НРКмания

Глава II «Родители, мы дома, встречайте»!

Корни событий, происходящие в настоящее время в семьях Ждановых и Пушкаревых, зародились пять лет назад, когда молодожены впервые навестили родителей в Москве.
Судьбоносная встреча всех Пушкаревых – Ждановых в ресторане «Лиссабон» произошла через два дня после приезда молодоженов. В первые два дня, внезапно появившись в родительских квартирах, Андрей с Катей сумели отбиться от желания предков устроить праздник по поводу их женитьбы.
Катерина с Андреем наотрез отказались от банкета в честь их бракосочетания; единогласно настояли на одном: у них была красивая свадьба, они давно уже семья и совершенно нет надобности привлекать к себе ненужное внимание и устраивать лишнее шоу. Приехали всего на несколько дней, пообщаться с родителями. Неизвестно, когда появится возможность встретиться в следующий раз.
Причина в том, что дома, там, на 66 градусе к востоку от Гринвича, Андрей Жданов приобрел на окраине старого города земельный участок. Присутствие хозяина на данном этапе начала строительных работ было совсем не обязательно.
По этой причине молодая чета Ждановых решила с пользой использовать длинные мартовские выходные.
Очень хотелось поставить в известность родителей и друзей о своем местонахождении; понимали, какую боль приносят родителям все кривотолки и сплетни по поводу отъезда каждого из них; как нелегко родителям не общаться с единственным ребенком, особенно для матерей, для которых они остаются детьми в любом возрасте. Мечтали поделиться счастьем, которое просто распирает их после счастливого воссоединения.
Прямо из аэропорта Катя с Андреем отправились к Пушкаревым.
Из аэропорта отправились В Москву на аэроэкспрессе; поднявшись на поверхность из метро, вновь проигнорировали такси. И поехали на городском автобусе. Катерина устроилась у окна, муж рядом. Судорожно вцепилась в рукав Андрея, так не вела себя даже в самолете.
- Кать, что с тобой? Чего ты боишься?
- Ничего не боюсь, соскучилась по городу! Хорошо, что поехали на автобусе. Высоко, все видно.
Андрей приобнял свою радость за плечи, также как и Катя не отрываясь смотрел в окно и сам представлял свою глупую улыбку.
С того самого момента, как приняли решение ехать в Москву к родителям, от самого дома, у Андрея было приподнятое настроение, готов был как мальчишка, шалить и озорничать.
***
В подъезде Пушкаревых, оставил Катерину и чемодан пролетом ниже квартиры родителей жены. Позвонил, стоял, широко расставив ноги; засунул руки в карманы куртки; с трудом скрывал на лице широкую счастливую улыбку и под испепеляющим взглядом Валерия Сергеевича произнес:
- Мне нужна Екатерина Жданова…
- Кто тебе нужен? А не…
Далее последовала далеко не печатная лексика. Внешний вид Валерия Сергеевича ясно говорил, что добром нежеланная встреча не закончится. Елена Александровна стояла за плечом мужа и в отличии от Пушкарева заметила оговорку Жданова. Главная ее задача, не допустить стычки между мужчинами. Она, в отличии от Валерия и Андрея, реально оценивала, что соотношение сил неравное.
Про себя подумала: «Откуда опять нелегкая принесла на ночь глядя этого бабника?»
- Катя здесь давно не живет, тихо произнесла она
Валерий пытался оттеснить Лену в кухню, но она успела зациклиться на слове «Жданова», и женское любопытство брало верх: «Что ему от них нужно? Зачем ему опять нужна Катенька»? И как у него с головой, какая-такая Жданова»?
Валерий продолжал теснить жену в глубь квартиры, чтобы освободить поле битвы с бывшим начальником, а вернее, эксплуататором дочери. На какое-то мгновение внимание мужчины привлекла женская фигурка, чуть ли ни бегом поднимающаяся по лестнице.
Андрей обернулся, обнял Катерину за плечики и весело произнес:
- Валерий Сергеевич, Елена Александровна, познакомьтесь! Это Жданова Екатерина Валерьевна, моя жена! Я ваш зять! А теперь – хотите бейте, хотите милуйте. Мы перед вами.
Супруги Пушкаревы не успели и слова сказать, как Андрей бухнулся на колени, а Катя почти синхронно рядом с ним. И ойкнула: «Ой, колготки! Порвала!»
Валерий не произнес ни слова. Перенес через порог чемодан и обнял сразу обоих, которые почти сразу со смехом поднялись с колен.
- Вот мой паспорт, со штампом. Вот Катин паспорт со штампом. Вот, смотрите, мы прописаны по одному адресу. Отправляйте, готов пройти любую проверку: чистку картошки, мытье полов и стрельбу по мишеням. Сознаюсь, прилично из всего перечисленного, только стреляю!
Продолжая обнимать Катю с Андреем, Пушкарев только произнес:
- Ну и жук, ты, Андрей Палыч. Ну и жук!
Елена продолжала стоять немного в сторонке, стягивая концы шали на груди.
Начала новоиспеченная теща суетиться вокруг дорогих гостей, не зная куда посадить, чем их накормить. Сразу и всей душой приняла этого пьяницу и бабника. И не то подумала, не то сказала вслух: «Любовь – это как данность, она либо есть, либо ее нет».
До полуночи Андрей безропотно слушал армейские байки тестя и пил любимую настойку Валерия, не обращая внимания на пинки жены под столом.
Андрей клятвенно обещал Валерию, что сделает все, чтобы Катя была счастливой. Но в Москву не отпустит! Еще обещал тестю внуков. Девочку, мальчика и еще, еще, кого бог даст!
После полуночи, на законных основаниях, кое-как устроился рядом с Катей на ее стареньком, узком диванчике и сквозь сон произнес:
- Поедем завтра второй диван покупать!
- Зачем второй?
Ответа Катя так и не дождалась.
Будучи хорошим аналитиком, поняла, что первый был куплен на второй день встречи там, на 66 градусе к востоку от Гринвича.
Прощенные и обласканные Пушкаревыми, на следующий вечер без звонка (!), без предупреждения, без чемодана, но с букетом белых лилий появились в квартире Ждановых-старших.
Постояли, постояли перед входной дверью родительского дома Андрея и на просьбу Катерины позвонить, Андрей достал из кармана связку ключей и уже из просторной прихожей громко сказал:
-Родители, мы дома! Встречайте!

