НРКмания

Спасибо! Очень интересная история, но у меня К+А не такие авантюристы

Да ладно Судя по отрывку Ждан-то вполне авантюрист... да и вообще...

Есть немного

Еще прода. Пока,наверное,все скучно)
6.

Доехали в целом спокойно, без катастроф, только Катя перестала ощущать реальность и находилась в каком-то сомнамбулическом состоянии. Парни, успевшие стать лучшими Алёнкиными друзьями и ехавшие в Питер то ли в поисках работы, то ли приключений, нехотя помогли Кате вытащить ее неподъемные чемоданы из вагона, бросили их на бетон, потом долго обнимали Аленку, а Кате быстро махнули рукой.
-Привеет северной столице!- заголосила Алена, а Катя беспокойно озиралась по сторонам, выискивая брата Степана Аркадьича, хотя не имела представления, как он выглядит. Людей было слишком много, и все куда-то спешили, некоторые даже пару раз запнулись о Катины чемоданы.
-О, дядя Виталик!- крикнула Аленка и, схватив свой легкотранспортабельный чемодан, рванула навстречу низкому полноватому и лысоватому с очень пухлыми губами мужчине, одетому в коричневый клетчатый пиджак. Катя пыталась потащить свой груз, но поняла, что ей это не по силам и осталась на месте.
-Здравствуй, девица-красавица! Как дела?
-Все отлично! – и Алена подняла большой палец вверх.
-Как доехала?
-Жить можно! Хочу в душ!
- Это понятно, - дядя Виталик слегка улыбнулся, но улыбка у него плохо получалась, и глаза были каким-то глуповатыми с хитрецой, но очень серьезными, - А это кто? Подружка? - указал он на Катю.
-Одноклассница и олимпиадница, - фыркнула Алена. - Вас же за нее просили?
-Вспомнил! - мужчина направился к Кате и протянул руку:
-Виталий Аркадьевич!
-Здравствуйте, Катя! – выпалила она и потрясла его за руку.
-Очень приятно, - и Виталий Аркадьевич смерил Катерину взглядом, будто математические способности зависят от роста.
-Ну что девчонки, по домам!- и взмахнув, рукой он зашагал прочь на выход из вокзала.
-Виталий Аркадьевич, - промямлила Катя, - помогите мне, пожалуйста. Вам моя мама огурцов соленых передала и варенья.
-Огурчики уважаю! – он попытался схватить Катенькины чемоданы, но без определенной физической подготовки поднимать и особенно нести их было сложно. И все-таки спустя пятнадцать минут, пыхтя и обливаясь потом, и проклиная огурчики и всех женщин на свете, директор гимназии дотащил чемоданы до серебристой десятки, стоявшей недалеко от входа в Ладожский вокзал. Аленка в это время шла рядом, легко катя свой чемодан, и разглядывала всех проходящих мимо людей, убеждаясь, что одета она для такого города очень даже модно. Катя плелась позади, запинаясь о каждую неровность на дороге и сгорая от стыда. Похоже банки с огурцами определили ее судьбу в гимназии.
- Сначала везем Екатерину к Алевтине, а потом уж домой, так что потерпи! – сказал Виталий Аркадьевич, усаживаясь за рулем и смотря на нахмурившуюся племянницу, которая, устроившись на переднем сиденье, разглядывала свой облезающий ярко-розовый маникюр. Катю усадили назад вместе с двумя чемоданами, которые не поместились в узкий багажник автомобиля и норовили ее придавить, хотя движение машина еще даже не начала. Юная девушка с трудом ориентировалась в происходящем и теперь сидела тихонько как мышь, стараясь придержать злополучный багаж.
Ехали куда-то очень далеко, за окном автомобиля мелькали в основном серые одинаковые дома, и Катя все ждала, когда ж она наконец-то увидит Петербург, который был изображен на фотографиях в книгах. Она была уверена, что вокзал находится далеко на окраине, а сейчас они едут непременно в центр. В поезде Катя купила у женщины путеводитель по городу с основными достопримечательностями и картой метро. Подземки Катя откровенно боялась, помня как она еще в пятилетнем возрасте потерялась в подземелье в Москве и перепугалась настолько, что оказалась в больнице в шоковом состоянии. С тех пор она так и не была в других крупных городах, а Петербург ей не казался таким огромным как Москва. Поэтому девушка решила, что до гимназии можно будет ходить пешком, а так лучше перемещаться на автобусе. К автобусам она тоже не привыкла, но ездила на них в своей жизни куда чаще, чем на метро. Телевизор дома для девочки был почти под запретом, да и показывал он отвратительно, поэтому представление о городе она имела только по картинкам в немногочисленных книжках, да с уроков литературы.
Красивой архитектуры она так и не увидела, автомобиль зарулил в какой-то небольшой дворик и остановился около обшарпанной пятиэтажки из белого кирпича.
-Приехали, - объявил Виталий Аркадьевич и стал выбираться из машины, чтобы спасти Катю от чемоданов.
