НРКмания

Глава 14

Как же вовремя Рома нажал на тормоза своего верного железного коня и не заехал на стоянку гостиницы. Нет, он, конечно, не испугался охраны, но та сцена, которая постигла его очи, заставила глубоко задуматься: только что вышла из машины Андрея Калерия и направилась к входу гостиницы в неприметном черном платье. Но не просто черном платье, а платье Катерины! Рома хорошо и отчетливо его запомнил. Еще давно в обед Катерина пролила на него чай в буфете.
На этом у Ромы возникло полмиллиона вопросов.
Но, когда через полчаса Калерия вышла из гостиницы и точно и верно надвинула свои стопы к машине Андрея, то у Малиновского возник еще миллион и один вопрос, ответы на которые он желал обязательно получить. И почему то даже не сомневался, что у него не выйдет. Выйдет! Непременно!
– Прекрасно, Жданов! Неужто принялся за старое? Видела бы эту сцену твоя ненаглядная Катюша! – усмехнулся Роман. – С каких это пор ты подрабатываешь таксистом?
Секундами позже Рома сообразил, что в такой ситуации, которая возникла накануне, да и в общем то продолжалась сейчас, Андрей ему точно ничего не выложит, как в былые времена. А вот Калерия... Калерия – это его шанс узнать все!
Больше всего девушка боялась сегодня встречи с Романом лицом к лицу. Ведь понимала, что она непременно состоится, в любом случае она должна состояться. Хотя, что конкретно она ему скажет, – это было почти загадкой для самой Калерии. В душе по-прежнему девушка верила Роме, а вот разум говорил иное, подчинялся словам Андрея и твердил другое – ей действительно надо прекратить общение с Романом Дмитриевичем. Ее самодеятельность ни к чему хорошему не приведет.
Трудно ей было прийти к какой-то определенной, а главное – правильной мысли, тем более времени на раздумье у девушки было не так много – всего лишь дорога от гостиницы в "Зималетто". А это не такой уж длинный отрезок.
Из машины Калерия с Андреем вышли вместе, в лифт зашли тоже вместе. Андрею некого было стесняться: все знали, что он женат, как он любит Катерину, да главное об этом он знал сам, поэтому никакие будущие слухи по его рабочему и обязанному делу благодаря Малиновского его не касаются. Он прекрасно знал, чего может раздуть женсовет, что потом век доказывать будешь обратное.
На этаж они зашли уже в начале одиннадцатого. Как раз то время, когда женсовет уже в полном сборе кучковался на ресепшене Амуры и что-то упорно обсуждали. Естественно, появление начальства не ускользнуло от их глаз, тем более еще в союзе с такой красивой молодой особой.
– Доброе утро! – довольно радостно поприветствовал Андрей секретарш. – Как настроение?
– Доброе, Андрей Палыч, – первой отозвалась Амура, наклеив широкую улыбку. Присутствие девушки рядом с вице-президентом явно не прибавило ей восторга.
– Хорошее настроение, скоро выходные! А у вас? – спросила Шура.
– Сегодня только среда. Полагаю, что еще рано думать о выходных. А настроение у меня как всегда, рабочее. Собственно, вот, познакомьтесь, наш новый партнер из Белоруссии Калерия Анатольевна, – представил девушку Андрей.
– Здравствуйте, – уверенно та произнесла.
– А мы уже почти знакомы, – произнесла Маша. – Меня Мария зовут, а это Амура и Шурик.
– Очень приятно, – все так же довольно скромно ответила Калерия.
– Нам тоже! – все так же натянуто сказала Амура. – Калерия, а вы к нам надолго?
Девушка задумалась. Она сама не знала, сколько времени ей придется носить эту роль президента. Ее спас только ответ Андрея:
– Калерия к нам по делу. Она представляет начинающую фирму "Адель", так что сколько нужно будет времени Калерия решит сама, поэтому девушки, прошу не делать лишних выводов. Амура, будь добра, предупреди Милко, чтобы подготовил свою мастерскую для показа нашей гостьи. Маша, тебя я попрошу принести из кабинета Кати последние отчеты, образец последней презентации. А тебе, Шурочка, особенное задание: приготовь нам два чая.
Девочки залились смехом от такого важного задания для Шуры, но моментально их радость сменилась на серьезные лица при виде строго взгляда Андрея.
– Я у себя в кабинете, – добавил он. – Калерия Анатольевна, пойдемте, – указал он рукой вперед по коридору.
Как только Андрей и Калерия скрылись из виду женсовета, они тут же начали между собой бурное обсуждение только что увиденного. Первой возмутилась Амура:
– Нет, ну вы видели только? Она действительно представитель этой новой фирмы!
– Да уж, – посочувствовала Шура. – Краля еще та. Интересно, а Андрей Палыч ее прямо из гостиницы привез?
– Да какая разница, откуда он ее привез, главное, хорошо, что этого не видит наша Катя! – Маша взглянула в сторону пустеющего вторую неделю кабинета президента.
– Ой, Маш, не говори! – поддержала Амура. – Сначала Малиновский за ней бегает, теперь Андрей Палыч! Что дальше то будет?
– Андрей Палыч любит Катю, а Катя любит Андрея Палыча, девочки! – возразила Шура. – Помните, когда приезжала Надежда эта... Как там ее... – остановилась Шура, вспоминая фамилию девушки, партнера "Зималетто" с Украины.
– Ткачук! – добавила Мария. – И чего ты хочешь этим сказать?
– А то, что Андрей Павлович только показал ей нашу компанию, подписали договор и все.
– А как же показ коллекции? – напомнила Амура. – Помните, как Катенька наша переживала, когда видела Андрея Палыча рядом с этой Ткачук все это время! Вдруг сейчас это повторится?
– Ты думаешь, что у Жданова с этой вот Калерией может что-то быть в отсутствии Кати?! – Шура с недоумением вытаращила глаза на подругу, когда произнесла такое. – Ой!
– Да, нет! Мы же все знаем, как наша Катенька любит Андрея, – возразила Мария.
– Катюша то любит, несомненно, а вот Андрей Палыч... – дала думу Амура всем на предстоящий рабочий день. Женсовет так мог бы рассуждать еще долго и упорно, но Кира Юрьевна появилась как всегда не кстати, при виде которой девочки решили, что лучше заняться теми поручениями, которые было велено сделать, а уж потом с чистой душой продолжить обсуждение.

* * *
– Вот мой кабинет, прошу, – сказал Андрей впереди стоящей перед ним Калерии и открыл дверь, чтобы впустить ее внутрь, но самому сделать аналогичное не дало проявление грозы среди ясного неба в виде Киры Воропаевой.
– Что же ты, Андрюшенька, дорогой мой, меня совсем не пожелал познакомить с твоей новой очаровательной пассией? – ее мерзкий голос и презрительный взгляд пролились целиком и полностью сначала на Андрея, следом на Калерию.
"Наверное, это его жена..." – подумала Калерия, хоть и видела уже Киру два дня назад на встрече. Но тогда ей совершенно было не до этого. А сейчас нужно было запомнить каждого и впитать в себя все, что ей говорят и как говорят. Второй такой ошибки она допустить не могла.
– Кира, не начинай сначала, – дал Андрей легкое вступление. – Калерия Анатольевна наш новый партнер.
– Здравствуйте, – не теряя уверенности, ответила Калерия.
– Ах! Вот оно как! Новый деловой партнер! Пушкарева, значит, стала плоха в интимных делах, нашел другую! Быстро у тебя меняется вкус, Жданчик! – съязвила Кира.
– Кира, прекрати нести ерунду! – нахмурил брови Андрей с одновременным повышением тона.
– Что ты? Я даже еще не начала. Вы знаете, уважаемая, – обратилась Воропаева к Калерии. – Он так же, как и об меня, грязь вытрет, потешится с тобой и выбросит в мусорную яму как ненужную игрушку. Так что ты особо- то губу не раскатывай. Послушай умного человека, не губи себя, дорогая.
– Замолчи! И иди работай! Калерия, пойдем! – он впустил Калерию в кабинет, быстро зашел сам и захлопнул дверь. Еще бы пару слов Киры, и тогда Андрей точно не выдержал бы. Накричал бы на Воропаеву, не постеснявшись даже Калерии, несмотря на то, что он должен себя показать перед новым человеком с самой лучшей стороны. – Извини. Ты тут осмотрись пока, а сейчас вернусь, – сказал он Калерии и вышел за дверь. Все же пустить на самотек слова Киры он намерен не был.
– Андрюша, а ты чего такой нервный с утра? – подлизалась Кира, как ни в чем не бывало.
– А ну пойдем поговорим! – он взял ее под локоть и повел по коридору в конференц-зал. Кира, разумеется, сразу не ожидала такого напора Андрея, поэтому быстро одернула руку и гордо сама направилась к нужной двери.

* * *
– Амурчик, с добрым утром! – поприветствовал уже вернувшуюся от Милко Амуру Рома, который специально приехал в "Зималетто" чуть позже Калерии с Андреем.
– И вам того же, Роман Дмитриевич, – не весело отозвалась та.
– А чего в глазах грусть и печаль? – поинтересовался Рома, заглянув девушке в глаза.
– Да так. Фильм вчера смотрела, трагично закончился, – соврала она.
– Ах, понимаю. Вы очень впечатлительная дама, – не упустил момент Роман, чтобы сделать Амуре комплимент. – А Жданов уже здесь?
– Здесь. Они вместе с Калерией прибыли.
– Давно?
– Нет, минут пять, десять назад. В кабинет к Андрею Палычу пошли.
– Отлично! Благодарю!
С позитивным настроем Рома покинул ресепшен и направился к своему кабинету.

* * *
Кира села на ближайший от двери стол, положила ногу на ногу и уставилась на Андрея, который готов был высказать женщине все, что думает.
– Ты что творишь?! Ты что этим добиться хочешь?
– А что я такого сделала, Андрей! Сказала лишь правду, – ответила Кира совершенно спокойно.
– Правду, Кирочка, мы с тобой оба прекрасно знаем! – повысил голос Андрей, пока еще терпя выходки Киры. – И я тебе не советую позорить меня перед уважаемыми людьми!
– Это перед этой что ле?! А не много ли ты о себе возомнил? Думаешь, раз Пушкарева уехала, значит, тебе все позволено?
– Это ты, Кира, слишком много суешь свой нос там, где не следует! Заметь, мы с тобой уже ясно все обсудили на тему моей личной жизни! И тебя там нет, и никогда не будет! А твои доводы совершенно безрассудные меня не интересуют!
– Ошибаешься, Андрей!..
– Прекрати лезть в мою жизнь!! – вдруг закричал он. – Еще раз ты хоть слово скажешь против, еще раз я услышу грубость в адрес Кати, меня или Калерии, пеняй на себя!
Со всей злостью, что кипела в душе вице-президента, он хлопнул снаружи дверью и затем облокотился на нее спиной, чтобы не сорваться на кого-нибудь, кто вдруг мимо него сейчас пройдет и задаст по закону полости какой-нибудь тупой вопрос. Будь хоть это простая уборщица. Хоть и разговор с Кирой был краток, а нервы она помотать умела. Да и Андрей сейчас принимал все слишком близко к сердцу. Каждый упрек воспринимал в штыки. Без Катерины словно стал сам не свой, да еще когда такие, как Калерия, путаются под ногами...

* * *
По пути в свой кабинет Роман Дмитриевич на свое счастье встретил Шуру да еще с подносом в руках. К слову сказать, она уже возвращалась без чая, который был благополучно оставлен на столе в кабинете Андрея.
– Доброе утро, Роман Дмитриевич! – поприветствовала Шура, убрав поднос за спину.
– Доброе, Шур. Ты из кабинета Андрея? – Рома решил сразу перейти к делу, которое непосредственно его волнует. – Он там?
– Андрей Палыч?
– Да, Андрей Палыч.
– Нет, то есть он сказал, что будет у себя в кабинете, но там только Калерия. Она сказала, что Жданов вышел куда-то.
– Шурочка, мерси! – Рома театрально поклонился перед секретаршей и пулей помчался к кабинету Андрея.
Перед тем, как войти, Рома вежливо постучался, сохраняя перед Калерией свое приличие.
– Привет, Калерия! – довольно радостно поприветствовал Рома девушку, которая тихо грустила на черном диване, расположенном возле фикуса. Она даже вздрогнула, когда услышала такой знакомый голос. – Чего грустим?
Она тут же встала и повернулась лицом к Роману, заглянув ему в глаза. Всего каких то пару метров отделяло ее от вице-президента, которого еще вчера она считала тем самым лучшим и понимающим другом. Ее сердце в миг забилось быстрее, а все слова отчаяния и душевная боль после услышанного моментально растворились где-то в пространстве, и хотелось просто смотреть, не отрывая глаз, просто молчать и продолжать верить тому, кто на эти всего лишь два дня стал для нее таким важным человеком.
Но боль от услышанного от Андрея не прошло мимо сознания девушки. Она с трудом заставила себя приблизиться к Роману Дмитриевичу и медленно произнести каждое слово на его удивленное выражение лица:
– Роман Дмитриевич, – остановилась она, – это правда?
– Что правда? Ты о чем?
– Что цель вашего времяпровождения со мной – затащить меня в постель?
Роман сглотнул слюну, вытаращив на девушку изумленные глаза. В кабинете повисла гробовая тишина, в купе которой Калерия ждала ответа Романа, где-то в глубинке своего сердца надеясь услышать совершенно иной ответ Ромы, нежели она знает. А Рома был, по меньшей мере, в растерянности, а по большей – в шоке от только что услышанного и такого поворота событий, к коим он не был готов совершенно. Ее небесные глаза, такой искренний взгляд – просто не давали Малиновскому соврать в ответ, как он обычно бы сделал, если что-то подобное услышал от какой-нибудь модельки. Да нет, о чем это он? Моделька и в мыслях держать такого не будет, значит, Калерии кто-то об этом сказал. "Нет, донес! Нагло и откровенно! – ругался в мыслях Малиновский. – Ну, Жданов, я с тобой еще разберусь!"
– Кто тебе об этом сказал? – спросил он, обходя вопрос иной дорогой.
Калерия опустила глаза и отвела взгляд куда-то в сторону. Именно сейчас она заставила себя не поддаться эмоциям, а дать установку на то, что ее действительно обманывали.
– Значит, правда. За что вы так со мной, Роман Дмитриевич? Что я вам плохого сделала?
– Калерия... – вставил Рома, но напор девушки был сильнее.
– Разве я виновата, что отчим бросил меня здесь, на произвол судьбы? Для чего я вам нужна буду после? Что вы хотели со мной сделать?
– Нет, ты не виновата ни в чем. Калерия, пожалуйста, успокойся, не волнуйся... – попытался Рома как-то успокоить девушку, понимая, что она начинает заводиться. Он сделал к ней шаг вперед и попытался дотронуться до ее руки, но девушка отчетливо дала понять ему, что больше не посмеет так себя унижать.
– Не надо, Роман Дмитриевич! – взмолила она, сделав шаг назад. – Я прошу вас, пожалуйста, не надо!
– Калерия, не руби с горяча. Мало ли кто чего ляпнул, не нужно же всему верить, – оправдывался Рома, пытаясь сказать что-то в свою защиту, хотя самому от этого легче то не становилось. Вернуть прежнее доверие Калерии ему уже вряд ли удастся.
– Нет, Роман Дмитриевич. Я не позволю, чтобы со мной поступали так подло! Я же вам поверила, а вы... Вы... Вы пользовались моей слабостью, моей доверчивостью... – ее глаза заблестели от набухающих слез, а голос становился слабее. – Я же... Я же вам все... А вы... Вы же для меня стали настоящим другом!..
"Больше, чем другом!" – призналась она себе, но вслух такого сказать не смогла.
– Калерия, красавица моя... Ну, перестань, – Рома снова сделал попытку подойти к ней, но напрасно. Девушка не дала подпустить его так близко к себе, о чем Рома когда-то мечтал. Сегодня, а именно сейчас он скорее убеждался, что о Калерии на ночь ему навсегда придется забыть. – Я и останусь твоим другом!
– Друзья так не поступают! Роман Дмитриевич, прошу вас, не надо больше искать со мной встречи... Пожалуйста... – еле сдерживая слез, она сделала пару шагов к выходу, но Рома удержал ее за руку, тем самым приблизив Калерию на то самое минимальное расстояние, которое случилось меж ними вчера вечером на его квартире в гостиной. Но намерения девушки были четки и ясны: снова довериться Роману – значит, не уважать себя, как человека, как личность. – Отпустите меня! – потребовала она. – Я не позволю так поступать со мной! Отпусти!
Рома медленно ослабил хватку, а затем отпустил Калерию. Она, словно бабочка или выздоровевший птенчик, вырвалась из кабинета на вольные просторы зималеттовских коридоров, столкнувшись лицом к лицу с Андреем, который возвращался из конференц-зала.
– Калерия, что случилось? – обеспокоенно спросил он, увидев ее заплаканное лицо. – Что произошло?
– Ничего, – тихо ответила она, пряча от него лицо. – Все в порядке.
– Тебя кто-то обидел? Это Малиновский? – Андрею не составило труда догадаться о явном, по его мнению, мучителе.
Но девушка предпочла смолчать, лишь только тихонько всхлипывая и закрывая лицо ладонями.
"Понятно, Малиновский, значит!" – сделал для себя вывод Андрей.
– Так, пойдем! Пошли, пошли, – Андрей взял ее за руку и повел к кабинету Катерины.

* * *
– Держи, – подал Калерии Андрей стакан с водой. – Сядь и успокойся.
Девушка присела на диван и отпила чуть-чуть бесцветной жидкости.
– Андрей Павлович, простите меня. Но я не смогу работать у вас после того, что было.
– Не бери в голову, Малиновский от меня получит, я тебе это гарантирую.
– Нет... – снова всхлипнула девушка. – Я только всем приношу одни неприятности... Роману Дмитриевичу, вам, вашей жене... Столько проблем...
– Моей жене? – удивился Андрей словам Калерии. – Это ты про Киру? Да она, слава Богу, моей женой не стала. Она начальник отдела продаж. И с ней у тебя проблем не будет.
– Роман Дмитриевич тоже так говорил... Он тоже мне обещал... – девушка заплакала еще сильнее. – Теперь вы... Я...
– Калерия, Калерия, успокойся, – Андрей подошел к ней, а затем сел рядом. Весь ее вид вызывал только крайнюю жалость, чего сейчас Андрей и испытывал к девушке. С чего вдруг, когда пару дней назад и видеть не хотел, но не пройти же мимо человека, которому действительно тяжело. И Андрей это знал, даже лучше, чем Рома. – Успокойся, не плачь. Малиновский – он такой, голову кому хочешь запудрит. Не принимай все так близко к сердцу. А, если ты о Кире, то не бери в голову все ее истерики. У нее и дня без них не проходит.
– Андрей Павлович, я не знаю... Я всем здесь мешаю... – заплакала девушка еще сильнее. – Я запуталась... Я уже не знаю, кому верить, кому – нет... Я лучше уеду, из меня все равно никакого президента не выйдет. Так всем будет лучше.
– Так, Калерия, вот только не надо делать поспешных выводов. Кому тебе доверять – это ты сама решить должна. И чем быстрее ты с этим определишься, тем нам будет проще находить общий язык. А теперь посмотри на меня.
Девушка подняла заплаканные глаза на Андрея, который, как и Роман, вселял истинное к себе доверие. И девушка уже не знала, а стоит ли снова довериться чужому человеку, хоть он и женат, хоть и думает только о работе, говорит все прямо, не тая.
– Я дал слово твоему отчиму, Илье Игоревичу, что наша компания поможет вашей. А ее представитель – это ты. И в отсутствие Ильи Игоревича я несу за тебя полную ответственность. Что он тебе сказал, когда уехал?
– Что вернется за мной через два месяца.
– Вот. Поэтому до его приезда ты должна показать, что можешь стать достойным президентом своей компании и соответственно таким же партнером для нас. Ты понимаешь, какая лежит на тебе ответственность?
Калерия кивнула головой, хотя по-прежнему не желала с этим мириться.
– Молодец, – все так же спокойно продолжал беседовать Андрей. – Так что ты сейчас успокаиваешься, приводишь себя в порядок, а потом мы с тобой едем знакомиться с "Зималетто".
– Хорошо, – ответила девушка не очень уверенно, но осознанно, так как другого выхода у нее не было. Ей волей неволей придется соглашаться теперь на все условия Андрея Павловича. – А можно вас спросить?
– Конечно. О чем?
– Вы теперь будете моим начальником?
Андрей немного задумался. Затем встал, подошел к двери и обернулся.
– Вообще то, ты сама себе должна быть начальницей. Но в данной ситуации получается, что так. Тебе пятнадцати минут достаточно?
– Да, наверное.
– Тогда через пятнадцать минут жду тебя на этом же месте.
Он вышел из кабинета, только осознавая одно: ему теперь придется быть для Калерии не просто начальником, а для начала учителем, который должен так преподнести ей урок, чтобы его ученица впитала и поняла как можно больше информации, осознала суть всех вопросов, которыми непосредственно он когда-то занимался сам, будучи еще в должности президента. А сделать это все с таким отношением к ней будет не так то просто. Собственно, с каким? Наверное, сейчас отношением ответственности. Конечно, услышанное в понедельник от нее на собрании вызвало бурю эмоций, возражений, да еще Малиновский крутился со своим неутомимым желанием захватить девушку в свои сети, а теперь Андреем руководил ум и расчетливость, все та же ответственность и понимание того, что он делает все это ради своей фирмы, которая так ему дорога, и, конечно, ради своей жены, чье слово в пользу "Адель" стояло для него выше всех своих амбиций.