***

На правах приглашающей стороны, Павел с Маргаритой приехали раньше намеченного времени.
Предстоит знакомство с новыми родственниками.
Павел верен себе: белый бадлон, темный костюм. Строг, невозмутим. Сидит в углу дивана, закинув ногу на ногу.
На противоположной стороне сидит Катерина. Прямая спина, сложенные на коленях руки выдают ее волнение. На подлокотник диванчика с Катиной стороны присел Андрей. Время от времени старается погладить руку или спину жены. Шепчет на ушко: «Все будет хорошо».
Маргарита величественна, как и подобает королеве. Во время сборов, когда примеряла перед зеркалом платье от Милко, Павел коротко задержал на ней взгляд и произнес:
- Марго, постарайся своим великолепием не затмить невесту!
Желая не показать нервозность, Маргарита прохаживается вокруг стола.
В звенящей, напряженной тишине небольшого кабинета ресторана раздается спокойный голос Павла:
-Марго, ты упустила заказать шампанское…Сегодня оно совсем не будет лишним.
Открылась дверь и на пороге кабинета в сопровождении метрдотеля, появилась чета Пушкаревых.
Гостям навстречу поднялись мужчины, обменялись рукопожатием с Валерием. Все трое мужчин знакомы. Хорошо знакомы, тем более, что после президентства дочери, отъезда из Москвы Андрея в неизвестном направлении и Катерины в Питер, Валерий продолжает работать в компании, руководимой Павлом Олегович Ждановым.
Елена Александровна новое лицо для старших Ждановых. От Елены, от ее невысокой полненькой фигурки, мягких черт лица, простой укладки мягких, светлых неокрашенных волос, легкого нестрого платья веяло теплом, домом, покоем.
Елена Пушкарева была абсолютно не публичным человеком, но она была женой советского офицера. В свое время это звание накладывало на нее большую ответственность. Появившись здесь, в зале «Лиссабона», была немного удивлена; но не потерялась, ее не подавило великолепие обстановки. Держалась достойно.
Жданов старший, обеими руками обхватил ладошку Елены Александровны, и несколько раз произнес, что очень рад знакомству.
Естественность поведения супругов Пушкаревых, разрядило наэлектризованную атмосферу. Маргарита Рудольфовна поняла, что страхи ее были напрасны, и краснеть ей, именно ей, Маргарите Ждановой, за новых родственников не придется, чего она так боялась.
Разговор за столом начал крутиться вокруг неожиданной женитьбы детей, и их странной, непредвиденной встречи, где-то там, отсюда не было видно, на 66 меридиане к востоку от Гринвича.
- Ладно, Андрюха, согласен принять все версии. Но сознайся наконец, как тебе удалось уговорить мою дочь уехать с тобой к черту на кулички? Собралась в одну минуту, уехала, бросила все, даже моего гнева не побоялась… Эта она в мать. Лена всю жизнь за мной, как иголка за ниткой… Без разговоров… Чемодан в одну руку , Катюху в другую, и поехали…Куда Родина пошлет…
В интонациях говорившего слышались и гордость, и самодовольство… невысказанная боль… и тоска…
Павел немного растянул губы в скупой улыбке:
- Я и говорю, Россия страна маленькая…А фантазия у взрослых людей, коими являются наши дети – детская.
Обеим мамам было как-то без разницы, уехали их дети в этот богом забытый российский городок вместе, сговорились заранее или действительно случайно встретились в морозный, холодный зимний день!
***

Главное, ради счастья, покоя и благополучия сына, Маргарита почти простила Кате Киру. Приняла Катю, девушку совсем не похожую на нее и на красавицу Киру. Главное, что очень счастлив ее сын!!!
Елена простила Андрея за шлейф юбок, которые заставляли страдать ее девочку. Забыла «инструкцию», отпустила из памяти Мишу. Смотрит на зятя, сидящего за столом напротив и удивляется: ну как такого не любить! Главное, что очень счастлива ее дочь!!!
- Мамы, папы, да думайте, что хотите! Судьба у нас такая! Ну, вот не работалось этой девочке в «Ллойд-Моррисе», пришла ко мне. Ко мне! Андрей довольно засмеялся:
- И виноват во всей этой истории, между прочим, ты, папа! За вас, родители!
Под звон бокалов разговор плавно перетекает на планы Андрея построить дом, приобрести контрольный пакет акций фабрики, на которой они с Катей трудятся.
Маргариту с Леной больше волновала Катина беременность, о чем Андрей поторопился похвалиться в первый же вечер встречи с родителями. Катя ему так и сказала: - «Хвастун. Нельзя было помолчать»?
Под внимательными взглядами родных Катя чувствовала себя все более неудобно. Краснела и все ниже опускала голову, пока молодой муж не произнес:
- Не смущайте мою жену!
В этот момент случилось так, что все присутствующие подняли головы к динамикам, замаскированным в потолке кабинета:
- Катерина и Андрей посвящают эту песню своим родителям!
Запел дуэт, послышалось красивое двуголосие, звучит «Вальс расставания»:

Волосы ветром сдувает со лба…
Музыка эта как наша судьба.
Снегом слегка обжигает висок,
Кружится в сердце тот старый вальс.
В сердце тот старый ,
В сердце тот старый вальсок.
***
Вальс. Король любого торжества, своего рода романтический символ любви и праздника! С первыми нотами и словами зазвучавшего вальса, поднялся из-за стола Пушкарев. Встал перед соседом по застолью, и чопорно обратился к Павлу Олеговичу:
- Позвольте мне удовольствие танцевать с вашей дамой, и после короткого кивка Жданова, означающего согласие, галантно подает правую руку Маргарите. Левая его рука заложена за спину, абсолютно прямая спина, откинута немного назад и вбок голова. На всю эту несколько театральную игру отвечает Марго.
Все заворожённо смотрят на элегантную немолодую пару, занявшую танцпол в центре зала.
***
Ужин подходит к концу… Павел Олегович заводит разговор о возвращении сына в Москву, в «Зима-Летто» и при этом смотрит на Катю, рассчитывая найти в ней союзницу, но она только крепче прижалась к плечу Андрея, несмело улыбнулась всем и твердо произнесла :
- Нет, мы домой… На 66 меридиан к востоку от Гринвича…

***

Разъехались по домам. В двух желтеньких машинках с шашечками.
В такси Елену Александровну усадили впереди, рядом с водителем. А мужчины и Катя разместились на заднем сиденье. Катя устало пристроила голову на плече мужа и не могла понять, что случилось с Андреем. Она чувствовала, что в нем пропало, потухло праздничное настроение, сопутствовавшее ему много дней и появилась необъяснимая отчужденность между присутствующими. Хмурясь, молча он только крепче прижал ее к себе, пытаясь отодвинуться в сторону от Валерия Сергеевича, ближе к ней.
У Валерия от выпитого, от пережитой эйфории вечера, кровь наполняла сосуды; сердце билось в ритме вальса: раз, два, три… раз… два… три… В висках стучала и стучала вот эта строчка:
- «Мы расстаемся, чтоб встретиться вновь»…
К концу танца мужа с Маргаритой, у Елены улетучилось приподнятое чувство восторга, радости, с которыми она появилась на пороге «Лиссабона».
По дороге домой, чувствовала она себя на переднем пассажирском сиденье брошенной и одинокой. В тепле салона машины, зябко куталась в ажурную пуховую вязаную шаль, как бы отгораживаясь от всего мира.

***

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

Ах, этот вальс! У каждого в жизни был собственный вальс, и воспоминания о нем греют душу
Спасибо, автор, за вальс молодости!

_________________
Архив


Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#
Архив

Спасибо автор!!! Но мне немного грустно и обидно за Катю и Андрея. Такое же чувство было и после прочтения "66 градусов..." . Родители их любят безусловно и безумно ,но что то все равно в их поведении коробит. Может я и не права...

Неужели Валерий Сергеевич не смог справиться со своими чувствами?
Розалия, спасибо!

Спасибо всем, кто читает.
Приятно, что кто-то обращает внимание на твой труд!

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

Я сама клуша и нянька. У детей свои взрослые дети, а я их не могла отпустить от себя. Особенно сына. Поняла поздно, что сын взрослый мужчина, на работе руководит большой группой людей, он муж и отец. А я с ложечкой (образно) у рта. Необходимо отпустить детей от себя и своей бесконечной опеки, не навязывать свою точку зрения. Возможно, Luka, я не совсем правильно высказала свою мысль.

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

А где продолжение? Я жду, дорогой автор.

Розалия,вы все правильно пишите.Я сама "жертва" безоглядной любви и опеки моей мамы.)))) Но я немного о другом. Мне кажется ,что Ждановы- Пушкаревы старшие за своей эгоистичной любовью не видят страданий и желаний своих детей. Они просто придумали себе правильных и идеальных сына и дочь ,подгоняют все под эти рамки. Это очень тяжело для детей.

