Название: Святая Катерина
Автор: tapatunya
жанр: производственная мелодрама
Пейринг: Пушкарева+Жданов
Пояснительная записка: я помню, что у меня где-то пылятся два недописанных фика ("Возвращение" и "Дыши, Жданов", но пока дописывать их не тянет. Когда потянет - не готова ответить).
Пока хочется так поиграть.
Законченный текст одним файлом: https://docs.google.com/document/d/1whO ... sp=sharing1.
– Я тебя никому не отдам. Ты только мой, – Ждановские воркования с любимым рабочим столом были прерваны шорохом со стороны каморки.
Катерина смотрела участливо и с пониманием.
Господи, с кем только она его не застукивала за это время, но со столом – впервые.
Впрочем, Пушкарева уже кажется ко всему привыкла, потому что лишь невозмутимо уведомила дорого шефа о том, что у них запланированы встречи в «Тканях мира», «Радуге» и «Макротекстиле». При мысли о Нестеровой Жданов немедленно воспрял духом и велел Кате собираться.
Однако их намерения были прерваны Малиновским, который вбежал в кабинет с совершенно диким видом. По невнятному бульканью и безумным глазам, Жданов немедленно заподозрил неладное и попросил Катерину подождать его на ресепшн.
Она лишь вскинула брови, и коридоры Зималетто поглотили её. Бермудский треугольник из сплетен в курилке всегда был начеку и жадно тянул свои щупальца к его Катерине.
– Что? – спросил Жданов у Малиновского.
Роман залпом выпил воды из графина и выдавил:
– Палыч, она же беременна!
Кажется, деликатное состояние Виктории совершенно лишил Малиновского разума, потому что это обстоятельство они выяснили еще вчера, и не было никакой необходимости для столь затейливого перфоманса поутру.
– Смирись, – Жданов погладил Малиновского по голове почти с той же нежностью, что и стол. – Виктория и её ребенок – это реальность, с которой…
– Еще и Вика тоже! – Роман вылетел на новый виток отчаяния и схватился за волосы.
– Что значит – тоже? – озадачился Жданов. – А можно озвучить все варианты?
Малиновский затанцевал, являя собой картину типичного зималеттовского сумасшедшего: сначала он округлил пальцы и приложил их глазам, потом изобразил большие зубы, потом замахал обеими руками в сторону пустой каморки.
– Ну а Катя-то тут при чем? – спросил Жданов благодушно.
– А я тебе о чем! – возмутился Ромка. – Беременна твоя Пушкарева, всё, каюк! – и он почему то чиркнул рукой по горлу.
– Моя Пушкарева, – наставительно сообщил Жданов, посмеиваясь, – без распоряжения начальства такими глупостями не занимается. Окстись, Малина, тебе уже повсюду беременные мерещатся.
– Да я сам своими собственными ушами, – для наглядности Малиновский так сильно дернул себя за эти самые уши, что на глазах у него выступили слезы, – как женсовет об этом в курилке трещал.
И с чувством выполненного долга он рухнул в кресло, пав в анабиоз.
– Рома, Рома, – вздохнул Жданов и подцепил свой пиджак с вешалки, – займись уже делом. Мы с Катериной погнали по поставщикам. Между прочим, нам предстоит встреча с Натали Нестеровой.
– Нестеровой? – встрепенулся Ромка и тут же потух: – не о том ты, Палыч, думаешь. Ты же находишься в оккупации! На тебя же беременные секретарши со всех сторон наступают! Это же экспансия, Жданов!
– Это, мой друг, шизофрения.
Самая обычная Пушкарева ждала его возле лифта.
Серая беретка с розовой помпошкой, серый шарфик.
Коричневая шинелька бедного гимназиста.
Никакой беременности на её сосредоточенном лице не было заметно.
Все-таки, Ромка совсем сбрендил.
– Готовы, Катенька?
Она усердно закивала.
Слишком бледненькая, быть может?
И под глазами какие-то тени.
Совсем он Пушкареву загонял, а ведь обещал себе поменьше её эксплуатировать после того, как услышал мнение её отца по поводу его руководящих способностей – в ту ночь, когда сидел в шкафу Катерины.
– Кать, вы хорошо себя чувствуете? – спросил он.
