|
Андрей растерялся. Сначала даже не понял, почему – вроде, доводилось ему видеть женские слезы. Да и Катю только что застал зареванную - пусть и не видел самих рыданий, только их последствия. Но вот то обстоятельство, что она не пыталась больше скрыть от него слез почему-то... удивило. Как если бы она вдруг нагрубила ему или отказалась выполнять какое-то его поручение. Впрочем, он не стал сейчас пытаться определиться в своих ощущениях, справедливо полагая, что в настоящий момент надо вести себя более адекватно, а именно – попытаться утешить свою горько рыдающую помощницу. Он встал, склонился над ней и неуверенно коснулся плеча.
- Кать, ну что вы, в самом деле. Простите, я сам не знаю, почему накинулся на вас с претензиями. Что случилось? Дома какие-то неприятности? Или обидел кто? Не надо плакать, ну, успокойтесь
На периферии сознания он понимал, что утешения его какие-то неуклюжие и неискренние. И еще его напугала мысль - вот сейчас она начнет изливать душу, в любви признаваться; почему-то сразу возникло подозрение, что именно он был причиной слез. Конечно же, Малина прав - Катерина его любит беззаветно. Но что сказать, если она признается в этом? И как потом себя с ней вести? Вот же дернул черт припереться сюда среди ночи! А так было все спокойно и отлажено! Напрягайся теперь...
- Ну, Катенька, успокойтесь. Вы разрываете мне сердце. Чем я могу вам помочь? – фразы вылетали избитые, но Андрей не знал - как еще утешить плачущую женщину. - Катюш, вы просто очень-очень устали, ну нельзя же столько трудиться, право слово. Это я во всем виноват – загрузил вас работой по самую макушку. Давайте, я вас домой отвезу, и вы возьмете отпуск на недельку. Отдохнете, расслабитесь, посидите дома – родители вас, наверное, совсем не видят.
- Нет! – Катя судорожно перевела дыхание и вдруг вцепилась в руку Жданова. – Нет, Андрей... Палыч, пожалуйста, я очень Вас прошу, не отправляйте меня в отпуск. Тогда мне... совсем... не... жить, - она умоляюще посмотрела на Андрея, всхлипывая и прерывисто дыша.
- Ну, если вы так настаиваете... Конечно, поступайте, как сочтете нужным. Но, мне кажется, что отдых вам необходим. Выспитесь, почитаете, пообщаетесь с близкими...
- Да как Вы не понимаете! Только работая, я могу отвлечься и не думать о том, что он... – слезы опять хлынули потоком, - труд избавляет человека от скуки, порока, нужды и... отчаяния. А дома я все время о нем думаю. И родители, они хорошие, но не понимают, будут в душу лезть, ругаться. Они не понимают, что я люблю его, и что моя жизнь разбита.
Андрей вдруг ощутил явный дискомфорт. Вернее, даже не дискомфорт, а... горьковатое разочарование. Любит? Постойте, любит... НЕ ЕГО? Вот же...
- Я должна работать. Все время работать. Это помогает. Особенно, когда работаешь хорошо. Я ведь хорошо работаю, Андрей Палыч? Вы довольны мной? Ведь у меня же получается, правда? Я стараюсь...