* * *
– Послушай, Малиновский!.. – приказной тон Андрея ворвался в просторы кабинета Романа. Он уже который раз раскладывал очередную партию пасьянса на компьютере, словно ждал прихода Андрея.
– Нет, это ты меня, Жданов, послушай! – Рома вышел из-за стола и подошел к Андрею, показывая всем видом, что все произошедшее он на самотек не пустит. – Ты что ей там наплел про меня?
– Правду, Малина, правду, и ничего, кроме правды! В отличие от тебя! – совершенно серьезно ответил Андрей. – И только попробуй к ней еще раз приблизиться!
– Жданов, ты что в адвокаты записался? Решил представлять ее интересы? С каких это пор?! – Рома скрестил руки на груди, на лету приходя в удивление от услышанного. – Ты со своей женой разберись сначала, а в чужую жизнь не лезь! – повысил он голос. – Понял меня?
– О, как мы заговорили! Чужая жизнь – это твоя что ле? Что ты вообще знаешь о жизни? Ты своими идиотскими прихотями девчонку до слез доводишь! И считаешь это нормальным?!
– Если бы ты не лез туда, куда не надо, все было бы прекрасно! Видела бы твоя жена, что ты делал у ее гостиницы и как вы чудесно доехали вместе на одной машине до "Зималетто"! Слушай, Жданов, – Роме в голову пришел очень интересный вопрос, – а может ты мне расскажешь, как тебе с ней было в постели? Ну, раз мне ты не предоставил такой возможности, а?
– Ты с ума сошел! – закричал Андрей. – Что ты несешь! Подумай своими мозгами, – произнес он уже чуть тише, – не в грязной же одежде ей ехать!
– Ну, конечно! А ночевать ей при этом обязательно полагалось вместе с тобой! – подколол Рома.
– Заткнись! Я не собираюсь перед тобой отчитываться!
– Уже заткнулся, – ответил Рома и вернулся на свое место за стол. Все, что он хотел – узнал, может быть, не все, что его волновало, однако, отбивать Калерию у Андрея не имело смысла. Девушка услышанное о нем ему точно не простит, да еще, когда Жданов теперь возле нее крутится, шансов у него не много. Впрочем, если очень постараться, то у Ромы бы несомненно получилось: его отменные шутки, задорный настрой, блестящие подарочки и, конечно, чертовское обаяние вкупе и могло вознаградить самого хозяина всего этого набора за проделанный труд. Но зачем искать сложных путей, когда и без всякой мороки можно найти какую-нибудь длинноногую красотку и без всяких скандалов с Андреем провести с ней ночь. А то уж слишком много разногласий из-за этой Калерии.

* * *
Остальная часть дня была потрачена Андреем на показ Калерии всего здания "Зималетто", мастерской Милко, их точек продаж и, разумеется, не обошлось без отчетной части, то есть документации. За весь этот период времени, проведенный с Калерией наедине, Андрей понял одну очень важную вещь – в девушке он сильно ошибался. Она действительно неплохо может воспринимать полученную информацию и так же хорошо ее осознавать и понимать суть дела. Не смотря на ее юный возраст, Калерия предстала перед Андреем даже больше, чем с положительной стороны. И если с ней чуть-чуть еще поработать, то из нее выйдет довольно приличный специалист своего дела, а дальше – дело практики и опыта.
Наверное, если бы Роме добавить в копилку тех дней качества девушки с умственной, так сказать "рабочей" стороны, а Андрею – ее коммуникативные навыки общения вне сферы рабочей деятельности, то с уверенностью можно сказать, что Калерия тот человек, с которым просто приятно и легко общаться, она человек своего дела. Она не будет задавать не лишних, а скорее ненужных вопросов, она интересуется непосредственно тем, с чем ей предстоит работать в дальнейшем. Она не будет копаться в личной жизни, пытаться выудить биографические факты. Она рада тому, что ей сочтут нужным поведать о себе.
Впрочем, Андрей даже от себя не ожидал, что работа непосредственно такого характера поможет ему действительно отвлечься от насущных проблем. Пускай хоть на день, это уже значительная разгрузка.
Как девушка не настаивала на том, чтобы Андрей не тратил свой бензин на дорогу до гостиницы, Жданов все равно поступил по-своему. Самолично довез Калерию до ворот гостиницы и напомнил перед отъездом, чтобы к десяти часам утра она не опаздывала в "Зималетто". Калерия просто ненавидела этого слово "опаздывать", потому как в ее группе в колледже по пальцам можно было посчитать тех студентов, которые не позволяли себе опаздывать на занятия. Она еще как-то могла дать им оправдание, когда первые три курса учеба проводилась в первую смену. С кем не бывает, будильник отказал, проспали, на дороге пробки или долго макияж наносили. Сама пару раз просыпала и действительно стояла в пробке по дороге к метро. Но на четвертом курсе, когда их перевели учиться во вторую смену, опаздывать на занятия, когда они начинались в два часа дня это уже слишком!
Калерия с самого детства была приучена к четкой дисциплине, аккуратности во всем, где только можно, четкому и выполнению требований и сдаче каких-либо заданий непосредственно в срок. Она никогда не позволяла себе прогуливать занятия, так как понимала, что все, что услышано раз – обязательно вспомнится на экзамене, даже, если это не заучено. Она четко понимала главную вещь своей профессии, которую переносила в нынешнюю работу: не только своим видом должна подавать пример детям, но и своими действиями, поступками. Привычка делать все чисто, глубоко искать и вникнуть в суть проблемы – сулили девушке хорошую и отличную учебу на протяжении не только обязательной программы школы, но и четырех курсов среднего профессионального образования.

* * *
Сидя на кровати и держа в руках плюшевого медвежонка с открыткой в лапках уж полчаса, а то и больше, Калерия изводила себя плачевными мыслями, что ей больше никогда не суметь поговорить с Ромой по душам, никогда больше не пройтись под руку по улицам Москвы, никогда не уловить на его лице тот нежный взгляд и очаровательную улыбку, адресованную ей. Это все – лишь двухдневная сказка для души, которую надо забыть. И чем быстрее, тем лучше же для нее.
Она прилегла на кровать, положив мишку рядом с собой, в надежде хоть немного поспать в спокойной обстановке, а не в чужой квартире. Мысли у девушки шли самые разнообразные, начиная от приезда в компанию, и кончая сегодняшним общением с Андреем. Человек своего дела, который действительно заинтересован в том, чтобы ей помочь понять суть всего модельного бизнеса. Но может ли она довериться ему? Казалось, этот вопрос мучил девушку еще с первого сентября, с понедельника, только адресовывался он Роману. Вроде у нее нет оснований не доверять и Андрею. Пока он вселял в нее положительную личность. Однако это мало ее радовало. Точнее, не облегчало печальные думы совсем.
Сон так и не шел, а минуты все бежали и бежали, превращаясь в часы, приближая день к его завершению. Гул московской дороги за окном заставил Калерию подойти к нему и печально взглянуть сквозь жалюзи на ночную городскую жизнь: где-то вдали блестящие вывески магазинов привлекают к себе покупателей, яркие уличные фонари освещают шумное шоссе, куда-то спешат пешеходы – все придавало небывалую красоту ночной Москве, которую Калерии захотелось увидеть воочию.
Ее вовсе не смущало уже довольно позднее время. Пускай на улице заметно похолодало, но идти просто по московским улицам и разглядывать исторические здания оказалось намного интереснее. Вечерняя прогулка не только полезна для здоровья, но и отвлекает от дурных мыслей.
– Слышь ты, красотка, не хочешь поразвлечься? – внезапно раздался чей-то не слишком приятный голос откуда-то со спины девушки. Она резко обернулась. Позади нее стояли двое незнакомых ей парней лет двадцати пяти с бутылками пива, одетыми не в очень приметную одежду: оба были в темных джинсах и такого же цвета куртках. Один из парней, тот, что помоложе, был еще в капюшоне и модных черных очках.
– Да! Составишь нам компанию! – весело отозвался второй, приближаясь к Калерии.
– Извините... Нет. Я спешу, – уверенно ответила она, отходя назад. Но тут же ее сзади за плечи схватил первый. Девушка рывком развернулась к нему лицом и серьезно спросила:
– Кто вы такие? Что вам от меня нужно?
– Санек, ты глянь только, какая серьезная дама то у нас!!
– Куда уж там! – рассмеялся он. – Краля голубых кровей!
– Что вам надо? – уже заволновалась Калерия, когда ребята начали дотрагиваться до нее и пытаться куда-то увести за собой, при этом еще тряся перед ней своими бутылками.
– Ничего особенного, красотка! У-у-у, Гог, ты глянь а, какие цацки у нашей крали то! – Санек коснулся уха девушки.
– Кто вы такие? Я сейчас закричу! Уходите!
– А вот этого, милочка, делать не стоит, – Гога прошептал ей на ухо, – правда, Сань? – он тут же схватил ее за руку, но не сильно, поэтому Калерия смогла вырваться. Отбежав на несколько шагов, она несильно позвала на помощь, но в следующее мгновение ее рот тут же закрыли одной из чужих ладоней, а второй рукой прижали за шею к телу.
– Заткнись! – прошипел ей мерзкий голос над ухом.
– Ну что, красавица, пойдешь теперь с нами, а? – ехидно улыбнулся тот, что перед ней стоял в капюшоне. Гога ослабил натиск и тогда Калерия, только почувствовав свободу от рук, обернулась в бег в противоположную сторону от ее мучителей.
Догонять они ее не стали, однако Калерии казалось, что ее преследуют, что ее вот-вот догонят, поймают, потом силой затащат в какую-нибудь машину и увезут туда, где станут долго пытать и издеваться. Она забежала в какой-то нелюдимый двор, в котором стояла лишь тройка ржавых четырехколесных развалин и, огибая одну из них, не заметила в темноте небольшой лестницы... В следующую секунду столичный ночной двор превратился лишь в неожиданную тьму...

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Блин...( А я уже обрадовалась, когда прочла, что Калерия убежала от тех гопников, думала все обошлось... А нет...

Опять очень понравился Жданов в этом кусочке! Какой молодец! Как к Лере отнесся, как Киру приструнил! Интересно, как скоро Калерия начнет думать об Андрее, как о мужчине?... (Совсем с ума сошла я...)

С нетерпением жду продолжения!...

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

А я обрадовалась, что Калерия начала тебя волновать как персонаж.
Не пойму я тебя. Он вел себя по отношению к Калерии точно так же, не считая ее за делового партнера, а как за лишний камень, который свалился на его голову.
Да уж... С ума сойдет она, если начнет о нем думать, не находишь? А потом ей еще надо в чувствах к второму вице-президенту разобраться.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Глава 15

Шура разобрала бумаги, оставленные на столе еще со вчерашнего вечера, по шкафам и уже собиралась пойти на ресепшен к Амуре, как ее задержал звонок телефона. Она вернулась за стол и сняла трубку.
– Здравствуйте. Шура Кривенцова вас слушает!
В трубку ей что-то сказали, видимо не слишком приятное, что она скривила сначала лицо, а потом вытаращила глаза от удивления.
– На данный момент президента компании нет... Екатерина Валерьевна в отъезде. Но я могу соединить вас с вице-президентом, если...
Шура снова внимательно слушала то, что ей говорили, и затем быстро ответила сама:
– Да, сейчас, подождите. Я соединю с Андреем Павловичем.
Шура бросила телефонную трубку на стол и быстро покинула свое место в сторону двери Жданова.
– Андрей Палыч! – влетела она в кабинет без стука. – Андрей Палыч! Там вас срочно... Из... Из...
– Шура! Ну почему такая несдержанность? – задал Андрей ей вопрос. – Стучаться надо, прежде чем входить.
– Да, да, простите, – извинилась та. – Просто там срочно вас!
– Кто там еще?
– Из милиции... – на этих словах Шура замерла, следя за реакцией Андрея.
– Из милиции? – удивление Андрея было не меньшим, чем Шуры, когда ей представился капитан Мохнаткин. – Что случилось?
– Я не знаю. Сказали, что хотят поговорить с президентом, я ответила, что Катя, то есть Екатерина Валерьевна сейчас в отъезде, и вы ее заменяете пока.
– Так, соедини меня быстро!
– Да, конечно, – Шура моментом покинула кабинет Андрея и вернулась на свое рабочее место. На трубке она нажала соответствующую кнопку, и когда связь была непосредственно налажена, то теперь самое время поведать эту необычайно важную и интригующую новость подругам.

