НРКмания

ludakantl, спасибо за отзыв!

Я надеюсь, что раньше - и траблы и, собственно, окончание фанфика.

Спасибо всем Вам, уважаемые читатели!

Глава 3. Продолжение
Это страшное слово - свекровь

Андрей давно спал, а ей не спалось и она, прижав к своей груди отяжелевшую руку мужа, лежала, рассматривая причудливые тени на потолке, и думала.
– «Зачем она приезжает? О чем хочет говорить с Андреем? Неужели все еще надеется нас разлучить?»
Катя инстинктивно, словно защищая свое право на Андрея, сжала руками его большую теплую ладонь.
– «Проблемы, проблемы. Ты, конечно, понимала, что семейная жизнь это непросто, что со свадьбы все только начинается, думала о том, как строить новые отношения, привыкать к новому образу жизни. Да, ты о многом думала, многое предполагала, но жизнь полна непредсказуемых неожиданностей».
Она повернула голову и посмотрела на спящего Андрея. Лицо его было таким спокойным, таким безмятежным, а у нее при взгляде на мужа как всегда быстрее забилось сердце. Катя поднесла к губам и поцеловала его безвольную руку.
– «Ты думала, что самое сложное будет построить отношения с Андреем, а с Андреем все оказалось как раз легко и просто», – Катя улыбнулась, вспомнив их недавнюю ссору. – «Да, уж, просто».
И все-таки их отношения с мужем были удивительно сердечными. Ей с ним было тепло и уютно и ему с ней, она это чувствовала, было хорошо и спокойно. У них были во многом одинаковые привычки, схожие вкусы и интересы, они легко подстраивались один под другого, делились друг с другом своими пристрастиями и, как-то так получалось, что увлечения одного легко без труда становились увлечением другого. Чудно. Вот, например, футбол. Ее никогда раньше не интересовала эта игра, хотя папа был заядлым болельщиком, а с Андреем… Он однажды купил новый телевизор и вознамерился установить его на кухне. На ее вопрос «зачем?», как-то виновато потоптался у двери и сообщил, что начинается мировой футбольный чемпионат, ему хочется посмотреть, но, чтобы ее не беспокоить, он решил…
Она взяла тогда его за руку, привела в комнату, усадила напротив телевизора на диван и сказала:
– Смотри себе на здоровье.
– Кать, так он только завтра начнется, – опешил муж.
– Ну, а ты заранее местечко займи, устройся поудобнее, – пошутила она, а Андрей вместо того, чтобы ответить на шутку, вдруг вскочил, прижал ее к себе и тихо прошептал:
– Катька моя родная.
Теперь они с Андреем с удовольствием смотрят футбол вместе.
А он? Она рассказала ему, как любила сидеть на подоконнике, смотреть в ночное небо и мечтать и с тех пор это стало их традицией – постоять перед сном обнявшись у окошка и помечтать в темноте о будущем.
– «Андрей, мой Андрей, – вглядывалась она в лицо спящего мужа, – самый дорогой, самый близкий мне человек, как же мне хорошо с тобой».
Она опять легонечко коснулась губами его сильной руки.
Да им хорошо вместе, им хорошо, но вокруг столько людей, столько новых впечатлений. За всю ее жизнь у нее не было столько знакомств, как за эти полгода. Встречи, разговоры, общения, взаимоотношения, которые далеко не всегда можно назвать хорошими. Как со всем этим справиться?
– «А еще родители его и мои, Кира, Колька, женсовет, Милко, Малиновский, модели…»
Она глубоко вздохнула.
– «Вот как скажите, например, реагировать на всех этих женщин, что крутятся вокруг Андрея? Как это оказывается трудно, быть женой красивого мужчины. Эти нахалки так и норовят его утащить. Как же я хорошо сейчас понимаю Киру».
Воспоминания о бывшей невесте Андрея, подернули ее мысли дымкой горечи.
– «Но я никогда не буду вести себя так, как вела себя Кира. Ревновать, следить – это неправильно. Неправильно? А кто приревновал его к этой бизнес-леди? Нет, такое больше не повторится никогда, ведь я верю ему, а он мне и мы любим друг друга».
Перед глазами вставали незабываемые воспоминания.
Андрей, израненный, с побелевшим от боли лицом в квартире Малиновского. Как она тогда испугалась, услышав его крик…, а как он обнимал ее, как целовал разбитыми губами… А потом была их первая ночь, первая, потому, что они все тогда решили начать с нуля, с чистого листа.
– «Андрей, я ведь думала, что опять потеряю рассудок, когда ты сделал мне предложение и объявил о нашей скорой свадьбе моим родителям. Папа что-то пытался возразить, говорил, что тебе нужно вернуть доверие отца, наладить дела на фирме, а ты сказал, что теперь в твоей жизни главное всегда будет на главном месте, а главное для тебя – это я. А потом была наша свадьба и возвращение в «Зималетто». Я покинула компанию обманутой любовницей-секретаршей, а вернулась, как вице-президент и жена Андрея Жданова… Спасибо тебе, мой хороший, – ласкала она взглядом любимое лицо. – Сколько же ты пережил, сколько преодолел ради меня, ради нашей любви, – благоговейно коснулась она губами седой прядки в волосах Андрея, не удержалась и легким поцелуем потревожила его губы. – Спасибо тебе за все, любимый».
Андрей улыбнулся во сне, обнял и крепко прижал ее к себе, и она, пригревшись в его объятьях, наконец, заснула, напоследок успев подумать о том, что свекровь – это все-таки очень страшное слово.

Глава 3. Продолжение
Как быстро летит время

– «Катя, Катенька, наверное, мне стоило родиться только для того, чтобы встретить тебя. Я с ума схожу от счастья, что ты рядом со мной. Моя Катя, какая же ты удивительная: скромная и дерзкая, робкая и решительная, нежная и страстная. Нет другой такой на свете».
Андрей восхищенно наблюдал за женой, которая еще минуту назад, поджав под себя ноги, сидела в кресле, нахохлившись как птичка, и о чем-то думала, глядя на мир широко распахнутыми, удивленными как у ребенка глазами, а теперь носится по квартире с воинственными индейскими криками, заражая его своим безудержным весельем.
– «Чудо мое, воробушек мой московский», – улыбался он, глядя на увлеченную сборами на прогулку и подпрыгивающую от нетерпения Катерину.

Сегодня с утра природа вдруг вспомнила, что день может быть не только пасмурным, и что иногда для разнообразия над Москвой может светить солнце. Небо за окном очистилось от туч и удивляло сейчас своей полузабытой синевой. Выпавший ночью несерьезный снег почти растаял, кое-где уже подсох асфальт, а на газонах даже образовывались островки летних воспоминаний из зеленой травы.
– Катюш, пойдем гулять, а? – предложил Андрей и Катя, обрадовавшись, вскочила с кресла и, соревнуясь по скорости с кометой Галлея, начала носиться по квартире.
– Ой, Андрей, а я только что хотела тебе то же самое предложить, – успела сообщить ему жена, пролетая из комнаты в ванную.
Их желания как всегда совпали, впрочем, это уже не удивляло, пора узнавания, что у них во многом одинаковые вкусы, привычки и взгляды уже прошла, как и удивление по этому поводу.

Начали они прогулку от Замоскворечья, прошлись по Ордынке, свернули в Черниговский переулок, постояли, удивляясь здешнему ощущению застывшего где-то в средних веках времени, и тут Андрей не удержался, обнял жену и поцеловал. Катя вздрогнула от неожиданности, а потом замерла в его объятьях, как-то судорожно вздохнув, прижалась крепче и сама потянулась к нему губами, а его уже «штормило» так, что земля качалась и уходила из-под ног.
– «Ты псих, Жданов! – успел он подумать, наклоняясь к ее лицу. – Да оторвись ты от нее!» – приказал он сам себе и впился в Катины губы так, будто через минуту начнется конец света и это их последний поцелуй.
Заставил их «оторваться» друг от друга какой-то одинокий прохожий, услышав гулкий стук его шагов, Катя отпрянула и, как всегда покраснев от смущения, прошептала:
– Андрей, прекрати хулиганить.
Он улыбнулся в ответ и кивнул головой: – Хорошо, не буду, а сам так смотрел на ее губы, что Катя, догадавшись о его намерениях, дернула его за рукав и, сделав «страшное» лицо, пригрозила.
– Не смей, слышишь?
Он слышал, но сделать с собой ничего не мог. Андрей давно понял – быть с Катей, обнимать ее, целовать – самое главное в его жизни. И он давно перестал удивляться, что теряет голову и сходит с ума от одного ее прикосновения, и почти привык, что рядом с ней его собственное тело ему не подчиняется и сообщает о своих желаниях раньше, чем он это желание успевает осознать.

