|
Глава 10.
- Фонтаны в Дубае. Это было… потрясающе. Танец воды и света под музыку. Смотрела бы и смотрела. Бесконечно.
- Да, я помню. Тебя, как ребенка нельзя было оттуда увести. Там сеансы были то ли каждый час, то ли через полчаса. Мне кажется, мы часа четыре там провели, около этой Бурдж-Халифы.
- Но ведь это же действительно прекрасно! Особенно, когда мы вечером попали но новогоднее большое представление с огнем и танцующими людьми. Мне хотелось плакать от восторга. Я все думала: почему человечество не направит все свои силы на создание чего-то вот такого, красивого, удивительного – ведь это же тоже достижение науки и техники, а задействует столько различных ресурсов на что-то типа создания новых бомб… Нет, я конечно, понимаю, почему. Но я тогда так думала. И была счастлива ужасно, что могу это увидеть. И не один раз.
Павел улыбался.
- Еще, Катюш?
- Вспоминается бегемот. – Катя даже рассмеялась всплывшей картинке.- Помнишь, Андрей? В Аргентинском зоопарке? Мы стояли около толстого стекла, которое было стенкой большого бассейна, а на дне лежала какая-то туша. Мы прочитали «hipopótamo», я тебя спросила: «Он живой?», а ты сказал, что нет, не может живой бегемот так долго быть без воздуха под водой. Сказал, что это специально для туристов скульптуру на дно положили. Или, помнишь, ты сказал, что он просто утонул…
Андрей закивал и разулыбался.
- А потом этот скульптурно-мертвый бегемот вдруг кааак поплывет! И… я никогда не видела ничего более грациозного. Он так плавно и даже изящно двигал ногами в воде! Это был танец, настоящий медленный танец! Это было такое радостное открытие!
- Да, Кать, даже наши дети никогда так не радовались бегемоту, как ты.
- А еще там же, в Аргентине, водопады Игуасу. Мы пришли первые в национальный парк, помнишь, тебе было жарко спать, поэтому мы рано вставали…
- Конечно, жарко, ведь кто-то вообще не переносит кондиционеров!
- … и увидели на дорожке паука-птицееда. И какую-то здоровенную ящерицу, которая как слонопотам убегала от нас, ломанувшись в кусты. А сами водопады? Разве это можно забыть? Такая красота, как утешение для человека от Бога…
- Кстати, я тогда удивился, что ты ни ящерицы, ни паука не испугалась, - вспомнил Андрей.
- Я была так потрясена, что своими глазами, без клеток, аквариумов и не в телевизоре вижу все это, что забыла, что девочкам положено их бояться. Мне там очень нравилось… Этот горячий, как фен, ветер в пампе, свободно гуляющие ламы, вода в раковине, закручивающаяся в другую сторону, совсем незнакомые звезды над головой, колибри летающие рядом с цветком, который я держу в руках, развалины инков, эти жуткие дороги в горах, этот высокий обрыв над океаном. Я стояла на его краю, смотрела в даль и думала, что с этого места по прямой до самой Австралии не будет земли…
- Там было вкусное мясо. И попугаи на ветках, как у нас голуби. И дорога, проложенная через материк по линейке. Навигатор сказал: «двигайтесь 956 км прямо, потом поворот направо», и отключился на несколько часов, – это уже добавил Андрей.
Они шли, улыбаясь воспоминаниям.
- Что-нибудь еще?
- Сейчас, вернусь из Аргентины, - улыбнулась Катя, - подумаю еще. – Просто мне почему-то вспоминаются именно путешествия. Наверное, потому, что каждая новая страна для меня – как подарок. Когда я росла и читала книги, слушала песни, то мне казалось, что все эти Геркулесовы столбы, «Никогда я не был на Босфоре», Пизанская башня, Саграда Фамилия, Дорога Великанов, Ла Манча… - это все то же самое, что и «А на Большой Медведице звёздная роса, а до Большой Медведицы лёту полчаса…» - понимаете? И тут, вдруг… я – я! – могу все это увидеть! Пройтись по улицам, по которым ходили мушкетеры, увидеть пейзаж, который созерцал Дон Кихот…
- О, я в связи с этим помню одну нашу ссору, - сказал Андрей. – Я решил подарить тебе на день рождения отдых на Мальдивах, а ты явно огорчилась. Говорила, что там делать? Тосковать, жарясь на пляже? А потом, когда освоила маску, трубку и ласты, я боялся, что ты превратишься в человека-амфибию. Как-то раз ты три часа плавала не вылезая, периодически вставая на ноги и хохоча.