- Как тебе Питер? - лениво спросила Аленка.
-Еще не поняла, - честно призналась Катя.
На полуразвалившейся лавочке около подъезда сидели два грязноватых мужика с пластиковыми бутылками дешёвого пива.
- Вы к кому это такие приехали? К Альке что ли?
- К ней, - спокойно ответил Виталий Аркадьич, а один из мужиков встал и пошатываясь изобразил некое подобие стены, растопырив руки в разные стороны:
- Вход платный!
-Огурцы принимаете? - спросил Аленкин дядя.
-Какие?
-Соленые.
-Не меньше трех литров!
- У нас больше, - и Виталий Аркадьевич принялся открывать самый тяжелый Катенькин чемодан, но его ждала неудача-там лежали книги. Катя ошалело смотрела на это действо, понимая, что Россия везде одинаковая.
- Екатерина, вы оказывается обманщица!
-Н..нет, - заикалась Катя, - огурцы в другом.
Виталий Аркадьевич извлек сверху две банки огурцов, сунул их в руки довольным пьяницам и потащил ненамного полегчавшие чемоданы в подъезд.
-Пока! До встречи в школе! – помахала рукой оставшаяся в машине Алена, и Кате ничего не оставалось, как идти следом за Виталием Аркадьичем.
Подъезд встретил их темнотой, запахом сырости и грязными крашеными когда-то синей краской стенами. Взбираться пришлось по темной лестнице аж на четвертый этаж.
-Екатерина, я не знал, что по математике существует столько книг, сколько их в вашем чемодане, - ворчал Виталий Аркадьевич.
-Там не по математике.
-Любовные романы?
-Я их не читаю.
-Это правильно, любовные романы смещают неокрепшие мозги. Значит Вы фантастику предпочитаете.
-Не-ет.
-А что? Я других жанров не знаю, - и Виталий Аркадьевич уже звонил в старенький звонок около оббитой коричневым дерматином двери.
Дверь отворилась спустя некоторые время, и на пороге их встретила женщина неопределенного возраста с ярко накрашенными глазами, черными буклями, похожими на парик, и темно-бордовом халате восточного типа, вышитым золотой тесьмой по манжетам и отвороту и протертым около карманов и на локтях.
-Деревня приеха-а-ала, - пропела хриплым голосом женщина, оглядев Катю и ее чемоданы.
-Екатерина, это Алевтина Афанасьевна, она тебе все объяснит. Завтра жду в десять в гимназии. До встречи, счастливо оставаться, - и Виталий Аркадьевич быстро выбежал из квартиры, хлопнув дверью, и только гулом отдавал его скорый топот по лестнице.
-Екатерина, -ухмыльнулась Алевтина, - ну что ж, Екатерина, пройдемте. Катя последовала за ней по скрипучему паркету, пытаясь параллельно осмотреть квартиру. Стены прихожей, представлявшей из себя вытянутый, узкий и темный коридор, были оклеены какими-то темно-коричневыми обоями, имевшими когда-то золотое тиснение, на полу лежал старый паркет, давно просящий ремонта, а прямо у входной двери стояло какое-то подобие вешалки для одежды, на которой висели какие-то непонятные одеяния вроде пальто и одинокий зонт-трость с резной, но изрядно потертой деревянной ручкой. Сразу слева от входной двери, как успела заметить Катя, был проход на кухню, а теперь же они остановились в центре коридорчика, около запачканного зеркала в старинной раме, напротив которого были простые дешевые двустворчатые двери, ведущие в какую-то комнату.
-Это моя опочивальня, туда носа не совать, - предупредила Алевтина. Катя кивнула головой. Через пару метров в закутке обнаружилась еще одна дверь в комнату, где предстояло жить ей.
Обитель представляла из себя помещение около восьми квадратных метров, что вызвало у Кати небольшой восторг, так как они вместе с родителями ютились на двенадцати. Бывшие когда-то желто-зеленые обои были почти содраны, около маленького окошка стояла старая голубая школьная парта с таким же стулом, а у стены находилась старая советская кровать с сетчатым основанием и открытый стеллаж, на верхних полках которого стояла пара книжек, а внизу было сложено одеяло и еще какое-то постельное белье.
- Здесь мой отпрыск раньше жил, располагайся. Как устроишься, приходи на кухню, расскажу, где еду брать и как до школы добраться. Уборная – соседняя дверь, увижу хоть каплю воды на полу – пойдешь искать другое жилье. И да, возвращаться домой не позднее восьми, и чтоб никаких друзей! – погрозила кривым указательным пальцем Алевтина.
-У меня их нет, - тихонько ответила Катя.
- Скоро появятся, - прохрипела тетка. – Еще не шуметь, и ключи я тебе завтра сделаю, только мне деньги нужны для них. И белье сушить в своей комнате, а утюга у меня не имеется. Я по европейским стандартам живу.
-Да-да, хорошо, - ответила Катерина, пытаясь сообразить причем здесь какие-то европейские стандарты и утюг.
-Жду на кухне, - Алевтина вышла, хлопнув полуживой дверью.

