НРКмания

Ты знаешь, автор при написании слишком плохо представлял пару Катя/Андрей да еще какую-то между ними любовь, не было наглядности, кроме твоего экскурса в сериал. Я принимала как данность, что Катя любит Андрея, а Андрей любит Катю. И ни шага в сторону. Все остальное уже шло из опыта. Да, возможно, Катя где-то в глубине души уже не сердится на мужа, но пока не может его простить. Но не может, бывает же такое, тем более ты сама сказала, что он сильно ее обидел. Она не ожидала такого поступка от него после свадьбы. А ведь думать о будущем не обязательно только можно после прощения, она просто думает, что оно у них с Андреем будет счастливым, других вариантов она не видит. Наверное, она предполагает, что простит его, позже, когда Андрей еще помучается, ведь она то думает, что он опять сможет сорваться.
Впрочем, как-то так я могу объяснить, потому как классическая пара для меня в написании ну... почти темный лес. Не на нее здесь уклон.
Ну пусть ждет дальше. У Кати своих проблем выше крыши. Ему с ней просто не так скучно, так что нет никакой гарантии, что он еще не выдвинет какой-то номер, как тот с Дульсинеей.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Глава 10

Это было какое-то непреодолимое чувство волнения, тревоги, которое взяло меня в свои цепи, распространившись по всему телу. Но я уже не боялась того, чего узнала, в чем удостоверилась – окончательного диагноза мне не поставили. Врач настоял на том, что мне нужно пройти полное обследование в платной клинике, желательно не в России, а за границей, с более квалифицированным оборудованием и специалистами. Такое, безусловно, меня несколько озадачило. Во-первых, это означало, что мне придется минимум на неделю, а то и более оставить все дела компании на мужа, что в сложившейся ситуации было весьма проблематично, во-вторых, давать лишний повод для беспокойства родителям. Особенно папе. Ведь он дальше МКАДа одну меня не отпустит! Несмотря на то, что мне уже давно не восемнадцать. А, в-третьих, я сама боюсь этого обследования, как слон – мышей. Потому что только одному Богу известно, какие оно даст результаты.
В таких размышлениях я подъехала к дому Коли. Только у подъезда в машине я обрадовала его своим визитом, поэтому мне прекрасно было понятно его выражение лица, с коим он встретил лучшую подругу да еще в одиннадцать ночи! Обычно, в такое время он уже видит пятый сон...
– Пушкарева! У тебя вообще совесть есть или ты ее благополучно оставила в палате Малиновского? – с такой довольно обещающей речью Коля проводил меня на кухню, зевая после каждого слова. – Заявляешься в двенадцатом часу ночи без всяких предупреждений!
– Сейчас только без пяти минут одиннадцать, – взглянула я на круглые коричневые часы на Колиной кухне. – Можно подумать, ты уже спал!
– Конечно, спал! Между прочим, видел романтический сон, а ты его просто нагло взяла и испортила! – насупился Зорькин, сев за стол. – Ну и зачем пожаловала ваша милость в столь поздний час?
– Коль... У меня проблемы... – начала я издалека, полагаясь на совет лучшего друга.
– Все твои проблемы, Пушкарева, это ты сама! Устраиваешь их на пустом месте!
– Коля! Сейчас все намного серьезнее! – постаралась я как-то донести до друга, что мне реально нужна его помощь. – Помнишь то, что произошло со мной четыре года назад?
Николай напрягся. Но видно его ум ничего так нужного и не нашел для того, чтобы выдать мне положительный ответ, поэтому Зорькин решил почесать рукой затылок и как ни странно это возымело эффект.
– Помню... Поэтому ты решила по этому поводу заглянуть ко мне в двенадцать ночи? – он явно не догонял, чего от него требуется.
– Да и по этому тоже! Коль, мне нужен твой совет!
– Как всегда, – он вздохнул, мысленно попрощавшись со своей теплой постелькой. – Ну давай, что там у тебя опять приключилось?
И я еще около часа рассказывала Коле свой визит к врачу и также намекнула о своих намерениях. К моему удивлению Коля их поддержал:
– Конечно, мне совершенно не в радость, что придется бок о бок встречаться с твоим мужем... Но зато хоть отдохнешь раз в жизни! Так что можешь смело езжать за свою границу!
– Коль, я не отдыхать еду! А на обследование! И вообще не знаю, нужно ли ехать?
– Естественно, нужно, Кать! – твердо заверил Зорькин. – Ты еще в этом сомневаешься? Пройдешь свое обследование и успокоишься, наконец! По крайней мере, будешь знать, что тебя ждет в будущем!
– А, если я боюсь этого будущего? Вдруг обследование выявит такие последствия, что диагноз мне обеспечен? Я же умру прямо там, на больничной койке!
– Не умрешь! Сейчас за деньги делают все, что захочешь! Даже детей! – пошутил Коля, что несказанно меня разозлило. – Ну не своим путем, так подсадят тебе чужую клетку или как там это делается...
– Ты с ума сошел! – нервно отреагировала я.
– С ума сошла ты, когда плюхнулась в койку к этому придурку! – в тон донес до меня он истинную правду. – Так что теперь должна быть готова к последствиям после своих "трезвых" поступков! И вообще, чего здесь страшного? Ничего еще не произошло, вот, когда произойдет, тогда и будешь думать, что, да как!
– Спасибо за помощь!
– Всегда к твоим услугам! Только со Ждановым разговаривай сама! Я не хочу больше становиться для него жареной котлетой!
– Я не могу, – тихо произнесла я с грустью в голосе. – Я не могу с ним разговаривать сейчас.
– Ха! Удобную выбрала позицию! А ничего, что твой муж меня с потрохами сожрет, пока не выудит, где это пропадает его драгоценная женушка?
– Не сожрет... – ответила я, сильно в этом сомневаясь. Учитывая то, что он в последнее время срывается на всех, то вполне возможно, что Коля прав.
– Но да, оставит только косточки! Представляешь, ты возвращаешься, откуда там?..
– Из Швейцарии, – именно в этой стране мне посоветовал врач пройти обследование.
– Вот! Возвращаешься ты из Швейцарии, а тебя встречает такой ходячий скелет Зорькина в шлейке на рулетке, привязанный к какому-нибудь столбу!
Я улыбнулась краешком губ на столь остроумную фразу Коли и стукнула его по голове какой-то газетой, которая попалась мне под руку на столе. А затем произнесла столь же серьезно:
– Прекрати нести ерунду! Я правда не знаю, что мне делать!
– Для начала не мешало бы пойти и поспать. Вот встанешь завтра и все как следует обмозгуешь на трезвую голову! – похоже, эта была единственная верная фраза за все наше времяпровождение. – А сейчас тобой управляют только эмоции, кои ни к чему хорошему не приводят. Не тебе мне об этом рассказывать.
Я, конечно, понимала, что мне так красноречиво Коля указывает на дверь, мол, кушайте гости, кушайте, вон ваши тапочки. Но из двух действительно трезвомыслящих я могла признать только Колю и послушаться его совету. Тем более родители, наверное, уже с ума сходят, где пропадает их дочь в столь поздний час.
– Ладно, Коль, пойду я, – встала я из-за стола и направилась в сторону выхода.
– Давай, давай! – он деликатно толкнул меня в спину, выпровождая с кухни.

* * *
Домой я вернулась уже около двух ночи. К моему счастью родители уже спали, так что все объяснения смело можно было оставить до завтрашнего, а вернее уже до сегодняшнего утра.
Заснуть у меня не получалось совсем, мысли были сильнее меня. Одна половина моей души подсказывала, что Коля прав, нужно ехать. Хватит тянуть эту неизвестность. Когда, если не сейчас, пока есть реальная возможность. До встречи с президентом компании остается шесть дней. Если очень постараться, вполне можно успеть пройти все процедуры. С другой стороны мне легче жить так, думая, что само собой как-нибудь рассосется. Мы помиримся с Андрюшей, снова будем жить вместе, и в скором времени у нас появится ребенок... А если не появится?! Если моя злосчастная ошибка молодости перечеркнула все мое счастливое будущее? И тогда рано или поздно об этом узнает мой муж. И что же он подумает? Мне страшно даже предположить! Зачем я нужна буду ему такая, которая не сможет родить ему наследника? Нет, в первую очередь просто сына, которого он, уверенна, хочет, или хотел...
Надо решиться! Надо прекратить бояться и поехать! Поехать сейчас! Лучше пусть узнается как можно раньше, чем Андрюша обвинит меня через год, другой нашей совместной жизни.

