|
12.
Зорькин Андрею не понравился сразу. Повода познакомиться с официально провозглашенным женихом Кати у него раньше не было. Кажется, Зорькин исполнял серенаду на лестничной площадке у квартиры Кати в день рождения, чем произвёл фурор в рядах женсовета. Мелькнул на приёме у Волочковой, но Катя, тщательно избегавшая Андрея – он и теперь понять не мог: почему? – быстро увела дружка, даже не представив его своему… Кем Андрей был тогда ей? Бывшим любовником? Настоящим? Просто начальником? Теперь у Андрея были все возможности для того, чтобы, так сказать, всесторонне ознакомиться с Николаем Антоновичем: фас и профиль, костюм на вырост, дешевая оправа очков, презрение и вызов в глазах. На последнее обстоятельство Андрей старательно не обращал внимания. Если он кому-то и должен, то уж точно не этому… самопровозглашённому финансисту.
Этот мелкий субъект откровенно его раздражал. Тем, что ходил по коридорам, разговаривал, дышал. И знал, где сейчас Катя, и не хотел говорить. Андрей уже всерьёз обдумывал способ выбить из него информацию. Останавливало только осознание того, что если он применит силу к Николаю, то Катя точно уже никогда Андрея не простит и никогда не вернётся. Но это не значит, что он не пытался выведать у Зорькина сведения другими способами. Засранец упёрся и только зло сверкал очками, даже когда Андрей схватил его за грудки в буквальном смысле.
Ладно. Ладно, чёрт побери! Он придумает, как использовать Зорькина для обнаружения Кати. Самое простое и очевидное – проследить за ним. Однако в первый день «от явления мсье ЗорькИн» это не удалось – Изотова с невнятным возгласом и небывалой экспрессией вцепилась в Андрея мёртвой хваткой. Пока он разжимал крепкий захват на своей шее, Зорькин прошмыгнул к лифту, успев напоследок одарить почти роденовскую скульптурную композицию, которую представляли Андрей и Валерия, ехидным взглядом и мерзкой улыбочкой. Если он расскажет Кате… Если он расскажет? У Андрея не было сомнений – и расскажет, и покажет, и, не дай бог, в лицах…
Непонятное чувство дёргало ежеминутно. Если до появления Зорькина в «Zimaletto» Андрея заботило ненормальное нежелание Катерины с ним общаться, то после… После, дьявол его забери, в душе поселилась обида. Обида? Да, обида! Пушкарёва встречалась с Зорькиным, разговаривала с ним, обсуждала ситуацию в « Zimaletto», прислала его сюда… Спаситель, мать его! Финансовый директор недоделанный… И, самое отвратительное, Андрею пришлось принять его помощь.
Ромка, который переживал об отсутствии «своего» финансиста не меньше Андрея, после появления Зорькина, вообще стал счастлив до невозможности. Он искренне считал, что Николай Антонович – лучший выход для Андрея и компании. «И женсовет останется в неприкосновенности», – повторял Малиновский, конечно же, имея в виду, что в неприкосновенности останется он сам.
Но Андрею было... обидно. Это с ним Катерина должна была советоваться, а прятаться от него не должна была!
И даже чувство облегчения от того, что теперь с компанией всё будет нормально, теперь они продержатся некоторое время, хотя бы до следующего хода Воропаева, не притупляло другое чувство.
Это чувство неправильности происходящего между ним и Катериной не уходило после хорошего бокала виски, не снималось попыткой пофлиртовать с новой сексапильной брюнеткой из отдела маркетинга. Оно исчезало только тогда, когда Андрей вгрызался в рабочие вопросы или гнал на пределе возможностей свой «Порше». Но работать круглосуточно было невозможно, а гонки по ночной Москве могли закончиться бедой, он это хорошо понимал. Он только никак не мог понять, как очутился в такой ситуации.
Он пытался уговорить себя, что так будет лучше – Катя имеет друга , который о ней позаботится. С него Андрея, как с будущего папаши, снимается часть ответственности. Ведь не думал же он в действительности, что Катя согласится выйти за него замуж… Или думал? «Позвольте представить, это моя жена Екатерина и сын… э-э-э, сын!»
Чёрт! Чёртов Зорькин, чёртова Катерина, чёртов он сам! Сегодня вечером он обязательно выследит Зорькина, а если это не удастся, то завтра утром он просто набьёт ему морду. И тогда Екатерина Валерьевна уже не сможет игнорировать присутствие Андрея в своей жизни!
Понимаете, обижаться на женщину было для него внове.
***
Андрей припёр его к обтянутой дерматином двери квартиры.
– Где Катя?
– Не скажу!
Зорькин упрямо наклонил голову, хоть это было трудно – рука Андрея обхватывала его горло.
– Ты… ты не скажешь? – голос Андрея хрипел, как будто это именно ему сдавили шею. – Да ты…
Зорькин сопел, двумя руками отдирая от своего хлипкого горла ладонь Андрея:
– Отпусти! Всё равно ничего не скажу! Мало от тебя Катька получила? Отстань от неё…
Вырваться Зорькину не удавалось, но он очень старался. Андрей впервые всерьёз задумался, что же ему делать дальше. Зорькин его не испугался, явки и пароли сдавать не торопился. Не убивать же собственного финансового директора? Хотя подобное желание крепло с каждой секундой и каждым словом этого сопляка.
– Зорькин, слышишь, я всё равно вытрясу из тебя, где Катя…
– И что? Потом так же пойдешь с Катькой разговаривать? Это ты меня послушай, Жданов! Она тебя знать не желает, но по какой-то неизвестной мне причине решила не разорять твою вонючую компанию и тебя пожалеть! Я ей говорил, чтобы она оставила вас тонуть со всем вашим высокомерием и тупостью вашей. Она сказала, что не может. Меня к тебе отправила… А ты тут… Я ей говорил!
Андрей отпустил шею Зорькина и поднёс кулак к его носу:
– Где? Катя? – произнёс, зверея и понимая, что ничего уже не добьётся. – Я. Поговорить. С. Ней. Хочу. Иначе. Убью. Тебя.
Прозвучало это внушительно. Конечно, самого бы Андрея эти слова не напугали, он слышал в своём голосе неуверенность и поражение, но, видимо, Зорькин впечатлился. Он сглотнул, кадык заходил на тонкой шейке, голос его срывался:
– Катя уехала! Её не будет… – Зорькин запнулся, – месяц! Слышишь, неандерталец? И даже если ты выбьешь мне все зубы и превратишь в отбивную, она не появится и…
Андрей отпрянул от брызгающего слюной и дёргающегося то ли от страха, то ли от ненависти Катиного дружка.
Кати нет в Москве. Катя уехала.
Андрей пропустил момент, когда Зорькин замахнулся. Только увидел мелькнувшую ладонь, превратившуюся в кулак, не успел отклониться и почувствовал сильный удар в челюсть. Всё-таки Зорькин его не боялся, Зорькин его ненавидел.
– Куда она уехала?
Зорькин толкнул Андрея в грудь, развернулся и, молча открыв дверь ключом, зашёл в квартиру.
– Куда уехала Катя?!
– Идиот! И сволочь! Эх, если бы не Катька… – послышался из-за двери удаляющийся злой голос.
– Что ж ты такой непочтительный-то… к своему президенту, а?
Андрей со всего размаха ударил кулаком хлипкую псевдокожаную преграду. Дверь не шелохнулась. Дерматином была обита сталь. Больно Андрей сделал только себе.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Спасибо!