Они все-таки сумели выбраться из заблудившегося во времени переулка и, оставив позади небезызвестную Пятницкую, дошли до Москворецкого моста. Долго стояли, обнявшись на его середине, и любовались панорамой излучины Москва-реки, открывающей город от высотки у Яузских ворот справа, через ансамбль Красной площади и Кремля, до величественного Храма Христа Спасителя слева. Сначала любовались, а потом опять целовались, вернее Андрей, обнимая Катю сзади и закрывая собой от холодного осеннего ветра, все пытался губами отодвинуть непослушную прядь волос и поцеловать ее в нежную шейку. Катя прижимала к себе его голову и тихо смеялась, а потом повернулась, ласковым касанием пальцев остановила желание его разгоряченных губ, взяла за руку и повела за собой.
Они прошли не торопясь по Варварке, через Славянскую площадь, Солянку, дальше поднялись вверх к Церкви «Святого Владимира», и когда, наконец, оставив позади шумную Маросейку и, попетляв по Кривоколенному и Архангельскому переулкам, вышли на бульварное кольцо, Катерина взмолилась.
– Андрей, если мы сейчас же не присядем и не отдохнем, я упаду.
Они засиделись в уютном кафе за полночь, сначала просто болтали и утоляли голод, потом, когда ноги перестали гудеть, Андрей пригласил жену танцевать, и они кружились в танце, позабыв о времени.
Глядя в Катины сияющие глаза, Андрей уже не понимал где он, как он, что с ним? Женщина, которую он держал в своих объятьях, непостижимым образом увлекала его за собой в небо, дарила радость от ощущения полета, и не было на свете ничего прекраснее этого чувства.
То, что Катя, его Катя, рождена с крыльями, то, что она не ходит как все по земле, а парит над ней в невидимом полете, Андрей понял, пусть не сразу и еще не до конца, но понял! Понял то, что другие, может быть, не поймут никогда. Да и Бог с ними с другими, думал Андрей, пусть не понимают, главное, что она с ним рядом, что она его любит и его сердце изнывает от нежности и любви к ней.
И только одно омрачало его безоблачное счастье – он страшно, до сердечной судороги, до помутнения рассудка боялся ее потерять. Что было причиной такого страха, Андрей и сам не понимал. Может быть пережитые ими страдания, может безграничная, безмерная его любовь к ней, – только он ничего поделать с этим страхом не мог. Он боялся всего: боялся, когда она управляла машиной, боялся, когда одна поздно возвращалась домой, боялся отпускать ее в командировку, боялся уезжать сам, а больше всего боялся, что кто-то обидит ее, а его в этот момент не окажется рядом, чтобы защитить и принять «огонь на себя».

В такси Катя уснула, и Андрей, нежно обнимая ее и тихонечко касаясь губами пульсирующей жилки у виска, думал о матери. Ее вчерашний звонок не давал ему покоя, – что-то в ее голосе, в словах было странным и необычным, и теперь он мучился, путаясь в догадках, о чем же она хочет поговорить и что ему ожидать от этого разговора?
– «И все равно я не позволю никому даже собственным родителям обижать Катю. Она моя жена и с этим все должны считаться».
Андрей смотрел на безмятежное во сне совсем юное лицо жены и думал о том, как безжалостно быстро летит время, когда ты счастлив, когда рядом любимая, самая нежная, самая добрая, самая желанная женщина на свете. Как же быстро оно летит.

Лида!

Читаю ваше удивительное произведение.
Первая часть написана в таком трагедийном накале. Не удержаться от слёз.
То, что пережил Андрей - это покаяние - изменние ума. И часто без страданий это невозможно. Так что все написано очень правдиво.
Жду продолжения.

_________________
. Иллюстрированные фики: Hamamelis, jedilady, ludakantl и другие...

Вера, спасибо!
Я очень рада, что этот старый фанфик еще может вызвать такие сильные эмоции.
Надеюсь, что и вторая часть Вам понравится.
Спасибо за цветы!

Глава 4

– «А жизнь-то, кажется, налаживается, а, Роман Дмитрич?»
Машина, повинуясь уверенному движению натренированных рук, легко «бежала» по мокрому асфальту. За окном автомобиля струились огнями витрины роскошных магазинов, ослепляли яркими вывесками рестораны и модные клубы. Роман любил ночную езду и его не раздражал даже нудный унылый никак не прекращающийся дождь, дорога в это время суток была свободной, и он наслаждался скоростью и автомобилем.
– «Точно налаживается, – кивнул Роман уверенно. – Во-первых, Ждановы помирились».
Он улыбнулся, вспомнив «умершего» с глазами полными вселенской тоски Андрея в президентском кабинете, а потом его же и Катерину в немой сцене «мы одни во всем мире и в холле «Зималетто».
– «А во-вторых, Оля вернулась, и я еду к ней, и это замечательно!»
Оля Савинова была его давнишней подругой, можно сказать его первой женщиной. Они познакомились, когда Роману было семнадцать лет.
– Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном… Где твой черный пистолет? На Большом Каретном, – припомнилась ему знаменитая песня Высоцкого.
Автомобиль свернул в один из старых дворов на Самотеке и остановился.

Оля была старше его на семь лет, и они встретились, когда она переживала страшную личную трагедию. Ее бросил муж, потому, что у нее не могло быть детей, как-то подзабыв, что за два года до этого сам буквально заставил ее сделать аборт, который и решил ее женскую судьбу. Оля говорила, что Роман тогда буквально спас ее, а он был влюблен и даже однажды рискнул сделать ей предложение. Ольга в ответ засмеялась, но не над ним и необидно. Она смеялась и говорила, что если бы он сделал ей предложение пять лет назад, до ее нелепого замужества, она была бы сейчас счастлива, но поскольку пять лет назад он был еще в младенческом возрасте – вопрос отпадает. Значительно позже Роман понял, что Ольга страдала тогда не только от предательства мужа, и не от совершённой ею непоправимой ошибки, она мучилась от любви к человеку, который не заслуживал, чтобы его любили.
С тех пор прошло много лет. Оля профессиональный журналист. Они давно не виделись, но Роман знал от общих знакомых, что по роду своей деятельности Ольга много ездит по свету, и что живет она одна, видимо навсегда закрыв для себя тему брака и семьи.
Несколько месяцев назад он нашел ее, позвонил и напросился в гости.
Увидев тогда Романа впервые за долгое время, Оля удивленно покачала головой, потом молча провела его на кухню, так же молча усадила за стол, достала из холодильника нехитрую закуску, бутылку и разлила водку в стаканы. Они, продолжая молчать, выпили, и только потом Ольга спросила.
– Ну, мальчик, рассказывай, что у тебя стряслось?
Что на него тогда нашло, то ли это полузабытое «мальчик», с которым Ольга обращалась к нему в молодости, подействовало, то ли еще почему, но Роман закурил и заговорил…

Что-то менялось в нем, точнее не что-то, а все, – он сам менялся, медленно, и верно менялся весь образ его жизни.
Сначала пострадала его страсть к перемене мест ночлега. Проснувшись однажды утром в постели очередной «милочки», он обвел взглядом дорого и стильно обставленную незнакомую комнату, остановился на разметавшейся во сне шикарной блондинке, потом почему-то представил себя со стороны и вдруг, почувствовав как все внутри завязывается узлом, как тошнота подступает к горлу, вскочил и помчался искать более подходящее для своего муторного состояния место. Потом долго не мог прейти в себя, унять дрожь и справиться с предательской слабостью. Ему было так плохо, что он и припомнить не мог, когда еще с ним было такое. Списав все на некачественную еду и спиртное, скомкано попрощавшись с ничего не понимающей со сна хозяйкой квартиры, Роман бегом выбежал на улицу. Ему казалось, если он еще хоть на мгновение задержится в той квартире, то обязательно задохнется.
Через несколько дней ситуация повторилось. Он опять задержался в гостях у «аппетитной цыпочки», а утром воображение нарисовало ему картину, из которой получалось, что он лежит, в чем мама родила, в куче отбросов в помойном баке. Картинка была настолько живой и осязаемой, что он опять почувствовал приступ дурноты и опять чуть не умер в ванной. Повторения урока было достаточно, для того чтобы навсегда расхотеть оставаться у кого-то ночевать.
Роман уговаривал себя, что это не страшно, что «романтические» свидания необязательно продолжать до утра, что для этого хватит и вечера…
На какое-то время помогло, а потом он стал замечать, что как только начинает свой привычный «птичий» разговор с очередной «жертвой», так опять видит себя как будто со стороны и понимает насколько отвратителен сам и притворно-приторна его собеседница. Это было уже серьезно, и Роман запаниковал. Со своей бедой идти было не к кому, ну, не Жданову же рассказывать, что его жена так прочно вошла в его жизнь и помыслы, что все, что еще недавно казалось ему важным и нужным, сейчас кажется мелким и гадким.
И тогда он вспомнил об Ольге.

