|
Глава 12.
В Зималетто Катю встретили по-разному. Жданов провел ее по кабинетам, где еще остались сотрудники, ознакомил вкратце, кто чем занят.
Ольга Вячеславовна обняла ее и расцеловала
- Катюш, хорошо, что ты вернулась. Андрею полегче будет – никого же не осталось…
- Я временно… не знаю еще, буду ли здесь работать…
-Вон как… А я обрадовалась… - и поджав губы она вернулась к своим делам
Светлана Федоровна сдержанно поздоровалась, произнесла пару незначащих фраз о погоде – она явно не знала, что ждать от Катиного возвращения. Столько экономистов при нынешнем положении дел явно ни к чему… значит, можно остаться без работы, а у нее двое детей…
Зато Тропинкина превзошла самою себя. Бросилась Катерине на шею, расцеловала и засыпала вопросами, не давая времени на ответ
- Катюха! Ты такая классная стала! Ты к нам в гости или работать? Говорят, ты замуж вышла? А женсовета больше нет, Шура с Амурой уволились, Татьяна в декрете… остальные сами по себе…не заседаем теперь, такие дела…
Жданов прервал ее монолог
- Катя, нам еще к Зорькину…А Вы, Мария, закажите мне билет до Лондона на завтра…Хотя нет, лучше на сегодня – на вечер!
От его слов Катя поежилась – сбегает! Даже переночевать не хочет…Ничего странного, этого следовало ожидать…
Дни потекли медленно, тягуче, как прошлогодний горчичный мед: и сладко, и горчит… Вспоминала дни, прожитые вместе – не в смысле близости, а просто на одном жизненном пространстве. И признавалась себе, что это были лучшие дни в ее жизни!
Его забота… Такая искренняя, но ненавязчивая… Ни разу не спросил, почему она так поступила тогда, и причины болезни не выяснял – ждал, когда сама расскажет. И эти его «хитрые» уловки насчет работы – она прекрасно поняла - он хочет, чтобы она отдохнула, набралась сил. Он был прав, она и сама это чувствовала.
Вот теперь - другое дело. Теперь она может работать, как и прежде. И как хорошо, что он предложил поработать в Зималетто – сама она не решилась бы…
Здесь все знакомо, все радует, навевает приятные воспоминания. А плохого вроде и не было – забылось…
Сколько раз она читала об этом в книгах, но, оказывается, не вдумывалась серьезно. И только испытав на себе, поняла, сколько мудрости в житейском опыте народа. Как из куска породы вымывается речным потоком все второстепенное, и остается только исконный самородок, так и течением времени унесло из ее души обиды, полученные в этом здании, и стало казаться, что здесь она всегда была счастлива…
Андрей посадил ее в своем кабинете, хотя свободных кабинетов было достаточно - не захотел лишний раз напоминать ей о Кире и Малиновском.
А здесь все напоминало о нем: и сам кабинет - в нем ничего не изменилось, и каморка, в которой все осталось в прежнем виде. Она не смогла работать за его столом постоянно, и перебралась в каморку – там было привычнее, и без крайней необходимости не покидала ее.
Но и там постоянно ловила себя на том, что прислушивается – не раздастся ли привычное:
- Кать… Катенька!
В самый первый день без него она подсчитала, что две недели – это четырнадцать дней… триста тридцать шесть часов… двадцать тысяч сто шестьдесят минут… и больше миллиона секунд! Как это пережить?
Она уже не думала о том, что хотела уйти, жить самостоятельно, работать не с ним.
Он отпустил ее… почти, и сразу уходить не захотелось. Теперь она думала только о том, как дождаться его…
Дождаться… Сама оттолкнула… И почему она всегда так поступает? Если бы в тот день она не ходила к родителям, может, и с Андреем вышел бы другой разговор.
Колька, когда она рассказала ему, так на нее кричал! Пожалуй, первый раз за всю историю их дружбы он с ней так разговаривал…
- Пушкарева! Сколько это будет продолжаться? Когда ты перестанешь делать из себя жертву? Да, один раз случилось… с Денисом. Но нельзя же теперь никому не верить? Должна же ты понимать, что Жданов – не Денис…
- Он тоже…
- Не тоже, а похоже! Начало было похожее, а потом-то все было не так! Если бы я раньше знал Андрея так, как сейчас знаю, я не позволил бы тебе сбежать с этим поваром.