* * *
– Я не знаю... Честное слово... Пожалуйста, поверьте мне... – говорила одни и те же слова Калерия сквозь слезы, которые ручьем текли по ее щекам, следователю Мохнаткину Евгению Олеговичу, находясь в районном отделении милиции у него на допросе. Около двух часов ночи ее привезли в качестве подозреваемой по возбужденному делу о краже семейной реликвии – дорогой миниатюрной шкатулке. И теперь с началом рабочего дня из нее выпытывали признание в краже, о которой она не имела ни малейшего понятия.
– Смени пластинку! – внезапно закричал он. – И говори правду! Где шкатулка?
Уже который час следовать мучал Калерию, заставляя ее признаться в содеянном.
– Я клянусь вам, что не брала никакой шкатулки... – всхлипнула девушка, опустив голову. Ее взору предались собственные запястья рук, заключенные в железные наручники. – Мне не нужно ничего... Я не брала ее...
– За решетку захотела?! – снова закричал следователь. – Будет тебе и камера, и тюрьма! Все будет по полной программе!
Калерия еще больше съежилась от испуга, от страха, который завладел ею с того самого момента, когда ее привезли в милицию, и стали обвинять в краже чужого имущества, от боли в боку, которая колола его уже который час ее допроса, хоть и первую помощь ей оказали еще вчерашним поздним вечером. Да и в милиции ее осмотрели: переломов не обнаружили, лишь только сильные ушибы и ссадины. Казалось, что выхода у нее нет, она попала в такую неисправимую ситуацию, в которой ей никто не протянет руку помощи. А одной ей не справится. Ее не слышат, ее просто обвиняют. И доказательств в обратном у нее нет.
– Кончай хныкать! На тебя указывают все обстоятельства! Ты приехала в чужую страну, жить то тебе на что-то надо, вот и решила устроить небольшой спектакль, не так ли?
Калерия еще больше разрыдалась. Сил говорить что-то в свое оправдание уже не было.
– Нет... Я не устраивала никаких спектаклей. Пожалуйста, поверьте мне, – умоляла девушка. – Я же говорила вам, что мой отчим оставил мне деньги на карточке.
– И где эта карточка? А? – задал вопрос Мохнаткин, заранее зная, как он сам на него ответит.
Девушка вновь смолчала, рыдая от безысходности. А следователь тем временем продолжил свое утверждение:
– Хочешь сказать украли? А может у тебя и не было никакой карточки, а?
– Я ничего не крала...
– Ладно! Давай еще раз с того момента, когда на тебя напали двое парней, – сказал следователь более спокойнее. – И подробно!
– Хорошо, – произнесла девушка, глотая ртом воздух, так как дышать не было сил. – Я... Вырвалась от них, побежала, куда глаза глядят. Через несколько метров оказалась в каком-то дворе. Было очень темно и... Страшно... А дальше я, кажется, оступилась и... И потом я уже оказалась в чьей то квартире.
Следователь взял лист протокола ночного допроса девушки, чтобы сравнить показания и убедиться в том, что она не врет.
– Что дальше было?
– Я плохо помню... Я лежала на диване. Рядом со мной находилась пожилая женщина Ирина, вроде... Она что-то давала мне пить все время, бок мазью какой-то помазала. Потом я, наверное, заснула, а проснулась уже от каких-то голосов.
– Чьи были голоса?
– Женский и мужской, кажется, – засомневалась Калерия.
– Так кажется или нет?
Убитый и измученный вид девушки не вселял доверия следователя. Он, по правде сказать, ей не верил вовсе. А в какую-то минуту Калерия уже и не верила самой себе. Похоже, она прилично упала с лестницы, чтобы еще что-то вспомнить, да находясь при этом в такой обстановке.
– Да... – тихо произнесла Калерия. – Женщина потом после ее разговора с мужчиной зашла ко мне и сказала, что это сосед приходил.
– О чем они разговаривали?
– Я не знаю... Я не помню...
– Дурдом какой-то! Ты вообще что-нибудь помнишь? – Мохнаткин снова повысил голос, тряся бумагой. – Что дальше было?
– Я... Я... Ирина... Она... – Калерия снова заплакала.
– Так все! Меня достал этот цирк! – Мохнаткин даже встал из-за стола, переполненный своей злостью к невинной Калерии. – В камере посидишь, успокоишься, тогда и продолжим! Может быть!
– Не надо в камеру! – оживилась Калерия. – Прошу вас, не надо! Пожалуйста, умоляю вас!
– Умоляет она! На нервах только играет! – пробубнил следователь. – Ну! Говори!
– Ирина предложила мне чаю попить... – тихо произнесла Калерия, с трудом выжимая слова, строя фразы, пытаясь не злить следователя своим состоянием. Однако получалось плохо. С каждым произнесенным предложением она плакала все сильнее, не имея понятия, как взять себя в руки. – Я отказалась. Но она мне все равно принесла... Мы стали разговаривать...
– О чем?
– Она стала спрашивать, что произошло. Я рассказала все, что помнила. Через пару часов, наверное, может быть больше я... Мне стало полегче... Ирина спросила еще, где я живу. Кажется, она соседа попросить хотела, чтобы он меня проводил. Но я отказалась. Только спросила ее, как мне до гостиницы добраться. И вернулась в нее уже около часа ночи где-то...
– Вместе со шкатулкой, – добавил к ее рассказу Мохнаткин.
– Нет же, проверьте мне, – глотая воздух ртом, произнесла девушка, вытирая руками слезы, из-за которых она уже начинала смутно видеть окружающую ее обстановку.
‒ Шкатулка стояла в коридоре на тумбе! На самом видном месте! Ума много не надо, чтобы схватить и сразу выйти! – подытожил следователь.
В дверь постучали.
– Кто там еще? – спросил Мохнаткин сам себя. – Войдите.
Как только дверь открылась, Калерия непроизвольно подняла голову и затуманенным взглядом от слез посмотрела на вошедшего человека.
"Андрей Павлович?" – спросила она себя с крайним удивлением. Не смотря на столь угнетающую и непривычную обстановку она узнала своего начальника.
После звонка следователя Андрей сразу поехал в соответствующее отделение милиции, чтобы уладить такое недоразумение, где сейчас непосредственно увидел Калерию у стола следователя в до боли неузнаваемом виде: несколько ссадин на левой щеке с его стороны, заплаканные красные глаза, какой-то больной взгляд, в котором отражался страх, отчаяние и даже просьба о помощи, а с губ сходил тихий-тихий шепот.
В груди Андрея при виде девушки в таком состоянии даже екнуло! Еще при звонке следователя Жданов понял, что она просто не заслуживает всего того, что с ней сейчас происходит. Да, пускай он общался с ней лишь один день, но ему этого вполне хватило, чтобы понять, что Калерия – девушка приличная, способная и ответственная. И что совершила Калерия противозаконного, Андрей не понимал вовсе. А такой вид с мольбой о помощи просто заставил его вызвать следователя на откровенную беседу.
– Что вы с ней сделали? – это был скорее упрек из уст Андрея, чем спокойный вопрос. – Вы как с людьми обращаетесь?!
– Так гражданин, успокойтесь! – тут же обратился Мохнаткин. – Вы кто такой и что вам надо?
– Жданов Андрей Павлович. Вице-президент "Зималетто". Мы с вами полчаса назад разговаривали по поводу места работы вашей подозреваемой. Только по какому праву вы называете таковой мою сотрудницу?
Мохнаткин вышел из-за стола и подошел к Андрею, который еще находился в дверях.
– Уважаемый, вас никто сюда не звал и отчитываться перед кем-то, типа вас, я не намерен. Так что освободите кабинет и не мешайте допросу вашей сотрудницы, которая, между прочим, обвиняется в похищении чужого имущества, – следователь обернулся в сторону Калерии, которая в этот момент просто молила Бога, что он ей послал ее начальника. Ведь он для нее последний шанс на свое оправдание. – Таких сотрудников надо не к себе в модную компанию устраивать, а гнать взашей и причем немедленно.
– Позвольте мне самому решать, что, как и кого брать на работу в мою компанию, – строго произнес Андрей в защиту Калерии. – Евгений Олегович, выйдем на пару слов. У меня есть для вас очень важная информация.
Следователь недоверчиво обернулся к девушке, которая только тихонько всхлипывала, переводя свой взор с него на Андрея Павловича, а потом ровно таким же недоверчивым взглядом наградил Жданова.
– Ну, пойдемте. Прошу.
Андрей вышел первым, Мохнаткин следом закрыл за собой дверь кабинета, оставляя Калерию в одиночестве папок и документов. Единственное живое растение, которое стояло на подоконнике, и то зачахло. Девушка провела аналогию с собой. Для Андрея Павловича она совершенно посторонний человек, которому она просто мешает в его же компании. Вывод напросился ей сам. Горький и несправедливый.
Где-то через минут пять в кабинет снова вошел следователь Мохнаткин, а за ним Андрей. Евгений Олегович достал из кармана брюк ключ от наручников и подошел с ним к девушке.
– Руки давай! – потребовал он.
Через последние силы Калерия выставила руки вперед. Ключ коснулся замка и через пару секунд как по действию волшебной палочки открыл заветный замок, освободив запястья рук от железного плена.
– Свободна! – все таким же недовольным тоном сказал следователь. Однако Калерия услышанному поверила не сразу, а только очнулась на слова Андрея, который подошел к ней и протянул свою руку:
– Калерия, пойдем.
Девушка чуть улыбнулась от такой неожиданной, но в то же время бескрайно радостной новости для нее и медленно встала, затем так же неуверенно протянула руку Андрею, думая, что все, что сейчас происходит – не что иное, как сон, что вот-вот она моргнет и окажется там, где ей обещал следователь…
‒ До свидания, – сказал Андрей следователю и, пропустив девушку вперед, кинул на Мохнаткина укоризненный взгляд, вышел из кабинета. – Ну вот, теперь ты как говорится…
‒ Андрей Павлович!! – быстро произнесла Калерия и тут же прижалась к его груди, продолжая плакать в его пиджак. Андрей опешил от такой неожиданной сцены со стороны девушки, не понимая, что он такого сделал, от чего заслужил такой всплеск эмоций по отношению к себе. – Андрей Павлович, – словно звала его девушка дрожащим голосом, стараясь прижаться к нему как можно сильнее, очевидно найдя в нем поддержку. В свое время Андрей чувствовал себя не слишком уютно в таком положении по отношению к девушке, но предпринимать попытку отцепить ее от себя не стал, а лишь в ответ тоже обнял ее, давая девушке понять, что она теперь в безопасности.
‒ Ну, все, все, тише, – сказал он ласково, гладя ее по растрепанным волосам. – Тише, успокойся. Все закончилось. Тебя больше никто не обидит. Я тебе обещаю.
Наверное, если бы Калерия не верила Андрею Павловичу, то не повела бы себя так. Где-то на подсознании она понимала, что вот он и есть ее единственный спаситель.
– Все, все, Калерия, успокойся, – снова медленно погладил он ее по волосам, по спине. – Пойдем, пойдем отсюда.
– Андрей Павлович, – шепотом произнесла Калерия, подняв на него заплаканные глаза, – я не виновата, я не брала эту шкатулку... Я не знаю ничего про нее...
– Я верю тебе. Если б не верил, не приехал бы, – он прикоснулся своими ладонями к ее щекам и вытер с них слезы.
– А что теперь со мной будет?
– Все будет хорошо. Не бойся. Я все уладил.
Андрей снял с себя пиджак и накинул на плечи девушки.
– Ну, пойдем, – вздохнул он. – Господи, настрадалась ты у меня.
По пути на улицу, Андрей заметил, что Калерия чуть прихрамывает и все время правой рукой прикрывает левый бок. Это его несколько насторожило.
– Калерия, что с тобой? Болит что-то?
– Немного. Я с лестницы упала, – сморщилась она. – Но я нормально себя чувствую.
– О, Господи! Куда же нормально? А если у тебя перелом? Тебе в больницу надо, – сделал вывод Андрей, на что Калерия резко ответила:
– Нет! Я в больницу не поеду! Только не в больницу! Пожалуйста!
– Калерия, но я же вижу, что тебе больно. Падение с лестницы – это очень серьезно! Тебя осмотрят врачи, сделают рентген...
Похоже, Андрей не слишком понимал, насколько Калерии страшно. Страшно просто находиться среди посторонних людей. Ей нужна была защита, опора, ей такой одинокой и брошенной. И только в Андрее она видела своего спасителя.
– Меня осматривали здесь. Всего лишь сильные ушибы. Пожалуйста, не надо в больницу... – на лице девушки снова выступили слезы, на кои Андрей понял, что Калерии нужно просто успокоиться, отдохнуть и прийти в себя.
"На ней живого места то нет", – сказал Андрей сам себе и под руку медленно повел девушку на выход.
В машине девушка более менее успокоилась, однако, ее продолжало всю колотить изнутри, что отчетливо отражалось внешне. Она время от времени всхлипывала, затем немного успокаивалась, потом снова давала волю слезам. На все это со стороны смотрел Андрей и думал, что она совершенно не приспособлена к жизни в большом городе, да и тем более одной. Она совсем еще ребенок, который нуждается в защите. И кто, если не он, ей сейчас ее обеспечит.

* * *
– Давай, давай, садись, – Андрей аккуратно усадил Калерию на кровать в своей спальне, убрав при этом покрывало на кресло, – раздевайся и ложись. Тебе нужно отдохнуть.
– Но... – хотела было девушка что-то сказать, присев на мягкий матрац, но Андрей ее опередил.
– Никаких "но"! – настаивал Андрей. – Раздевайся и ложись. Тебе нужно выспаться, прийти в себя. Не переживай, здесь тебя никто не тронет. И я в том числе, – напомнил он ей, вспоминая ее реакцию на счет дружбы с Малиновским.
Девушка кивнула головой, осматривая ее непосредственное спальное место. Ее взор непроизвольно попал на фоторамку, в которой стояла фотография Андрея с Катериной у Эйфелевой башни, которая побудила ее задать вопрос:
– А ваша жена? Что она скажет на все это?
– Ничего не скажет, – Андрей присел рядом с ней на кровать. – Она уехала по делам. Ее сейчас нет даже в России. Так что отдыхай спокойно.
– Спасибо вам, Андрей Павлович. За все, что вы для меня сделали, – поблагодарила она, посмотрев на него своими усталыми глазками. Он улыбнулся ей, затем коснулся указательным пальцем кончика ее носа и сказал:
– Все в порядке. Ты есть хочешь? Или пить?
– Нет, ничего.
– Ну ладно, ты что больше любишь: рис, картошку, макароны?
Калерия пожала плечами. На данный момент ей действительно не хотелось есть, а уж тем более выбирать что-то из пищи. Но все же она ответила:
– Рис.
– Хорошо. Отдыхай. А потом мы с тобой обо всем поговорим. Бок очень болит?
– Нет, не очень. Когда сижу – нормально.
– Я сейчас мазь принесу тебе. Ложись, ложись.
Андрей встал, поправил ей одеяло и вышел из спальни.
Когда вернулся с тюбиком мази от ушибов, то увидел Калерию в том же положении сидя. Она вовсе не собиралась ложиться, а приняла решение, что Андрею ей стоит все, что с ней случилось, рассказать сейчас, чтобы он не думал, что она в чем-то замешана. А там уж как Бог даст.
– Ну, ты чего не ложишься то? – удивился он.
– Андрей Павлович, я должна вам все рассказать. Я не хочу, чтобы вы думали, что я действительно совершила кражу, – постаралась произнести девушка как можно увереннее.
– Калерия, я ничего не думаю. Я прекрасно знаю, что ты не причастна ко всему, что на тебя наговаривали.
– Нет! – отрезала она. – Я все расскажу сейчас!
Около часа продолжался рассказ девушки о вчерашнем вечере. Он слушал ее внимательно, не перебивая, оставляя все вопросы на потом. Андрей лишь только держал ее за холодную ладошку, словно впитывая в себя все ее переживания, муку, все те события, которые Калерия пережила за сегодняшний вечер, а их для не было предостаточно: встреча с незнакомыми парнями, которые хотели от нее самого последнего дела, потом несколько часовое пребывание в КПЗ, утренний допрос с обвинением в какой-то неизвестной ей краже и такая неожиданная помощь со стороны ее начальника. Ей сложно было сделать какой-то вывод о нем сейчас, но она точно понимала, что он совершенно иной человек, нежели Роман Дмитриевич. Он – человек серьезный, понимающий, пускай немного закрытый для нее, но главное – сейчас он с ней, она ему верит, а значит, бояться ей нечего.
– Ты говоришь, к Ирине заходил сосед? Ты уверенна в этом? – задал вопрос Андрей после всего рассказа девушки.
– Да, конечно. Он был минут пять, десять, не более, – уточнила Калерия.
– Кажется, я догадываюсь, кто мог украсть эту шкатулку, – сказал Андрей сам себе, а потом внимательно осмотрел ее лицо, заметив, что уши то протоколы, а серег в них нет, когда они вчера точно были, на шее так же нет золотой цепочки. – Скажи, Калерия, а вот цепочку, серьги ты Ирине в качестве компенсации заложила?
Калерия тут же нащупала пальцами мочки ушей, действительно не обнаружив там серег, затем положила руку на шею. Результат оказался тем же. Но видом свое расстройство не подала.
– Пускай... Значит, им нужнее, чем мне. Ой! – опомнилась она. – У меня же с собой был мобильный телефон и карточка с деньгами, которую Илья Игоревич оставил. Господи, чем же теперь за гостиницу платить?..
– Понятно, – вздохнул Андрей. – Похоже, тебя обчистили, пока ты лежала без сознания во дворе.
– Боже, что теперь делать?
– Так, это не страшно. За гостиницу заплатить – не проблема, а мобильник купить еще проще. Не переживай. А вот направить следствие в нужное русло – куда важнее. Ну, все, ложись, отдыхай. А я скоро вернусь.
– Вы куда? – насторожилась Калерия, поняв, что ее хотят оставить одну.
– К вору.
– И что вы с ним будете делать?
– Ничего особенного. Попрошу лишь вернуть хозяйке то, что он взял. Ну, все, время дорого. Отдыхай, я скоро буду.
Калерия лишь только печальным взглядом проводила Андрея из спальни, а потом легла на правый бок на краешек кровати, сложив руки под голову, и до плеч накрылась одеялом. Тоскливые мысли тут же охватили ее сознание, однако она заставила себя все же дать организму немного отдохнуть и вскоре уже заснула, не дождавшись возвращения Андрея.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Господи, читала и просто восхищалась Андреем! Настоящий мужчина, рыцарь! Только вот жаль, что это ненадолго... Хотя не буду расстраиваться раньше времени... Очень хочется сохранить такое к нему отношение до конца фика...
Спасибо, Автор!:)

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

Значит, мои прогнозы оправдались. Я рада. Ну, так если хочется, почему бы не попробовать... Хотеть, как говорится, не вредно...

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

* * *
Андрей довольно быстро нашел тот двор, куда занесло Калерию, а так же и тот дом и нужную квартиру соседа, которого он и подозревал в краже шкатулки.
Он позвонил в звонок напротив железной черной двери, которая украшала собой весь этаж. После первого же звонка на пороге появился довольно молодой парень, лет тридцати, возможно, моложе, в домашнем спортивном костюме.
– Ты кто? – неприветливо спросил он, увидев на пороге незнакомого ему человека.
– Конь в пальто! – огрызнулся Андрей, войдя при этом на порог квартиры, захлопнув за собой дверь. – Ну что, сам признаешься, или как?
– Мужик, ты что пьяный? Ты кто такой вообще и что тебе надо? – в ответ Андрей получил такие же недовольные вопросы.
– Мне надо, чтобы ты вернул шкатулку, которую украл вчера вечером у своей соседки Ирины, – четко изложил Андрей. – Я ясно выразился?
– Какую еще шкатулку? Не брал я никакой шкатулки! И вообще, иди-ка ты...
– Не брал, значит, а кто же тогда взял, если только ты заходил к Ирине вчера вечером. А?
– Ну что? Заходил. Мало ли кто к ней шастает! Это не повод вешать на меня и обвинять черти в чем! Вообще, кто вы такой? Врываетесь ко мне в квартиру, требуете чушь какую-то! Не знаю я ничего про вашу шкатулку! – заволновался собеседник. – Я сейчас милицию вызову и тогда посмотрим, на чьей стороне закон!
– Слышишь ты, блюститель закона! – Андрей схватил парня за воротник куртки и прижал к ближайшей от него стены. – Где шкатулка, которую ты украл? Говори! – приказал он.
– Мужик, да ты чего? С дубу рухнул?
– Где шкатулка? Говори, гад паршивый!
– Отпусти, больно же! Отпусти! Скажу я, скажу! – заверещал тот. – Я украл, я, отпусти, идиот!
Андрей резко одернул руку и грозно посмотрел на паренька.
– Я жду!
– Сейчас, – буркнул он и удалился вглубь коридора. Через несколько секунд он вернулся с той самой шкатулкой в руках. – На твою шкатулку! – всунул он Андрею. – Ценность какая! Барахло то же мне!
– Вот из-за таких, как ты, сейчас бы срок мотала совершенно невинная девушка. Совести у тебя нет!
На этом их скромный разговор был исчерпан. Теперь доля Андрея – вернуть семейную ценность обратно хозяйке.
– Кто там? – спросили Андрея по ту сторону двери.
– Милиция, – соврал он для дела. – Откройте, пожалуйста.
Дверь открыла пожилая женщина, как и описывала Калерия.
– Вас Ириной зовут?
– Да.
– Это ваше? – спросил Андрей, держа перед собой шкатулку.
На лице женщины появилась жизнерадостная улыбка, когда она увидела украденную вещь перед собой, а ее руки так и сами потянулись взять ее обратно.
– Нашли! Нашли! Спасибо вам большое!
Андрей с радостью вручил шкатулку женщине, улыбнувшись в ответ.
– Моя ты хорошая! – погладила женщина шкатулку, словно она была живая. – А я уже и не надеялась... Но откуда? Откуда вы ее взяли? Это она, она ее украла?
– Нет, не она. Другой очень нехороший человек, который раскаялся в содеянном. Главное, что теперь эта ценная вещь с вами.
– Ваша правда. Ой, а что же мы на пороге? Проходите, я вас чаем угощу, – хозяйка любезно пригласила Андрея к себе, но тот так же вежливо отказался, лишь только попросив выполнить одно условие:
– Заберите, пожалуйста, заявление из милиции.
– Да, да, конечно! Теперь оно не к чему! Да, вы знаете, я с самого начала сомневалась, что эта молоденькая девушка ее взяла. Но и вы меня поймите, на кого мне еще было думать?
– Вы заберите и все будет в порядке, – напомнил Андрей еще раз, чтобы уж женщина только выполнила. Ведь Калерии совершенно не к чему иметь галочку в таком деле.
– Да, я прямо завтра пойду и заберу! – заверила женщина. – Но, может, все же чаю? С малиной, а?
– Спасибо, но времени нет, к сожалению. У меня к вам будет еще один вопрос: скажите, у девушки, которой вы помогли вчера вечером, были при себе серьги, цепочка или что-то еще из дорогих вещей, мобильный телефон, например?
– Нет, не было, – Ирина ответила сразу же. – Я бы точно запомнила. Ни паспорта, ни документов, ни денег. Это естественно, такой молоденькой девочке одной гулять по Москве – не дело.
– Еще такой вопрос, вы хорошо знаете своего соседа? – Андрей взглянул на квартиру справа.
– Алексеем, кажется, зовут, работает он где-то. Уходит рано, приходит поздно. Вот, в общем то и все. А почему вы спрашиваете?
– Да так. Ради интереса.
"Впрочем, не густо. И ничего мне это не дает", – подумал Андрей про себя.
– А Алексей этот зачем к вам заходил? – этот вопрос Андрей задал точно, чтобы утолить свое любопытство.
– Так соли попросил. Кончилось своя. Сказал, вернет на днях. Мне не жалко.
– Понятно. Ну, всего вам доброго! До свидания! – попрощался Андрей уже теперь со спокойной душой, что Калерии милиция ничего не сможет предъявить. Остается надеется только на честность женщины, что она заберет заявление.
– До свидания, – улыбнулась она, и закрыла дверь.
Андрей вызвал лифт и стал ждать его прихода на этаж.
– Эй, мужик! – окликнул его тот самый парень в домашнем спортивном костюме, взглянувший из-за своей двери. – Ты это, дело то не возбуждай. Я с повинной сам сдался, – он подошел к нему и раскрыл перед Андреем правую ладонь. Жданов увидел там золотые серьги в виде бутончика цветка.
– Это взятка? – подшутил Андрей.
– Нет. Это то, что я снял с нее, ну с той, которую соседка потом домой притащила, – уточнил молодой человек. – Ты только это оформи там, как полагается, что я сам все добровольно отдал, то, се...
– Значит, девушку обчистить для тебя ничего не стоит, а помочь ей ума не хватило? – осуждающе спросил Андрей, глядя собеседнику в глаза. – Так выходит?
– Да ничего не выходит! – повысил тот голос. – Она без сознания уже была! Зачем ей эти цацки?
– Совесть замучила или страх? Ну, а где остальное? – Андрей взял серьги и положил в карман брюк.
– Не знаю! Я только серьги снял и все!
– Ну ладно, ладно, не гуди. Сам отдал, молодец! – похлопал Андрей его по плечу. – Но что б такие твои поступки были в первый и последний раз! Ты меня понял?
– Да понял, понял, – заверил парень, а для убедительности еще кивнул головой. – Ну, я пойду тогда?
– Иди уж!
Андрей посмотрел в след скрывшемуся за своей дверью молодому человеку, а затем вошел в распахнутые двери лифта, которые открылись пару секунд назад. Теперь со спокойной душой можно и обрадовать Калерию сразу двумя вещами: отданными серьгами и возвратом шкатулки к хозяйке.

