НРКмания

Глава 9

Расчет был простой. Как все гениальное, – гордилась своей проницательностью Кира.
Еще в Англии, когда она познакомилась с одной украинской красавицей и та стала настойчиво предлагать себя «Зималетто» в качестве партнера, у нее мелькнула мысль что такой «партнер», пожалуй, придется Жданову по душе.
Как меняются времена, когда она была невестой Андрея, она бы постаралась на пушечный выстрел не подпустить эту дамочку к жениху, а сейчас…
– «Сейчас, – думала Кира, – было бы славно свести Надежду с Андреем и посмотреть на его милую женушку, – как она будет себя чувствовать в новом головном уборе, украшенном ветвистыми рогами».
Зачем ей это нужно? В этом-то и вся интрига. Во-первых, она отомстит ненавистной выскочке, во-вторых, у нее появится реальная возможность опять сблизиться с Андреем. Главное – выбить из него пушкаревский дух, а потом… потом она найдет способ как вернуть себе загулявшего Жданова, не впервой.
Такими были размышления Киры, когда она начинала эту сложную многоходовую комбинацию, но, все пошло совсем не так, как она себе придумала.
Сначала кардинально изменившаяся Пушкарева смешала все карты, а потом Андрей на показе повел себя таким образом, что Кира никак не могла прийти в себя и решить, что же ей теперь делать?
Как и задумывалось, она эффектно представила Жданову их потенциального киевского партнера Надежду Ткачук. Перед этим она, правда, чуть не потеряла сознание, и все опять из-за Пушкаревой, вернее из-за ее сногсшибательного вечернего платья.
Если у кого-то из гостей и были сомнения в гениальности Милко, то, глядя на жену президента, всякие сомнения должны были полностью исчезнуть. Это легкое, струящееся, цвета состаренной бронзы платье, было непросто потрясающим, оно было платьем именно для этой женщины. Эффектно подчеркивая все достоинства фигуры и необычность лица Пушкаревой, платье превращало бывшую дурнушку не просто в красавицу, оно делало ее совершенной и неподражаемой!
У Киры сомнений на счет гениальности Милко не было, скорее сомневаться приходилось в его психическом здоровье. Что такое это земноводное сделало с ее другом («Бывшим другом», – мстительно подумала Кира.), что он так расщедрился?
Переварив кое-как очередное «впечатление», и сделав вид, что не заметила удивленного взгляда Надежды, когда Жданов представлял ей свою «страшненькую» жену, Кира полностью сосредоточилась на реакции Андрея от встречи с Ткачук.
И здесь ее поджидал новый непредсказуемый удар.
Реакции собственно никакой не было, нет, она конечно была! Андрей мило поздоровался с Надеждой, сказал ей несколько вежливых фраз, пригласил занять место в первом ряду и… благополучно забыл о своем новом партнере. Кира наблюдала за ним весь вечер и никак не могла взять в толк что происходит? Жданов, если не считать выхода на подиум для представления новой коллекции, был занят исключительно тем, что сопровождал везде и всюду своею жену. Он буквально ходил за ней попятам, а стоило какому-нибудь настойчивому гостю развести их с женой, следил за ней пристальным взглядом и если замечал рядом с ней мужчину, тут же бросал своего собеседника и мгновенно оказывался около Пушкаревой. Обнимал ее по-хозяйски то за талию, то за плечи и улыбался собеседнику жены такой «радушной» улыбкой, что у того видимо сразу и навсегда пропадало всякое желание беседовать. Воропаева видела, как Катя несколько раз что-то шепотом выговаривала мужу, а тот упрямо отводил взгляд и с надутым видом смотрел в потолок. А один раз она заметила как Жданов, думая, что его никто не видит, воровато огляделся по сторонам, буквально сграбастал свою жену в охапку, затащил ее за какую-то колонну и впился в нее поцелуем как вампир. Катерина разозлилась, а у Жданова, напротив, в этот момент был счастливый и невозможно самодовольный вид.
– «Он что с ума сошел? – подумала Кира. – Господи, по-моему, они тут все с ума посходили», – решила она, в конце концов.

Андрей Жданов ей понравился. Давно, очень давно она не испытывала такого восхищения при взгляде на мужчину. Ни одна фотография не могла передать и десятой доли его обаяния. Да он был необычайно красив, но Надежда сразу поняла, что не это было главным в мужчине, который стоял сейчас перед ней и вежливо улыбался. Ее поразил его горящий, с искорками затаенного своеволия, взгляд. В этом сильном уверенном в себе человеке угадывался сумасшедший темперамент, он был похож на спящий до поры вулкан, готовый в любой момент взорваться фейерверком эмоций и необузданных желаний.
Вот только что за отношения у него с женой? И почему Кира назвала эту восхитительную женщину – страшной? Она заметила, что Жданов время от времени бросает на свою жену острые как лезвие бритвы и раздосадованные взгляды, но что они означают?..
– «Во всем этом необходимо разобраться, – решила Надежда. – Ну что ж, Жданов Андрей Павлович, проведем разведку боем? Может тогда удастся понять, что связывает вас с вашей избранницей и стоит ли мне вообще начинать эту шахматную партию?»
Она решила пока не беспокоить сосредоточено-занятого Жданова и дождаться своего часа. Активное общение посетивших дефиле гостей продолжалось еще какое-то время, наконец, публика стала постепенно расходиться и Надежда поняла, что настал момент предпринять решительное наступление и в случае успеха получить в качестве трофея как минимум договор с «Зималетто», а как максимум – ее президента.
– Андрей, – подошла она с очаровательной улыбкой к Жданову, – я в восторге. Коллекция превзошла все мои ожидания. Могли бы мы с вами сейчас обсудить предварительные условия контракта?
– Я рад, что вам у нас понравилось, Надежда. Прошу, – и президент жестом пригласил свою гостью к небольшому столику в углу зала, специально приготовленному для таких случаев.

– «Ну, сколько можно улыбаться? Такое ощущение, что у меня уже рот к ушам приклеился».
Катерина проводила до выхода из зала очередных важных гостей, и в этот момент на нее со всех сторон налетел женсовет.
– Катя!.. Катя!.. Какой замечательный показ…
– А какая ты красивая…
– Сколько знаменитостей…, а пресса…. У нас брали интервью! Представляешь!
– Девочки, – Катя по очереди обнимала взволнованных подруг, – я так рада, что вам понравилось.
– Ой, Катя, спасибо тебе. Спасибо! – раздавалось со всех сторон. – Мы будем собираться. Сейчас только Ольгу Вячеславну дождемся и поедем.
– Девочки, а как вы доберетесь до дома?
– Не волнуйся, Кать. Нас Федька развезет, он за такси пошел, – ответила за всех Маша.

Катерина с завистью смотрела на выходивших из зала подруг, они выглядели такими жизнерадостными, счастливыми, а у нее ноги подкашивались от усталости, и ей очень хотелось оказаться сейчас у себя дома, в своей постели…
– «Со своим мужем, да?» – рассердилась она на себя.
Чья-то рука ловко обхватила ее за талию.
– Катюша, вы с Андреем просто молодцы. Я горжусь вами.
– Маргарита Рудольфовна, – Катя повернулась к свекрови лицом, – это Андрей молодец, – она ласково посмотрела на улыбающегося гостям мужа, – а я чувствую себя такой неуклюжей. Держусь из последних сил.
– Так ведь держишься! За то и хвалю, – возразила свекровь. – А выглядишь ты просто великолепно. Тебе очень идет это платье.
– А Андрею не нравится, – грустно заметила, оглядывая себя Катя.
– А оно и понятно, – покачав головой, засмеялась Маргарита. – Катюш, – добавила она уже серьезно, – мы с Павлом посидим в баре, со старыми знакомыми пообщаемся. В случае чего, вы знаете, где нас найти.
– Спасибо вам, Маргарита Рудольфовна.
Свекровь обняла ее за плечи, поцеловала в висок и величественно «выплыла» из зала.

– Катюнь, я смотрю у тебя с Маргаритой отношения с каждым днем все лучше? – подошла к ней Юлиана.
– Да, мы наверстываем упущенное, – вздохнула Катерина.
– И это правильно! Я всегда считала Марго умной женщиной и удивлялась, почему она так зациклилась на Кире. А кстати, как у вас с Кирой? – поинтересовалась Виноградова.
– Ох, не спрашивай, Юлианочка. Трудно. Вчера, да и сегодня, – Катя махнула рукой, – она так на меня смотрела... Я думала, она меня убьет взглядом.
– А что ты хотела? Кира безраздельно царствовала в «Зималетто», а ты у нее не только жениха-принца, но и трон отобрала.
– Юлиана, ну что ты такое говоришь, – возмутилась Катя, – ничего я не отбирала и трона мне никакого не надо.
– Правду я говорю, – улыбнулась Виноградова, придержав Катю за локоть.
Юлиана не на минуту не забывая о своих обязанностях, в очередной раз придирчивым взглядом оглядела зал, в котором состоялся показ новой коллекции «Зималетто», и только сейчас заметила парочку, уединившуюся за столом переговоров.
– Кать, а с кем это Андрей собрался разговаривать? Эта бизнес-дама, кажется, с Кирой пришла, или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаешься, это наш новый украинский партнер, – проследила Катя за взглядом подруги. – Кира пригласила ее на показ. Они с Андреем собираются начать какие-то серьезные переговоры.
– «Переговоры значит, – Юлиана внимательно посмотрела на Катю. – Да, девочка, ничего-то ты еще в жизни не понимаешь».
Она еще раз отметила для себя хищный совсем не деловой взгляд удобно устраивающейся за столом красавицы.
– «Нужно будет присмотреть за этими переговорщиками. Интересно куда исчез этот шалопай Малиновский, его неотразимое обаяние сейчас было бы очень кстати».