- Что бы ты сделал?
- Не знаю… На порог бы лег! Дядю Валеру бы натравил бы на него… Сказал бы тете Лене по секрету, что у него жена и трое детей в Новосибирске… Придумал бы!
- Ладно, Коль… Это уже в прошлом. Что мне теперь –то делать?
- Что делать…что делать…Чувствам своим не противиться, вот что делать!
- Прямо самой вот так и признаться? Первой?
- В чем признаться?
- Что… люблю…
- А он разве тебе не признался? Разве не говорил о любви? Не о прошлом, а сейчас?
- Говорил… Только я…опять не поверила…
- А он?
- Сказал, что измучила я его и… себя…
- Вот видишь! Он все правильно понимает… Хорошо, что я подсказал,- подумал Зорькин, но вслух ничего не сказал
- Коль…
- Все, Пушкарева! Давай работай! И жди! А как приедет – там уж как сердце подскажет.
Ты только в обморок не упади, когда его увидишь!
- Еще чего! Я что, барышня кисейная…
- Барышня – не барышня, а грохнуться можешь. Могу поспорить!
- А давай! Поспорим! На коробку конфет!
- Идет!
Глава 13.
После разговора с Зорькиным, Катя воспрянула духом – значит правда не в том, что она бесхарактерная, что простила обиду, что любит несмотря ни на что… А в том правда, что Андрей ее любит! Такую, какая она есть… Какой была в прошлом и какой стала сейчас!
Вот ведь, Кольке поверила, а сама сомневалась… А верить надо было Андрею…
Все! Решено – отныне и навсегда она будет верить своему сердцу и… Жданову.
Решение-то она приняла, а сердце опять не на месте – новая тревога гложет его: Кира!
А что, если они помирятся? Или Кира воспротивится разводу?
О том, что сама не разведена с Михаилом, она не думала – а что думать, она же твердо знает, что к прошлому нет возврата.
Опять то же самое – в себе уверена, а в Жданове сомневается… Как же это трудно, верить человеку как себе самому, или даже больше.
А Жданов доверял ей, помнится, больше чем самому себе, а она…Она еще не умеет так доверять, но обязательно научится!
Постепенно Катя втянулась в работу – а ее было очень много, и отвлекалась от напрасных переживаний. Приходилось крутиться как белка в колесе: то на производстве проблемы, то поставщики задерживают ткани, требуя предоплаты, а с банком договор только на выплату аванса. Но больше всего ее пугали звонки из магазинов: одни изделия шли нарасхват, а другие, по ее мнению ничем не хуже, залеживались – тут нужен был нюх Малиновского, не иначе…
Стоило о нем подумать, как он и явился – как черт из табакерки!
Катя, может, и не стала бы с ним разговаривать, но в приемной никого не было – она отпустила Машу после обеда, у той всегда дома проблемы…
Роман зашел без стука, видимо надеялся увидеть Жданова, а за столом сидела Катя.
- Катя? Какими судьбами?
- А Вы какими? Вы ведь покинули компанию, как мне известно.
- Я… я да, я уволился… А хорошо, что я Вас, Катя встретил – я хочу извиниться перед Вами. Глупо все получилось… Нашло на меня… Я, наверное, от зависти – Андрей мне не раз говорил, что влюбился, а я поверить не мог, что он разглядел в Вас то, чего я не увидел. Вот и злился – опять он, а не я! Вы уж простите меня!
Катя смотрела на него в упор, не мигая, и он испугался: такая не простит…
А она о другом заговорила.
- Про «инструкцию» я вспоминать не хочу. Мне до нее теперь дела нет, так что считайте себя прощенным, - Роман вздохнул с облегчением, но она продолжила, - а вот чего я Вам простить не могу, так это того, что оставили Андрея в трудную минуту. Не ожидала…
- Кать, так он сам… Сам отпустил меня… иди, говорит, если место хорошее… Я ему говорил, что в любую минуту вернусь, а он…
- Не продолжайте, Роман Дмитриевич! Мы оба все понимаем. Я передам Жданову, что Вы заходили.
Малиновский ушел, а она еще долго сидела, уставившись в монитор, и не видя ничего.