***
Глава III. Семья? Или разочарования взрослых.


Валерий Сергеевич откинулся на спинку стула, хлопнул обеими руками по столу и с веселой усмешкой подумал: - «Как ни крути, что ни говори, а все же человек стадное животное. И кем бы он ни был, этот человек, крупным олигархом или потерявшим свое имя БОМЖом, хочется ему сбиться в стаю»…
Пришли эти нелепые мыслишки главному бухгалтеру компании «Зима-Летто» в ответ на посещение Валерия Сергеевича его работодателем, президентом компании Павлом Олеговичем Ждановым, а с недавних пор еще и близким родственником, в родственной иерархии именуемым сватом.
Конец рабочего дня… Пятница… Конец рабочей недели…
Валерий привел в порядок все дневные дела, выключил компьютер. Поднял голову на тихий звук открываемой двери.
Павел подошел, побарабанил длинными ухоженными пальцами по столешнице:
- Валера, можно мы сегодня заглянем к вам, так сказать на огонек… Вечер свободный… Принесу диск, дети передали видео и фотографии.
- Конечно, конечно! Сейчас Ленке позвоню. Вот она рада-то будет и стол царский приготовит!
- Вот об этом и хочу попросить – не тревожь Елену Александровну. Мы с собой прихватим закуски из ресторана.
- Э… Так… Не пойдет…И меня не обижайте, и особенно Лену не оскорбляйте! Она этого никогда и никому не простит!
После звонка жене, Пушкарев отправился домой. По дороге нужно было заехать в супермаркет, выполнить заказ жены.
***


У лифта никого не было. Господи, вот здесь он впервые встретил Маргариту, зацепился взглядом за необычный, лиловый цвет костюма и утонул в ее лучистых глазах. В тот момент понятия не имел, кто эта женщина. Но не переставал с той самой минуты думать о хозяйке лилового костюма.
Личный кошмар Валерия начался даже не тогда, когда он узнал, что Маргарита является женой самого Павла Жданова, а когда на пороге их квартиры появился ЕЕ сын с ЕГО Катюхой в обнимку! Чего это стоило нервной системе Валерия!
Этот красивый, самодостаточный молодой мужчина, не только законный, со штампом в паспорте муж его дочери, не просто ЕГО зять, он в первую очередь сын этой женщины, которая с некоторых пор заняла все его мысли. И находясь рядом с Андреем, он ощущал свою причастность, близость к НЕЙ, близость к той, думы о которой не давали ему спать ночами.
Валерий убеждает себя сам, что его нынешний душевный раздрай, скорее напоминает психоз. В его-то возрасте – влюбиться. И влюбиться в сказку, в мимолетное видение.
С того самого дня, старался лишний раз окружить вниманием и заботой жену. Чувствовал перед Леной вину. Грехи за ним не водились. Но чувствовал себя предателем.
В свободное время, только стоит оторваться от работы, Валерий начинает напевать: на людях – про себя; оставшись в одиночестве, напевает тихонько, но постоянно; уже много дней его преследуют строчки из «Вальса расставания», эти строчки преследуют его, как начинающийся психоз:
Мы расстаемся, чтоб встретиться вновь.
Ведь остается навеки любовь.
Кружится первый осенний листок,
Кружится а памяти старый вальсок,
Юности нашей, юности нашей вальсок.

***

У Павла с Маргаритой, после отъезда детей, появилось желание как можно чаще видеться с Пушкаревыми. Отчасти это объяснялось тем, что и те, и другие не имели близких родственников. Встречи эти давали возможность Ждановым отдохнуть от светских мероприятий: встреч, переговоров, презентаций, показов. Пушкаревым - реализовать потребность общения.
Всего-то было три встречи на кухоньке Пушкаревых, но они становились потребностью… Впереди пятница, свободный вечер ( в субботу точно не выбраться), и рады Ждановы возможности попасть на «стихийные» посиделки к вновь обретенным родственникам.
Супруги Ждановы нашли на кухоньке сватов, за круглым столом, тепло и уют, которых давно не было в их фешенебельном доме.
Здесь, у Пушкаревых, была возможность вести бесконечные разговоры о детях, своем будущем рядом с ними и внуками.
Валерий, смеясь и картинно оглядываясь на женскую половину, мог рассказать анекдот не только «с бородой», но и с «картинками». Елена с укоризной смотрела на мужа и замахивалась на него кухонным полотенцем. Маргарита ложно не опускала глаза, а заливисто смеялась, оглядываясь на Павла.
Случилось так, что всего единожды Пушкаревы побывали в гостях у старших Ждановых, так сказать отдали визит вежливости...
Хозяева, в большей степени чем гости, чувствовали себя неудобно в тот вечер. Роскошь, помпезность, шикарная сервировка стола, убили в присутствующих простоту общения; напряженность чувствовалась в каждом слове и во взглядах присутствующих. Маргарита понимала, что она переборщила, но было уже поздно что-то менять.
Елена Александровна так за весь вечер и не сумела расслабиться, а Валерий постоянно теребил галстук, вернувшись домой первым делом попросил:
- Мать, покорми меня. Я насмотрелся на великолепие сервировки, а ел или нет, не помню!
О том вечере никто не вспоминал, только негласно штаб-квартирой для встреч родственников стала кухонька Пушкаревых со знаменитыми Лениными пирожками; простенькими овощными салатиками и домашними заготовками.
В последнюю встречу, о которой идет речь, в Валерия как бес вселился. Не переставая, комментировал видео, присланное Андреем. В восторге был от строящегося дома, который рос не по дням, а по часам.
Так и сказал:
- Ну, что, давайте скидываться на подарок. Думаю, новоселье не за горами!
- Тебя еще никто не пригласил. Может и не пригласят, охладила его пыл жена.
- А мы и без приглашения поедем, вмешалась в их перепалку Марго.
- Возможно и рождение внука или внучки приурочим, не остался в стороне в этом разговоре и Павел.
Валерий как никогда ждал сегодняшней встречи у них дома.
Ему все больше и больше хотелось увидеть Маргариту хоть на час, хоть на минутку! Как 15-летнему мальчишке хотелось прикоснуться к ее одежде; подать раньше всех чашку с чаем, выбрать с блюда для нее самый поджаристый пирожок; случайно соприкоснуться руками и вдохнуть горьковатый запах ее духов! В любом споре оказаться на ее стороне.

Восторг, полнота жизни распирали Валерия с того дня. Хотелось жить!

С той памятной встречи в «Лиссабоне», после вальса, когда все танцующие, освободили площадку в центре зала Валерию с Маргаритой, Павел исподволь начал наблюдать за ними. У него вызывало улыбку внимание, которое эти двое проявляли друг к другу.
Сами, Валерий с Марго, считали, что их проснувшийся взаимный интерес друг к другу незаметны окружающим. Павел всерьез не принимал почти юношескую влюбленность двоих уже немолодых людей, учитывая, что их новые чувства никому не мешают жить.
Внутренний такт и природная интеллигентность никогда бы не позволили ему как-то уколоть Валерия или посмеяться над чувствами жены.
Воспитанность и внимательность к окружающим, заставили его встать на сторону Елены Александровны.
Очень скоро Павел начал понимать, что ему только казалось, что взаимная невинная влюбленность близких людей, никому не мешает…
Павлу Жданову становилось ясно, как неуютно в последнее время Елене в своем собственном доме, рядом с родным человеком, с которым в эти короткие минуты рвались ниточки, связывающие их десятилетия. Ей все труднее переносить недолгие визиты Ждановых по пятницам.
Елена, как любящая женщина, моментально почувствовала интерес мужа к другой женщине. Ей стоило чудовищных сил, чтобы держать свои чувства на замке. Улыбаться Павлу и Маргарите. Быть радушной хозяйкой. Не сорваться на очередную байку, рассказанную мужем, или на его неумелые ухаживания за гостьей…

