Кочующая по форумам глава. Теперь идёт на место.
40.
--О! Андрей Палыч? А я как раз, хотел…
--Не сейчас!!!
Андрей, не обернувшись, крикнул охраннику так, что тот оступился на месте, и ринулся к дверям, двумя руками хватаясь за скользкое стекло вертушки, пытаясь быстрее раскрутить её, чтобы попасть в проём.
--Катя!!!
Выскочил на улицу, озираясь по сторонам, поправляя очки, заметался у входа, не понимая, что ему сейчас делать и куда бежать. Московский ноябрьский тёмный вечер тут же налетел своим пронизывающим холодом, кидая в воспалённое лицо острые редкие снежинки, забираясь резкими порывами ветра в волосы и под рубашку. Остепеняя, встряхивая, напоминая, что он забыл надеть пальто, свисающее с руки, и собственное имя.
--Катя!!.
Три фонаря, сцепленные толстым бронзовым треножником, закачались в такт, синхронно, заигрывая своими дорожками света с редкими снежинками, словно недоверчиво смеялись: « Испугался? Но ты же не хотел – быть с ней, выбирая одиночество? Отпусти опять…» Или это он, а не фонари, сейчас раскачивался, вглядываясь в силуэты и тени, над которыми властвовал вечер и дорожки света, падающие пятнами на первый мокрый снег…
--Катя!..
Ринулся в гараж, к машине, всё ещё озираясь по сторонам. Одержимый единственным желанием - найти её, увидеть в этой непроглядной темноте, сгрести в охапку, прижать к себе. Сдуло, снесло, разбило вдребезги, не оставляя и следа, совсем ещё недавнее решение - отпустить, освобождая от себя, выждать время. Слетели, стёрлись добела все вереницы дикой ревности, в которой он захлёбывался, превращаясь в озлобленного стервеца, прячась от себя, как в панцире, в работе. Растворилась даже собственная вина, которую он всё пытался объяснить, готовя убедительные слова и собирая, как на ниточку, причины. Увидеть… Только это! И не отпустить.
Чёрный осенний вечер будто сжалился над ним, ударяя новым порывом ветра в спину и заставляя остановиться, замереть на полпути, вслушиваясь в никак не затихающий шум продолжавшего жить по -дневному мегаполиса.
--Андрей!..
Она стояла совсем недалеко, почти рядом с ним, прижимаясь спиной к выкрашенному под бронзу фонарю, сжимая сумочку. Откуда только там взялась?.. Ведь он не мог не узнать её, не заметить…
--Катя…
Шаг…
Ещё один…
Ещё…
Всё медленней, неторопливей, чем ближе к ней. Всё пристальнее взгляд, обнимающий, приковывающий, ласкающий, вместо рук, стискивающих пальто и ключи от автомобиля. Шаг…
Ещё…
И вот теперь она так близко!.. Ветер выбил прядь, роняя на лицо, теребя её и перебирая, словно пальцами.
Андрей проследил глазами, не смея дотронуться, прикоснуться. Катя смущённо улыбнулась и откинула локон, с особой тщательностью поправляя причёску, сосредотачиваясь на ней, словно ища спасения. Спасения от его глаз, перед которыми она сейчас таяла, растворялась, как этот мокрый первый снег, едва дотрагиваясь полыхающей кожи.
Нужно что-то говорить!.. О чём-то, если стало непослушным тело - не шевельнуться…
Подняла глаза, не смея задержаться, и тут же опустила голову.
--Ты… почему в рубашке? Ведь замёрзнешь…
--Мне тепло… - сразу же ответил, переводя дыхание, не понимая слов, но радуясь, как ребёнок, что она хоть что-то у него спросила.- А тебе?
--Тоже…- снова едва заметно улыбнулась она, из последних сил стараясь не смотреть, останавливая и сосредотачивая взгляд на чёрном сукне, свисающем с его руки. – Но может, ты, всё- таки…
--Да, сейчас…- Андрей тут же развернул пальто, накидывая на себя, с трудом попадая в рукава, совсем не отдавая отчёта тому, что он сейчас делает. Всё так же смотрел на неё, не в силах оторваться. – Катя… Я подумал, что ты ушла. – Сказал, и не услышал собственного голоса. Все слова словно выдул ветер, оставляя только дикое, почти первобытное желание - обнять её, прижать к себе, укутывая в распахнутом пальто, и… сковывал руки, заставляя глубже прятать в карманах.
