|
Как-то странно она на меня посмотрела…
или просто Любовь.
Из серии 139-й
Эта сцена - одна из тех, в которых герой живой до непостижимости… Человек, которого только играет другой человек, всегда читаемее, мельче живого. Всегда есть план, всегда есть цель. Только живое может не иметь плана и логики, быть непостижимым.
Бывают исключения - в этом кино.
Загадка номер один - собственно, главное: Признание. Оно всегда неожиданно. Сколько ни готовься, ни целенаправляйся - всегда застает врасплох это обрушивающееся скороговоркой сверху вниз, на самое дно: «Правда заключается в том, что я люблю тебя».
Неожиданность, конечно, кажущаяся…
…потому что загадка вторая - сам Андрей. С первого раза мучило: он странно ведет себя, он вообще странный. Он говорит такие важные, дорогостоящие, давно не подлежащие зрительскому сомнению слова; мальчик вырос - и логично не стал рассчитывать, врать, «подкупать» Киру - и все же почему-то с самого начала не по себе…
Разгадка появляется мгновенно - стоит только найти плодотворный посыл.
Может быть, представить себе сидящей напротив Андрея - К…атю? Тем более, мы так соскучились по ним вместе… Ведь это просто: сколько раз мы слышали от Андрея сокровенное, касающееся его дела, слышали вместе с Катей, потому что все это он говорил - ей.
Жаль… Я так надеялась (о, благословенный ждановский крупный план!) представить их вдвоем…
Оказывается, напрасно. Невозможно представить его с Катей - таким.
Он фальшив. Интонация, голос, волнение и горячность, даже глаза не глаза - две пустые, непрозрачные, плоские пуговки, - все облачено в тонкую оболочку фальши, за которой, естественно, угадывается двойное дно.
В данном случае печальное...
Так бывает, когда человек знает, что ему не верят. Он невольно приобретает признаки, которые могут уличить его. Он начинает играть по правилам обвинителя, как будто специально вуалируя свою правду… Вероятно, какая-то дикая, коварная защита подсознания - путь наименьшего сопротивления, легче согласиться, чем доказывать свою правоту. Становишься заложником этой самозащиты, и уже никто, кроме тебя, не узнает, что ты был прав…
Кира опять ему не верит! Его правда не разбивается, не отскакивает от нее, точно пули от брони, - плюхается, как вода из ведра, бессильно стекая маслянистыми ручьями наземь, - недаром у Киры такое мутное лицо… Его правда никогда не была нужна ей. Это проверено несколькими попытками давно, давно. И, вопрошая на Совете: «Почему она, Андрей?!», в отчаянии бросая ему в лицо такие правильные вещи вроде «ты для меня самый близкий человек, я люблю тебя!» - Кира должна была обратить этот вопрос - в себя... Почему? Почему самый близкий - чужой?
…Где-то вдали есть та самая «она». Она действительно далеко: за неделями осознания, страдания, раскаяния, заблуждений, разочарования, почти смерти и почти излечения. Он видел ее в последний раз в совсем другой жизни - даже солнце стало иным. Теперь оно заливает приемные и кабинеты - вместо автономного снопочка электрического света из настольной лампы в каморке…
Она далеко и все же почему-то ощущается в нем. В застылости и сцепленных за спиною руках, в повисающем на ресницах отражении большого города, когда он смотрит в окно, в глубине не способных в такие минуты быть фальшивыми глаз - потому что наполняет его. Она в нем. Чего никогда не будет с Кирой…
Так же, как и с ним. Ему никогда не проникнуть в Киру, она не впустит его. Не потому что не хочет - не может. И даже не понимает этого…
Он - понимает.
Но вначале он еще надеялся. Эта женщина недавно повела себя необычно. Она спасла его только ради него самого. Она была почти трогательна, и ему с ней было тепло… И только поэтому он решил рискнуть. Но с каждым своим в пустоту брошенным словом он осознает, что и эта попытка обречена. Ему не убедить ее. Его слова - пустые звуки, медяки. Вот и вчера… Вчерашний вечер Андрея удивительно похож на сегодняшний, который ему еще только предстоит провести. Не с Кирой, как вчера, - но и Кира, подобно пассажирам его «такси», была муляжом… «Выговорился - и стало легче». И, только возвращая разговор к тому, что действительно интересует ее, она оживает. Его отношение к "Зималетто" никогда не трогало ее. Его отношения с женщинами - другое дело…
Сегодня у Киры - праздник, и его фанфар какой-то там банальной «производственной» правде не заглушить. Это победа, и половинить ее нельзя. Сашка обрубил хвост кометы, вспыхнувшей в Страшный Советный день, вырвал у Пушкаревой пульт управления - так что, вот так вот, взять и вернуть, по собственной воле продлить невыносимую, испепеляющую муку поражения?..
Кира ни секунды не обманывала себя, узнав об Андрее и Пушкаревой. Это противоречило бы ее трепетно относящейся к любому страданию натуре. К тому же в ней эта правда поселилась давно. В таком, зародышевом полусостоянии, запрятанная под общеизвестными положениями - о некрасивости Кати и вкусе Андрея, - так вор прячет бриллианты в гречневой крупе… Но ведь и Андрей сейчас готов прятать свои бриллианты? А стань он президентом - войдет в силу, извлечет…
Кира уверена: стоит Кате появиться, она потеряет Андрея навсегда. Если ее брат не получит полную власть, не подстрахует ситуацию - она появится… Рано или поздно… Кире эта мысль противна до тошноты. Она взяла реванш! Спасла, вернула его себе!