Она вскинула на него испуганный взгляд, и этот взгляд поразил Жданова куда больше, чем давешнее представление Малиновского.
– Катя?
– Со мной все в порядке, Андрей Павлович, – твердо отчеканила она.
И в обморок она недавно падала прямо в президентском кабинете – Жданов еще тогда зачем-то с искусственным дыханием к ней полез, а потом едва не оторвал пуговицы на её блузке, вместе с воротником.
– Катя, а вы точно от меня ничего не скрываете?
Она ощутимо заволновалась, и Жданов еще ближе к ней придвинулся, хотя куда уж ближе в одном-то лифте.
– Посмотрите мне в глаза, Екатерина Валерьевна!
– Да я никогда, – замотала она головой, – только про Колю сразу не сказала, потому что случая не было… Ну про то, что он в Никамоде работает. А больше – ничего.
Господи, ну для чего он третирует бедную Пушкареву, тиран и деспот.
Лифт тихо звякнул, открывая двери.
Жданов подхватил Катю под локоть, увлекая к своей машине.
Они же вчера целый день провели вместе с её отцом – пока к нотариусу съездили, пока в налоговую, пока машину толкали. И ни о чем таком Пушкарев не сказал, а он не был похож на человека, умеющего молчать.
В машине Пушкарева потянула носом.
– Химией пахнет, – заметила она.
– Ну, только что из сервиса, – кивнул Жданов удовлетворенно, – или наливайку залили или елочку новую повесили. Вам не нравится, Катя?
Она пожала плечами.
Он принюхался, но никаких особых запахов не ощутил.
Шизофрения Малиновского модифицировалась в паранойю Жданова.
Нет, так и спятить недолго.
Чтобы быть беременным, нужно заниматься сексом, а ничто в Кате не предвещало подобного развития событий.
Ну не святая же она Катерина, с которой случилось непорочное зачатие.
В последнее было поверить куда легче, чем в то, что Пушкарева взяла и залетела, как нормальная женщина.
И вообще, беременеть команды не было!
Выбросив лишние мысли из головы, Жданов понесся в новый день, переговоры и флирт с Нестеровой.
Правда, флирт получился какой-то вялый, для галочки. Пушкарева сражалась за свою двухпроцентную скидку и выплаты в шесть этапов с куда большим пылом.
Его личный умненький бульдог.
Поскольку Роман явно был в худшем из своих состояний, то мириться с Юлианой Жданов тоже поехал с Катериной – выставит девочку на передний флаг, пусть на неё падет первый гнев Виноградовой, а когда та немного успокоится, то появится и сам Жданов в броне своего обаяния. Блестящий план.
– Вы главное выглядите как можно более жалостливо, – наставлял он её в приемной, – чтобы у Юлианы сердце дрогнуло при виде вас. Впрочем, сильно стараться вам не придется… Катя, вы что, совсем не спите?
Она мрачно вручила ему беретку и отправилась на передовую помирать смертью храбрых, а Жданов остался кокетничать с секретаршей.
Прошло довольно много времени, но Катерина не спешила звать на помощь.
Неужели Юлиана окончательно сломила её боевой дух?
Жданов осторожно заглянул в кабинет.
Пушкарева пила чай и закусывала сушками.
Подперев рукою щеку, Юлиана задумчиво на неё взирала.
– Новая коллекция, – с набитым ртом говорила Катерина, – в этот раз по-настоящему приличная. С хорошими тканями, вы понимаете. У нас даже будет бюджет на продвижение. Так что вы уж простите Андрея Палыча ради меня, а то ведь никакого сладу с ним нет, когда он не в духе.
– Катенька, а хотите шоколадку? – ответила Юлиана.
Пушкарева закивала.
Виноградова встала и достала коробку конфет из сейфа. Налила своей гостье еще чая.
– А вы так и работаете в кладовке? – спросила она.
Катерина понуро вздохнула и пожаловалась шепотом:
– Однажды я в ней даже ночевала, меня Андрей Палыч там забыл.
– Господи, Катюша, но ведь крепостное право отменили в 1861 году, – возмутилась Юлиана. – Вам просто никто об этом не сообщил, да? Я бы вашему Жданову лично голову открутила.