В тот раз они проговорили всю ночь, вернее выслушав его исповедь, Оля, наверное, чтобы успокоить и отвлечь его от грустных мыслей, начала рассказывать о своей недавней поездке в Африку. Роман слушал сначала напряженно, выкуривая одну сигарету за другой, а потом так увлекся ее рассказом, что бросил сигареты и даже начал посмеиваться над ее забавными шутками.
Уже под утро, когда Ольга укладывала его спать на диване в гостиной, она ласково погладила его по волосам и сказала.
– Спи, мальчик. Все пройдет. В этом мире, уж поверь мне, все проходит.

Глава 5

– Девчонки, ну что по домам?
Уютова подходила к ресепшену, на ходу застегивая пальто.
– Сейчас, Ольга Вячеславна, – ответила за всех Шура, и повернулась к подругам, увлеченным каким-то разговором.
– А Катя-то, Катя что? – в это время заинтересованно спрашивала Светлана.
– Ну, что, она его так легонечко пальчиками по губам…, – Амура повела рукой и кокетливо улыбнулась.
– А Андрей Палыч? – встряла в разговор Шурочка.
– Тааак! – возмутилась Ольга Вячеславовна, сообразив о чем, вернее о ком, идет речь.
– Девчонки, сколько можно Катину личную жизнь обсуждать, а? – попыталась она пристыдить подруг.
На нее тут же обрушился шквал разноголосья.
– Ну, мы же только чуть-чуть… Мы же за них переживаем… Олечка Вячеславна, ну мы же….
– Вы же! – передразнила подруг Уютова. – У них проблем выше крыши. Показ на носу, совет, Павел с Маргаритой приезжают, Кира возвращается, Александр спит и видит чем бы насолить, а еще вы, – она всплеснула руками, – в покое их никак не оставите. А ну шагом марш отсюда! – прикрикнула она на женсовет и решительно указала на раскрывшиеся двери лифта.

– Ма, подожди, я сейчас тебе помогу.
Андрей принял у матери, устало опустившейся на стул в прихожей, пальто, повесил его на вешалку, достал тапочки и присев на корточки у ее ног, стал помогать снимать сапоги.
– Спасибо, Андрюш, – Маргарита ласково погладила сына по лицу.
В ответ Андрей прижался щекой к ее ладони.
– Устала? Перелет был тяжелый?
– В моем возрасте, сынок, – Маргарита невесело улыбнулась, – уже все тяжело, – встала, опираясь на его плечо, и взглядом «спросила» куда идти дальше.
– Проходи, мам, – Андрей открыл дверь и пропустил ее в комнату.
– Ма, ты присаживайся, а я сейчас чай приготовлю. Или кофе? – он остановился, ожидая ее ответа.
– Нет, чай, если можно, – Маргарита расслабилась в уютном кресле. – Андрюш, может тебе помочь?
Сын обернулся у двери, улыбнулся и покачал головой.
– Я сам. Отдыхай.

– «Ласковый, ухаживает, а по глазам видно – напряжен, еще в аэропорту поняла – очень напряжен, собран как перед боем. Как же так получилось, сынок, что мы с тобой стали почти врагами? Почему не доверяешь ты больше нам с отцом, почему боишься, не хочешь встречаться?».
Маргарита устало закрыла глаза.
– «Это я во всем виновата».
Такие близкие в последнее время слезы тут же подступили к глазам. Сдерживая, не ко времени захлестнувшие эмоции, Маргарита стала осматриваться, пытаясь понять, как живется ее сыну с молодой женой.
Скромная, без каких-либо признаков роскоши, комната.
– «Ну откуда у такой как Катя, представление о роскошной жизни», – подумала она и тут же отогнала от себя ненужную мысль.
Взгляд медленно заскользил по окружающей обстановке. Книги, много книг, некоторые знакомые (из библиотеки Андрея), на диване собака большая, плюшевая, смешная и почему-то с одним глазом, вернее вместо второго глаза пришита пуговица.
– «Катина игрушка, – Маргарита невольно улыбнулась, – из детства, наверное».
Взгляд переместился к письменному столу.
– «А вот это уже интересно!» – удивилась она.
В комнате везде царил порядок, все было чисто и прибрано, письменный же стол выделялся из общей картины полным, то есть абсолютным беспорядком, царившим на нем.
– «Узнаю своего сына», – улыбнувшись, покачала головой Маргарита.
Андрей ненавидел порядок в бумагах. Хаос, анархия – это была его стихия. Он всегда еще с детства просил ничего не трогать на его столе и вечно устраивал на нем одному ему понятный бедлам. Когда они стали жить вместе с Кирой, эта его привычка сразу послужила одной из причин их ссор. Киру любой беспорядок просто бесил, и она постоянно убирала все «на место». Андрей раздражался, расстраивался, пытался отстоять свое право на «самоопределение» но, потерпел поражение в длительной «холодной войне» и… смирился.
– «А Павел-то, пожалуй, прав, Катя действительно умная и чуткая женщина», – подумала она о невестке с уважением.

Андрей стоял и разглядывал темноту за окном. На столе зашумел, закипая, электрический чайник и этот звук напомнил ему, что «передышка» заканчивается и сейчас предстоит очередной нелегкий разговор с матерью.
– «Мама, мама, неужели ты так и не поймешь, что вся моя жизнь в Кате, что ничего для меня нет страшнее разлуки с ней. За что, против кого ты борешься? Ведь мы же любим друг друга».
Необходимость опять что-то объяснять, доказывать, проходить по второму, третьему кругу то, что уже не один раз проходили, выводила его из себя. Зачем, кому нужны эти объяснения, если они ни на миллиметр не приближают их друг к другу, и приносят обоим только страдания?
– «Не хочу возвращаться в комнату, не хочу пить чай, не хочу разговаривать...»
Андрей взъерошил пятерней волосы на затылке.
– Я к Кате хочу! – почти вслух произнес он заветное желание.
Закрыл глаза и представил, что вот сидит он на кухне, а Катя подходит и привычно кладет ему сзади руки на плечи. Потом целует в шею над воротом рубашки, он наклоняет голову, и она опять целует и крепко обнимает его… Эта пленительная счастливая картина вмиг вытеснила из его головы все «черные» мысли.
– «Ох, Жданов, Жданов, – подумал он, стараясь справиться и с непозволительной слабостью и с разыгравшимся воображением. – Не любишь ты решать проблемы. А ведь жизнь тебя должна была кое-чему научить. Вспомни, сколько ты из-за своей нерешительности наделал глупостей, сколько из-за этого произошло несчастий? Это твои проблемы и ты должен, просто обязан их решить. Мама умная, добрая, и она, в конце концов, поймет тебя и примет Катю».

