Да, об этих–то я и забыла. Застукав Кузена, бегущего за ЫЧ, Ю ушла, собираясь позвонить назавтра. Но не шмогла. Избегала Кузена и встречалась в ЫЧ. Мега идея – пригласить ЫЧ в кондитерскую, девушка, окруженная пирожными моментально расслабилась и, блестя глазами, сама рассказала Ю, что той не о чем беспокоиться: Кузен ей нравился, пока она не узнала мисс Б поближе, а теперь она и вовсе влюблена в другого. – Почему бы тебе не рассказать ему, что ты девушка? – Ему не нужна такая девушка, как я. Вместо того, чтоб быть брошенной девушкой, я могу быть рядом в качестве названного брата. Это совсем неплохо, – Ю, пожалуй, для надежности предпочла бы более определенный вариант, но молчит – чужая жизнь, как–никак. Следующий визит Ю наносит Кузену. Ее интересует, колеблется ли он из–за нее или из–за ЫЧ. Если бы дело в Ю, ей всего–то стоило определиться. Но если произошедшее не ошибка, и Кузен действительно влюблен… С ней такое случалось, и теперь от понимания ситуации ей очень больно. А что он может ответить? «Я во всем разберусь» и «давай съездим куда–нибудь вместе». Они едут в небольшое путешествие, осторожно пытаясь понять происходящее, выяснить перспективы, провести вместе время в домике на берегу реки. Ясность не наступает. Ю с некоторой тоской смотрит, как уединившийся на природе Кузен мается над смской от ЫЧ. Она всего–то написала: Как твои дела? У меня все в порядке. Позвони, когда будет настроение. Пока, – девчонка переживает, не зная, как поступить. Кузен не отвечает.
ХК, кстати, тоже неизвестно где отсутствует полдня. Зато звонит среди ночи. ЫЧ, не просыпаясь, докладывается в трубку: Кофейня Принц… Начальник? – Начальник? – Хён! Не, я не сплю… Ты где вообще? – Хён, паркующий машину под окнами ее дома, отвечает: Не знаю. – Ты не отвечал весь день. Ты дома? В кофейне? – собаки под окном подняли шум, дублирующийся в трубке. – Ты здесь! Полуночники отправляются играть в бейсбол с автоматом. ХК машет и мажет: мажет, потому что не умеет, а машет, потому что пришлось встретиться внезапно с папенькой. Папенька предупредительно спрашивал, нормально ли для ХК выпить бокал вина, и осторожно – много ли ХК знает о своем рождении. Незаконорожденный, взятый из приюта после смерти матери – версия ХК. Папенька не стал ему сообщать, что его настоящий отец тока что приехал в Сеул после десятилетнего отсутствия, вызвав изрядное волнение в семействе Чой, зато рассказал о давно погибшей матери – школьной учительнице математики, которую папенька когда–то любил, да разлюбил. ХК на самом деле – ребенок друзей. Там опять все запутано – снова голасам М.Галкина, изображающего Р.Литвинову. Тайна рождения – еще одна любимая сериальная спекуляция. Го Ын Чан! – Да! – Поехали на океан! – …Да!!!
Он даже доверил ЫЧ управление своей супермашинкой. Мама! Вцепившись в ремень безопасности, ХК вверяет жисть свою ЫЧ: У тебя чувство страха сапсем отсутствует? Инхваркт микарда. А океан теплый – сообщает влетевшая, не снимая старых кроссовок, в воду ЫЧ притормозившему ХК. Когда твой день рождения? – В декабре. – Группа крови? – О. У ХК вторая. (Еще покопалась, ибо где–то видела: существует теория о том, что группа крови влияет на характер человека. Вторая группа – человек самовлюбленный, наглый и абсолютно безответственный.) ЫЧ дразнится: Терпеть не могу людей с такой группой. ХК с жаром берется доказывать на своем примере, что это полнейшее заблуждение: попадаются среди них чувствительные, добрые, внимательные. Вот люди с первой группой… – Фсе, фсе, проехали… Разговор переходит на дерзкую личность ХК в детстве. ЫЧ, нахватавшая по самые уши песка в мокрую обувь, скачет вокруг него, полощется в воде и сочувствует. А в голове у ХК, похоже, просыпается знакомый сигнал, тот самый, заглушающий осторожность, толкающий подойти ближе и сублимировать близость простым перехватыванием тесемок капюшона: Го Ын Чан, хорошо иметь брата? – ЫЧ опять нафиг забывает свой предполагаемый пол и идет навстречу, вспугивая выстроенных ХК внутренних пограничников: Тебе нравится, что я твой брат? И что именно тебе нравится? ХК отмахивается и нетвердо отходит, или это песок под ногами виноват? ЫЧ скачет вокруг него щенком, заглядывает в лицо, заверяя, что он милый, и ХК расслабляется: А что тебе во мне нравится? – Все. – ЫЧ переваливается по песку, оставляя за спиной застывшего братца, – как в брате, канеш… Кое–чей сигнал переходит в ультразвуковой диапазон, двигая ХК решительным шагом за ней. Ап! Обернулась, наткнувшись на странное. ХК берет ее за руку – как братья, они могут держаться так, переплетая пальцы, идя рядом, их руки – то, что держит вместе и сохраняет между ними расстояние.
