НРКмания

Этот текст появился как ответ на заявку № 37 Осеннего феста 2012 года: Катя/Андрей (никакого МИШИ), канон. Катя забеременела после ПЕРВОЙ ночи с Андреем, все остальное на усмотрение автора.
Заказчик остался Анонимом.

Выкладываю по частям. Исправляю. Не всегда к лучшему. Тапки приветствуются. Продолжение и окончание есть.

Название:Как твои дела?
Герои: персонажи НРК
Рейтинг: RG-13
Права: у правообладателей
Основано: на анонимной заявке №37 Осеннего феста


Часть 1. Кто вместо меня

1.
Усталость накатила неожиданно, как случалось уже не раз всю последнюю неделю. Катя давно перестала себя убеждать, что всё нормально, что ничего не происходит. Всё уже произошло. И что ей с этим делать, она понять не могла.
Ну почему, почему, она, такая разумная, просчитывающая все ходы в бизнесе, в личном оказалась такой беспросветной дурой?
«Что делать, что делать, что делать?» - эта мысль поселилась в её сознании, не покидала её ни днём, ни ночью. Она мешала ей работать, заставляя замирать над расчетами. Она мешала ей разговаривать с подругами и не оставляла её дома. Она лишала её голоса в присутствии Андрея и вынуждала отводить от него взгляд.
Что делать? Нельзя больше откладывать. Нужно на что-то решиться. И выбор, как всегда, был только за ней.
Необходимость принять решение, возможно по самому важному вопросу в её жизни, отодвинуло боль и ужас от прочтения инструкции. Да, она подумала, что упала в обморок из-за шока от предательства Андрея, а оказалось всё намного банальней. Но и страшнее тоже. Если б она не знала об инструкции, ей было бы проще принять решение. Она бы, как только подтвердились её подозрения, кинулась к Жданову, рассказала бы ему о ребёнке, и они решали бы проблему вместе. Вместе? Ты уверена, Пушкарёва? Или как бывало уже не раз: «Что же нам делать Катенька?» Или даже так: «Кать, ты же придумаешь, что нам делать?» И всё равно решать пришлось бы только ей.
Нет, хорошо, что она узнала о плане Романа и Андрея. Нет. О плане вице-президента и президента компании «Zimaletto». Инструкция и всё, что к ней прилагалось, и что за ней последовало – это не поступки мужчин, это проступки глупых, злых, подленьких, заигравшихся мальчишек. Как она могла поверить, что Андрей Павлович Жданов мог полюбить Катю Пушкарёву? Наверное, у неё напрочь отключился мозг. И чувство самосохранения . Но сейчас поздно об этом размышлять… Не об этом думать нужно. Ребёнок, у неё будет ребёнок… Наивная вера в чудо, чудо и принесла. Что же делать? Думай, Пушкарёва, думай.
Работа, Жданов, Колька, мама и папа… Как, как она скажет обо всём родителям?
Или не говорить никому, решить всё самой и устранить проблему раньше? Устранить? Маленькое уже живое существо, слабое, беззащитное. Её ребенка. Ребенка Андрея. Бесконечно любимого Андрея - она не может врать ещё и себе – любимого даже сейчас, когда она всё-всё про него понимает? Разве можно одновременно так ненавидеть и так любить? И что, что, что же делать с ребёнком?
Катя решительно встала из-за своего стола, зашла в президентский кабинет. Жданов вопросительно ей улыбнулся. Он в последнее время всё время ей улыбался.
- Андрей… Павлович…
- Да, Катенька, я Вас слушаю.
Кате показалось, что улыбка как приклеенная застыла на его губах, лживая искусственная улыбка. Что он сегодня ей подарил? Собачку?
- Андрей Павлович, я завтра утром задержусь на час, - и, не дожидаясь ответа, вернулась к себе в каморку. Там она еще раз заглянула в свой ежедневник. Завтра, 8-30, кабинет 115.

2.
Катя решилась. Собственно говоря, решение своё она приняла почти сразу, приём у врача ничего не изменил. Всё было исчислено, взвешено и разделено, когда мысленно она начала называть ребёнком набор клеток размером меньше сантиметра.
Как только Катерина определила самое для себя главное, она собралась, сосредоточилась и составила план.
Первое: рассказать маме. Она поймёт и подскажет что делать. Во всяком случае, Катя очень на это надеялась. Папе пока не говорить. Трупы ей не нужны. А после такого… неожиданного сообщения их может быть несколько.
Второе: закончить все дела в «Зималетто». Составить отчет. Такой, какой требуется Андрею. Написать доверенность на управление «Никамодой». Такую, какая ему понравится. Написать заявление об увольнении. И наплевать, понравится ли оно Жданову.
Третье, самое последнее и самое важное. Рассказать Андрею о ребёнке. Или написать. Да! Она напишет инструкцию по обращению с беременной Катей Пушкарёвой, закапает её слезами и пошлёт по почте. Через Уругвай. Или Марс. Или Сириус.
- Катя! Ты где, Кать? - у Андрея Павловича вошло в привычку каждый раз, когда он входил в кабинет, проверять, на месте ли его помощница. «Нет, Катя сбежала с цыганским табором, а это муляж!» - хотелось ей ответить. Но она, как всегда сдержалась. Она старалась быть спокойной и выдержанной. Сразу после прочтения инструкции ей хотелось узнать – за что? За что они с ней так поступили? Боль от предательства была такой сильной, почти физической, почти нестерпимой… Ей захотелось ото всех спрятаться, потом она подумала, что нужно отомстить. Она даже вместе с Колькой план мщения разрабатывала, что-то придумывала… Но всё отошло на второй план, как только она поняла, что беременна.
Внешнее спокойствие и выдержка, ровные отношения со всеми, говорить только по делу. Сначала она вела себя так неосознанно, полностью погрузившись в размышления, что ей делать с её ужасной (или прекрасной?) новостью. А потом поняла, что именно такое поведение гарантирует ей спокойствие, даёт время подумать и принять решение, и все окружающие, включая Андрея, принимают её спокойствие за сосредоточенность на делах «Zimaletto».
Все считали, что она решает важные финансовые вопросы. Женсовет - потому что не разбирался в стратегии компании, родители - потому что очень уважали важную Катину должность, Малиновский и Жданов - потому что действительно знали, какими сложными проблемами её нагрузили.
Андрей, конечно, поудивлялся вслух, куда же запропастилась его отзывчивая Катенька, но достаточно быстро привык к её новой манере поведения. Приспособился. Да и выбора у него особого не было. Только сам брал её за руку, заглядывал в глаза, открывал двери, помогал надевать пальто. Почти каждый вечер предлагал отвезти её домой. Катя старалась не замечать, как эти знаки внимания бесили Киру. А если честно, ей стало на это на-пле-вать.