Показ прошел на «ура»! Все необходимые дела он сделал, с нужными гостями побеседовал и теперь намеревался посидеть в баре, расслабиться и пропустить пару другую стаканчиков.
– «Сейчас напьюсь! – принял эпохальное решение Роман. – А что имею право. И повод есть. Даже целых два».
Малиновский принял из рук бармена стакан и сосредоточился на разглядывании его содержимого.
– «Во-первых, я опять остался совсем один», – печально вздохнул он, вспомнив, как накануне проводил Ольгу в аэропорт.
– «Уехала. Бросила меня, а тут…», – Роман помотал головой, отгоняя от себя обольстительное видение, поднес стакан к лицу, зажмурился и, смакуя, медленно выпил тягучую обжигающую жидкость. – Повтори, – толкнул он стакан бармену.
– «И как ей Жданов разрешил такое платье одеть? Я бы не разрешил. Это ж не платье – это ж смерть мужикам, вот что это такое, – констатировал слега «утомленный» алкоголем Малиновский. – Милко конечно гений, но Жданов его убьет когда-нибудь, а я ему помогу, потому… «потому, что нельзя быть красивой такой», – вспомнил он слова известного шлягера, подпер щеку рукой и опять заглянул вглубь стакана с плескавшимся на дне коньяком.
– In vino veritas! – пробормотал Роман, и залпом опрокинул в рот дорогой напиток.

– Напиваемся? – вернул его к действительности звонкий голос.
– Юлианочка, девочка моя, нельзя же так пугать, я мог утонуть! – чуть не поперхнулся Роман.
– Это было бы совсем некстати, – сосредоточила на нем взгляд Виноградова, оценивая его состояние, и оценив как удовлетворительное, продолжила.
– Требуется твоя помощь, Роман Дмитрич.
Роман грустно усмехнулся. – «Кто бы сомневался, что его, а не ему».
– Там Жданова на глазах у Катерины «атакует» одна гарна дивчина, – сделала вид, что не заметила его усмешки Юлиана. – Может, пойдешь, поможешь другу справиться с проблемой?
– Атакует? – переспросил Роман.
– Угу, – уверенно подтвердила Виноградова.
– Ну что ж, как главный специалист по дивчинам я не могу оставаться в стороне.
Роман, на удивление легко соскочил с барного стула и, поцеловав Юлиане руку, решительно отправился на «поле боя».

Андрей с Надеждой Ткачук сидели за столиком и оживленно беседовали. Кира, хорошо видевшая лицо Жданова, вынуждена была в очередной раз прийти к неутешительному выводу, что чары Ткачук на него не действуют.
– «Они что только о делах говорят?» – удивилась Воропаева и немного переместилась, чтобы лучше видеть Ткачук.
– «Бог ты мой, да она его откровенно соблазняет. Жданов ты что, ослеп что ли?.. Этим нужно воспользоваться», – молниеносно среагировала Кира на ситуацию, отыскала взглядом Пушкареву и, заметив, что та стоит одна, решительно направилась в ее сторону.

Андрей был на седьмом небе от счастья. Такого грандиозного успеха он не ожидал. Показ прошел без сучка и задоринки. Родители довольны. От предложений нет отбоя: крупные торговые фирмы, инвесторы, партнеры, поставщики... Даже Милко обошелся сегодня без капель и истерик. За что, конечно, нужно сказать отдельное спасибо Катеньке и Юлиане. Умеют они успокаивать креативного.
– «Вот и эта милая женщина предлагает такое многообещающее сотрудничество…, – Андрей с воодушевлением слушал Ткачук. – Оказывается у ее компании большие возможности. Производство, сеть магазинов. А уж условия контракта! Сказка!».
– Надежда, то, что вы предложили, превзошло все мои ожидания. Я думаю, что в ближайшие дни мы поручим юристам подготовить договор между нашими фирмами и затем подпишем его в торжественной обстановке. А сейчас, – он встал, жестом подозвал официанта и взял у него с подноса два бокала с шампанским. – Я предлагаю выпить за процветание нашего бизнеса и взаимовыгодное сотрудничество.
Андрей передал бокал с игристым вином Надежде и галантно поцеловал ей руку.

– Катя я хочу присоединиться к прозвучавшим сегодня восторженным словам и от своего имени поздравить вас с успешным показом.
– Спасибо, Кира Юрьевна. Я очень рада, что вам понравилась коллекция.
– Да, Катерина Валерьевна, в работе, если сильно захотеть можно очень многого достичь, жаль что в личной жизни не так.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду Андрея, – сбросив с лица маску доброжелательности, заявила Кира. – Вы думали, обманом заполучив его в мужья, и слегка подправив убогую внешность, удержать его около себя? Какая наивность. Человек не меняется, госпожа Жданова, особенно если он не хочет изменяться. Андрей всегда любил красивых женщин и ничего не мог поделать с этой своей страстью. Неужели вы думали, что ради вас он изменит себе?
Кира с видимым наслаждением стала разглядывать занятых беседой мужчину и женщину, уединившихся за столом переговоров.
– Посмотрите Катя, какая красивая пара. Ну почему вы отворачиваетесь? Неприятно? – Воропаева засмеялась. – Привыкайте. Это жизнь, Катенька, а не рождественская сказка в которую вы так свято верите. Я советую вам…
– Не стоит, Кира Юрьевна, – перебила ее Катерина. – Я не нуждаюсь ни в чьих советах. Особенно если они касаются моей личной жизни.
Она развернулась и направилась к Андрею и Ткачук, но, не дойдя до них буквально нескольких шагов, вдруг споткнулась, резко изменила направление и выбежала из зала.

Дорога из бара в зал, где проходил показ, пролегала через холл отеля, и здесь в холле Малиновский столкнулся с Катей. Она была в пальто и собиралась выйти на улицу. Роман успел остановить ее уже у самого выхода.
– Катя, – встал он у нее на дороге, – Катерина Валерьевна, куда это вы собрались одна, да еще и на ночь глядя?
Жданова подняла на него сухие омертвелые, словно выжженная пустыня глаза.
– Роман Дмитрич, пропустите меня, пожалуйста, – тихо попросила она и попыталась его обойти.
Роман, лихорадочно соображая чтобы такое сказать, чтобы задержать, не дать Кате уйти, осторожно взял ее за руку, но Катя вдруг с силой вырвалась.
– Да уйдите вы! Я вас прошу! – выкрикнула она и выбежала на улицу.
Роман выскочил за ней, но догнать не успел. Катя, неловко путаясь в длинном платье, бросилась к подъехавшему такси, села на переднее сидение, машина резво тронулась с места и тут же исчезла в пелене дождя.

– Андрей, можно тебя на минуту.
– Роман, – обрадовался Жданов, – присоединяйся к нам. Ты только послушай, какие заманчивые перспективы сотрудничества предлагает нам Наденька.
Малиновский поморщился как от зубной боли.
– Я обязательно послушаю, только у меня к тебе очень срочное дело. Извините, Наденька, – раскланялся он с собеседницей Андрея, и резко развернувшись, направился к выходу из зала.
– Надюш, извини я сейчас.
Удивленный странным поведением Романа, Андрей поспешил за ним вдогонку.
– Малиновский, ты куда бежишь? Что случилось?
– Это я тебя хочу спросить. Что случилось? – повернулся к нему Роман, и Андрей понял, что друг взбешен и еле сдерживается.
– Ром, ты чего?
– Ты что с Катей сделал?
– Что? – не понял Андрей.
– Я еще раз спрашиваю, что ты сделал с Катей, идиот?
Андрей недоуменно огляделся по сторонам.
– Где она? – спросил он срывающимся шепотом.
– Я встретил ее в холле. Она выбежала из гостиницы в потрясенном состоянии. Я не смог ее остановить!
В следующее мгновение тишину полупустого зала буквально взорвал звук брошенного в стену и разлетевшегося на сотню осколков бокала с шампанским.
Немногочисленные, еще остававшиеся гости с недоумением наблюдали, как президент компании «Зималетто», с перекошенным лицом, оттолкнув пытавшегося его задержать и что-то объяснить друга, выбежал из зала и как был в одном пиджаке, бросился вон из гостиницы.

Глава 10

Думать не хотелось, чувствовать тоже. Катя прислонилась к холодному стеклу и в изнеможении прикрыла уставшие глаза. Память тут же воспроизвела только что увиденную в отеле сцену. Муж, склонившийся к руке улыбающейся красавицы, ее обволакивающий, ласкающий его взгляд и произнесенные томным голосом слова: – «Андрей, я надеюсь, наши отношения не ограничатся только рамками контракта?»
– «Андрей!» – Катя резко, как от удара током, выпрямилась и озадаченно огляделась по сторонам.
– «Где я? Куда я еду?»
Она внимательно посмотрела на пожилого мужчину за рулем автомобиля и задала этот вопрос вслух.
– Куда заказывали, – удивился таксист. – На Сокол.
– «Господи, что со мной? Почему я убежала? Почему не подошла к Андрею?»
Катя постепенно приходила в себя и уже не понимала, зачем она совершила этот необдуманный поступок.
– Извините, – обратилась она к водителю. – Я не заказывала такси. Это недоразумение. Мне нужно вернуться… Пожалуйста… Я заплачу.
Она стала судорожно рыться в сумочке в поисках кошелька.
Водитель бросил на странную пассажирку настороженный взгляд.
– Хорошо. Не волнуйтесь. Мне, по-видимому, тоже нужно вернуться.

Очки заливал сильный дождь. Он сдернул их с лица и побежал к шумному проспекту, инстинктивно полагая, что жена могла уйти туда.
– «Катя, Катенька, что произошло? Почему ты убежала? Кто обидел тебя?»
«Что ТЫ сделал с Катей?» вспомнил он, заданный Малиновским вопрос и остановился как вкопанный.
– «Но я ничего не делал! Все же было хорошо. Катя разговаривала с мамой. Рядом отец беседовал с какой-то пожилой парой. Все улыбались. Господи, что же случилась? И куда она могла уйти?»
Андрей бросился бежать к освещенному огнями шоссе. Он уже промок до нитки, но не замечал этого, как не замечал холодного пронизывающего ветра и мокрого снега под ногами. Дорогие кожаные ботинки непредназначенные для таких «прогулок», подвели и он, поскользнувшись, упал, а когда поднимался, бросил взгляд в темноту небольшого парка окружавшего здание гостиницы, и ему показалось, что он увидел жену.
– Катя! – закричал он что есть силы и, не разбирая дороги, прямо через кусты кинулся к ней.