Однако угораздило Катерину... то еще житье будет, я чую.

Автор кокетничает Всё очень и очень не скучно.
Не покидает ощущение, что Катька невольно попала в некую махинацию. Напрягли меня эти загадочные благодетели из Питера. Директор профильной математической гимназии, который так неуклюже шутит, что
Книг по математике существует гораздо больше, нежели их поместилось в Катенькин чемодан. А уж если девочка отличница и олимпиадница, то и подавно. (Родители Кати меня убили. Впихнуть пятнадцатилетнему ребёнку с собой чемодан! книг. Библиотеки в Питере беднее, чем их скромное домашнее собрание литературы? Или эти ценные издания жизненно необходимы Катюше, и попозже по почте частями их нельзя было переслать?)
Возвращаясь к Виталию Аркадьевичу, который из жанров литературы знает только два: любовные романы и фантастику. Мне кажется, интеллигентный человек с должностью в учереждении образования должен бы владеть более широкими познаниями. Или это была очередная неуклюжая попытка пошутить...
Тётушка Алефтина со странными родственными связами...

Если это два родных брата, то почему родная тётка есть только у одного из них? По идее, Алефтина Афанасьевна должна быть родной тётушкой обоим братьям. Или я что-то упускаю?
Автор, не томите.

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Ну... у них могут быть разные матери или отцы (у братьев-то родных), в том смысле, что один родитель общий - уже родные. Так что вполне тетка может быть теткой только одному из них. Но тетка стремная... да

Верно все заметили Нормальный директор так щютить не будет

и только ЕА, у которой мозги бытом забиты, не заметила странностей в пересказе ВС пьяного разговора с Аркадьичем а у ВСа тоже мозги отключило

Спасибо внимательным читателям

Ну тык интересно же!

_________________
Поняла, что мама может гордиться моим воспитанием.Зацепилась каблуком, летела кубарем через всю лестницу и орала:"Ой-ёй-ёй!"

Ну дык, говорю же, Катерина попала... ее часом в подпольный бордель не продадут?

Интересная идея для другого фика по-моему, такого еще не было

А вот было... и Ждан ее оттуда спасал Кстати, тоже в Питере

Ууу, а я ничего не знаю Название опять не подскажете?

Бандитский Питербурх

Мож не нада?

_________________
Тот,кто никогда не смеется над собой,упускает множество отличных способов посмеяться.С.Дункан

7.