- Хохоча? – удивился Павел.
- Да! Она, когда увидела под собой в песке плоскую рыбу, у которой глаза были на одной стороне, так расхохоталась, что чуть не захлебнулась.
Они опять все смеялись.
- Да, я была не права, когда расстроилась. Это было классно: почувствовать, что ты можешь, благодаря ластам плыть быстро! Что можно зависнуть среди пестрых рыб, и они тебя не боятся, что можно увидеть столько прекрасного под водой! И столько смешного! Что маленькие акулы плавают около твоих ног! Что можно провести три часа в воде и не замерзнуть! А какие закаты! А как тепло! Это был отличный подарок! Просто я сама не знала, от чего отказывалась.
- Хорошо, Катя, а кроме путешествий? – Павел был последователен.
- О! Вспомнила! Вы мне подарили билеты в театр Вахтангова. Много билетов! Получалось, что я два месяца каждую неделю шла на спектакль с кем-нибудь, то с Андреем, то с вами, то с Маргаритой Рудольфовной, то с мамой, то с Юлианой. У меня на календаре были помечены дни, чтобы не забыть. Я была вам очень благодарна за этот праздник театра, за ожидание новых спектаклей… за то, что можно провести вечер с кем-то близким и разделить с ним впечатления.
- Так, так, дальше?
- А! Супер-подарок был – внешний жесткий диск! На него были записаны разные коллекции фильмов: моих любимых наших, советских, американских, подборка старых спектаклей, таких как «Женитьба Фигаро» с Мироновым, фильмов ВВС, где есть все экранизации романов Джейн Остин и не только ее. С русской и английской дорожкой. Там еще моя любимая Фрайни Фишер, тоже на двух языках. И «Север и Юг»… И «Шерлок»…
- О, да… - Андрей закатил глаза. – Даже дети знают, что нужно скорее включать «Мамину синюю коробочку», если мама заболела или грустит. – Сто раз туда и обратно все посмотрено!
- Да, я люблю пересматривать «мои» фильмы… А! Еще три музыкальных диска, которые вы как-то подарили мне, Павел Олегович, когда приехали в очередной раз в Москву, и плеер с удобными наушниками. Помните? Мне было скучно гулять с коляской, читать – холодно, и тогда Андрей записал их все три на плеер, и я даже расстраивалась, что нужно было возвращаться для кормления домой – так мне нравилось идти медленно по зимнему парку под музыку, которая звучит только для меня… Там были Сезария Эвора, Френсис Гойя и, самый мой любимый – Pavarotti and friends. Вы для меня тогда такое сделали! Сезария для меня была открытием. Гойя – исполнял так верно интонационно и душевно произведения моей любимой Пахмутовой, что я их как будто снова открывала для себя. А Паваротти с друзьями – это вообще сказка. Я как-то попыталась с Маргаритой Рудольфовной обсудить эти концерты, и она сказала, что терпеть их не может, потому что противно слушать, как какие-то безголосые певцы пыжатся рядом с великим тенором и не дотягивают до его уровня. Только хорошие произведения портят. А мне как раз нравилось это: контраст между Паваротти и другими исполнителями. Вот поет человек, и, кажется – хорошо поет, ведь там же известные люди собирались. И тут вступает он – и ты слышишь в сравнении всю уникальность его голоса! Ты, даже если не искушенный слушатель, не можешь не отметить, с какой легкостью он льется, как богато окрашен, как силен! Но не только это. На этих концертах очень разные произведения исполнялись – не только классика. И это тоже было здорово. Да и атмосфера: никто не смущался петь рядом с ним, а он всегда так мягко подстраивался под друга, чтобы не заглушать его совсем. До сих пор этот диск часто слушаю.
- Вот, видите, уже и к материальному подбираемся! Диски, плееры – вполне осязаемая вещь! – улыбнулся Павел.
- А еще книги… Вудхауз в переводе Трауберг! Согласитесь, Павел Олегович, лучше никто не смог его перевести! Так смешно, так иронично – только она! – Катя оживилась, ее глаза заблестели.
Андрей вздохнул: Катя и отец сели на своего любимого конька. Он всегда при таких разговорах чувствовал себя лишним.
- Да, Катенька!
- А ее перевод книги «Конец одного романа»? Помните, вы мне принесли эту книгу, раскопав ее в каком-то букинистическом магазине? Я ей очень дорожу! Я даже не могу ее никому дать почитать – вдруг потеряют, а она – мое сокровище!
Катя оглянулась на Андрея, смутилась, потом вдруг опять заговорила.