Катя стремительно вбежала в вестибюль гостиницы и скорее не увидела, а почувствовала обращенные на нее взгляды. Постепенно привыкая после темноты к свету, она щурила глаза и оглядывала просторное помещение. Амура, Света, Шурочка, Федор и Маша, а рядом Милко с Ольгой Вячеславовной, чуть поодаль Юлиана, Роман. Все молчали и как-то странно взволнованно на нее смотрели. Впрочем, всеобщее замешательство длилось всего несколько секунд, а потом к ней подбежали, обступили со всех сторон, стали теребить, обнимать, радуясь ее возвращению, спрашивать о самочувствии и задавать один и тот же вопрос – что случилось?

Андрею привиделось, Кати в парке не было, но ему вдруг стало казаться, что Катя где-то рядом, среди этих помертвевших раскачивающихся от сильного ветра черных деревьев. Одинокая, беспомощная, смертельно обиженная. Перед глазами встала жуткая картина из прошлого – Катя, без сознания на полу его кабинета. Острая боль пронзила все внутри.
– «Господи, прошу тебя, – умолял он. – Пусть с ней все будет хорошо! Только пусть с ней все будет хорошо!»
Это он виноват. Опять он! С мятущимися отчаянными мыслями, обмирающий от страха, Андрей как безумный бегал по аллеям пустынного парка и звал, звал:
– Катя! Катенька! Где ты? Отзовись!

– «Где же Андрей?» – стараясь успокоить разволновавшихся подруг, Катя оглядывалась по сторонам в поисках мужа.
На ступеньках лестницы ведущей в демонстрационный зал стояла Надежду Ткачук. На лице этой почти незнакомой ей женщины было написано столько вины, раскаяния и искреннего волнения, что Катя не выдержала, смутилась и отвела глаза.

Андрей схватился за щеку. Оцарапавшая лицо сломанная ветка остановила его и привела в чувство.
– «Что я делаю? Куда бегу? Что за бред! Жданов очнись! Так ты никого никогда не найдешь. Вернись в гостиницу. Может кто-то еще, кроме Романа, видел Катю».
Превозмогая боль в груди, Андрей бросился к сияющему яркими огнями зданию отеля.

– Роман Дмитрич, где Андрей? – безошибочно угадала Катя самого осведомленного человека.
Малиновский как-то исподлобья хмуро посмотрел на нее и уже собрался ответить, когда всеобщее внимание привлек испуганный голос Светланы.
– Боже мой, Андрей Палыч!

В глазах стоял черный туман, ему не хватало воздуха, и разрывающиеся легкие напрасно пытались справиться с удушьем. Вдруг поплыл из-под ног пол и Андрей, чтобы не упасть, схватился за дверной косяк. Все больше и больше поглощая его сознание, наползала откуда-то кромешная темнота, и только одна светлая точка еще удерживала его в этом мире – Катино лицо. Он увидел ее сразу, как только вошел. Успел подумать: – «Она жива! С ней ничего не случилось! Благодарю тебя, Господи!», а потом все стало исчезать, расплываться, и тонуть в черном мареве.

Катя увидела, как Андрей, сделав несколько шагов, покачнулся, и лихорадочно схватился за дверной косяк. Промокший, в разорванном пиджаке и распахнутой на тяжело вздымающейся груди рубашке, он стоял, не имея сил двинуться с места, пристально смотрел на нее, и она читала в его глазах отчаянную просьбу и мольбу – «Помоги!»

Андрей видел теплый свет, исходивший от нее. Там, рядом с ней, с его Катей – жизнь. Он дойдет, он обязательно дойдет и коснется ее рукой. Уберет с лица прядь волос, обнимет, прижмет к себе и забудет о страшной боли, которая сверлом впивается в грудь.
Андрей протянул к жене руку из последних сил пытаясь прикоснуться к ней.

Катя кинулась к мужу, обхватила его и сразу почувствовала, как он отяжелел в ее руках.
– «Не отпущу! Я не отпущу тебя, Андрей!» – кричал ее разум. Руки, вдруг ставшие невероятно сильными, держали его тело, а глаза, горевшие неистовым огнем любви, удерживали взгляд. – «Я с тобой и я спасу тебя!»

Она смотрела, казалось, прямо в душу и Андрей цеплялся за этот взгляд, как за последний шанс, за ниточку, связывающую его с жизнью, и отчетливо понимал, что сейчас между жизнью и смертью всего один шаг.
Один шаг назад – и все будет кончено. Наступит блаженный покой, отдохнет уставшее, измученное непереносимой болью тело, успокоится, разрывающийся на кусочки разум… Как же хочется сдаться и сделать этот «шаг», но Катя не пускает, тормошит, целует, согревает своим теплом.
– «Нет! Он не может оставить ее одну! Он должен сделать правильный выбор!»
Андрей титаническим усилием воли делает «шаг» вперед, всего только один мысленный шаг вперед…

Боль, буравящая сердце отступила. Наконец-то он может вздохнуть полной грудью. Может прижать к себе самое дорогое, самое родное существо на свете.
– «Катя, моя Катя. Ты опять спасла меня. И пусть никто ничего не понял, но мы-то знаем, – только что ты вернула меня к жизни, не позволив сделать этот малодушный «шаг в никуда».
Андрей поправил непослушную прядь ее волос и, улыбнувшись бледными губами, тихо спросил:
– Где же ты была, Катя?

Глава 10. Продолжение

Кира с братом чуть ли не последними уходили из отеля. Воропаева специально, игнорируя Сашкины недовольные взгляды, тянула время и делала вид, что очень увлечена беседой с одной малознакомой почтенной дамой, которая хотя и была несколько удивлена, но с удовольствием поддержала с ней разговор, успев даже, в конце концов, порядком Воропаевой поднадоесть. Задержавшись так надолго в демонстрационном зале, Кира была уверена что, покидая отель, никого из участников, спровоцированных ею событий, они с Сашкой уже не встретят.

Да! Она испытала сегодня момент истинного триумфа, когда увидела, как чуть ли не бегом из зала уходит Пушкарева, но, к сожалению, это ощущение оказалось недолгим. Почти сразу после бесславного ухода ненавистной соперницы, появился Малиновский, и дальнейшее развитие событий впервые заставило Киру усомниться, – а был ли триумф? и задуматься: – «Что же теперь будет?»
Поведение Андрея после разговора с Малиновским ее откровенно напугало, а полыхающие яростным гневом глаза Надежды Ткачук – вынудили сначала трусливо спрятаться, а потом просидеть в демонстрационном зале чуть ли не до утра.

И вот, все ее старания уйти незаметно оказались напрасными. Очутившись в холле гостиницы, Кира замерла, не зная как вести себя дальше. Остановился и Александр, удивленный происходящим.
Сначала Кира увидела их, – растерзанного, промокшего Андрея и бережно поддерживающую его Пушкареву. Жданов медленно тяжело опустился на диван, и Катя, рывком стащив с себя пальто, накрыла им пытающегося что-то возразить мужа, потом присела возле него на корточки и, обхватив его большие сильные руки своими ладошками, стала согревать их дыханием. Андрей потянул ее наверх, Катя поднялась, села рядом и приникла к нему. Успев заметить, как Андрей нежно прижимает к себе жену, а потом доверчиво прячет свою голову у нее на плече, Кира в отчаянии отвела глаза, – она больше не в состоянии видеть этих двоих. Только сейчас она замечает поголовно всхлипывающий женсовет, вытирающего слезы Милко и расстроенную Юлиану.
Почему? Она не может понять, почему? Нет! Она отказывается что-либо понимать! Она не желает ничего понимать!
Кира делает несколько нервных шагов назад, – ей нужно позвать брата и как можно быстрее уйти отсюда, ищет глазами Сашку, а натыкается на гневный, обличающий взгляд Ткачук. Встретившись взглядом с Надеждой, Воропаева совершенно теряется, вдобавок к ее ужасу Малиновский тоже замечает необычное поведение киевского партнера, его брови удивленно поднимаются, он переводит недоуменный взгляд с одной замершей женщины, на другую… На лице Романа появляются суровые складки, оно начинает нервно подергиваться – он все понял и теперь к пронзительному взгляду Надежды добавляется его, горящий ненавистью и злостью. Не в силах больше терпеть это молчаливое двойное осуждение, Кира разворачивается, пытаясь убежать, и как на скалу, натыкается на спешащую на помощь сыну и невестке взволнованную Маргариту – беспощадного и жестокого судью, перед которой она совершенно бессильна. Понимая, что своим испугом она сама себя выдает и не в состоянии ни отвести взгляд, ни сдвинуться с места, Кира покорно наблюдает за надвигающейся на нее Ждановой. Маргарита еще ничего не знает, но интуиция матери и женщины ее не подводит. Полыхнувшие яростью зеленые глаза, развевающиеся волосы, подрагивающие губы, в разрезе которых то и дело сверкают обнаженные зубы, делают ее похожей на разъяренную волчицу.
– Если с моими детьми что-то случиться…, – обрывает она, глядя Кире прямо в глаза, произнесенную шепотом фразу.
Вот он! Неподлежащий обжалованию, приговор!

– Кира, по-моему, мы здесь лишние, – спас ее от обморока придержавший под руку брат.
– «Спасибо тебе, Саша. Давай уйдем отсюда поскорее».

Правильное решение! Но помнится мне, еще будут неприятные моменты, связанные с фамилией "Воропаевы".

