-то вроде “И пошли вы с “Зималетто” к чертовой матери”... Катя. А… вот этот документ… Кира Юрьевна его добровольно подписала?
- Конечно, - ответила Катя. - В присутствии нотариуса. Находясь в трезвом уме и твердой памяти.
Катя.
Я посмотрела на Андрея и невольно вздохнула. За последние дни было слишком много неприятных разговоров. Мы оба вымотались, похудели и побледнели. Нужен был перерыв.
- Андрей, - сказала я. - Кира просила передать, что надеется, что у тебя всё будет хорошо. Это её прощальный подарок - после стольких лет вместе.
Он изумленно выдохнул и сел на лестницу для стеллажей.
Провел пятерней по волосам, создав гнездо на голове.
А недостачу, которую Кира в пылу предсвадебных хлопот организовала в бюджете компании, я закрою так, что никто и никогда не догадается. Я же экономический гений.
- И что дальше? - спросил Жданов устало.
- Дальше? - переспросила я. - Давай поедем на обед?
Андрей.
Катя была какой-то странной, тихой и задумчивой. Я никак не мог понять, чего же мне ожидать от неё вот такой - с равной долей вероятности она могла совершить все, что угодно. Знал я, что её тихие периоды обычно заканчивались обрушением водородной бомбы прямо на мою голову.
- Андрей Палыч, - спросила она за десертом. - А скажите-ка мне вот что: как вы умудрились за один визит совершенно покорить сердце моей бедной мамы?
- Катюш, - ответил я осторожно, - ну ты же знаешь, что сердце любой матери дрогнет при виде такого страстного влюбленного как я, готового ради её единственной дочери на всё.
- На всё?
Как я раз за разом вляпывался в одну и ту же лужу? Просто буквально отдавал все свои карты в лапки Катерины. Уж она-то никогда не терялась, стоило мне едва подставиться.
- С чего это вдруг вам так приспичило жениться на мне? - спросила она в лоб, сверля меня взглядом. Как у прокурора, честное слово.
- Потому что я люблю тебя, - без запинки ответил я громко и ясно.
- Ты меня любишь, - Катя нагнулась вперед, её голос упал до хриплого шепота, - потому что не можешь заполучить? Инстинкт охотника?
- Кать, ну что ты такое говоришь! - возмутился я.
- Андрей, каждая женщина на этой планете уверена, что сможет изменить мужчину. Превратить лягушку в принца. Но на самом деле люди не меняются. Если я буду следовать голосу сердца, то паду в твои объятия прям здесь, в этом самом ресторане. Но что я буду делать, когда ты впервые изменишь мне? Начну превращаться в Киру?
- Кать, я не могу тебе изменить. Я пробовал. Физически не могу.
- Это у тебя просто навязчивая идея, - отрезала она. - Это пройдет, как только…
- Как только - что? Как только ты падешь в мои объятия?
- Ну да, - просто ответила она.
Я мог бы ей сказать многое по поводу всех её теорий. Но решил сказать правду.
- Кать, ты никогда не узнаешь, как у нас будет, пока не попробуешь. Даже тебе с твоим блестящим интеллектом не удастся рассчитать все наперед и вывести график нашего будущего с учетом сезонных погрешностей. Тебе остается только поверить мне.
- Поверить тебе… еще раз… это почти тоже самое, что засунуть голову в пасть крокодилу. С тобой как на минном поле, Андрей. Сегодня ты бросаешь к моим ногам весь мир, а завтра отбираешь его, потому что тебе так удобнее. А я болтаюсь вверх тормашками между небом и землей и понятия не имею, взлечу вверх или разобьюсь об землю. Я больше не могу верить тебе, потому что потом от этого больно и горько. Я потеряла семью, самоуважение и профессиональное достоинство в попытках верить тебе. Что ты хочешь еще от меня? Я отдам тебе и так. Только не говори со мной больше о свадьбе. После этого я уже могу не подняться.
Я молчал, слушая её горячую, сбивчивую речь. Вот так ты живешь себе и живешь, растешь и куда-то идешь, а потом все твое прошлое предстает перед тобой в образе одной-единственной пылающей женщины, и она раскаленным железом отсекает тебе голову.
- И вот теперь ты хочешь на мне жениться. С чего вдруг? Мне казалось, что Андрей Жданов не из тех, кто женится добровольно.
- Я женюсь на тебе. Совершенно добровольно. А ты все сводишь к каким-то схемам.
- Я все свожу к тому опыту, который получила за время отношений с тобой. Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы питать хоть какие-то иллюзии.
- Неправда. Ты устала и злишься. А теперь вспомни о том времени, когда влюбилась в меня. Что ты думала обо мне тогда?
Она прикрыла глаза ресницами, потом отважно посмотрела на меня.
- Тогда, - усмехнулась Катя, - я думала о том, что ты просто еще не встретил свою женщину. Что все эти модели, клубы, скандалы с Кирой… Всё это закончится, когда ты полюбишь кого-нибудь по настоящему. Например, меня. Ведь я такая преданная, такая незаменимая. Вот так я думала тогда.
- Кать, - у меня пересохли губы, и я сделал огромный глоток воды. Подышал открытым ртом, разве что язык не вывалил наружу, как собака. Вот бы нашелся добрый человек и насыпал мне за шкирку ведерко льда. - Ты не можешь верить мне, хорошо. Но ты можешь поверить себе? Тогда ты была права.
- Люди не меняются, - упрямо сказала Катя.
- А я и не изменился, - ответил я. - Изменился мир вокруг меня. Условия задачи поменялись. Теперь я точно знаю, какого будущего я хочу. И в этом будущем есть моя жена, Екатерина Валерьевна Пушкарева. Я все равно на тебе женюсь, рано или поздно.
Катя долго молчала, складывая и раскладывая салфетку, потом откинула её в сторону.
- Три месяца, - сказала она. - Я даю тебе полный карт-бланш на три месяца. Ты можешь делать что угодно и как угодно, я соглашаюсь со всеми - слышишь? - всеми твоими решениями. И если через три месяца мы оба останемся живы, то вернемся к разговору о свадьбе. Если же нет… То тебе ничего не будет. Я не буду ставить тебе никаких условий. Вообще. Я просто посмотрю, как ты будешь выпутываться из этой ситуации.
- Ты соглашаешься со всеми моими решениями? - наверное, я умер и попал в рай. Или начал галлюцинировать. Или это какой-то новый вид изощренной мести. Мне было все равно.
Она улыбнулась с едва заметным превосходством.
- Никто не может испортить всё на свете с таким же треском, как Андрей Жданов. Особенно Андрей Жданов со всеми полномочиями.
- Тогда, - решил я, - первым делом мы выбросим на помойку твою пижаму. Кружева и шелк.
- Это всё, о чем ты сейчас думаешь? - нахмурилась Катя. - Мы, кажется, говорили о важных вещах.
- Да. Это всё. Потом, - я склонился и поцеловал её руку, - я смогу подумать о чем-нибудь другом. Наверное. Но сейчас - только о том, что в ближайшие три месяца ты будешь в полном моем распоряжении. Абсолютном. И нам прямо сейчас нужен счет.
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Великолепный рассказ, но требующий продолжения. 
Брависсимо! 
Поднимает настроение. 
Завораживает своим содержанием. 
Закончить это великолепное произведением. 