Цветы. Розы красные, а в другой вазе пышный букет белых хризантем.
– «Какие красивые, – отметила Маргарита. – Неужели, Андрей? – опять удивилась она. – Он же никогда не помнил о них. Кира всегда жаловалась, что даже в праздники Андрей забывал подарить ей цветы, да и меня не баловал, а здесь…».
Она еще раз обвела взглядом комнату и вдруг поняла то, что не смогла увидеть и понять сразу. В этой комнате живут два очень близких, очень дружных, нежно друг о друге заботящихся человека.
Горькая мысль пронзила сознание.
– «Что же ты наделала, Маргарита? Ради чего ты столько лет заставляла сына жить по своим правилам, по своим меркам? Ради чего оттолкнула его, когда он, решив связать свою судьбу с любимым человеком, пошел против твоей воли?»
Она не выдержала и расплакалась раздавленная чувством огромной вины перед сыном.
– «Сколько же ты вытерпел сынок? Как же я не замечала, не видела, что это только ради нас, ради нашего спокойствия и благополучия ты столько лет мучился? Боже, какой же слепой я была, слепой и жестокой по отношению к тебе».
Маргарита закрыла лицо руками, пытаясь переосмыслить все, что так ясно и так болезненно поняла в последние месяцы. От страшной мысли, что все потеряно и ничего не вернуть, ее охватило отчаяние. Неужели ей не удастся найти дорогу к сердцу сына? Неужели Катя не захочет простить ее?
– «Господи, прошу тебя, – молила она, – дай мне шанс все исправить. Я виновата, но я очень хочу все исправить. Прошу тебя, Господи!»

Глава 5. Продолжение

- Мам, чай… – Андрей запнулся на полуслове. – Мама! Мамочка! Что с тобой? – бросился он к вздрагивающей от судорожных рыданий матери.
– Мальчик мой, родной, единственный, – порывисто обняла Маргарита сына, отстранилась, попыталась что-то еще сказать, но слезы душили и не давали говорить. Она стала гладить сына по лицу, по плечам, целовать, всматриваясь в его взволнованные глаза, как будто хотела взглядом и чуть подрагивающими ладонями рассказать ему о своей любви, о тоске по нему, муке разъединения с ним и о своем раскаянии.
– Мама, – прошептал Андрей и крепко прижал ее к себе, – успокойся, родная, все будет хорошо.

Нетронутый чай давно остывал на кухне. Мать и сын, обнявшись, сидели на диване, оба взволнованные от только что пережитых мгновений «возвращения», от ощущения того, что нет между ними больше преград, и что они вновь понимают друг друга и могут как раньше, доверительно и откровенно разговаривать между собой.
– Ты знаешь, Андрюш, я так долго идеализировала Киру, что, наверное, наполовину ее выдумала, а какая она на самом деле уже и не понимала, – печально вздохнула Маргарита.
– Эти несколько месяцев совместной жизни с ней будто открыли мне глаза и все расставили по своим местам, – горько добавила она. – Это я во все виновата, – Маргарита приложила платок к заплаканным глазам.
– Мама, – в очередной раз попытался успокоить ее Андрей, – ты ни в чем не виновата, слышишь?
Он взял в свои руки ладони матери и нежно поцеловал их.
– Послушай меня. Я действительно был влюблен в Киру, и я действительно сам, слышишь сам, хотел, чтобы мы с ней были вместе. Понимание того, что мы не подходим друг другу, что мы слишком разные, пришло значительно позже. Мне нужно было тогда же расстаться с ней, но я не решился, смалодушничал. Боялся обидеть ее, не хотел расстраивать вас, и это моя вина, понимаешь, моя, а не твоя. Так, что не вини себя во всех грехах.
– Не винить! – воскликнула Маргарита. – А Катя?!
– Мам, ну все же поправимо. Главное, что ты хочешь наладить отношения. А Катя…, – Андрей улыбнулся, – Катя она очень добрая, мам. Она поймет.
– «А вдруг она не простит меня, – Маргарита теснее прижалась к сыну. – Я бы не простила».
Она вспомнила все свои встречи с Катей, после того, как Андрей объявил им, что любит эту девушку и собирается на ней жениться. Короткая – в ресторане перед свадьбой, собственно на свадьбе и совсем мимолетная в аэропорту, куда Андрей с Катей приезжали их проводить, вот собственно и все.
Вспомнила, как холодно встречала невестку, как окидывая ее пренебрежительным взглядом, подчеркнуто официально разговаривала с ней.
За полгода она ни разу не приехала, не захотела встретиться с сыном и его женой, даже ни разу не позвонила. Как же глупо она себя вела. И вот теперь она вынуждена искать поддержки и понимания у женщины, которую сама же так безжалостно и жестоко оттолкнула от себя.
– «Нет, Катя не простит. И что тогда? Что ее ждет? Короткие редкие встречи с сыном вечно занятым на работе и дома? Официальные, чопорно-холодные встречи с его женой и внуками? Внуками, которые будут к тебе обращаться на вы».
Это будущее бездушное отношение к ней еще не родившихся внуков, так ужаснуло ее, что Маргарита вся помертвела внутри. Андрей, внимательно наблюдавший за ее состоянием, молча встал, подошел к стеллажу и что-то взял оттуда.
– Смотри, мам, – подал он ей фотографию в красивой рамке.
На фотографии были изображены они с Павлом.
– «Когда же это? – пыталась вспомнить Маргарита, когда был сделан снимок. – Ах, да! На Альпийском курорте, два года назад».
Они отмечали в Альпах тридцатилетие совместной жизни. Это был замечательный, незабываемый праздник. Андрей тогда приехал к ним один, без Киры, он был в прекрасном настроении, много шутил и постоянно заставлял их фотографироваться.
Маргарита вопросительно взглянула на сына.
– Мы с Катей рассматривали фотографии в компьютере. Ей очень понравился этот снимок, и она распечатала его и поставила в комнате.
– Катя? – удивилась Маргарита.
– Знаешь, что она сказала, когда увидела эту фотографию? «Андрей, вот бы и нам прожить с тобой столько лет вместе и также любить друг друга как твои мама и папа».
Андрей, чуть наклонив голову к плечу и ласково улыбаясь, выразительно смотрел на ошеломленную мать…

– Кать, это я
…
– Все хорошо, Кать.
…
– Нет, я серьезно, все просто замечательно.
…
– Она спит. Мы завтра приедем к твоим в гости. Ты рада?
…
– Боишься? Не нужно бояться, родная моя. Все будет хорошо, вот увидишь.
(Пауза)
– Кать, я соскучился, и я тебя люблю, а ты?
…
– Нет, ты скажи, что тоже любишь.
…
– Нет, скажи, люблю.
…
– Хорошо.
(Опять пауза)
– А родители что делают?
…
– А Валерий Сергеевич?
…
– Что? Диван ремонтирует? Так я ж его…
…
– А, ну да, да…
(Тяжелый вздох)
– Кать, мне без тебя так грустно. Кать, скажи еще раз, что любишь.

Глава 6

Вы никогда не были в компании «Зималетто» накануне показа? Нет? Хотите попасть в этот «храм моды» и узнать, что там происходит? Ну, хорошо, уважаемые читатели, давайте отправимся туда вместе. По всем этажам мы ходить не будем, на производство тоже не пойдем, а вот на административный этаж заглянем, и так…

– Сатрап, жАндарм, дУшитель свободы!
От волнения Милко заговорил почти без акцента и на каком-то старорежимном языке. Он выскочил из кабинета, бросив напоследок в лицо президенту эти революционные лозунги и затравленно оглядевшись по сторонам, без сил рухнул в ближайшее кресло.
Маша Тропинкина и так уже минут пятнадцать находившаяся в трансе от сотрясающей стены «беседы» президента компании с ее креативным директором, бестолково вытаращила глаза и как рыба, выброшенная на берег, начала хватать ртом воздух. Когда же она, так и не обретя дар речи, все-таки осмелилась подойти к полулежащему в кресле гению кройки и шитья и, участливо наклонившись над ним, попыталась определить его состояние, он вдруг открыл один глаза и произнес.
– Я умЕр.
От неожиданности Тропинкина и сама чуть не умерла вслед за гениальным дизайнером. В это время дверь президентского кабинета с шумом распахнулась, и на пороге показался его хозяин. Вид разъяренного начальника не внушал ничего хорошего. Оглядев полыхающим взором приемную и остановив его на «умершем» дизайнере, Жданов рявкнул, демонстрируя всю силу своих президентских легких.
– Маша, что вы стоите? Звоните Ольге Вячеславне, пусть принесет ему его капли и побольше!
Милко опять приоткрыл один глаз и обессилено повторил.
– Сатрап.
– Ведро! – закончил Жданов и захлопнул дверь.
Ольгу Вячеславовну звать не пришлось, привлеченная разгоревшимся скандалом, она сама уже спешила на помощь.
– Милко, что случилось? Что с тобой?
– ОлЕчка, – ожил кутюрье, увидев свою драгоценную помощницу. – Я этОго не пережУю.
Ольга Вячеславовна, давно привыкшая к истерикам маэстро, накапала ему в стакан успокоительное, и разговорами и уговорами подняв его из кресла, подставив дружеское плечо, повела в мастерскую.
– ОлЕчка, – обратился довольно громко Милко к ней с просьбой, когда они уже покидали приемную, – позОви-ка ко мне Катю.
Из президентского кабинета послышались грохот и неясные бормотания, очень похожие на проклятья.