* * *
Стараясь создавать как можно меньше шума в гостиной при закрытии входной двери, снятии обуви и так далее по бытовым мелочам, Андрей все же уронил на пол свой зонт, лежащий на краю тумбы, который был благополучно им забыт. Но и не страшно. Дождя сегодня не было.
Однако, никакие шумы в квартире Калерию не разбудили. Она крепко спала все на том же боку, на который легла, чуть улыбаясь во сне. Сбившееся одеяло немного оголяло ее плечо и спину. Но девушка даже не почувствовала, как Андрей присел на краешек кровати и всмотрелся в ее милое и нежное личико. "Она такая беззащитная, совсем еще ребенок, – стал он размышлять про себя, – и что мне теперь с тобой делать? Кто бы знал..." Андрей аккуратно взял одеяло за кончик и бережно накрыл им спину и плечо девушки. Покидать спальню ему почему то не хотелось. Он желал просто не отводить взгляда от этого уставшего человечка, в душе понимая, насколько ему самому становиться при этом теплее.
Но настойчивый звонок мобильного телефона испортил Андрею все удовольствие от взора на Калерию, который заставил его покинуть спальню и пойти на звук мелодии в гостиную. Взяв мобильник в руки, Андрей невольно обратил внимание на высветившийся номер. Номер его друга Романа Малиновского. Желание ответить было не великим. Можно даже сказать, что вовсе его не присутствовало. Их последний разговор чуть ли не обернулся снова ссорой, но, видимо, характер Романа не позволил ему держать обиду столь долгое время.
– Да, Рома, я тебя слушаю, – сказал Андрей довольно тихо, чтобы не разбудить Калерию. В свою очередь Рома же радостно кричал в трубку будто ничего и не случилось:
– Андрюх, ты где? Ты в "Зималетто" вообще собираешься возвращаться?
Андрей быстро взглянул на ручные часы. Было уже без четверти четыре. Обеденный перерыв уже закончился, и шла вторая половина рабочего дня.
– Нет, меня сегодня не будет. Ты что-то хотел? Говори быстрее.
– Так Шура просила передать, что тебе звонили на счет новых тканей. Поставщик спрашивал, когда ты можешь с ним встретиться.
Андрей задумался. Перестроить мысли с проблем Калерии вновь на работу оказалось туговато.
– Хорошо. Я сам с ним свяжусь, – Андрей остановился. – Завтра. У тебя еще что-то?
– Хотел поинтересоваться твоими планами на сегодняшний вечер. Я тут классное местечко нашел, меню неплохое, девочки так еще лучше! – с воодушевлением произносил каждое слово Роман. – Предлагаю со вкусом провести время, тряхнуть стариной! Как ты на это смотришь?
– Извини, сегодня без меня, – ответил Андрей, понимая при этом, что он просто не может оставить Калерию одну в таком состоянии после всего с ней случившегося. Он прекрасно помнил, как она рыдала в три ручья тогда, в отделении милиции, как ее усталый взгляд просил о помощи. Он ей здесь намного нужнее. Так всем будет спокойнее: и Калерии, и ему самому. – Я занят. Так что удачи повеселиться.
– А, ну понятно, – Роман, кажется, догадался, по какой причине отказал его друг. – В обществе Калерии, конечно, же лучше! Что же, не смею нарушать ваш совместный вечерок!
– Малина, не язви! Ты вообще ничего не знаешь! Иди лучше работай!
– Уже иду! Лерочке привет! Пока, Андрюх!
Андрей быстро нажал на кнопку отбоя, а мысли так и сами полезли в его голову: "То же мне, тряхнуть стариной! Посмотрел бы я на тебя, оказавшись ты бы на таком допросе!"

* * *
Андрей сидел за столом в соседней комнате и заполнял на компьютере какие-то документы, которые можно было оформить вне рабочего кабинета. Через пару часов в районе дверей он услышал мягкий и сонный женский голос:
– Ой, Андрей Павлович, я даже не заметила, как вы вернулись.
Закрыв окно документа, он взглянул на Калерию и замер. А секундой позже открыл рот от удивления: она была все в том же халате Катерины, который очень ей шел, но не Катин халат вызвал эту эмоцию. Русые волосы, все эти дни заплетенные в две французские косы и убранные в пучок, теперь были распущены, и именно их длина так поразила Андрея – они прямые, густые и блестящие, словно в рекламе шампуня, спускались чуть ли ни до самых бедер.
– Что случилось? – насторожилась Калерия. – Андрей Павлович?
– Ничего себе! – такая длина волос его просто поразила. Не у каждой женщины в наше время встретишь такое богатство. – Сколько же лет ты их растила?
– А-а, вы про волосы. Я просто с детства их не обрезала. Илье Игоревичу не нравилось, – с грустинкой произнесла она. – А отрезать я не дала.
– И правильно сделала! – Андрей медленно подошел к Калерии и всмотрелся в ее большие голубые глаза, чей нежный взгляд в свою очередь был обращен только на него. – Ходи так всегда.
– Как? С распущенными?
– Именно.
– Вы шутите? – улыбнулась девушка.
– Ни чуть. Я на полном серьезе. Пусть не только я, но и другие видят твою природную красоту.
"Боже мой, до чего же она хороша! – подумал про себя Андрей. – Почему я не могу отвести глаз от ее лица, от ее улыбки, когда вижу их так близко? Да я и не хочу, чтобы она вот-вот сейчас ушла!"
– Кажется, это твое?
Андрей достал из кармана брюк пару серег и раскрыл на ладони перед Калерией. Та пришла в истинное удивление, увидев таковые перед собой.
– Мое... – тихо произнесла она. – А, откуда они у вас?
– Скажем, их отдал человек, у которого проснулась совесть, – Андрей аккуратно взял руку девушки и положил в ее ладонь серьги, прикрыв пальцы девушки своими. – Они по праву принадлежат тебе. Но это еще не все, шкатулка тоже нашлась, так что завтра заявление заберут из милиции, и тебе уже нечего будет бояться.
– Андрей Павлович, я... Я даже не знаю, как вас отблагодарить...
– Ну-у... – Андрей немного задумался. – Например, можешь ко мне обращаться просто по имени, и на "ты". Я не обижусь!
– На "ты"? – изумилась Калерия. – Но я не могу, вы же мой начальник. А начальство надо уважать.
– Выходит, если человека называют по собственному имени, его не уважают?
– Нет, что вы? Я вас уважаю, Андрей Павлович. Просто я не могу, так нельзя...
– Но вне рабочее время то можно, – улыбнулся Андрей.
– А это у вас так принято старших по должности считать, как за уличных друзей, обращаясь к ним на "ты"?
– Ну и ответь мне, чем я хуже Малиновского?
На этом разговор так и закончился. Как-то обрывисто и неприятно для них обоих. Последний вопрос Андрея стал явно лишним, ведь Калерия уже действительно не вспоминала Романа, а если и пробегали в голове какие-то сцены из их того двухдневного общения, так они быстро же сменялись иными, более приятными, в которых уже присутствовал Андрей. Она не предавалась вопросами типа: "А хочет ли Роман Дмитриевич встретиться с ней наедине? Хочет ли прогуляться по Москве?" Да и зачем? Достаточно знать то, как он хотел с ней в итоге поступить.
– Я, наверное, пойду. И так слишком много от меня проблем, – сказала Калерия и развернулась, чтобы покинуть комнату.
– Стой! – Андрей взял ее за запястье руки. – Извини меня. Не хотел делать тебе больно.
– Но мне все равно уже пора. Я и так вас стесняю своим присутствием, – Калерия сделала шаг вперед, но все же голос Андрея заставил ее остановиться:
– Калерия, я не пущу тебя никуда! Тем более одну! – произнес Андрей совершенно серьезно. – Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Между ними возникла пауза. Ничего иного девушке не оставалось, как принять волю Андрея. Да впрочем, ей тоже не хотелось покидать его общество. Почему? Сложно было пока ей дать хоть какой-нибудь ответ на этот вопрос. Но одно она знала: вместе с Андреем Павловичем ей просто приятно находиться. Большего не нужно.
– Кажется, ты рис любишь?
Калерия кивнула головой, а затем слабо улыбнулась краешком губ.
– Тогда пойдем ужинать! – пригласил он ее.
– Пойдемте!

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Не знаю, а почему ты решила, что расстроюсь из-за этого кусочка...
а впрочем уже догадалась... Андрей начинает думать у Калерии... Но как не странно, я не удивлена и не огорчена, может потому-то я изначально предполагала, что так и будет... Правда, я думала, что Калерию первую должны были посетить подобные мысли, и что ее первую начнет тянуть к Андрею, но нет...
В общем, все прекрасно, в Андрее я ничуть не разочарована... Единственное, тому парню он мог бы и побольше надавать, слишком как-то мягко он с ним поступил...) А так... Жду проду!

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

Вот именно, что Андрей на нее засмотрелся. Не будем уточнять, что он женат...
Он драться и не намеревался, а всего лишь хотел восстановить справедливость по отношению к несчастной девочке.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Предупреждение: появление нового пейринга.
Примечание: стихотворение написано самим автором.

Глава 16

Последний рабочий день недели не отличился какими-то выдающимися моментами, разве только обсуждением женсовета на тему: Андрей и Калерия. Они строили совершенно разные предположения насчет интересующих их вопросов: зачем вице-президент так рванул в милицию, почему они уже второй день приезжают вместе на работу, и почему кабинет Катерины теперь занят этой Калерией? Девочкам это не нравилось ни в какую, и поэтому выудить хоть какую-то информацию об отношениях Андрея и его новой пассии им не удавалось даже у начальника Шуры. Рома как обычно шутливо отговаривался, мотивируя тем, что он толком ничего не знает. Да он действительно ничего конкретного и не знал. Андрей не горел желанием посвящать друга в события его жизни минувших дней. Зная легкомысленное отношение Романа и его желание задурить девушке мозги, бесконечные сплетни со стороны женсовета, а так же Киры и Виктории, Андрей отвечал всем уверенно и твердо одно и то же, только разными словами: у них с Калерией только деловые отношения и ее нужно ввести в курс их дел. Конечно, мало кто в это верил, если девочки и изредка об этом заикались, то Малиновский точно считал обратное. Он знает Андрея с самого малого возраста, знает его отношение к молодым особам, а тем более перед такой, как Калерия ну просто, не устоять. Пускай все похождения Андрея по ночным клубам давно в прошлом, пускай его тяга к моделькам давно исчезла, пускай он женился на самой лучшей женщине на свете, но внутреннее желание, которое снова проснулось с появлением этой прекрасной дамы, не остановить. А понять это желание еще труднее.
Разумеется, все слухи не проходили мимо ушей Зорькина, который хоть и редко покидал пределы своего кабинета, но все то, что до него доходило, с трудом укладывалось в его голове. "У Андрея Павловича и Калерии совсем не дружеские отношения", "Они приехали вместе", "Калерия теперь работает в кабинете самого президента" и так далее. Пускай последнее есть правда, но остальное Николаю приходилось фильтровать в своей голове, и говорить Кате, что у них все прекрасно и замечательно.
Но вот уже вторую неделю ему становилось все труднее и труднее что-либо от нее скрывать, потому что он уже сам не понимал, что – правда, а что – нет. Да, он помнил, как Андрей подло поступил с его подругой, но он изменился в лучшую сторону и у него не может быть с Калерией никаких отношений, кроме деловых.
Пока Калерия разбиралась с отчетом, осознавая, что, как, где писать, Андрей связался с поставщиком тканей от "Адель", а встречу непосредственно для своей фирмы перенес на неделю позже. Им сейчас нужно подготовиться к пошиву и удачному показу новой коллекции.
Прервал работу девушки стук в дверь. А затем, не дожидаясь приглашения зайти, ее открыли. Калерия узнала в человеке своего первого знакомого в столице – Романа Дмитриевича.
– Здравствуйте, Роман Дмитриевич, – поприветствовала она его первой. – Вы чего-то хотели? – спросила она по-деловому.
А чему здесь удивляться. Первые уроки Андрея давали свои плоды.
– А мы уже на "вы"? – удивился Рома, пройдя в кабинет президента, сев на стул непосредственно перед столом Калерии, облокотившись на его спинку. – Интересно.
– Роман Дмитриевич, зачем вы пришли? – спросила она, не очень то довольствуясь его появлением в поле своего зрения.
– Вообще-то я имею полное право как вице-президент свободно перемещаться по компании независимо от рабочей надобности.
– Значит, ко мне вы пришли по делу. Слушаю вас. А то у меня работы еще достаточно и нет совсем времени на пустые разговоры с вами, – произнесла Калерия на одном дыхании, словно потешаясь над Романом, словно не считая его за своего второго начальника. Тот, конечно, такому напору девушки изрядно был удивлен. Спустя их последней встречи прошло хоть всего два дня, а ее боязливый тон уже сменился на более уверенный и сильный духом.
– Жданов научил, – пробурчал Малиновский себе. – Молодец, неплохо для первого раза.
– Вы имеете что-то против Андрея Павловича? В отличие от вас, Роман Дмитриевич, у него серьезные намерения! – заступилась Калерия.
– О, как! – похоже, для Романа стало интересным послушать мнение Калерии об Андрее. – И какие же? Развестись с нашим президентом, чей кабинет ты сейчас арендуешь? – Рома затем рассмеялся от своих же слов. Конечно, он Катерину в этот момент не защищал, просто очевидные поступки Андрея наводили Романа на такие мелкие пакости из уст, которые он мог себе позволить, чтобы немного себя развлечь. Однако на это все вышеизложенное Калерия порядком смолчала, потупив свой взор в район стола. – Я тебя уверяю, арендовать Жданова по полной программе у тебя не получится. У него давно крышу снесло от своей Дульсинеи, так что, если ты и на что-то рассчитываешь, то лучше тебе обратить внимание непосредственно на своего собеседника. По крайней мере, никто не упрекнет в измене.
У Калерии порезало слух от того, как Рома отозвался о жене Андрея Павловича. Ей не составило труда догадаться, кого именно имеет в виду Роман. Провести нить от слов Андрея и связать их с отзывом Ромы сможет даже школьник. Она и не строила никаких планов по поводу Андрея. Он ее начальник, который старше нее на целых тринадцать лет, и никаких иных отношений, кроме рабочих, у нее не может быть. Он женат и даже, если он ей и хоть капельку будет нравиться, она не имеет права даже помыслить, чтобы между ними зародились чувства большие, чем просто дружеские. Это не правило, это почти закон! Впрочем, даже дружескими их отношения сейчас назвать было сложно. Она не знала, что на уме у Андрея, но для нее он был тем человеком, к которому она всегда сможет обратиться за помощью.
– Извините, Роман Дмитриевич, но вы, наверное, что-то спутали. Я не собираюсь никого арендовать. Отношения между мужчиной и женщиной должны быть взаимными.
– Я полностью с вами, Калерия, согласен! Кстати, а какие у вас планы на сегодняшний вечер?
– Я полагаю, мои планы с вашими никак не пересекаются, – ответила Калерия, в душе надеясь на то, что Малиновский поймет все ее намеки и освободит кабинет от своего присутствия. – Роман Дмитриевич, если у вас нет ко мне больше вопросов, то извините, мне нужно работать.
– Жданов припахал, – это было скорее утверждение, чем вопрос. – Он только и умеет, что заставлять людей работать.
– Меня никто не заставлял! Я сама понимаю, что это необходимо.
Уникальная особенность Андрея – появляться неожиданно для других. Рома с Катей это уже не раз проверили на себе. Теперь эта возможность предоставлена Калерии.
– Малиновский, ты что здесь делаешь? – спросил Андрей, мало довольствуясь присутствием друга в кабинете.
– Обеспечиваю твою сотрудницу законным отдыхом, Жданчик! А то ты совсем ее не жалеешь!
– То же мне, защитник хренов, нашелся! – Андрей подошел к столу и встал напротив Ромы, посмотрел пристально ему в глаза, а затем перевел взгляд на Калерию, потом снова на Рому.
– Что? Что-то не так? Я опять в чем-то провинился? – спросил Рома совершенно по-детски.
– Иди и работай! – сурово выдавил Андрей.
– Ну, конечно, чего я иного хочу услышать от тебя в последнее время, – Рома развел руками. – Это называется заткнись и молчи в тряпочку. Жданчик, попей валерианки на ночь. Эффективный способ скажу я тебе привести свои нервишки в порядок.
– Не говори того, чего нет и не плети ерунду! А занимайся делом! – повысил голос Андрей. Порой он ловил себя на мысли, что его шуточки порядком стали его бесить.
– Андрей, не воспринимай все так близко к сердцу, – Рома похлопал его по плечу. – Никто твою сотрудницу обижать не собирается. С тобой дороже связываться.
"Клоун хренов!" – ругнулся про себя Андрей, после того, как Рома скрылся за дверью.
– Не обращай внимания на этого клоуна, – обратился Андрей уже к Калерии, которая печальным взглядом проводила Романа. Все же какие-то мизерные остатки ее чувств к нему набухли в ее сознании, от которых стало скорбно на душе. – Что он хотел опять от тебя?
– Ничего особенного, Андрей Павлович. Интересовался, как я обустроилась на новом месте, – соврала Калерия. Зачем только? Сама не понимала. Просто этого потребовал ее разум.
– Малиновский? Этим интересовался? Удивительно подозрительно!
– Андрей Павлович, я думаю, вашей жене не слишком будет приятно увидеть меня в ее кабинете. Это...
– ...Ты сама решила или Малиновский надоумил? – продолжил Андрей ее высказывание.
– Это логично.
– Не все, Калерия, в этом мире можно объяснить с точки зрения логики. Так что не забивай свою головку всякими глупостями, особенно теми, которые исходят от Малиновского!
Калерии показалось, что Андрей с Романом как будто соперники, будто Андрей его в чем-то упрекает, недолюбливает и не считается с его мнением. "Ведь я отказала Роману Дмитриевичу сейчас только потому, что знаю о нем со слов Андрея не все приятное, а ведь сам вице-президент и не давал повода об этом и помыслить. Что же выходит, я сужу о человеке со стороны слов о нем? Как-то это неправильно", – про себя Калерия сделала вывод. Однако как действовать после него дальше, она не знала.
– Так я чего зашел то? – Андрей присел на стул. – В понедельник у меня встреча с поставщиком тканей для нашей будущей коллекции. Хотел тебе предложить вместе пойти на нее. Как ты на это смотришь?
– Вместе с вами? – Калерия, признаться, была несколько удивлена, ведь толку от нее на этой встрече никакого, о чем она и поведала Андрею. – Вы полагаете я вам нужна на ней?
– Конечно! Можешь в этом даже не сомневаться! У президента фирмы очень обширные обязанности и такие встречи с поставщиками непосредственно в них входят, – объяснил Андрей. – Кстати, это недалеко от "Зималетто".
– Хорошо, Андрей Павлович, вам виднее.
– Вот и отлично. Договорились! Ну, работай. Не буду тебе мешать. Будет что непонятно, спрашивай.
– Хорошо, – улыбнулась она.
Андрей медленно покинул кабинет и в хорошем настрое вернулся в свой.