* * *
Кажется, в эту ночь я проспала не более часа. И уже в пять минут шестого решила немного похозяйничать на кухне, то бишь выпить чашку чая и съесть какой-нибудь бутерброд, потому как со вчерашнего обеда ни крошки в рот я так и не взяла. Без шума управиться не получилось. Открыв дверцу сушилки, чтобы взять чашку, на меня самым наглым образом свалилась кастрюля и в прямом смысле этого слова на голову. Секунду спустя, я уже пожалела о том, что собралась выпить чашку чая. На вопрос: "Почему я такая неуклюжая, или почему у меня обе руки левые, что я не смогла поймать эту кастрюлю, чтобы она издала при падении ко мне в ладони как можно меньше звука?" ответ я так и не дала. На кухню пришел папа... С очень грозным выражением лица...
Я сглотнула даже слюну от того, какими глазами он на меня смотрел. Полными осуждения.
– П-па-п-па... Что случилось? – только и вымолвила я, приходя в себя после удара посудины.
– Это я у тебя хочу спросить, где была моя дочь всю ночь? Мать места себе не находила, еле успокоительными ее напоил, прежде чем она кое-как уснула! Взрослая слишком стала! Родители для нее пустое место! – грозно, своим строевым тоном отчитывал меня отец.
– Пап, это не правда. Я очень вас люблю, – попыталась я как-то оправдаться, заранее понимая, что это не обретет нужного эффекта.
– Сядь! – приказал мне папа.
Я медленно, но покорно подчинилась, присев на краешек табуретки.
– Говори! – последовало от него не менее серьезное требование.
– Я была в клинике на обследовании, а потом у Коли, – начала тихо я, боясь еще большего напора папы. Мне совсем не хотелось, чтобы сейчас завелся скандал.
– На каком обследовании? С тобой что-то случилось? – он моментально сменил свой гнев на волнение. – Почему я обо всем узнаю последним?! – сразу же последовало буйное восклицание.
– Пап, не последним. Со мной все хорошо, – оправдывалась я, как школьница в кабинете директора.
– Не ври отцу! – он облокотился ладонями на стол. На повышенный голос мужа на мою помощь пришла мама.
– Валера, Валера, успокойся!
– Не мешай мне разговаривать с дочерью! – последовал такой же серьезный ответ. – Катя, мы слушаем тебя!
Я выдержала под пристальным взором папы небольшую паузу. В это время мама подошла ко мне со спины прошептала на ушко, что сейчас нужно сказать правду и еще раз правду.
– Папа, мама, я уезжаю в Швейцарию. На обследование, – выпалила я на одном дыхании, что стало пределом удивления даже для мамы.
Далее последовала долгая несколько часовая беседа, завлекшая в омут тяжелого напряжения всех ее участников.
– Мама, если я не смогу иметь детей, я сама уйду от Андрея! Пусть он лучше думает, что я его не простила, чем... Чем никогда не смочь родить ему сына! – это стало последней моей фразой до того, как я заперлась у себя в комнате, чуть ли не плача от обиды и злости на саму себя.
На часах было уже около девяти, как раз то время, когда я уже должна была быть на пути в "Зималетто". Однако даже моими сборами на любимую работу и не пахло. Где-то в глубине души я полагала, что, возможно, мое решение окажется слишком скоропостижным, но я его приняла в здравом уме и надеялась, что только оно решит все мои накопившиеся проблемы. В конце концов я даже нашла какой-то плюс в моем уезде: Андрей поймет, а главное – увидит, что нас с Малиновским ничего не связывает в том отношении, которое он себе напридумывал, и, полагаю, действительно поймет свои ошибки в полной мере.
Я набрала номер телефона Зорькина:
– Алло, Коль, это я. У меня к тебе очень важное дело.
– И это вместо "Доброго утра"? Пушкарева, тебя родители манерам не учили? – недовольный голос отозвался на другом конце трубки.
– Коля! Это ничего не меняет!
– Конечно, Катя. Друг стерпит все.
– Прости. Но у меня к тебе правда очень важное дело и времени у меня совсем нет. На тебя одна надежда! – постаралась я произнести как можно ласковее, чтобы не казаться в лице друга такой невежей. – Я решила уехать. Очень надеюсь вернуться в эти выходные.
– Я так и думал, цапаться с твоим мужем остается бедному Зорькину! Спасибо, Пушкарева, всю жизнь об этом только и мечтал.
– Но ты же сам говорил, что мне нужно ехать. Мне правда нужно решить все сейчас, Коль, ну войди ты в мое положение, – жалобно попросила я, надеясь достучаться до сознания друга исключительно из добрых помыслов.
– Предлагаешь мне сменить пол на женский? Пушкарева, у тебя извращенские мыслишки какие-то! Не находишь? – посмеялся он мне в ответ.
– Коля! Прекрати! Мне и так плохо!
– А кому сейчас легко? Вот кто бы меня сейчас пожалел. Смотри, если я не доживу до твоего приезда, то в моей смерти виновата будешь только ты!
– Типун тебе на язык! И прекрати себя жалеть! Жданову ты еще сгодишься и живым!
– Я что-то в этом очень сомневаюсь. Кстати, а на какое у тебя билет то?
– Пока ни на какое. Наверное, закажу на сегодня, если будет, – снова я замешкалась. Все же что-то меня сильно останавливало уезжать на такой долгий срок.
– А давай я тебя провожу в аэропорт и все такое! – опомнился Зорькин лишь бы только слинять с работы.
– Даже не вздумай! Езжай на работу и сиди при деле! – дала я четкий указ. – Слышишь? Не хватало мне еще хвоста в виде Андрея.
– А ты что его избегаешь что ли? Или я чего-то не знаю? Я, конечно, все понимаю, вы поругались, то, се, но не до такой же степени.
– Коль, мне не надо разборок сейчас. У меня и так нервы на пределе! Не нужно, чтобы Андрей знал, где я.
– Тогда он тебя вообще во век не простит!
– Зорькин, прекрати трястись за свою шкуру! – закричала я в трубку. – Давай я как-нибудь с Андреем разберусь сама! Я только прошу тебя на эту неделю взять дела в свои руки. А Андрей и сам сообразит, что ему делать!
– Ладно, ладно, Катя, успокойся, я все понял. Не переживай, буду молчать, как партизан. Надеюсь, что твой муж в здравом уме еще...
– Спасибо. И еще: женсовета мое местопребывание тоже не касается. Коль, я очень тебя прошу, никому не говори, что со мной, и, где я. Я приеду и, если понадобится, улажу свои дела сама. Коля, я очень на тебя рассчитываю!
– Пушкарева, да все будет в шоколаде! – подбодрил меня Зорькин. – Ты там только не переусердствуй, ладно? Ну и отдохни что ли, страну посмотри, раз уж все уплачено.
– Да не до страны мне. Ладно, спасибо еще раз, если что – звони.
– Обязательно! Ты тоже там не пропадай! Удачи тебе и чего там еще желают? Мира, добра, спокойствия...
– Спокойствие мне не помешает! Ладно, помни наш уговор! Пока.
– Пока, подруга!
Ох, как мне тяжело после звонка Николаю стало взять себя в руки и не вылететь из дому, чтобы рвануть на работу. Но я понимала, что она никуда не убежит, так будет лучше всем, прежде всего Андрюше. Я уезжаю ради нас, ради нашего будущего. Я должна. Я пройду это обследование. Все будет хорошо! Мы обязательно будем счастливы. Все! Надо взять себя в руки и прекратить бояться!
На этом мой аутотренинг был закончен по событию заказа билетов в Швейцарию, а попутно и номера недорогой гостиницы до окончания этой недели. Я очень надеялась, что в воскресенье уже смогу вернуться домой, чтобы в понедельник быть головой к встрече президента фирмы "Адель".
Еще меня не могло не волновать то, что Роман Дмитриевич, должно признаться, не работает в компании. А это совсем неприлично, если он не будет присутствовать на переговорах с новым президентом, тем более, это целиком и полностью его заслуга. Но все же, моя жизнь была бы просто половой тряпкой, если бы я не надеялась. Хотя трудно сказать, что надежда мне как-то поможет вразумить Малиновского. Тем более, когда к его уходу приложил руку и Андрей. Но все же я полагала, что за эту неделю он порядком соскучится по работе, потому что слоняться без дела – хуже некуда, постарается простить друга и сам вернется по собственной воле. Роман Дмитриевич вообще у нас отходчивый, долго зла не будет держать. Надеюсь горячо и сердечно на такой исход. Поэтому нашего с ним разговора где-то в районе позднего воскресенья должно хватить.
Затем ко мне зашла мама, спросив, уверенна ли я в своем решении? А уверенна ли я была в нем – покажет лишь только время.

* * *
Андрей уже к началу рабочего дня был весь на нервах, особенно после того, как он по пути встретился с Клочковой, которая осмелилась высказать ему почти все, что думает в защиту интересов подруги Киры. Вице-президент в миллион первый раз пожалел, что взял Викторию на работу в свою компанию. Да еще настроение упало под самый плинтус, когда от Марии он узнал, что спустя час начала рабочего дня президента нет на рабочем месте.
"Ладно, наверное, задерживается где-нибудь. Может быть на какой-нибудь встрече. Или с кем-нибудь деловой обед... Тьфу! Какой обед в одиннадцать утра! Значит, с каким-нибудь директором банка за деловым завтраком, о котором я ничего не знаю... Черт возьми! Они кто-то так свободно управляют моей женой! Кто им дал право? Или какой-нибудь типа Малиновского сейчас рядом с ней... – заговорил в Андрее голосок ревности. – Тьфу же! Жданов! Прекрати нести чушь! В кого ты превратился? Ревновать жену к Малиновскому! Где твоя хваленая интуиция и рассудительность? Угомонись и верь ей! – говорил он сам себе, сидя в кабинете за грудой бумаг на столе. – Она тебя любит! И ты ее любишь! Все! Какие еще могут быть претензии? Успокойся, Жданов, займись делами, а, как только Катя придет, сразу же прямиком к ней в кабинет просить прощения. Нет, просто умолять, чтобы такая великая женщина тебя, идиота, простила за все твои выходки!"
Делами Андрей заставил себя заняться, хотя первые часы за работой, он почти не вспоминал о Катерине, а потом и вовсе целиком и полностью погрузился в работу. А вот забил тревогу, когда даже к обеду жена так и не появилась на работе. Ее телефон уже в пятый раз отвечал одну и ту же избитую фразу: "Абонент временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже".
"Нет! Это уже ни в какие рамки не лезет!" – сказал он сам себе, вылетев из кабинета, чуть не врезавшись в Шуру с Амурой, которые мило обсуждали его же самого на непосредственном месте первой.

* * *
Мои вещи уже были собраны за несколько часов: много я не ставила цели брать. Собрала только самое необходимое, поэтому набралось всего две не очень крупных сумки. Мама, конечно, настаивала взять еще с собой полгардероба, раз оставалось место, но я в сотый раз напоминала родителям, что еду не на курорт, а на обследование. И что весь мой путь состоит между гостиницей и клиникой. И ни чем более.
Я настояла на том, чтобы родители остались дома, такси до аэропорта меня благополучно довезет и без их присутствия в нем. Папа, конечно, поворчал, просто потому что он с самого начала не одобрил мою поездку в другую страну. Да еще одной, и без мужа! Причем все это в совокупности его неведения моего местонахождения. Но все же я кое-как уговорила родителей остаться дома, клятвенно заверяя, что, как только сяду в самолет, обязательно им позвоню. И позвоню, как только приеду, как только устроюсь в гостинице, как только буду ложиться спать. Одним словом, звонить через каждый час! Смешно, конечно, но я их понимаю, они волнуются. И я сама – не менее. Но такова моя женская доля. Коля как всегда у меня прав – сама виновата, что провела ночь с этим мерзавцем.
– Ну, все, долгие проводы, лишние слезы, – сказала я обнимая маму, а затем папу уже на улице, когда подъехало такси.
– Дочь, будь аккуратнее! Не знакомься ни с кем! – заверил папа на прощанье.
– И звони обязательно! – напомнила мама, обнимая меня снова и снова.
– Мама, папа, все будет хорошо! Я, как только прилечу, обязательно позвоню. И вы тоже помните про наш уговор, – напомнила я родителям все то же условие – не сообщать мужу, куда именно я уехала.
Я еще раз обняла родителей и лишь с маленькой слезинкой села в такси, все время оборачиваясь в сторону родного дома, пока он совсем не скрылся из виду.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

О, да... Представляю, как повлияет на Андрея отъезд Кати! Вряд ли ему станет легче, когда он узнает, что Катя уехала из страны, а уж, что будет, когда он вернётся... Не дай Бог ему взбредёт в голову, что она там с любовником отдыхала! (Кристин, ты, если что, только в обморок не падай! Я сама в шоке от своих мыслей... По видимому смерилась я с тем, что Жданову не полегчяет...

Жду проду...)

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

О, с любовником это круто! Признаюсь, у автора таких мыслей точно не возникало. Ты прямо из Жданова монстра какого-то делаешь. Он, конечно, ревнует ее, но пока только к Роме, но все же ей верит. А потом ты считаешь, что Катя уехала совсем с концами?
Нормальные мысли. Мне нравятся. Было бы от чего в обморок падать, от поступков Жданова... Не... Не слишком это серьезный повод. Да, он же у нас ГГ, а ГГ принято мучить. Так что мучаю я его по полной программе.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

* * *
– Зорькин, где Катерина?! – Жданов собственной персоной со всего духа ворвался в кабинет Николая.
"Началось... Ну, Зорькин, держись! Если что – не поминайте лихом!" – сказал он сам себе, быстро складывая документы на край стола, чтобы они не пострадали от нашествия метеорита под именем Андрюша Жданов. Ему он постарался ответить довольно твердо и правдиво, правда заранее зная, что муж его подруги его словам не поверит, как пить дать:
– Вы ее муж, Андрей Павлович, вам лучше знать.
– Поэтому я у тебя и спрашиваю, где Катя? – Андрей выдерживал спокойствие, но давалось ему это с великим трудом.
– Откуда мне знать, где Катя. Я же не слежу за ней. Разве ее нет у себя? – Коля решил включить дурочку, надеясь где-то в очень-очень глубокой глубине души, что кошмарчик в виде муженька подруги скоро исчезнет. Эх... Мечтать не вредно...
– Нет. Катя до сих пор не приехала на работу, – Андрей произносил каждое слово медленно и расчетливо, при этом все ближе и ближе подходя к столу Николая. Тому же становилось с каждой секундой все страшнее просто от одного того, что он совершенно не знает, что на этот раз с ним пожелает сделать вице-президент. – Только не говори мне, что ты не знаешь о ее месторасположении. Ты же понимаешь, я все равно узнаю, а тебе очень не поздоровится потом, когда я пойму, что ты мне врал.
– Андрей Павлович, я честное слово не знаю, где сейчас Катя. Вы, может, позвоните ей, там... СМСку напишите... ММС... Может, она на переговорах... Ответит позже, а?
– Так, Зорькин, – Жданов начал потихоньку терять над собой контроль. Но руки не спешил приводить в ход, – не ломай из себя невинную овечку. Я последний раз спрашиваю, где Катерина?
– Но я правда не знаю, где Катя. Андрей Павлович, зачем мне вам врать?
– Ладно, Зорькин, считай, что на этот раз тебе повезло, – невзначай отступил Андрей, резко развернувшись к выходу. – Но учти, я лжи не прощаю! Особенно тебе!
Он вышел, даже спокойно захлопнул дверь. Вроде состоялся обычный деловой разговор, если не учитывать то, что во время него душа Коли ушла куда-то в район пяток. Можно было сказать, что он отделался лишь легким испугом.
– Фу-х, пронесло! – сказал Коля сам себе, мысленно ругая при этом себя за свою безотказность, и Пушкареву, что та так и не помирилась со своим мужем.