Надо вам заметить, уважаемые читатели, что за время прошедшее со дня возвращения Кати в «Зималетто», ее отношения с Милко кардинально изменились. Что послужило причиной такого изменения – то ли улучшившаяся с помощью Андрея внешность бывшей как называл ее Милко «серой мышки», то ли поразившая великого художника романтическая история любви Кати и Жданова, трудно сказать, но факт остается фактом, – Милко и Катя за прошедшие полгода очень подружились.
Этому немало способствовал и отъезд Киры за границу. При Воропаевой вряд ли Милко решился бы на доверительные отношения с Катериной, а так, перестав раздражаться от внешнего вида бывшей секретарши, и несколько раз поговорив с ней «по душам», он, к своему удивлению, обнаружил, что Катя отзывчивый человек, очень интересный собеседник, а главное, главное! – человек умеющий ценить талантливых людей и считаться с их тонкой нервной организацией. Теперь Катя почти, что наравне с Ольгой Вячеславовной пользовалась его расположением и доверием, и он не раз находил у нее защиту от всяческих обид, наносимых ему «грубЫми и бесчувствЕнными» людьми. Милко доставляло огромное удовольствие самому заниматься имиджем Катерины, и он искренне радовался, наблюдая за тем, как постепенно, под его руководством, она превращается в красивую и уверенную в себе женщину.

Катя сидела, откинувшись на спинку кресла, и, закрыв уставшие глаза, тихо улыбалась своим мыслям.
– «Наконец-то удалось всех успокоить, Милко уговорами и каплями и Андрюшу…» – вспомнив, как ей пришлось успокаивать мужа, Катя почувствовала легкое смущение.
– «Боже, как он целовался, а уж что говорил!.. Ну, это… пусть это останется нашей тайной», – не решилась она даже про себя повторить пылкие признания мужа.
Надо сказать, что успокаивать президента оказалось значительно легче и намного приятнее, чем капризного маэстро, к тому же для этого Кате почти ничего не пришлось делать. Она просто пришла к нему в кабинет, уселась в гостевое кресло и стала наблюдать, как президент бегает по этому кабинету, время от времени кидая на дверь уничтожающие взгляды, шумно вздыхая и фыркая как тюлень. Бегал он довольно долго – минут пять, потом сел рядом с ней, взял в руки ее ладони, прижался к ним разгоряченным лицом и, наконец, доверительно положил свою голову ей на плечо. Катя стала гладить его и шептать на ухо всякие нежные слова, чувствуя как постепенно расслабляются напряженные мышцы, выравнивается дыхание и перестают дрожать его пальцы. Так они и сидели, прижавшись друг к другу, а потом Андрей попросил.
– Кать, поцелуй меня, пожалуйста…

Глава 6. Продолжение

Кира, распаковывая чемоданы, нервно ходила по квартире и раскладывала вещи на привычные места.
– «Ничего, мы еще посмотрим, на чьей улице будет праздник. Я не собираюсь сдаваться без боя. Мы еще померимся с вами силами, Катерина Валерьевна», – брезгливо поморщилась она, вспомнив имя ненавистной соперницы.
Прошедшие полгода не принесли ей ожидаемого облегчения, а ежедневное общение с родителями Андрея, их внимание и забота, не только не изгладили из памяти несправедливую обиду, но заставили ее еще сильнее почувствовать пережитое горькое унижение.
– «Ждановы в последнее время явно тяготились моим присутствием в их доме, – вспоминала она, сознательно бередя свои незажившие раны. – Конечно я «пришлась не ко двору», ведь сыночек всегда будет ближе».
Кира, почувствовав как ненависть, поднимаясь откуда-то изнутри, захватывает ее, чтобы справиться с этим неприятным состоянием, подошла к бару и, плеснув в стакан добрую порцию алкоголя – залпом выпила.
Завтра она возвращается в «Зималетто», она уже позвонила президенту и договорилась с ним обо всем. Андрей разговаривал с ней ровно, без эмоций, участливо спросил о здоровье, был корректен, сух и вежлив.
– «Как будто мы чужие, посторонние друг другу люди, – горько констатировала Кира. – Ты уже забыл обо мне, о моем существовании, да, Андрей? А как мне смириться с тем, что я все потеряла? Тебя потеряла!»
Она бросила обратно в чемодан вещь, которую держала в руках, взяла телефон и решительно набрала номер.
– Але, Лен, привет! Не узнала? Это я, Кира.
– Привет, Кирюш, как дела, как поездка? – поинтересовалась подружка-сплетница Шестикова.
Они немного поболтали о пустяках и Кира, наконец, решилась выяснить то ради чего и придумала весь этот разговор.
– Слушай, Лен, у меня к тебе один вопрос, только ты не удивляйся, хорошо?
– Да, ладно, я уже давно ничему не удивляюсь, – неприятно засмеялась Шестикова.
– Я хотела узнать, как тут мой бывший поживает?
– В каком смысле? – переспросила Шестикова, хотя по голосу чувствовалось, что она все прекрасно поняла.
– Ну, – Кира замялась, – у него есть кто-нибудь? Ты же всегда в курсе этих дел.
– А тебе зачем? – удивилась Шестикова. – Хотя… это не мое дело. Хочу тебя обрадовать, или разочаровать, – она опять противно захихикала. – Нет у него никого, представляешь? Чист, как стеклышко. Я видела его с женой несколько раз на светских мероприятиях. Он от своей курочки ни на шаг не отходит, на девочек не смотрит, да ему и некогда, – продолжала посмеиваться Ленка, – он от нее посторонних петухов отгоняет.
– Да ты что? А она повод дает?
– Повод? А разве Андрюше Жданову когда-либо был нужен повод? – удивилась Шестикова. – Он же редкостный собственник.
Они еще немного поговорили, потом Кира скомкано попрощалась с главной московской сплетницей и положила трубку.
– «Так, Екатерина Валерьевна и Андрей Павлович. Значит любовь у вас до гроба? Преданность и верность? – на ее губах заиграла змеиная усмешка. – Что ж, поживем, увидим какая это верность».

А вот и главный трабл появился!
Но автор на стороне Кати и Андрея, он не оставит их?

_________________
Архив


Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#
Архив

Лида!
Поздравляю Вас с праздником Пресвятой Троицы!
Так приятно думать, что где-то рядом с тобой в одном городе живет такой чудесный человек и писательница, которая помогает своими произведениями становиться людям лучше и мудрее.
Образ Маргариты так близок мне. Я ведь тоже свекровь уже 2 года. Чтение такой литературы (и вашей тоже) мне помогло в свое время найти общий язык с невесткой.
Всех благ Вам!!!

_________________
. Иллюстрированные фики: Hamamelis, jedilady, ludakantl и другие...

Ох уж эта Кира - змея подколодная. Так и жди от нее какой-нибудь подлянки, вот неймется ей!
Спасибо, Лидочка, с удовольствием читаю новую редакцию этой истории.

_________________
Вся жизнь впереди, надейся и жди!(с)

ludakantl, вера, Nadushka, спасибо!

Вера, спасибо за поздравление!
Я тоже поздравляю Вас и всех наших форумчан с праздником и желаю всем счастья и благополучия!
Желаю всем матерям мудрости и терпения, а главное счастья и здоровья им, их детям, внукам и всем близким!
Спасибо Вам, уважаемые читатели!

Что-то как-то страшно за наших ребят. Кира ведь пока все не испортит - не успокоится. Может Маргарита как то сможет на нее повлиять?
Сплин, очень интересно.