3.
Сегодня, после того как Андрей в присутствии Кати и Малиновского отказался ехать с ней на обед в ресторан, Кира Юрьевна побледнела, ничего не сказала и ушла из кабинета, хлопнув дверью. А когда Жданов с Малиновским отправились в неизвестном Катерине направлении, вернулась. Уселась в президентское кресло и позвала:
- Катя!
- Да, Кира Юрьевна, - Катя нехотя вышла в кабинет.
- Катя! – Воропаева медленно снизу вверх осмотрела Пушкарёву, как будто видела её сегодня в первый раз, потом поморщилась.
- Катя! – Кира Юрьевна никак не продвигалась в разговоре, и Катерине вдруг безумно захотелось наплевать на иерархию, на вежливость и сделать замечание о зависшей в голове у кое-кого программе, но её новоприобретённое спокойствие помогло сдержаться. – Вы должны перестать поощрять Андрея Павловича!
Катя молчала.
- Андрей Павлович вовсе не имеет в виду того, что Вам кажется…
- А что мне, по-вашему, кажется? - голос Кати был ровен, в отличие от срывающегося, какого-то прыгающего, голоса Киры.
- Катя, он молодой и очень привлекательный мужчина. Разумеется, он Вам понравился и возможно даже Вы в него влюбились, - вопроса в этой фразе не было, утверждение - было.
Катя стиснула зубы и опустила глаза.
– Но поймите, это отношение к Вам оно несерьёзно. Вам кажется, что он оказывает знаки внимания, а он просто любезен с Вами, потому что Вы, Катя, полезны для бизнеса.
У Кати возникло такое несвойственное ей желание – желание завизжать. Да что ж это такое! Почему никто, никто не воспринимает её как женщину? Почему все считают калькулятором, счётной машинкой, вещью очень полезной в бизнесе, но не в обычной жизни? Катя представила, что будет, если она сейчас скажет Кире, что ждёт ребенка от её жениха. И засмеялась вслух. Воропаева, продолжавшая вещать о тщетности Катиных поползновений, пораженно замолчала.
- Кира Юрьевна, - смех исчез так же неожиданно, как и возник, - я прекрасно всё понимаю. Всё, что делает Андрей, – вдохнуть воздуха, - Павлович, он делает только ради «Zimaletto».
Катя, которая до этого стояла вытянувшись в струнку, прошагала до кресла, с решительным видом в него уселась. Но если Кира приняла это за очередную Катину дерзость, то ошибалась. Просто у неё закружилась голова, и тошнота подступила к горлу.
Да, очень вовремя. Начитавшись всяческих пособий и советов для беременных, Катя сразу решила, что большинство описаний ей не подходят: тошнота подступала не утром, а в самое неожиданное время, не подчиняясь расписаниям, солёненького и всякого экзотического ей не хотелось. И вообще, кроме этой проклятой недисциплинированной тошноты, ничего, казалось, с её телом не происходит. Ну, ведь могла же, могла она ошибиться?
«Да, - внутренний голос как всегда не оставлял шансов, и иллюзий тоже не оставлял, - и четыре аптечных теста, и врач в районной поликлинике, и гинеколог в женской консультации, они тоже ошиблись!»
- Вам Катя нужно научиться вести себя. Иначе вскоре Вы всё-таки потеряете эту работу!
Катя засмеялась. И смеялась до тех пор, пока разъярённая невеста Жданова не вылетела из кабинета.
- Считайте, что уже потеряла, Кира Юрьевна, - смех быстро сменился слезами, И Катя мимолётно подумала, что всё-таки описания поведения беременных и про неё тоже. - Считайте, что уже…