_________________
Архив


Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#
Архив

Это замечательно! Такая подстава от Киры... Очень понравилась реакция Маргариты. Очень жду дальнейших событий!

_________________
Изтубидан!

[bСплин][/b]читаю на одном дыхании!!!!!!!!!!!!!
Спасибо за доставленное удовольствие !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Сплин, спасибо!
Очень интересно читать достойное продолжение любимого НРК!

_________________

Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог. (Ф.М. Достоевский)

ludakantl, RinaIchigo, Valkiriya, Саша, спасибо!
Рада что Вам нравится, что интересно читать.
Ваши отзывы - это огромный стимул для вдохновения и творческой работы.

Глава 11

– «Что Жданов взлететь захотел, воспарить? Взлетел, как же… мордой об землю. Забыл, что к твоим ногам железными цепями пудовые гири привязаны?»
Беготня по улицам не прошла для него бесследно. Андрей сильно простудился, и сейчас лежал в спальне на кровати и пытался разобраться во всем случившемся.
– «А чего ты хотел? – продолжил он заниматься самобичеванием. – Чего ты хотел? Чтобы весь этот хвост, что тянется за тобой, вдруг сам собой пропал? Испарился. Все эти Лерочки, Наташечки, Томочки – перестали существовать? Но они были в твоей жизни. Были!»
Он кулаком с силой саданул по постели. Запоздалое раскаяние и жгучий стыд судорогой исказили лицо и заставили крепко зажмурить глаза.
– «Значит, все напрасно? Все, что ты пережил, передумал, переломал в себе – все это напрасно? Потому, что все вокруг считают, что ты неспособен быть преданным и верным. Все!.. Да какое мне дело до всех! Пусть думают, что хотят! Но она, Катя, она ведь тоже мне не верит!»
Андрей сел и растерянно огляделся по сторонам.
И как теперь жить? Как вернуть ее доверие? Как оправдаться?
– «Но в чем оправдываться!? Ведь я даже в мыслях…»
Он обхватил руками низко опущенную голову.
– «Неужели она не видит, что мне никто не нужен кроме нее? Неужели не чувствует, как сильно я ее люблю?»
Стало так больно и так обидно, что Жданов уткнулся лицом в подушку, натянул одеяло на голову и застыл, «утонув» в своем страдании.

Сегодня один из самых черных дней в его жизни. Когда Катя рассказала ему о причине своего побега, он, не поверив своим ушам, переспросил:
– Извини, что ты сказала? Ты подумала про меня и Надежду, что мы красивая пара? Я правильно тебя понял Кать?
Жена смотрела на него виновато.
– Прости Андрей, я что-то не то говорю…
Второй раз за последние дни он почувствовал, как земля уходит из-под ног. Развернулся, и, стараясь, чтобы Катя не заметила его ужасного состояния, сделал несколько шагов к кровати.
– Кать я что-то устал. Я посплю, хорошо?
Она эхом ответила. – Поспи. Конечно. – Постояла, ожидая, когда он ляжет, вздохнула и вышла из комнаты.
Нет, ее он не винил, на нее не обижался.
– «Ты сам во всем виноват. Сам!»
Только вот что теперь делать – он не знал.

Она ходила по кухне – от окна к двери, от двери к окну и никак не могла успокоиться.
– «Дура, какая же ты дура, Пушкарева! Что ты ему наговорила? Он же все не так понял!
Катя остановилась и замерла у окна.
– «Что ж теперь делать?»
Ее мрачные раздумья прервал телефонный звонок.
– Катенька, доченька, как у вас дела? – услышала она голос матери. – Как Андрей? Врач приходил?
– Да, мам, мы вчера в медцентр ездили. Слава Богу, с сердцем ничего опасного.
– Я об этом знаю Катенька. Мы с Маргаритой разговаривали. А сегодня врач приходил?
– Приходил. Выписал лекарства. Андрей простудился, температура у него.
С каждым словом Катин голос становился все глуше и глуше.
– Катенька, почему ты замолчала? И вообще, что у вас произошло? Ты мне можешь рассказать? – волновалась Елена Александровна.
– Мама, – Катя уже откровенно всхлипывала, – я не знаю, что мне делать. Я его обидела, мам. Очень. А теперь не знаю, как все исправить.
– Как, что делать Катенька? Повиниться надо. Прощения попросить. В семейной жизни всякое бывает, главное вовремя разобраться во всем, и не копить друг на друга обиды. И еще Катюш ты уж о гордости пока забудь, раз понимаешь, что сама виновата.
– Мама, да какая гордость! Врачи сказали, что Андрею волноваться нельзя, что нужно больше отдыхать, а тут я со своими объяснениями. Вдруг ему хуже станет? Я боюсь.
– Катенька знаешь, как я думаю, – помолчав, ответила Елена. – Врачи, конечно, плохого не посоветуют, но иногда нужно не врачей, а сердце свое слушать. Вот оно точно не ошибется.

Катя открыла дверь в спальню и на цыпочках подошла к кровати.
– Андрей ты не спишь? – в полголоса обратилась она к мужу.
Он не отвечал, лежал, непривычно закутавшись с головой в одеяло.
Катя хотела уйти, но потом опустилась перед кроватью на колени и, безуспешно пытаясь стянуть с головы Андрея одеяло, быстро заговорила.
– Андрей прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло. Я как под гипнозом была… Она мне такого наговорила… Я ничего не понимала…
– Кто тебе что наговорил? – встрепенулся Андрей.
– Кира… Она… она…, – Катерина уже вовсю рыдала.
– Кира? – Андрей резко приподнялся и сел на постели. – Как же я сам не понял…
Он внимательно посмотрел на мокрую от слез, шмыгающую покрасневшим носом Катерину, скинул до конца одеяло, освободил место, молча потянул жену за руку и усадил ее рядом с собой на кровать.
Она выглядела такой расстроенной, виноватой. Захотелось махнуть на все разбирательства рукой, просто прижать ее к себе и успокоить. И все-таки он спросил.
– И ты ей поверила? Да, Кать? Поверила, и подумала про меня, что я могу тебе изменить?
– Нет, нет, Андрюша, – Катерина теснее прижалась к нему, судорожно пытаясь руками вытереть обильно текущие по щекам слезы.
– Я ей не поверила. Я не про тебя, я про себя подумала.
– Что ты про себя подумала? – удивился Андрей.
– Я подумала, – тихо произнесла Катя, стараясь не смотреть мужу в глаза. – Я, такая нескладная, неуклюжая, совсем совсем некрасивая. Зачем тебе, такая как я? Вокруг столько красивых женщин, ты им нравишься, они так на тебя смотрят, а я только тебе мешаю, путаюсь у тебя под ногами.
– Кать, – опешил от услышанного Андрей. – Ты хоть понимаешь, какую ерунду ты говоришь? Как тебе могло такое в голову прийти?
Он так разволновался, что не знал, что еще сказать, как объяснить жене всю абсурдность ее мыслей и поведения.
– Ну, я же только один раз, – попыталась оправдаться Катя. – Я скоро поняла… я в такси… что не правильно…
Она совсем запуталась в словах, а потом и вовсе замолчала, пораженная тем, как смотрел на нее Андрей.
– Я хочу тебя поцеловать..., – наклонился он и шепнул ей в губы.
– Андрей, ты же болен… У тебя температура.
– У меня давно эта температура.

Глава 12

– Можно?
Кира робко приоткрыла дверь и настороженно посмотрела на сидевшего за столом человека.
– Да, Кир, входи.
Роман встал, жестом приглашая Воропаеву войти и занять кресло посетителя.
Кира, продолжая боязливо коситься на него, молча прошла к столу.
– Ты хотел меня видеть? – спросила тихо и как-то уж очень робко.
– «Актриса, думаешь, я поверю в твое раскаяние? Как бы ни так Кира Юрьевна, не на того напали. Не поверю! И из равновесия, как выводила Андрея, ты меня не выведешь – даже не мечтай… Что это со мной? – удивился Роман своей бурной негативной реакции. – Я ведь готовился к этому встрече. Успокаивал себя, настраивал… Видимо, мало настраивал».
Малиновский сел, переложил на столе какие-то документы, стараясь успокоиться и преодолеть неожиданно возникшее неприязненное ощущение, наконец, поднял голову и прямо посмотрел в глаза сидевшей напротив женщине, стараясь предположить, что ему ожидать, – какой реакции на предстоящий непростой разговор.

А Кира не притворялась, ей действительно все эти дни было не по себе. И сейчас, глядя на необычно серьезного, даже сурового Романа, она холодела от предчувствия надвигающейся беды. Это предчувствие возникло у нее не сейчас, оно возникло, нет – даже не на показе. Раньше! Оно возникло в тот миг, когда она, сидя в этом же кресле, увидела Катю и увидела, как на нее смотрит Андрей!
– «Ну почему, почему я не остановилась? Ведь все тогда поняла. Все! И не смогла, не удержалась», – корила она себе теперь.