- Конечно, Катюш, о чем вы! Вы самый прекрасный работник из всех, с кем мне доводилось сталкиваться, - Андрей говорил машинально, не задумываясь о смысле произнесенных фраз . Вот оно что! Любит какого-то таинственного ЕГО, а здесь, с ним, Андреем, просто раны залечивает. Трудотерапией. Взгляд упал на разорванную фотографию. Вот он, предмет Катиных воздыханий и слёз. Этот самый Денис, пацан с наглой улыбкой и пошловатой стрижкой. В принципе нелюбопытному от природы Жданову вдруг до зуда в животе захотелось услышать её исповедь. Просто, чтобы понять. В ком, так сказать, первопричина всего... всего успеха Ждановского президентства. Он не был склонен лгать себе и прекрасно осознавал, что его собственной заслуги в этом успехе нет. Вернее, почти нет - ведь в глубине души он был убежден, что смог вызвать такие сильные чувства в этой странной девушке с недюжинными способностями. И гордился этим. И вовсе не подзуживания Малиновского открыли ему глаза на эту, как он до сегодняшнего вечера считал, истину. Ну не идиот же он? Дышать боялась в его присутствии, каждое слово ловила, каждое желание предвосхищала. НИКОГДА НЕ ЖАЛОВАЛАСЬ! И вдруг он понял, что его так напрягло в тот момент, когда она разрыдалась, даже не пытаясь сдерживаться – раньше-то она не позволяла себе ничего, что могло бы даже отдаленно служить причиной его неудобства. Даже минимального. А она знала все подобные причины. И о том, что он не особо жалует женские слёзы, тоже знала – Кирины, вон, достали до зубовного скрежета. Значит, не о нем заботилась. А просто обязанности выполняла, чтобы быть лучшей в своем деле. Ну, естественно – золотая медаль, красный диплом, отец-военный, ать-два, разрешите доложить, так точно. Как же они все ошибались, психологи доморощенные!
И вот она тут безутешно рыдает, потому что какой-то Денис ее бросил. Бросил? Чтобы бросить, надо сначала подобрать. Так она была с ним, что ли? Или тоже – бывший начальник? Хотя нет, не может быть – начальника он ее видел, да и парень слишком молод, чтобы занимать какой-то пост в банке. А она ведь только в банке до Зималетто работала.
- Кать, вы не хотите поделиться со мной своим мм... горем? Может, смогу помочь или посоветовать что-нибудь... Вот, возьмите платок. Выскажетесь, вам полегчает, а я... я выслушаю вас, как психоаналитик. Да нет, как друг. Хорошо?
Катя послушно взяла платок и отвернулась. Жданов со спины видел как она протерла очки, высморкалась и потом некоторое время стояла без движения. Он не торопил. Наконец, она повернулась к Андрею лицом, села на стул, сложила руки на коленях и, глядя куда-то мимо него, начала говорить.
- Мы познакомились в универе на пятом курсе. Учились в одной группе. Вы, наверное, уже поняли, что я не очень, ну, общительная, что ли. Вернее, не умею в коллектив влиться быстро – это как-то с детства сложилось. Я в детстве болела часто, дома в основном сидела, одна. Да и переезжали мы с места на место постоянно, как-то не удавалось друзей завести. К тому же, папа..., - она запнулась, - папа, он у меня такой своеобразный человек, очень порядок любит во всем, вопросы задавал серьёзные, и голос у него сердитый такой и громкий, и дети боялись к нам заходить. Вы не подумайте, он очень, очень хороший и славный, но...
Жданов понял каким-то десятым чувством, что хотела сказать что-то осуждающее об отце, но в последний момент посчитала это неприемлемым. Да кто бы сомневался! Она вообще никогда ни о ком слова плохого не сказала. Политкорректная или... Сразу представил себе ее папашу, буравящего очередного пришедшего к ним в гости малыша бешеным взглядом и требующего доложить по всей форме, с какой целью тот прибыл по месту назначения. Бедные дети убегали и старались обходить стороной Катю, чтобы в следующий раз не нарваться на этого... Да, некоторым людям нельзя иметь детей – кроме горя они ничего им не принесут. И ведь все из лучших побуждений!
Катя, между тем, продолжала:
- А потом папа вышел в отставку, и мы поселились в Москве. В классе я была единственная не коренная москвичка. Девочки такие красивые, нарядные.
- Сколько вам тогда было лет, Кать?
- Четырнадцать. В восьмой класс пошла.
Он представил себе эту картину – девочки уже красятся, шмотками увлекаются, расфуфыренные. И Катя со своими юбками. Да, обычная невеселая история, столь часто обыгрываемая в куче советских и постсоветских юношеских фильмах.
- А вы почему не красились, Катя? – вопрос был скорее риторический. Он и сам знал ответ, но надо было что-то спросить, чтобы дать ей почувствовать свою искреннюю заинтересованность в рассказе. Он вдруг просек, что она и не ему это все рассказывает – а себе. Наверное, в который раз прокручивает в голове события своей жизни, видя неутешительную причинно-следственную связь.