Катенька поозиралась по сторонам и решила, что жить очень даже можно, только тоска по родителям начинала подбираться к ее груди, а слезы опять рвались наружу.
«Ты же Пушкарева, и у тебя все получится», - уговаривала себя Катерина, открывая чемодан с одеждой. Она достала первую попавшуюся кофточку и юбку, быстро переоделась, решив, что душем воспользуется она позже – сперва хотелось пить и узнать от непонятной Алевтины побольше информации о жизни в северной столице.
Кухонька была тесная, вдоль крашеной голубой стены расположился набор тумбочек и шкафчиков, явно подобранных от разных советских кухонных гарнитуров и заляпанная газовая плита, на которой важно восседал блестящий пузатый чайник со свистком, а за ним стояла грязно-оранжевая эмалированная кастрюля с остатками какой-то пищи. Алевтина сидела на простом деревянном стуле за круглым лакированным столом цвета красного дерева, какие обычно встречались в гостиных зажиточных купцов девятнадцатого века. На таких столах как правило лежала кружевная салфетка, а поверх стояла красивая фарфоровая ваза с фруктами. Здесь же вазу заменяла пепельница, доверху наполненная окурками, а салфетку – целлофановый пакет с какими-то разноцветными таблетками.
- Быстро ты, - Алевтина посмотрела на Катю, мнущуюся в проходе, - проходи. Посудой можешь пользоваться любой, меня даже не спрашивай, плиту, надеюсь, включать умеешь. За продукты отвечаешь сама, к моему не прикасаться. В охлаждателе, - она указала на приткнувшийся в углу старенький желтоватый холодильник, - твоя полка нижняя. Еще в твою повинность входит еженедельная уборка квартиры. Что это такое, думаю, отлично знаешь?
-Конечно, - улыбнулась девушка, - а телефон у вас есть?
-Это абсолютно ненужная вещь! – с пафосом произнесла Алевтина Афанасьевна.
-Мне родителям сообщить нужно, - объяснила Катя.
-Для этого есть почтамт, два квартала ходу, садись, объясню, как идти, – и женщина выдвинула ногой из-под стола металлический табурет.
Пушкарева осторожно присела, и Алевтина ей принялась объяснять дорогу, попутно рисуя схемки карандашом для подводки глаз в блокнотике с пожелтевшими листками. Женщина ей рассказала, где находятся продуктовые магазины, аптека, рынок, на котором можно прикупить одежду и другие необходимые вещи.
-Думаю, одежду тебе захочется купить вперед продуктов, - взмахнув карандашом, гундосила Алевтина. Еще Катя узнала, что живут они почти не в Петербурге, а далеко на окраине, и до метро необходимо ехать на автобусе, и, чтоб добраться до гимназии, встречи с подземкой и парой переполненных автобусов не избежать. Но гимназия, по словам женщины, была превосходная, и она всегда мечтала, чтобы ее отпрыск учился там, да вот судьба-злодейка решила иначе.
- А где сейчас Ваш сын? - вежливо поинтересовалась Катя.
- Канул в лету…
- Как? – Катины глаза от удивления расширились.
- Вот так! – Алевтина картинно поднесла уголок рукава халата вместо платка к переносице.
И Кате вдруг стало жаль эту бедную женщину. «Я ничего не знаю о жизни,» – думала девушка.
В этот же день Пушкарева сходила на почту и отправила родителям телеграмму, а затем попросила листочек бумаги и написала письмо о том, как она замечательно добралась и какой Петербург прекрасный город. В продуктовом магазине он купила только хлеба, молока и полпалки вареной колбасы, так как в чемодане были заготовленные заботливой мамой запасы, а цены по сравнению с их военным городишкой нагоняли на Катю страх, и еще она прекрасно знала, что начало учебного года сопровождается покупкой необходимого к школе, и помимо этого ей нужен был утюг и настольная лампа, поскольку ухудшение зрения было недопустимо. Ведь это грозило покупкой новых очков, а финансы были ограничены, и Катенька хорошо умела считать, плюсом повсюду слышались разговоры об августовском указе президента и грядущей деноминации.