* * *
– Тропинкина! – обратился Андрей к Марии. – Тебе задание! Срочно дозвониться Кате! Слышишь! Срочно!
– Хорошо, Андрей Палыч. А вы тоже не знаете, где она?
– Если я прошу тебя узнать об этом, то, наверное, не знаю. Маша, что за глупые вопросы! Да, и будет информация, любая, сразу звони мне! На мобильный! – он быстро направился к лифту.
– Андрей Палыч! Подождите! – не очень сообразив, что собственно происходит, Мария подбежала к Андрею с насущным вопросом:
– А вы куда? Вдруг будут звонить, там... Что передать, если будут звонить... – Маша немного путалась в словах, потому что все ее мысли были уже где-то по направлению собрания женсовета в укромном местечке.
– Меня нет! Ни для кого! Если приедет Катя, сразу мне сообщи! Все, жду!
– А?.. – хотела было Мария что-то еще уточнить, но передумала.
– Что-то не ясно?
– Нет, нет. Все понятно. Я как дозвонюсь, сразу вам сообщу, Андрей Палыч, – заверила Маша, сверля взглядом спину Андрея, пока тот ждал лифта, обдумывая свой дальнейший ход действий.

* * *
Уже знакомые места самолета, стюардессы, призывающие пассажиров пристегнуть ремни безопасности, эта несчастная табличка "LAVATORY", за дверь которой меня носило по прилету из свадебного путешествия. Из свадебного путешествия... Когда мы возвращались с Андрюшей... А сейчас рядом со мной в кресле какой-то молодой юноша с огромными наушниками в два раза больше его ушей пребывал в каком-то только ему известном беззаботном мире.
Где-то за двадцать минут до посадки мне позвонили родители с известием о том, что к ним приходил Андрей и настойчиво требовал сообщить ему, куда я уехала. Не знаю, радоваться ли мне такому столь ожидаемому событию, или нет... Я уже запуталась... Глупо все-таки отвергать то, что я не так сильно сержусь на мужа, точнее уже совсем не сержусь. Бесполезно бегать от себя, говоря, что не смогу простить. Да, мне неприятно, больно, обидно, но я его люблю. Люблю моего Андрюшу больше всего на свете и не представляю своей жизни без него! Но он тоже должен понять, что я не железная! Что тоже умею чувствовать! А, как бы я хотела, чтобы он был рядом со мной сейчас, чтобы просто словом поддержал. Мне не так было бы страшно знать то, что ждет. Но уговор в силе. Менять что-либо уже поздно. Ничего, я справлюсь!

* * *
Роман, сидя в кресле перед телевизором, мучая пульт в поиске хоть какой-нибудь приличной в его понимании программы, как-то не слишком обрадовался своей свободе после выписки. Ведь ему врач строго запретил употреблять алкоголь в любом виде, даже детское шампанское! А это означало – конец всем горячо любимым барам. Какое же развлечение без стопки виски? Или какой же ужин без бокала вина, который плавно перетекал в жгучую ночь с очередной моделькой? В список запретного для Ромы входило так же: чрезмерно пряная и жирная пища, бульоны, соки, кофе, который он сам готовил с удовольствием по утрам, также газированные напитки, шоколад, сдобная выпечка и прочее вкусное, от которого ему придется отказаться. Да еще, когда питаться по пять раз в день вприкуску с постоянными таблетками, так это вообще повеситься можно! Рома к такой жизни в рамках совершенно не был приспособлен. Он любил всегда свободу своих действий, и именно таким свободным ото всего и всех для него текла размеренная привычная жизнь.
Но впрочем, такой исход вещей его не сильно останавливал, чтобы не провести сегодняшний вечер в компании молодых красоток! К тому же выписку грех не отметить!
Настойчивый звонок в дверь квартиры Романа Дмитриевича раздался уже около пяти вечера, когда хозяин квартиры убирал только что купленный хлеб из соседнего магазина на полку кухонного шкафа. Он несколько удивился, что к нему кто-то пришел. Обычно, кроме Андрея, его персону мало кто посещает, разве что какие-нибудь соседи сверху или снизу, да и то, ради того, чтобы поскандалить, когда их заливает сосед Ромы. Правда, каким боком это касается самого Романа, он так и не понимал. Он, не спеша, побрел к входной двери и посмотрел в глазок. Человек, стоящий за дверью, Романа несколько удивил, учитывая то обстоятельство, что с ним он, как бы помягче сказать, обоюдно закончил свои отношения.
– Ромио, это я! Открой! – донесся за дверью мужской голос до более знакомый вице-президенту. Роман осмыслил за несколько секунд, что же ему делать: послушать то, что настойчиво требуют за дверью или все же свой внутренний голос, который твердил ровно обратное. В итоге победу одержал голос снаружи:
– Малиновский! Я знаю, что ты там! Открывай!
Рома неохотно распахнул дверь. На пороге стоял Андрей. В довольно интересном виде: рубашка расстегнута почти на все пуговицы, волосы растрепаны, а в руках бутылка его горячо любимого виски.
– Открыл. И что дальше? – сухо спросил Рома без всякого интереса узнать, что же случилось с бывшим другом.
– Катя от меня ушла… – только и вымолвил Андрей, поднося горлышко бутылки ко рту.
– И правильно сделала. От твоих фантазий кто угодно разбежится. От меня-то ты что хочешь? – в голосе Романа так и не звучало ни капли сочувствия.
– Малина, ну войти то дашь, или… или как? – Андрей чуть пошатнулся с ноги на ногу и сам вошел в гостиную Ромы, благо, что на его пути очень удачно попался диван, куда он тут же примостился.
– Ты и так уже вошел, – сказал Рома сам себе. – Что спрашивать то? – закрыл дверь и обернулся к другу. Тот снова опустошал бутылку, надеясь, что от вливания алкоголя ему заметно полегчает.
– Малина, я полный идиот, кретин и… Вообще, как меня только земля еще носит? – начал оправдываться перед другом Андрей.
– Это для меня не открытие. Дальше то что?
– Малиновский, выпей со мной! – Андрей дружелюбно протянул ему свою бутылку. – Тащи стаканы, а?
– Я не пью, – коротко ответил Рома, понимая, каким это ударом станет для Андрея. Ему, честно сказать, стало его жалко. Уж выглядел он действительно не важно: глаза блестели, пустой взгляд, в котором выражалось не что иное, как отчаяние, боль, угрызение совести и своих поступков.
– Ну сделай, значит, исключение для друга, – Жданов, кажется, и не вник особо в такой ответ Ромы.
– У меня нет друга, следовательно, никаких исключений я тоже делать не собираюсь, – ответил тот, а затем сел на кресло, напротив Андрея.
– Ромио, ну перестань! Я же… Мириться пришел, ну…
– По-моему ты пришел мне сказать, что от тебя ушла жена и не более, – все так же без всяких эмоций напомнил Рома самую первую фразу, сказанную Андреем.
– И это тоже. Но сначала я пришел извиниться. Послушай, Ромио, я виноват, был дураком, наорал на тебя, обвинил во всем, но я не со зла, понимаешь?
– Нет, не понимаю.
– Да ты и не поймешь, потому что никогда не любил! Тебе этого не дано вообще!
– Тогда какого черта ты ко мне приперся?! – сорвался Рома, встав перед Андреем. – Душу свою изливать? Или опять кулаками махать? По-твоему чувства только у тебя, идиота! Пошел тогда вон из моей квартиры!
– Рома, Ромка, нет же, нет! Я не то хотел сказать… – остановился Андрей, наблюдая за выражением лица Малиновского, как оно медленно переходило из стадии безразличия в стадию неприязни.
– Ты всегда не то говоришь, а виноват у тебя только почему-то Малиновский! Я у тебя всегда крайний слева! Не находишь?
– Н-нет…
– Так поищи! Когда найдешь, вот и приходи! – Рома жестом указал на дверь.
– Нет, Рома! Я уже нашел! – обрел в себе силы Андрей, чтобы противостоять такому "гостеприимству" друга. Ведь другом Рому Жданов все же по-прежнему считал, впрочем, как и сам Роман. Только обида и боль лежала поверх его прежнего дружеского отношения. – Я правда был идиотом, думал в тот момент только о себе, нет, еще о Кате, но это ладно. Я очень был зол на тебя, и на Катю… Но это тоже ладно. Я не мог контролировать себя, вот и выпустил свой пар на тебя.
– Конечно! А кто же еще, как ни Малиновский, его впитает? Естественно! Плевок лучшему другу для тебя ничто! Конечно, он все стерпит! По-твоему, у меня чувств вообще нет? Любить у нас можешь только ты, и руки распускать тоже вошло в твои мирные жизненные привычки! – перешел на ор Роман. Таким его видел даже Жданов, похоже, в первый раз. Если бы он был трезв, то точно бы сильно удивился. – Так вот знаешь что, милый мой, я тебе не собака, и не бревно! И не позволю, чтобы кто-то, типа тебя, со мной подобным образом обращался!
– Прости меня, Ромио. Я не хотел. Но не умею я себя собрать в нужный момент, Рома!
– А ты поучись!
– Малина, ну хватит тебе дуться. Я же серьезно. Мне правда знаешь, как не хватает тебя, честное слово. Твоих дурацких шуточек, твоего оптимизма, вообще Тебя как настоящего друга! Ты прости меня за мой характер… Но мы же с тобой друзья с самого детства, понимали друг друга всегда… Ромка, но сорвался я, с кем не бывает.
– Слишком с тобой это часто бывает, – Рома, кажется, понял, что что-либо доказывать другу в таком состоянии бесполезно.
– Больше не повториться! Обещаю! – заверил Андрей, пытаясь хоть как-то оправдаться, цепляясь за все что ни на есть последнее, чтобы друг его простил.
– Ладно, Жданов, можешь считать, что я тебя простил, – махнул Рома рукой. – Но это в последний раз!
– В последний! – заверил Андрей, протягивая руку Роме. Тот с радостью пожал ее, понимая, что так действительно будет проще и легче, и правильнее. – Спасибо тебе, Ромио, ты настоящий друг!
– Ладно уже, друг, – перешел Роман на свой привычный жизнерадостный тон, – рассказывай, откуда ты такой?
– Какой? – Андрей, похоже, сам не понял намека друга. – Я нормальный!
– Но, если для тебя такое состояние нормальное, тогда извини.
– Малина, она уехала! Она бросила меня, понимаешь? Она даже выслушать меня не захотела. Но почему?
Андрей допил залпом оставшиеся капли виски, а затем полными отчаяния глазами посмотрел на друга, словно пытаясь найти в нем поддержку.
– Наверное, потому что ты ей сделал больно, – выдвинул Рома единственно верную мысль, которой сам и удивился. Не часто, даже вообще не часто он понимал супружеские отношения. Но сейчас ему почему-то вспомнилась Катерина, которая рыдала у него на груди еще при визите в больнице.
– Да, ты прав... – Андрей перевел свой взгляд куда-то в сторону телевизора, словно тоже вспоминая тот момент, когда оскорбил свою жену. – Черт! И как я так мог опуститься? Ты понимаешь, она уехала неизвестно куда, и даже мне, мужу, не сказала! Понимаешь?
– Не очень, – здесь Рома действительно не въезжал, в чем суть дела, что из-за банального уезда жены стоило так пить. – Катя – взрослый человек. Она же не должна отчитываться перед тобой за каждый шаг, сам посуди.
– Не-е-т, – в отчаянии опомнился Андрей. – Катенька моя не такая... Она не может так просто взять и уехать. Слушай, у тебя выпить есть?
– Хватит тебе уже, Андрюха, на сегодня, – Рома пересел с кресла на диван к другу и положил руку к нему на плечо. – Кончай хандрить! Вернется твоя Катя, никуда не денется!
– Нет! – Андрей решительно замахал головой. – Она... Она... Она не простила меня...
– Да что ты заладил: нет, нет, не простит. Простит! Что ты ее не знаешь? Смилуется в сотый раз и простит! – произнес Рома все с той же беззаботностью. – Она же тебя любит до беспамятства!
– Ты бы видел ее глаза в тот момент... Если бы ты знал, что я ей наговорил... Я сделал ей очень больно... Я даже не понимал сам, что говорю... Что со мной творилось в тот момент?.. – Андрей будто разговаривал сам с собой, уходя в какой-то потусторонний мир.
– Да, понимаю... То есть не совсем. А что собственно произошло у вас?
Но Андрей молчал, продолжая пребывать в каком-то своем состоянии, понятным лишь ему одному.
– Андрюха, ты еще здесь? Андрей, отзовись! – Рома помахал рукой перед лицом Жданова, но тот так и не среагировал. Посему Малиновский решил, что в чувства друга может привести ни что другое, как бокал виски. Тем более заначка у него всегда имелась.
Рома вернулся с бутылкой виски и бокалом, уже наполненным золотистой жидкостью, и подал в руки Андрею.
– Андрюха, на, выпей. Ты же хотел.
– Даже гад Зорькин и то скрывает, где же Катенька, понимаешь? – продолжил свой монолог Андрей. Казалось, ушел бы Роман он и не обнаружил. Но все же Роме было интересно послушать такие откровения друга.
– С чего ты решил, что он что-то скрывает?
– Потому что я знаю, что он в курсе местонахождения Кати, – Андрей переключился на друга. – Этого просто не может быть, чтобы она не сказала Кольке, куда уехала.
– Ну... А женсовет ты пытал? – предложил Рома. – Они все точно про всех знают самыми первыми.
– Бесполезно, – голос Андрея погрузился куда-то вниз. Он взял из рук Ромы бокал выпил залпом содержимое. – Но родители то понятно, – продолжил он, – Катя им небось велела молчать...
– Так ты к ним сначала заявился в таком состоянии? – удивился Рома.
"Неудивительно, что они тебе ничего не поведали", – сказал Рома сам себе, но, естественно, вслух не озвучил.
– Я думал, что Катя у них... Ромио, я же поговорить с ней хотел, объяснить все, покаяться в конце концов... Я же ведь люблю ее! Мы должны быть вместе!
– Но мне то что ты это говоришь? Вот вернется Катя, так уж не упусти момент признаться! А сейчас кончай хандрить! Тебе надо развеется!
Тут Андрея осенило! Он как опомнился от своих терзаний. В голову что-то отдало, и он твердо спросил Романа, будучи уверенным, что он знает ответ на его вопрос:
– А ты не знаешь, куда Катя уехала?
– Откуда мне знать? Она мне не докладывает о своих поездках, – ответил Рома, даже не подозревая, насколько его ответ убил последнюю надежду Андрея. – Так как на счет того, чтобы отвлечься?
– Но ты же с ней... – продолжил Жданов о наболевшем. – Того...
– Жданчик, ты что? – Рома несказанно удивился. – Полагаешь, меня на экзотику потянуло? Кругом других баб незамужних нет?
– Ну ты же ее целовал! – нашел очень веский аргумент Андрей. – И потом она к тебе в больницу ездила... И вообще, слышал бы только, как она твои права отстаивала...
– Да ты что? – изумился Роман. – Серьезно?
"И каким боком я сдался Пушкаревой, чтобы она что-то отстаивала, уж тем более мои права? Нет, это конечно, тоже не менее удивительно, что она вообще приходила мне с пайком, но Катя же у нас девушка до более чем особенная!"
– Более чем!
"Мало верится".
– И что? Я разве не могу просто поцеловать женщину в знак благодарности?
– Честно?
"Естественно! Малиновский для всех вас только секс-машина! И ничего человеческого у него отродясь не существует!" Роме стало обидно, что он дожил до таких низин.
– Да молчи, уже! Сам догадался! Андрюшенька, хочу тебе сказать, что мне от твоей ненаглядной ничего того, о чем ты подумал, и в помине не надо! А, если она и завела любовника, то это точно не я! – сострил Роман, пытаясь хоть как-то развеять и до того мрачную обстановку.
– Лучше бы им был ты…
– Ну, конечно, со мной же разобраться всегда легче! – подшутил Рома.
– Малина, я же не об этом! – оскорбился Андрей. – Я волнуюсь за нее! Она одна, неизвестно где и... И... И с кем! Может, ей помощь моя нужна, а я ничего не знаю!
– Если бы ей нужна была твоя помощь, Андрей, ты бы сейчас здесь не сидел в таком виде, – Рома еще раз покосился на внешний вид друга и припомнил их былые времена, когда они частенько вдвоем возвращались по домам даже порой еще в более плачевном виде. Андрей еще к тогдашней невесте, Рома – прямиком на любимую кровать, забывая даже завести свой выводок будильников различных времен.
Примерно в таком духе и продлился еще пару часов разговор закадычных друзей на тему: Куда же пропала Катерина? В итоге он закончился примерно на таких фразах:
– Ромио, я знаю, нет, я точно знаю, если ты вернешься в "Зималетто", то Катя тоже вернется! – уверял Андрей Романа, но тот пока не собирался давать никаких обещаний.
– С чего это у тебя великая логика мыслителя или философа вдруг родилась? Не вижу никакой связи между мной и твоей женой!
– Я точно знаю! – продолжал упорствовать Андрей, никак не аргументируя свою точку зрения.
В итоге Рома сдался, пообещав другу, что вернется в их компанию на прежнее место вице-президента. В конце концов он и сам с величайшим трудом представлял себя еще где-то в другой области, что "Зималетто" для него порядком стало родным, когда знаешь всех и каждого вдоль и поперек, когда позади столько прекрасных дней, проведенных в компании друга, что грех рубить сук, на котором сидишь.