Переживая вновь и вновь то, что случилось с ней за последние полгода, Кира, наконец-то, поняла, что все это время она упорно шла к самому краю, и что она сама по собственной воле разрушила всю свою прежнюю жизнь.
А то, что ее жизнь разрушена и обратной дороги нет, она чувствовала каждый день, приходя на работу. Ощущала на себе сопровождавшие ее повсюду настороженные, неприязненные взгляды, физически чувствовала как воздух там, где она появлялась, становится вдруг густым и непригодным для дыхания.
Все эти дни Кира жила как в вакууме. С ней никто из сотрудников «Зималетто» не разговаривал, из близких людей никто кроме брата ей не звонил. Компания «кипела» после показа как улей, но стоило ей появиться в коридоре, в мастерской у Милко, в баре, у ресепшена – все словно сговорившись, отворачивались, замолкали, и ее окружала пронзительно-невыносимая тишина. Если бы не работа, не бесконечные разговоры с дилерами, оптовиками, поездки по магазинам, она, наверное, уже бы сошла с ума от одиночества.
Но самым страшным были ее сны. Каждую ночь стоило ей погрузиться в тревожное забытье, – ей снились глаза. Только глаза, но во сне она безошибочно определяла, чьи они. То ей снились печальные как у Пьеро глаза Милко, то залитые слезами взволнованные Маши или Светы, то мудрые немного растерянные любящие глаза Юлианы. Все они смотрели куда-то мимо нее, а ей почему-то становилось от этого грустно и хотелось плакать. И каждый раз сон заканчивался одинаково. Она оборачивается и видит, направленные казалось прямо душу испепеляющие взгляды. Гневные, яростные, обвиняющие и безжалостные взгляды Надежды, Романа и Маргариты...
Кира в ужасе просыпалась. Пытаясь справиться со страхами, наползающими из темноты, включала во всей квартире свет и сидя в полной тишине на кровати до утра, боялась заснуть и вновь увидеть ненавидящие ее глаза.
Она устала, очень устала и уже ждала сама, когда же «ударит колокол» и взорвет эту тягучую невыносимую как смертная мука тишину.

«Удар колокола» прозвучал как-то буднично-тихо, но от этого не менее явственно и тревожно.
Пять минут назад ей позвонила секретарь и сообщила, что господин Малиновский просит ее зайти в президентский кабинет. То, что Роман не пришел к ней сам, а через секретаря пригласил в кабинет Андрея, которого замещал на время болезни, говорило уже само за себя. И сейчас интуитивно почувствовав, чего он хочет, Кира опередила его и сама озвучила то, что Роман только собирался ей сказать.
– Я должна уйти из «Зималетто»?
Малиновский удивленно посмотрел на нее и медленно откинулся на спинку кресла.
– Да, я понимаю…, я понимаю…
Кира попыталась встать, но не справилась с дрожью в ногах и беспомощно опустилась обратно.

Она сама произнесла те слова, которые он хотел сказать. Не ожидавший такого Роман растерялся, внимательно посмотрел на Воропаеву и вдруг отчетливо понял, что не прав, что Кира не притворяется, что она действительно чувствует себя виноватой, совершенно расстроена и очень напугана. Ему стало жаль эту запутавшуюся в собственной жизни, красивую и такую беспомощную сейчас женщину.
– «С какой стати ты Малиновский взял на себя роль ее судьи? Можно подумать – ты сам без греха. Вспомни инструкцию. Тебя тогда четвертовать было мало, а Андрей и Катя простили. А если бы тебя выгнали с работы, от тебя отвернулись все друзья и знакомые? Что бы тогда с тобой было? Нет, нельзя так поступать с Кирой. Нужно найти другой выход из этой ситуации. Может в командировку ее куда-нибудь отправить, или…»
Решение пришло неожиданно.
– «Жданов меня убьет» – подумал Роман.
Они только вчера, обсуждая перспективы роста компании, пришли к выводу, что им необходимо развивать и расширять питерский филиал, и Роман вспомнил как сетовал президент на отсутствие в этом самом филиале хорошего руководителя.
– «А почему, собственно убьет? По-моему, Кира – это то, что нам надо. И делу – польза, и для Киры – польза, и Ждановым головной боли меньше. Молодец, Малиновский», – похвалил он себя и, уже не сомневаясь в правильности принятого решения, сообщил о нем Воропаевой.
По мере того как до Киры доходила суть его предложения, удивительным образом изменялось ее лицо – от смертельно-бледного, осунувшегося, потерявшего всякое выражение, до заинтересованного, удивленно-внимательного и даже слегка порозовевшего.
– Ну, что Кир, берешься? – уже совсем другим тоном, улыбаясь, спросил Роман.
– Да, – кивнула она и ответила ему робкой улыбкой.

Неделя, полученная на сборы, пролетела быстро. И вот она уже стоит на перроне вокзала в ожидании скорой отправки поезда. Ее никто не провожает, да и кому ее провожать? Только брату, но она сама не захотела, чтобы Сашка приезжал на вокзал и они попрощались вчера. Просидели с ним в ее квартире весь вечер, пили вино и вспоминали, вспоминали…
За прошедшую неделю она несколько раз говорила с Андреем, и, кажется, они нашли в себе силы понять друг друга и простить. Во всяком случае, она на это надеялась, и сейчас вглядываясь в убегающие в даль рельсы, ловила себя на мысли что впервые думает не о прошлом, а с надеждой, с азартом, с интересом – об ожидающей ее новой жизни. О будущем.
Кира уже собралась войти в тамбур, когда почувствовала, как кто-то к ней подошел. Обернулась. Роман. С букетом в руках. Она ни говоря, ни слова сделала шаг навстречу, провела рукой по его плечу, потом так же молча наклонилась и дотронулась губами до его щеки. Кивнула, – Да, да, – проводнице на ее настойчивое предложение войти внутрь вагона.
– Пока, Ром. Спасибо тебе за все.
– Пока, – протянул он ей цветы и улыбнулся.

Глава 12. Продолжение

– Александр Юрьевич, вам Хмелин звонит. Соединить? – отвлек его от просматриваемых бумаг бесстрастный голос секретарши.
– Хмелин? – переспросил Воропаев удивленно. – Хм… Соедините.
– Здравствуйте Александр Юрьевич. Хмелин вас беспокоит, – раздался в трубке обманчиво приятный голос.
– Добрый день Анатолий Сергеевич. Чем обязан?
– Александр Юрьевич у меня к вам есть один деловой разговор. Вы не согласитесь со мной встретиться?
– Назначайте время и место… Да я знаю… Да это мне подходит.
– До встречи Александр Юрьевич. Всегда приятно иметь дело с понимающими людьми.
– До встречи. – На лице Воропаева отразились крайняя степень удивления и интереса.

Чем дальше, тем страшнее. Но всё будет хорошо.
Сплин, спасибо.

_________________
Как хорошо, когда всё хорошо!(с)

Sunny Mystery, спасибо!

Таков закон жанра.

Глава 13

Несколько дежурных фраз. Обмен любезностями. Красное вино на аперитив.
Мужчины, уединившиеся в отдельном кабинете фешенебельного ресторана в центре Москвы, удобно расположились за столиком, наслаждаются изысканным вином и внимательно изучают друг друга.
– Александр Юрьевич я не буду ходить вокруг да около, – осторожно начал беседу Хмелин. – Скажу вам честно, я решился на разговор с вами потому, что меня крайне озадачила последняя коллекция «Зималетто».
– Интересно, а причем здесь я? – поинтересовался Воропаев.
– Видите ли, Александр Юрьевич, – продолжил Хмелин, внимательно наблюдая за реакцией своего собеседника. – По моим расчетам путь, по которому Павел Жданов последнее время вел компанию, должен был неминуемо погрузить «Зималетто» в глубочайший кризис, но этот старый лис всех перехитрил. Он каким-то непостижимым образом вдруг перевел компанию на самостоятельные рельсы, отказался от заказов модных брендов и в кратчайшие сроки выпустил собственную оригинальную коллекцию.
– Почему вы решили, что это заслуга Павла, ведь сейчас у «руля» «Зималетто» Андрей Жданов?
– Я уверен, что за всем этим стоит Жданов-старший, – бизнесмен нервно скомкал и отбросил салфетку, которую держал в руках. – Отдав свой пост сыну, он просто усыплял нашу бдительность.
Хмелин достал дорогой портсигар, жестом предложил собеседнику сигарету и, получив такой же молчаливый отказ, закурил сам.
– Если «Зималетто» воспользуется открывшимися для нее перспективами, а в том, что Жданов эти возможности не упустит, я не сомневаюсь, – мой бизнес будет разрушен.
Хмелин сделал глубокую затяжку и, не отрывая взгляда от сидевшего напротив невозмутимого мужчины, медленно выпустил из легких сигаретный дым.
– Я хочу не допустить усиления активности «Зималетто» на рынке, – произнес он, четко разделяя каждое слово.
Воропаев поставил бокал на стол, промокнул губы салфеткой.
– И вы пригласили меня для того, чтобы честно предупредить об этом? – он иронично усмехнулся. – Как благородно.
– Я пригласил вас для того, чтобы попросить вас помочь мне в этом, – в тон ему ответил Хмелин.
– Вы? Что, простите? – застыл от удивления Александр. – Я не ослышался? Вы хотите, чтобы я помог вам разорить собственную компанию?
– Бог с вами, Александр Юрьевич, я не хочу чтобы «Зималетто» разорилась, я хочу только чтобы не разорилась МОЯ компания, и каждому достался свой «кусок пирога».
– Любопытно, – жестко отреагировал Александр. – Что ж поделитесь планами, как вы себе это представляете.
– Схема простая. Пара тройка неудачных контрактов, непредвиденные дополнительные расходы и…
– И вы хотите, чтобы эти «неудачные» как вы выразились сделки, навязал «Зималетто» я?
– Приятно иметь дело с умным человеком, – заметил вместо ответа Хмелин.
– И каким же образом я смогу уговорить акционеров заключить невыгодные контракты?
– О, не беспокойтесь, в начале эти предложения будут выглядеть очень даже привлекательно.
– А потом, когда они перестанут так выглядеть? Как я объясню им свои действия? – спросил Воропаев.
– Ну, а как в таких случаях принято объяснять в России – «хотели как лучше, а получилось…», – Хмелин широко улыбнулся и расслабился в кресле.
– Хорошо Анатолий Сергеевич, – после довольно длительной паузы продолжил Воропаев, – предположим, я соглашусь, хотелось бы…
Хмелин перебил его.
– Не волнуйтесь Александр Юрьевич. Цена вопроса вас не разочарует.
Они понимающе посмотрели друг на друга, подняли бокалы с вином, чокнулись и довольные собой и друг другом выпили.