Найти дорогу от магазина до нового места жительства все-таки оказалось трудноватым, несмотря на тщательно перерисованные схемки в тетрадку и бесполезный путеводитель, и Катя однозначно сделала лишний крюк, прежде чем нашла знакомый дворик, похожий еще на десяток таких же рядом.
На скамейке у подъезда сидела узнаваемые мужики, и при виде Катеньки они довольно улыбнулись и рявкнули:
- Наконец-то у Альки бабло появится!
Катя быстро прошмыгнула мимо них в подъезд, и когда она уже прикрывала за собой дверь, то услышала:
- Вообще-то я не уве-е-ерен!
Девушка задумалась и решила на всяких случай не выкладывать деньги из потайного кармашка, а еще лучше обзавестись такими кармашками на всех экземплярах нижнего белья. «Туда-то уж Алевтина точно не доберется!» - была уверена Катерина.
Ночь на шатающейся железной кровати прошла просто восхитительно по сравнению с ужасными ночами в поезде, и утром Катенька, прочитав мантру «Ты же Пушкарева» и засунув свой страх не иначе как в пятки, отправилась на поиск гимназии.
Девушку много раз сильно толкали, на эскалаторе она чуть не обзавелась сотней седых волос, шум поездов заставлял сердце сжиматься, а про турникеты лучше вообще было не упоминать, но все-таки спустя почти два часа Катя вышла к светлому четырехэтажному желтому зданию, находящемуся за высокой кованой оградой.
«Как здорово», - обрадовалась Пушкарева и решила, что отвратительный путь каждой утро можно и потерпеть, и ведь остальные же ездят и не жалуются, а она однозначно не хуже. «Ты лучшая!»- вспомнила она слова отца.
На входе ее встретила старенькая бабушка-вахтерша, которая очень удивилась, что девушка к Виталию Аркадьевичу, но пропустила, не задавая лишних вопросов и показала даже, как пройти до кабинета.
Внутреннее убранство гимназии поразило Катю количеством портретов всевозможных ученых на стенах просторных коридоров и количеством цветов на подоконниках. «И никто их даже не выдергивает,» - восхищалась будущая гимназистка. Но в целом Катя почувствовала себя уютно, как в свой маленькой старой школе, так как запах стоял знакомый, школьный, состоящий из смеси ароматов книг, мела, штукатурки на стенах, хлорки в столовой и чего-то еще неуловимого, но очень привычного.
Виталий Аркадьевич сидел в просторном кабинете с желтыми стенами за широким деревянным старинным столом цвета темного ореха с массивными круглыми резными ножками и пил из граненого стакана кофе. На столе были горами навалены картонные папки, и стояли красивые часы из зеленого камня, похожего на малахит.
-Здравствуйте! – Катя нервно теребила юбку, стоя около двери, оказавшейся распахнутой.
-Доброе утро, Екатерина! Пожалуй, Вы сможете у нас учиться, так как оказались пунктуальны и выполнили первое правило гимназиста.
Виталий Аркадьевич выдал Катеньке расписание, объяснил, что учебники все она получит в библиотеке, а купить нужно только тетради и канцелярию. Девушка облегченно вздохнула. Еще он сунул ей в руки листочек с перечнем необходимых документов и потребовал, чтобы послезавтра, первого сентября Катя лично, после торжественной линейки, ему все принесла на стол, так как ее одноклассники этим озаботились еще в июле. Слава богу, Валерий Сергеевич про документы узнал заранее, и дочь была снабжена всеми необходимыми копиями. Только последний пункт под названием вроде «для иногородних справка о временной регистрации» вызвал у Кати вопрос.
- По-хорошему, тебе нужна временная или постоянная регистрация в Санкт-Петербурге, таковы требования, но я же все понимаю, поэтому не волнуйся, - улыбнулся Виталий Аркадьевич.
В дверях возникли двое мужчин в черных костюмах и с дипломатами в руках.
Виталий Аркадьевич спешно схватил пиджак, висевший на спинке кресла, задвинул остатки кофе за стопку папок и крикнул:
-Линейка в одиннадцать, форма - черный верх, белый низ, тьфу наоборот! Вы свободны!
-До свиданья, - Катя прошмыгнула между двумя страшными мужчинами в черном.