* * *
Андрей и Роман сегодня стали самой обсуждаемой темой женсовета. На их глазах два начальника приехали вдвоем на машине второго, даже не опоздав на работу. Для Андрея эта ночка состоялась по соседству с комнатой Романа Дмитриевича, потому как тот любезно предложил ему остаться ночевать у себя, чтобы ехать на работу было веселее. Правда, от такой любезности радости Андрею вовсе не прибавилось: он по-прежнему корил себя за уезд жены без всяких предупреждений. Женсовет тоже не переставал строить догадок на счет месторасположения президента, тем самым еще более разжигая огонь души Андрея.
Пожалуй, самым выгодным положением сейчас пользоваться Малиновский. Его добровольному возвращению искренне была рада Шурочка, которая просто целый день так и желала сделать что-нибудь приятное для шефа, что опустила даже на второй план сбор с девочками в туалете. Но в итоге все ее желания закончились на двух чашках чая, которые попросил ее принести вице-президент.
Сегодня как по заказу не могла не радоваться и Кира, которую просто распирало от счастья, что Катерина даже не соизволила обмолвиться с мужем о своей неизвестной поездке. Она, как и прежде, рассчитывала на то, что в трудную минуту ее надоедливое присутствие и упреки по адресу в кабинет Андрея, услужат ей то, на что она собственно и рассчитывает: прежние взаимные чувства. Но, чем больше она крутилась возле Андрея, тем злее он становился, и готов был в любую минуту сорваться и в самом деле прижать Киру к стенке, изворачивая в обратную сторону пару каких-нибудь косточек ее хрупкого скелетика. В итоге к вечеру рабочего дня для Малиновского появилась домашняя работа: составить инструкцию по соблазнению Воропаевой и начать применять ее как можно раньше им же самим! На что Рома чуть было не собрался опять писать заявление! Но на этот раз в какой-нибудь дом Успокоительных Минут от имени Андрея Павловича, так как ему просто необходимо успокоиться в реально взять себя в руки.
А к концу рабочих будней Андрей просто не находил себе места: Зорькин молчал, как рыба, включая комедию, как только тот начал хотя бы упоминать имя подруги; женсовет также оказался в неведении, но в отличие от Зорькина они не скрывали своего незнания, потому как действительно ничего не знали. И Андрей это каким-то образом чувствовал. Может, потому что Зорькин был не только молчалив, но и относительно спокоен все это время с того момента, когда Катерина не пришла на работу. К его великому удивлению, страшные предположения насчет превращения в стиральный порошок после рук Андрея, не оправдались. Жданов и пальцем не тронул Николая, а только бросал на него косые и неприязненные взгляды, когда они случайно встречались в коридоре.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Наконец и до Жданова дошло, что нужно извиниться! Давно бы так.

Ка же я рада, что наша ягодка вернулась в родную компанию! Ну Жданчик, конечно, чудит - предложить Роме приударить за Кирой! Хотя мне и очень жаль сериальную Киру... Надеюсь, ты для нее приготовила какого-нибудь принца?...

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

Просто Андрея Кира уже достала, вот он и не знает, как от нее избавиться, поэтому просит помощи у лучшего друга. Мне тоже ее жаль, считаю, что Андрея она никогда не забудет, даже если у нее что-то и выйдет с Никитой, впрочем, полагаю, что ее ждет такая же история, как была Кати и Миши в Египте. Кира у меня совсем не ГГ, и для меня у нее существует единственная любовь - Андрей.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