* * *
Калерия ждала Андрея возле ресепшена по его просьбе, но отнюдь не по своему желанию. Он настоял на том, что так ему будет спокойнее, если он в целости и сохранности довезет ее до гостиницы. Она же считала, что и сама спокойно могла бы до нее добраться. Однако, у Андрея были еще кое-какие планы на девушку.
– Эй, ты! – услышала она фразу, которая донеслась до нее откуда-то со стороны. – Да, да, ты! Я к тебе обращаюсь!
К Калерии подошла Виктория, церемонно преподнося себя чуть ли не самой главной на этом этаже.
– Да, вы что-то хотели? – вежливо поинтересовалась Калерия.
– Я хотела?! Это ты хочешь того, что тебе не принадлежит! – твердо высказала Клочкова. – Еще раз увижу тебя хоть на метре вблизи от моего Ромки, глаза повыцарапаю! Понятно тебе?
– Извините, но... По-моему вы перегибаете палку. Роман Дмитриевич мой начальник и иногда нам приходится общаться, – пояснила девушка.
– Ты что-то попутала! Твой начальник Жданов, вот и катись к нему! А к Ромке не смей приближаться! Это я его девушка, а ты – проходная подстилка на ночь!
– Вас, Виктория, разве в школе не учили, что нельзя обзывать другого человека?
– Что?!! – закричала Клочкова, поставив руки в бока. – Ты, училка хренова, ты что о себе возомнила?!
– Тогда мне искренне вас жаль. Я, конечно, понимаю, что многим здесь я противна, но надо же уметь сдерживать себя в руках. Мы же с вами взрослые люди, – спокойно объяснила Калерия, так как еще на практике осознала, что ор на детей не всегда приводит к долгожданному результату.
– Что?! Ты кто такая, чтобы здесь учить меня! Я, между прочим, закончила два курса МГИМО, а ты...
– И так ничему и не научилась! – это уже произнес Андрей, спасший Калерию от бестолковых натисков Виктории. – Вика, ты чего хотела?
– Я, Андрей, отстаиваю то, что мне принадлежит по праву! – чуть спокойнее, но все же с той же резкостью произнесла Виктория. – А вот она, – Клочкова указала пальцем на Калерию, – хочет у меня забрать! Нагло и бессовестно!
– Мне ничего не нужно от Романа Дмитриевича, Виктория, услышьте меня, – обратилась к ней Калерия.
– Ах, вот из-за кого весь сыр бор, – посмеялся Андрей, подойдя при этом к Калерии с боку. – Вика, а не пойти бы тебе и отстаивать того, кто тебе принадлежит непосредственно в кабинете принадлежащего?
– Андрей, какой ты разумный человек! – подлизалась Клочкова. – Я всегда верила, что умные люди еще остались в нашей компании! – подмигнула она Андрею и, так же демонстративно показывая свою важность, удалилась в сторону кабинета Романа.
– Ну что, пойдем, пока еще кто-нибудь не пристал. Прошу, – пропустил он ее вперед себя к лифтам.
– Андрей Павлович, может быть, не стоит провожать меня до гостиницы?
– Стоит, Калерия, и не будем спорить. Слушай, завтра же день Города. Праздник, между прочим!
– А у нас день Города во вторую субботу сентября.
– Интересно. Считай наши страны соседи как-никак, а праздник в разные дни. Так вот, можно сходить куда-нибудь, прогуляться по Москве. А?
– Андрей Павлович, спасибо, конечно, за приглашение, но... – Калерия немного сникла. Все же при ее таком раскладе не очень то и хотелось куда-либо идти и праздновать.
Но все же по пути в гостиницу она сдалась на уговоры Андрея, проявляя к нему уважение. По крайней мере, она ничем не рискует пока, чтобы отказываться.

* * *
Клочкова влетела в кабинет к Роману на всех порах, даже не постучавшись. К слову сказать, ей очень повезло, что Рома находился не где-нибудь в просторах "Зималетто", а на своем месте.
– Что у тебя с ней?! Говори! – потребовала Виктория.
– Вика, Викочка, успокойся. У нас что пожар?
Рома подошел к ней поближе, но все же остался на довольно приличном расстоянии. Клочкова – не та персона, с которой он горел желанием иметь какое-либо общение.
– Я не позволю тебе иметь с этой училкой какие-либо отношения!
– Интересно, а ничего, что я свободный человек и имею право сам решать, с кем мне общаться. И уж поверь, тебя спрошу в самую последнюю очередь. Если у тебя все, то освободи кабинет, – Рома деликатно рукой указал на дверь.
– Выгоняешь меня, значит?
– Не выгоняю, а прошу выйти. Ты плохо слышишь?
– Рома, я не понимаю, что вы все в ней нашли? Жданов за ней хвостом бегает, все около нее крутятся, – начала возмущаться Клочкова, ходя из одного угла в другой. – Ромочка, ну неужели ты ничего не видишь, не понимаешь?
– Я понимаю только одно, что ты мне действуешь на нервы. Уходи, пожалуйста.
– Неужели тебе плевать на мои чувства к тебе?
– Представь себе, какой я жестокий. Все, Вика! Ты свободна! – Рома взял ее под руку и подвел к двери.
– Значит, так ты со мной! – обернулась она к нему. – Почему ей все дозволено: приходи, когда хочешь, работай так сразу в кабинете президента, а как Клочкова, так значит подай, принеси и вон?
– Ты можешь хоть сейчас пойти к Андрею и написать заявление и делать потом все, что захочешь и где захочешь.
– Я так и знала! Ну, Малиновский, я тебе... Я тебе... Устрою веселую жизнь! – разозлившись, Виктория вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.
– Двери можно было и поберечь, – сказал ей в ответ Рома.

* * *
Дробь барабанов, звуки медных духовых и марширующие оркестры на Красной площади, торговые ряды на Тверской, выставки и мастер-классы на различную тематику, а под вечер фейерверки в "Сокольниках" – стало культурной программой Калерии и Андрея в этот прекрасный и теплый субботний праздник осени. Андрей сам того не подозревая дарил девушке не только положительные эмоции, которые были забыты ею с приездом в столицу, не считая, конечно, экскурсии с Романом, о которой Калерия не ведала Андрею, но и незаметно располагал девушку к себе, медленно становясь в ее глазах чем-то большим, чем просто начальник по работе. Их тесное и очень теплое общение, несмотря на довольно приличную разницу в возрасте, находило общие темы для разговора, а уютная атмосфера располагала к взаимному доверию.
Так, уже гуляя поздним вечером вдоль Москвы-реки, Андрей многое узнал о непосредственной профессии Калерии учителя, что перевернуло его взгляды: преподавать – это не просто стоять у доски с указкой и выдавать детям, что дважды два – четыре. Это гораздо сложнее. Ведь по ту сторону учителя, который все одиннадцать лет школы встает перед учениками со всем своим опытом и знаниями, стоит сложная подготовка к каждому уроку, определение его целей и конечных результатов. Нельзя идти на урок, не понимая и не осознав для себя, что ты хочешь дать ученику, что должен ему донести и что в итоге он должен вынести из твоего урока. Как говорил великий российский педагог Константин Дмитриевич Ушинский в своей статье, опубликованной еще в 1860 году, "Труд в его психическом и воспитательном значении": "Учение есть труд и должно остаться трудом, но трудом полным мысли…".
В общении с Калерией он так же понял, какая ответственность лежит на учителе начальных классов, помимо того, чтобы дать младшим школьникам знания. Их еще нужно воспитывать. И постепенно. Воспитывать в них каждый день любовь и уважение к природе, земле, животным окружающим людям, миру в целом; видеть и осознавать элементарные ценности, такие как семья, уважение к старшим, соблюдение традиций. И все это в руках первого учителя, которому ребенок безоговорочно доверяет. Он – пример той нравственности и гуманности, которые порой сгорают под пеплом легкомыслия, зла, дерзкого поведения и безрассудных поступков общества.
Именно сейчас Андрей понял, что Калерия действительно тот пример, который она подает детям. Пожалуй, подобному человеку в своей жизни Андрей уже отдал свое сердце. Но как бы то ни было, их сравнивать нельзя. И пускай в характере Калерии есть что-то то, что указывает на ее маленькие слабости. Они есть у всех и у каждого. Главное – она перед ним открыта, у нее есть цель в жизни, а ее просто оставили одну на выживание в таком сложном мире, полном своих загадок, ответы на которые приходят лишь с опытом.
– Ну, а чем ты любишь заниматься помимо учебы? – спросил Андрей, продолжая свой диалог по пути к гостинице девушки.
– Когда есть свободное время, люблю в театр сходить, книги почитать, классическую музыку послушать – ничего особенного.
– И тебя она не утомляет? Музыка классическая? – удивился Андрей, понимая, что в нашем мире мало, кто любит классику в принципе.
– Нет, отчего же? В ней есть свои нюансы, свой стиль, смысл. Композиторы туда душу свою вкладывают и если попытаться понять их произведения, то они ничуть не уступают современным жанрам. Хотя я не понимаю, какой смысл заключен в попсе или шансоне.
– Да-а, тебя послушать, так и взгляды поменяются сами собой, – подшутил Андрей.
– Что вы, я всего лишь говорю то, чему меня научили в музыкальной школе.
– Ты еще и в музыкалке училась? И играть умеешь? – Андрей сделал пятирублевые глаза.
– Да, на скрипке. Семь лет. И еще плюс подготовительный год.
А уж то, что она закончила музыкальную школу с отличием, Калерия решила не говорить.
Андрей даже остановился, сраженный на повал от услышанного. "Вот, где зарыты способности!" – подумал он.
– Что случилось, Андрей Павлович? – обернулась она к нему.
– Ничего. Просто не перестаю тобой удивляться, – он догнал ее и взял за ладонь, как это в свое время делал Малиновский.
– Я просто творческий человек. И моя профессия непосредственно к этому располагает, – продолжила Калерия.
– Тогда я не удивлюсь, если ты мне скажешь, что еще и пишешь портреты и стихи!
Калерия улыбнулась Андрею, что просто не смогло от него не укрыться.
– Неужели я угадал?
– Угадали, Андрей Павлович. Рисую я только летом по вечерам, да и то, когда дождь на улице, а стихи пишу, когда вдохновение приходит. Но бывает это очень редко.
– Правда стихи пишешь? – не поверил Андрей. – А прочти что-нибудь для меня.
– Андрей Павлович, не думаю, что мои фантазии достойны вашего внимания, – она остановилась и посмотрела на него своими большими глазами.
"И сколько же в них нежности и красоты, в этих огромных голубых глазках!" Андрей встряхнул головой, думая, что ему все это чудится, когда ее взор был настолько близок и обращен только на него.
– Тем более я наизусть не помню.
– Но ты же ведь можешь воспроизвести их с листа, так? – задал провокационный вопрос Андрей.
– Могу, но... Поверьте, они не будут вам интересны.
– Калерия, ведь ты еще ничего мне не показала, а уже так плохо думаешь. Разве это правильно?
– Наверное, нет. Но все же я их автор, как-никак...
– Тоже верно, – согласился Андрей, продолжая уже под руку с Калерией тихий и спокойный путь к гостинице.

* * *
– Мои раздумья – рай небесный,
Когда все мысли только о тебе.
И вспомнить день наш тот чудесный,
Закрыв глаза, шепча себе:

"Безумно так, совсем без памяти
Любить умеешь ты!
Могу я смело вновь к тебе прийти,
И только от тебя принять цветы.

Ведь в их бутонах наша жизнь,
А в лепестках – часы разлук!
Но стебель ласки невозможно позабыть,
Когда губами ты касался моих рук.

Они теплом и нежностью согрели,
И в трудный день, и в горький час.
И пусть ни годы, расстояния не посмели
Разлучить отныне нас!"

Теперь навеки сшиты мы судьбой.
Отрада быть с тобой – заветное желание!
В одной упряжке мы теперь с тобою,
Когда друг другу дали мы признание:

Любить, когда утраты боль придет!
Любить, сквозь горе, но прощать!
Любить, когда от ссоры душу рвет!
Уметь понять и не предать!

И пусть я не держу сейчас своей
Рукой твою, но все это на время.
Вволю знать и просто быть твоей,
Не, прихоть, а стремление.

Не уходя в ответ, и верность сохранить,
Дойдя с тобой до исступления,
Безудержно, до устали любить
Смогу и век, и месяц, и мгновение... – прочел с выражением Андрей последнее стихотворение Калерии из написанных ею сочинений после того, как она любезно предложила ему выпить чашку чая на конец их сегодняшней встречи.
– Чудесная ты девушка, Калерия, – заключил Андрей за столом, после всего, что понял о ней. Хотя, ему до сих пор думалось, что Калерия – это та тайна, которая еще обязательно ему откроется.
– Спасибо, Андрей Павлович, за комплимент. Мне приятно слышать это от вас, от человека, который столько всего сделал для меня. Если бы не вы, не знаю, где оказалась бы сейчас.
– Там, где и должна быть, здесь, в Москве. Рядом со мной, – кажется, последняя фраза была явно лишней.
– Уже поздно, – сказала Калерия, посмотрев на настенные часы. – Спасибо, что составили мне компанию на вечер.
Андрей отчетливо понял, что пора бы и честь знать.
– Да, ты права. Поздно, – согласился мужчина, тяжело осознавая для себя, что покидать общество Калерии ему совсем не хочется. В эту минуту он желал чего-то большего. Простых слов, разговора и общения стало уже недостаточно. В этом он признался сам себе, когда подошел к входной двери гостиной и надел пиджак. Калерия же находилась всего на расстоянии пары метров от него, но только для того, чтобы закрыть дверь. Какую-то долю грусти она, возможно, и ощущала, но она была настолько мизерной и малоосознаваемой, что так сложно было найти ее в своей душе.
Все же пересилив свои довольно естественные желания, по его мнению, Андрей накинул пиджак на плечи и последний раз взглянул на Калерию перед уходом. Она, словно, почувствовав его взгляд, тоже не осталась в стороне. И какие-то минуты они просто смотрели друг другу в глаза, думая каждый о чем-то своем, но, не подозревая, что мысли могут быть настолько схожими.
"О чем она сейчас думает?"
"О чем он сейчас думает?"
Что это? Простые совпадения или что-то иное? Что-то стоящее и серьезное? Или обыкновенная прихоть?
В какое-то мгновение Андрей уже не выдержал и позволил себе смело потянуться к ее губам. Но в следующую секунду она немного отстранила голову назад, не поспешив отвечать ему тем, что от нее желают получить. Однако ее внутреннее желание оказалось сильнее ее! А устоять оказалось еще тяжелее. И через несколько секунд, приняв решение, Калерия, прикрыв глаза и чуть дыша, уже сама робко прикоснулась своими губами к его, оставив свой поцелуй. Он был совсем легким, и толком ничего не значащим. Но таким желанным ими обеими.
– Андрей Павлович... – вдруг спохватилась она, видимо боясь совершить чего-то лишнего.
– Ш-ш-ш, – быстро приложил он свою ладонь к ее рту. – Тише... Ничего не говори. Не надо, – уже шепотом произнес он, проводя рукой по ее щеке, оставляя при этом на ее нежных губах свой поцелуй.
И почему же она сейчас не шарахнулась от Андрея? Почему предприняла попытку сама? Потому что когда-то не смогла так же ответить Роману или Андрей делал все как-то иначе?
Андрей чуть припустил плечики ее легкого платья, чтобы прикоснуться губами к ее нежной коже. Девушка при этом сопротивляться вовсе не стала, однако ее дыхание заметно участилось после того, как Андрей все же оставил на ее плече несколько поцелуев.
А затем их взгляды снова на мгновение встретились друг с другом. "Я с ума от тебя схожу, Калерия!"
Он снова поцеловал ее в губы, и она ответила уже смелее. И долгий поцелуй хлынул на них, словно поток.
Гладя ее спину, Андрей нащупал молнию платья и легким движением расстегнул ее, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности его поступка. И он это почувствовал, не став предпринимать попытку снять лишнюю материю.
Он поймал ее руки, которые бездейственно находились все это время в районе его груди, и оставил быстрый поцелуй на ее ладошках, а затем переключил внимание на ее шею. Здесь уже Калерия сама смело его поцеловала, дав при этом волю мужчине на осуществление своего недавнего желания.
Его забытые профессиональные движения – и через пару секунд платье теряет надежную опору. И Калерия уже вовсе этому не препятствует. Прижимаясь к Андрею как можно теснее, она положила свои руки к нему на шею и с каждым своим поцелуем, с каждым его ответом, начала терять контроль всей случившейся ситуации.
Через какое-то время Андрей смог оторваться от нее, но только лишь для того, чтобы аккуратно взять на руки и отнести на большую кровать, где несколькими часами позднее между ними наступил пик высокого наслаждения, где их жарким поцелуям не существовало предела, когда они только чувствовали и понимали друг друга без всяких слов, когда существовали только он и она на всем свете...

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Глава 17

Роман плюхнулся на свою любимую постельку после бурной ночки с очередной красоткой только под ранее утро, когда на улице только-только начало светать. Он весь был в предвкушении долгого и приятного сна, потому как завтра воскресенье, а это значит, что над ухом не прозвучит хор его писклявых будильников.
Он, словно, маленький ребенок, закутался поплотнее в одеяло и погрузился в манящий сон.
Однако Рома слишком рано обрадовался предстоящему выходному, потому что где-то через полчаса его грезы нагло потревожила мелодия мобильного телефона. Под нее, конечно, спать в принципе можно, но не очень-то приятно, потому как Роман любил спать в полной темноте и тишине. Первое можно создать даже днем при наличии жалюзи, а вот второе не всегда от него зависело.
Рома терпеливо слушал и ждал, пока мелодия все же прекратит играть и не станет больше его тревожить. Ну, или хотя бы звонивший посмотрит на часы и сам догадается позвонить несколькими часами позже, а лучше вообще к обеду. Тогда уж Рома точно выспится и захочет чего-то покушать. Вот после еды можно и беседовать на важную тему. А еще лучше, если телефон разрядиться прямо сейчас, и тогда, если звонившему все же очень приспичит с ним поговорить, то он не сможет это сделать даже при следующем же моментном наборе номера.
Однако, ничего того, о чем мечтал Малиновский, не случалось. Мелодия настойчиво продолжала играть, заставляя Романа с трудом вылезти из одеяла и поплестись на поиски мобильника. Нашел он его в очень странном месте: в своем ботинке. Видно, когда Рома положил мобильный на тумбочку в гостиной, то нечаянно столкнул его своей же рукой. А поднять как-то сразу не сообразил.
– Ну, кому я нужен такую рань? – пробурчал он сам себе под нос, машинально нажав на кнопку вызова, пару раз зевнув при этом. – Да, я слушаю... – протянул он.
– Малиновский, нам надо срочно встретиться! – знакомый мужской голос просто кричал в трубку, что Роман даже отвел руку от уха. – Слышишь меня, срочно!
– Жданов, это ты что ли? – сонно произнес Роман. – Не кричи, я чуть не оглох.
– Малина, это срочно! – Андрей продолжал громко требовать.
– Что, прямо сейчас? Вообще-то я спал, а ты...
– Да, сейчас!
– Слушай, Андрюх, – Рома снова зевнул, – а твоя срочность не может подождать хотя бы до обеда? К чему такая спешка?
– Не может, Рома! Если могла бы, я не позвонил! Давай через полчаса в нашем баре. Все, я жду тебя! – Андрей отключился.
– Да что слу... – хотел было Роман спросить что-то еще, но услышал лишь прерывистые гудки. – Ты мертвого подымешь, – сказал Роман сам себе и, зевая, неохотно поплелся в ванную комнату, тяжело осознавая, что ему придется на сегодня попрощаться со своей теплой постелькой.