И пока Андрей слаб - она спокойна…
И пока Андрей врет - он с ней…
…Ты мне веришь? Кира, мне важно это знать: ты - мне - веришь?..
Безнадежно… Он вспоминал, как бежал за ней, стоявшей у лифта… Сейчас он увязал в ее молчании, как глупая муха в меду…
В этом молчании было то, чего он боялся: сделка. Я тебе, а ты - мне. Только не эту свою пластмассовую, замыленную правду об исправлении ошибок, а настоящую. Бронебойную.
Саму Пушкареву! В клетку ее, под замок, на веки вечные...
Думал ли он о том, чтобы с достоинством отступить, уложив поперек клетки фигурку короля?
…или о том, чтобы попробовать на вкус то, прежнее, вранье (даже атрибутика сохранена - «подача» Малиновского) и выдать пешку за ферзя?
Понятно одно: с волками жить… Долгие минуты, торопливо раскладывая перед нею душу и потом ожидая ответа, он ощущал горечь одиночества, глядя в ее размытые глаза.
И фигурка с головой Воропаева, уже натягивая мантию, подмигивала ему.
…и, подавленный глухотой человека, который недавно вытащил его и ничего не просил взамен, и сам оглушенный - поражением того, во что верил теперь, в последнем упрямом бессилии он все-таки решил дать ей то, чего она ждала, а он собирался избежать: унижение.
Он заключит с ней еще один пакт.
На этот раз - не о примирении или возвращении.
О НЕвозвращении.
К Кате…
***
Пусть тем же фальшивым тоном, но и по сути он скажет ей ложь. Он всегда говорил с ней на ее языке - языке игры, и почти никогда - на своем, как с Малиновским и с Катей. И, если в части «Зималетто» ее лицо было похоже на лицо человека, слушающего иностранца, из вежливого безразличия не дающего понять, что смысл ускользает от него, - то в части дел сердечных иностранец, сделав над собой усилие, перейдет на доступный ей язык. Пусть немного с акцентом, не беда…
У него есть шанс.
(Кстати, сознание «акцента», как назло, делает его речь почти чистой… Глаза внезапно наливаются темной прозрачной глубиной - противоположным словам смыслом…)
Но главное - слова. Я лгу - ты веришь. Заяц-Волк…
Его ложь - для нее - правда. И правда заключается в том…
Нельзя сказать, что у него совсем не получилось. По крайней мере, она ожила. Заговорила - впервые за весь этот… монолог. Даже на его прямой вопрос - не ответила… «Не перебивала»… А тут заговорила, как он и предполагал…
Но он крепко недооценил ее святую веру в его любовь. К другой. Она готова мириться с этой любовью, сколь угодно закрывать на нее глаза - пока опасность пассивна. Ее поддержка на выборах для этой опасности - словно глас трубный… А не-поддержку он не осмелится использовать для разрыва. Это мелко! Недостойно. Жданов, фу…
Из двух зол она выбирает меньшее. Под конец для верности подчеркнув правильное направление:
- Мне бы очень не хотелось, чтобы наши отношения зависели от результатов голосования.
Он ничего не ответил. С досадой - но промолчал... Она рассчитала верно.
Его глаза темней и больше… Его лицо живо… Его любовь… Его любовь осталась только с ним. Он предал не ее (нет смысла в тексте ложной, отвлекающей врага шифровки-«пустышки»), он предал бы свою надежду - если бы она была. Но ее нет: что может быть с ним у человека, ненавидящего - даже не его самого - свое прошлое с ним? «Возможно, у нее - другой мужчина, ха!.. а рядом с тобой - женщина - верная, преданная! Ты с ней нехорошо поступил, а она готова все простить!..» И прощает…
А ему куда деваться, с его-то увечьем? Сердцу много не надо: чуть задетое - тут же начинает надрываться, скулить. Тоскует, в общем. Инвалид любви. Как по здоровью: с частичной или полной утратой трудоспособности… У него, похоже, полная… В саду любви ему бы теперь только на солнышке сидеть да птичек слушать. Вот Кира и рядышком, на той же лавочке. Прямиком из того клуба его сюда, на свою лавочку, и доставила.
А теперь пересаживается - в соседний сад, любви родственной, в высшей степени союзнической…
Разочарование. Досада. Стыд… С оглушительным стуком он бессмысленно откатился назад. Вранье с забытым вкусом отвратительно горчит. Могло ли быть иначе? И фальши больше нет…
***
Но сегодня явно не ты король правдивости, Андрей. Сегодня полноправные Короли - Воропаевы. С утра Александр сражал чистосердечием, после - Кира… Остальные пусть играют и недоигрывают, она - настоящая. До боли настоящая, распрямляя поднятую ладонь… И Андрей, ощутив в полной мере эту боль, проводит пальцами по щеке, словно она ударила его.
Правда заключается в том…
Она тоже не любит тебя, Андрей.
«Не унижайте себя еще одним враньем…» Любить - помочь сохранить достоинство. Почему же ты молчала, Кира? Не потому ли, что ждала, чтобы унизить его?
...Так они и жили. Спали вместе, а не были…
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
....спасибо 
Читать начала мееедленно, "со вкусом" 
, так явственно видела беготню, галдешь, истерящего Милко - не верилось, что в конце будет СКАЗКА! И все-таки предчувствовала ее, как Катя снег... 
Всё, что делается - убираются кавычки с Зималетто и буква "ё" заменяется на "е". 
А остальное - моё родное и авторское. 