***

Перед собой Маргарита была честна. Отчетливо помнит, как задержала взгляд на галстуке-бабочке Валерия, когда супруги Пушкаревы появились в дверях кабинета в «Лиссабоне». В этот момент у нее в душе что-то щелкнуло, перевернулось. А после танца в висках стучит и стучит: «Мы расстаемся, чтобы встретиться вновь»…
С легкой завистью Маргарита отмечала, как Валерий старается приобнять жену; заигрывая, может ее где-то ущипнуть, не стесняясь окружающих, поцеловать; прижать так, как прижимают желаемую женщину.
Маргарита никому, никогда не показывала внутреннюю, невысказанную, глубоко спрятанную обиду, что от Павла она такого внимания никогда не получала. Маргарита признавалась себе, что муж всегда сух, сдержан, но… он от природы такой. Другим не был и не станет.
Не может она представить Павла в фартуке, помогающего мыть посуду после ужина или накрывающего на стол, а тем паче стоящего у плиты. У Валерия – это как само собой разумеющееся.
С горечью улыбнулась: « Каждому своё»…

***
Ждать служебную машину, вызванную Павлом, вышли все вместе.
Спускаясь со ступенек крыльца, эта величественная дама, умудрилась оступиться и подвернуть шпильку стильного сапожка.
Падая, оказалась в сильных руках подполковника. Не дал упасть, держал, обхватив за талию, и глаза в глаза… Кто и что увидел в темноте ночи в глазах напротив, сказать трудно.
Подъехала машина. Водитель помог Маргарите устроиться на заднем сиденье, Павел расположился спереди.
По пути домой, Маргарита не думала о том, как будет добираться до квартиры без каблука, а о том, что и спальня у Пушкаревых общая. И, не потому, что квартира небольшая. Вдвоем, в трех комнатах… Просто потому, что по другому они не умели, не могли.
Всегда рядом, всегда вместе – готовить ужин, мыть посуду; сначала смотреть футбол Валерия, позже - любимый сериал Елены. И все это вместе.
Валерий читает газету, Елена рядом вяжет. Вот как этому не позавидовать?
У них с Павлом спальни разные уже давно. Они и не ужинают-то вместе. В случаях, когда изредка сойдутся за вечерним столом, то уткнутся в новости на первом попавшемся канале. Ни любимых передач, ни любимых каналов у них нет.
Подъезжая к дому, Маргарита впервые поняла, что и сын ее искал домашнее тепло, уют, внимание и любовь. И все это он нашел в невзрачной девочке Кате, которую родители с пеленок очень любили и научили любить.
Маргарита призналась себе, что их с Павлом сын, недополучив родительской любви ни в детстве, ни в юности, не сумел найти тепла и любви, согревающих душу, в самовлюбленной, холодной, красивой Кирочке.
А в красоте ли счастье???.

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

P.S. В шапке забыла указать, что сие повествование родилось в недрах моих драбблов "Любви все возрасты покорны" и "Небываемое бывает".
Сейчас исправлю.

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

Жалко всех Валерия Сергеевича, Елену Александровну, Маргариту и Павла Олеговича. Все непросто.

Мда! Печально все это конечно. Но я тут представила В.С. отдающего приказы "отбой" М.Р. .... Картинка та еще получилась.

Кто не испытал родительской любви в детстве, тот и сам любить не умеет.Увы, вполне реальные наблюдения в жизни.

_________________
Архив


Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#
Архив

Глава lV Елена Александровна.

Елена прошла в Катину светелку, где между старомодным, но сделанным на века из натурального дуба, шкафом и новым, приобретенным Андреем большим, современным диваном, стояла ее плетеная, ивовая корзинка с клубками пряжи. Корзинке, как и шкафу, и книжным полкам шел далеко не первый десяток лет. Осталась корзинка Елене в наследство от родителей, как и квартира, и почти вся мебель и посуда. Менять не возникало желания: во-первых память; во-вторых привычка; а в – третьих, если признаться себе самой, то не было и особых доходов, чтобы менять.
Начала перебирать клубочки пряжи, сортировать их по цвету, фактуре, толщине. Руки что-то машинально делали, а мысли и она сама были где-то там…
Не с кем поделиться, не кому открыть душу. Просто выговориться, а может быть и поплакать.
С того самого дня, как встретила Валеру и через неделю согласилась стать его женой, Елена никогда не чувствовала в душе пустоты и одиночества.
Вот в этой самой квартире оставила стареньких родителей и отправилась как жена декабриста, по самым отдаленных отрядам, заставам и гарнизонам. Часто бывало, что неделями ждала домой своего суженного со службы.
Ладненькую «лейтенантшу» провожали восхищенными взглядами молодые офицеры и сверхслужащие. Могла покраснеть под этими взглядами, но в мыслях у нее никогда не было, чтобы обернуться и ответить на эти заинтересованные взгляды.
Через несколько лет родилась Катюшка и не было счастливее ее женщины на этом свете! Непритязательная в быту, ответственная, любимая и главное, любящая. А бытовые неудобства? Да Бог с ними, она в любой квартирке, в любой кухоньке умудрялась создать тепло и уют: простенькие занавесочки, скатерти и покрывала. Мелочь, но все это скрашивало казенную сухость жилья. И ее муж всегда стремился домой; домой, где тепло и уютно. Домой, где его ждали самые родные, самые любимые, единственные на этом свете - доченька и Лена. Она это всегда знала, она жила этим.
Вот только с какого-то момента все это потерялось; осталось где-то там, в прошлом. Так далеко, что даже если привстать на цыпочки, с ее-то росточком, все равно не увидеть. С того самого момента стало холодно на душе, она на подсознательном уровне чувствовала, что не тянет Валеру домой как раньше; его порой начали раздражать ее слова и поступки. Те самые, которые она говорила и совершала на протяжении всей их совместной жизни.