--Я… здесь.
--Ты когда приехала?- снова проклял он себя за бессмысленный, не имеющий сейчас значения, вопрос.
--Недавно… - каждый звук давался с трудом, напоминая сдавленный шёпот, но ей казалось, что она кричит. С дыханьем смешивался ветер, и безбожно ослаблял её перед ним, стоящим так близко, и готовым к… К чему? Ничего не понимала, не видела вокруг, кроме круглой блестящей в свете фонаря пуговицы на его пальто, но чувствовала, что сейчас…вот-вот… он сделает ещё один шаг и кинется к ней, стискивая в руках, и она не сможет уже дышать, отдаваясь, прижимаясь, задыхаясь от его долгожданной близости. И не сможет сдержать слёз, которые острым комком всё ближе подкатывали к горлу, до боли перехватывая его. Осенний ветер не остужал- разжигал в ней еле сдерживаемую бурю. Но только не это! Не плакать! Не сейчас!..
--Ты…- выдохнул Андрей, подходя к ней ближе.- Ты в командировку?- и тут же снова проклял себя за очередной вопрос, словно боясь поверить, но зная, почему она сейчас здесь.
«Господи…- сжалось всё внутри. – Так больше невозможно!.. »
--Я к тебе… - шепнула побелевшими дрожащими губами, сильнее прижимаясь спиной к треножнику фонаря.
«Господи… - вспыхнуло, зарделось, взорвалось на тысячи осколков.- Так больше невозможно!»
--Катька!!! - рванулся к ней, сгрёб в охапку, стиснул, ничего не соображая, зажмуриваясь, прижимаясь щекой к её макушке. Задыхаясь от её близости, проглатывая тугой вязкий комок, сдавливающий горло и… чувствуя, как она бьётся в его руках, толкает в грудь, сопротивляется, пытаясь освободиться. Сжал ещё сильнее. – Нет!..
--Ты не имеешь права!- не удержалась, надрывно всхлипнула ему в грудь, из последних сил пытаясь оттолкнуться. – Ты не можешь так со мной! За что?
--Катя…- он на секундочку освободил её, но тут же стиснул снова.- Катенька… Прости…- выдохнул ей в волосы. – Не могу без тебя… Люблю тебя… Больше не могу…
--Не можешь? Любишь? – слёз не было, они превращались только в всхлип, собирая в ней последние силы – оттолкнуть его или даже ударить. Всё накопленное, пережитое, запрятанное вглубь, прорывалось уже неконтролируемой истерикой, бьющей через край наружу. – Где же… где же она, твоя любовь, если ты… ты так ни разу и не приехал?!!
--Катенька, послушай…
--Я не хочу!!! Ничего не хочу слушать! Отпусти меня!
--Нет!..- Андрей сжимал её запястья, пытаясь удержать и снова обнять.- Больше никогда!
--Ты это говорил уже! И что же?
-- Да, говорил… Катюш… Катенька…Подожди! Послушай! Пожалуйста, успокойся! Прошу тебя!
--Отпусти!.. Я не хочу…
--Нет, нет!.. – повторял он, как мантру. – Никогда…
--А если бы я… сейчас…- ей снова удалось отстраниться,-… не приехала, то что? Что было бы, Андрей? С нами?
--То я приехал бы к тебе!- не выпуская Катиных рук, Андрей шагнул за ней в темноту, за фонарь, в которую она норовила оттолкнуться.
--Когда? - всхлипнула она, пытаясь улыбнуться.
--Завтра. Завтра, Кать!
--Господи!- рванулась она, что было сил, высвобождая руки.- Зачем? Зачем ты врёшь?