* * *
Сказать, что я испытывала подобные ощущения, находясь в километрах от родного дома, ничего не сказать. Зорькин в самых живых красках каждый день мне описывал состояние мужа, что он медленно сходит с ума от моего упорства. Но по-прежнему я велела Коле держать язык за зубами, потому что обследование к концу не подходило совсем. Я уже начала сомневаться, что оставшихся выходных мне хватит, чтобы закончить его целиком и полностью. Но своими опасениями с Колей делиться я пока не спешила. А вот поговорить с Андрюшей все же решилась, чтобы к моему приезду компания не превратилась во вселенский хаос.
Как обычно Коле я позвонила вечером, однако, его ответы на мои вопросы: "Как прошел сегодняшний день" и тому подобные, казались мне до более чем странными.
– Да, здравствуйте. Да, это я заказывал у вас сегодня, – начал Николай нести какой-то бред.
– Коль, ты чего? С тобой все в порядке?
– Да, да, все правильно. Эту.
– Зорькин, прекрати нести всякую ерунду. Ты можешь ответить, что случилось?
– Нет. Сегодня не получится. Я еще на работе, – казалось, Зорькин, придумывает эти банальные фразы прямо на ходу.
– Я прекрасно знаю, что ты на работе!
"Где мой хваленый ум и логика, что я не врубаюсь, по какому такому поводу Коля несет всю эту чушь?" – попутно думала я про себя, но ничего толкового в голову не шло, поэтому я воспользовалась стандартной фразой:
– Ты не один?
– Да, давайте как-нибудь не на сегодня, если у вас получится.
"Та-а-к, кто-то сейчас рядом с Колей".
– Ты сейчас не можешь говорить? Тебя слышит Андрей? Когда мне перезвонить?
– Отлично!
"Наконец-то, Пушкарева, додумалась! А мне тут маскироваться приходится! Из кожи из-за тебя лезть! Только не Андрей, а Малиновский! Этот похуже будет со своими гнилыми шуточками и приставаниями! Наверняка его послал ко мне его верный дружок!" – все мысли Николая пробегали за считанные секунды, так как ему одновременно приходилось придумывать то, что сказать мнимому курьеру, еще пытаться вникнуть, чего от него хочет подруга, доканывая своими вопросами на другом конце провода. Не легче было сразу положить трубку и позвонить минимум, как он выйдет из здания "Зималетто", а лучше самой сюда приехать! А самое печальное – это то, что еще нужно было следить за самим Романом, который просто сверлил Зорькина своим взглядом, чтобы тот искренне думал, что Коля действительно разговаривает с кем угодно, но только не с Катей.
– Завтра я могу, – продолжил Николай, – даже с утра.
– Зорькин! А пораньше нельзя?
– Нет, вы знаете, в четыре утра я еще сплю. Давайте хотя бы в восемь.
"Пушкарева, отстань! Я уже и так и сяк, но не знаю, как тебе сказать, чтобы ты поняла, что на данный момент разговора у нас не получится!"
– Хорошо, я поняла. Перезвони мне, когда будешь один. Понял?
– Спасибо за понимание, – выдохнул Николай. – Буду ждать вас к восьми завтра. Всего доброго.
– Держись, друг мой! Пока!
"Вот сама бы взяла и объяснила этим двум петухам, чтобы они, наконец, от меня отстали!" – с этими мыслями Николай быстро сообразил, что сейчас придется опять врать теперь уже стоящему у него над душой Малиновскому.
– Я стиральную машину заказал. Курьер звонил, – поспешил он оправдаться, пока Рома чего-нибудь себе не напридумывал.
– Очень нужная вещь, – мужчина, кажется, поверил. Уже неплохо. Остается теперь самое сложное. – Теперь мы можем поговорить?
– Да, разумеется, Роман Дмитриевич. О чем? – Коля даже несколько удивился такой ранее не наблюдавшейся прилежности в вопросе.
Рома взял стул и примостился напротив Зорькина, положив ногу на ногу, облокотившись на спинку, демонстрируя видом то, что он здесь надолго.
– О ком. О твоей подруге и по совместительству президенте нашей компании Екатерине Валерьевне Ждановой.
Рома решил выяснить все сам, полагаясь только на свое врожденное умение запутать собеседника, тем самым получить от него нужную информацию. Потому что смотреть на то, как его лучший друг сходит с ума ему уже порядком начало бесить.
"Нет, Ромочка, подругу я не выдам!"
– И что вы хотите мне о ней сказать?
– Нет, милый мой, говорить будешь ты. А я только внимательно слушать и изредка задавать тебе вопросы. А если сам расскажешь все, что от тебя требуется, так и быть, обойдемся без дополнений. Надеюсь, я понятно выразился?
– Более чем, – медленно произнес Зорькин, потупив взгляд на стол, словно пытаясь найти там что-нибудь, что подсказало бы ему, что говорить этому подлецу Малиновскому.
– Итак, тема твоего рассказа: Местонахождение Кати. Я внимательно слушаю, – Рома сделал великую позу слушателя и с умным видом принялся слушать финансового директора.
"Как же вы оба меня достали!" – стало единственным, что хотелось высказать Малиновскому. Но он усилием воли себя сдержал.
– Боюсь, Роман Дмитриевич, я не оправдаю ваших надежд. Если вас так интересует эта тема, вам лучше узнать ее содержание у Андрея Палыча.
– Зорькин, давай не будем сейчас играть в бирюльки и мотать друг другу нервы, – сказал Рома на полном серьезе. – У меня не так много времени, как ты думаешь, поэтому не будем тратить его на пустую болтовню.
"У тебя, Малиновский, мало времени? – Зорькин чуть было не рассмеялся, прикрыв рукой рот под приступом мнимого кашля. – Боишься опоздать на свиданку с очередной моделькой?"
– Где Катя? – решил он перейти к вопросу, за ответом на который, собственно, и пришел, раз Коля сам не может понять, чего от него требуют. – Мы оба прекрасно знаем, что ты как друг желаешь ей только добра, поэтому для ее же блага я бы посоветовал тебе ответить на вопрос и мы бы разошлись, как в море корабли, за имением того, что нам с тобой минимум не очень то и приятно лицезреть друг друга.
"Вот это ты правильно заметил! Видеть твою физиономию мне совершенно неприятно!"
– Роман Дмитриевич, я понятия не имею, где Катя, – ответил Коля, заранее понимая, как выглядело это совершенно не естественно, но ничего более умного в голову не приходило.
– Допустим, я поверю. Но ты что слепой или тупой, не могу понять? Или мозгов у тебя хватает только цифру к цифре приписывать в этих своих документах, а? – решил Рома надавить на совесть Коли. Но только для виду. На самом деле он так мог бы вечно тянуть кота за хвост, заходить с разных сторон, выматывая собеседника, добиваясь точного ответа. Чего не умел делать Андрей. Тот давно бы уже пустил в ход кулаки. – Или поведение Андрея только тебя одного проходит мимо твоих прекрасных очей?
Зорькин промолчал. Впрочем, Роман то прав. Встать на место Андрея – не лучший вариант. Невооруженным глазом видно, как он переживает!
"Пушкарева меня сожрет, если я проколюсь! А Жданов... Ничего. Ему это полезно!" – решил для себя Николай.
– Почему же? Я вижу, как он переживает, – ответил он прямо.
– И у тебя, конечно же, ни капли не возникает желания снизить все волнения, так? – продолжал допрашивать Рома с напором.
"Почему же? Возникает, но не в той степени, которой ты думаешь!"
Зорькин решил смолчать. Но как оказалось секундой позже, то очень зря. Малиновский этим и воспользовался.
– Отлично! Молчание – знак согласия! – в душе у него несколько ликовало. "Еще пару вопросиков, пару шагов и победа будет за мной!" – А то я уж решил, что нынешний звонок исходил совершенно не от курьера.
Коля насторожился, и Рома это заметил. "Он меня подкалывает или я где-то прокололся? – спросил про себя Николай, так и оставаясь в задумчивой позе. – Ладно, скажу, что Катя уехала, это ей никак не повредит. Иначе от меня этот гад не отстанет никогда!" – решил Зорькин для себя.
– Уехала Катя, – выдавил из себя Николай, не забыв при этом серьезно добавить: – Больше ничего я тебе, Малиновский, не скажу! А теперь, извини, у меня много работы!
"Крепость начала сдаваться! – ликовал Рома тем временем, хваля себя. – Медленно, конечно, но зато какое откровение! Правда не столь гостеприимным тоном… Но я как бы тоже в гости не напрашивался! Ради Жданчика на что только не пойдешь!" По крайней мере, Роман для себя уяснил, что Зорькин точно знает, где Катя, значит, все его усилия не напрасны. У него, конечно, и не было сомнений, что Коля не в курсе, но вдруг. И на всякую старуху бывает проруха.
– Очень хорошо, Николай! – не упустил Рома своей возможности похвалить собеседника. – От кого уехала Катя? – спросил он осторожно.
– От твоего дружка! И правильно сделала! – выпалил Коля, почти не задумываясь над тем, как правдиво это звучит.
"Интересный поворот!"
– Не сомневаюсь! Знаешь, Зорькин, я бы на ее месте поступил бы точно так же! – Рома решил подыграть Коле, целиком и полностью, будучи уверен, что его уловки сработают в энный раз.
– Тебе это не грозит, – ответил понуро Коля. Кажется, он уже смирился с тем, что пока он не выдаст всю правду, Малиновский не отстанет.
– А кому грозит? Надеюсь на "Зималетто" это не скажется?
– Смотря, какие будут результаты, – автоматически поддавался под станок вопросов Ромы Николай.
– Результаты чего?
– Накопившейся проблемы.
"Та-а-а-к, значит, Катя уехала куда-то от Андрея из-за какой-то проблемы… – сделал для себя предварительный вывод Рома. – Теперь осталось выяснить, что за проблема? И куда она уехала? Приступим!"
– Значит, у "Зималетто" какие-то проблемы возникли? – решил подобраться к своим вопросам он все с той же стороны, считая ее наиболее эффективной.
– Если Катя не вернется, то… – Коля остановился, несколько поразмыслив, что будет, если вдруг его подруга задержится там чуть дольше, чем планирует. В итоге решил, что ничего серьезного не будет. – Хотя она может доверить все мужу, если посчитает нужным.
"Ну, Зорькин, вот загнул то! Итак, если Катя не вернется, то она передаст Андрею… Очевидно дела президента… О! Значит, тут наклевываются проблемы личного характера! Пушкарева! В чего ты влипла?" – Роме стало уже самому невероятно интересно от своих же прикидок.
– Я думаю, Андрей приложит все свои скромные усилия, чтобы Катя решилась на такой важный поступок!
– Естественно! Без Андрея в этом деле никак не получится, если, конечно, у Кати все сложится хорошо! – Коля старался отвечать как можно более правдиво, все равно Катя должна ему будет обо все рано или поздно рассказать. По крайней мере, он так полагал.
"И много ли я пропустил вообще?" – задумался на мгновение Малиновский, но вслух озвучил совершенно иное:
– То есть на данный момент с Катей происходит что-то неладное, поэтому она и решила уехать? Надеюсь, не на северный полюс? Или не в Антарктиду?
"А то наша мисс Железные зубы мерзлячка еще та", – добавил он про себя.
– Нет. В Швейцарию. Там самые лучшие врачи.
– Она чем-то заболела? – моментально прозрел Рома, даже не анализируя полученные данные.
В этот момент Колю спас от нежелаемого ответа влетевший на порах бескрайнего энтузиазма отшлифовать Малиновского по всем параметрам Андрей.
– Малиновский, черт побери!
"Хорошенькое начало", – Рома повернулся лицом к двери.
– Где тебя, идиота, носит?! – закричал Андрей.
"А продолжение то какое! Закачаешься!"
– Только и умеешь что бездельничать! Захотел вылететь отсюда на пару с Клочковой! Я устрою! Не сомневайся!
"И зачем я только влез в это дело?"
– Андрюша, дорогой, к чему так волноваться? – Роман тут же подошел к другу. – Ничего смертельного не случилось, – начал он говорить успокаивающим тоном, каким только умел. – Я здесь, вот он я, разговариваю с нашим финансовым директором на счет денежных средств по ближайшему показу.
– Быстро ко мне в кабинет! – приказал Андрей Роме и моментально скрылся за дверью.
– Но… Но… Я не могу! – только и успел произнести тот, а потом мигом сообразил, что ничего страшного, если он немного задержится. Не ломать же такую операцию, которая должна вот-вот увенчаться успехом! Крепость под названием Раскол Зорькина почти сдалась! Поэтому он все с той же беззаботностью вернулся на стул, по пути пытаясь переключиться с ложной тревоги Жданова.
– Вас, кажется, Андрей Палыч зовет, – напомнил Коля, когда снова напротив себя пришлось лицезреть горячо любимого вице-президента.
– Андрей Палыч подождет, – ответил спокойно Роман. – Так что там случилось с нашей Катюшей? – улыбнулся он.
– Вас это, Роман Дмитриевич, уверяю, совершенно не касается! Извините, но мне надо работать! – Зорькин показушно уткнулся в свои бумаги.
"Черт бы тебя самого, Жданов, пробрал! Только и умеешь, что все портить!"
– Малиновский!!! – тем временем раздался очередной возглас Андрея где-то в недрах зималеттовских коридоров. Казалось, что даже стены задребезжали от его силы.
Роман нехотя поднялся со стула, принимая свое внутреннее поражение, со словами:
– Мы еще обязательно договорим!
"Конечно, Ромочка. Как скажешь!" – слегка улыбнулся Николай и тут же взялся за мобильник, как только надоедливый собеседник покинул кабинет.

