|
Глава 19.
Катя выровняла сбившееся дыхание, решительно повернулась лицом к собеседнику.
- Благодарю вас, Павел Олегович.
Они смотрели в глаза друг другу, а вокруг разлилась мерцающая тишина, которая отгораживала их от того мира, в котором существовали правила и условности, прошлое и будущее, жизнь и смерть. Это были несколько мгновений того безвременья, которое ближе всего к ощущению бессмертия, которое всегда возникает в моменты больших потрясений – горестных или счастливых, в моменты полного откровения или внезапного озарения, когда за доли секунды можно понять все, абсолютно все, и никакие слова при этом не нужны.
- Катя, возьмите трубку, у вас давно звонит телефон.
- Але, привет. Как вы там? – Катя разговаривала с Андреем, а сама поглядывала на Павла, который опустил голову, и, улыбаясь, рассматривал что-то в траве, между ботинок. Сейчас он совсем не выглядел на свои годы, а был похож на молодого человека, который замышляет озорство или мечтает о чем-то. – Не торопитесь, пообедайте там. Да, у нас тоже все нормально, не волнуйся. Хорошо. Позвони.
Катя спрятала телефон в сумочку, Павел легко поднялся, протянул ей руку.
- Нам тоже пора пообедать. Пойдемте, Катя? Парк был прекрасен. – Может быть, он и не вкладывал в свои слова какого-то особого смысла, но Кате показалось, что это выглядело как прощание с каким-то впечатлением, как поставленная в списке «Успеть сделать» галочка, как перевернутая страница.
Всю дорогу до ресторана они проделали в молчании, каждый думал о своем. Лишь однажды Павел спросил:
- Катя, вам не тягостны все эти разговоры? Вам не хочется сбежать?
- Нет, совсем нет.
Он посмотрел на нее внимательно, удовлетворенно кивнул.
Когда сделали заказ, Павел, уселся поудобнее, и, словно они не прерывались, спросил:
- Ну, так что там было дальше?
Катя улыбнулась, действительно чувствуя себя Шахерезадой. Если бы можно было отсрочить приговор рассказами, она говорила бы бесконечно…
Катя потерла лоб пальцами.
- А на чем мы остановились?
- На том, что все праздники вы маялись в ожидании Андрея в Москве, а он маялся в Лондоне, очевидно пытаясь принять какое-то решение. Он его принял?
- По словам Романа – да. Он наотрез отказывался продолжать обманывать меня. Ему хотелось как-то завершить эти отношения, но он не знал как. Он вообще не понимал, как ему вести себя со мной – я это опять чувствовала. Он не хотел меня обижать, но и не хотел больше сближаться, старался не оставаться со мной наедине. Интересно, что я опять пыталась помочь ему выбраться – неосознанно. На каком-то совещании зашла речь о свадьбе, оказалось, что она уже совсем скоро… Это отрезвило меня, да еще очередной скандал в кабинете, который я слышала от и до: Кира очень громко кричала, хоть Андрей и пытался ее увести подальше от моих ушей… В общем, я прямо спросила его: он женится или нет? Если женится, то какой смысл все это продолжать? И мы вышли на новый виток в наших странных отношениях – все выше, и выше, и оба без страховки... Он опять бежал за мной, уговаривал, объяснял. Я тоже объясняла ему, что не могу так, за Кириной спиной, обманывая всех, что это чудовищно, что это неправильно все, но он был горячее в своих аргументах… Я теряла волю, когда он просил, умолял… Мне даже не нужны были его обещания, я просто не могла ему отказать. Потом произошел случай, который показал мне, как на самом деле все изменилось. Как изменилась моя любовь.
Официант принес вино. Пока он откупоривал, наливал – Катя сосредоточенно молчала, пытаясь вспомнить и старые свои ощущения, и более поздние мысли на этот счет.