Точно не помнит, не осознает, с какого именно момента у нее появилось желание подойти к мужу, схватить его за ворот рубашки, которую она много раз стирала и гладила, и спросить, нет не тихим голосом спросить, а закричать так, чтобы стало легче себе: «Посмотри мне в глаза и скажи мне, признайся, у тебя есть другая женщина»?
Еще лучше, не делать вид, что ничего не знает, ни о чем не догадывается, а спросить прямо: «Что у тебя с Маргаритой»?
Сидя на Катином диване, от этих мыслей сама сжалась в клубок и раскладывала, раскладывала клубочки пряжи вокруг себя. Не торопясь, вновь все аккуратно сложила в корзинку.
Отобрала мягкий розовый мохер, в другую сторону отложила клубочки синие и голубые. Хочется связать и розовые вещички, и голубые. А руки не лежат…
Хотелось бы внучку, дочь всегда к матери ближе. Всегда будет рядом с матерью. Но кто знает? Катя и от отца не много имеет секретов, не очень от него отстраняется. Но ей, маме, доверяет больше.
Елена забралась с ногами на диван, облокотилась на подлокотник и бездумно переводила взгляд с монитора Катиного старенького компьютера на шторы в меленький цветочек. Эти шторки тоже из юности самой Елены, тоже достались ей от мамы.
В этот приезд, когда доченька появилась в родительском доме уже обеспеченный замужней женщиной, хотела их поменять, чтобы гармонировали с новым диваном. Сделать этого ей не разрешил Андрей. Так, ненавязчиво, шепотом, что-то сказал ей на ушко. Она внимательно на него посмотрела и больше к своей затее не вернулась.
Елена Александрова очень благодарна этому красивому парню. Любит он ее дочь. Любит…
Достаточно увидеть его взгляд, направленный на Катюшу. Еще у Елены сложились стойкие ощущения, что к ней, к Елене, он относится с большей мягкостью и вниманием, чем к матери. Или она придумывает все сама себе?
Катенька стала одеваться модно, сделала стильную стрижку, не послушавшись отца, сменила очки на линзы. Елена признает, что по-другому стала выглядеть дочь, но правде женщина смотрит в лицо: «До красавицы, какие украшают страницы глянцевых журналов, ей далеко… счастье не в красоте»... Мать понимала, что в ее дочери этого красавца привлекла не внешность, а душа чистая и светлая. Душа красивая, способная любить безоглядно и отдавать огромное тепло.
Нашел он не только Катеньку, но и родительское тепло и внимание, которое он, видимо, не дополучил в детстве дома, от родителей. К его родителям они с Катюшей заходили ненадолго в гости, предварительно созвонившись и дождавшись приглашения. Все десять дней, что были в Москве, жили у них, у Елены с Валерием.
Андрей с первых минут повел себя как дома. Не спрашивал, где банка с заваркой, где сахарница, кофе…
По-простому, по-свойски, распахивал дверцы шкафчиков и находил искомое.
Валерия с первого вечера, как с Катей перешагнули порог квартиры, стал звать «батя»; а ее, Елену, «мам-Лена». Выходило у него это просто, не наигранно, как если бы он так звал ее с детства. Сама Лена никак по-другому не могла к нему обратиться, как только: «Сынок, сыночек, Андрюшенька». Доченька немного приревновала:
- Такое впечатление, что он тебе больше сын, чем я дочь.
Выдержанные Павел с Маргаритой, впервые услышав это его обращение к Пушкаревым, переглянулись, но вслух ничего не сказали.
Внимательная Елена понимала, что Маргариту обижает холодное обращение «Маргарита Рудольфовна», но по-другому Катя не могла. Маргарита и не старалась, чтобы отношения свекрови и невестки переросли если не в близкородственные, то хотя бы в дружеские. Лена это видела прекрасно и вынесла свое заключение: «Любит Маргарита Киру и никогда не примет мою дочь. Да и бог с ней, лишь бы мои дети были счастливы. Может еще и все сложится, встреч-то между ними было всего ничего».
В прощальный вечер, ее, Елены усилиями, устроенный здесь, у них, разговор постоянно, с любой темы, возвращается к Катиной беременности. Каждый из родителей, вдруг находил тему, которая касалась будущего внука или внучки.
УЗИ ребята делать не собирались; будущий отец так и сказал:
- Кого Бог пошлет! Я бы лично и от двойни не отказался. Это первый, но обещаю, не последний!
Катя сидела красная как переспевшая помидоринка. После последних слов мужа выскочила из-за стола и скрылась в ванной комнате. Андрей бегом отправился за ней и ласково просил ее вернуться, и не обижаться на правду. В итоге вернулись в обнимку и Андрей, озорно свернув своими глазищами, сказал:
- Уф, договорились! Осталось подписать соглашение. Рожаем за десятилетку пятерых! За что получил ощутимый тычок остреньким локотком в бок.
- Я домохозяйкой не буду, запомни!
Приятные воспоминания оттеснили тоску и печаль, рвущиеся у Елены наружу. Навернувшиеся слезы отерла ладошками; провела руками по лицу и начала кутаться в любимую шаль. Ей было холодно, неуютно и не уходила из сердца ревность. Она нашла причину, определяющую ее состояние.
Отложила клубки и начала перебирать наборы вязальных спиц, которых у нее было великое множество. Были и красивые, которыми не вязать, а только любоваться. Эти ей Катенька привозила из командировок из-за границы. А вот эти простенькие, самодельные, не отличающиеся блеском, но самые любимые и привычные. Валера их ей выточил вскоре после свадьбы из простой проволоки. Перебирала спицы и посетила ее мысль: «Как бы мне действительно не уехать и надолго не застрять у Кати с Андрюшей. Я так старательно договаривалась с Катюшей о том, когда мне приехать, чтобы помочь ухаживать за ребеночком. Чтобы не сломать окончательно отношения с Валерой, не проще ли тихонько уехать к ребятам? Не выгонят»…
Доброе, любящее сердце женщины покрывалось открытыми кровоточащими ранами. Пришла к выводу, что нужно мужа освободить, отпустить, не мешать.
Впервые, за тридцать с небольшим лет, постелила себе в Катиной комнатке, на ее диване. Вернее, теперь уже на диване Кати и Андрея.