* * *
– Жданов, ну что там у тебя, пожар что ли? Между прочим, я для тебя старался! – выдал Роман, как только закрыл за собой дверь кабинета друга и тут же с удивлением уставился на Андрея, довольствуясь смотреть, как тот впопыхах носится с документами в руках по всему кабинету. – Вытаскивал информацию, где находится твоя ненаглядная женушка.
– Я уезжаю! – буркнул тот, не обращая никакого внимания на вошедшего. – Возьми у Киры отчет по продажам, встреть этого как там его… Президента новой компании, зайди к Милко, он там опять чем-то недоволен и… – Андрей замешкался, собирая попутно какие-то документы в папку, видимо которую собирался всунуть Роме перед своим уездом.
– Так, так, стоп! Куда ты уезжаешь? Зачем? – Рома тут же оказался перед Андреем, не давая ему никого хода.
– В Швейцарию! Катя звонила! Я должен быть там! Пусти меня! – Андрей шагнул в сторону, но Рома опять преградил дорогу другу.
– Стой! Успокойся! – Рома взял друга за плечи и посмотрел в глаза. – То, что Катя звонила, – это, конечно, очень хорошо. Но это не повод вот так сорваться и лететь. Что она сказала?
Андрей в двух словах все же передал другу слова жены. Звонок состоялся несколькими минутами ранее в то время, когда он выпытывал факты у Коли, который слишком долго обещал Кате перезвонить. В итоге она осуществила запланированное.
Андрей моментально нажал кнопку вызова, как только на экране высветился номер и фотография любимой:
– Катя, Катенька, Катюша! – затараторил он ее имя на все лады. – Где ты? Что с тобой? С тобой все в порядке?
В трубке повисла небольшая пауза. Видимо Катерина просто впитывала столь нежный голос мужа.
– Со мной все нормально, Андрей. Я звоню, чтобы сказать тебе…
– Катя, где ты? Скажи мне, я тут же приеду! – перебил ее Андрей.
– Не надо… Не надо никуда приезжать. Я сама скоро вернусь.
– Нет, Катя, это не ответ! Скажи мне адрес, я приеду к тебе и мы обо всем поговорим. Слышишь меня? Я записываю! – Андрей взял со стола чистый розовый листочек и ручку и приготовился, чтобы записать такой долгожданный и вымученный нервами адрес любимой жены.
– Андрей, я не в Москве. И даже не в России. И приезжать ко мне не стоит, – голос любимый звучал до боли печально. – Я звоню для того, чтобы…
– А где ты? Катя, ты можешь сказать толком, где ты сейчас находишься! Я волнуюсь за тебя! Ты уехала, ничего мне не сказала, Колька молчит! Я же не железный, я твой муж в конце концов! Имею полное право знать, где и с кем находится сейчас моя жена! – звучало это даже не как упрек, а скорее беспокойство, бескрайнее беспокойство, что голос Катерины казался сейчас каким-то раем.
– Не волнуйся, я одна. Я в Швейцарии. Но большего тебе не нужно знать. Просто поверь, я здесь ради нас. Все будет хорошо, – голос любимый стал более настойчивым.
– В Швейцарии?! – округлил глаза Андрей. Сейчас это стало для него полной неожиданностью. – Катенька, любимая, что случилось? Катя, прости меня за все, я тебя очень люблю! Я очень за тебя волнуюсь! Скажи мне, где ты остановилась, я вылечу ближайшим рейсом! Катюша…
– Не надо, Андрей! – настояла она. – Послушай меня: я постараюсь вернуться к понедельнику. Если вдруг изменятся обстоятельства, я позвоню тебе накануне. Поэтому я очень надеюсь в первую очередь на тебя и Романа Дмитриевича, что вы встретите, как полагается, президента фирмы. Мы должны не ударить в грязь лицом.
– Катенька, не переживай. Все будет в лучшем виде. А еще будет лучше, когда я приеду за тобой! Малиновский сам справится!
– Нет, Андрей! У меня вся надежда в случае чего только на тебя, – Катя остановилась, словно обдумывая то, что очень хочется сказать. – Андрюш, не разгроми "Зималетто" к моему приезду, – но сказалось совсем не то. – Пока.
В трубке послышались прерывистые гудки.
– Катя! Катя! – позвал ее Андрей, но это было уже нецелесообразно.
– И куда ты ехать собрался, друг мой? – спросил его Рома. – На деревню к дедушке? Очень правильный адрес!
– В Швейцарию! Я найду Катю, чего бы мне этого не стоило! – продолжал твердить свое Андрей. – Пусти меня!
– Да не пущу я тебя никуда! – Рома встал спиной к двери. – Ты хоть знаешь, в какой гостинице она? Нет! И вообще, ты ничего не знаешь, чтобы вот так срываться! Уймись!
– Ты как будто знаешь! – огрызнулся Андрей.
– Между прочим, мог бы и поинтересоваться, что мне выдал наш доблестный дружок Железной Леди – Колечка.
– Не смей Катю так называть, слышишь?! – бросил угрожающий взгляд на друга Андрей.
– Прости, прости! – Малиновский виновато развел руками. – Вырвалось. Так вот, Зорькин сто пудов знает, не только, где твоя Катя, но и что с ней случилось!
– Что с ней??!! – Андрей буквально вцепился в рубашку Романа и прижал его к соседней стенке. – Говори!
– Жданчик, ослабь позиции! Не надо так нервничать, – Рома уже представил, во что это только может вылиться.
– Что с Катей?! Отвечай! – требовал Андрей.
– Может, сначала опустишь от меня свои руки? – предложил довольно естественную идею Рома.
Андрей медленно положил руки по швам и отошел от него на пару шагов назад и уже спокойнее спросил:
– С ней что-то серьезное?
– У Кати какие-то личные проблемы в области здоровья – это все, что я успел выудить у нашего секретного агента. А потом ты ворвался, как раз на том самом месте, когда Зорькин мне уже приготовился сказать, что за такие личные проблемы, по поводу которых твоя жена никого не предупредила, и слиняла в эту Швейцарию, – ответил Рома.
Андрей несколько задумался, видно приходя в себя после желания разорвать всего себя и всех от неизвестности состоянии Катерины. А сейчас он узнал кое-что, но это облегчения ему не прибавило. А наоборот еще сильнее взволновало.
– У Кати проблемы со здоровьем? Какие?
– Не знаю я, какие. Тебе лучше об этом знать, какие, согласись?
Андрей со всей своей мрачной думой сел за стол, пытаясь что-то понять. Но судя по его выражению лица, которое выражало один сплошной знак вопроса, у него ничего не вышло.
– Да ладно тебе, Андрюха, не переживай ты так, – Рома присел на краешек стола, похлопывая друга по плечу. – Все с твоей Катей будет отменно! Ну, поехала она воздухом заграничным подышать, от работы расслабиться, что нельзя ей?
– Малиновский… – в глубокой задумчивости произнес Андрей.
– Что?
– Оставь меня, – попросил тот, уходя куда-то в недра свих дум.
– Андрей, с тобой все нормально?
– Оставь меня, я же сказал! – чуть повысил он голос.
– Хорошо, хорошо, – Рома покорно подчинился и поплелся к выходу. А перед дверью остановился, обернулся на сидящего Андрея, смотревшего на темно-розовые жалюзи, и спросил:
– Ты же никуда ехать не собираешься? В Швейцарию в частности?
– Уберись к черту! – заорал Андрей, швырнув документами в сторону Малиновского. Тот только и успел, что скрыться по ту сторону от разъяренных бумаг, так и оставшись в неизвестности от чего Андрей ни с того ни с сего на него сорвался.

* * *
‒ А потом этот гад начал выпытывать у меня, где ты находишься, представляешь? – жаловался Зорькин мне в трубку.
‒ Это в его стиле. Но ничего, потерпи друг, я сказала Андрею, что в Швейцарии. Теперь будет ему спокойнее.
‒ Ага! Конечно! Будет ему! – Коля естественно не поверил в эту сказку. – Пушкарева, ты там вообще скоро собираешься возвращаться или мне до скончания человеческого рода врать нашему начальству?
‒ Скоро, Коля, скоро! Как пройду все процедуры, так сразу же!
‒ Ладно, ты давай там подгони эти врачей что ли! А то я, честное слово, загнусь от этих бесконечных расспросов.
‒ Не вешай нос! Пока, Колечка!
‒ Пока, подруга!
На этом Коля окончательно перевел дух и решил, что на сегодня для него рабочий день уже закончился. Надо быстрее линять, пока не заявился Андрей или того хуже не решил продолжить свой диалог Малиновский! Так Николай и поступил! Через какие-то десять минут его машина уже выезжала из здания "Зималетто".

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Предупреждение: появление новых героев. Прошу любить и жаловать. А впрочем, как получится.

Глава 11

Первый день осени не отличился ожидаемым теплом, которое обещали синоптики все выходные. Небо было покрыто серыми облаками, а с самого утра моросил противный дождь и дул мерзкий холодный ветер, то и дело, кружа листву в осеннем вальсе. Рома уже сто раз пожалел, что проявил в кои то веки инициативу по улучшению компании. Потому как мало того, что сегодня должна была состояться встреча с представителем фирмы "Адель", так еще на этот понедельник выпал День Знаний, точнее праздник выпал на первый рабочий день, а это означало, что все глубоко любящие родители, имеющие в семье автомобиль, непременно везут свое дите в полном уюте и комфорте в школу, следовательно, машин на дороге сегодня оказалось в два раза больше, чем в любой другой день, о чем Малиновский, разумеется, вспомнил, а точнее ощутил только тогда, когда столкнулся непосредственно с самой проблемой. Потому что мало того, что он умудрился обойти стороной весь свой выводок будильников, которые послушно выполнили запрограммированные им действия, встав с постели на полчаса позже положенного, но и еще застрял в пробке примерно на столько же. В итоге вице-президент прибыл на подземную стоянку уже в начале двенадцатого, проклиная все на свете, а, прежде всего, дорого друга Андрея, который оборвал его телефон своими бесконечными звонками за все то время, пока он толкался с водителями за путь до "Зималетто". После третьего звонка Жданова у Ромы возникло огромное желание выключить телефон напрочь, чтобы ему не расшатывали и до того слабую нервную систему, но он ограничился лишь режимом "Без звука" и поэтому всю дорогу довольствовался лишь назойливой вибрацией аппарата. Но, как говорится, сорняк найдет везде место, даже под дорожной плиткой, поэтому Роман решил, что раз умные люди придумали магнитолу в машине, то просто грех ей не воспользоваться. Любимые песни несказанно подняли ему настроение, хотя оно и так было не слишком уж плохим, что он даже немного огорчился, покидая подземную стоянку, что сейчас как пить дать получит разнос от Андрея по полной программе.

* * *
За полчаса до приезда Романа в компанию.

– Илья Игоревич, но зачем я вам здесь? Я ведь все равно ничего не понимаю в модельном бизнесе, – печально констатировала факт мужчине молодая девушка, когда он только припарковал свою серебристую машину марки "Тойота Камри" возле здания "Зималетто".
– Ничего, научат! Это в сто раз прибыльнее, чем пахать учителем в затрепанной школе и пытаться чего-то вдолбить этим бестолковым детям! – с некой безразличностью и упорством ответил мужчина дочери, бросая на нее суровый взгляд. – Все! Довольно обсуждать эту тему! Все уже решено!
– Илья Игоревич, вы не правы, – произнесла девушка с обидой в голосе, – дети не бестолковые, а очень умненькие, они хотят учиться, просто им надо дать небольшой стимул в этом.
– Ишь ты! Интересно! И какой же? – мужчина не придал особо интереса словам девушки, думая заранее, что то, что он сейчас произнесет – истинная правда: – Давать за каждый выученный урок каждому по штуке?
– Нет, что вы? Создавать интересные и наглядные уроки, чтобы дети сами тянулись к знаниям, – ответила девушка с улыбкой, будучи уверенной, что Илья Игоревич когда-нибудь сам это поймет.
– Не будь такой наивной! Ладно, пошли! А то опоздаем! – перешел он к своему прежнему уверенному тону. – Дверьми не хлопай!
Девушка аккуратно ступила своей стройненькой ножкой на мокрый от дождя асфальт, открывая перед собой старенький голубой зонтик, который, несмотря на свою протертость, был на удивление крепким, и затем, ощутив прохладный ветер после теплого салона дорого автомобиля, чуть слышно прикрыла переднюю дверь.
– Ты что это старье с собой потащишь? – осужденно спросил мужчина, как только заметил зонтик в руках дочери. – Брось в машину и меня не позорь! Идем к уважаемым людям, а ты в черти в чем! Балахон какой-то нацепила, будто одеть ей нечего! Шмоток дома дополна, а она... – не став дальше отчитывать девушку, которая уже не знала, куда деть взор от укоризненного взгляда Ильи Игоревича, махнул рукой и закрыл машину, проследив, как дочь положила зонт на заднее сиденье. Та лишь моргнула два раза желтыми поворотниками, издав жалобный писк, покорно уловив сигнал родных ключей.