- Раньше все, что я испытывала и ощущала по отношению к Андрею, было светлым, чистым. Даже когда он кричал на меня, когда обижал, когда помыкал мной – это не омрачало моей любви. Никаких надежд – поэтому счастье здесь и сейчас. Все обиды быстро проходили, крики забывались, а огонек любви ровно мерцал в моей душе, не принося никому боли или вреда. Я ничего от него не хотела, была благодарна за то, что он просто был. Я не ревновала его ни к Кире, с которой он обнимался у меня на глазах, ни к моделям – и при этом считала, что он мой и только мой. И была счастлива. Никакого чувства вины, никакого обмана – свеча, поставленная перед иконой, лампада, зажжённая в ночи… Теперь же свет померк. Вы видели когда-нибудь солнечное затмение? Я видела. Вот это очень похожее ощущение – на солнце медленно наползает тень, все вокруг погружается в какие-то странные серо-лиловые сумерки, становится холоднее – и этот мрак - в самый полдень. Словно признание Андрея открыло ящик Пандоры, и все, что там было плохого, ужасного, мрачного вырвалось оттуда и стало заволакивать мир вокруг меня. Теперь я постоянно чувствовала вину перед Кирой, причем и за себя, и за него. Мне было гораздо больнее теперь, когда он вдруг срывался, становился грубым, я обижалась по-настоящему. Теперь мне нужно было от него больше, чем просто присутствие за стеной или улыбка – и это было неприятное, мерзкое ощущение неутолённого желания - все равно, душевного или физического. Постоянно надеясь на лучшее будущее, я не чувствовала себя счастливой в каждый момент, и даже более – я чувствовала себя несчастной. Меня постоянно терзали сомнения – о моей внешности, о его отношении ко мне, о том, не тягостно ли ему со мной, о том, чем все закончится, что будет, если кто-то узнает. Постоянно сопутствующий нашим отношениям обман изъедал мою душу, а когда к этому всему прибавилась ревность, когда я вдруг почувствовала удушающий захват ее ледяных рук на своем горле – мне стало страшно. Это уже был не теплый, светлый, ясный огонь… Это было какое-то всепожирающее пламя, торфяной пожар – коварный, дымный, опасный… Если раньше я спокойно смотрела на то, как он флиртует с другими женщинами, то теперь мне стало физически плохо от этого. Два вопроса встали передо мной очень отчетливо: разве можно ради флирта отставить в сторону любимого человека, забыть про него и его чувства, если он действительно любим? И второй: хочу ли я превратиться во вторую Киру? На оба напрашивался один ответ: нет! Нет, так нельзя, я так не хочу! Не знаю, мог ли быть путь назад, но впереди не было света. И я снова попыталась убежать, не понимая, что этим только распаляю охотника.
Катя чуть печально улыбалась, водя пальцем по скатерти… Павел слушал, не сводя с нее глаз.
- Катя, давайте выпьем.
- За что?
- За вас.
- Хорошо. А я тогда – за вас.
- А смысл? – печально пошутил Павел.
- Павел Олегович, пожалуйста! Есть сегодня, и завтра, и послезавтра. И другие дни. А в них минуты. И их нужно прожить. Бывает, что одна минута дается тяжелее, чем десятилетие. Я знаю. Я выпью за вас.
- Вы правы, Катюша.
Вино было чуть терпким, приятным. Его действие сказалось неожиданно скоро. Говорить стало легче.
- Я и раньше не была склонна осуждать кого-то за… моральную неустойчивость, назовем это так. Читая книги или слушая рассказы девчонок, или наблюдая за Романом и тем же Андреем. Скорее, не до конца осознавала силу духа тех, кто был способен устоять перед соблазном, как, например, Татьяна Ларина. Ну, казалось мне, она просто верна себе и честь для нее важнее всего. Молодец. Правильно. Так и надо. Теперь же я смотрю на это совершенно иначе. Я понимаю, каково ей было… Вот ты решила для себя – все, расстаемся, прекращаем все эти встречи, избавляемся от лжи, выходим из сумрака… Твое решение вроде бы твердо, правильно, продумано и ты знаешь: единственно верное, это следует из всех твоих жизненных установок, соответствует всем твоим жизненным принципам. Ты говоришь: нет, не надо меня провожать, не нужно ничего говорить, прощаешься и уходишь с подругами – для надежности не домой, а туда, где есть свидетели. И что? – Катя смеется, чуть прикрывая глаза. – Он летит вслед за тобой, как врубелевский демон, он не боится ничего, он применяет все оружие, что есть в его арсенале. Представьте: кротость и дерзость во взгляде одновременно, мягкость и решительность в движениях, упорство и настойчивость в стремлении, игривость и печаль, мольба и приказ и все это направлено на тебя одну. А ты и сама-то держишься из последних сил…
Принесли еду. Катя задумчиво ковыряла вилкой салат.