завхоз что ли этот Виталий Аркадьевич... (да-да, я теперь буду гадать, кто он такой в гимназии... )))))

8.

Последний день лета, который был больше похож на последний день сентября по количеству образующихся луж на улицах, Катерина провела с банкой варенья, молоком и хлебом, и последним томом «Войны и мира». Утюг и лампу она решила прикупить первого сентября, а пока ее блузка и темно-коричневая юбка казались ей относительно выглаженными, благо чемодан был с твердыми стенками. Алевтина часто топала из комнаты в кухню, брякала чем-то стеклянным и что-то бубнила себе под нос. Катя хотела с ней поговорить, но чувствовала какой-то внутренний страх и предпочитала пересекаться с ней по-минимуму. Ключи тетка ей сделала, и теперь о доступе в квартиру можно было не переживать.
В десять пятнадцать Катенька Пушкарева уже подходила к воротам гимназии. Несмотря на ранний час и прохладную погоду, около крыльца стояли небольшие кучки детей примерно шестого-седьмого класса, а по дорожкам небольшого парка, располагавшегося перед зданием гимназии, прогуливались родители со своими крохами, однозначно торопящимися в первый класс судя по их грустно-радостным лицам.
Катя потрепала свою белую ленточку в волосах, которую с трудом удалось красиво завязать, и остановилась по середине центральной аллеи, ведущей прямо ко входу. Она очень надеялась заранее увидеть Аленку и прибиться вместе с ней к основному классу. Девушка знала, что после восьмого класса в этой гимназии, как и в большинстве школ, переформировали классы и взяли новых одаренных детей из других заведений, но основной состав учеников однозначно остался старый, и поэтому было страшновато. Виталий Аркадьевич сказал, что учиться она будет в 9 Д, и классную руководительницу зовут Татьяна Алексеевна Бойко.
Количество гимназистов медленно росло, Аленки все не было видно, и из здания уже стали выходить учителя, держащие в руках таблички с указанием класса. Надпись «9Д» появилась почти последней, и держала ее молоденькая светло-русая девушка со вздернутым носом и огромными голубыми глазами. «Вечно мне не везет, похоже с классной руководительницей что-то случилось, и ее заменяет практикантка», – опечалилась Катя.
-Та-а-атьяна Але-ексеевна! - двое высоких парней в дорогих темно-синих костюмах рванули ей навстречу, а девчонки, стоявшие рядом с ними, демонстративно насупились и потихоньку двинулись вслед. Катя и другие ребята из общей толпы тоже медленно потянулись к табличке «9Д».
-Строимся в шеренгу! - командирским голосом отдавала приказ невысокая и худенькая Татьяна Алексеевна. – Девятый д-э-э ко мне!
Толпа быстро стала выстраиваться, и Катю оттолкнули назад более высокие и крепкие девушки и парни. Вдруг откуда-то сзади выскочила Аленка и попыталась протиснуться вперед, но толпа разнаряженных девчонок встала плотной линией и ее спихнули назад.
-Привет, – Катя тронула ее за плечо, но одноклассница посмотрела на нее так, как будто впервые видит, и пошла вклиниваться в ряд парней, но те тоже не спешили уступать ей место.
-Говорят у нас четверо новеньких, - рассказывала одна худая и высокая девица в приталенном блестящем сарафане и массивных туфлях на толстенной платформе.
-Что-то стОящее? – повела бровью ее подруга, поправляя бусы на шее.
-Надеюсь, девчонки новенькие, - обнял за плечи подружек блондинистый высокий парень.
-А я думаю, что парни, - парировала худая и высокая.
- И непременно один похож на Тимоти Далтона, - подключилась третья девочка с темными волосами и приталенном темно-зеленом пиджачке, на плече которого была вышита непонятная желтая эмблема.
-Мечтай-мечтай, - возвела глаза к небу высокая.
-А русские парни вам чем не угодили? – спросил белобрысый.
-Кто такой этот дултон? – Аленка быстро наклонилась к Катерине, а та лишь пожала плечами.
-Не хочешь говорить - не надо, - обиделась одноклассница. - Ты тут явно не самая умная.
-Что-то я новеньких не наблюдаю, - присоединился друг белобрысого с темно-каштановыми волосами и крючковатым носом с горбинкой по середине.
-Да вон за тобой две стоят: одна размалеванная деревенщина - директорская племянница, другая – пугало-ботаник, видимо, все-таки Варкаш решил разбавить наш коллектив мозгами, – сделала вывод высокая.
-Может у нее отец крутой и очень строгий? – поинтересовалась темненькая.
-Я богатых родителей мигом определяю, - похвасталась девица.
- По величине карманов у их чад? – ухмыльнулся белобрысый.
-По их часам! - ткнула его в руку одноклассница. – Подробности на уроках расскажу, так как предсказываю, что сидеть нам с тобой вместе весь этот год.
-Почему? - разом спросили темненькая и с бусами.
- А посмотрите на Таньку, у нее сегодня платье малиновое и помада в тон платья, значит мужа она до сих пор не нашла, поэтому желает видеть симпотных учеников на первых партах.
Тут вышел Виталий Аркадьевич, одернул коричневый пиджак и начал вступительную речь. Ученики в шеренге о чем-то шушукались еще, Катенька тянула шею изо всех сил, внимая каждому слову, а Аленка недовольно трогала свои кудри и оправляла клетчатую юбку.

Одноклассники пока что не совсем приветливые ...

_________________
Уезжают таланты, творцы и умы,
едут люди отменно отборные.
И останутся там, как у всякой тюрьмы,
надзиратели и поднадзорные.

И. Губерман

ой, чую Катерине не просто будет в школе-то

Где ж ей легко-то было

9.