- Папа был категорически против. Он считал, да и сейчас, как Вы понимаете, считает, что это все – тлетворное влияние Запада, показатель внутренней пустоты и неглубины натуры, - Катя говорила тускло, совершенно беззлобно, просто констатируя факт.
- А как же высказывание Чехова о том, что в человеке должно быть прекрасно все? Или ваш папа Чехова не жалует?
Она растянула бледные губы в улыбке:
- А он считает, что красота должна быть естественной. Ведь во времена Чехова девушки не красились.
- А одежда? – вырвалось у него. Он осознал сразу, что проявил бестактность. Вот так в лицо высказать ей явное неодобрение ее одеждой. Но она опять улыбнулась и кивнула:
- А одежда должна быть чистой и функциональной.
- А вы не пробовали спорить, ругаться, устраивать скандалы и биться в истерике?
Она посмотрела на него осуждающе:
- Ну что Вы! Это же мой папа. Зачем его расстраивать? И сердце у него слабое.
Жданов подумал, что слабое сердце, если таковое и имело место быть – явление недавно приобретенное. 10 лет назад сердце было вполне здоровым. Неприязнь к Пушкареву усилилась.
- Они дразнили вас? – идиотский вопрос, Жданов. Ее ведь до сих пор дразнят.
Она не ответила, опустив глаза и расправляя носовой платок, до этого скомканный в кулаке.
- А почему вы тайком не красились? Ведь многие девушки так делали – знаете, эти взгляды на косметику были довольно распространены в некоторых социальных кругах. Так некоторые мои одноклассницы приходили в школу и начинали там рисовать себе лица.
- Я не могу обманывать. Тем более - своих родителей.
- И вы так ни с кем и не подружились? Но ведь вы всегда хорошо учились. Неужели это обстоятельство не прибавило вам популярности в глазах одноклассников?
- Отчего же. Я помогала девочкам с домашним заданием. И мальчикам тоже иногда. После уроков. Ну, и на контрольных... Но потом надо было идти домой, папа не разрешал задерживаться.
- А в гости к вам они не приходили по той же причине, по которой это не делали малыши. А на спорт в какую-нибудь секцию вы не записывались?
- Мама не разрешала. Боялась, что здоровье слабое. Я очень хотела на аэробику пойти, но...
- Все понятно. Тут и папа подключился. Ну и как там Денис? – спросил опять резковато. Но ему нужно было знать именно эту часть ее жизни – обо всем остальном он и так догадывался.
Катя вздрогнула и подняла плечи. Потом продолжила:
- Денис... Он был такой... красивый необыкновенно. И очень-очень добрый. И смелый. И ему было на все наплевать – он пришел ко мне домой и разговаривал с папой не как другие. Вернее, он и потом возвращался.
Все ясно, папаша не спугнул нашего мачо. А с какой целью он вообще к ней потащился домой, интересно?
- Кать, а как вы подружились?
- Он меня от... хулиганов спас. Ну, не то чтобы спас – они просто... Вы не подумайте, на меня никто не нападал. Но просто...
«Издевались, короче. Отобрали сумку или стянули ее идиотский берет», - мрачно подумал Андрей.
- А он их растолкал. И даже не бил! Я так боюсь, когда кто-то кого-то бьет. А он просто пару приемов показал, совсем никого не изувечив, но они сразу поняли, с кем дело имеют, и отступили. А потом домой меня проводил.
- И как папа на него отреагировал?
- Ну, Вы понимаете, у Дениса волосы длинные, и серьга в ухе, папа сказал...
- Можете не продолжать. И тем не менее вы подружились.
- Да, - грустно сказала она, - вместе уроки делали и курсовые писали
- Вы ему помогали?
- Немного, - Катя покраснела, и он понял, что все курсовые писала за него она. Ну, что и требовалось доказать.
- А потом? Вы с ним мм... у вас с ним были отношения?
Катя покраснела так, что даже ему стало жарко. Она слегка кивнула.
- Это было ужасно. Вернее, не то, что отношения, а то, что не могла рассказать родителям
- А вы обо всем родителям рассказываете?
- Нет, но это, вы ведь понимаете...