--Мне всё равно…- задыхался он, неотступно следуя за ней, уходящей в темную аллею.- Мне всё равно, веришь ты или не веришь. Но я уже билет купил. Он… - остановился, засуетился, похлопав себя по карманам, но тут же спохватился, что она уходит, и бросился за ней.- Сейчас…
--Я ждала тебя!..- слёзы больше не удерживались, проливаясь крупными каплями наружу, стекая по щекам, растапливая холодные снежинки. – Я так тебя ждала, а ты… сейчас… опять мне врёшь!..
--Катя!..- он шёл за ней, открывая на ходу бумажник, одержимый сейчас единственной целью - найти этот дьявольский билет, как будто только в нём сосредоточенно собственное спасение.- Вот. Вот он. Смотри.
--Что?- она не обернулась, продолжая врезаться в темноту, сгребая ногами пожухлые мокрые листья и расшвыривая их в разные стороны.- Что ты собрался показать?
--Подожди!.. – Андрей догнал её и дотронулся руки, но Катя тут же отстранилась.- Да остановись ты, наконец! На. Держи! – сунул ей билет в ладонь, переводя дыхание.
--Не хочу!.. Ничего не хочу знать об этом! - впихнула глянцевую бумажку ему в карман.- Не нужно!
--Не нужно?- Андрей вернул билет.- Рви!
Он словно угадал её мысли, и бело- голубой листок взметнулся в воздух мелкими кусочками, оседая на листве под ногами и смешиваясь со слякотью и грязью. Оба замерли, не отводя друг от друга глаз, а потом одновременно посмотрели на эти жалкие обрывки, уже не отличимые от просто мусора на асфальте.
--Андрей…- слез больше не было. Это действо, стихийно совершённое, такое не свойственное для неё, быстро приводило в чувства.
--Всё верно, Кать!.. Билет уже не нужен. Всё правильно, Катюш.
--Андрей… - Катя двинулась за ним, перешагивающим через клочки бумаги, и направляющимся дальше, в темноту аллеи.- Постой…
--Я знаю, Кать. Я виноват. Я обещал. Но и ты мне обещала.
--Что?..- она пристраивалась рядом, пытаясь успевать за его размашистыми шагами.
--Что?- он на мгновение резко остановился.- Ждать!
--Я тебя ждала!
--При этом, собираясь замуж?- Андрей непроизвольно стиснул кулаки, упрятывая руки в карманах пальто.- Или даже, выходя?
--Я… - она остановилась, но тут же ринулась за ним, видя, как он скрывается в деревьях, нависающих над аллеей, превращаясь в силуэт.- Андрей! – догнала, поравнявшись с ним, беспомощно и жалко стирая с щёк остатки слёз. – Подожди… - дотронулась до рукава, но тут же отдёрнула ладонь. – Я объясню тебе…
--Не нужно. – Жданов, чуть замедляя свои шаги, нащупал в нагрудном кармане рубашки батистовый платочек и, не оборачиваясь, передал Кате.
--Я всё равно не вышла бы за него замуж…- взяла платочек и скомкала в руке.
--И не приехала бы, если не Ирина.
--Неправда!
Она нахмурилась, напряжённо всматриваясь в Андрея, уже не отводя глаз от его лица, не понимая, как же так произошло, что это не он, а она сейчас готова перед ним оправдываться. Готова признавать вину, ошибки, впервые чувствуя себя так остро виноватой! Готова перечёркнуть все собственные чувства, обиды, убеждения, решения, только бы не слышать этот вдруг резко ставший каким- то отстранённым тон и не видеть боль… Боль в его глазах, неспрятанную, такую же острую, мучительную, какую она испытывала сама, только что расписывая его во лжи и слабости. Защемило, сжало, сдавило сердце… Не продохнуть…
--Прости меня…
--Кать…
--Нет, нет, ты прав!- Катя развела руками.- У меня не было билета… И если бы не она… Вчера… Я не приехала бы… Наверно, не решилась бы! – на мгновение закрыла глаза, мотнув головой, словно пытаясь сбросить остатки мешающего смущения.- Но и замуж бы не вышла… Не смогла…
--Катя!- Жданов сделал шаг к ней, но она отстранилась, выставляя вперёд ладонь, не позволяя ему приблизиться, больше всего желая сейчас броситься к нему, но и больше всего пугаясь этого почти неконтролируемого порыва.