*****

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

*****
Глава V Валерий Сергеевич
Пушкарев не гнушался никакой домашней работой. Другое дело, что Лена успевала сделать сама.
Проводив Ждановых, Валерий вернулся на кухню, и, привычно повязав фартук с ярким рисунком, начал убирать со стола: посуду – в мойку, недоеденные салаты и нарезки в холодильник.
Заглянул в приоткрытую дверь Катиной комнаты. Прекрасно знал, что Лена слышит как он возится на кухне, ликвидирует последствия недолгого застолья. Но виду не подала и не появилась на своей, только ей принадлежащей и ею помеченной территории.
Основательно, с присущими ему добросовестностью и педантичностью, перемыл и протер каждую ложечку, вилочку и тарелочку. Все сделал в одиночестве, Лена так и не появилась.
Он отравился в Катину комнату, где спряталась от него жена. Он ее маневр раскусил сразу. К его удивлению, Лена уже спала, уткнувшись лицом в спинку дивана под Катиным любимым одеялом с огромными ромашками. Валерий присел в ногах Елены, тихонько отодвинул на место корзинку с рукоделием, положил руку на плечо жены. По напряженному телу женщины было понятно, что Лена не спит, только притворяется. Валерий глубоко вздохнул, сделал вид, что верит ее притворству. Тихонько-тихонько погладил по предплечью, прошептал:
- Ну, спи, спи…
Оба поняли, что между ними родился первый мелкий обман, первое недоверие.
Ушел на кухню, встал у окна, стал бездумно смотреть поверх короткой тюлевой занавески. Фонарь рядом с козырьком подъезда не светит еще с того времени, когда его дочь убежала от своих проблем в Африку. Бедная девчонка, проблемы-то по большому счету, выеденного яйца не стоили. Пришли бы вместе со своим начальником, рассказали, повинились – отцы поругали бы; покричали и… помогли.
Возможно, что этот фонарь не работал и раньше, просто он до этого никогда не обращал на него внимания.
А вот второй, на въезде во двор, у дорожки, работает всегда исправно, отбрасывая в любое время года небольшое желтое пятно на асфальт. Вот и сейчас, от легкого ветерка фонарь слегка покачивается, перемещается из сторону в сторону желтое пятно на темном асфальте, уже очистившемся от грязного весеннего снега.
Валерий уперся взглядом в это желтое пятно и стал вспоминать, сколько часов, каждый вечер, он два года назад наблюдал за этим фонарем; за снежинками, которые безмятежно, или, наоборот, в бешеном танце под порывами ветра, кружились и оседали на черный джип.
Однажды увидел, как Колька подошел к джипу со стороны водителя. Сказал всего несколько слов хозяину джипа и больше большая черная машина в их дворе не появлялась.
Первое желание Валерия было прижать этого друга, без участия которого не проходило ни одно начинание дочери и узнать, что такое он сказал Жданову. Когда увидел Кольку, смелости не хватило признаться в подглядывании, по-другому свой поступок Валерий не знал как назвать.
После этого все пошло-поехало! Закрутилось!
Разузнал о всех авантюрах и махинациях, участницей которых оказалась его примерная, правильная, любимая доченька! Вот тогда и почувствовал впервые как ноет за грудиной.
Знакомство с Павлом Ждановым было вынужденным. Как настоящие отцы, высказали желание, что будь их дети лет на двадцать помладше, отшлепали бы по задницам.
Что сделано, то сделано. Взялись с Павлом вдвоем спасать дело, едва не загубленное их детьми, до появления на пороге родного дома Катерины. Ждать пришлось недолго. Назначил ее Жданов исполняющим обязанности президента. Новый президент обеспечила родного отца и друга Кольку постоянной работой. По сей день так и работают в компании под руководством старшего Жданова: Колька финдиром; он сам – главбухом.
Но хозяина того черного джипа Валерий никогда не видел рядом с новым президентом. Разошлись пути-дороги его Катеньки и ее бывшего начальника Андрея Павловича.
Появился рядом с ней хороший, надежный, честный парень, и в армии служил. Сибиряк…
Уехала с ним Катюха в Питер, да через год вернулась. На счастливую совсем не была похожа. Не оправдала их родительских надежд на свадьбу, на внуков.
Недолго погостила в родительском доме. Встретили они с Леной, что греха таить, дочь холодно, не могли простить разрыва с Мишей. Через несколько дней, ничего не объяснив родителям, не устраиваясь на работу, уехала неизвестно куда. Адреса так и не прислала, только делала еженедельные дежурные звонки, что у нее все нормально. Меньше чем через год явилась из этого «никуда» законной женой этого прожженного бабника. Как маленькие дети что-то лепетали про сказочную неожиданную встречу на краю земли русской, и матери верят в эту чушь…
Все складывается хорошо, есть только одно «но».
Зять красивый и умный. Хваткий в бизнесе. На пару с Катюхой горы свернут. Его хватка и авантюризм, помноженные на дочкин рационализм – вот – вот и уже и контрольный пакет акций с той фабрики рассчитывают приобрести. Живи да радуйся, совсем скоро и долгожданные внуки народятся.
Только сердцу все теснее в груди; стучит все неравномернее и боль в самом сердце, которую не уберут никакие таблетки. Это самое непослушное сердце чувствует ту, которая два часа назад, невзначай сломала каблук и оказалась в его руках, как в объятиях. Вот это и есть его «но»…
Перед глазами уже не желтое пятно на асфальте от ночного фонаря, а лучистые глаза, густые локоны дамы в сиреневом костюме, с которой столкнулся впервые у дверей лифта в «Зима-Летто». В ту, самую первую встречу, Валерий не знал, кому принадлежат эти глаза. Только воспоминания о них спасали его от боли за проступки дочери.
Потряс головой, стараясь отогнать видение и пошел спать. Долго ворочался с боку на бок, ощущая холод и пустоту рядом, но сон подкрался.
Последнее, что пришло на ум: «Как утром встретиться глазами с женой? И этот проглот -Колька, завел себе цирлих-манирлих. Ждать его утром к столу не стоит и не на кого будет перевести огонь батарей»…