4.
Самое главное в своём плане Катя оставила напоследок. Сначала уладить всё чужое и внешнее, а потом, потом…
Чего она ждала от Андрея? Катя попыталась разложить свои чувства и ожидания по полочкам. «Да, Пушкарёва, а лучше разнести по графам и свести баланс. Актив-пассив». Но в любом случае получалось у неё вот что. В прекрасное, чудесное время «до инструкции» ждала бы от Андрея сочувствия, возможно, радости. Хотя поверить в то, что Жданов её действительно любит до умопомрачения, до «поженились и умерли в один день», она так до конца и не смогла… Верила, надеялась, но не смогла. Но понимание, сочувствие и помощь, она же могла на них рассчитывать? Сейчас… Катя подошла к двери в президентский кабинет, прислонилась щекой к матовому стеклу… Сейчас она ждала от него страха. Беспомощного удивления в его глазах и страха. «Ты ж его любишь, Пушкарёва? Ты верить ему должна».
Накатила привычная уже усталость, Катя оторвала голову от стекла. Так. Напомнить себе, что предавший один раз, предаст и в тысячный. Готовиться к худшему… «Ожидая лучшего?» - «Да заткнись ты». Внутренний голос замолчал, но Катя была уверена, что временно. Такой вот непослушный у неё был внутренний голос.
Постояла немного в центре своего кабинетика. Слабость не проходила, и Катя уселась за стол, опустила голову на скрещенные руки. Стало немного легче.
А что, если поговорить с Андреем сейчас? Не откладывать это напоследок? Сразу всё определить в главном, а затем… «Что же тебя швыряет так, Пушкарёва?»
Решительно встала, сжала кулачки на удачу и прошла в президентский кабинет. Жданова на месте не было… Баланс не сошелся.
С обеденного перерыва Катя немного задержалась. Девочки как всегда были шумны и любопытны. Сегодня их чрезвычайно занимала марка и стоимость автомобиля её жениха. Катя устала и от этих расспросов, и от своих попыток придумать ответы (а потом их не забыть), её мутило от запахов еды, которую с аппетитом поглощали все, без исключения женсоветчицы. И расспросы им в этом не мешали. Казалось, поглощаемая информация – это такая же пища для них, как и картофельное пюре с котлетой по-киевски. В общем, Катя задержалась. В приёмной Вики не было и, прежде чем зайти в президентский кабинет, Катя на несколько секунд остановилась в приёмной. Из-за дверей слышался голос Жданова. Она открыла дверь и замерла на пороге.
Интересно, а что скажет Андрей, если вот сейчас подойти к нему, так свободно развалившемуся в кресле, снять с него очки, наклониться близко-близко к его лицу, как будто захотела поцеловать? Дождаться, когда он улыбнётся, а потом подставит губы, готовясь к поцелую … И выпалить: «Андрей… Палыч, я жду от Вас ребёнка!» Катя ещё секунду посмотрела на президента, разговаривавшего по телефону, и слегка кивнув в ответ на его вопросительный взгляд, прошмыгнула в свою каморку.
Отчет был почти готов. Сегодня она его закончит. Завтра она встретится с юристами, послезавтра … Послезавтра она… Дверь в каморку открылась.
- Катя, как у нас дела? – Жданов лучезарно улыбнулся.
- Отчет почти готов, Андрей Павлович.
И заметила тень облегчения на любимом предательском лице. «Пушкарёва, инструкция – это и он тоже».
- Ну, Катенька, я не только о деле хотел с Вами поговорить… Мы так давно не были вместе, никуда…
«Я не выдержу! Я не выдержу до послезавтра»
-…не ходили, Катенька! Может сегодня вечером …
«Скажу ему сейчас!»
- Катя, ты меня не слушаешь совсем. Кать?
«Вот сейчас!»
- Андрей … Павлович, я …
Жданов подошел ближе к ней, протянул руку, зацепил указательным пальцем её очки, другой рукой накрыл ладонь Кати, лежащую на столе, наклонился …
«Сейчас!»
-…должна… - слова её утонули в его губах.
-Кааааатя, сегодня мы … - что он хотел сказать, Катя не узнала, потому что стукнула дверь в его кабинет, Андрей резко выпрямился, отвернулся и быстро вышел, почти вылетел, из каморки.
Катя услышала взволнованный голос Киры. Встала, подошла к полке, на которой стояла фотография счастливого семейства Пушкарёвых, стукнула пальцем себе – фотографической - по голове:
- Дура ты, Пушкарёва. И трусиха…

5.
«Я – не трусиха, я - не трусиха». Главное, ставить перед собой такие препятствия, которые собираешься взять. Высота их значения не имеет. Вот разговор с мамой – из самых высоких, но преодолимых. А непреодолимые барьеры оставить на будущее. Вот папа ей сейчас не по силам. Потом, потом. Собрать все силы, сосредоточиться и … сбежать на самый дальний необитаемый остров. А пока - мама.
- Мама, послушай, - тихо и неуверенно начала Катя.
Но откладывать нельзя. «Позади – Москва, Пушкарёва, позади – Москва».
– Я жду ребёнка, мама…
Елена Александровна медленно, Катя думала, что так бывает только в кино - в рапиде, осела на пол.
- Мамочка! – Катя бросилась разыскивать капли.
- Постой, Катя, - Елена Александровна тяжело приподнялась.- Подай руку.
- Мама, давай я вызову «Скорую»!
- Накапай валерианы… Тридцать капель, да водой разбавь. Так, хорошо.
За будничными указаниями матери чувствовалось такое волнение, такое внутреннее напряжение, что Катя вдруг успокоилась. Нужно держаться. За себя, за маму. Она сильная. Они сильные. Всё будет хорошо…
Хорошо не было. Мама плакала, Катя ещё дважды приносила ей валерьянку. А под конец разговора, посмотрев на побелевшее в синеву мамино лицо, побежала искать нитроглицерин. Маме она рассказала всё. Почти всё. Про инструкцию Катя рассказать ей не смогла. Может быть потом, когда у неё самой перестанет болеть сердце и ещё что-то там, в горле, голове, внутри всего тела.
- Катенька, а Андрею Палычу ты сказала? Про ребёночка?
- Нет!
- Но может быть он не такой…
- Какой, мама, какой? Он не любит меня, он любит компанию свою, мама… Он женится скоро! - Катя практически кричала.
- Тише, тише, тебе волноваться сейчас нельзя. Что ты, дочка, – и, помолчав, мама добавила: - А ты его любишь, да? Всё так же?

ТВС

С переездом!!!

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

С переездом,мы вас ждали очень и такой фанфик тоже !

Элен Влюблена в вашу Катю, которая может позволить себе больше, чем та, что на экране

Элен!
Все очень понравилось. С нетерпением жду продолжения.
Мне ваша Катя нравится: не мстительная и ... я бы сказала - мудрая, взрослая. Готова к поступку.

И еще один вопрос: какой рейтинг у фанфика?

_________________
. Иллюстрированные фики: Hamamelis, jedilady, ludakantl и другие...

Элен! Замечательно! Хочется читать и читать.

Элен! С удовольсвием читала Вас на Осеннем Фесте и все время надеялась на продолжение.И очень рада , что Вы вернулись.С нетерпением ждем проду!

Спасибо, Элен! Я, тоже, жду проду и волнуюсь за вашу Катю.

_________________

Любить – значит видеть человека таким, каким его задумал Бог. (Ф.М. Достоевский)

Спасибо, Элен, что Вы не оставили неоконченной эту заявку.
Буду вместе со всеми ждать продолжения истории.

_________________

Удачи и вдохновения Элен!
Буду ждать продолжения!

_________________
Игра: Язык жестов в НРК

Спасибо за внимание и пожелания. Пока выкладываю чуть поправленный, но уже прочитанный Вами текст .