_________________
Улыбка - это оружие против врагов. Улыбайтесь чаще и врагов станет меньше.
http://www.youtube.com/watch?v=91BFk1z7RJI

_Afonya_, спасибо!
Очень рада что читаете !

Все проблемы еще впереди, но все будет хорошо.

Спасибо всем, кто открывает эти страницы!

Глава 7

– «Завтра показ. Боишься? – он глубоко вздохнул. – Да, боюсь, как перед экзаменом боюсь. Если завтра все получится, то «Зималетто» выйдет на качественно новый уровень, а если не получится…».
Андрей стоял у окна, заложив руки за спину и крутил в пальцах снятые очки. Очки сейчас ему были не нужны, для того чтобы вглядываться в себя не нужна оптика.
– «Нет! У меня не должно быть никаких сомнений. Все будет хорошо и по-другому быть, не может! Мы столько сделали, чтобы этот показ состоялся, столько всего преодолели».
Андрей очень гордился своей командой: Роман, Николай, Милко (президент покачал головой, вспоминая какой отвратительный характер у гениального дизайнера) – все они были прекрасными специалистами. Но главное с ним рядом была Катя. Самый замечательный, самый лучший друг и помощник.
– «Если бы не она, – с благодарной нежностью думал о жене Андрей, – этот показ вряд ли бы завтра состоялся. Работала за троих и как вице-президент и как финансовый директор, еще и Роману помогала с Кириным отделом… Да, кстати, – вспомнил Жданов. – Нужно поговорить с Кирой. Она должно быть уже приехала. Пожалуй, еще рано, – посмотрел он на наручные часы. – Потом поговорю. Пусть осмотрится, вникнет в дела».
Андрей привычным жестом пригладил волосы и опять отправил руку за спину.
– «Может быть мама, все-таки ошибается? Как-то не верится, что Кира все еще зла на меня и строит планы мести. Вчера мы мирно поговорили с ней по телефону, и я ничего такого не заметил. Как бы там ни было, Кира прекрасный специалист и ее опыт сейчас очень пригодится компании, важно, чтобы она не пыталась навредить Кате, но это уже моя забота и я этого не допущу».
Андрей прикрыл глаза, – проблемы, проблемы, сколько их было, а сколько еще будет?
Одну, слава Богу, все-таки удалось разрешить.
Позавчера из Англии вернулся отец, сразу приехал в «Зималетто», целый день ходил по компании, во все вникал, обо всем расспрашивал и, кажется, остался доволен. В тот же вечер они все вместе собрались дома у Пушкаревых на первый семейный ужин.
Как же радостно, как приятно было ему смотреть на деловито беседующих отца и Валерия Сергеевича, о чем-то безумолку болтавших маму и Елену Александровну, а главное – видеть улыбки, счастливые улыбки на лицах дорогих ему людей, и ловить Катины все понимающие взгляды, и ее быстрые поцелуи в прихожей, мимолетные, украдкой, но от этого не менее сладкие.
Уже ближе к ночи родители вдруг неожиданно засобирались и укатили вместе с Пушкаревыми в загородный дом, решив до показа оставаться там.
– «Воздухом свежим им, видите ли, захотелось подышать – стратеги», – улыбнулся он, вспоминая, как все суетились, таская в машину пакеты, сумки, кульки и кулечки, приготовленные Еленой Александровной.
И было так хорошо чувствовать, что они одна семья, что можно веселиться и дурачиться как в детстве, получить легкий подзатыльник от матери, уличившей его в попытке стянуть из очередного пакета какой-то лакомый кусочек, притвориться несправедливо обиженным, в качестве моральной компенсации принять из рук тещи пирожок и все это, под снисходительно-ласковыми взглядами родителей и только ради того, чтобы сияли счастливым светом самые любимые на свете глаза.
Президент, с еще не растаявшей улыбкой от приятных воспоминаний, медленно повернулся…

Секретаря в приемной не было и Кира, постучав и не дожидаясь ответа, вошла в кабинет.
Андрей стоял у окна в своей излюбленной позе заложив руки за спину. От одного взгляда на любимого человека у нее перехватило дыхание. Захотелось подойти, прижаться к его спине, вновь почувствовать тепло его тела, ощутить неповторимый только ему присущий запах.
– «Какой же он красивый! Высокий, широкоплечий, с прямой спиной и гордо посаженной головой, самый лучший на свете мужчина, МОЙ мужчина».
Стараясь справиться с охватившим ее волнением, Кира облизнула пересохшие губы, отвела глаза, и… наткнулась взглядом на ненавистную дверь в каморку.
– «Опомнись, – одернула она себя, – он давно уже не твой, он чужой муж, муж той твари, что когда-то жила в этой кладовке».
Если бы Андрей увидел сейчас лицо своей бывшей невесты, он понял, насколько была права мать, предостерегая его от излишней доверчивости. Ненависть, исказившая черты женщины стоявшей за его спиной, была отвратительна.

Кира, усилием воли, справилась с собой и, когда Андрей повернулся, встретила его взгляд спокойно и даже с улыбкой.
– Кира?! Извини, я не заметил как ты вошла.
Воропаева почувствовала замешательство Андрея, возникшее, скорее всего, от неожиданности, а не от волнения по поводу их встречи и легкая тень разочарования пробежала по ее лицу.
– Проходи, присаживайся. Прекрасно выглядишь.
– Спасибо. Здравствуй, Андрей.
– Здравствуй, Кира.

– «Господи, я не знаю о чем с ней говорить, – мучился Андрей, не представляя с чего начать разговор с бывшей невестой. – Спросить ее о Лондоне? Ну да, нашел, о чем спрашивать. Судя по маминым рассказам, у них об этом совместном житье в столице туманного Альбиона еще те воспоминания. Тогда о работе, что ли?.. Очень галантно, не успел человек выйти из отпуска, как его уже пытают, – что там у нас, как наши трудовые подвиги поживают?.. Вот всегда ты так Жданов, – разозлился он на себя, – совершенно не умеешь разговаривать на личные темы с посторонними людьми!»
Вот только волновался Андрей напрасно, поскольку Кира, не замечая возникшей в их разговоре паузы, буквально впилась глазами в сидевшего напротив мужчину и полностью ушла в себя.
– «А ты стал еще красивей, Жданов. Или мне это кажется? Нет, не кажется! У тебя что-то произошло с глазами – они сверкают как два бриллианта… Я ПОНЯЛА! Ты опять президент, ты на вершине успеха, купаешься в лучах славы и всеобщего обожания. Так и должно быть! – горделиво подумала она. – Ты небожитель! Ты кумир! Но разве твоя лягушка в состоянии это понять?! Андрей, Андрей, неужели ты не видишь насколько она тебе не пара?!»
– Кира, ты хорошо себя чувствуешь? – вернул ее к действительности вопрос Андрея, уже несколько раз безуспешно пытавшегося привлечь ее внимание.
– Да, Андрюш, все в порядке, просто столько впечатлений, никак не приду в себя.
Кира деловито открыла принесенную с собой папку.
– Андрей, если завтрашний день, в чем я не сомневаюсь, принесет нам успех, я думаю, необходимо будет…, – и они с Андреем на какое-то время погрузились в чисто производственные проблемы.

– Ну, что ж Кира, рад, что ты так быстро включилась в работу. Спасибо. – Андрей протянул Воропаевой руку.
Кира вложила в его ладонь свою.
– Все только для тебя.
Андрей отвел взгляд и разорвал слишком затянувшееся рукопожатие, сделав вид, что ничего не понял.
– Ну, я пойду? – Воропаева приподнялась с кресла.
Андрей собрался последовать ее примеру.
– Да, чуть не забыла, – вернулась Кира обратно. – Я познакомилась в Лондоне с представителями одной украинской компании...
– Украинской? – удивился президент.
– Да, Андрей, – Кира засмеялась, – не зря же говорят, что Англия – современная Мекка для бизнесменов. Так вот они заинтересовались новой коллекцией «Зималетто» и готовы предложить нам сотрудничество на очень выгодных условиях.
– Правда? Ну, это просто замечательно, ты молодец, Кира.
– Я пригласила их генерального директора на завтрашний показ и если вы сумеете договориться, то можно будет заключить очень выгодный для «Зималетто» контракт.
– Спасибо, Кирюш. Что ж, остается только дождаться завтрашнего дня.
– Я тоже на завтрашний день возлагаю большую надежду, – Кира сделала ударение на последнем слове и пристально посмотрела Андрею в глаза.
В это время за ее спиной возник какой-то неясный шум, послышался звук открываемой двери.
– Андрей…, – воскликнул и тут же замер до боли знакомый голос.
Холодный блеск драгоценных камней, который до этого видела Кира, вдруг мгновенно превратился в огонь, слепящий как солнце, и она, словно испугавшись получить термический ожог, невольно отпрянула от этого пожара.
– «Так вот что, вернее КТО зажигает огонь в твоих глазах, Андрей!» – поняла Кира, медленно повернулась, подняла голову и замерла от восхищения и отчаяния.