* * *
Они вышли из лифта, Илья Игоревич с дочерью, и тут же попали под три пары глаз женсовета: Марии, Амуры и Шуры, которые были начеку, чтобы проводить ожидаемого гостя в конференц-зал, где его уже ждал Андрей. Именно гостя в единственном числе, так как Рома договаривался о встрече с самим президентом фильмы, следовательно, это один человек и никак иначе.
– Девочки, девочки, смотрите! – Амура первой заметила новых людей в коридоре родной компании. – Какая пара! – с воодушевлением разглядывала она больше девушку, чем мужчину среднего возраста.
– Да какая пара, Амур? – удивилась Маша вкусу подруги. – Он для нее старый! В отцы только годится!
– Да ладно тебе, Маш, посмотри какая фифа! Перед такой любой мужик не устоит! – Шура обратила внимание на все достоинства девушки, которыми не обделила ее природа, а правильнее сказать, наградила: она была высокая, стройная, очень элегантно и по-современному одета: деловые черные классические брюки, кристально-белая блузка с длинными рукавами и в тон белыми пуговицами, в центре которых блестели какие-то искусственные камешки, искрометно подчеркивали ее фигуру. А черный пиджак вовсе не омрачал ее образ, а наоборот придавал истинно деловой стиль.
– Твой Малиновский уж точно! – посмеялась Мария. Амура составила ей компанию в этом.
– Он не мой! И вообще, вам, что не интересно узнать, откуда у нас такие гости?
– Почему же? Очень даже! – откликнулась Амура. – Так пойдемте и спросим!
– Может эта фифа и есть представитель этой новой фирмы, а? – предположила Амура.
Женсовет мигом встал стеной перед гостями, делая при этом счастливые лица, надеясь, что именно так им сейчас все выложат на блюдечке с золотой каемочкой.
– Здравствуйте! – поприветствовала Шура. – А... Мы можем вам чем-нибудь помочь?
– Спасибо, мы сами прекрасно найдем дорогу! – буркнул Илья Игоревич, взяв дочь за руку, и повел ее за собой мимо округливших глаз женсовета.
– Какие серьезные прямо! Не подступиться! – поглядела им Шура в след.
– Ага! И с такими Андрей Палыч собирается работать... – продолжила Амура.
– Может они вообще к Милко? С чего вы решили, что это наши компаньоны? – спросила Мария. – У нее-то поди внешность никакая иначе, как модельная!
– Да уж... Фигурка то, что надо! – поддержала Амура. – А давайте за ними проследим? Вот и узнаем, кто они такие и к кому приехали!
– Точно, Амурчик, ты молодец! – обрадовалась Шура. – Тогда пошли!
– Пошли! – хором отозвались подруги и, взявшись за руки, тихонько последовали за прибывшими.