Ооо, забыла оформить шапочку фика. Простите, многие мелочи и важные вещи ускользают от внимания. От неопытности. Я дополню.

Интересное начало! Спасибо, Элен

_________________
Если очень постараться, в работе можно добиться всего чего хочешь. Как жаль, что в личной жизни все по-другому... от наших усилий ничего не зависит..

Заказчику и читателям

6.

Мама настаивала на том, что откладывать разговор с папой нельзя.
- Катя, у нас в семье никто никогда никого не обманывал. Надо, Катя, надо! Тебе самой же легче будет… Мы не сможем скрывать тайну от отца... Эту тайну – не сможем, Катя.
Катя подумала и согласилась. Отдалять разговор в этом случае - это как затягивать петлю на горле: чем медленнее это делаешь, тем больше мучаешься. Начиная разговор с папой, нужно найти силы на один бросок гранаты, а потом уже с фатализмом наблюдать за последствиями ядерного взрыва.
Главное, следовало решить, что говорить папе об отце ребёнка. Катя не сомневалась, что как только она назовёт имя Андрея, отец помчится восстанавливать справедливость. Так, как только он представляет эту справедливость.
Катя поёжилась, представив правосудие по-пушкарёвски. Ах, папа, папа! Нет, говорить об Андрее она не будет. Иначе, как ему объяснить то, что она себе объяснить не в состоянии? И как его удержать от выяснения отношения со Ждановыми? Папа ведь не ограничится встречей с Андреем, захочет увидеть его родителей, начнёт требовать, грозить... И его могут обидеть. Обидеть через неё, Катю.
А ещё он разочаруется в ней. Папа так её любит, так ею гордится, и при этом считает совсем девчонкой, малышкой - несмышлёнышем. Как он сможет принять то, что его маленькая девочка с косичками вдруг стала взрослой, и так нелепо взрослой? Последствия взросления без его преимуществ.
Вдобавок она очень боялась за здоровье отца. Мама не свалилась, но её мамочка - сильная, во многих вопросах сильнее мужа.
Так что же ей, Катерине, делать?

***
Разговор, несмотря на то, что она к нему готовилась, состоялся неожиданно. Мама помешивала борщ большой деревянной ложкой, и тихонько, иногда оглядываясь на дверной проём, расспрашивала о том, как дочь сходила к врачу. Катя сидела за столом и, сложив руки, как примерная ученица на уроке, так же тихо отчитывалась. Витамины, не волноваться, следить за давлением…
- Что это вы шушукаетесь? Закроются в комнате и ну, лясы точить! И на кухне, которая предназначена для приёма пищи контингентом гарнизона!
Катя вздрогнула от громкого голоса отца, неожиданно раздавшегося над ухом. Голова у неё закружилась и, не выполнив одного из предписаний врача - «Екатерина Валерьевна, в Вашем случае это обязательно, слышите, обязательно» - так и не уследив за давлением, девушка рухнула в обморок.
Очнулась Катя у себя на диване, мама сидела рядом и с побледневшим лицом тыкала мерзко воняющую вату ей под нос.
- Катенька, Катенька, девочка…
- Девочка! Мамашей вон заделалась уже, а ты всё – девочка!
Отец стоял рядом и сердито сжимал кулаки, но Катя видела, что глаза у него испуганные, руки дрожат, а лицо такое же белое как у мамы.
«Жданов, вот этого я тебе никогда не забуду!»

7.

- Ну, друг мой, Колька…
- Пушкарёва, я пугаюсь, когда ты начинаешь цитировать старые фильмы, - прервал Катерину Николай.
- Не сбивай меня, Зорькин!
- Ты ж не лётчик, чего тебя сбивать?
Коля чувствовал, то, что хочет сказать ему подруга, ему не понравится, очень не понравится, поэтому как мог, оттягивал разговор. Но Катерину свернуть с намеченного пути было невозможно. И он знал это лучше всех.
- Я понял, ты хочешь сказать мне что-то такое, что уже оставило меня без ужина, а дядю Валеру на ночь глядя выгнало в гараж. Ну что ж, колись, Пушкарёва!
- Я беременна, Колька.
- Врёшь!
Именно сейчас Катя не выдержала. Когда узнала, что ждёт ребёнка, она не плакала. Когда решала, что будет делать с… ребёнком, она не плакала. Пытаясь и не отваживаясь поговорить с Андреем, она не плакала. Лихорадочно перебирая лекарства в картонной коробке, ища и не находя упаковку нитроглицерина для мамы, она не плакала. Выдерживая тихий отцовский крик (тихий, потому что и руки у него тряслись, и испуг за неё в глазах не проходил, и горло у него перехватывало) – не плакала. А сейчас не выдержала. За всё то время, которое прошло с момента, поставившего перед важнейшим выбором в её короткой жизни, она разрыдалось только два раза. Тогда, в президентском кабинете после разговора с Кирой, и сейчас, прижавшись к лучшему другу.
- Ну, Кать, ну, перестань. Не реви, Катька, слышишь.
- Это не я реву, это гормо-о-оны!
- Так, Пушкарёва, спрашивать, кто счастливый отец, я не буду. Мои дедуктивные способности позволяют мне сделать соответствующие выводы. Как отреагировала твоя великая любовь?
- Ко-о-оля…
- Не реви, - Коля подсел к Кате поближе, обнял её за плечи, а она уткнулась лицом ему в плечо. – Всю рубашку мне вымочишь… Перестань, Пушкарёва! Ниагарским водопадом горю не поможешь!
Зорькин помолчал немного и уже совершенно серьёзно добавил:
- Ты уже решила, что делать будешь?
Катя, не отнимая лица, от уже промокшей Колиной рубашки, помотала отрицательно головой, замерла на секунду и покивала положительно.
- Ну, Пушкарёва, ты даешь! Кончай сопли по мне размазывать и рассказывай, что придумала твоя вторая по уму голова!
- Почему это вторая? – прогнусавила Катя, не отрывая голову от его плеча.
- Потому самая умная голова – у меня!
- У тебя не голова, а местожительство тараканов!
- Так это же золотые тараканы!
- Колька, перестань меня смешить. Всё равно не смешно. И всё очень серьёзно.
- Я понимаю, Катька, я понимаю. Рассказывай…


8.

