Что такое снег
Снега не было уже несколько лет. Дети, учившиеся читать, спрашивали родителей, что такое снег и почему его нет. И родители, пытаясь объяснить, понимали, что объяснить невозможно. Как нельзя объяснить ветер, небо, листопад: даже если и объяснишь причины, на вопросы "зачем" и "почему" не ответишь.
И люди просто учились жить без снега, не задавая лишних вопросов.
День с утра выдался бестолковый. Андрей устал, ничего не сделав. Ехал на корпоратив, как на Голгофу. На другом конце земли, у себя дома, его ждала Жанна. Жанна и всё, что было с ней связано, было нечто противоположное тому, что ассоциировалось с "Зималетто". Он устал от виски, от костюма, от улыбок, делавших губам больно. Ему хотелось чая и уюта. Там, на другом конце земли, его ждали ярко-красные, в подсолнухах, фарфоровые чашки и женщина, гибкая, как лиана.
Здесь - музыка, большие искусственные ёлки, слегка пахнущая спиртным Тропинкина и, как ему казалось, всеобщее равнодушие. Он больше не верил в корпоративный дух, он больше не верил в "Зималетто". С неделю назад состоялся ещё один корпоратив, Андрей терпеть не мог эту традицию отмечать дни рождения в офисе, поздравил, поскучал час и уехал. И уже тогда с тоской ждал грядущего празднества, и ничего нового от этого Нового (года) не ждал.
- Георгий Юрьич уже в демзале, Кира Юрьна и Роман Дмитрич ещё не приехали, а Катерина Валерьевна не уезжала, в своём кабинете, - скороговоркой отрапортовала Тропинкина. Андрей кивнул и прошёл мимо. Ничего удивительного. Катерина Валерьевна скоро раскладушку в кабинете поставит.
Везде пахло хвоей и шампанским, даже в его пустой приёмной. Из демзала уже доносилась музыка, но здесь она звучала приглушённо, а он ещё и плотно прикрыл в кабинете дверь. Набросив пальто на вешалку, посмотрел на часы: золотые стрелки расположились почти по прямой, сломавшись на самом пике. Полдвенадцатого. Ну что ж, неплохо. Он быстро прикинул: полчаса до главного события, поздравления, пара тостов - и все разбредутся и смешаются. Тогда-то и можно будет улизнуть. Лиза так и сказала: "Папа! А ты улизни", - и улыбнулась хитро и мудро. И ему в ту минуту захотелось улизнуть не к Жанне, а к ней. Но такие бессмысленные порывы он давно научился в себе подавлять.
Инородные, не вписывающиеся в общую картину шума звуки донеслись со стороны демзала. Андрей прислушался: крики не принадлежали ни ребячливой Кристине, ни истеричному Милко. Он вышел из кабинета.
Вопил всё-таки Милко, ужас до неузнаваемости изменил его голос. Все присутствующие, в том числе и уже прибывшие гости, с любопытством столпились у двери в небольшое помещение возле мастерской. Андрей быстро понял, в чём дело: помещение, как и некоторые другие особо ценные помещения в "Зималетто", запиралось на электронный замок, который сейчас дал сбой. Все костюмы для "новогоднего показа в узком кругу" находились там, и Милко уже пил валерьянку не разбавляя. Как всегда в таких случаях, все только охали и ахали, но никто ничего не предпринимал. Отойдя в сторонку, Андрей позвонил программисту, тот, оказывается, застрял в пробке по дороге в "Зималетто". Подошла Катя, спросила, в чём дело, он объяснил. Добавил ещё, что дал её матери денег для Лизы, и уже собирался отойти, но Катя попросила помочь, передвинуть шкаф в кладовке. Кладовка в её кабинете тоже считалась "особо ценным помещением", все бумаги не для общего обозрения хранились там, и Андрей здраво рассудил, что лучше дождаться приезда специалиста, чтобы тот наладил замки. Но в ту же минуту облегчённый "вздох" Милко разнёсся по всему офису: дверь неожиданно открылась. Это незапланированное развлечение взбудоражило народ, и все расходились от мастерской в приятном возбуждении.
...- Зачем тебе это? - берясь за угол тяжёлого открытого шкафа, спросил Андрей.
- Неудобно каждый раз тянуться и обходить. Я уже давно собиралась переставить, сегодня как раз подходящий день. - Катя улыбнулась. Она была всё такая же. Всё та же. Он хотел бы увидеть её по-другому, ему говорили, что так бывает, даже когда не хочешь. А он хотел, но ничего не менялось.
Другой угол шкафа упёрся в стол. Андрей недовольно поморщился. Зачем ей этот стол здесь? Вынести его, и дело с концом.
Катя пожала плечами, раздумывая.
- Может, просто переставить в другой угол? Всё равно сейчас некуда его унести.
Теперь уже пожал плечами он и принялся реализовывать её план. В конце концов, она здесь хозяйка, ему-то что.
