|
3.
И в этот вечер Жданов не смог вовремя расстаться с бутылкой, правда припадал к утешению уже не в кабаке, а дома у Киры. Меланхолично играя стаканом, он таращился в телевизор. Там рассказывали страшное:
– Первый триместр беременности является для многих непростым в психологическом плане. Не для всех женщин беременность желанна. Порой будущей маме требуется время и силы принять свое новое состояние. Но даже если беременность является запланированной, женщину накрывает шквал эмоций. Ведь это означает грядущие перемены — во внешнем облике, в самочувствии, на работе, в партнерских отношениях.
– Андрей, – Кира отобрала у него стакан и выключила телевизор, – беременность Вики оказывает не только на Романа пагубное влияние, но и на тебя тоже?
– Странно, – ответил Жданов, перегибаясь через спинку дивана и наливая себе виски в другой стакан, – что ты до сих пор не предъявила мне, что от меня залетела одна из моих многочисленных любовниц.
Они все еще вяло ругались из-за встречи с Изотовой возле лифта.
Шквал эмоций! У Пушкаревой?
За что ему это?
– По какому поводу такое мрачное настроение? – спросила Кира, не поддаваясь на провокации.
Андрей попытался ей объяснить, какая огромная ответственность на нем лежит, но дорогая невеста не прониклась:
– А на что ты рассчитывал, когда брался за руководство Зималетто? Или ты что-то от меня скрываешь?
– Что ты хочешь услышать? – с досадой спросил Жданов. – Что я переспал со всеми моделями Зималетто, и теперь меня мучает совесть?
Кира заявила, что не хочет ссориться и унесла бутылку, а Жданов снова включил телевизор.
– В первые месяцы беременности самочувствие женщины зачастую остается неизменным. Однако некоторые отмечают тошноту, повышенную утомляемость, пищевые причуды, ноющие боли внизу живота…
Посмотрев на часы, он задумался о том, победила ли Пушкарева уже адвокатов или все еще сражается с ними.
Хорошо, все-таки, что она работает не на тяжелом производстве, а в легкой промышленности, и повышенная утомляемость ей не грозит.
Пригорюнившись, Жданов сидел в своем кабинете, подперев щеку рукой, и печалился.
Пришла Катя, задумчиво остановилась у входа, разглядывая его скорбную фигуру:
– Простите, что опоздала, – сказала задумчиво, – я была у нотариуса с адвокатами… Андрей Павлович, у вас все в порядке?
– Да. То есть, нет, – меланхолично ответил Жданов, пусто глядя в невидимую точку перед собой. – Нет, у меня не все в порядке. И вы первый человек, который должен это понимать.
– Я понимаю, – проговорила Пушкарева тихо.
– Катенька, я совсем перестал спать. Наши дела не выходят у меня из головы. Я всю ночь ворочаюсь, а засыпаю под утро. И звонит будильник. И так каждый день.
Катя с сочувственной улыбкой присела возле него на корточки.
– Знаете, Андрей Палыч, есть такие подушечки с лавандой, если положить их в постель, то они успокаивают. Я вам принесу.
– Подушечки? Нет, не надо. Я думаю, что Кире не очень понравится, если она найдет в своей постели такие подушечки, – все так же отрешенно отозвался Жданов и перевел наконец взгляд на Пушкареву, которая снизу вверх смотрела на него. Её глаза светились нежностью.
Гимназическое пальтишко, дурацкий вязаный красный воротничок, приглаженные волосы. Показалось, или действительно за толстыми линзами очков веки были припухшими?
– Вы плакали, Катя? – спросил Жданов.
Она повела плечами:
– Ну что вы. Разве у меня есть повод для расстройства? Я могу плакать только от жалости к вам.
Её язвительность росла прямо на глазах.
– Рассказывайте, – велел он, сползая с кресла и усаживая Катерину на это место для страданий. Возможно, ему станет легче, если он отвлечется на Пушкаревские несчастья. – Что у вас – шквал эмоций или тяжесть внизу живота?
Она округлила глаза и попыталась вскочить, но Жданов положил тяжелые ладони на её плечи.
Катя немедленно замолчала, являя собой картину типичного партизана на допросе.
– А этот ваш аист? – мрачно разглядывая её, спросил Жданов.
– Улетел, – уныло ответила она.
– И не обещал вернуться?
– Не обещал.
Вообще, этого следовало ожидать – дураков связывать свою жизнь с неформатной Катериной нет.
– Вы все еще сердитесь на меня? – спросила Пушкарева и вдруг взяла его за руку. – Меньше всего я хотела причинять вам дополнительные хлопоты.
– Совсем вы обо мне, Катя, не думаете, – немедленно пожаловался он, по-детски обрадовавшись тому, что она осознает всю степень своей вины перед ним. Жданов присел на корточки возле неё, как это только что делала Катя, и погладил большим пальцем её ладонь в своей. – Катя, пообещайте мне, что я смогу всегда вам доверять.