- Вот, мать, хотела внуков! Дождалась!
- Валера…
- Что Валера, Валера! Всегда говорил, что эти полуголые дамочки на сцене Катюху до добра не доведут!
- На подиуме…
- Что? Да ну тебя! И ведь не говорит, доченька родная, кто помог мечту-то нам исполнить. Или ты знаешь? Ленка?
- Да Господь с тобой, Валера. И знала бы - не сказала. Ведь помчишься же с наскоку дочку замуж выдавать! Или убивать. Не знаю, что хуже?
Катя, невидимая из кухни, стояла, прижавшись к стене в прихожей, и сжимала руки в кулачки. Папа, испугался обморока дочери, не стал наседать на неё сегодня. Не стал выпытывать имя обидчика, с настырностью и безапелляционностью, как он мог, и как он, безусловно, ещё сделает. И что ей говорить? Назвать имя Андрея? Отец не выдержит, бросится выяснять отношения, Кате с мамой его не удержать. А какие отношения у неё со Ждановым? Если б она сама могла определиться… Не называть имя, молчать, как подпольщик на допросе? Может быть ещё хуже. Отец всё равно отправится в «Zimaletto», раскричится, ничего не узнает, зато всё узнают все остальные.
Тихо отступила в свою комнату. Колька валялся на диване и пялил глаза в потолок.
- Бушует, дядь Валера?
- А ты как думаешь? – Катя вздохнула.
- А хочешь, я скажу, что это мой, - Коля тоже протяжно вздохнул, а Катя непонимающе посмотрела на него. – Ну, то есть мы с тобой… Что я … Что ты ребёнка ждёшь от меня?
- Ты совсем с ума сошел? Он тебе не поверит, а потом убьёт!
- Так убьёт или не поверит, Пушкарёва?
- И то, и другое. Нет, Колька, это не выход. Хотя спасибо тебе большое.
Зорькин явно повеселел. Перевернулся на бок и серьёзно поглядел на Катю:
- Пушкарёва, что делать-то будем?
Катя отошла к окну, невидяще уставилась на улицу. Потом развернулась, расправила плечи и вздёрнула подбородок:
- Будем рожать. И жить долго и счастливо!

9.

Вот и настало время, которое Екатерина Валерьевна Пушкарёва назначила «Часом Икс». Сначала она хотела объявить свою сногсшибательную новость президенту и будущему отцу в день совета. Ошеломить и уйти. Однако в какой-то момент решила, что такие качества как подлость и трусость должны достаться её ребёнку только от одного из родителей. И ещё в глубине души, где-то очень-очень глубоко, из последних сил выживала надежда на то, что Андрей такой, каким она считала его до прочтения той проклятой бумажки. Он сильный, благородный и мужественный. «Нет, всё-таки ты дура, Пушкарёва».
Вчера вечером, молча сидя на полу своей комнаты рядом с Колькой, она всё думала: как поступит Андрей, что скажет в ответ на её… известия. Папа, Кира, родители Андрея, их отношение к ситуации, их реакция, отодвинулись для неё на второй план. Перспектива сразиться с окружающим миром и не попасть в итоге в Институт Сербского, пугала, но важнее для неё было другое. Это другое занимало все мысли – Андрей. И ещё ей очень хотелось селёдки.
А утром её трясло мелко и, как ей казалось, незаметно для окружающих. Но мама, начавшая что-то говорить про «сон в руку», и отец, злой и воинственный, пытавшийся запретить ей идти в «гнездо разврата» и начавший разговор с крика о «негодяе, обидевшем», - оба замолчали. Папа сначала всерьёз пытался задержать Катю дома. Затем натягивал пиджак с орденскими планками, чтобы идти вместе с ней, но натолкнулся на её взгляд, отступил и ушел в комнату, хлопнув дверью.
Мама, перед тем как бежать вслед за отцом, пыталась всунуть в Катину руку таблетку валерьянки:
- Катенька, волнуешься … давление…
- Я решу сегодня всё, мама.
Тогда мама заплакала, и ушла вслед за отцом, дверь в комнату притворив осторожно…
Катя поправила очки, отгоняя ненужные воспоминания, сосредоточилась. «Ну, держись, Пушкарёва! Сейчас ты всё и узнаешь! И где платок, когда он так нужен?»
- Андрей Павлович! – и уже значительно тише: - Андрей…
Жданов, услышав своё имя, радостно улыбнулся. А Катя удивилась - впервые за последние недели его улыбка показалась ей искренней.
- Катенька, ты вернулась!
Тут Катя удивилась ещё сильней.
- Откуда… вернулась?
- Ко мне вернулась, - улыбка ещё шире: - Оттуда, где ты была последнее время.
Андрей, не переставая улыбаться, встал из-за стола, подошёл к Кате, обнял. Она застыла, но Жданов, казалось, на это не обратил внимания.
- Катя, как я соскучился. Кать… Ты меня совсем не замечаешь, - Андрей наклонил голову, пытаясь губами поймать её губы. – Это из-за отчёта, да? Я тебя сильно загонял?
Катя сделала попытку отвернуться и отодвинуться. Кате не нужен был сейчас такой Андрей, она не хотела его таким видеть. Такой Андрей сбивал её. Заставлял вспоминать ту сказку, в которой она жила до осознания того, что всё было лишь миражом. Золушкина сказка без туфельки, без бала и … без принца. Вот сейчас Жданов, объединившись с гормонами, или что там, у беременных, заставит её разрыдаться. А она не может сейчас лить слёзы, не может. Ей обязательно нужно всё ему сегодня рассказать. И Андрей ей помог.
- Катенька, ведь отчёт готов? - и нежно провёл рукой по её щеке, и ласковый-ласковый взгляд. – К совету мы подготовились… как надо?
Катя застыла. Как он может, вот так? Так быстро меняться и менять всё вокруг? Превращаться из нежного возлюбленного в циничного идиота? Или он вовсе не меняется, а тебе, Пушкарёва, всё это кажется? Какой Андрей Жданов на самом деле?
Как ей сейчас хотелось просто уйти. Положить на стол все подготовленные документы и, сверху, заявление об увольнении, а потом уйти решительным шагом (или она не дочь военного?), в последний раз оглянувшись на стеклянную махину «Zimaletto». Да, она могла бы так сделать. И, возможно, не жалела бы об этом никогда, но…
Катя оттолкнулась от груди Жданова, вышагнула из его ослабевших объятий, на секунду приложила руку на плоский пока живот. «Для тебя, малыш». Сейчас начнётся экзамен. Экзамен для него. Свой она сдала, когда тихо повторила пожилой хмурой докторше - «кабинет 115, 8 часов 30 минут» - «Буду. Буду рожать».
- Андрей Палыч! – не желавший отпускать Катю и всё пытавшийся задержать её и придвинуть к себе поближе, Жданов поморщился.
– Андрей! – его удовлетворённая улыбка, но Катя уже не обращала на неё внимания, собралась. Сейчас. «Ты же не будешь падать в обморок, Пушкарёва?»
- Я беременна, Андрей Павлович, - помолчала, глядя в непонимающие, пока непонимающие, глаза Андрея. - Я жду от тебя ребёнка, Андрей. И я знаю про инструкцию.
И тихо-тихо, то ли от привычного уже волнения, то ли от внезапно накатившего спокойствия:
- Ваш ход, Андрей Павлович.