Роман сидел в баре. Он теперь почти каждый вечер просиживал в одиночестве у барной стойки. Домой идти не хотелось, у «лапочки, цыпочки» в гостях он уже побывал и как всегда сбежал сразу, как только… Так что долгий одинокий вечер у него еще весь впереди. И оттого что этот тоскливый вечер только в начале и придется еще долго сидеть здесь и бороться с меланхолией и дурацким настроением, становилось совсем тошно.
– «Уехать что ли куда? Бросить все к черту и уехать…»
Роман с отвращением потягивал из стакана маслянистую бурую жидкость.
– «Оказаться бы сейчас где-нибудь на тропическом островке у синего моря, на белом песочке под ярким солнцем, – мечтал он. – Лежать, греться, слушать шум прибоя и ни о чем не думать».
Глубоко вздохнув, Роман выпил до конца содержимое стакана и стукнул им о стойку.
– Повтори, друг…

– Скажите Александр Юрьевич, – Хмелин отодвинул от себя пустую тарелку и с видимым наслаждением откинулся к спинке кресла. – А этот Малиновский…, как у него складываются отношения со Ждановым после его женитьбы?
– Вы хорошо осведомлены об акционерах «Зималетто», – заметил Воропаев.
– Приходиться Александр Юрьевич. Противника как говорится нужно знать в лицо, или как можно больше о нем знать, – добавил с улыбкой Хмелин. – Я вот о чем подумал Александр Юрьевич, а не попробовать ли предложить Малиновскому продать его акции? Это послужило бы дополнительной гарантией успеха нашего дела. Что вы об этом думаете?
– Еще полгода назад я бы сказал, что это предложение абсурдно, а сейчас…, – Воропаев вспомнил о стычке между «друзьями», которую наблюдал на показе, – что ж можно попробовать. Только это предложение должны делать ему ни я, ни вы, а кто-то посторонний.
– Обижаете Александр Юрьевич, само собой разумеется.
– «Попытка не пытка, – подумал Воропаев. – Выгорит – хорошо, а не получиться убрать Малиновского из «Зималетто», он, по крайней мере, никогда не догадается, кто за всем этим стоял».

Глава 14

– «Жданов – а Милко прав, ты действительно тИран, – «ласково» беседовал с самим собой Андрей. – Ревнивый самодур, до чего ты довел жену? Она ж у тебя света белого не видит. Да, да – и не спорь. Что в ее жизни изменилось за эти полгода? Что ты ей дал? Ничего, кроме сомнительного счастья быть твоей женой».
Все последние дни у Андрея не выходило из головы Катино признание. Он никак не мог понять, почему она считает себя некрасивой. Постоянно думал об этом. Вот и сейчас, стоило ему остаться одному, он сразу вернулся мыслями к жене.
– «Она что действительно не понимает, не видит, какой она стала красавицей?»
Андрей занимался привычным делом – ходил туда и обратно по своему кабинету.
– «Да что она вообще видит кроме работы? Конечно у нее новая высокая должность, но… А какая разница как называется ее должность – помощник президента, вице-президент... Она как работала по две смены, так и продолжает работать без сна и отдыха».
Жданов открыл дверь и вошел в бывший Катин кабинет-каморку. Сел за ее стол, ласково коснулся рукой его поверхности, обвел взглядом небольшое замкнутое пространство каморки. Сколько здесь пережито счастливых минут, сколько этот маленький кабинетик хранит воспоминаний. Андрей закрыл глаза и откинул голову назад к стоявшему за спиной стеллажу.
– «Где она бывает кроме работы? На деловых встречах и вечеринках, которые как две капли воды похожи на деловые встречи. Ну, еще семейные праздники. И все. У вас даже медового месяца не было. И ты еще удивляешься, что она до сих пор не верит в себя, до сих пор считает себя дурнушкой. А как ей в себя поверить? Чтобы почувствовать себя женщиной, красивой женщиной, ей нужно почувствовать, что она нравиться, что ею восхищаются. Стоп, стоп, Жданов. – Он открыл глаза и резко выпрямился. – Это ты сейчас договоришься до такого, отчего сам потом же и удавишься. И как быть? – попытался он найти компромисс между свободой для жены и своей ревностью. – Но я все время говорю ей, что она красивая. Разве этого мало? – и сам себе ответил. – Мало, Жданов, мало! Валерий Сергеевич всю жизнь повторяет, что она красавица. Катя привыкла, что для любящих людей любимые всегда самые красивые. Вот она нам и не верит. Делай вывод – чтобы Катя поверила в себя, она должна узнать, что она красивая от посторонних людей. Все! И не спорь! Задвинь свою дурацкую ревность куда подальше и не спорь! – приказал он себе. – Значит так, как только представится случай, ты отпустишь ее одну, куда она захочет. Если вы вместе пойдете куда-нибудь ты не будешь ее ревновать и следить за ней постоянно тоже не будешь. Пусть она разговаривает с кем угодно, танцует, улыбается…»
Андрей в изнеможении уронил голову на стол. – «Господи, это ж я с ума сойду, точно».

Случай как будто поджидал за углом. Не прошло и трех дней, как в его кабинет нагрянули вице-президент и финансовый директор собственной персоной.
– Андрей, – решительно начала Катерина. – У нас с Колей намечается одно мероприятие.
Ждановская левая бровь удивленно поползла вверх.
– Тааак, вот с этого места поподробней, пожалуйста. Что у вас с Колей намечается?
– Андрей, я серьезно. У нашего профессора Георгия Федоровича Сабовича юбилей. Мы всегда с группой отмечали его день рождения, у нас традиция такая. Вот. А в этот раз в ресторане отмечать будем. И он, представляешь!.. Он сам попросил, чтобы мы с Колей тоже были. В общем, Андрюш я думаю нам нужно идти.
Андрей сидел, подперев кулаком щеку, и грустно разглядывал жену.
– «Пришло время «платить по счетам» Андрей Палыч», – напомнил он себе.
– Жданов, – подал голос Зорькин. – Кончай Катьку гипнотизировать. Ты нас слышишь?
– Слышу.
– Ну, молодец, – Николай всплеснул руками. – Кать, – обратился он к подруге. – Он слышит. Вот счастье-то.
– Коль подожди, – осадила его Катерина.
– Андрюш ну ты чего, а? Я же ненадолго. Ты и соскучиться не успеешь.
Она ласково обняла его за голову, погладила по волосам, поцеловала в висок. Президент зажмурился и только что не замурлыкал от удовольствия.
– Когда, – печально спросил он.
– Сегодня, в восемь вечера.
– Кать кончай его уговаривать, – возмутился Николай. – Ты, что не видишь, – он же придуривается.
– Кто придуривается?! – загремел президент.
– Так Жданов, у нас времени мало. Я в банк должен заехать, потом домой переодеться, да и Катерине в салон к стилистам-визажистам надо, и домой тоже успеть. Так, что мы пошли. Кстати ты мне должен…
Николай не успел договорить, Жданов вскочил и картинно раскинул руки в стороны.
– Нет, вы только посмотрите на него люди добрые, уводит мою жену неизвестно куда, а я ему еще и должен!
Он обернулся к Кате, взял ее руку и поцеловал в раскрытую ладонь.
– Кать ну конечно нужно идти. Это же важно, поздравить учителя с юбилеем. И не торопись, отдыхай, общайся с сокурсниками. Коль, – обратился он к Зорькину. – Ты, я надеюсь, проводишь потом Катю домой, и… что я там тебе должен?..
– Ладно, потом, – махнул рукой присмиревший Колька.
Катерина во все глаза разглядывала мужа.
– «Чего это с ним? На себя не похож. Не капризничает, не возмущается. Странно…»
Она, попрощавшись, еще раз поцеловала его, и медленно, оглядываясь, вышла из кабинета.

Небольшая группа радостно-возбужденных молодых людей шумно приветствовала только что подошедшую к ним девушку.
– Ура! Наконец-то староста пожаловала. Люд ну ты чего опаздываешь? Мы ж без тебя как дети малые, сейчас потеряемся и расплачемся.
– Спокойствие! Никто не потеряется, потому, что я уже здесь.
– Люда проверь, мы все собрались или не все?
– Дайте я на вас посмотрю. Так, ждем Ольгу с Петром, а еще… у меня для вас сюрприз. Сегодня будут Катя и Николай.
– Это что? Пушкарева и Зорькин что ли? Ну, ты Люд даешь. Зачем ты этих ботаников пригласила? Они же с нами никогда никуда не ходили.
– Да ладно вам ребята, ну не ходили, а теперь пойдут. Интересно ведь какими они стали. Вдруг изменились.
– Такие как они не меняются. Два сапога пара.
– Ну не собиралась я их приглашать. Георгий Федорович попросил. Все друзья, – прекратила дискуссию Людмила. – Придется немного потерпеть… А вот и Ольга с Петром, ну и где же наши вундеркинды?
– Вы случайно не нас ждете? – поинтересовался знакомый голос.
Все дружно обернулись.
Элегантный мужчина держал под руку очаровательную миниатюрную женщину. Ее огромные выразительные глаза притягивали к себе внимание, а гордая осанка вызывала восхищение.
– Здравствуйте, друзья. Рады вас всех видеть.
– Катя?.. Коля?.. Это вы?.. Ну, вас не узнать, – посыпались со всех сторон приветствия.
Наконец, все угомонились и Людмила на правах бывшей старосты скомандовала.
– Построились парами, взялись за руки и шагом марш за мной.

Поразившая сокурсников изменившимся обликом Катерина окончательно их «добила» в ярко освященном вестибюле модного ресторана. Когда она грациозно скинула шубу на руки Зорькина, мужчины, увидев ее потрясающей красоты фигуру – остолбенели, а женщины, успевшие сразу оценить и изысканный наряд и дорогие украшения, заметить обручальное кольцо на руке, не смогли скрыть удивленных, недоуменных и даже, увы, завистливых взглядов.