* * *
Калерия проснулась только от того, что не нащупала рядом с собой теплого бока Андрея. После такой ночи, которая для нее казалась райской, она неизвестно откуда взяла, что как минимум утро тоже будет не менее божественным. Да что скрывать, где то в очень далекой, а может быть, и не очень далекой глубинке ее души она желала этого. Еще какие-то минуты она пребывала в тех ночных грезах, которые овеяли ее сердце каким-то новым ощущением, которое терять не хотелось.
Но реальность, увы, была отнюдь не на ее стороне. В одно мгновение она схватилась руками за голову, словно понимая, что совершила что-то непоправимое в своей жизни. И это действительно было для нее так. Она провела эту ночь не просто со своим начальником, который намного старше ее, она провела ночь с женатым мужчиной...
– Боже мой... – спохватилась она, лихорадочно вцепившись в одеяло. – Что же я наделала... О, Господи!
Затем Калерия быстро сбросила с себя одеяло, в тумбочке нашла первое же попавшееся ей платье, заколола волосы резинкой и соскочила с кровати.
Андрея она нашла уже одетым в свой костюм в гостиной за стеклянным столиком с бутылкой виски. Она четко видела его убитый взгляд, в котором отражалось не что иное, как безразличие. Безразличие не только ко всему миру, но и к ней.
Она медленно, опасаясь чего-то неожиданного от него, подошла к нему и села рядом с ним на диван. Посмотрела в его карие глаза.
– Выпить хочешь? – невзначай спросил он.
Калерия помотала головой из стороны в сторону. А потом аккуратно спросила:
– Что теперь с нами будет, Андрей Павлович?
– Не знаю, – ответил он, опрокинув стопку в себя. – Не знаю! – сказал он уже сильнее. – Забудь! Забудь, слышишь!
– Андрей Павлович... – попыталась она что-то сказать, но мужчина ее опередил. Он резко встал и почти закричал на девушку:
– Не знаю!!
Она же при этом тут же зажмурилась от его низкого тона, а когда открыла глаза, то Андрея уже рядом не было. Она лишь услышала хлопок двери. Мгновением позже Калерия переключила свой взгляд на бутылку с виски, а затем встала и вышла в гостиную. Вот здесь он только что вчера стоял, именно здесь она первый раз, а, возможно, и последний раз его поцеловала, а вот там, – Калерия взглянула на смятую постель, – все и закончилось.
К девушке моментом подступили слезы. С горечью осознавая все случившееся, и не зная, как теперь жить дальше, она кинулась на постель, и, уткнувшись лицом в подушку, стала плакать еще сильнее.

* * *
Рома прибыл в бар спустя час после настойчивого звонка Андрея. По правде говоря, он туда не особо спешил, учитывая то, что с некоторых пор он ведет трезвый образ жизни, и еще то, что половину сегодняшней ночи и средств в том числе он оставил в таком же заведении. И продолжать проводить свое время в нем дальше он явно не горел желанием.
Андрея в зале ему не составило особого труда найти: народу почти не было, а если и были, то тихо спали, поэтому Андрей одиноко сидел за столиком в центре в обществе дорогого виски. Он думал, что уже больше никогда не вернется сюда, кажется, уже забыл вкус этой золотистой жидкости, но пару рюмок вновь вернули все на свои места. Он не чувствовал ничего, кроме пустоты в душе, казалось, все потускнело и умерло разом. И только он сам приложил к этому руку.
Рома подошел к нему, присел напротив и даже удивился такому состоянию своего друга. Последний раз он вообще так пил при их ссоре после прочтения Катиного дневника. Однако задал вопрос все с прежним жизненным оптимизмом.
– Здорово, Андрюха, и по какому поводу празднуешь?
– Официант, виски, сюда! – вместо приветствия позвал Андрей работника заведения.
– Я не пью, – напомнил Рома. Правда Андрею на это все равно. – Ну, рассказывай, что у тебя такое стряслось? – Роман уселся поудобнее, глядя на Андрея, пытаясь одновременно понять, что же произошло. Конечно, он знал и понимал, что Андрей переживает из-за уезда Катерины, но что там могло такое случиться, что он вдруг решил отметить это алкоголем?
– Малина, – начал Андрей хриплым голосом, – я предал Катю.
– Чего? – удивился Рома, естественно не поверив. – Во сне что ль? Бывает! И не такое приснится! И только ради этого ты решил нарушить мой сон?
– Наяву, Малина, – тем временем продолжал Андрей говорить каким-то заупокойным голосом, опустошая стопку.
– Подожди, подожди. Ты это о чем? Ты что хочешь этим сказать? – насторожился Малиновский.
– Я провел эту ночь с Калерией. Тебе этого мало?
– Так, так, постой, – Рома потер лоб, пытаясь осознать только что сказанную фразу. Получилось не очень продуктивно, особенно, учитывая время суток. – Погоди, погоди. Где? У тебя с ней было?!
– Было, Малиновский! Все было! – повысил голос Андрей, наливая виски в стопку. – По полной программе!
– Ну, ты, Жданов, даешь! – Рома изрядно удивился. – И как?
– Отвратительно... – Андрей залпом выпил содержимое и немного сморщился.
– Что неужели она так плоха в постели, нежели на вид? Я не мог так ошибиться!
– Мне сейчас отвратительно! – уточнил Андрей. – Как я теперь Кате в глаза посмотрю...
– Ну как, как. Обыкновенно и посмотришь. Первый раз что ли?
– Нет, Ромио, то была инструкция, а сейчас...
От осознания содеянного и того, что прошлого уже не вернуть, Андрей решил теперь пить из самого горла. Так больше влезет. Вдруг и полегчает... Но попробовать то можно.
– Да ладно тебе. Что тебе мешает? Кате можно и не говорить. Что ты не имеешь права расслабиться? – Рома тем временем старался как-то ободрить друга, уверяя, что ничего страшного и не случилось. Все в порядке вещей.
– Дурак ты, Малиновский.
– Может быть, – согласился Роман. – И что это меняет? Андрюх, ну ты же об этом не жалеешь?
– Малина, я столько раз Кате делал больно, и столько же раз она меня прощала, – с каждым словом Андрей делал себе все больнее и больнее.
– Андрюх, да брось ты себя изводить. Ну, подумаешь, со всеми бывает.
– Нет! Она же любит меня. Любит, понимаешь?
– Понимаю. И что?
– Катя никогда меня не простит, – Андрей снова глотнул виски.
– С чего ты это взял? Ты же сам только что сказал, что она тебя любит. А, если любит, значит, простит. Логично?
– Я сам не прощу себя за это! – для убедительности, Андрей стукнул бутылкой по столу.
– Андрей, кончай ты так убиваться. Ничего же серьезного не произошло. Все живы, все нормально. Чего ты переживаешь? Кате я ничего не скажу, если ты боишься, что она что-то узнает. Ну?
– Я переспал с ней, ты это понимаешь! – закричал Андрей на все заведение. – Переспал! Я Катю оскорбил, ты это понимаешь?!
– Да, тише, ты! Тише! Не ори ты так! Понимаю я все!
– Ни черта ты не понимаешь! – огрызнулся Андрей, глотнув еще порцию виски. – Она же мне верила, она прощала мне все, она простила мне всю мою пакостную жизнь, а я... Я... – у Андрея заблестели глаза. – Я полное ничтожество... Я сволочь... Последняя и гадостная... Что так с ней поступил...
– Ну, Андрюх, перестань ты... Ну... – Рома подошел к нему, положил руку на плечо, хотел что-то сказать, но в последний момент посчитал лишним.
– Сядь, – сказал тихо Андрей. – Сядь, говорю.
Роман вернулся на прежнее место.
– Скажи, а если бы Катя не меня, а тебя бы полюбила, ты бы смог ради нее измениться? Ты бы смог ее полюбить после всех тех, кто у тебя был?
Рома решил, что эта фраза – не что иное, как бред после столького разом выпитого количеством спиртного. Поэтому не воспринял ее всерьез.
– Андрей, по-моему, это не имеет никакого значения.
– Нет, ты ответь! Почему я? Почему она выбрала меня, а не тебя? – задавался Андрей вопросами. – Кто ей сказал, что она любить меня должна?
– Я думаю, тебе лучше задать все эти вопросы непосредственно своей жене. А мне лично и так хорошо живется без всякой любви.
– Не зарекайся!
– Знаешь, Андрей, зарекайся или нет, но это факт. Слушай, ты сегодня спал вообще? Думаю, нет. Поедем ко мне! Ты хоть приведешь себя в норму.
– Я Кате все расскажу, – выпалил Андрей.
– Зачем? Ты что? Нет, послушай, так с бухты-барахты ничего не делается. Пойдем, пойдем ко мне, и это не обсуждается!
Рома встал из-за стола, подошел к Андрею, демонстративно отобрал у него бутылку.
– Официант, счет, пожалуйста, – позвал Рома обслуживающего заведения.
– Официант, водки! Графин! – прокричал Андрей.
– Не надо ничего, кроме счета! – быстро поправил Рома и тут же обратился к Андрею: – Куда тебе водки еще? Ты видел себя? В каком ты состоянии!
Официант немедленно принес счет, Рома достал из бумажника пятитысячную купюру и вложил в буклетик.
– Андрей, пошли! Дома я тебе предоставлю два графина водки! А сейчас пошли отсюда!
Андрей нехотя вышел из-за стола, опираясь на друга, так как ноги сами собой уже не так твердо держали хозяина на ногах. Благо Рома оставил свою машину в нескольких шагах от входа в бар. Так что друзья добрались до нее без приключений.

* * *
Воскресенье прошло мрачно и горько как для Андрея, так и для Калерии. Он даже не предпринимал попытки позвонить ей, что-либо объяснить, потому как сам не знал, что должен объяснять даже самому себе. Он не понимал, как так все быстро получилось, как он так смог просто ей отдаться, чем она вскружила ему голову до такого поступка?
Примерно такими же вопросами задавалась и Калерия. Как она теперь пойдет на работу, как она теперь посмотрит в глаза Андрею, и что теперь с ними будет дальше? Она горько осознавала и почти понимала весь исход – Андрей ее бросит. Бросит, потому что у него есть жена, которую он любит. Этим все объяснимо. Он просил ее забыть об этой ночи, только как можно теперь ее забыть, когда они оба приложили все усилия, чтобы она состоялась. Именно такой, какой случилась, взаимной. Отрицать бессмысленно, что Калерия не хотела близости с Андреем, бессмысленно врать, что она к нему равнодушна. Да, эти чувства совершенно иные, чем были к Роману, они просто другие, потому что Андрей – личность иная. Теперь уже бесполезно задаваться вопросом: почему все это случилось у нее с Андреем, а не с Романом? Какая теперь разница, уже случилось. И назад время не обернешь.
Второго шанса нет, а что-то исправлять уже поздно.
Калерия с тоской понимала, что теперь вся ее дальнейшая жизнь целиком и полностью в руках Андрея. Только от его решения зависит ее будущее, их будущее, которое казалось ей отнюдь не в розовом цвете...

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Да... Невеселая картинка....(( Бедный Андрей, бедная, Калерия....

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

Глава 18

Вот уже больше часа Андрей находился в своей машине возле "Зималетто". Он думал о Калерии. Как сейчас войдет в компанию, как встретит ее где-то в коридоре, как возьмет за руку и уведет к себе в кабинет...
Вчера он у Ромы ночевать не остался, тот все равно не поймет его чувств, поэтому его родная спальня стала тем местом для ночных размышлений. Если бы только они привели к какому-нибудь итогу...
Но, увы. Уезжая на работу, Андрей так и не знал, как ему теперь жить с его предательством. Оно его мучило, терзало, давило на совесть. Ведь раньше, когда он подобно поступал, возвращаясь по ночам к Кире, с ним такого не происходило. Он и не задумывался над тем, что будущей невесте может быть больно. Да, со временем он понял это, понял, как она все это терпела, долго терпела и прощала. Как простила любимая Катенька, которой он поклялся быть верным всю оставшуюся их жизнь.
А еще несколько недель назад он мечтал о ребенке... Об их с Катей ребенке, наследнике компании, их любимого дела. Он был уверен, что Катя не меньше этого же хотела. А теперь... Какой теперь может быть ребенок после того, что он натворил?
Ведь по приезду сюда, в "Зималетто", он горел другим желанием: обнять Калерию, поцеловать ее, прижать к себе и успокоить. Он прекрасно помнил ее переживания, которые четко отражались на ее личике. Но долг его горестно мучил. Долг, именуемый Катериной.
Как он теперь, слыша ее голос в телефоне, будет говорить, что любит, ждет и скучает?
Андрей встряхнул головой, потер усталые глаза и медленно вышел из машины.
"Я должен поговорить с Калерией. Я знаю, что от нашего разговора зависит сейчас все мои последующие действия", – с такими мыслями Андрей подошел к вертящимся дверям.
Его довольно радостно поприветствовал Потапкин, надеясь удовлетворить свое любопытство вопросом: "А где же ваша верная спутница?", на который Андрей только грозно посмотрел на охранника, что тот даже пожалел, что помыслил о таком вопросе.
На этаже его непосредственно встретил никогда не дремлющий женсовет в лице пока что Амуры.
– Доброе утро, Андрей Павлович! – поприветствовала она вице-президента. – Как прошли выходные?
– Замечательно, – буркнул Андрей, лишь бы только секретарша от него отстала, и сделал шаг вперед к своему кабинету.
– А почему вы сегодня один? – этот вопрос его заставил задержаться на месте. – Калерия Анатольевна предпочла приехать на работу самостоятельно?
Андрей повернул голову в сторону Амуры и косо на нее посмотрел. Внутри все в миг закипело, запылало огнем и он сорвался:
– Не твое дело! – закричал он во весь голос. – Не суй свой нос, куда не следует! Оторвут ненароком! – просверлил он ее своим укоризненным взглядом и, поняв по ее словам, что Калерии еще нет в "Зималетто", проследовал к себе в кабинет, оставив Амуру на ресепшене с пятирублевыми глазами.
"Зачем же так грубо то? Я что ль виновата, что вы поругались?" – задалась вопросами Амура.
Минут через десять к бурным фантазиям Амуры присоединилась Шура. Она только что поймала Андрея Павловича по пути в свой кабинет и сообщила, что ему срочно надо появиться на производственном этаже.
Как только Андрей скрылся из виду секретарш, их обсуждение снова обрело полную силу. Амура поделилась с подругой, как ее встретил начальник: он приехал на работу один и явно не себе, а Шура непременно с ней согласилась, так как тоже испытала на себе не слишком приятные ощущения после встречи с вице-президентом.
Еще через минут пятнадцать к их обсуждению присоединилась Мария, которая со спехом сообщила подругам, что видела, как Калерия вышла из автобуса. Она буквально пулей влетела в "Зималетто", чтобы с ней не встретится. Однако по непонятным для нее взглядам подруг поняла, что зря так поступила.
Впрочем, у Маши все равно бы ничего не вышло. Калерия не из тех людей, которая могла всем и каждому выдать тайны своей жизни, особенно, когда зашла в такой тупик. Самое противное, что, кроме Андрея, ее никто не смог бы понять.
– Здравствуйте, Калерия Анатольевна! – почти хором поприветствовал ее женсовет, окидывая взором шести глаз.
– Здравствуйте, – сказала она печальным голосом.
– А почему это вы опаздываете? – решила подколоть ее Амура. – Рабочий день начался между прочим как полчаса назад! Не хорошо это, знаете ли?
– Извините, этого больше не повторится, – ответила она с неким безразличием.
– Нет, ну, если Андрей Павлович вам это позволяет... – протянула Шура. – Кстати, а почему вы сегодня порознь? Что-то случилось?
"Перестали мы с Андреем Павловичем... Разве этого мало?"
Но естественно вслух Калерия озвучила совершенно иное:
– Андрей Павлович уже здесь, да?
– Да, он на производственном этаже по важному делу, – ответила Шура.
– Спасибо, – произнесла Калерия. Она хотела что-то ее сказать, но посчитала лишним.
И как только девушка удалилась в сторону президентского кабинета, Амура тут же всем дала команду собраться в туалете и обсудить все произошедшее без посторонних ушей типа Клочковой и Воропаевой.

* * *
"Наконец-то! Мое родное "Зималетто"!" – с этими мыслями я вышла из такси, которое остановилось напротив высотного здания дома моды.
– Как же я по вам всем соскучилась! – произнесла я уже вслух самой себе, окидывая взором стоянку. Черный джип Андрюши на месте, значит, любимый муж уже на работе, красный "Мерседес" у обочины – сегодня Николай, небось, будет плясать от радости, что больше не придется играть комедию перед Андреем. А вот серебристого "БМВ" на горизонте не видать.
"Роман Дмитриевич как всегда проспал!" – с улыбкой заключила я такой вывод, впрочем, он меня ни чуть не расстроил. Сегодня я готова была всем все простить. Даже Роману Дмитриевичу. Вчера же было воскресенье, бурная ночка в разгаре. Конечно, это не повод опаздывать на работу, но в конце концов я сегодня тоже приехала на нее совсем не к десяти.
Сергей Сергеевич встретил меня чуть ли не с аплодисментами, насколько хотел выразить свою радость при виде меня спустя двухнедельного отсутствия. Я, конечно, при всем своем желании как бы ни хотела продолжить с ним беседу, но все же большего удовольствия мне бы преподнесла встреча с мужем, нежели с охранником. Поэтому я вежливо объяснила, что у нас с ним еще будет масса времени поболтать, а пока лучше все же заняться непосредственными обязанностями.
Поднявшись на этаж, как я и предполагала, женсовет не застала. Ну и им я сегодня по случаю своего возвращения все прощаю. Девочек уже не исправить. Я, конечно, понимаю, что обсуждение очередной пассии Малиновского намного интереснее выполнения поручений вице-президента, но все же!
Ах, да пускай! С ними я еще обязательно встречусь! А сейчас надо преподнести сюрприз Андрюше!
Ох, как же я по нему соскучилась! Казалось, не видела вечность. Вся обида на него давно прошла, вся душевная боль давно исчезла. Только увидеть его глаза, прикоснуться к его губам и больше ни на минуту от себя не отпускать!
Зайдя в его кабинет, к сожалению, мужа я не обнаружила. Но расстраиваться не поспешила. Раз машина его здесь, значит, он где-то в компании.
Но искать его по всем ее углам по мне так довольно утомительно, поэтому я двинулась в сторону своего кабинета...
То, что он был открыт, в смысле не заперт, меня не удивило. У Андрея всегда имелись вторые ключи на всякий случай. А вот то, что зайдя внутрь, я увидела около шкафа с грудой документов в руках незнакомую мне девушку, привело в изумление. Но, вспомнив в сию же секунду слова Андрюши, я, кажется, поняла, кто она.
– Здравствуйте, – тихо поздоровалась девушка, придя в некий ступор. Она буквально застыла на месте, увидев меня. Неужели я такая страшная и некрасивая, что при виде меня можно превратиться в статую?
– Здравствуйте, – проявила и я приличие, пройдя в кабинет, положив сумку на диванчик. – А вы, должно быть, президент фирмы "Адель"? Я правильно понимаю?
– Д-да, – промолвила она, смотря мне в глаза, будто увидев во мне инопланетянина, не иначе!
– Очень приятно. Екатерина Валерьевна, президент "Зималетто", – представилась я, подойдя к ней поближе. – А с кем наша компания имеет честь заключить контракт?..
Но девушка явно проигнорировала этот мой вопрос. Она стояла совершенно неподвижно, казалось, будто уходит куда-то в свои мысли.
– Вы жена А-андрея П-павловича? – спросила она, делая паузу после каждого слова.
– Да, жена Андрея Павловича, – подтвердила я, хотя в упор не понимала, какое сейчас это имеет отношение. Но, если для нее это так важно, пускай лично убедится. Это не тайна, скрывать нечего. – В мое отсутствие он вел все дела компании.
В следующее мгновение от ослабления опоры рук девушки листы бумаги покрыли пол кабинета, а она сама чуть не легла с ними рядом. Хорошо, что я успела ее поддержать за локоть и усадить на диван.
– Что с вами? Вам плохо? – испугалась я такой столь неожиданной реакции девушки. – Сейчас!
Я мигом рванула к столику, на котором стоял графин с водой, и быстро налила в стакан бесцветную жидкость.
– Держите, – подала я ей стакан. Девушка аккуратно взяла его из моих рук, сделала пару глотков, а затем подняла свои глаза на меня.
"Жена Андрея Павловича... – крутилось у Калерии в голове. – Она вернулась... Сегодня..."
– Как вы? Все в порядке? – спросила я, присев рядом с ней, продолжая пребывать в волнении.
Она кивнула мне головой и лишь шепотом произнесла: "Извините меня".