Конец первой части.

Элен!!!
...Все затихло. Немая сцена.
Сдаст ли экзамен Андрюша?
Катька - молодец. Правильная девочка. Ни тебе сбеганий в дали неизвестные, ни тебе актерской игры в погорелом театре. Все очень конкретно и серьезно.
Ждем дальнейшего развития событий.

_________________
. Иллюстрированные фики: Hamamelis, jedilady, ludakantl и другие...

Элен, с переездом! Как хорошо, что история продолжается!

Элен, очень нравится,как Вы пишете, я читала Вас ещё в Фесте. С переездом!
Будем ждать продолжения!
Элен!!!

_________________
Понять,значит простить.(с)

Яна, natasha, ALEPA, вера, галкуля, люсия205, Саша, ja_imaka, Sonya-nrk-fan, Анюта-Манка, Люсинда, galina1747, Спасибо Вам за хорошие отзывы!
Вторую часть буду выкладывать обязательно, но сначала её нужно вычитать

Часть 2. На моем плече

1.

- Ваш ход, Андрей Павлович…
И на него навалилась тишина, которая оглушала. Как будто где-то наверху вырубили всё звуковое сопровождение его жизни. Что она сказала? Как такое могло с ним случиться? С ними? Что будет с компанией? И что скажет отец?
Он немигающе смотрел в её огромные, страшные сейчас, глаза. Сказать он ничего не мог… даже если ему было бы, что сказать. Катя ждала, видимо, всё-таки ждала, что он что-то ей ответит. Смотрела на него, не отрываясь. А он не мог. Ну, не мог он физически, слова застревали в горле, язык сразу стал сухим, огромным, и Андрей смог выдавить из себя только:
- Эээ…
Он увидел, как в глазах девушки промелькнули разочарование, гнев, а когда в них осталась только усталость, Катя отвернулась, отошла от него.
- Я увольняюсь, но завтра совет. И я понимаю, что от меня слишком многое зависит, слишком многие… Я приду. Ещё я подготовила все документы, доверенность на Ваше имя…
- Постой, - еле выдавил он из себя. – Ты не о том сейчас говоришь…
Катерина опять развернулась к нему лицом и решительно - откуда она берёт эту решительность? - решительно заявила:
- Я сказала Вам о ребёнке, Андрей Павлович, не потому, что жду от Вас чего-либо... – обхватила себя руками за плечи. - Вы, наверное, слышали, я и об инструкции знаю. Поэтому только в качестве информации – я беременна и буду рожать.
Никогда он не замечал в ней такой безапелляционности. Растерянная Катя, испуганная Катя, расстроенная Катя, находчивая Катя, смелая Катя, влюблённая Катя, счастливая Катя, утомлённая Катя… Сотня Кать. Но вот непримиримая Катя... Чёрт, что делать-то? Нужно уже что-то сказать… По существу сказать. А что говорят в таких случаях? Что он говорил той рыженькой пять лет назад? «Три тысячи тебе хватит?» И не признался потом никому, даже Ромке. И так и не узнал, действительно ли она беременна была или просто нажилась слегка за его счёт… Ребёнка не было и, слава Богу! Но предложить Кате три тысячи долларов… Это было неправильно. Низко. Отвратительно. К тому же с ним и не советовались. Его ставили в известность. А что делают мужчины, когда их вот так ставят в известность? На краешке сознания маячило что-то важное, о чём сказала Катерина, но это важное отступало перед основной её новостью.
Андрею казалось, что его голова стала пустой, звонкой, но одновременно переполнилась обрывками мыслей. Как такое может быть? И что, чёрт побери, он должен сейчас сказать?
И Катя, верный партиец, надежный товарищ, приняла решение за него.
- Ну, вот… Вы теперь знаете… - и взгляд у неё отсутствующий, и она уже не здесь. - Я пойду, Андрей Павлович.
И вдогонку ей, чуть притормозившей у выхода из кабинета:
- Не поздно ли называть меня по имени - отчеству, а, Кать?

2.