- Андрей, а та книга, что ты мне неожиданно подарил на какое-то 8 марта – ««Сирано де Бержерак». Четыре перевода» - ты помнишь, как я обрадовалась? У меня, мне кажется, тогда дыхание от восторга перехватило! Она издана была в Ярославле, тираж - всего 1000 экземпляров, очень маленький, как ты ее достал-то вообще? Вот это было фантастично!
Андрей бросил быстрый взгляд на отца, тот слегка качнул головой.
- Да случайно, как-то, Кать. Вы ж с отцом все уши про своего Сирано прожужжали. Я не мог не заметить, был в командировке, наткнулся, купил.
- «Упал, очнулся, гипс» - засмеялась Катя, - Спасибо тебе, я так благодарна за нее!
Они опять шли некоторое время в молчании.
- Я помню, когда Катя очень обрадовалась! – встрепенулся Андрей. – Мы были в Национальном музее в Амстердаме, и я там увидел в сувенирном магазинчике такие же жемчужные сережки, как у девушки на картине Вермеера. Помнишь, Кать? А ты, как всегда, прошла мимо витрины с украшениями, даже не взглянув. Я их купил и потом отдал тебе. Это был какой-то порыв, я сомневался, что они тебе нужны, просто захотелось. А ты так странно среагировала… Так растрогалась, почему-то, кинулась на шею. Я удивился, ведь ты совсем не любишь украшений, почти и не носишь.
- Я тогда как раз прочитала роман Трейси Шевалье про эту картину, про «Девушку с жемчужной сережкой», и он меня очень тронул. И тут ты мне кладешь в руку эти серьги! Это было удивительным совпадением, маленьким чудом соединения моих впечатлений, фантазий и реальности. Понимаешь? И это пришло от тебя, что было вдвойне чудесно!
- А потом мы смотрели фильм…
- А потом что было, помните? – Катя схватила за руку Андрея, чтобы он быстрее поймал ее мысль, – как мы ходили к фотографу-художнику?
- Точно! – все загалдели одновременно.
- Это кто-то из папиных знакомых нам его посоветовал, и мы в очередной приезд в Лондон у него несколько дней в студии провели.
- Да, он снимал людей в образах героев картин, и так похоже у него это получалось! Помните, как Марго долго выбирала, в каком образе хочет сниматься? А для Павла Олеговича он все предлагал варианты с испанскими идальго…
- Зато для тебя сразу нашлась картина, папа предложил и все согласились… Да и сережки у тебя оказались почему-то с собой.
- Мне кажется, с Катей ему было интереснее всего работать, - сказал Павел. – Помнишь, Андрей, как он долго и тщательно подбирал шарф и ткань, чтобы накинуть на плечи, потом завязывал этот синий платок на голове? Мы с тобой еще тогда смотрим и видим: вроде – все так, а что-то не так. А он засмеялся и говорит: все так, кроме бровей! И точно, на картине у девушки их почти не видно. Светлые такие, что ли… А у Кати брови четкие, темные. Он взял и как-то их замаскировал, чем там? Крем, пудра… И все встало на свои места.
- Кроме выражения лица! – вспомнила Катя. – Я все смеялась, а он просил сделать соответствующее выражение, как на картине.
- Да, ты все стеснялась, говорила, что не умеешь изображать ничего… А потом мне позвонили, я вышел поговорить, а когда вернулся, вы уже все закончили. Мне фотограф показал на экранчике фотоаппарата изображение – было очень похоже. Значит, смогла собраться.
- Мне Павел Олегович помог.
- Как?
- Сказал что-то такое… Я перестала смеяться, посмотрела на него… фотограф быстро защелкал фотоаппаратом… и все…
- Что сказал-то, па?
- Я уже не помню, Андрюш.
- Фотографии интересные получились. Они у меня где-то в компе. Надо найти, посмотреть.
- Они у меня есть в напечатанном виде, хотите – посмотрим, как-нибудь, - сказал Павел.
- Хотим! – хором ответили его спутники.
- Одна даже сделана особым образом, - словно решил предупредить Павел. – Напечатана на холсте – полное впечатление, что написана маслом. И в рамочке. Мне ее так тот фотограф подарил.
- Какая? – это спросил Андрей.
_________________
Не пытайся переделывать других - бесперспективное и глупое занятие! Лепи себя - и ты не пожалеешь о потраченном времени! (я так думаю)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
, но хорошо что автор воспринял адекватно мой выплеск эмоций.
, тем более Флорина рада любым отзывам.