* * *
Андрей стрелой пронесся мимо ресепшена, чем вызвал еще более бурное обсуждение женсовета, но затем вернулся, чтобы уточнить для себя одну очень важную вещь: приехала ли Калерия.
Узнал. Но легче от этого ему отнюдь не стало. Он понимал, что рано или поздно им нужно поговорить!
Долго не раздумывая и не выжидая перед кабинетом подходящего момента, он постучался и в следующую же секунду распахнул дверь...
– Калерия, я... – он остановился, увидев не ту, которую желал... Нет, он Калерию то увидел, но в том то и дело, что в обществе вернувшейся из Швейцарии жены. – Катя?! – его ошеломленные глаза в этот момент сказали все. Но не для меня. Я, казалось, его реакцию не видела в упор. Для Калерии. Она только-только отходила от услышанного мной. Пытаясь понять, видимо, что произошло, Андрей так и остался стоять возле двери, не нарушая между нами дистанцию. – А... А чего ты не позвонила? Чего ты не предупредила, что... Ты... Ты сегодня приедешь? Я бы... Я... – он начинал на ходу придумывать фразы, будто давая себе какие-то объяснения.
– Андрей, так я уже здесь! – улыбнулась я ему широкой улыбкой, чувствуя, как у меня в душе все начало расцветать только лишь от одного взгляда на любимого мужа. "Как же я по тебе, родной мой, соскучилась!" – с этими мыслями я подошла к Андрею. – Хотела сделать тебе сюрприз.
– Да, у тебя получилось, – сказал он несколько нервно, глядя при этом на Калерию. Она так вообще думала, что просто провалится сквозь землю от стыда перед Катериной, перед Андреем и перед самим собой в том числе.
– Извините меня, – она встала с диванчика, быстро поставила стакан на стол и выбежала из кабинета.
– Андрюш, но ты хоть бы нас познакомил с нашим юным президентом, – произнесла ласково я, взяв мужа за руку. – А то мне кажется, что я ее чем-то испугала.
– Ты?
– Да, мне так показалось, по крайней мере.
– Да нет, просто Калерия..., то есть Калерия Анатольевна... Она не ожидала, что ее встреча с президентом будет такой, – сказал Андрей какую-то глупость, которая первая пришла на ум.
– Калерия Анатольевна? – переспросила я, дивясь такому редкому имени. – Какой такой, Андрюш?
– Неожиданной... Просто она такой человек... Ее надо подготовить заранее...
"И меня тоже!" – добавил он сам себе.
– Но я же не волк какой-нибудь, – улыбнулась я. – Но ты прав, ко всему надо готовиться заранее. Господи, Андрюшенька, как я по тебе скучала! Если бы ты только знал! – я, наконец, позволила себе его поцеловать, целиком и полностью будучи уверенна, что он мне ответит тем же.
Однако этого не произошло. Он, конечно, ответил мне пару раз, но былой взаимности я не почувствовала. Будто его что-то держало, что-то не давало, мешало поцеловать меня в ответ, но он тщательно это скрывал.
– Кать, но мы же на работе, – сказал он эту до жути банальную фразу, отвернув голову в сторону.
– Обычно, это я говорю, когда ты пристаешь ко мне перед очередным отчетом! Ну и что, что на работе? – я снова потянулась к его губам, забыв то, что мне почудилось секундами ранее. Естественно, мне почудилось! Потому что я очень хорошо помнила, как Андрюша рвался ко мне, лишь бы только быть рядом со мной.
– Кать, но давай не сейчас, – Андрей как-то холодно ответил мне.
– Ты злишься на меня, что я уехала, не предупредив тебя? Прости, любимый мой, но так нужно было для нас. Прости меня, Андрюш, я тоже очень переживала...
– Нет, Кать, нет! – он тут же перебил меня. – Что ты! Я не сержусь на тебя. Я наоборот очень рад, что ты вернулась, – наконец, Андрей сообразил, чего от него хочет услышать супруга. Однако с каждой секундой пребывания рядом с ней ему становилось все мучительнее и больнее врать ей, врать самому себе. Он понимал, что должен обнять ее, расцеловать, сказать массу ласковых слов, а лучше увезти домой и провести этот день, вечер и ночь только с ней! Да, возможно, именно так он и поступил бы, если бы не та роковая ночь с Калерией, которая затуманила ему всю голову. – Я же ведь очень переживал за тебя.
– Правда? – заглянула я в его глаза и только сейчас увидела в них бескрайнюю усталость. Конечно, хоть я оставила все дела на Колю, но основная ответственность естественно лежала на Андрюше. Даже взять нашего партнера. Конечно, чтобы подписать контракт, надо себя очень хорошо зарекомендовать, а это довольно большой труд, который целиком и полностью лежал на муже. – Андрюшенька, ты какой-то уставший. Прости меня, пожалуйста, что я так...
– Да, нет, Катюш, все в порядке, – теперь он нашел в себе силы обнять меня и, прижавшись к нему, я думала, что простою вечно. – А почему ты уехала? Малиновский сказал, что у тебя какие-то проблемы со здоровьем? Это правда?
– Со мной все хорошо. Правда. Но нужно было кое в чем убедиться, и это можно было сделать лишь только за границей.
– В чем? – заволновался он немного.
– Давай вечером об этом поговорим, ладно?
– Да, давай, так будет лучше! – быстро согласился он, понимая, что чем короче будет их разговор, тем лучше. – Кать, ты прости, мне ехать нужно. На встречу с поставщиком тканей.
– А, так чего же ты сразу не сказал? Поедем вместе.
– Кать, но я думал, что ты проездом... Домой заедешь... Там... К родителям...– Андрей снова замешкался.
– Так я к ним уже заехала. Побыла немного и сразу на работу, к тебе. А хочешь, ты оставайся, я одна встречусь. Все-таки это входит в мои обязанности.
– Нет, Кать, я сам съезжу. Дело в том, что этот поставщик от "Адель". У нас небольшая договоренность. Но ты не подумай, все хорошо.
– Я ничего не думаю. Я просто тебе верю, – я поцеловала его в щеку, а затем взяла сумку и вернулась обратно к мужу. – Поедем тогда вместе!
– Хорошо. Только я забегу к Калерии Анатольевне и поедем.
– Да, конечно!
Он пропустил меня вперед и, немного помедлив, вышел следом за мной.

* * *
Все время оборачиваясь назад, Калерия даже не заметила впереди идущего Романа, поэтому врезалась в него в прямом смысле этого слова.
– Ой, простите, – подняла она на мужчину свои глаза, в которых уже успели набухнуть слезы, – Роман Дмитриевич.
– За что же? – заглянул он ей лицо и улыбнулся своей очаровательной улыбкой. – О-о, – заметил он печаль в ее взгляде, – что случилось? Кто тебя обидел? Опять Вика?
– Нет, все нормально, – ответила девушка, пряча лицо от вице-президента.
– Как же нормально, когда ненормально! – он аккуратно коснулся ее подбородка и приподнял его. – Что произошло? Вы поругались с Андреем?
– Хуже. Его жена... Вернулась...
– Катя? Вернулась? Когда? – в миг оживился Малиновский, радуясь такому событию. – Сегодня? Так это прекрасно! Наконец, Андрей перестанет хандрить!
– Что же теперь будет? Я даже не представляю... – она заплакала.
– А что будет? Все прекрасно будет! Ты давай только не плачь. Ты с Андреем разговаривала уже?
– Нет еще. Но вы же знаете, что произошло...
– Знаю, Калерия, знаю. И говорю тебе, приезд Катерины – не повод для слез, понятно? Для начала нужно поговорить с Андреем и все решить. Кстати, где он?
– В кабинете. Они там с женой разговаривают... – Калерия всхлипнула, а затем вытерла слезы рукой.
– А-а, но пусть разговаривают. Мы им мешать не будем. Пойдем пока ко мне в кабинет, – он взял ее за руку.
– Нет, не надо, Роман Дмитриевич.
– Надо! Пойдем. Я тебя не укушу, – улыбнулся Рома и повел девушку за собой в кабинет.
Минут через пять в него ворвался Андрей.
– Рома, займи Катю! – тут же потребовал он. – Чем хочешь, займи и ни слова ей о нашем вчерашнем разговоре! Калерия, пойдем! – обратился он уже к девушке, скромно сидящей на кресле.
– Жданов, а ничего, что это твоя жена? – спросил Рома. – Почему я ее должен чем-то занимать?
– Малина, потом! Помоги мне сейчас! – волновался Андрей. Затем он взял Калерию за руку и быстро вывел из кабинета на глазах Катерины.
Разве что какую-то тревожность я заметила в чертах поведения мужа. Но снова поймала себя на мысли, что это лишь его усталость или наоборот радость от моего присутствия. Я же знаю, как он любит нашу фирму и старается сделать все возможное для ее улучшения.
– Екатерина Валерьевна, с приездом! – радостно произнес Рома, подойдя по мне, не упустив возможность наклониться ко мне и взять мою руку, чтобы поцеловать. Но на этот раз я оказалась хитрее, так что быстро ее высвободила. Хватит мне уже лишних подозрений.
– Спасибо. Очень рада вас видеть снова в "Зималетто", Роман Дмитриевич.
– Катенька, взаимно! Надеюсь, Швейцария оправдала ваши надежды на чудесный отдых?
Я прошла в кабинет, присела на кресло, все равно Андрея ждать, так что придется вести светскую беседу с Романом Дмитриевичем. Впрочем, и у нее есть свои цели. "Сейчас я и поинтересуюсь, как у нас продвигаются дела фирмы, а заодно и спрошу про представителя "Адель"", – подумала я.
– Я полагаю, мой рассказ о том, как я провела время в Швейцарии, не будет вам интересен с той стороны, которую вы желаете услышать.
– Но почему же, Катенька. Любой ваш рассказ для меня интересен!
– Не преувеличиваете, Роман Дмитриевич. Лучше вы мне расскажите, чем располагаете про нашего будущего партнера.
– Э-э про Калерию Анатольевну? – немного удивился Рома.
– А что у нас еще есть партнеры, о которых я не знаю? – задала я встречный вопрос.
– Да нет. Но в прочем, а что рассказывать то... – Рома присел на краешек стола и начал свое повествование.

* * *
Андрей ввел Калерию в свой кабинет и тут же закрыл за собой дверь на ключ, опасаясь только одного: случайного входа жены. Он совершенно не был готов сейчас ей все рассказать, впрочем, готов ли он будет сказать правду ей позже, вопрос еще тот. Все слишком для него запуталось в один момент.
– Андрей Павлович, я...
– Калерия, послушай меня, – он сразу же подошел к ней вплотную и обнял за плечи, – я не могу без тебя! Не могу, слышишь? – он обхватил ее лицо своими ладонями и поцеловал. Казалось, это стало ответом для девушки на половину ее вопросов.
– Просто, Лера... – сказала она после поцелуя, слабо улыбаясь ему.
– Лера, Лерочка, я всю ночь о тебе думал, о нас, как жить дальше. Лера, честно признаюсь, я не знаю, пока не знаю. Но обещаю тебе, я что-нибудь придумаю.
– А как же ваша жена? Вы теперь меня бросите, да? – произнесла она, пугаясь своих же слов. Эта нить, которая возникла между ней и Андреем, казалось, в этой суточной разлуке только укрепилась, и разорвать ее станет ударом. Для их обоих.
– Ты с ума сошла! Как я могу тебя бросить? Нет, выброси это из головы, поняла?
Калерия закивала головой.
– А жена... А жена пусть тебя не волнует. Она ничего не узнает о нас с тобой. Я ничего ей не скажу. Никто ничего не узнает о том, что между нами было, слышишь? – Андрей посмотрел ей в глаза и увидел в них бескрайнюю тревогу, волнение. И чтобы хоть как-то взять все эти переживания на себя, он прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
– А как же Роман Дмитриевич?
– А что Роман Дмитриевич? О, да не бери в голову. Этот рот раскроет – пожалеет, что родился. Главное, веди себя, как прежде, будто ничего не случилось, хорошо?
Калерия только слабо улыбнулась, не сводя взгляда с Андрея.
– Ну, все, все, не переживай. Катя ничего не узнает. Пойдем, у нас же встреча с поставщиком, помнишь?
– А ваша жена? Она тоже поедет с нами?
– Да, она как президент обязана быть на таких встречах.
– Я боюсь! Я не могу! – тут же испугалась Калерия, осознав, что ее совесть просто не позволит находиться рядом с Андреем Павловичем в присутствие его супруги.
– Чего ты испугалась? Я же с тобой буду.
– Нет, – Калерия решительно сделала шаг назад. – Я не смогу смотреть ей в глаза, зная, что все это случилось! Езжайте без меня.
– Калерия, но не думай об этом. Мы с тобой для всех только деловые партнеры. А с Катей тебе все равно придется поговорить. Она президент "Зималетто" и обязательно захочет услышать твое мнение о нашей компании, – объяснил Андрей, подойдя к ней, снова обняв ее.
– Но что я ей скажу?
– Все, что мне говорила, когда я тебе показывал компанию. Помнишь, как тебе все тогда понравилось? В каком ты была в восторге от всего увиденного, вспоминаешь?
– Да, но... Одно дело вам, другое – президенту.
– Не волнуйся, – ласково произнес он, гладя девушку по волосам. – Я Кате объясню всю твою ситуацию. Она все поймет.
– Андрей Павлович, езжайте без меня. Я пока с мыслями соберусь, что вашей жене говорить.
– Хорошо, – согласился он. – Может быть, ты и права. Тогда оставайся у меня в кабинете, работать будешь здесь.
– Нет, так нельзя. Так мы еще больше слухов соберем. Куда угодно уйду, но только не с вами!
Андрей тяжело вздохнул от того, что понимал, насколько Калерия права. Им нельзя быть вместе ни на работе, ни душами. Просто нельзя. Но пересилить себя было еще труднее.
– Но не к Малиновскому же тебя посадить?
– Пускай! Пускай к Роману Дмитриевичу. Вы же говорили, что он любит молодых девушек. Чем я для него плоха? Главное, на вас не подумают.
– Да ты что? Малиновский тебе покоя не даст! С его-то шуточками дурацкими, так вообще!
– Ничего, я стерплю. Мы найдем с Романом Дмитриевичем общий язык, – заверила Калерия.
– Нет, лучше я пойду к Малиновскому, а ты будешь работать в моем кабинете, – он снова окинул ее своим взглядом, аккуратно провел рукой по ее щеке, а затем нежно поцеловал. Они оба желали, чтобы их наслаждение длилось как можно дольше, однако слишком в их отношениях было все шатко. Калерия первой сделала шаг в сторону со словами:
– Андрей Павлович, идите. Вам пора. Жена будет волноваться.
Он, только лишь понимая, что снова придется надеть маску перед женой, снова придется притворяться, подошел к двери, открыл замок и замер. А затем быстро развернулся и возвратился к Калерии, чтобы покрыть ее губы поцелуем...

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Я не могу. У меня сердце разрывается! Так жалко К и А!... Но и Катю, конечно, по-человечески... Но... Ты же знаешь любимую пару всегда жальче.... А я очень полюбила Калерию\Андрея...

Очень понравилась его фраза: "Рома, займи Катю!" Мысленно вторила ему: "Да, Ромочка, займи...." А женсовет сегодня раздражал меня....

Вот такие дела... Жду проду!

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

Неееет. Это же кошмар. Только не Катя и Андрей. Надеюсь он поймет что это ошибка.

Знаю... Особенно чересчур неканонную пару. И автор совсем не слушает своих читателей, вернее его вдохновение не слушает хозяина насчет Калерии и Андрея. Это я к той альтернативе, о которой мы с тобой долгими вечерами беседуем.
Siobhan, Спасибо, что читаете.
Автор полагает, что поймет, но не сразу. А вы любите канонную пару?

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Вы замечательно пишите, как же не почитать . И да, я больше люблю Андрей/Катя. На душе как-то хорошо лежит.

Спасибо. Приятно. Понятно, буду знать, какие интересы в плане пейринга у моих читателей.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

* * *
Я прибыла на встречу, которая должна была состояться в элитном московском ресторане в центре столицы с приличным багажом знаний о нашем будущем партнере, о Калерии Анатольевне. По правде сказать, эту юную девушку мне искренне стало жаль после того, что мне рассказали о ней муж и Роман Дмитриевич. Она действительно еще слишком молода и неопытна, чтобы руководить фирмой отчима, который так жестоко с ней поступил, не оставив никакого выбора. Я знала одно – девушке надо помочь, обеспечить все условия, чтобы ей было комфортно и у нас, и, разумеется, постепенно ввести ее в курс дел. Конечно, показ всего здания и бумаг с отчетами – это хорошо, но во всех делах есть свои тонкости.
Я не удивилась, почему она не поехала вместе с нами, хоть ей и полезно было бы присутствовать на таком мероприятии. Конечно, ей сначала нужно привыкнуть к новому месту работы, к новому коллективу, а уж потом исполнять свои непосредственные обязанности.
В часы непосредственно самой встречи с поставщиком я уже который раз убеждалась, что с Андрюшей что-то не то. Но, что именно, понять так и не смогла. По крайней мере, я была уверенна, что мне уже ничего не чудится. Я своего мужа прекрасно знаю в те моменты, когда он чем-то обеспокоен. Вот сейчас был как раз один из таких. Андрей старался больше молчать, давая мне возможность все решать самой. Мне в какой-то момент показалось, что он пребывает в своих известных только ему мыслях, что они сильно тревожат его. И я полагала, что все это скопление усталости.
Когда спросили его мнение после вывода по важному вопросу, Андрей как-то скомкано ответил:
– Все прекрасно. Меня все устраивает. Извините, – он покинул столик и направился к выходу.
Конечно, на такую реакцию мужа я заметно встревожилась. Обычно, он всегда доводил такие встречи до конца, так как ткани – это одно из важных звеньев нашей компании. Нельзя допустить ни малейшей ошибки, иначе потом не оберешься скандала от нашего дизайнера. Любит он устроить взбучку, когда найдет хотя бы малейшую оплошность.
– Извините. Я сейчас, – попросила прощения я за столь нежданный момент и следом вышла из ресторана.
Андрей стоял возле своей машины, облокотившись на бампер, наблюдая за проезжей частью.
– Андрюш, что с тобой? – поинтересовалась аккуратно я. – Что случилось?
– Ничего, Кать, все в порядке, – ответил он, стараясь не выдавать своих трагичных дум о Калерии.
– Но я же вижу, что что-то не так, вижу твои переживания, терзания. Андрей, я твоя жена, я очень тебя люблю, и ты можешь мне рассказать все. Я обязательно помогу.
– Спасибо, Кать, ты зря волнуешься. Со мной все в порядке, правда. Я просто за Ромку переживаю. Как он теперь с его-то состоянием и без любимого виски будет по барам ходить? Алкоголь то теперь ему нельзя... А без него, сама понимаешь...
– Андрей... – улыбнулась я. – Я думаю, Роман Дмитриевич не станет употреблять спиртное, тем самым вредить себе. Ну, а в баре, наверное, можно и соку заказать. Яблочного. Цвет, как у виски.
– Полагаю, одного цвета Малиновскому будет не достаточно, – соврал Андрей. Как же ему противно было сейчас прикрываться собственным другом перед Катериной, лишь бы только она не поняла, о чем на самом деле он переживает. Но ничего более правдоподобного, кроме гепатита Романа, Андрею в голову не пришло. И Катя, кажется, поверила.
– Я рада, что ты больше не сердишься на него.
– Да разве я могу на него сердиться? Он же мой лучший друг и чтобы он не сделал, его можно лишь пожалеть, но не обижаться. У него же нет такой женщины, как ты! Ну ладно, пойдем, а то нехорошо получилось.
– Да, пойдем, – улыбнулась я Андрею и с легким сердцем была готова продолжить обсуждение нашей прежней темы.