Да, он понимал. Девочка из семьи домостроевских укладов вступила в интимные отношения, не будучи замужем. За это полагалась смерть всем подряд, без права переписки!
- Вы сбегали из дома?
- Нет, мы редко виделись. Вернее, виделись часто, каждый день, но встречались, ну, вы понимаете...
«Естественно», - мрачно подумал Жданов. – «И чего ему часто с ней видеться, когда работа и так выполнялась?»
- И куда вы ходили?
- В парке гуляли. Иногда в кино.
- А дома что вы говорили?
- Правду. Что иду с Денисом в парк или в кино.
«Но не договаривали при этом, что заскакиваете еще кой-куда на полчасика», - Жданов сжал зубы. Ему этот Денис был чрезвычайно неприятен.
- И что дальше?
- А потом мы закончили учебу, и меня взяли в банк. Сразу. К нам еще на пятом курсе пришли из банков и набрали некоторых студентов к себе на временные проекты. По окончанию проекта банк заключил со мной контракт на постоянную работу.
- Вы продолжали встречаться?
- Нет. Он как-то пропал, работу искал.
«Ну конечно. Миссия же была выполнена – на фиг ему париться дальше?»
- А вы? Скучали?
Катя замолчала. Он подумал, что она опять расплачется, но она продолжила очень тихим голосом:
- Мне было очень плохо. Я любила его, так сильно любила. И не только как мужчину – он был моим первым настоящим другом. Я очень к нему привязалась. И не знала, от чего страдала больше – от потери друга или любимого. Но работа спасала – я тогда поняла, что работа – это панацея от любой боли. И старалась как можно больше времени ей уделять.
«Да, а дома папахен зудел постоянно, вопрошая, куда подевался этот прохвост. Тут и захочешь – не забудешь. Просто не дадут забыть тактичные и сердобольные родичи. Бедная девка».
- Я получила продвижение по службе. И однажды Денис пришел в банк. Он очень обрадовался, увидев меня. Дождался окончания рабочего дня, и мы пошли в кафе. Он рассказал, как скучал по мне, но не решался позвонить – ему было стыдно признаться, что он до сих пор не устроился по специальности. Говорил, что чувствовал страшную неполноценность свою в связи с этим, что, мол, получается, что без моей помощи он – ноль без палочки.
Андрей понял дальнейшее развитие сюжета и решил сам продолжить ее рассказ:
- И он попросил вас помочь ему с устройством на работу, походатойствовать за него, так?
- Это я ему предложила. Я знала, что могу ему в этом помочь – меня уважали в банке.
- И он, конечно, с радостью согласился. И что, его приняли?
- Да. Он начал работать уже через неделю.
- Вы помогали ему в работе?
- Да, ведь он был новичок, я была рада ему посодействовать. К тому же, я теперь не работала так помногу – мне не надо было искать забвения в работе.
- Вы возобновили ваши отношения?
- Не сразу. Он очень переживал, что это неэтично – я ведь фактически была его начальницей.
- Но потом все-таки согласился? Это вы настаивали? – Боже, Жданов, ты можешь представить себе Катю, настаивающую на возобновлении отношений с мужчиной?
- Нет, что вы. Просто он однажды сказал, что больше не может жить без меня, ежедневно находясь рядом. И плевать ему на этику.
Жданова опять осенило:
- А потом выяснилось, что была какая-то вакансия в банке, на которую он положил глаз, и вы ему помогли ее получить?
- Все так очевидно? Да, Вы правы, так оно и было.
- И, получив ее, он расстался с вами?
- У нас начались разногласия. Мы поссорились и какое-то время не разговаривали.
- Я так понимаю, он был инициатором ссоры? Вы хоть помните, в чем там была причина?
- Я, честно говоря, толком не поняла. Он стал говорить, что я его не понимаю, что у него тонкая душевная организация, а я все время тычу его носом в его ошибки.
- Что-то мне мало верится, что это ваше поведение имело место. Или я ошибаюсь?
- Я не знала, на чем основывались его претензии и обиды. Пыталась понять – он еще больше отдалялся. А потом предложил расстаться.