Когда всё было сделано, подошёл к двери, но выйти не смог. Дёрнул за ручку раз, другой. Обернулся к Кате:
- Ты закрывала дверь?
- Нет, - растерянно сказала она и огорчённо добавила: - Наверное, сквозняком захлопнулась. Я в кабинете проветривала.
Он вынул телефон. Гревцов всё так же загорал в пробке. И какие пробки могут быть за десять минут до Нового года? Что за идиотский город?..
Абсолютно непонятно было, что делать здесь, сюда даже звуки праздничного шума не долетали, даже музыка. Хорошо, хоть часы есть. Вот чувствовал он, вот не хотел сюда ехать...
Катя подошла к столу, туда, где он теперь стоял, выдвинула стульчик: "Садись. Так и будешь стоять?". Андрей с досадой дёрнул головой, отказываясь. Закрыть бы глаза, умереть на то время, пока откроют дверь.
В двенадцать они одновременно посмотрели на часы.
- С Новым годом, Андрей...
- И тебя.
Катя помолчала и улыбнулась задумчиво.
- Знаешь, мне показалось сейчас, что здесь наконец-то появилось окно. И... этого не может быть, конечно... пошёл снег…
Он почувствовал вдруг, что ему действительно тяжело стоять. Сел на этот дурацкий стульчик, прислонился к стене спиной.
- Почему?
- Не знаю. - Её глаза как-то странно блестели. Бархатное платье, завитки на лбу. Она, как их маленькая дочка, радуется Новому году и ждёт чудес. И всё так чисто, и светло, и нет никаких ломаных стрелок. Они выпрямились и слились, когда где-то громко били часы, даря, как обычно, обманщицу-надежду. - Вот и сейчас... мне кажется, я вижу, как падает снег... так тихо, спокойно, идёт себе и идёт... немного отвесно, и светится...
Она ему какую-то сказку рассказывает. Старую, старую... Такую старую, что этой сказке впору шамкать беззубым ртом, а не гримировать свои морщины юным снегопадом. Но Катя радуется, ей приятно, и пусть. Не такой уж он подонок, чтобы лишать её этого.
За матовым стеклом мелькнула быстрая тень.
- Катя, ты здесь? - тревожно выкрикнула Тропинкина.
- Да, Маша, всё в порядке, не волнуйтесь. И Андрей Палыч здесь, Гревцов скоро подъедет...
Озадаченная тишина воцарилась за дверью, и вскоре тень Тропинкиной исчезла.
- Я скучаю по снегу, - словно её и не прерывали, сказала Катя. - А ты?
Он недоверчиво, почти насмешливо посмотрел на неё.
- Нет. Я не вижу в этом никакого смысла.
Лицо её стало грустным, и она отвела глаза.
Но тут же снова посмотрела, и Андрей, царапая себя раскаяньем и уже не заботясь о самосохранении, прильнул к её глазам. А что, если сказать сейчас, что он обманул её? Что скучает… А потом подойти вплотную, зажать между этим столом и стеной и не дать вырваться. И посмотреть, как она будет выкручиваться, что делать, что говорить. Ведь она такая мечтательно-непробиваемая, ведь она такая...
А потом - снова боль. И долгая, долгая ночь. Плата за одну невозможную минуту, за попытку. Потерять голову и потом снова мучительно искать её. Нет никакого снега. Уже никто и не помнит, что такое - снег.
Но было поздно. И перехватило дыхание, и зажурчало в крови эхо счастливых минут. И само счастье вернулось и, пометавшись в поисках выхода, осело на его плечах и её – осталось.
…Они так и смотрели друг на друга, так и сидели неподвижно, когда в кабинете зашумели, заговорили, когда дверь открылась. Гревцов растерянно переводил взгляд с одного на другую, он не был уверен, что его оправдания кто-нибудь слышит, что они вообще им нужны. Но всё равно бормотал что-то сбивчивое: "...заторы... заносы... метель...", и, когда произнёс последнее слово, Катя и Андрей одновременно повернулись к нему, стоящему в светлом проёме двери, и он увидел, что их лица тоже стали неверяще-просветлёнными. Они будто спрашивали его о чём-то, и, повинуясь силе этого безмолвного вопроса, он добормотал:
- А теперь просто идёт снег. Снег!.. - и где-то в приёмной, на другом конце земли, завизжала от радости Тропинкина.
А ещё где-то играла музыка, и стыл в чашке, красной с подсолнухами, чай. А они шли рядом, изредка останавливаясь, чтобы получше разглядеть глаза друг друга, и их шаги не становились следами, потому что следы сразу же заметал снег.
Трудно учиться жить в сказке, под летящим, искрящимся снегом. Труднее, чем без них...
25-27 декабря 2009г.
Всех моих читателей ещё раз с Новым годом
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Ох, и давно я не была здесь. 
, напишу! Ну, и к Новому году, может... 
И Вас с Новым годом, всего самого удачного Вам. 
Ну, это условно, конечно, и для нас-то, НРКманов...
Спасибо, Наташа! 
Спасибо-спасибо-спасибо! 