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

Дорога начинается с первого шага. Куда она приведет?

_________________
Архив


Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#
Архив

Как по живому разрывается все то, что давно и прочно срослось, и казалось, что не разорвется уже никогда.
Спасибо, Розалия.

Как тяжело и трагично переживалось в судьбах близких людей, словами не передать. Но в жизни бывает все...

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

Глава VI Телефонный звонок…

Прошло два года с того злополучного Совета директоров: как гром среди ясного неба – в папках настоящий отчет, им с Малиновским вложена «Инструкция»…
Что тут началось! Его никто не захотел слушать… Отец отдал компанию Сашке. Мама, Кира…
А главное, она, Катя! Она тоже не стала его слушать, не дала возможности объяснить… Сбежала, никто не говорил ему, где она…
А он ее искал… обвинял… ненавидел… любил… С каждым днем сильнее… Каждый вечер подъезжал к подъезду дома и ставил свой Порше напротив окон квартиры Пушкаревых, смотрел на ее окно не отрываясь, положив голову на руки, обнимающие руль. Иногда ему казалось, что в Катиной комнатке шевелятся шторки и вот-вот она выглянет или потянется, чтобы открыть форточку. Так прошел месяц, а может и два… До того момента, когда раздался тихий стук в стекло левой дверцы машины. Стояло за окном вечно раздражающее Жданова недоразумение в очках.
- Андрей Палыч, не ждите. Она уехала. У нее все хорошо. Новая работа, новый молодой человек…
Жданов так рванул с места, что подтаявший за день, и подмерзший к ночи снег, полетел во вселенную, обдав миллиардом острейших, перемешанных с грязью все вокруг, и носителя худой вести в первую очередь.
Для возмещения убытков компании продал машину, квартиру, часть акций «Зима-Летто» и уехал. Для всех за границу, а на самом деле из-за непогоды оказался в маленьком городке севернее Московской области.
Городок не просто маленький – крохотный, но старинный. И дома старинные, бревенчатые, одно- и двухэтажные. Палисадники возле каждого дома, перед ними скамеечки – резные, разрисованные. И дощатые тротуары, Андрей таких отродясь не видел, даже в черно-белом кино. Это была старая часть города, здесь и снимал Жданов комнату, в большом бревенчатом доме.
До работы близко, хозяйка относится к нему по-матерински, и встретит с ужином, и про баню напомнит, и пожалеет, если увидит его совсем загрустившим.
Городок делится на две части: старый и новый.
А в новой части – типовые панельные пятиэтажки, выросшие как грибы после дождя в 60-е годы прошлого столетия. Населяет их в основном фабричная молодежь.
Андрей сильно изменился. Вряд ли кто-либо из старых друзей-приятелей узнал бы в серьезном, добропорядочном начальнике цеха по пошиву спортивных матов и костюмов, прежнего ловеласа и женского обольстителя Андрюшу Жданова. На счет обольщения, директор фабрики, пригласивший его на работу, предупредил сразу: «Городок у нас небольшой, все на виду. Нравы не столичные. Если что – женись»! Да он и сам не стремился к этому: желания не было; многие в него глазками стреляли. Мрачный, а красавчик тот еще!
Поначалу скучная, работа его захватила. Азарт проснулся в нем с новой силой – убедил директора фабрики приобрести новое швейное оборудование. Сам обучал девчонок работать на нем. Теперь фабрика почти не шьет скучные спортивные маты. Теперь они шьют спортивные костюмы европейского уровня.
По старым связям за границей подобрал модели, ткани, фурнитуру. Вот тут и произошла загвоздка – никто не мог сделать правильных, грамотных экономически расчетов. Как здесь не вспомнить Катерину!
Да что там вспомнить? Он ее и не забывал никогда. Во время бессонных ночей смотрел в потолок, а видел ее… Катеньку… Катюшу...
Эх, Катя, Катя! Где ты? С кем ты? Счастлива ли?
***
Андрей, где смеясь, а где с болью и горькой усмешкой часто рассказывал обо всем этом Кате, когда они не торопясь шли по тихим улочкам после работы домой. Вот так, как сейчас. Теперь они уже шли к себе домой, на окраину старого города, где вырос их бревенчатый дом, рассчитанный на большую семью.
Все истории и приключения, что случились с ними, пока были не вместе, знали до последнего штриха, но вспоминали, как в первый раз; самим нравилось, что в их рассказах, из раза в раз повторяются даже интонации.
Каждый раз, как в первый, начинали в два голоса говорить о том, что ни друзья, ни родные, не верят в их случайную, чудесную, счастливую неожиданную встречу на фабрике.
Андрей говорил и говорил, не умолкая и никак не мог подвести разговор к тому, что ему срочно нужно уехать в Москву. Никак не мог привести такой аргумент, чтобы жена не усомнилась в необходимости этой поездки. Приходилось сочинять, попросту говоря врать. Не мог, не хотел этого делать, а по-другому не получалось. Это было не оправдание своему поступку, это была в данном случае необходимость – ложь во благо!
- Ты не устала? Вот лавочка, давай посидим, предложил Андрей возле резной скамеечки.
- Нет, не устала. Домой хочу. Еще сегодня надо родителям позвонить.
- Давай оставим звонки на субботу, сегодня уже поздно. А вообще, как я сегодня провел совещание? Тебе понравилось? Убедительно доказал, что необходимо провести модернизацию производства? Доказал, что молодых девчонок и парней, чтобы не уезжали из города, надо отправить учиться за счет фабрики, тогда они вернутся только на фабрику!
Катя слушала мужа и улыбалась, ей казалось, что Жданов только что не лопается от самодовольства и пыталась вернуть его в реальность.
- Доказать-то доказал. А деньги где? На все нужны деньги.
- Да, вот из-за денег мне и необходимо завтра смотаться в Москву. Колька звонил, пробил нам кредит. И внеплановую встречу с Полянским организует по поводу нового оборудования.
- Семеныч останется на фабрике один?
- Почему один? А ты, Катюша, на что?
На обиженный, вопросительный взгляд жены ласково погладил ее по животику:
- Ну куда тебе в такую дорогу?
Жена вроде бы и согласилась не ехать с ним в Москву.
- Соскучилась по маме с папой? Уже сама скоро станешь мамочкой, а все маленькая.
Жданов не собирался признаваться жене, что никакого кредита никто не выбивал, он только завел об этом попутный разговор с Зорькиным и встреча с Полянским – только в планах. А причина поездки кроется в утреннем звонке Николая.
В совещании наметился небольшой перекур, когда Андрея настиг Колькин звонок. После этого звонка с трудом сумел взять себя в руки и довести совещание до конца.
Сразу, без комментариев и подготовки, из речи финансового гения трудно что-либо понять. Если в любом бизнес-плане или финансовом отчете этого с виду растяпистого паренька все всегда ясно и понятно, все логически правильно построено, то что касаемо остального, понять, уяснить и разложить по полочкам было дано далеко не каждому.
Андрей слушал косноязычный лепет Зорькина и готов был запустить телефон в любую мишень, просто таковая не попалась ему на глаза в пустом зале, громко именуемым «Красным уголком», куда удалился Жданов, чтобы спокойно переговорить. Стояли только неширокие ряды старых деревянных кресел с откидывающимися сиденьями, обтянутые облезлым дерматином. Раздражение Андрея росло, и как спасение от этого, пришла мысль о необходимости заменить эти убогие кресла на новые.
Вдруг Андрею показалось, что «соображаловка» отказывается работать совершенно, только короткой молнией периодически пролетала одна понятная короткая фраза в Колькином рассказе: «Жданов, смотри, чтобы только Пушкарева не узнала».
Их разговор сводился к следующему:
- Жданов, Катька рядом с тобой, нет?
- Рядом нет, позвони ей.
- Мне, Андрей Палыч, нужен ты. И Катьки чтобы рядом не было… У нас тут такое… Короче, смешалось все, как в доме Облонских.
- Зорькин, давай без заморочек. Излагай!
- Вот, излагаю. Я теперь далеко живу, у Вики. У Пушкаревых бываю редко. Тут вчера добрался. Приезжай, забери тетю Лену. Иначе, чем все закончится, боюсь предположить. Дядя Валера просится пожить в моей квартире, сегодня перебирается.
Телефон едва не выпал из рук Андрея.
- Рассказывай, желательно последовательно. Почему, по какой причине Валерий Сергеевич будет жить у тебя?
-Так… это… любовь у них… У дяди Валеры и Маргариты Рудольфовны…
- Ты что мелешь? Какая любовь? Ты в своем уме, Зорькин?
Косноязычию Николая не позавидует разве что глухонемой.
- Любовь, это… она у всех любовь… У меня, у тебя. Ну, вот, и у них… Только на тетю Лену смотреть страшно, я ее вчера не узнал, старенькая, худенькая, волосики неприбранные. А лицо… Жданов, я тебе описать не могу. Прости за сравнение, но она стала похожа на старую, брошенную собаку. Знаешь, такую, боксера…У которой брыли… Вот у тети Лены щеки обвисли и похожа она на старую боксерку… или мопса. У наших соседей были такие собаки.
С трудом, но Андрей понял, что хотел донести до него Зорькин. Надо срочно уехать в Москву, но что сказать Катюше?
Часа два Жданов не мог собраться с мыслями, не мог уложить в голове услышанное. Постоянно вспоминал холод и отчуждение, которые почувствовал на танцполе в «Лиссабоне», во время танца матери и Пушкарева.
Они с Катей не прошли и одного круга, когда Андрей, чтобы Катя не почувствовала отрешенного состояния отца, вывел ее из танца. Повернул жену спиной к танцевальной площадке, прижал к своей груди, целовал в затылок, чтобы отвлечь от происходящего.
***
Перед обедом позвонил Николаю и озвучил придуманную проблему, для решения которой ему якобы необходимо срочно появиться в Москве.

***

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!