«Ай да Жданов! Ай да сукин сын!»
Он сказал глупость. Она ждала от него каких-то важных слов, а он… Чёрт, но она же не дала ему времени! «Теперь дала. Думай теперь, Жданов».
После его очень своевременного замечания про имя и отчество Катя неожиданно засмеялась и вышла из кабинета.
Андрей снял очки, рассеяно потер лоб. Что должен делать счастливый будущий отец после сообщения женщины об этом самом отцовстве? Встал, прошелся по кабинету, зачем-то заглянул в Катину каморку. Потом в шкафчике нашарил бутылку коньяка, бокал. «Нет повода не выпить, Жданов». После первого бокала пришло осознание, что всё плохо настолько, насколько и представить невозможно. После второго - что всё еще хуже. Третий новых прозрений не принес. После четвёртого оказалось, что на столе слишком много бумаг, и Андрей широким размашистым жестом скинул всё, что на поверхности стола находилось, на пол. Услышав грохот падающего монитора, в кабинет залетела Виктория.
- Андрей, что случилось?
Увидел Вику. Она, как и разлетевшиеся бумаги, тоже была лишней, запустил в неё бокалом, к сожалению секретарша увернулась… Но Андрею понравилось, как она запищала и скрылась с его глаз. Из приёмной послышалось истерическое:
- Да что ж это такое… Совсем с ума сошёл… И Киры сегодня нет!
Удовлетворенно улыбнулся, но сразу нахмурился – бокал разбился, схватил бутылку, припал к горлу. Дверь из приёмной опять отворилась, и в кабинет зашёл Малиновский.
- Палыч… - глаза его округлились. – К совету готовишься? In vino veritas?
Хотелось запустить чем-нибудь и в Малиновского, но под рукой была только бутылка, на дне которой оставалось ещё много и vino, и veritas… Поэтому только хрипло спросил:
- Чего тебе?
- Интересное кино, - Роман, не догадывавшийся об участи баскетбольной корзины, грозившей ему минутой ранее, устроился на краю стола.
- Друг и, можно сказать, начальник, тут выпивает в одиночестве... Он, можно сказать, почти убивает почти мать моего почти ребёнка… Я беспокоюсь.
Малиновский увидел рассыпанные по полу бумаги, поднял несколько, взглянул на первую и присвистнул:
- Ничего себе… Жданов, ты из-за этого бесишься?
Андрей приподнялся в кресле, выхватил из рук Ромы один листок: «Заявление. Прошу уволить меня…» Смял его, бросил обратно на пол. Потянулся за остальными, но Малиновский увернулся, с интересом читая вслух заголовки документов:
- Доверенность… Так, так, так… Отчет о… Андрей, это то, о чем я думаю? - он удивлённо посмотрел на друга. - Катя написала… и увольняется?
Из Андрея как будто выпустили пар, и он, не выдержав Ромкин взгляд, опять припал к горлышку бутылки.
- Катя беременна. Катя ждёт ребенка.
Рома, вставший со стола и пытавшийся в этот момент усесться в кресло, промахнулся мимо него и очутился на полу рядом с разбросанными бумагами.
- От кого?
- Дурацких вопросов не задавай, а? – еще один глоток из бутылки.
- Перестань пить!
Роман поднялся и ловко выхватил почти пустую бутылку из руки Андрея. Но, потянувшись за ней, он поскользнулся на карандаше, сброшенном другом и президентом со стола несколькими минутами ранее, и опять с грохотом растянулся поверх бумаг.
Виктория приоткрыла дверь и опасливо заглянула в кабинет:
- Что вы тут…
Не договорив, Клочкова с визгом отшатнулась и с силой захлопнула дверь, так как теперь в неё полетели бутылка, пущенная меткой рукой Романа, и компьютерная мышка с болтавшимся проводом, отправленная в полёт нетвёрдой рукой Андрея.
- И родители прилетают через…- он попытался разглядеть стрелки на циферблате часов, но они расплывались перед глазами. - Скоро прилетают. Что делать, Ромка?
- Ну, Жданчик, случился у тебя нежданчик, - Роме смешно не было, но Андрей даже сквозь опьянение понял, что говорить и что делать друг пока не придумал.
- Пшёл ты, Рома со своими каламбурами, знаешь куда… - язык заплетался, ноги ослабели, но голова пока работала. Как могла, так и работала: - Неси еще выпить, а?
- Так, Жданов, паниковать прекращай. Катя здесь? – Роман заглянул в кабинет помощницы. – Она совсем ушла?
- Откуда я знаю? – лишенный добавочной дозы алкоголя, Жданов медленно зверел. – Меня поставили перед фактом и гордо удалились.
- Кира знает?
Жданов пожал плечами, почему-то о невесте он вообще не думал сейчас. О родителях подумал, о «Zimaletto» подумал, о Кате подумал, о себе подумал, даже о Валерии Сергеевиче - и то подумал. О Кире – не вспоминал.
- Отчёт смотрел?
- Ромка, ну какой отчет?
- Такой отчет! Что ты сказал Кате в ответ на её сногсшибательное известие? Молчишь? Ежели Катерина Валерьевна, вместо «люблю до гроба», решит, что «не доставайся же ты никому»? Ты об этом подумал?
Малиновский вскочил, пробежался до двери в конференц-зал, потом о чём-то вспомнил, стукнул себя ладонью по лбу, нагнулся и поднял одну из бумаг, валявшихся на полу, вчитался в неё:
- Хотя, судя по тому, что доверенность она выписала на твоё имя… Но совет только завтра, вполне может и передумать…
- Ромка…
Роман посмотрел Андрею в глаза. Сейчас они напомнили ему глаза побитой собаки, несправедливо обиженной и сильно наказанной собаки.
- Ромка, я вспомнил… Катя сказала, что знает про инструкцию.
Теперь ноги ослабели у Романа, и Малиновский в очередной раз за последние полчаса промахнулся мимо кресла…

3.