Глава 7. Продолжение

– «Нет, нет и нет! Я не буду бояться! Потому, что у нас все пройдет хорошо! Потому, что не может быть по-другому!»
Катя стояла у окна кабинета и пыталась справиться со своими страхами.
– «Мы столько пережили, столько сделали, чтобы этот показ состоялся. Такие усилия стольких людей не могут не принести успеха!»
Она была твердо уверена – если в компании работают такие замечательные высокопрофессиональные люди, – такая компания не может потерпеть неудачу, она просто обречена на успех.
– «Один наш Милко чего стоит! – улыбнулась Катя, вспомнив вчерашние очередные «предсмертные муки» и горькие стенания маэстро. – Да, характер у него несахарный – это факт, но дизайнер он потрясающий и душой переживает за дело – это тоже факт, а уж о его преданности «Зималетто» и говорить не приходится. Как хорошо, что мы с ним теперь почти друзья и как приятно, что он так внимателен ко мне. Я столькому у него научилась, да и вообще, если бы не он, не Юлиана, а главное не Андрей, я, наверное, до сих пор так и оставалась бы огородным пугалом».
Воспоминание о муже теплом разлилось по телу.
– «Любимый мой, все это ты, все, чем я живу сейчас, все что мне бесконечно дорого – все это подарил мне ты. Ты открыл мне мир и меня саму «открыл», доказал мне, что я могу быть желанной и счастливой и я так благодарна тебе за все. Я хочу всегда быть рядом с тобой и как жена, и как друг, и как помощник, – ведь это такое счастье быть рядом с тобой».
Она машинально вытерла неожиданно выкатившуюся из глаз счастливую слезу.
– «Тебе так трудно сейчас, я же вижу, чувствую, как ты переживаешь, но мы ведь все стараемся тебе помочь и я, и Колька, и Роман. Ты же знаешь об этом? – обратилась она мысленно к отсутствующему мужу. – Роман Дмитрич, сколько он работает, а Колька, ты вспомни, как он расстраивался, когда сломал ногу. Так переживал что подвел нас, бедняга, – аж похудел, и все, что мог делать дома, все делал и меня тормошил постоянно».
Катя заулыбалась, вспомнив, как замещая финансового директора, чуть ли не каждые полчаса отвечала на его телефонные звонки.
– «Я тоже старалась Андрюш, и не только потому, что люблю тебя, но и потому что и для меня «Зималетто» стало «делом жизни», как говорит Павел Олегович. Я так счастлива, Андрей, что мы теперь все вместе, что твои родители приняли меня в свою семью, особенно Маргарита Рудольфовна, особенно она, ведь это так важно и для тебя и для меня».

Она очень боялась первой после ее приезда встречи с Маргаритой, вздрагивала от каждого звука, ожидая ее появления в родительском доме, и никак не могла поверить словам Андрея, что свекровь сама хочет наладить отношения. Боялась до самой последней секунды, до того мгновения, когда открылась дверь и она, робко поздоровавшись, посмотрела в глаза матери мужа. В тот же миг Катя поняла – все действительно будет хорошо.
То, что произошло потом – и их совместный ужин и долгий откровенный разговор с Маргаритой наедине и пока еще робкое, но такое желанное и взаимное их стремление понять и принять друг друга – все это уже в прошлом. С каждым днем, с каждой встречей их отношения с Маргаритой становились все более и более теплыми, как будто они обоюдно стремились наверстать упущенное время и ведь что самое поразительное – наверстали к всеобщему удивлению и удовольствию.
Катерина вспомнила, какой потрясенный взгляд был у Андрея, в тот день, когда они провожали родителей за город, как он замер на месте, заметив, что его мать, обняв ее за плечи, что-то ей втолковывает, улыбаясь, а она весело смеется и, соглашаясь, кивает головой.
– «А ты думал Андрей, я буду спокойно наблюдать, как ты взвалил все проблемы на себя и пытаешься справиться с ними в одиночку? Ну, уж нет дорогой, вместе так вместе».
Она, обхватив себя руками, стояла и вглядывалась в наполненный вечерними огнями огромный расстилающийся у ее ног город. Город – подаривший ей ее судьбу! Здесь ее дом, здесь в этом городе живут ее родные и друзья, и в этом городе она встретила самого дорогого и любимого человека.
– «Ты сильный, ты очень сильный Андрей, но ведь ты не атлант, ты человек, и тебе тоже бывает трудно и тебе тоже нужна помощь, и я хочу быть сильной, – я хочу тебе помогать во всем, даже иногда против твоей воли, – она усмехнулась и покачала головой. – Как же, поможешь ему против его воли».
Катя нервно походила туда-сюда по кабинету, а потом даже ногой топнула от огорчения.
– «Вод ведь укатил в отель с Романом, а меня не взял. «Милая, там тебе сегодня нечего делать. Просмотри пока еще раз документы». А что их смотреть? Она их и так наизусть до последней точки помнит, а он там волнуется, нервничает и кто, спрашивается, его успокаивать будет? Роман? Ну, как они с Роман Дмитричем успокаиваются, и в каких количествах, она примерно догадывается. Ладно Андрей, ты меня оберегаешь от лишних волнений и я тоже кое-что утаю от тебя. Я не стану рассказывать тебе, что поняла сегодня, когда встретилась в твоем кабинете с Кирой Юрьевной».
Катя поежилась как от холода, вспомнив, как смотрела на нее Воропаева.
– «Что же там было в этом ее взгляде? Удивление, недоверие, непонимание? Да…, но не только. В нем еще была ненависть, сверкнувшая как молния затаенная ненависть».
Значит, Кира Юрьевна ничего не забыла и ничего не простила, догадалась Катя. Ей стало горько и обидно, что вот не дают им «призраки из прошлого» покоя, что нужно защищаться и тратить на злых и глупых людей силы.
– «Ну, ничего я справлюсь, и я никому не позволю разрушить наше с тобой счастье Андрей».

Катерине ненужно было прислушиваться и оглядываться, чтобы понять, чьи шаги она сейчас слышит и кто подходит к двери и открывает ее. Одно мгновение и сильные мужские руки крепко обняли и прижали ее к себе.
– Кать, это я и я соскучилсяяя.
– И я соскучилась, Андрюш.
Она потерлась затылком о мужнино плечо, почувствовала, как его губы скользнули по шее и шумно выдохнув, повернулась, чтобы утонуть в его любящем взгляде.
– Пойдем домой, Катеночек, – после долгого как вечность поцелуя, прошептал Андрей.
– Пойдем, – только и сказала в ответ, а в глазах: – «Куда хочешь, пойдем, любимый – домой, за тридевять земель, на край света. Только бы всегда быть рядом с тобой».

Глава 8

– «Ну что ж один ноль в вашу пользу, Катерина Валерьевна. Катенька…», – съерничала Кира, вспомнив, как назвал жену Андрей.
Да такого удара она не ожидала, все что угодно, но превращения лягушки в царевну – не ожидала.
Кира сидела у трюмо, резкими движениями кисточки наносила на лицо последние штрихи макияжа и пыталась обрести потерянное равновесие.
Хорошо, что вчера, запланировав инспекцию магазинов, она уехала из «Зималетто» сразу после разговора с Андреем, еще одной встречи с «прекрасным» она бы просто не выдержала.
– «Милко – предатель, ты думал я не пойму, кто приложил руку к созданию этого «шедевра»? Да я эту твою руку с закрытыми глазами узнаю. Ну ты у меня еще свое получишь – свободный художник. Я покажу тебе свободу, дай только срок. Предатель». – ударила она напряженным кулачком по столешнице.
– «Ничего, мне не привыкать, меня уже не один раз предали: сначала Андрей, потом Ждановы, так, что одним предателем больше одним меньше…».