После линейки их провели в аудиторию, располагающуюся на третьем этаже и оказавшуюся кабинетом русского и литературы. Катя, увлеченно разглядывая висевшие на стене портреты писателей, шла занимать место за последней партой, так как, несмотря на отсутствие опыта перехода в другие школы, она отлично понимала, что даже при зрении -10 первая парта ей не светит. Алена по пути до класса пыталась завести разговор с одноклассниками, но все смотрели на нее с презрением и отворачивались, и только темненькая в зеленом пиджачке с ней поздоровалась, после чего ее схватила под локоть высокая и что-то недовольно зашептала в ухо.
Катя аккуратно раскладывала тетрадку и ручку с карандашом на парте, когда рядом с ней плюхнулась сердитая Аленка.
-Катюха, мы с тобой изгои похоже! Ну ты-то ладно, - она посмотрела на спокойную соседку, которая выпрямилась и прямо смотрела на учительницу, - а я вот не намерена это терпеть. Я ж директорская племянница, а они, все, кто. Ты мне поможешь? - Алена наклонилась к Катиной голове и даже поправила ей бантик на затылке. Пушкарева вопросительно посмотрела на нее.
- У меня есть план - я должна начать отлично учиться, тогда они меня зауважают.
Катя недоуменно уставилась на одноклассницу.
-Знаю-знаю, что ты вся такая правильная и тебе это неприятно, но вообще-то тебе несложно, и не забывай, кто здесь директор.
Катерина тогда покивала головой в знак согласия и спросила:
-А ты Алевтину Афанасьевну знаешь же?
-У которой живешь? Не знакома, - Алена расправила плечи и принялась, как и ее соседка, смотреть заинтересованным взглядом в сторону учительницы, которая сейчас о чем-то переговаривалась с сидящим за первой партой белобрысым высоким парнем.
Тема первого урока в новом учебном году была посвящена отнюдь не цифрам и организационным вопросам, а храмовой архитектуре России.
- У вас будет куратор, который все вам объяснит про новый учебный распорядок, - сказала в самом начале Татьяна Алексеевна, а Катенька даже сделала пометочку в тетрадке «Куратор!».
Храмы и архитектура мало интересовали будущих Пифагоров и Евклидов, поэтому классный час плавно перетек в обсуждение вчерашней загадочной автокатастрофы, в которой погибла принцесса Диана.
-Это все подстроили! - вопила громче всех темненькая в зеленом пиджаке.
-Да просто водитель набухался! - хихикали парни с задней парты.
Татьяна Алексеевна внимательно следила за взбушевавшимся классом, заправляя короткие светлые волосы за ухо, и вдруг спросила своим громким голосом:
- Как думает девушка с кудрями, на последней парте, изменится ли политическая обстановка в мире из-за вчерашней автокатастрофы?
Алена мигом поняла, что вопрос был задан ей, и катастрофа меньшего масштаба, но оттого не менее страшная случится прямо сейчас, и умоляюще шепнула:
-Катюха, выручай.
Катя лишь растерянно повела плечами, так как про принцессу Диану она знала лишь с уроков английского языка, а последние новости знать не могла и сейчас пребывала в легком шоке.
-Как Вас зовут, мадмуазель? – спрашивала Татьяна Алексеевна.
-Алена…
-Девушка-Аленушка, так что же вы думаете?
-Я…я…, - стала заикаться Алена, - я не думаю…я..
Класс надрывал животы, и даже Катенька улыбалась.
-Думать вредно для мозгов! – раздавалось со всех сторон.
– Долгие думы приводят к повышению уровня серого вещества в голове! – выдал парень с крючковатым носом.
Татьяна Алексеевна улыбалась, но потом решила прекратить этот бардак:
-Аленушка у нас просто растерялась, правда?
Алена уверенно закивала, а класс продолжал веселиться.
- Садитесь и будьте всегда в курсе новостей! – отчеканила учительница.
После урока Катенька тихонько выбралась из кабинета, пока все продолжали галдеть, а Алена еще надеялась наладить дипломатические отношения; и пошла к кабинету Виталия Аркадьевича.
На этот раз дверь оказалась закрытой, и Катин взгляд остановился на металлической табличке, где черными толстыми буквами было выгравировано «директор Воронцова Лариса Николаевна», а ниже прямо по дверной краске нацарапано «Варкаш». Катенька очень удивилась, но решила, что табличку не успели сменить, так как, вероятно, Виталий Аркадьевич недавно стал директором, но об этом следовало бы поинтересоваться у Аленки.
Осторожно постучав и услышав «Да, войдите», гимназистка осторожно прокралась в кабинет.
Виталий Аркадьевич сидел с неизменным стаканом кофе в правой руке, а левой в это время прятал что-то в стол.
- Екатерина, как успехи?
-Пока никак, - честно призналась Катя и положила на стол папочку с документами.
-Чтобы были как! – важно произнес директор и звучно отхлебнул кофе.
- Обязательно будут! - уверенно пообещала Пушкарева и сжала кулачок.
-Дядя Виталик, меня обижают! - в кабинет ввалилась запыхавшаяся племянница.
-Красавица, я ж тебя просил! – Виталий Аркадьевич зло уставился на Алену, и увидев стоявшую в стороне Катю, почти прокричал, - Екатерина, вы свободны!!!
Кате пришлось быстро покинуть кабинет и дожидаться Аленку на улице. Спустя полчаса стало зябко, и девушка решила зайти вовнутрь. В холле первого этажа толпились очумелые перепуганные первоклассники возле своих родителей, которые напали на парочку учителей с целью в подробностях узнать, как их чад будут обучать премудростям счета. Кроме того, беспокойных мам безумно интересовало питание и внеклассные занятия. Катин желудок радостно откликнулся на слово еда, но хозяйка решила, что столовая определенно не работает, и пошла рассматривать доски с расписанием. Девятых классов оказалось пять, возле букв «а» и «б» была приписочка «физ-мат», «в» и «г» - «мат», а около «д» аж красной ручкой - «эконом».
«Закон подлости всегда работает, - Катя скривила личико. – Но так даже интереснее».
Алена объявилась еще спустя час, на вопрос «сколько работает ее дядя директором», бросила, что около трех лет, а табличку, мол, не сменил, потому что ленивый, и у него итак дел по горло. Идти с Катей в магазин или на рынок за утюгом наотрез отказалась, сказав, что идет в киоск за журналами, и ее планы на вечер «изучать светскую жизнь».