Коньяк, виски, снова виски и опять виски. Из закуски только жалкий пакетик леденцов, завалявшийся в дальнем углу ящика кухонного стола. Сон в кресле. Трезвонящий телефон, который, в конце концов, он разбил о стену. Ругань Романа, который выпил на порядок меньше и соответственно был значительно трезвее. И фонтанировал, фонтанировал, фонтанировал идеями. Андрей пытался их выслушивать. Сначала, пока виски не проникло во все клетки тела, даже критиковать пытался. Потом тупо смотрел на Ромку и просто пытался не упасть под стол. Потом ему захотелось наказать виновных, и он попытался встать и заехать Ромке прямым в голову. Голова увернулась, а на вторую попытку силы не хватило.
Утро он встретил относительно трезвым (или относительно пьяным), с полным пониманием того, что жизнь катится к чертям без его участия.
Срочно требовалось или опохмелиться, или застрелиться: голова трещала, во рту пересохло. Всё внутри закручивало в узлы, и тошнота подступала к горлу. А главное, ради чего он вчера так замечательно уходил проверенным способом, никуда не исчезло. Что делать с Катей и фирмой предстояло решать сегодня, и времени у него не осталось.
Верный друг Ромио сбежал ближе к утру, когда Андрей не мог уже не только говорить и пить, но и сидеть, и на все попытки Малиновского отволочь его на кровать отвечал неоригинально – матом.
Вот сейчас он только встанет с кресла и раздобудет… что-нибудь. От головной боли и от жизни.
Кряхтя и постанывая, он встал, распрямился, голова ответила на всё это взрывом адской боли. Продолжая стонать и материться, добрёл до ванной. Холодная вода в душе сознание немного прояснила, и в уме начал выстраиваться план действий на сегодня. План простой и незамысловатый. Сначала – вылечить голову, всё равно как. Потом решать, что делать дальше.
В отличие от холодильника и кухонных шкафов, арсенал средств от похмелья Андрея не разочаровал: шипучие таблетки нашлись быстро. Выпил, и стало чуть легче. Так, теперь побриться, костюм… Галстук?
За обыденностью привычных дел отодвигалась необходимость решать главное. Гмм, а что у нас главное? Сгрёб с тумбы ключи, мобильный. Кстати, надо бы его включить. Удивительно, что Кира не примчалась к нему в квартиру как собака, почуявшая необглоданную кость. Вот ещё дело – Кира…
Но день у него сегодня начинался с Екатерины Валерьевны Пушкарёвой. Вот только голова…
К несчастью для здоровья ждановского организма бармен был первым и единственным человеком, встреченным в офисе этим ранним утром. Однако таблеток от головной боли у него не оказалось… Зато остальной арсенал был наготове.
Немного повеселевший после встречей с радушным работником кофе и бутылки, миновав пустую приёмную, Андрей зашёл в свой кабинет. У стола стояла Катя.
Она внимательно посмотрела на него. Андрей обошёл девушку, бросил пальто на своё кресло, усмехнулся, развёл руками и потёр лицо. Катерина в ответ нахмурилась.
- Ты рано пришла.
- У меня сегодня последний рабочий день и я хочу успеть закончить все дела, - сухой ответ скрипучим голосом.
- Дела… Это я дело, да, Кать? – мысленно велел себе заткнуться, но было уже поздно.
Катя побледнела, выпрямилась, Андрею показалось, что стала даже как-то выше ростом, глаза гневно засверкали:
- Андрей… Палыч…
Андрей в ответ хмыкнул, и Катин воинственный настрой это немножко пригасило:
- Андрей, ты забываешь, кто из нас двоих тут… дело. И да, я хотела подготовиться и к совету и к разговору с тобой. Я надеялась, что ты всё обдумаешь, и мы поговорим сегодня до совета, но…
Гнев её опять разгорелся, и она потрясла кипой измятых и грязных бумаг:
- Что это? Я вчера всё приготовила, я… И ты…. такой…
Неожиданно для Жданова из глаз девушки потоком хлынули слёзы.
Он быстрым шагом приблизился к Кате, привлёк её к себе, а она неожиданно легко поддалась и приникла к нему, многострадальные документы опять полетели на пол.
- Не плачь, Катя, - он щекой потёрся о её макушку.
- Я не плачу-у-у. Это гормо-о-оны, - она лбом упиралась о его грудь. – Отпусти меня, слышишь? Ненавижу…
На секунду девушка теснее прижалась лицом к его груди, размазывая слезы по его свежей рубашке.
– Отпусти!
Она дернулась сильнее, но Андрей только теснее прижал к себе маленькое тело.
«Сейчас ещё больше глупостей на всю свою больную голову наделаешь, Жданов». Он почувствовал отсутствующую ещё несколько часов назад определённость. Изменить в Катином состоянии он уже ничего не может, поэтому следовало принять как факт – Катя беременна, и он отец ребёнка. Но нужно ещё было думать о компании, родителях, Кире…
- Голова трещит, Кать, не дёргайся, - переждал, пока трепыхание прекратится, и сказал куда-то ей в волосы: - Я виноват, но я всё решу. Только давай поговорим, хорошо? Сейчас поедем куда-нибудь и поговорим.
Катя опять стала вырываться из его рук, он сжал её сильнее.
- Сейчас сюда все придут, мы не сможем разговаривать.
Андрей видел, что Катя не хотела с ним идти. И в нём неожиданно проснулся дар убеждения: он разыскал Катино пальто, схватил с кресла своё и молча, крепко взял девушку за руку и, не реагируя на растерянное: «Мы поговорим здесь, Андрей», потащил её из кабинета.
Но подобные способы убеждения, как оказалось, на Катю не действовали. Сначала она цеплялась рукой за спинку кресла, немного проволокла его за собой. Андрей отцепил её от кресла, но освободившейся рукой она стала бить его по плечу, потом попыталась разжать его пальцы, сильно сжимавшие её ладонь. Дотащить Катерину ему удалось только до приёмной. Там она вырвала свою руку, оттолкнула Андрея и, не удержавшись на ногах, плюхнулась на диван.
- Мы никуда не пойдём. Я никуда с тобой не пойду. Мы и здесь можем…
- Катя, сейчас здесь будет всё «Zimaletto»! И мои родители, и Кира.
Андрей протянул руку Кате, но она отшатнулась от него, отодвинулась и забилась в угол дивана, помотала головой:
- Андрей… Палыч, я не собираюсь им что-либо говорить, не беспокойтесь!

Великолепно пишете,Элен,у Вас талант! Неужели это Ваш дебют?Герои такие живые,
яркие,ни одно слово не цепляет...Ждём продолжения

_________________
Понять,значит простить.(с)

galina1747, насчёт таланта вы мне льстите, но очень приятно
А насчёт дебюта... Ни одного законченного серьёзного текста. И это должно несколько напрягать читателей сего опуса