Разговор с Романом выбил ее из колеи. Она не жалела, о том, что была с ним неприветлива – он того заслуживает. А она сама? Разве она не бросила Андрея ? Да, он был виноват и заслуживал того, что она бросила его как любовника. А могла ли она бросать его как президента? Если бы она работала в компании, не случилось бы с ним того, что случилось. Следовательно, ничем она не лучше Малиновского…
Надо будет поговорить с ним по-другому. Если он захочет вернуться… Не если! Надо, чтобы захотел! Он опытный менеджер, с ним хорошо работать. И Андрей будет доволен – старый друг… Они с детства вместе. Такое не забывается. Андрей простит его, а она спрячет свою обиду поглубже, будет приветлива на работе, а дома… Дома тоже будет принимать его как дорогого гостя!
Стоп! Где ты собираешься принимать гостей, Катя Пушкарева? Какой дом ты имеешь в виду? Уж не квартиру ли Андрея? А ты там кто? Размечталась, однако…
Ну, помечтать-то можно? А вдруг? Если Жданов и не предложит ей ничего другого, она будет просто жить у него… на квартире….в золотой клетке… Но и он ведь будет там, в этой клетке…
Недавно ей сон приснился
…Она пришла, а Андрей уже дома… Снял с нее пальто, размотал шарф… и прямо в прихожей стал целовать… Она не сопротивлялась… сняла с него очки и сама поцеловала…Тогда он взял ее на руки и понес в спальню(только спальня, почему-то была не эта ,а такая ,как на квартире Малиновского)…и все было как тогда…Одной рукой он расстегивал пуговицы на ее кофте, а другой снимал свой пиджак…А потом…
На этом сон обрывался, но она и без сна помнила, что было потом. Не забыла и ощущения свои, и чувство полета, и безграничное счастье, переполнявшее душу, и которым хотелось одарить его, любимого…
Время бежит… И ждать уже совсем недолго, всего несколько дней… Как странно – три года она не ждала его. Вспоминала, мечтала, но не ждала. А теперь не может спокойно прожить всего несколько дней. Как бы не проиграть Кольке конфеты…
*
Колька… друг верный… Помочь старается – недавно устроил ей встречу с матерью.
- Катька! Сегодня домой вместе поедем!
- Нам же в разные стороны?
- А сделаем в одну – к нам поедешь! Дядя Валера на рыбалке с друзьями-однополчанами, тетя Лена одна – оладушек обещала напечь!
- Коль…
- Не возражай! Она поговорить с тобой хочет… Мать же…
На этот раз все было по-другому – не было Валерия Сергеевича, которому Елена не умела перечить и гнева которого всегда опасалась Катя.
Зорькин взял оладушки «сухим пайком» и тоже удалился.
Они остались вдвоем – мать и дочь. У них был «Девичник», как когда-то давно, когда Катя была еще маленькой девочкой, потом школьницей, и уже девушкой… «Девичники» не были частыми – Валерий Сергеевич вникал во все мелочи, не давал им возможности уединиться, но если уж удавалось, они наслаждались моментом. Говорили обо всем: Катя рассказывала свои детские обиды на подружек, на несправедливость учителей в школе (симпатичным девочкам ставили оценки выше и прощали невыученные уроки)… В сердечные тайны Катя мать не посвящала, но исподволь интересовалась, что та думает о некоторых вещах.
Елена дочкины тайны не выпытывала, но по отдельным словам, вопросам догадывалась, что ее волнует, и старалась, как могла помочь: то вспомнит якобы с ней произошедшую историю, то расскажет случай из жизни троюродной племянницы, которой на самом деле никогда не существовало.
Так было раньше. Теперь они могли говорить на равных, не как мать и дочь, а как две женщины, у каждой из которых свой опыт за плечами.
- Катенька… Ты на нас с отцом обиду не держи… За то, что Мишу тогда позвали, - пояснила Елена, видя недоумение на лице дочери, - мы как лучше хотели, думали помирить вас. За столько лет ни одной жалобы от тебя не слышали… Да и про ссоры тоже…
- Ссорятся, когда любят, когда не безразличны друг другу.
- Зачем же ты замуж пошла? Мы думали, что любовь у вас… такая, что невтерпеж…
- Мам, я хотела… я думала, что смогу…Не получилось… Он сам виноват!
- Ребенка надо было родить.
- Я хотела, а он – подождем… ресторан новый… работы много…
- Вот значит как – работы много… Он что же, не любил тебя?