Праздничный вечер подходил к концу. Уже отгремели все поздравительные речи, были подняты все тосты и сказаны все добрые искренние слова в адрес окончательно растроганного любимого профессора. Георгий Федорович счастливый и заметно уставший засобирался домой.
– Все, все дорогие мои. Спасибо вам за чудесный праздник, оставайтесь, веселитесь, а мне пора.
– Коль может, мы тоже пойдем? – подергала Зорькина за рукав Катерина. – Всех увидели, с Георгием Федоровичем пообщались, – она улыбнулась. – «Какой он все-таки замечательный».
– Кать, а давай еще немного побудем, – просительно посмотрел на нее Зорькин.
– Ну, давай. Я только Андрею позвоню.
Катерина и сама была не против остаться. Вечер действительно был хорошим. Мешавшая в начале скованность исчезла, и Катя с удовольствием общалась, отвечала на вопросы, наслаждаясь всеобщим вниманием, принимала галантные ухаживания, с удовольствием танцевала и вообще впервые чувствовала себя «королевой бала».

Вошедший в зал ресторана мужчина выглядел как бог. Богатырский рост, стройная, атлетически сложенная фигура великолепно сочетались с черным смокингом и белоснежной рубашкой, выгодно оттенявшей его смуглую кожу. Правильные черты лица, красивые глаза за стеклами очков, обаятельная улыбка и черные как смоль с проседью волосы, заканчивали благородный облик. Мужчина легко двигался по залу, оставляя за собой шлейф из восхищенных женских взглядов.

– Добрый вечер, господа, – обратился он к компании молодых людей. – Могу я пригласить одну из ваших дам на танец?
Он повернулся к Катерине. – Вы позволите?
Увидев мужа, Катя в первый момент растерялась, молча вложила свою ладонь в его протянутую руку, лихорадочно пытаясь понять, что за черти бегают в его глазах и какую игру он затеял?

– Андрей, что ты здесь делаешь? – шепотом поинтересовалась Катерина, когда они оказались в центре зала.
– Танцую с прекрасной дамой, – не задумываясь, ответил Жданов.
– Замечательно. А как понимать тот цирк, который ты сейчас устроил?
– Кать я ничего не устраивал, я просто пригласил на танец женщину своей мечты.
Катерина не нашлась, что на это возразить.
– «Так Андрей Палыч, решили спектакль разыграть? Хорошо, будет вам спектакль».
– Кать, а твои друзья тебя ко мне ревновать не будут?
– Жданов не говори глупостей и не мешай мне, дай с красивым мужчиной потанцевать.
– Да танцуй себе на здоровье, кто тебе мешает. А не хочешь с красивым мужчиной поцеловаться?
– Ты что, первый танец и уже целоваться? Я не такая!

Дальнейшее развитие событий заставило всех, кроме Зорькина, сидевших за столом забыть о еде, о питье и даже о разговорах, и заняться исключительно наблюдением.
За первым танцем последовал второй, во время которого парочка уже вовсю обнималась, а потом и третий, закончившийся страстным поцелуем. Зрители, следившие за стремительно развивающимся у них на глазах бурным романом, увиденное оценили, и поэтому нисколько не удивились, когда Андрей Жданов, как он всем представился, оказался в их компании, заказал шампанское и приготовился произнести тост.
– Предлагаю выпить за прекрасных дам и за ту единственную, – он повернулся к Кате, – которая покорила мое сердце.
Все выпили, продолжая с интересом наблюдать за происходящим.
– Кать пойдем. Нам пора, – подал Жданов руку своей избраннице.
– Спасибо за прекрасный вечер. До свидания, – попрощалась со всеми Катя и приняла протянутую руку. – Нам действительно пора.
Сделав пару шагов, она остановилась, и повернулась к Зорькину.
– Коля передай, пожалуйста, моему мужу, что я его очень очень люблю.
– Обязательно передам Катерина Валерьевна. Как увижу так сразу и передам, – закивал головой Николай.
Жданов улыбнулся, прижал Катю к себе, нежно поцеловал в висок и они, обнявшись, ушли.

– Вот это да! Вот это номер! – высказал кто-то общее мнение.
– Коль, а тебя Катеринин муж, после того как ты ему расскажешь, что жена его очень очень любит, но ушла с другим, не убьет?
Колька нехотя оторвался от содержимого свой тарелки.
– Не буду я ему ничего рассказывать, – махнул он рукой. – Сам у себя увел пусть сам с собой и разбирается.
– Как это сам у себя? Ты что, ты хочешь сказать, что Жданов?..
– Я хочу сказать, что Андрей Жданов и Катькин муж одно и то же лицо.
– А чего это тогда сейчас было?
– А, не обращайте внимания, – Зорькин вооружившись ножом и вилкой, нацелился на очередную закуску. – Придуриваются.
Тишину элитного ресторана взорвал дружный многоголосый хохот.

Молодец Жданов! Отличный спектакль организовал!
Эх..Где мои ...дцать лет! Побыть бы на месте Катерины...

_________________
Архив


Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#
Архив

я бы тоже с таким мужщиной....потанцевала

Очень романтичная глава и без мордобития. Андрюша удивил.
Спасибо, Лидочка.

_________________
Вся жизнь впереди, надейся и жди!(с)

ludakantl, elle, Nadushka, спасибо!


Продолжаем?

Глава 15

Опять бар. Опять лучший друг одиноких мужчин – коньяк. И мысли, мысли…
– «А может Ольга права? Может то, что я чувствую к Кате – не любовь? Хм… А что тогда это такое? Почему, когда я ее вижу, у меня сохнет горло, немеют руки и сердце бьется так… Если это не любовь, – то почему? И все-таки Ольга в чем-то права. Я действительно не представляю ее рядом с собой как женщину. Она для меня часть Андрея, Андрею предназначенная и с ним неразрывно связанная. Неужели дело в том, что она, как утверждает Ольга, «разбудила мою душу» и благодаря ей, во мне «прорастает» новая жизнь? Не знаю, не понимаю, как это? Ерунда какая-то. Но ведь то, что я не могу вернуться к «старой» жизни, я чувствую и понимаю. В этом Ольга опять права».
Роман коротал очередной вечер в очередном баре, забившись в самый дальний угол, подальше от людских глаз, от возможности встретить знакомых и необходимости общаться с людьми.
– «Жил я себе жил, весело, счастливо и вот на тебе прорастает во мне что-то. А если я не хочу, чтоб оно прорастало?»
Роман резко отодвинул от себя стакан с недопитым коньяком.
– «А ведь тебе никто не мешает жить как ты жил раньше, Малиновский, – попытался он договориться с самим собой. – Мешает! – саданул Роман кулаком по стойке, обратив на себя внимание сидевших рядом посетителей и бармена. – Мешает, еще как мешает. Смешная девчонка с косичками, Катя Пушкарева – мешает».
Он маетно вдохнул, вернулся к коньяку, отпил глоток и с отвращением посмотрел на стакан.
– «Что в ней такого, что она знает о жизни такое, чего я взрослый опытный мужчина не знаю? И видимо знает, раз Андрей так счастлив с ней, раз так боится ее потерять».
Роман вспомнил последний показ и произошедшие в тот вечер драматические события.
– «Как они бросились тогда друг к другу. Как будто готовы были друг за друга жизнь отдать. А может…, – удивился он внезапно появившейся мысли. – Может это и есть то, что ты пытаешься понять? Жить надо не для себя, а для кого-то кто нуждается в тебе и кто дорог тебе, – вдруг отчетливо осознал он. – Так просто?.. Просто? А в твоей жизни есть хотя бы один человек, которому ты необходим и ради которого ты живешь? Родных у тебя нет. Друзья... Кроме Андрея, Кати и Ольги… Но у них своя жизнь Малиновский, и твоя им не нужна. Значит, тебе нужно найти человека, ради которого хотелось бы жить, которого хотелось бы опекать, оберегать, и который надеялся бы на тебя и нуждался в тебе. Во нагородил! – Роман даже слегка протрезвел от таких умных мыслей. – И так Роман Дмитрич дело остается за малым, – найти того, вернее ту, ради которой стоит жить. – Он горько вздохнул. – Только вот где ж ее найти?»
Все вернулось к тому с чего и начиналось – к одиночеству.

В этом же шумном прокуренном баре, где Роман размышлял о смысле жизни, в другом углу зала за столиком сидел человек, который тоже искал, но далеко не смысла жизни, нет. Он искал способ, как избавиться от ненавистной компании-конкурента.
– «Опаздываете Александр Юрьевич. Нехорошо заставлять себя ждать, – Хмелин криво усмехнулся. – Ну, ничего, порезвись пока, поизображай из себя барина, – скользнул он холодным злым взглядом по залу. – Думаешь, я не разгадал тебя, думаешь, ты самый умный и самый хитрый? – он с наслаждением потянул через трубочку замысловатый коктейль. – Хочешь моими руками насолить несостоявшемуся родственничку, денежек, опять же за мой счет «срубить по легкому», и надеешься, что сможешь при всем при этом удержать ситуацию под контролем? Надейся. Надейся, – расслабился он в широком кресле. – Вы только заглотните наживочку, которую я для вас приготовил Александр Юрьевич. Вас ждет не дождется одна заманчивая сделка. Всего одна единственная – и все будет кончено. Один удар и… «Зималетто» конец».

Взгляд Романа привлек человек вальяжной походкой вошедший в зал.
– «Сашка? Воропаев? Интересно… Он вроде бы по таким заведениям не ходит? Он же по крупному рогатому скоту… Тьфу ты, по элитным ресторанам в смысле… Так у него тут свидание?»
Роман заметил, как Александр присоединился к сидевшему за столиком одинокому мужчине.
– «А это кто такой? Где-то я его уже видел».
В это время незнакомец обернулся, чтобы подозвать официанта и Роман узнал его.
– «Да это же Хмелин! Еще интересней кино… О чем это нашему Сашеньке разговаривать с Хмелиным? Он же прекрасно знает, что Хмелин наш конкурент. Стоп Малиновский. Значит, господин Воропаев за спиной акционеров общается со злейшим врагом «Зималетто»?»
Роман от увиденного окончательно протрезвел.
– «А это я сегодня удачное место посетил. Как интересно-то тут. Я, пожалуй, посижу, посмотрю, что к чему. Жаль далековато, но ближе не подойти, заметят».