- Вы так и продолжали встречаться тайно? И, сдается мне, редко?
- Да.
- Понятно. Но ведь это еще не конец истории?
Она покачала головой.
- Нет. Намечалась стажировка в Германию. Должны были послать двоих человек – меня и еще одну сотрудницу. Но окончательный выбор еще не был сделан.
- И тут наш Дениска Кораблев снова нарисовался. С предложением руки и сердца на сей раз?
- Да, именно руки и сердца. Он даже кольцо купил.
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы могли как-то повлиять на решение руководства банка отправить в Германию с вами его, вместо этой сотрудницы?
- Нет, Вы не ошибаетесь. Но я этого не сделала – потому что она очень хотела поехать, и она была достойна этого.
У Жданова потемнело лицо. Его в который раз посетила догадка.
- И тогда он начал окучивать эту сотрудницу, да, Кать?
- Да. Я узнала, что он сделал ей предложение. И руководство пошло навстречу, отправив их двоих в Германию. Передо мной начальник долго извинялся, просил войти в его положение. Обещал при первой же возможности отправить и меня на стажировку. Но мне было уже все равно. Я решила уволиться. Надо было взять себя в руки, потому что в этом месте я бы работать не смогла.
- Так вы и оказались у нас. И решили «лечиться» проверенным уже вами способом. Но ведь прошло уже 4 месяца! У вас до сих пор не отлегло?
- Что я могу поделать? Я люблю его любого. Сердцу не прикажешь, Андрей Палыч, извините за банальную фразу.
- А почему сегодня плакали? Или вы плачете каждый день?
Она вымученно улыбнулась:
- Я получила сегодня письма по электронной почте от бывших сотрудников. Очень тяжелые для меня. Оказывается, он рассказал обо мне своей... жене, причем, в таких выражениях. И дело даже не в его описАнии моей внешности – тут я ничего нового о себе не узнала. Но он говорил о том, как я бегала за ним, умоляла его и упрашивала быть с ним, что я его постоянно преследую, что никогда не прощу ему женитьбу на другой. Поэтому, мол, он никак не может сейчас вернуться в Москву – его жена беременна, - Катя сглотнула ком в горле, - и в такой напряженной атмосфере ей находиться противопоказанно. В свидетели он призывал сотрудниц банка – оказывается, он эту историю именно в таком виде рассказал многим. И ему поверили. И прислали мне такие жуткие письма, с оскорблениями, - слезы опять закипали в ее глазах. – Но за что? Я ведь ни на что не претендую! Я пытаюсь забыть.
Жданов сжал ее плечи.
- Катя, послушайте меня. Вы очень хороший человек. И цельный. Но причисляете себя к людям второго сорта. Или даже третьего. Вы позволяете с собой так себя вести. И этот Денис, современный вид Альфонса, прости Господи! И вы утверждаете, что все еще его любите?
- Любят не за что-то, а вопреки, Андрей Палыч. Я люблю его просто за то, что он есть – вот такой слабый и неприкаянный. Нуждающийся в поддержке и опеке. И совершеннейший ребенок при этом – ведь только ребенок берет то, что хочет, не задумываясь о последствиях.
Жданову почему-то показалось, что она о нем говорит. Ему стало жарко, и он расстегнул воротник рубашки. Слабый и неприкаянный. Поэтому она взяла над ним шефство?
- Ладно, Кать. Давайте, я вас домой отвезу. Завтра, если захотите, возьмите отпуск. А не захотите – приходите в офис. На ваше усмотрение.
_________________
"А я так счастлив, я так рад, что кто-то счастлив" (с) АукцЫон
Последний раз редактировалось Della 21 дек 2007, 01:35, всего редактировалось 2 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Мне всё понравилось: и гротескный налет, и подоплёка ухаживаний наших "мальчиков", и Катюха - такая колоритная, как в нее не влюбиться... 
Наоборот, все персонажи в таких красках расписаны - зачитаешься! Очень интересно, а что дальше будет! 
. Я давно с Союза, и вот, не провентилировала вопрос - все по старой памяти. Но давайте закроем на это глаза, как на кучу ляпов сериала (шепотом), лады?