- Не знаю… Казалось, что любил. Он, наверное, чувствовал мое отношение, ждал…
- А чего ждать-то? Если сразу не любишь… Бывает, конечно, что любовь потом приходит…Может, поторопилась ты?
- Нет, мам, зачем же его обнадеживать? Полюбить можно, если сердце свободно…
- Так ты другого полюбила?
- Не полюбила. Я его всегда любила и люблю…
- Господи… Катенька… Да как же ты… зачем же…
- Он обидел меня. Я думала, что не смогу простить, снова поверить. Думала, легче разлюбить, забыть…
- Что ты, милая! Разве ж такое возможно, если любовь…если настоящая…Не каждому она дается, а если уж дана – не убежишь от нее, не спрячешься. А если и убежишь, то всю жизнь страдать будешь, вспоминая…
Слова матери насторожили Катю. Послышалось в них затаенное сожаление, тоска по несбывшемуся почувствовалась.
- Мам, а ты папу сразу полюбила? Он твоя первая любовь?
Елена долго не отвечала, была где-то далеко в своих мыслях. Катя решила даже, что она не слышала ее вопроса, но повторить его не решалась.
Наконец, Елена очнулась, вернулась из своего далека.
- Не собиралась я говорить тебе об этом. Думала, сложится у тебя жизнь по-другому, и никчему тебе будут мои тайны. Не вышло – повторяет судьба свои повороты…
За Валеру я вышла замуж так же скоропалительно, как и ты за Мишу. И причина была похожая – женился тот, которого я любила, на другой. Я и решила назло ему… Если бы ты не родилась, не знаю, как бы я жила. А тут вся любовь на тебя направилась. А потом и Валеру полюбила… Не так, как того, без страсти, спокойно. Да и жизнь у нас нелегкая была. Мотались по гарнизонам, снимали комнаты, углы… Бывало и за занавеской жили – какие тут условия для страсти… Валера семьей доволен был, всем говорил, что живем мы душа в душу. А я иногда думаю, что виновата перед ним – не дала я ему той, настоящей любви…
Обнялись, поплакали вместе.
- Потому и против была замужества твоего…Ты ведь Андрея Павловича любишь, Катенька?
- Откуда ты знаешь, мама?
- Не слепая… видела…Он тоже тебя любит, не сомневайся…
- Мама, ты не можешь этого знать. Ты ничего не можешь знать, ты видела его один раз – на дне рождения.
- А вот и не один, а целых три раза!
- ? –
- Он приезжал, искал тебя в тот день, когда ты в Египет уехала. И недавно приезжал, дней десять назад.
- Что? Этого не может быть! Он в Лондон уехал!
- Перед отъездом и был. Все нам с отцом рассказал про ваши отношения. Сказал, сто любит тебя, и придет просить твоей руки, как только ты согласишься.
- И папа не выгнал его?
- Хотел, - усмехнулась Елена, - да разве такого выгонишь? Не думаю, что приятен ему был разговор. Он ради тебя пришел, сказал, что переживаешь ты очень, а тебе нельзя – болезнь может возобновиться. Катя, ты нам – то почему не сказала, что болела? Мы бы приехали…
- Я тогда видеть никого не хотела. Тем более уверена была, что с Мишей мирить будете…
Если бы Андрей не увез меня тогда из Питера, я бы может, до сих пор не поправилась.
Катя вдруг испуганно посмотрела на мать
- А он вам сказал, где я живу?
- Да, сказал, что комнату снимаешь, временно.
Катерина колебалась, но все же решилась
- Он не всю правду вам сказал, я у него живу… Не с ним, - поспешила она добавить, - у него комната есть лишняя.
- Катя… Отец не переживет…
- Мама, и это еще не все! Когда он приедет… Если он захочет… Я буду с ним… вместе…
- И правильно! Давно пора! Зачем же мудрить…над любовью изгаляться…Только Катенька, ты уж про комнату… что у Жданова она, не говори отцу…не поймет он.
Давно наступила ночь, а они все сидели за кухонным столом. Не раз подогревался чай, и снова остывал в чашках – не до него им было…
Они вновь обрели друг друга – мать и дочь.
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Для таких разговором сейчас была самая подходящая обстановочка. ТРУС. 
Я тут все молча последнее время читала,но эта глава...Как же хорошо,когда приходит понимание того,что было не правильно сделано,что и как можно исправить,и как жить дальше!