– Что ж Александр Юрьевич, надеюсь, мы с вами обо всем договорились. Теперь ваша очередь договариваться с Корнеевым. Я думаю мне при этом лучше не присутствовать, чтобы не возникло лишних вопросов, а ваш интерес к акциям собственной фирмы вполне понятен и закономерен.
Хмелин встал, попрощался с Воропаевым за руку и быстро вышел из зала.

– «Так один уходит. Надо же за ручку попрощались. Как мило, – продолжал свои наблюдения Роман. – А Сашка, зачем остался? Кого-то ждет? Наверняка. На часы поглядывает. Ну и я подожду, тем более что до завтра я абсолютно свободен».

– «Будьте здоровы Анатолий Сергеевич, – Александр проводил взглядом быстро выходившего из зала Хмелина. – Стратег. Думает, я не разгадал его. Не допустить повышения активности он хочет. Как бы ни так. Да по ветру ты хочешь пустить «Зималетто». Я сразу все понял. Но этого не будет. Я поиграю до поры до времени с тобой в эту игру, потому что ты мне нужен, потому, что я очень хочу сбить спесь с этого надутого индюка Жданова и спихнуть его с президентского кресла. А для этого все способы сгодятся. Думаю, небольшое кровопускание «Зималетто» выдержит, а вот повод обвинить Андрюшу в некомпетентности появится. К тому же свои деньги я не потеряю. Что ж, господин Хмелин, игру затеяли вы, только вот заканчивать ее не вам».

– «А это еще кто пришел? Опаньки, да это же Корнеев! А этому проходимцу чего надо? Ты посмотри, как они с Воропаевым живо беседуют. Прям совет в Филях. Что же это у нас, получается? – попытался сделать выводы из увиденного Роман. – Хмелин встречается с Воропаевым. Затем Воропаев беседует с Корнеевым. Что между ними общего? Пока не ясно. Да, агент Малиновский, – подвел он неутешительный итог. – Для решения этой головоломки у вас явно не хватает разведданных. Ну что ж не будем делать поспешных выводов. Подождем, понаблюдаем, соберем информацию. Сейчас любая мелочь может помочь разобраться в том, что задумали эти господа».

Глава 16

– Кать ну хватит меня заматывать, пошли, а то мне уже жарко.
Улыбающийся Жданов терпеливо сносил ухаживания жены, которая сосредоточенно повязывала ему на шею пушистый шарф.
– Андрюш замерзнешь, а у тебя горло слабое, заболеешь, а мне потом возись с тобой, – заправляла концы длинного шарфа ему за спину Катерина.
– Катенька да когда ж я успею замерзнуть? Всего то и идти нам, что до машины, да и горло... я как-то не замечал..., – искренне удивился Андрей.
Катерина последнее время постоянно проявляла о нем просто-таки материнскую заботу, ласкала, баловала. Ему это ужасно нравилось, но, иногда он от повышенного внимания к своей персоне терялся, и не знал как себя вести, и тогда Катенька начинала плакать и говорить, что он ее не любит, раз ему не нужна ее забота. Вот и сейчас она, кажется, уже готова была обидеться.
– Катюша, – поспешил он ее успокоить, – не расстраивайся, пожалуйста, вот он я весь перед тобой, – Андрей раскинул руки. – Делай, что хочешь. Хоть с ног до головы всего обмотай.
Катерина взглянула на него исподлобья и не смогла сдержать улыбки.
– Перчатки взял?
– Взял, – муж с готовностью продемонстрировал ей свои кожаные перчатки.
– Ну, пойдем, горе ты мое.

В машине ехали молча. Катя о чем-то задумалась, и Андрей старался ее не беспокоить, сосредоточившись на дороге. В Москве вторые сутки шел сильный снегопад.
– «Что с ней происходит? – пытался он понять. – То нежная, ласковая, любящая, такая, что сердце заходится, то вдруг обижается по пустякам, плачет, а то вот как сейчас замолчит, задумается, уйдет в себя, будто прислушивается к чему-то или пытается что-то в себе понять. Может, устала? Нужно следить, чтоб на работе допоздна не сидела, да и на воздухе побольше с ней быть».
Последний месяц для компании был очень напряженным. Даже отец, оценив то количество вопросов, которое необходимо было как можно быстрее решить руководству, да и всем сотрудника «Зималетто», отложил намеченный отъезд в Англию, отменил совет и включился в работу, помогая Андрею заключать новые долгосрочные контракты и проводить с заинтересованными в сотрудничестве фирмами переговоры. Открывшиеся после столь успешного показа перспективы для развития компании требовали решительных и быстрых шагов, и вся команда Андрея, понимая это, работала не покладая рук.

Катерина засмотрелась в окно, не замечая, что они уже несколько минут сидят в машине, остановившейся в гараже «Зималетто».
– Кать, – дотронулся Андрей до ее руки. – Мы приехали Кать, – улыбнулся он.
- Ой, Андрюш, извини, я задумалась.
– Катюш, а ты себя как чувствуешь? У тебя вид усталый. Не выспалась? – спросил Андрей, когда они уже были в лифте.
Катя вместо ответа, вдруг подошла и обняла его, проникнув под расстегнутые пальто и пиджак руками. Когда через тонкую ткань рубашки он почувствовал на спине тепло от ее ладошек, а на своей груди ощутил робкое дыхание, – сердце от нежности и любви к доверчиво прижавшейся к нему женщине заныло такой сладкой болью, что невозможно выразить. Он просто в ответ обнял ее также крепко, прижался лицом к ее макушке и, закрыв глаза, затих, наслаждаясь этой близостью.

В шестнадцать лет оставшись один одинешенек на всем белом свете Роман поставил себе амбициозную цель «выбиться в люди». Он сам без протекции поступил в престижный вуз, сам зарабатывал себе на жизнь. И все-таки, если бы не Андрей, вряд ли бы он стал тем, кем стал. Именно Андрей ввел его в элитарное общество деловых людей, он помог устроиться на работу в «Зималетто» и только благодаря ему Роман стал акционером компании. Забыть обо всем об этом было бы с его стороны черной неблагодарностью по отношению к другу.
Именно поэтому сама мысль, что кто-то мог подумать, что он способен предать Андрея, была ему невыносима. Пусть этот кто-то – подлец Корнеев, вернее стоявший за ним не менее подлый Воропаев. Но говорят «нет дыма без огня», а это значит, что его отношения с Андреем настолько изменились, что это замечают посторонние люди и… делают выводы.
Когда вчера на его прямой вопрос, почему Корнеев решил, что он захочет продать свои акции, последний мерзко улыбнулся и поинтересовался, а разве между ним и Ждановым не пробежала «черная кошка»? Разве он, Малиновский, не чувствует себя обиженным после того, как Жданов сместил его с должности вице-президента и поставил на эту должность свою жену?
– «Подонки, твари!» – негодовал Роман.
Как ему хотелось врезать вчера по этой мерзкой роже, но он сдержался и даже сделал вид, что хочет подумать. Вот целый день и думал, но ничего, кроме как пойти и «прижать к стенке» Сашеньку не придумал. Теперь предстояло решить – делать это одному или в хорошей компании.

– Ромка хорошо, что ты пришел, – кинулся к нему навстречу Андрей.
– Спокойно господин президент, – отступил на шаг Малиновский. – Доложите по форме, что случилось, какие проблемы, зачем, отчего и соответственно почему?
– Кира звонила! – радостно воскликнул Жданов.
– Что! Опять?
– Снова. Ругалась! – торжественно заявил президент.
– Ааа… Ну так бы сразу и сказал, что соскучился по Кириным разборкам, – съязвил Роман.
– Она тебя ругала, родной, – протянул к нему руки Андрей.
– Как это? И ты ей позволил? Друг называется. – Роман смахнул несуществующую слезу.
– Кончай придуриваться Малиновский, – голос президента перестал быть чарующим. – Ты ей отчет обещал отправить? Чего молчишь?
– Обещал, – Роман задумался. – А вот отправил или нет, не помню. А она что, ждет?
– Представь себе – ждет.
– И давно?
– Судя по тому, что мне довелось услышать – прилично.
Роман решительно развернулся к двери.
– Ром, а ты чего приходил? – остановил его Андрей.
– Я?.. Да просто так, проведать.

– Александр Юрьевич? Малиновский беспокоит… Чего хочу? Встретиться хочу… Что? Нет… Уверяю это в ваших же интересах… Домой? А что так?.. Приболели. Ну, домой так домой. Буду через час. Да, кстати, в аптеку заехать не надо?.. Я так и знал, что от вашей болезни лекарства не существует. До встречи Александр Юрьевич.

Дверь ему открыл хозяин, одетый в халат и тапочки на босу ногу.
Роман, молча снял пальто, повесил его на вешалку и, пригладив мокрые от нападавшего снега волосы, также молча прошел за Воропаевым в его кабинет.
Александр обошел письменный стол и, удобно расположившись в кресле, предложил гостю присесть напротив себя.
– Я внимательно слушаю тебя Роман Дмитрич. Надеюсь, твое дело стоило того, чтобы тащиться в такую погоду через весь город и поднимать с постели несчастного больного человека.
– «А ты не так уж спокоен Сашка, как хочешь казаться и явно чего-то боишься», - сразу заметил Роман.
– У меня к тебе только один вопрос Александр Юрьевич, зачем ты послал ко мне Корнеева и зачем тебе понадобились мои акции?

Последнее, что успел увидеть Роман перед тем как погрузиться в темноту, – это расширяющиеся от ужаса глаза Воропаева…

Ромашка решил взять быка за рога - вывести Сашеньку на чистую воду...
Лида, спасибо.

_________________
Вся жизнь впереди, надейся и жди!(с)