10.

Катя опять с большими трудами добралась до нового пристанища, но заходить не стала и направилась сразу же на рынок. Около продуктовых палаток прямо на асфальте расположились шумные торговцы, предлагавшие всевозможный хлам. У них-то она и решила поискать лампу и утюг, так как боялась, что цены в магазине ей точно не по карману. Довольно скоро необходимое нашлось, и продавец, удивившись умению молоденькой девушки торговаться, уступил ей цену на старый советский утюг и лампу с зеленым абажуром, но и подарил пластмассового зайца с надломленной лапой.
-Не похожа ты на местную, студентка ? – спрашивал торговец.
-Гимназистка! – отвечала Катя, подавая аккуратно сложенные купюры.
-Откуда ж тебя занесло к нам?
-Из Забайкалья.
- У вас там базары имеются?
-Я в город с родителями ездила.
-А сама из деревни?
-Почти, - сказала Катя, и, поблагодарив продавца за зайца, поспешила домой испытывать приобретения.
Сегодня ей повезло: торговец не обманул: лампа и утюг оказались полностью исправными, и Пушкарева принялась утюжить свое школьное темно-синее платье с белым воротничком.
- О, вшивая интеллигенция! - Алевтина заглянула к девушке в комнату. – Смотри квартиру мне не спали!
-Все будет хорошо! – утешила Катя.
-Как в гимназии?
-Понравилось.
-Помнится, когда я училась в школе, мне там тоже все нравилось.
-Вы в Петербурге учились?
-О нет! – воскликнула женщина и достала из кармана того же бордового халата пачку папирос.
- Вам не нравится Санкт-Петербург?
- Город не может нравиться или не нравиться, его нужно чувствовать, чувствовать сердцем!
-А где Вы учились? - все-таки спросила девушка.
-Тебе это так интересно? Или спрашиваешь с целью поддержания разговора, потому что не знаешь, о чем со мной можно поговорить? – Катя пыталась возразить, он Алевтина ей не дала, -Не надо оправдываться, я удовлетворю твое любопытство – училась я в столице нашей родины.
Пушкарева от удивления открыла рот и даже поставила утюг на пол, хотя до этого возила им по импровизированной гладильной доске в виде парты, так как прогибающаяся кровать для этих целей не подходила.
-Это для вас, деревни, столицы кажутся чем-то невероятным, - женщина вовсю дымила, и дым заполнял тесную комнатушку, а Катенька не решалась открыть окно. – Хотя это очень правильно, бойтесь столиц. Пока вы их боитесь и уважаете, они останутся столицами, – Алевтина затушила окурок об ободранную бетонную стену в комнате и вышла прочь.
Вечером Катя прокралась на кухню, чтобы набрать в термос чаю. Как хорошо, что мама дала его в дорогу, теперь девушка всегда была снабжена теплым питьем и могла заглядывать на кухню только пару раз в день, варить пищу себе она так и не решилась, так как кроме обычной боязни Алевтины, был страх опозориться перед ней неумением готовить. Катерина всегда наблюдала, как делает это мать, и была уверена, что самостоятельно тоже сможет приготовить многое, особенно если попрактиковаться. Но неприятная кухня хозяйки никак для практики не подходила. Летом же Елена Александровна не спешила учить дочь кухонным премудростям, видимо до последнего надеясь, что поездка не состоится, и предпочитала, чтобы Катенька побольше гуляла и отдыхала.
Алевтина сидела на кухне за столом и крутила в руках хрустальный графин с мутной белой жидкостью.
-Екатерина, если хоть что-то скажешь Виталию про меня, то здесь больше не живешь. И подружке своей тоже не смей! И лучше вообще никому ничего не говори! Ты итак здесь на птичьих правах.
Катя согласно кивнула и принялась ждать у плиты, когда засвистит чайник.
-Ты чем питаешься-то? Худеешь?
-Нет, - ответила девушка, но делится составом своего рациона не посчитала нужным.
-Денег-то на еду хватает?
-Пока да.
-Что может не хватить? У тебя же отец вроде не в низшем чине.
-Нуу.. - Катя растерянно пожала плечами.
-Тяжело быть дочерью военного. Родители-то к тебе в гости не собираются?
-Нет, и им остановиться негде.
- Гостиницы для чего существуют?
-Это для них дорого.
- Не верю.
Чайник наконец-то засвистел, и Катя, наполнив термос кипятком, спешно удалилась.