– Обещаю, – серьезно проговорила она.
– И что ваша личная жизнь никоим образом не повлияет на наши дела.
– Моя личная жизнь? – горечь затронула её губы. – Вся моя личная жизнь протекает исключительно в этом кабинете.
– И это прекрасно, – одобрил такое служебное рвение Жданов. – Как там все прошло с адвокатами?..
– Нормально, – с запинкой ответила Пушкарева, не сразу сообразив, что пятиминутка страданий завершена, и пора возвращаться к делу.
Она высвободила свою руку и вскочила.
В её каморке зазвонил телефон.
– Идите, – великодушно отпустил её Жданов, надеясь лишь на то, что это не очередной банк.
Она что-то ответила и снова выглянула в его кабинет, так и не сняв пальто:
– Андрей Павлович, – спросила она с непонятной улыбкой, – а откуда вы вообще узнали про шквал эмоций и все такое?
– Из телевизора, – буркнул он.
– Вы смотрите передачи про беременных?
– Да потому что в этой конторе куда не плюнь! – взорвался он.
Катя поспешно скрылась у себя.
Там что-то грохнуло.
Он довел Пушкареву до обморока?
Одним прыжком достигнув каморки, Жданов обнаружил Катерину, стоявшую на лесенке и пытавшуюся дотянуться до какой-то папки. Другая папка лежала на полу.
– Вы с ума сошли? – окончательно рассвирепел он, более всего сердясь на себя за неуместные прыжки по кабинету. Схватив Пушкареву за талию, он поставил её на пол и сам полез на лесенку.
– Что вы делаете? – изумилась она.
– Какую папку вам достать?
– Вон ту синюю, – скомандовала она, отдуваясь. – Жарко что-то.
– Вам жарко, потому что вы все еще в пальто, – подсказал Жданов, спускаясь.
– И правда, – фыркнула она.
– Уже началось, да? – встревожился он. – Забывчивость, рассеянность… Вы купили витамины для мозга?
– Я купила витамины для ребенка, – ответила Катя с гримаской, – он находится немного ниже.
– Как жалко, что вы не слон, – искренне вздохнул Жданов, протягивая ей одну папку и поднимая другую.
– Что? – переспросила она оторопело.
– У слонов беременность длится двадцать два месяца. За это время мы бы уже точно рассчитались с долгами, – пояснил Жданов.
– Вы так говорите, – возмутилась Пушкарева, – как будто я это сделала вам назло!
– А разве нет? Почему вы мне не позвонили, не посоветовались, прежде чем заниматься такими глупостями… Слушайте, а есть такой сериал, где героиню-девственницу заразили ребенком в больнице. С вами наверное тоже самое произошло, правда, Катя?
– А про сериал-то откуда вы знаете? – быстро спросила она. – Вы что, целыми вечерами телевизор смотрите?
– Действительно, откуда я про него знаю? – тоже удивился он. – В моей жизни происходит какая-то чертовщина, Катя. Да еще вы такие коленца выкидываете.
– Андрей Павлович, – сказала вдруг Катя, – сходите вы лучше прогуляйтесь. Свежий воздух весьма полезен в вашем состоянии.
– А вы правы, – согласился Жданов, – я пойду, погуляю, – и он отправился к Малине.
У Романа на столе лежал журнал «Ваши дети».
– Сговорились? – простонал Жданов.
– Думаешь? – рассеянно отозвался Малиновский. – Твои секретарши сговорились и оптово залетели на счет «три»?
– Пушкарева не секретарша, – обиделся Жданов. – И вообще это твоя Вика залетела, а Катя просто слишком доверчива и не опытна.
– Дать журнальчик почитать? – сердобольно предложил Малиновский.
А потом в «Вестнике регистрации юридических лиц» было опубликовано сообщение о закладной Зималетто, и как будто этого было мало, Пушкарева уведомила его о том, что к ним едет чиновник из антимонопольной службы. Разумеется, Жданов сделал ей мягкое внушение, от которого прибежал Малиновский, закрыл Пушкареву грудью и сообщил, что Ждановский крик разносится на всю компанию.
– Не обижай её, Жданов, не обижай, – сердито сказал Роман, когда Катя нырнула к себе, – а то она обидится или разозлится, – и добавил уничижительно-презрительно: – Директор.
Вот прям обидно от такого стало, но мириться все равно пришлось идти.
А Пушкарева опять залезла под самый потолок, вызвав очередную волну начальственного гнева.
Переломает себе шею, а работать кто будет?
– Да что же это такое, – прорычал Жданов, в очередной раз сдирая её с лесенки, – в вас Маугли проснулся? Катя, я запрещаю вам эту производственную акробатику! И вообще!