Глава VII Павел

Сегодня не его день… Он проснулся с плохим настроением и чувством тоски в душе, которая не покидает его уже много дней.
Ходил, мерил шагами кабинет. Не мог успокоиться, сесть за стол и заняться необходимыми делами. Ничто не шло на ум…
Звонили телефоны, что-то отвечала Мария, которой он строго-настрого запретил его беспокоить. Однообразная ходьба по кабинету не способствовала самоанализу, заставила его заниматься самокопанием.
Дурное настроение усилилось от встречи с Пушкаревым у рецепшена.
Нелегкий поступок – признаться самому себе в своем эгоизме. Он эгоист, эгоист от рождения и воспитания. Из-за его эгоизма страдают все близкие и любимые люди; несчастными он делает всех дорогих женщин.
Мать, его мамочка, воспитывала его одна. Все до последней крошки отдавала ему: он всегда должен быть лучше всех: одет, обут, накормлен.
Отца он никогда не знал, только взрослея, догадывался, что именно от неведомо отца досталась ему импозантная внешность. С возрастом он все больше выделялся среди деревенских пацанов врожденными благородными манерами.
Он любил мать. Простую деревенскую женщину с неяркой внешностью. На нее, на женщину, родившую и вырастившую его в самые голодные 40-е годы, была похожа Оленька… Олюшка… Ольга Уютова.
Она и волосы как мама заплетала в косу, одежду носила не городскую, и песни напевала старинные…
Вот тут-то он и влюбился! Вот в такую простушку несовременную, только недавно переехавшую из деревни и после окончания училища, поступившую работать на фабрику. А у него была невеста, дочь высокопоставленных родителей. Их никак нельзя было сравнивать: Это как огонь и вода. Небо и земля. Черное и белое…
Обратил внимание на Маргариту сразу, как только увидел у стенда с расписанием лекций. Учился на третьем курсе, она на первом. И ничего не зная об этой холодной, высокомерной красавице, уже знал, что женится только на ней, на Маргарите. Стал называть ее Марго, ей нравилось.
Покорил не только сердце красавицы, но и ее родителей: внешностью, аристократическими манерами, интеллектом, мужской харизмой и обаянием. Даром что был гол как сокол. Свадьба была делом решенным, ждали только когда Марго закончит институт.
***
А тут Ольга…
Он был молодым, подающим надежды, специалистом. Она передовиком производства, комсомолкой, активисткой, стахановкой. Так вот и случилось, что вместе, как иголка с ниткой и посещали все собрания, съезды, семинары, посвященные памятным календарным датам и событиям.
Он у нее был первым. Самым первым во всем. Встречались почти год, вернее одиннадцать месяцев и восемь дней. На слетах и съездах - в гостиничных номерах; благо у него всегда был отдельный номер. Это были самые лучшие встречи – без оглядки и страха быть замеченными. В Москве – в квартирах друзей, в рабочем общежитии. Да мало ли укромных мест есть у влюбленных!
На каникулах родители обязательно устраивали Маргарите достойный отдых и Павел законно на это время поселялся в кооперативной квартире невесты, чтобы не приходилось родителям присматривать за жильем дочери. Но Ольга категорически отказалась идти туда, дело дошло до слез. В тот момент со своей самовлюбленностью, эгоизмом и самонадеянностью Павел не понял этот поступок возлюбленной.
Он любил Марго когда-то… Наверное… Она невеста. Не один год уже готовились к свадьбе. Отменить ее – такое и в голову не могло прийти. От этого брака зависели его материальное благополучие, карьера, положение в обществе!
Но Ольга затмила все! Сердце говорило одно, а разум брал верх: любовь – любовью, а реальность… Что его ждет с Ольгой впереди? Только комнатка в рабочем общежитии, должность не выше начальника цеха…
Случилось так, как должно было сложиться. Он женился и был уверен, что Олюшка никуда не денется, будет продолжать его любить и их запретная, скрытая от чужих глаз любовь останется, они будут по-прежнему встречаться.
Она должна его любить, ведь он не сможет прожить без ее любви! Не сможет существовать без ее стеснительных ласк, приводящих его в бурный восторг! Один ее взгляд, легкие невесомые прикосновения к его коже, осторожный поцелуй в уголки его слегка улыбающихся губ… и земля уходит у Павла из-под ног!
За всю жизнь только к ней он и испытывал страх за ее здоровье; жалость, желание облегчить ее боль, защитить, спрятать от невзгод. Он не мог дышать, если не говорил ей о своей любви; она отвечала ему тем же…
После их свадьбы с Маргаритой Ольга неожиданно быстро для него вышла замуж. Он пережил настоящую катастрофу: раненое самолюбие и эгоизм не позволили подойти к ней; поговорить; выяснить.
Павел был наслышан, что муж относится к Ольге плохо, даже поколачивает. Но не подошел ни разу, даже когда родила, а родила Ольга немного раньше Маргариты. Не подошел даже тогда, когда в душе закралось сомнение: не мой ли ребенок?
Спустя время, встречая Ольгу с детьми, наблюдал за Глебом. Но… Мальчик был очень похож на мать: светленький, невысокого росточка, крепко сбитый…
Только когда стал Глеб взрослым, Павел увидел в нем себя: голос, жесты, позы. И походка… Особенно если смотреть со спины: один в один похожи с Андреем, не перепутаешь… А от многих ему приходилось слышать, что Андрей лицом похож на Маргариту, а походкой – на него, Павла.
Пришло время, когда Марго спросила: «Ты компанию хочешь отдать Глебу»? Спросила, и прямо смотрела ему в глаза. Она как тигрица, встала на защиту интересов СВОЕГО сына, не скрывала в этот момент, что давно все знает и не допустит никого в свой мир.
- Он МОЙ сын. Но он ЧУЖОЙ РЕБЕНОК и родными мы никогда не станем.
Последовал ответ Павла.
Вот так и получается, что всем от него досталась одна боль: мать умерла прожив не очень счастливую жизнь. От него не получила ни лишнего письма, ни лишнего перевода. Только если Маргарита напишет короткое, почти официальное письмо, да отправит небольшой перевод или посылочку...
А как бабушку любил Андрей, всегда рвался к ней в деревню. В Москву Павел так и не удосужился ее привезти, знал, что жена промолчит, но рада присутствию свекрови не будет. Кается, но и на могиле матери был всего несколько раз. Не до этого…
Свою боль Маргарита умела прятать: за улыбкой, за своей неприступной величавостью. Но все прощала, и всегда принимала. Со стороны – они счастливая, благополучная семейная пара, не дающая повода судачить о них.
Больше всех от его любви досталось Ольге. А чем он ей мог помочь, не привлекая чужого внимания? Только и придумал хорошо оплачиваемую должность помощницы дизайнера, да отправил сына учиться за границу. Но это знал только он один…
*****
Десять лет назад с ним случилось другое сумасшествие – об этом знали, к его стыду и Марго, и Андрей. С нескрываемым презрением поглядывала и Ольга.
Сын заканчивал институт, проходил практику в «Зима-Летто», готовил дипломный проект. Привел с собой подружку, окончившую институт двумя годами раньше. Она помогала ему провести первую пиар-компанию. К своему ужасу, Павел спать перестал, есть перестал… Перед глазами стояла эта рыжая бестия, и звали ее, эту бестию Юлиана. Павел буквально за несколько дней сумел покорить сердце юной пиарщицы.
На его душе лежит огромный грех: заставил, именно заставил сделать девчонку аборт, испугался тогда как мальчишка. Юлиана любила его, и любит… Так ему временами кажется.
После того случая, Юлька не может иметь детей и проклинает себя за то, что послушалась Павла, не рискнула сохранить беременность; побоялась сплетен, пересудов и звания матери-одиночки; его – за слабость и предательство. Он, уже состоявшийся, богатый мужчина, по возрасту годившийся ей в отцы, попросту откупился, в прямом смысле, и от Юлькиной любви, и от их ребенка. Купил ей маленькое PR- агентство, вот так эта хваткая молодая женщина и развернулась. А ненавидит его все больше, сотрудничает с его компанией только потому, что это выгодно для ее агентства. После отъезда Андрея, едва уговорил ее делать следующую презентацию коллекции компании «Зима-Летто».
Десять лет назад была приобретена недвижимость в Лондоне. Через несколько лет, передав бразды правления сыну, переехали туда из Москвы на постоянное жительство . Сумел убежать и спрятаться от отношений с Юлианой. После истории президентства сына, пришлось вернуться. Но Маргарита всегда начеку.
А он не может смотреть Юлиане в глаза. При встрече c ней, по прежнему ёкает сердце, а руки желают чувствовать это молодое тело, а его губы хотят прижаться к этим чувственным губам, которых он стал со временем бояться.
Были проблемы только с компанией, теперь еще и в семье все перевернулось с ног на голову. И все Пушкарев… Откуда только свалился этот солдафон, вечно подтянутый и застегнутый на все пуговицы?
Самое ужасное, что приходится осознавать: не улыбаться и посмеиваться надо было над влюбленностью Валерия в его жену, а бить в колокола. Впервые, за многие годы, в «Лиссабоне» увидел, что Маргарита красивая женщина, на которую могут обращать внимание мужчины. Всерьез тогда ничего не предпринял, счел простым недоразумением. А вон как вылилось, и как это неприятно – тебе предпочли другого. И кто? Родная жена! Вот от нее он никогда ничего подобного не ожидал! У нее должен быть только он; она его жена, и этим все сказано.
Пушкарева, родственничка новоявленного, он теперь видеть не мог. Уволить не может, интересы компании превыше всего. Елена уехала к дочери; а эта парочка и скрывать ничего от него не пытается. Вот на старости лет попал – так попал. За все Маргарита отыгрывается на нем. Только бы все это не попало на перо к Шестиковой и не узнала Юлиана. У первой нет тормозов – все выльет, что есть и чего нет, на страницы желтой прессы. Вторая устроит ему пиар!
Павел за это утро на всю сложившуюся ситуацию посмотрел как бы со стороны, и ужаснулся. Все летит куда-то в тартарары. Всё: достойное, уважаемое имя семьи, респектабельность компании.
Как поступить? Как разговаривать с женой?
Свои влюбленности и измены жене не казались преступлением. Был уверен, что Андрей в курсе только его романа с Юлианой, о чем сына сама Юлька и поставила в известность. Но, или Андрей не заострил внимание на этой истории, или сделал вид, что ничего не знает.
А как теперь сложатся отношения сына с родителями? Отношения с Катей?
***

_________________

И создал бог женщину. Посмотрел, засмеялся и сказал: да, ладно, накрасится!