– Нашел! – нищщасный стукнутый сигналом ХК наблюдает, как ЫЧ выуживает из каких–то недр плед и раскидывает его поверх песочка рядом с машиной, игнорируя призыв ехать домой. – Раз уж мы здесь, стоит дождаться рассвета. Чистой воды провокация! Когда ХК предлагает ЫЧ поспать, что ли, она заваливается ему головой на колени – не иначе, вспомнила больничную сцену в коридоре и норовит все почувствовать. – Мы же братья, да? «Братья» претерпевают волнение от близости, даже когда ЫЧ поворачивается бочком, утыкаясь носом куда–то между бедренной костью и печенью ХК. Но вот когда ЫЧ по–настоящему задрыхнет, почесываясь во сне, кому–то станет худо. Начнется с намерения укрыть своей одеждой, пальцы тронут волосы лежащего, погладят, оторвутся и сожмутся в кулак, следующий вдоль закинутой руки, тогда телу придется повторить положение лежащего рядом тела, как ложка ложится к ложке, и вторая рука обязательно обнимет лежащего, ладонь ляжет поверх ладони, а волосы потревожит поцелуй, и ХК, вздернувши брови домиком, не выдержав, отстранится и сядет, последний нежный жест адресовав кроссовкам ЫЧ. Обувь станет идеально параллельно, ХК встанет лицом к океану, я попытаюсь усилить момент, но, поскольку вместо океана в онлайне вижу шевелящийся пикселами синий блин, вместо описания природного явления выдам сомнительного содержания и художественной ценности пассаж: океан дышал, ворчал, шевелился в темноте, сверху донизу жил жизнью всякой своей всячины от бактерий до касаток, ворочал, перемешивал и растворял в себе муть останков мертвых рыб, людей, кораллов, химических отходов, считая и материки вместе с архипелагами примесями в своих водах; наблюдал глазами хитрящей селедки за китайскими рыбаками, кальмарами посматривал на антарктических пингвинов, дельфинами видел обросшие до полной непонятности буро–зеленым с шишками раковин наростом обломки, зарывшиеся в песок в местах бурной морской торговли сапсем уже незапамятных времен (при этом буро–зеленый нарост, если б понимал чего, мог бы хвастливо утверждать, что живет во мраморном дворце, но что нарост понимает в ионическом или, скажем, дорическом ордере… про моллюсков вапче молчу, они дальше раковин и не выглядывали никогда); носящимся по поверхности планктоном одновременно видел иссиня–черное ночное, разнообразно светлое дневное, полыхающее розовым рассветом унд закатом небо, кита изнутри и стоящего в уже разбавленной первым светом темноте ХК. Если ХК пытался в его вздохах различить ответ на классическое «что делать?», это он напрасно время терял. Все сам–сам, ХК… И загипнотизированный планктоном ХК извещает сереющий рассветом берег: Го Ын Чан, не думаю, что продержусь так долго. Так что считай себя свободным райт нау. И еще несколько часов или часов и минут пользуется, гад, тем, что он может видеть спящего, не оглашая приговора. Для того, чтоб представить возвращение домой, достаточно вспомнить с поправкой на климат, как Жданов Андрей доставлял до дому Пушкареву Катю после ее дня рождения. Т.е.: ХК, преувеличенно внимательно следя за дорогой, паркуется у дома барышни. До сих пор все игнорировавший, переводит глаза на переднее пассажирское кресло – и, расслабляясь лицом и телом, обнаруживает спящий там клубочек страстей. И нет лучшего зрелища в это время суток, – оссподя, и у лучшего из созданий есть телефон. ЫЧ, обнаруживая вместо рассвета над океаном знакомый тупичок, толком не просыпаясь, считает очередной неудавшейся шуткой заявление, что ЫЧ свободен, и братьями они больше не будут, и прощается с тем, кто больше не смотрит в ее сторону.
На работу она прискакала раньше всех. Босс явился последним и не ответил на приветствие. Добивающейся ответа на «что случилось?» ЫЧ, он повторил, что ЫЧ свободен. Они больше не братья, ЫЧ не должен выплачивать свой долг, появляться в кофейне и докучать ХК. Он ему больше не нравится, да, такой вот ХК человек. Девушка в шоке, но сопротивляется: я не уйду. Ты так легко меняешь свое мнение, подожду, пока изменишь снова. Резать, не дожидаясь перитонитов, решается ХК и произносит: Ненавижу тебя. Как же я тебя ненавижу. – Почему? Потому, что любишь? Чему ты смеешься? – Для тебя это все так просто? Да, для тебя это все ничего. Это все я [усложняю?]… ЫЧ, между прочим, тебе только что признались в любви, не заметила? Не? Стоит, задыхается подступающим плачем, но молчит, затихла. Случается среди людей такая штука – пролапс митрального клапана. Можно о нем и не знать; если порок невелик, лечение не требуется. Но может при сильной нагрузке зачастить сердце, запрыгать с перебоями, толкаться и замирать; станет не хватать воздуха, картинка мира потеряет объем и сузится в коридор. Дай, корейский бог, здоровья ЫЧ, нет у ней никакого пролапса, но напряжение с этого момента будет нарастать, заставляя ее задыхаться каждый раз при встрече с коварным любимым.
Коварный покинул кофейню, покатался по городу, осушая глАззы на мокром месте встречным ветром, и сообщил зайчику смской, что собирается несколько дней отдохнуть. Отдыхает он, не выходя из дома. Баскетбол. Уборка. После смс от ЫЧ «почему ты так, босс?» масштабные разрушения по всей квартирке. В качестве успокаивающего – побиться головой о стену. Для разнообразия посидеть на полу, зажимая уши, пока ЫЧ, чуть не плача, стучится в дверь. ЫЧ уйдет, не зная даже, был ли он за дверью, и будет набирать, не отправляя, смски «скучаю», «где ты», «позвони», «я люблю тебя», раскричится и, наконец, расплачется.
|