|
Глава 12. Смерть и рождение.
В доме Пушкаревых поселилась тягостная атмосфера. Вся их жизнь всегда была связана с ней, с Катенькой. Без нее было пусто и холодно. Они всегда считали, что живут дружно, душа в душу, что до сих пор любят друг друга.
А оказалось, что это была любовь к дочери. Дочь была центром их семьи. Вокруг нее все вращалось. Они были спутниками на ее орбите.
Забота о ней, переживания за нее, радость за ее успехи – ее жизнь была и их жизнью. Когда она ушла, стало очевидно, что своей собственной жизни у них нет. Их отношения между собой проходили через нее, а без нее и их не стало – оборвались. Пропал интерес к жизни. Елена уже не так часто и без особой охоты пекла пироги, и другие блюда, так любимые раньше, готовила реже – много ли им двоим надо. Вязание тоже было заброшено – кого радовать новыми беретами и шарфиками?
Валерию Сергеевичу было еще тяжелее: он сам лишил их радости общения с дочерью, не смог принять ее такой, какая она есть. И до сих пор не может.
Елена хоть и не часто, но встречается с ней, а он не может: через идеалы свои
не может переступить…
Он мог бы еще поработать, не старый, но где ее взять, работу, человеку в возрасте…У женщин есть домашние дела, а он к ним никогда отношения не имел. На то существует жена, тем более не работающая…
Все чаще встречался он с бывшими однополчанами. Не просто так, а за кружкой пива, за рюмкой…
Елена замечала отлучки мужа, знала, чем он с товарищами веселит душу, но за долгую совместную жизнь она так устала оберегать его, следить за его давлением, не давать ему выпить лишнюю рюмку…И Катенькин уход она простить ему не могла…
Ее- то никто не оберегал, не спрашивал, от чего душа болит, да и другие болезни…Разве у нее их не было? Просто к врачам ходила редко: больничный лист не нужен, полежит, перетерпит, вроде бы и не болеет совсем.
Так и жили.
В тот день она приболела. Да и думы о дочери не давали покоя: как она? Срок приближается. А она одна, никого рядом…У него семья…Он не с ней…Знала она про это, потому и пришла к ним, рассказала…А они что сделали? Вместо помощи…вместо понимания…Отец горячий…У него взгляды старорежимные…не гибкий он…А она-то чем лучше? Сколько раз дочь-то видела? Надо было узнать, где живет. да зайти, посмотреть…Одного взгляда хватило бы, чтобы понять, что и как…Вот и думай теперь, гадай…
Позвонить что ли? Так она сама звонит…И сегодня звонила уже…Что надоедать-то…
К Валере опять друзья наведались. Поехал с ними рыбачить. Знает она, эти рыбалки: баня да выпивка. А у него давление. Надо было не пускать…Да сам не маленький, который десяток уж разменял, а все…
Его привезли на следующий день . Он был без сознания. «Скорая» не довезла его до больницы…
&
Совещание было нервное. Великий Милко капризничал. Закатывал истерики одну за другой, а без его согласия они не могли запустить в производство новую коллекцию. У Жданова нервы были на пределе. Он еле сдерживал себя, и готов был выгнать этого притворщика и любителя играть на публику. Малиновский постоянно одергивал его, просил потерпеть: не в первый раз, скоро выдохнется, подпишет нужные документы, и все закончится.
В этот момент в конференцзал зашла Тропинкина, а за ней влетела Клочкова, громогласно взывая к нему:
- Андрей! Я не виновата! Я не пускала! Я говорила…
Жданов больше не мог этого вынести и заорал в бешенстве
- Выйдите! Обе выйдите!
Виктории тут же и след простыл, а Тропинкина стояла. Только губы сжала и подбородок вздернула.
- Мария! Я сказал…
Она перебила его (тоже небывалый случай!)
- Андрей Павлович! Возьмите трубку в кабинете!
- Что? У нас совещание! Выйдите! Я не привык повторять!
Но она не сдвинулась с места.
- Андрей Павлович! Вы меня уволите, я знаю…Но… возьмите трубку!
В ее голосе , в ее позе было что-то, что заставило его пройти в кабинет и взять телефон. Это была Катя. Она никогда не звонила через секретаря. Но его сотовый был выключен: он сам ввел правило, отключать мобильники на собраниях.
- Андрей…Папа умер…
- Катя…держи себя в руках.…Я сейчас буду.…Я уже выезжаю…
В этот момент он думал только об одном: быстрее оказаться рядом с ней. Все остальное потом. Остальное подождет. Успеть к ней. Вдруг…
На ходу одеваясь, отдавал распоряжения.
- Роман, возьми у Виктории список дел на сегодня, закончи без меня…
- О работе не беспокойся. Все сделаем как надо.
- Совещание закончим завтра, если у Милко возражения, то…
- Я все подписал. Я сам проконтролирую раскрой, об этом не думай даже…Милко тоже понимает…
Роман вышел проводить его до лифта.
- Палыч, что случилось-то?