Она стояла, обхватив руками толстые папки, и смотрела на него со странной смесью понимания и любопытства.
– Что же, – спросила Катерина, – мне каждый раз Федора вызывать, когда понадобится что-то достать?
– А почему сразу Федора?
– А где я вам еще мужчину в Зималетто найду? – ехидно ответила она вопросом на вопрос.
– Ну знаете, – рассвирепел Жданов, – а не пошли бы вы прямо в банк! Собирайтесь, Екатерина Валерьевна, я жду вас внизу!
И ушел, глубоко оскорбленный, и только потом вспомнил, что вроде как собирался с Пушкаревой мириться, а не ругаться заново.
Так, в растрепанных чувствах, они и провели встречу в «Атлантик-банке», где Катя сражалась как лев, защищая интересы компании.
– Спасибо, – сказал ей Жданов, когда они выпали из кабинета Шнайдерова выжатыми, как лимон. – И простите меня, Кать. Я не должен был на вас кричать.
– Я понимаю, – ответила она мягко, подумала и добавила: – вы в последнее время просто сам не свой, Андрей Павлович. Эмоционально неустойчивы.
– Катя, я проживаю сейчас очень трудные времена, – напомнил он ей, – и вам прекрасно об этом известно. Вы знаете обо мне больше, чем моя невеста или родители.
– Вы тоже обо мне больше, чем мои родители, – вздохнула она и остановилась, не дойдя нескольких шагов до его машины.
– Ну что опять? – раздраженно спросил Жданов.
– А можно я отлучусь на полчасика? – спросила Пушкарева. – А потом вернусь в Зималетто своим ходом.
– Нет, – отрезал Жданов. – Куда вы собрались в рабочее время?
– В поликлинику, – проговорила она смущенно и опустила голову.
Жданов замер, разглядывая её понурую, несчастную фигурку.
– Вы боитесь, Катя? – вдруг осенило его.
Она молча кивнула.
– Я отвезу вас, – решил Жданов, – где там это ваша поликлиника находится?
– Вы вовсе не обязаны…
– Ну не Федора же вам звать, – запихивая её в машину, хмыкнул он.
В дороге он спросил, как Кате удалось заткнуть рот всему женсовету разом, потому что слухи о её положении все еще не достигли ушей Киры, а это было похоже на чудо.
Катя вдруг развеселилась.
– Это безумное совпадение, Андрей Павлович, – сказала она. – Оказалось, что девочкам было скучно, и они гадали про меня на картах – без меня, потому что в последнее время я только и бегаю туда-сюда, а до Ромашки никак не добегу. И карты показали Амуре, что меня ждет беременность, большая любовь и много денег. Вот это они и обсуждали, когда Малиновский их услышал. А о настоящей беременности девочки ничего и не знают.
– Вот только большой любви нам только и не хватало, – закатил глаза Жданов. – И так живем, как в дурдоме.
Он высадил Пушкареву у какого-то задрипанного здания и собирался уже уехать, когда заметил, что она оставила свою беретку на сидении.
Холодно ведь на улице.
Схватив беретку, Жданов вошел под вывеску «женская консультация», пугливо озираясь по сторонам. Наступит конец света, если Кире донесут о том, по каким злачным местам шляется её жених.
Внутри было так облезло и убого, что ему показалось, будто он очутился в вытрезвителе.
Пушкарева стояла в очереди в регистратуру, упорно глядя себе под ноги.
– Катя, – он ухватил её за локоть, – что мы делаем в этом ужасном месте?
Она вскинула на него глаза.
– Я пытаюсь встать на учет, а что вы здесь делаете – науке не известно.
– А ничего поприличнее вы не нашли?
– Я отношусь сюда по прописке, – пыталась успокоить она его. – Это бесплатное отделение по месту жительства.
Жданов попытался вспомнить, какую зарплату ей платит, не вспомнил, велел Пушкаревой стоять на месте и не двигаться, а сам поймал пробегавшую мимо медсестричку, выведывая у неё о приличных частных медицинских центрах поблизости.
– Да не волнуйтесь вы так, папаша, – засмеялась медсестра, – у нас очень хорошие врачи. Но если вам так хочется потратить деньги, то я напишу несколько адресов.
– Какой я вам папаша, – пробормотал Жданов растерянно.
– Эти сумасшедшие молодые отцы, – снова засмеялась она, что-то быстро чиркнула на бумажке и вручила ему. – Не переживайте, всё будет хорошо. Вы первого ребенка ждете, да?
– Я? – поразился Жданов.
Что за день-то такой!
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
Последний раз редактировалось tapatunya 01 июн 2020, 11:16, всего редактировалось 2 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Какие же они с Андреем всегда ламповые у Тапатуши. 
Катька прелесть .