День сегодня был напряженным, с утра встречала «дорогую гостью», потом полдня изображала из себя радушную хозяйку. Все оставшееся до вечера время пыталась хоть как-то успокоиться, но даже солярий и поход к любимому стилисту не принесли ей желаемого, – какое спокойствие, когда внутри все просто клокочет от бушующих страстей!
Кира внимательно всмотрелась в свое отражение. Красивое, холеное лицо, безупречный стиль, изысканный вкус, неотразимый шарм. Минимум средств и максимум результата – это она, Кира Воропаева, а еще острый ум, железная воля, холодный расчет, и это тоже она – Кира. А если прибавить к этому врожденное умение держать себя в обществе и сохранять самообладание при любых обстоятельствах…
– «И ты посмела тягаться со мной, лягушка? Я покажу тебе сегодня – кто есть кто. Я вступаю в игру, и ты очень скоро убедишься в том, что она закончится моей полной победой!»

В это же самое время, другая женщина у другого трюмо также приводила себя в порядок, готовясь к важному светскому мероприятию.
Сегодняшний день для нее складывался на редкость удачно. Она не полетела в Москву на самолете, опасаясь нелетной погоды, и угадала. Поезд – это конечно не ее стиль жизни, но шикарный вагон, отдельное купе, а главное возможность наконец-то выспаться, – все это доставило ей приятное удовольствие, как впрочем, и номер в гостинице, и обед в ресторане с встретившей её на вокзале Воропаевой.
Придирчиво оглядывая себя в зеркале, она по многолетней привычке анализировала прошедший насыщенный впечатлениями день и обдумывала предстоящий не менее интригующий вечер.
– «Кира – интересная женщина, – размышляла она, доводя свой образ до совершенства. – Опасная, я это сразу поняла, но это если Воропаева – враг, а если друг?.. Тоже опасная, – решила она и на ее лице появилась легкая усмешка. – Лучший вариант – союзник и у нас, кажется, именно такой случай… Что ж, если коллекция «Зималетто» оправдает мои ожидания и если нам со Ждановым удастся заключить взаимовыгодную сделку, то я получу эксклюзивное право на продажу одежды от Милко в Украине, а это сулит… очень хорошую прибыль это сулит!» – и она весело подмигнула своему отражению.
Жданов. Андрей Жданов. Звучит красиво и судя по фотографиям которые она видела в журналах он красивый мужчина, правда ее красотой не удивишь, у нее этих красавцев было… Здесь у нее другой интерес – бизнес, и если ей удастся увлечь Жданова это будет хорошей базой для их долгосрочного сотрудничества. Одно плохо, – он женат, а длительные романы с женатыми мужчинами не ее профиль, но Кира уверяла, что его жена это чистой воды мезальянс и обыкновенная сделка между партнерами, что Жданов терпеть не может свою страшненькую жену и давно мечтает от нее отделаться.
– «История какая-то темная, и то, что Воропаева когда-то была невестой Жданова, света ей не добавляет. Впрочем, Кира, кажется, к прошлому равнодушна, иначе, зачем ей мне все это рассказывать? – пришла она к логичному выводу. – «Что ж, господин Жданов, если вы так желаете, то я помогу вам обрести свободу, а вы мне – расширить мой бизнес. По-моему это выгодная сделка».

В доме Ждановых процесс подготовки к предстоящему показу тоже шел полным ходом. Только вот ни об отдыхе, ни о полноценном сне, ни о стилистах с визажистами чете Ждановых думать было некогда. Андрей, правда, прикорнул на часик, чувствуя, что иначе просто свалится с ног, а Кате новую науку выглядеть красивой пришлось осваивать самой. Хорошо Юлиана помогала. Они очень сблизились в последнее время. Юлиана и раньше симпатизировала Кате, и поскольку после возвращения в «Зималетто» именно Катя занималась вопросами подготовки к показу, они, проводя много времени вместе, как-то незаметно перешли от служебных к более тесным практически дружеским отношениям.
Закончив уже ближе к вечеру последние дела в отеле, где намечался показ, они приехали к Ждановым домой, и теперь колдовали над Катиной прической и макияжем. Из коробки было извлечено вечернее платье (подарок Милко к показу!) и повешено рядом с приготовленным костюмом Андрея.
Увлекшись процессом дамы не заметили, как из спальни вышел Жданов.
– Это что такое? – раздался у них за спиной его ошеломленный голос.
Две очаровательные женские головки одновременно повернулись и удивленно посмотрели на взъерошенного со сна президента.
– Что? – переспросила Катя.
– Я спрашиваю, что это такое? – воскликнул муж, указывая разгневанным перстом на шедевр великого кутюрье.
– Платье, – неуверенно произнесла Катерина.
– Платье? – повторил за ней муж. – Это так теперь называется?
– А что же это, по-твоему, если не платье? – пришла на помощь подруге Юлиана.
– Я думал это юбка, – сверкнул глазами Андрей и вышел из комнаты, несколько громко при этом закрыв за собой дверь.
– Ну вот, я же тебе говорила, ему не понравилось.
– Катя, послушай меня, платье конечно довольно откровенное, но, – Юлиана жестом остановила попытку Кати что-то возразить, – но ты должна сегодня выглядеть как королева, понимаешь? Так нужно!
– А как же Андрей?
– Ничего. Уговорим, – не совсем уверенно пообещала Виноградова.
Уговаривали они Жданова долго и страстно. Приводили в качестве аргументов и то, что показ особенный и что Катя сегодня впервые будет в роли хозяйки вечера и должна выглядеть соответственно, и что Милко обязательно обидится, если не увидит на Кате своего подарка и чего доброго еще истерику закатит и т.д. и т.п.
Наконец Андрей сдался.
– Хорошо. Только Катерина, уговор, от меня далеко не отходить и глазеть на себя никому не позволять. Нет, последним я, пожалуй, займусь сам, – он муторно посмотрел на жену и махнул рукой. – Одевай.
Катерина взвизгнула, радостно попрыгала и унеслась, захватив с собой подругу.
Андрей, занявшись собой, на некоторое время забыл о жене и ее новом платье, но когда посвежевший и благоухающий парфюмом, вышел из ванной, это самое новое платье предстало перед ним во всей своей красе.
То, что он увидел, заставило его пару раз глубоко вздохнуть, потом зажмуриться, потом опять вздохнуть и пожалеть о своем согласии. Стараясь не смотреть на Катерину, дабы сохранить остатки спокойствия, Андрей «теплыми» словами поминал одного знакомого дизайнера.
– «Вот ведь гад, а! Отомстил, так отомстил, по полной программе. Ну, погоди гений. Я знаю, что я с тобой сделаю. Дай только показ закончится. Я зажарю тебя живьем, чтоб ты, хоть на сотую долю почувствовал, что я переживаю сейчас, и что мне еще предстоит пережить за сегодняшний вечер».

Сплин, дорогая! Я с вами. Хоть и молчала эти дни. Но читаю, читаю. Тем более для меня вторая часть - это новьё.
Ведь знаю- автор у нас добрый , а всё равно переживаю, чем всё это закончиться.

_________________
Давайте жить дружно!

Чем дальше, тем интереснее.
Спасибо, Лидочка!

_________________
Вся жизнь впереди, надейся и жди!(с)

Это шикарно! Большое спасибо, Автор!!! Я новичок здесь, поэтому с предыдущей версией не знакома, но то, что я читаю в этом произведении - выше всяких похвал! Браво! Очень жду продолжения!:-)

_________________
Изтубидан!

Marishca, Nadushka, RinaIchigo, спасибо!
Спасибо, что читаете, что откликаетесь, спасибо за искренние слова и за высокую оценку моего труда.
Я с удовольствием, чтобы не мучить вас, выложила бы весь рассказ целиком, но каждый раз перечитывая, нахожу моменты, которые хочется переписать...
Вот так и живем.
Друзья, я постараюсь закончить фанфик в ближайшие дни, а сейчас еще две очень важные главы.