- Катин отец умер, а у нее уже вот-вот срок подходит. Боюсь, как бы раньше не родила. Я к ней, а ты поезжай туда, помоги с организацией похорон. У них в Москве родных нет. Я бы сам, но Катя…
- Я все сделаю. Ты сам будешь на церемонии?
- Обязательно. Она же у нас работала, так что…объяснимо…Я думаю, и подруги ее пойдут…
Катя сидела в кресле, в какой-то странной позе и обеими руками держала живот.
- Андрей! Вызывай «Скорую»! Воды отошли…
- Я сам тебя отвезу…Ты идти можешь? Давай я на руках…
- Андрей, тебе нельзя в больницу…Как ты объяснишь…
- Кать, о чем ты думаешь…
- Он…из-за меня…я виновата…
- Это неправда…Прошло столько времени…Ты сейчас думай о ребенке…нельзя навредить ему…
Все это он говорил, осторожно ведя ее к машине.
Малиновский организовал похороны по высшему классу: подключил военкомат, через него разыскали сослуживцев. И Катины друзья пришли. Так что были и речи, и красная подушечка с медалями – все как положено.
Только Кати не было. Накануне ночью она родила мальчика. Роды были преждевременными, она сильно намучалась, и о ее присутствии не могло быть и речи. Женсоветчицы перешептывались, искали ее глазами, а потом Тропинкина подошла к Жданову и спросила прямо:
- Катя родила?
И он, почему-то не удивился ни тому, что она спросила, ни тому, что спросила у него, и ответил также прямо:
- Да, сегодня ночью. Мальчика.
Смерть Валерия Сергеевича свела на нет ожидаемую радость от рождения ребенка, но естественным образом вернула ей близость матери. Катю выписали как раз на девятый день после похорон , поэтому поминки устраивать не стали. Елена Александровна утром съездила в Церковь, поставила свечки: кому за здравие, кому за упокой, а после обеда они со Ждановым встретились в роддоме.
Она до сих пор не знала, кто избранник дочери и отец ребенка. Во время прежних встреч не решилась спросить (отношения и так были натянутые, участие Жданова в похоронах сочла проявлением доброй воли прежнего Катиного руководства, и только теперь, увидев его в роддоме, все поняла.
- Значит, это Вы…
- Да, Елена Александровна. Это я. Вы не знали?
- Нет, не знала. Когда же вы встретились? Катя ведь ушла…
- Мы не расставались…
- А как же жена? Дети…У Вас есть дети? Кстати, Вам не надо было приезжать сюда, мало ли что…
- Жена работает в Лондоне, в данное время. Детей у нас нет. Елена Александровна! Ни о чем меня сейчас не спрашивайте. Только одно знайте: Я очень люблю Катю. Очень! А почему так получилось, вы потом узнаете, и может быть, не осудите.
Елена хотела, чтобы Катя поехала с ребенком к ней, хотя бы на время, но та не захотела, объясняя тем, что там ей все будет напоминать об отце.
Жданов привез их домой – эта квартира уже давно была и его настоящим домом. Елена приготовила празднично-поминальный ужин. Посидели в втроем, вернее в вчетвером – малыш лежал рядом в кроватке. Первой рюмкой помянули Валерия Сергеевича. А вторую выпили за здоровье сына и внука, пока еще безымянного. Имя они с Андреем давно придумали, но в сложившихся обстоятельствах, следовало, наверное, назвать его в честь отца. Катя собиралась позднее обсудить это с Андреем, но разговор об имени завела Елена.
- Вы имя-то уже выбрали?
Катя в замешательстве опустила глаза. Андрей тоже молчал, предчувствуя, о чем пойдет разговор, но слова Елены опровергли их сомнения.
- Вы только не вздумайте называть в честь кого-то. Это ни к чему: неизвестно, на кого он будет похож лицом, какой будет у него характер…
- Тогда,- обрадовано заговорила Катя, - мы его Левушкой назовем…
- Лев Андреевич! Звучит? – посмотрел вопросительно на Елену Жданов
- Очень даже хорошо звучит…Вон как звучит! – обернулась она к заплакавшему внуку, - Левочка кушать захотел…Никто мальчика не кормит…Ах, они какие…Катя! Корми сына…
Елена пробыла у них до вечера. Катя предложила ей заночевать: что ей дома одной…, но она отказалась.
- Нет, я уж домой…Там мне все Валеру напоминает…Вроде как он со мной…только вышел…Я тебе Катя вот еще что сказать хотела: Ты себя не вини! Нет твоей вины. Все виноваты, и никто не виноват. Жизнь виновата…Судьба…
А ты радоваться должна – вон какого сына родила! Богатырь! Лев! Он ни в чем не виноват: ни в том, что дед его умер, ни в том, что мужа у тебя нет. Ты его родила. И он от тебя должен свою порцию радости получать. А иначе не надо было и затевать…
Ладно, много чего наговорила…Не обижайтесь…Я завтра утречком приду, помогу тебе…Вы, Андрей Павлович, на работу завтра? Вот и ладно…
Елена уехала, а они еще долго сидели у кроватки, любовались своим произведением, говорили о его будущем…А о своем молчали…
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