* * *
По возвращению в "Зималетто" на меня обрушился со всей великой радостью наш женсовет, который галдел от изумления, когда это они успели проглядеть меня с утра. Впрочем, причина у них была очень веская: обсуждение Андрея и Калерии стояла на повестке уже который день. Наперебой они пытались узнать у меня, где я находилась столько времени, все ли со мной в порядке, ничего ли не случилось. Непременно они готовы были выслушать мой долгий рассказ, однако, я аргументировала свой отказ его повествования тем, что мне нужно решить важные вопросы с Калерией Анатольевной. Кажется, при упоминании только одного ее имени девочки заметно смолкли и сказали, что с ней мне надо быть осторожнее. Что именно они вкладывали все вместе в это слово, я так и не поняла, впрочем, у нас еще будет время об этом поговорить, а пока я пожелала девочкам успешной работы и попросила Марию найти Калерию и передать ей, что я жду ее в своем кабинете.

* * *
– Так, Малиновский, разгребай весь свой хлам, я переезжаю к тебе! – с этими словами Андрей вошел в кабинет к другу, отрывая его от раскладывания каких-то документов по папкам.
– Что значит переезжаешь ко мне? – не понял намека Рома.
– То и значит. Теперь будешь хоть делом занят на работе! Я проконтролирую! И освободи мне еще вот этот шкаф, – указал Андрей на первую створку, которая стояла ближе к нему, и вышел за дверь.
Рома пожал плечами в ответ на все только что вышесказанное, но так и не понял, с какой стати его ждут такие перемены.
– Андрей, Андрей, погоди! – окликнул он его, выйдя за ним. – Я не понял. Объясни, зачем тебе переезжать в мой кабинет? Тебя что свой не устраивает?
– Устраивает, Рома, только теперь в нем будет работать Калерия, – ответил он и направился в свой кабинет. – Давай помоги лучше документы перенести.
– А-а, вот в чем дело, – дошло до Ромы, и он следом поплелся за Андреем. – А Калерия то твоя в курсе таких перемен? И вообще, чья это дурацкая идея ущемлять мое законное пространство?
– Я не понимаю, Малина, тебя что-то не устраивает? – спросил Андрей, дав в руки Роме стопку документов, которые он быстро смел со своего стола. – Неси давай!
– Мне-то все равно, я же о тебе переживаю. Ты же у нас теперь не знаешь, как жить со своей женой. Полагаешь, ей понравится такая твоя бескорыстная помощь нашему партнеру, а?
– Пусть тебя это не волнует, она уже об этом знает и вполне одобрила мою идею. Иди, давай!
Положив две груды документов на стол Романа, Андрей понял, что это никуда не годится. Места для двоих все равно не хватит, освобождай стол или нет.
– Послушай, Жданов, а ты не мог подать Кате другую идею насчет своего рабочего места, а? Ты полагаешь, вот так можно работать?
– Полагаю, что нет, поэтому ты сейчас идешь вниз за рабочими и говоришь им принести стол из конференц-зала и поставить его... – Андрей огляделся по сторонам, немного помыслив, на чей вид друга Рома подумал, что сейчас его кабинету грозит ни как иначе, как глобальная перестановка, – вот к этой стене. Шкаф передвинем к окну, поставим поплотнее и как раз!
– Прекрасно. А почему я должен идти за рабочими?
– Да, ты прав! Схожу я, а ты пока шкаф освобождай, – Андрей еще раз прикинул будущее расположение своего рабочего места и покинул кабинет.

* * *
– Катюха, привет! – услышала я появившийся голос в своем кабинете, который исходил от Николая. – Можно?
– Коля! Привет! Конечно, можно! – выйдя из-за стола, я подошла к нему и по-дружески обняла.
– Наконец-то, не прошло и года, как ты вернулась! А то я уж думал, что ты поселиться решила в своей Швейцарии!
– Коль, но ты же знаешь все, знаешь, что такие дела быстро не решаются, – напомнила я Николаю, по какой причине я собственно уезжала.
– Да, знаю я, вот поэтому и радуюсь, что моя миссия вранья твоему мужу слава Богу закончилась! – Коля присел на диван. – Что тебе сказали то? Судя по твоему настроению клетку всаживать не будут? – рассмеялся он.
– Коля! – покосилась на него я. – Твои шутки хуже, чем у Романа Дмитриевича!
– О-о, до Малиновского мне еще далеко. Да ладно, я же на полном серьезе за тебя волнуюсь.
– Все хорошо, – улыбнулась я и присела рядом с Колей. – Обследование показало, что я смогу иметь детей. Смогу, Коля! Смогу! – радовалась я, словно маленький ребенок подаренной игрушке.
– Я рад за тебя! Вот, видишь, а ты переживала! А Андрею то ты сообщила такую счастливую новость?
– Нет еще, – уже сдержаннее произнесла я, вспоминая, что лучше она расскажет ему о причине своего уезда дома. – Андрею сейчас не до этого. Коль, я переживаю за него, с ним что-то не то, я чувствую это, – некое волнение охватило меня.
– Естественно! А чего ты хотела! Сама уехала, никому ничего не сказала и хочешь, чтобы все было спокойно? А с твоим мужем, так это вообще, спокойствие только сниться!
– Да, нет, Коль, дело в другом, – вернулась я снова к своим предчувствиям. – Я же вернулась, извинилась перед ним, а все равно, холод какой-то чувствуется, понимаешь?
– Это ты там слишком перегрелась в своей Швейцарии, поэтому тебе и кажется всякая холодность, – заверил Зорькин. – Жданов тут без тебя с ума сходил поначалу, думал, компанию разнесет. Ох, это было что-то! – припомнил Зорькин прежние времена.
– А потом? – поинтересовалась я. Хотя, зачем мне знать такие подробности. Кого я проверяю? Собственного мужа? Зачем? Ведь я и так ему верю. Но вопрос уже прозвучал.
– А что потом? Потом Калерия эта явилась как снег в июле. Ну и все возле нее окучиваться начали. Налетели, как пчелы на мед. Честное слово, заняться больше им нечем!
– Но да, я понимаю, новое лицо. Это логично, – нашла я оправдание, хотя чему тут искать, когда я эту Калерию вижу и знаю всего лишь несколько часов. Конечно, наша с ней личная беседа и позволила мне сделать какие-то выводы, но все же одной ее недостаточно, чтобы познать человека.
– Для Малиновского, может, и логично, а вот для твоего мужа... – Коля остановился, а потом тут же добавил: – Нет, Кать, я то знаю, что он изменился, знаю, как он тебя любит. Но понимаешь, женсовет то тоже глаза имеет...
– А причем здесь женсовет? – насторожилась я.
– Кать, ты не подумай, слухам я не верю, но видел все лично сам, как твой муж пару раз приезжал на работу вместе с этой Калерией. И уезжал тоже.
– И что?! Андрей приличный человек, что в этом такого, чтобы подвести эту юную девушку из гостиницы до компании?
– Катя, да я все понимаю, но разве женсовет переубедишь? Я просто тебя предупредил. Они же все равно не упустят своего шанса поведать тебе свои фантазии.
– Да, уж, знаю я их фантазии, – вздохнула я. – Разболтают на все "Зималетто". Ладно, в обеденный перерыв как раз и узнаю, что там кроется за их выдумками.

* * *
Да, уж, мои уши чуть трубочкой не закрутились от того, что мне рассказал наш женсовет. Это что-то нечто. И откуда они только все это выдумали? Я не могу понять. Конечно, Андрюше нужно было зарекомендовать нашу компанию с лучшей стороны, естественно, от его контактов с ней не избежать. Но не раздувать же из мухи слона, что делает женсовет? Конечно, если это им так нравится, то пусть. А я понимаю только одно: Андрею нужно отдохнуть. Все же Коля прав – две недели – долгий срок, за которые мы все испереживались друг за друга. Но теперь у нас все будет идти только в лучшую сторону: "Адель" мы непременно поможем, тем более, через две недели уже показ коллекции, надо будет устроить все по высшему классу.

* * *
Погрузившись в любимую работу, я и не заметила, как рабочий день уже как полчаса назад подошел к концу. За это время мне успела высказать Кира Юрьевна почти все, что она обо мне думает, и естественно упомянула о какой-то связи Андрея и Калерии. Подумала я: "Больная она женщина. Страдает от безответной любви, что с нее взять. Пожалуй, надо учиться пропускать все ее каверзы мимо ушей иначе, никаких нерв не хватит. Ни ее, ни моих". Поэтому я с ходу решила предложить ей поехать куда-нибудь отдохнуть на пару недель перед показом, поправить здоровье и, наконец, хоть немного развеется от своих мыслей. И она согласилась, как ни странно, почти сразу. Ну и тем лучше. Андрей мне только "спасибо" скажет.
Вначале седьмого я так же зашла к Калерии, поинтересовалась ее успехами и отпустила домой. Малиновский нарисовался тут как тут и не упустил своей возможности обмолвиться доставить девушку самому до гостиницы в целости и сохранности. Машину он водит прекрасно, так что со спокойной душой я дала одобрения.
А после разговора с Кирой Юрьевной я зашла к мужу с мыслями о том, что он, наверное, как и я, тоже забыл про время.
Мои мысли оказались верными. Андрей изучал очередные документы и даже не заметил, как я вошла.
Для него работа была сейчас лучшим средством отвлечения от той проблемы, которая для него наступила. Пока он считал именно случившееся проблемой, не ошибкой, проблемой, которую можно решить. Но как? Вопрос оставался висеть пока в воздухе.
– Ой, Катя, чего ты крадешься? – наконец, заметил он меня. – Что-то случилось?
– Нет, ничего. Просто мы с тобой слишком заработались. Рабочий день уже закончился, давно.
– Да? Уже? – удивился Андрей, посмотрев на ручные часы. – Да, уже полседьмого, ты права. Но, ты езжай домой, а я еще поработаю, – сказал Андрей как-то сухо и снова уткнулся в бумаги.
– Андрюш, – ласково произнесла я, подойдя к нему поближе, – ты совсем заработался. Поедем домой. В компании уже нет никого, одни мы с тобой остались.
– Калерии тоже нет? – навострил уши Андрей.
– Нет. Я ее отпустила. Но чего девочке сидеть допоздна. Успеет еще наработаться. И нам с тобой пора тоже заканчивать. Я думала, мы с тобой сегодня к родителям заедем, они, кстати, про тебя спрашивали, соскучились, наверное.
"Только не это! Родителей мне еще не хватало!" – сказал Андрей сам себе.
– Кать, ты права, я устал что-то за эти дни, – вздохнул Андрей. – Давай ты без меня съездишь, а мне еще тут кое-что закончить надо.
– Нет, я без тебя я не поеду. Ты прав, увидимся еще. Вот, именно, ты у меня слишком заработался, давай, собирайся. Я не позволю своему мужу работать без законного отдыха! – улыбнулась я.
– Хорошо, Катюш, ты иди, а я сейчас, – согласился Андрей, поняв, что так меньше падет на него подозрений от лица любимой жены.
Как только Катя вышла из кабинета, Андрей тут же набрал номер Калерии. Она ответила после первого же гудка.
– Алло, привет, – с улыбкой на лице произнес он.
– Здравствуйте, Андрей Павлович. Что-то случилось?
– Нет, Лерочка, ничего. Просто хотел услышать твой голос. Ты уже добралась до гостиницы?
– Нет еще. Я в процессе, – Калерия взглянула на рядом ведущего машину Романа, но выдавать его не стала.
– Будь аккуратнее. Если что, звони мне сразу.
– Хорошо, Андрей Павлович. Вы не переживайте, со мной все будет в порядке.
– Ну... Тогда до завтра... – сказал он с некой грустью. – Спокойной ночи.
– До свидания, Андрей Павлович, – Калерия быстро нажала кнопку отбоя.
– Переживает? – этот вопрос уже исходил от Ромы.
– Да, наверное...
– Ну сегодня пусть не переживает, доставлю тебя в целости и сохранности. А давай я завтра заеду за тобой, чтобы Андрей не волновался и тебе удобнее, нежели на этих колбасах кататься, – выразился Рома, имея в виду длинные автобусы с гармошкой.
– Нет, нет, я сама доберусь! Не надо, Роман Дмитриевич, не будем собирать лишние слухи.
– Да ладно тебе, нашла тоже мне, слухи. Женсовет и без нас найдет, о чем поболтать.
– Спасибо, Рома, но я сама доберусь.
– Как хочешь. Настаивать не буду.
На этом их разговор так же быстро и закончился. Оставшийся путь каждый провел в собственных мыслях: Рома думал о том, где бы и с кем ему провести сегодняшний вечер, а Калерия – об Андрее. Сейчас он позвонил, напомнил о себе. Знал бы только, насколько девушке это грело ее сердечко...

* * *
Эту ночь в объятиях мужа я ждала все эти долгие дни пребывания в Швейцарии. Ночь, когда можно отдать всю себя любимому человеку, тем более, когда не держишь на него никаких обид, наверное, бесценно. И понимаешь, что когда мы просто вместе – и мир кажется светлее.
Но все же, Андрея до сих пор что-то беспокоило. И теперь я это чувствовала не просто душой, но и телом. А сознанием понимала, что с ним что-то не так и он от меня это скрывает. Наверное, считает, что не стоит посвящать женщин в мужские дела.
– Катенька, извини меня, – произнес он, поцеловав меня в лоб, и встал с кровати. – Отдыхай, я сейчас вернусь.
Однако его возвращения ждать мне пришлось не мало. Да и ждать не хотелось вовсе. Чувствовать, что с любимым человеком происходит что-то неладное и не суметь узнать причину его терзаний – эта миссия не для меня!
Андрюшу я нашла на кухне, за столом с чашкой кофе в руках. По крайней мере, его ароматом пахла вся кухня.
– Кать, ты чего не спишь? – спросил Андрей, увидев меня в проеме дверей.
– Андрей, я волнуюсь. За тебя, – сказала я, сев за стол напротив него. – Что с тобой? Ты чем-то обеспокоен? Чем? Расскажи мне?
– Ничем. Тебе показалось.
– Нет, не показалось. Я же вижу, что ты чем-то мучаешь себя, терзаешь. Что случилось?
– Ничего не случилось, все хорошо. Ты иди спать, я сейчас приду, – ответил он, словно хотел, чтобы я ушла и больше не мучила его своими подозрениями. Но я-то понимала, что мои подозрения не просто так взяты из ниоткуда, они подкреплены фактами его поведения.
– Нет, Андрей, я не могу идти спать, зная, что у тебя проблемы. Ты не хочешь мне ничего рассказать? – попыталась я хоть как-то надавить на сознание мужа, но, казалось, он меня продолжал не слышать.
– Нет, Кать, не хочу, мне ничего тебе рассказывать. Это твои фантазии всего лишь. Иди, я приду сейчас.
– Это не мои фантазии, Андрюш, я же вижу твое состояние. Я хочу тебе помочь. Но как я смогу это сделать, не зная причины? Или ты мне не доверяешь?
– Нет никакой причины! – чуть повысил он голос. – Я просто устал на работе. Дел много. Кать, иди! Я прошу тебя!
"Ну и пожалуйста!" – с этими мыслями я быстро покинула кухню. Конечно, я разозлилась. Нет, у меня не было повода полагать, что муж от меня что-то скрывает, что-то недоговаривает, но одно ясно – мне неприятно, что тебя оставляют в пролете. Конечно, выход есть – поинтересоваться о состоянии Андрея у Малиновского. Но разве этот что скажет? Лучший друг своего не сдаст. Да и потом, какая я жена, раз сама не могу понять, в чем причина.
"Черт, Жданов! Какой же ты дурак! – размышлял Андрей после ухода Катерины. – Совесть замучила, теперь мучить Катю решил? Кто виноват, что тебе стыдно ей в глаза смотреть, обнимать и целовать?"
– Сам, – ответил он тихо себе и медленно поплелся в спальню, оставив кофе на столе, так и не сделав в нем ни единого глотка.
Я лежала спиной к двери и, не видя, но услышав шаги мужа, сразу же закрыла глаза, притворяясь, что сплю. Андрей же хотел этого, значит, получит. Он лег почти без лишних шорохов и колебаний матраца, забрался под одеяло... Пододвинулся ко мне...
– Кать, ты спишь? – шепотом спросил он.
Но я промолчала.
– Кать, прости меня. Катя, я знаю, что ты волнуешься за меня. Но напрасно.
В ответ на его речь я так же ничего не ответила.
– Катюша, я знаю, что ты не спишь. Но не сердись ты на меня, дурака, Катенька, – он нежно провел ладонью по моему плечу, а затем поцеловал его. – Ты знаешь, как мне было плохо без тебя, честное слово. Я ведь думал, что ты меня бросила. И знаешь, как я рад, что ты вернулась. Катенька, но прости меня, со мной все хорошо. И я не обманываю тебя вовсе.
Я развернулась к нему, легла на спину и произнесла:
– Честно не обманываешь?
Но отвечать на такой вопрос Андрей смедлил. "Как я могу ей признаться в том, что изменил с Калерией? – мысленно задался вопросом Андрей, глядя жене в глаза. – Я не могу, просто не могу признаться в этом, потому я люблю ее, люблю мою Катеньку. Люблю же! Я точно это знаю! И я не могу допустить, чтобы она страдала из-за меня. Я и так столько боли ей принес в свое время".
– Честно. Не обманываю.
– Андрей, ты мне можешь рассказывать все. Я всегда буду рядом с тобой, потому что я тебя очень люблю, – всмотрелась я в его темные глаза.
– Я тебя тоже, – он нежно прикоснулся к моим губам, и я так же тепло обняла его и поцеловала в ответ.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Очень боюсь, что Катя все-таки обратиться к Ромке за советом, а он-то, я уверена, ей расскажет, что с Андреем происходит.... Ох, всех жалко и моих любимых и Катю....

Напрягает меня, кстати, что Лерочка до сих пор Андрюшу на "вы" называет: уж сильно напоминает мне это что-то...

Жду проду.

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...