- Я знала, что не нужно ехать с Андреем – даже сидеть с ним в его машине - и то было очень опасно: слишком интимно, у него все козыри – его территория и руль в его руках. Я знала, что ни в коем случае нельзя соглашаться на его предложение поехать к Роману домой… Ужас, ужас… - Катя зажала виски руками, качала головой. – Почему я так легко поверила, что Рома ничего не узнает? Все же было шито белыми нитками! Тысячи аргументов «против» приходили мне в голову, и лишь один бился где-то в районе сердца: «хочу»! Хочу ехать с ним куда угодно, хочу того же, чего хочет он, не хочу больше сопротивляться. Правда, в квартире у Ромы мне стало тошно… Я оказалась в той роли, которую категорически не хотела играть. Но Андрей в тот вечер был совсем другим, чем в мой день рождения. Никаких сомнений, никаких колебаний… Он ясно видел цель и шел к ней так уверенно и виртуозно. Но главное даже не это. Он уговаривал меня – а я не привыкла к этому, мне вообще всегда трудно отказывать, ведь с детства сидит в натуре внушенное: не кривляйся, не ломайся, не капризничай. Поэтому так трудно говорить «нет» кому бы то ни было. А тут он. Со своим желанием еще можно справиться, но с его… Оно выглядело так натурально, он окутал меня такой нежностью, что невозможно было не поверить в его чувства ко мне…
- Катя, почему вы думаете, что он уже не любил вас тогда?
Она опять засмеялась, но уже не так искристо.
- Мы подбираемся к порогу. Слышите – шумит? – слегка захмелевшая Катя перевела дух и положила кусочек мяса в рот. – А пока вода гладкая и тихая. Обманчиво спокойная… В ту ночь я рассказала ему историю, которая случилась со мной в университете, причем это он захотел узнать, кто был тот, мой первый мужчина. Мне казалось, что он ревнует меня даже к моему прошлому, и это было приятно. А на самом деле он все еще не был уверен во мне. Собирал сведения… Я рассказала, как был составлен план ухаживаний и соблазнения, как и кем писались открытки, как все было подстроено. И словно освободилась от камня, который все эти годы лежал у меня на душе. Ласка и нежность Андрея избавили меня от той давней печали. Правда, ненадолго… На следующий день Кира, Андрей и Рома должны были ехать в Прагу, но в последний момент Андрею пришлось остаться из-за проблем с банком. Рома, зная о неблагонадежности своего друга, подготовил для него пакет, в котором лежали подарки, пустые открытки, тексты для открыток, которые Андрей должен был переписать - на все случаи жизни. Там было и про нашу вторую ночь, и про запланированную третью и много чего еще. Но главное: там была подробнейшая инструкция, в которой Рома в своей привычной для их бесед с Андреем манере и, не стесняясь в выражениях, расписывал, как его другу и президенту следует действовать, укрощая такого монстра, как Пушкарева. – Катя решительно глотнула вина.
- Катя, я все правильно понял? Вы узнали, что Андрей вас обманывает? Вот таким образом? – Павел смотрел на Катю с долей сомнения и даже ужаса. – Как это случилось? Как… вы смогли это перенести?
Катя усмехнулась.
- Я же сказала, что иногда несколько минут прожить тяжелее, чем несколько лет. Но я сама виновата – залезла, любопытная, в пакет, который не был адресован мне. Думала, что Андрей готовит очередной сюрприз для меня. И получила… Это был внезапный, сильный, убийственный удар – не знаю, как я не сошла с ума. Наверное, есть в нас какой-то жесткий каркас – приличия, воспитание, обязанности, долг, - который держит нас в такие моменты, ведь я находилась на работе, приходили люди… Но я была на грани, плохо соображала. Это был самый настоящий шок, когда я сначала не чувствовала боли, когда в голове все это не укладывалось, но ноги подкашивались и трудно было дышать. Не столько меня потрясли те выражения, в которых весь этот план был составлен, в которых я была прорисована во всей своей ужасной красе, сколько то, что он мне не верил, думал, что я могу забрать у него компанию… Что он меня обманывал, говоря, что никто ничего не знает, что смеялся надо мной вместе с Ромой, что наши встречи были для него мучительны и противны, что ему приходилось как следует морально подготовиться, прежде чем меня поцеловать, так как это вызывало у него сильнейшее отвращение… Что он мечтал, когда же мы расплатимся с долгами, чтобы можно было избавиться от меня. И… что история повторилась. Только на совершенно другом уровне…
Прочитав это, я предстала сама перед собой в виде кошмара его жизни, отвратительного, жуткого кошмара – с одной стороны, и полной дурой, ничтожеством – с другой. В какой-то момент я стала отвратительна сама себе – потому что вдруг увидела себя его глазами. Потом мне стало казаться отвратительным все вокруг, я почувствовала, что нахожусь в каком-то гнилом мире, где все искажено и изуродовано. Но и это было лишь верхушкой айсберга, а самое тяжелое, ледяное, огромное горе было под водой…
- Вы поняли, что он не любит вас.
- Да.
_________________
Не пытайся переделывать других - бесперспективное и глупое занятие! Лепи себя - и ты не пожалеешь о потраченном времени! (я так думаю)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