Пушкарева округлила глаза. Кажется, она и сама сообразила, что перегнула палку, и эффект получился прямо противоположным.
– А можно мне еще чаю? – смешалась она, усиленно соображая, как теперь вывернуться. – Даже не представляю, как мы без вас обойдемся. Наверное, мне придется уволиться и искать работу дворником.
Уволиться?
От возмущения Жданов едва не вломился в кабинет, чтобы быстро всем объяснить, что никто никуда увольняться не будет. Будут рожать… то есть, страдать на рабочем месте без увольнительных.
– Не преувеличивайте, – засмеялась Юлиана, – я вас спасу от столь печальной участи. Не нужно вам в дворники, вы приходите за работой сразу ко мне.
Этого уже нельзя было стерпеть.
– Добрый день, Юлиана, – загрохотал Жданов, – как же вы среди бела дня переманиваете моих лучших сотрудников?
Катя подскочила и приложила палец к губам, призывая его не метать громы и молнии, а проявить такт и понимание.
Жданов и сам помнил, что приехал сюда очаровывать, и попытался взять в себя в руки.
– Вы же меня грабите, буквально, Юлианочка, – рык вышел куда приличнее.
Виноградова засмеялась.
– Вы посмотрите, какой собственник, – воскликнула она, – ты прибежал сюда меня уговаривать вернуться или Катеньку от соблазнов спасать?
– И то, и другое, – Жданов нервно вручил ей букет цветов и обратился к Пушкаревой: – Екатерина Валерьевна, вы сюда приехали чаи гонять?
Она виновато отодвинула от себя чашку.
– Ну всё, всё, – вмешалась Юлиана, – Андрюша, на твоем самом ценном сотруднике и без того лица нет. Ты бы её кормил иногда, что ли.
– Обещаю кормить и выгуливать, – согласился Жданов.
– На поводке, чтобы не сбежала, – как бы между прочим пробормотала Пушкарева.
Её собеседники, однако, эти слова услышали и обратили на Катерину одинаково озадаченные взоры.
– Ну пожалуйста, – Пушкарева улыбнулась Юлиане, – согласитесь с предложением Андрея Павловича.
– А он, мне, Катенька, еще ничего и не предлагал.
– У вас чересчур убедительно получается изображать из себя жертву моей тирании, – сказал Жданов, когда они возвращались в компанию.
У него было прекрасное настроение, сделка с «Макротестилем», встреча с Нестеровой и сотрудничество с Юлианой будоражили кровь.
– Я всего лишь следовала вашим инструкциям, – напомнила она спокойно.
– Это вы молодец, – одобрил он, – давайте и дальше без всякой самодеятельности.
– Какой самодеятельности? – уточнила она бдительно.
– Любой самодеятельности, – повелел Жданов с улыбкой. Да нет, Малиновский что-то не так подслушал. Катя с ним никогда так не поступит.
Кира и Вика чирикали в президентской приемной, когда Жданов и Катя вернулись.
– Тебе Нестерова звонила, – обвиняющим голосом сообщила Вика.
Как будто ему звонил серийный убийца с предложением в следующий раз пойти на дело вместе.
А Кира подошла к жениху и выдернула из торчащую из кармана его пальто беретку с помпошкой.
– Ну вы совсем уже, – сказала она.
Катерину словно захватил в плен женсовет, который носился по коридорам и постоянно трындел о липосакции. Жданов злился на них всех: он же велел Катерине сидеть возле телефона и ждать звонка из «Макротестиля», но нет! Она же понеслась в пампасы!
Когда раздался звонок в Катиной каморке, он злобно вскочил со своего места и рванул трубку с аппарата.
– Пушкарева, – услышал он в трубке срывающийся в фальцет юношеский голос, – так что ты решила-то?
Какой-то лукавый черт дернул в эту секунду Жданова под руку.
– Мм? – невнятно пробормотал он как можно тоньше.
– Ну с легендой для ребенка! Как мы объясним его появление Валерию Сергеевичу? Вряд ли он поверит в непорочное зачатие, хотя лично я бы…
Жданов тихо опустил трубку.
Кажется, никогда в своей жизни он не чувствовал себя настолько преданным.