--Я должна была почувствовать, понять, как тебе было… плохо. Господи… Да я же знала это!.. Почему же я…
--Катенька…- Андрей опять шагнул к ней, но она не позволяла.- Пожалуйста… Не надо! Не надо об этом думать! Мне плохо не было. Всё случилось так, как и должно.
--Ты не понимаешь…- слёзы снова оказались очень близко, мешая видеть его перед собой.- Я должна была почувствовать, что тебе плохо без меня.
--Без тебя?.. Без тебя я и не жил - умирал.
--Ч…что?- как же несвоевременны и слабы сейчас эти слёзы! Небрежно смахивая их ладонью, всё так же комкая платок в другой руке, Катя медленно пошла вперёд. У промокшей до последней щепки, блестящей от мокрого снега, скамейки остановилась, не оглядываясь назад. Знала, чувствовала, что Андрей стоит за её спиной. И слабела, задыхалась от его близости.- Ну почему же ты не сказал, что всё равно… что всё равно расстался с Кирой?
--Прости меня…- выдохнул он вместо ответа. – Я должен был, обязан - сделать это ещё давно… Года три назад. Нет… Не то! Не так. Я не должен был на ней жениться.
--Нет… Всё правильно… Ты не мог иначе…
--Мог!
--Андрей…- едва перевела дыхание, когда он подошёл вплотную к ней, не обнимая, не прикасаясь, только едва дотрагиваясь губами её макушки. Прижалась, прислонилась к нему спиной, запрокидывая голову и закрывая глаза. – Как же она… всё это…
--Мне всё равно… Кать…
--А как же мама?..- свой голос уже почти не слышался, захлёбываясь в невозможности - больше быть без него.
--Мне всё равно… Катька…
--А как же…
--Я не могу без тебя… Больше не могу. Кать…
Невозможно…
Нереально…
Невыносимо больше терпеть эту муку!..
Когда он вот так… близко… Вот так целует, едва касаясь, почти одним дыханием, висок… Щёки… Подбородок… Подставленные, раскрытые, отданные ему губы… Чтобы ещё… Ещё немножко постоять вот так, прижимаясь, задыхаясь под его губами, чувствуя, как твёрдая земля уходит из- под ног, превращаясь в зыбкую трясину…
Не поворачиваться…
Не смотреть уже и так ничего не видящими от застлавших слёз глазами… Чтобы передохнуть… Чтобы выжить… Чтобы набраться хоть немножко сил для того, чтобы выдохнуть единственные два слова… Только их, и больше ничего.
--Люблю…тебя…
--Господи… Как же я тебя люблю…
Он развернул её к себе, подхватывая, прижимая. Безвольную, сдавшуюся ему, беззвучно плачущую. Что-то шептал, сам не разбирая, что, медленно оседая с ней на скамейку. Прижимал её холодные, замёрзшие ладошки к своим щекам, губам, нежась в них, целуя, согревая. Едва переводя дыхание… Едва справляясь с вязким, тугим комком из собственных слёз, сдавливающих горло.
--Катенька… Прости меня… За всё… Такого…
Ей удалось лишь чуть заметно кивнуть, и тут же снова потянуться к его ладоням, которые трогали, ласкали, обнимали её лицо, будто вспоминали, запоминали на ощупь, как это делают слепые, узнавая.
Да, они сейчас такие же слепцы… Когда не нужно, невозможно больше ни говорить, ни видеть. Только чувствовать... Тепло друг друга… И в сотый, тысячный раз определять любовь на ощупь…
--Ты простишь?..- с трудом доносится до Катиного сознания.
Она распахнула глаза, мутные и невидящие, навстречу его словам и поцелуям. Он плакал. В первый раз перед ней, не отводя взгляд. Подхватывал её слёзы, едва прикасаясь губами, мешая с собственными.
--И ты меня… Пожалуйста… За всё.
--Ты больше не уедешь?..
--Я больше не уйду…
--Я люблю тебя…
--Я не могу без тебя… Больше не могу…
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Поди теперь докажи, что это недоразумении. Хорошо, что ещё эпизод не с постельной сценой достался для прочитки вслух. 
)