* * *
Иногда Андрей просто не мог понять, что за идиоты работают в его компании: Малиновский, который вечно опаздывает, при этом всегда умудряется выйти сухим после своих же оправданий, Клочкова, которая считает себя самой умной, все из-за того, что она закончила целых два курса МГИМО. Видимо каким-то определенным вещам, таким простым, как уборка своего рабочего места, учат, к сожалению, только на третьем курсе и, наконец, Кира, которая достанет всех и каждого со своими упреками! Так и сейчас она высказывала свои претензии Андрею в счет того, почему это Катерины нет на рабочем месте, когда непосредственно президент должен быть на такой важной встрече. К его счастью в конференц-зале появились двое: Илья Игоревич с очаровательной дамой, которым Андрей несказанно был рад, чего не скажешь о Кире. Ведь она понимала, что сейчас об нее снова вытрут грязь.
– Кира Юрьевна, я попрошу вас освободить конференц-зал. Все разговоры мы с вами продолжим, когда я освобожусь, – Андрей вежливо жестом руки указал на дверь.
Кира бросила на Андрея укоризненный взгляд и развернулась к двери, где и столкнулась взглядами с девушкой, которая как-то зажато и более чем неуверенно стояла в нескольких метрах от нее. У Киры создалось впечатление, будто она кого-то боится, однако ее внешний вид закрывал при этом все ее внутренние страхи. Девушка действительно чувствовала себя в чужом обществе несколько скованно, тем более, когда в здешнем мире бизнеса она знала, что полный ноль. И как ей в нем крутиться, она не представляла вовсе.
– Здравствуйте, – робко произнесла она нежным голосом.
– И вам того же, – Кира оценила девушку с ног до головы: лаковые черные туфли на невысоком каблуке, длинные ноги от ушей, узкая талия, блуза с небольшим вырезом, элегантное золотое неприметное колье, приятный макияж, темно-русые волосы, которые красиво были заплетены в две французские косы на прямой пробор и убраны в пучок, – все соответствовало идеальной модельной внешности. А главное – искрометному вкусу Андрея Павловича Жданова... Правда, в прошлом...
"Пушкарева номер два! – сказала себе Кира, глядя на все представленное ей. – Разве только внешностью удалась!"
Ей почему то было безразлично, кто пришел к Андрею, зачем, с какой целью и так далее. Она понимала одно – он любит Катю, а это для нее самое тяжелое препятствие на пути его возвращения.
Как только Кира покинула конференц-зал, Андрей облегченно вздохнул, переводя свои мысли на вновь прибывших.
– Здравствуйте, присаживайтесь! – Андрей пригласил девушку и Илью Игоревича за стол.
– Спасибо, – произнес мужчина, оглядывая по сторонам обстановку конференц-зала. Девушка села рядом с мужчиной, стараясь выглядеть как можно серьезнее и не показывать свои слабости. Все же она планировала через год обязательно устроиться на работу по своей специальности, хотя год назад она уже в этом засомневалась.
– Вы, так понимаю, – обратился Андрей к мужчине, который так же выглядел довольно празднично: в деловом костюме, правда в полоску, которую девушка терпеть не могла, – президент фирмы "Адель"?
– Да, Волконский Илья Игоревич. Только бывший президент, – представился мужчина, протянув руку Андрею. Тот несколько смутился его последним словам: "бывший президент", сделав для себя пометку обязательно уточнить этот факт. Андрей тоже с радостью представился, обратив свой взор уже на девушку, скромно сидящую рядом с мужчиной. От нее не укрылся взор его больших карих глаз, нежного взгляда, а наоборот все это дало какую-то силу и самое главное желание что-либо говорить, тем более, ее все равно заставят. Но, как только она открыла рот и хотела было представиться, то Илья Игоревич ее тут же перебил. Не со зла, он просто не заметил желания дочери. – Все свои дела я любезно передал своей дочери Калерии Анатольевне.
У Андрея возникло первым делом желание переспросить у самой же девушки ее имя, потому как оно резало слух своей редкостью и красотой. Но решил оставить свои прихоти прошлой жизни где-то в глубине сознания.
– Очень приятно. Андрей Павлович, – отдельно для нее он назвал свое имя и отечество так сказать для полноты картины. – И неожиданно в то же время.
– Ничего неожиданного в этом нет, Андрей Павлович, – начал свой разговор Илья Игоревич. – Дело в том, что в ближайшее время у меня планируется длительная поездка по личным вопросам в другую страну, а работы в нашей фирме еще непочатый край. И, кроме моей дочери, заняться ею просто не кем. Понимаете?
– Не совсем, – замешкался Андрей, но тут же нашелся. – В смысле разберемся по ходу дела, – улыбнулся он собеседнику и решил, что неплохо бы узнать, какого формата мозги у этой сидящей рядом красоты.
– Вы, я так понимаю, хотите продолжить дело вашего отца?
"Отчима только, – мысленно поправила девушка Андрея, чего он, естественно, не мог слышать. – И ничего я не хочу продолжать! Я ничего в этом не понимаю! И понимать не горю желанием!"
– Да... – неуверенно ответила Калерия.
– Тогда, разрешите поинтересоваться, чем вы занимались раньше? У вас есть уже опыт в составлении отчетов, презентаций, встреч с кредиторами?
Казалось, девушка слышит все это впервые... Она действительно слышала все это впервые!
"Какие отчеты? Все мои отчеты – это классный журнал, который я буду заполнять на практике в этом году, если, конечно, до нее меня теперь допустят... Какие еще презентации? Все презентации – это наглядные темы уроков в программе Office PowerPoint. Их я сколько угодно могу составить по любой теме для любого класса! Встречи с кредиторами? Я понимаю, подготовиться к родительскому собранию... Один на один провести личную беседу с ребенком, когда он стукнул тетрадкой соседа по парте, или встретится с экскурсоводом и узнать содержание его рассказа. Никаких кредиторов нет в моей профессии! Ну или по крайней мере в колледжной жизни я с ними еще не встречалась", – девушка сильно задумалась над той нависшей проблемой, которая ее ждет. Нет, она просто глобальная!
– Я учусь в колледже. Моя специальность: "Учитель начальных классов", – ответила она с еще большей неуверенностью.
"Хотя, что в этом плохого? Сейчас этому Андрею Павловичу я не понравлюсь ни в каком виде, что будет естественно, и тогда я смело могу уехать в Белоруссию и со спокойной душой начать свой пятый курс обучения! А то и так первое сентября я уже пропустила по милости моего отчима".
Андрей пришел в некое недомогание после услышанного. Он то ли оглох, то ли мир сошел с ума.
"Господи! Учится в колледже! И сколько же этой девице лет? Интересно, на каком курсе? На первом или втором? Сколько их вообще бывает? Причем здесь учитель начальных классов и президент модной компании? Это же совершенно разные профессии!" – сделал вывод он для себя. Следующая же мысль непременно касалась Малиновского: "Где он только такое чудо в перьях откапал?" Но в следующее же мгновение он опомнился и сообразил, что друг не мог знать, что их так развели. Следовательно, изначально чуйка Андрея его не подвела. "Нужно заканчивать этот цирк раз и навсегда. "Зималетто" такие компаньоны точно не нужны!"
– Андрей Павлович, – заступился за дочь Илья Игоревич, видя, в какое удивление пришел их собеседник, – вы все не так поняли. Моя Калерия прекрасно разбирается в документах, отчетах и презентациях. Вы полагаете, что я не ввел ее в курс дела? Что вы! Конечно, я все ей объяснил доступным языком. А то, что моя дочь сейчас учится, но не по столь смежной профессии, так пусть вас это не пугает! Когда-то надо же начинать по-настоящему серьезные дела! – Илья Игоревич взглянул на Калерию. – Правда, дочь?
"Конечно, не ввел! Я словно пришелец с другой галактики в вашем модельном бизнесе!"
– Правда, – натянуто ответила она, и, вспомнив все наказы Ильи Игоревича, добавила: – Я буду стараться, чтобы вас не подвести.
"Очень интересно! Кому нужны ваши старания? "Зималетто" уж точно без них обойдется целиком и полностью!"
– Андрей Павлович, я полагаю, что ваша фирма не откажется от лишнего филиала в нашей республике? – задал вопрос Илья Игоревич.
– Филиалы лишними не бывают и на дороге не валяются, скажем так, – ответил Андрей, продлевая беседу. Хотя у него было огромное желание сбагрить эти фрукты Малиновскому. Мол, нашел, сам и расхлебывай. Только вот где носит господина вице-президента с началом рабочего дня?
На этих думах Андрея в конференц-зал на всех радостях влетел тот самый виновник его размышлений.
"Вспомнишь солнце – вот и лучик! Явился! Не прошло и года!" – сказал Андрей сам себе, скептически посмотрев на Романа. Тот так и остался стоять в дверях, словно статуя, пораженный неожиданностью увиденной красоты сидящей напротив него девушки.
"Боже ты мой! Какая же неземная прелесть!" – Малиновский расплылся в своей очаровательной улыбке, что, кажется, даже потерял чувство реальности. Ее огромные голубые цвета чистого неба глаза были обращены от не меньшего изумления на него, только оно возникло совершенно иным чувством. "Что он на меня так смотрит? Будто привидение разглядел!" – подумала девушка.
– Познакомьтесь, – взял Андрей разговор в свои уста. – Это наш вице-президент Роман Дмитриевич Малиновский.
Рома подошел к гостям, не отрывая взора от девушки, и пожал руку мужчине, который тоже одновременно представил свою персону. Калерия же предпочла опять смолчать. Каким-то ей Роман показался уж слишком необычным и подозрительным во всех смыслах. Хотя... На первый взгляд очень даже красивым молодым человеком. Да еще при костюме... А их девушка очень любила носить сама. Уж не говоря о том, как Малиновский в нем смотрелся очень элегантно.
Калерия вообще очень редко на кого-то заглядывалась в принципе за свои девятнадцать лет, точнее сказать, вообще ни на кого. Мужской пол ее как-то мало интересовал в жизни, ведь она всегда знала, что в ней полным полно других увлечений, чем обращать внимание в столь ранний возраст на мужчину. Хотя у нее и есть друзья – обыкновенные мальчишки, у которых в голове только круглосуточные гулянки и никакой учебы, но это все совершенно другое, нежели настоящие отношения. Ее так воспитали родители: мать и умерший отец, что сначала учеба, высшее образование, работа на несколько лет, а уже потом под тридцать можно и устроить свою личную жизнь. Такими принципами девушка и жила, и ее вполне это устраивало, посвящала большую часть своей жизни учебе в педагогическом колледже, а в свободное время любила посещать театры или музеи с друзьями, но частенько ей больше предоставляло удовольствие, если она сходит туда одна.
Но Рому, естественно, просто всего распирало узнать имя этой очаровательной девушки, которая только одной своей внешностью просто свела его с ума. Поэтому он просто не мог упустить такого шанса.
– Милая дама, а как же к вам, к столь изысканной красоте, я могу обратиться?
Андрею хотелось просто взять и послать этого разгильдяя куда подальше. Мало того, что заявился посреди встречи, так еще клоунады строит.
– Горная Калерия Анатольевна, – представилась девушка.
– Какое красивое имя! – восхитился Рома. – Прекрасное! И необычайно редкое! Просто изумительное! Никогда в жизни такого не слышал!
На сим Андрей не выдержал.
– Малиновский, закрой свой рот, – скрепя зубы, он произнес.
– О, что вы, друг мой, – Рома повернулся к Андрею, – слова сами напрашиваются при виде такого очарования!
– Малиновский, закрой рот! – покосился на него Андрей, когда друг сел рядом с ним. – И не позорь лицо компании своими дурацкими прихотями!
Однако, Рома пропустил все слова друга мимо ушей, уже точно зная как и главное с кем он проведет сегодняшний вечер.
– Итак, на чем мы остановились? – спросил Андрей скорее самого себя. – А, да, на филиалах.
– Так вот, Андрей Павлович, я очень рад, что ваш вице-президент, Роман Дмитриевич, пригласил нас к вам.
Рома был искренне тронут такой речью Ильи Игоревича. Не часто ему делают такие комплименты.
– Дело в том, я от лица своей дочери, моей Калерии, и от лица нашей фирмы хочу попросить у "Зималетто" помощи.
Андрей с Романом переглянулись, словно спрашивая друг друга, в чем собственно их компания может помочь? Но ответа так и не дали. Решили узнать непосредственно у самого рассказчика.
– Дело в том, что два наших последних показа моды не оправдали своих надежд, – продолжил Илья Игоревич, – поэтому наша фирма могла бы предложить вашей компании свои ткани, а дизайн, пошив и выпуск коллекции делаете вы. Разумеется, если показ моды пройдет отлично, то мы станем партнерами, и ваши коллекции пойдут за рубеж.
– А если нет? – на автомате спросил Андрей.
– Если же показ моды снова не оправдает свои надежды и не привлечет внимания известных персон, то наша фирма готова выплатить компенсацию в деньгах "Зималетто".
‒ Отлично! Мы согласны! – выкрикнул Рома, горя единственным желанием оказаться только в обществе Калерии, даже особо не вникая в смысл вышесказанного.
‒ Малиновский! – снова осек его Андрей. Конечно, хотелось добавить к озвучиванию фамилии друга еще пару неприличных слов, но он обещал сдерживаться. Хотя уже, честно признаться, он пожалел, что тот вообще приехал на это собрание. Без него он и сам бы отлично справился.
‒ Да, я! В чем дело, Андрей Павлович? – Рома сделал удивленное лицо. – Вы что-то хотели сказать?
‒ А вам не кажется, что на такие условия ни одна уважающая себя фирма не согласится? – спросил Андрей уже у Ильи Игоревича.
‒ Не кажется, – твердо ответил бывший президент. – Потому как мы с вами отлично знаем, как ваши люди добросовестно относятся к своим непосредственным обязанностям. Я прекрасно знаю, что ваша одежда пользуется прекрасным спросом на мировом рынке. Вам грех жаловаться на столько прибыльное предложение. Или вы полагается, что "Адель" собирается присвоить так называемые авторские права после того, как будет выпущена коллекция? Что вы, у нас все по-честному. Вы нам помогаете, мы – вам. Никакой химии! Или вас не интересуют филиалы в нашей республике? Не вам мне объяснять, какую они приносят прибыль и известность вашей компании?
Андрей задумался после такой громкой речи Ильи Игоревича. Рома хотел было что-то сказать, но решил пока воздержаться.
‒ Хотя, что я говорю все это вице-президенту? Могу ли я побеседовать непосредственно с самим президентом вашей компании? Екатериной Валерьевной, – тем временем продолжил Илья Игоревич.
‒ Не можете, – ответил Андрей. – Президент "Зималетто" сейчас в отъезде по делам компании. И вернется только на неделе. Поэтому в ее отсутствие все вопросы решаю я.
‒ И что же вы решили? Или вам нужно время на обдумывание? – упирался в свое Илья Игоревич. Калерии же в это время было настолько неловко, что она пыталась прикинуться стулом. Получилось плохо. Разговор явно не ладился, это она отчетливо осознавала, да еще Роман Дмитриевич просверлил в ней явно не одну дыру, что радовать просто не могло. Но терпеть пришлось.
Какого же было ее счастье, когда Андрей и Рома вышли из конференц-зала под предлогом обсудить все между собой под лозунгом "Здесь и сейчас".
Там уже, естественно, навострил уши женсовет, перекрасившись в живые локаторы.
‒ Девочки, ну сколько можно говорить вам, что подслушивать не хорошо? Шурочка… А? – Рома внимательно всмотрелся ей в глаза.
‒ А мы… это… так… мы… ‒ запиналась Шура, надеясь, что ей придет какая-нибудь супер-умная мысль прямо сейчас. Но увы…
‒ Девочки, мы бы хотели поговорить с Романом Дмитриевичем наедине, – сказал за нее Андрей.
‒ А, да, конечно, Андрей Палыч! Уже ушли! – сказали они почти хором и быстро попятились в противоположную сторону от конференц-зала.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

‒ Малиновский, ты кого мне привел вообще? – недовольно начал Андрей. – Ты вообще каким местом думал, когда предлагал им встречу с нами?
‒ Таким же, каким и ты, головой. А что тебя не утраивает! Ты посмотри на нее! Даже сам Милко в жизни такой красоты не видел! Такую рыбку я упустить просто не имею право! – Рома мечтательно закатил глаза.
‒ Ты хоть раз в жизни можешь думать не о своих модельках? Похоже, нет!
‒ Могу, даже не раз! А что тебя не устраивает? – удивился Роман. – Ты только посмотри на нее, она же сама нежность! Просто м-м-м, конфетка с ромом…
‒ Да ну тебя! И с кем я только работаю! – Жданов махнул рукой и уже собрался было войти в конференц-зал, озвучивая свое решение.
‒ Погоди, погоди, тебя никто не отпускал! – опомнился Рома от своих мечтаний. – Ты что решил не принимать их предложение?
‒ Представь себе! И мое решение не обсуждается!
‒ Да ты что, Жданчик? Ты даже не понимаешь, каких партнеров мы теряем! – попытался достучаться до сознания друга Рома.
‒ Чтобы что-то терять, надо сначала приобрести, – Андрей схватился за ручку двери.
‒ Так я и говорю! Мы просто не имеем право отпустить вот так таких ценных партнеров! Андрей, где твоя хваленая интуиция? Разуй глаза! И я вообще не пойму, чего тебя не устраивает?
‒ Все не устраивает, Малиновский! Все! Или тебя в школе не учили, что профессия учитель и президент компании – как север и юг, совершенно из разных областей.
‒ Погоди, а причем здесь учитель? Кто учитель?
‒ Она! – Андрей кивнул в сторону двери. – Твоя неземная прелесть с голубыми глазами.
‒ А ты откуда разглядел? – вытаращил глаза Рома на Андрея.
‒ По-твоему я не только тупой, но еще и слепой? – ответил в тон вице-президент. А сам подумал про себя: "Это уже профессиональное прошлое".
‒ Нет, ну я… Я… – запнулся Рома, придумывая очередной предлог, чтобы образумить Андрея. – И что, что учитель? Так это же прекрасно! А что она и есть представитель "Адель"?
‒ Наконец-то! Не прошло и года! Ваше сиятельство сообразило!
‒ Так нам вдвойне повезло, Андрюха! – Рома обнял друга за плечи, ликуя от радости. – Не будет делать ошибки в словах в отчетах! – он приветливо улыбнулся, думая, что он, конечно же прав! Нет, в том, что Калерия была грамотной – в этом он не ошибался, но сейчас всю грамотность за нас делают компьютеры. А иметь соответствующие знания в нужной области – гораздо важнее.
‒ Малиновский, ты случаем башкой в школе не стукался?
Рома приложил руку к своим волосам, почесал затылок и ответил:
‒ Нет, не стукался. А причем здесь моя голова? Ты на что намекаешь?
‒ На то, чтобы ты хоть раз в жизни пораскинул своими мозгами. Твоя Калерия сейчас учится в колледже на учителя начальных классов! – произнес каждое слово Андрей прямо над ухом собеседника. – Соображаешь?
‒ Ну… И что?
‒ И то, Малина! Она вообще в наших отчетах полный… – Андрей постучал по стенке.
Весь вид при этом Ромы показывал, что до него наконец-то дошло! Хотя, что именно до него дошло, скрылось от Андрея. Но он понадеялся, что дошло именно то, что нужно.
‒ Так ничего страшного! Мы научим! – сообразил Рома.
‒ Кого ты собрался учить? Черепаху разговаривать? Или крокодила строить дом? Ты понимаешь, что ей это просто не дано!
‒ Почему сразу черепаху? Почему не дано? Дано! Ты только посмотри! Вот приезжаем мы в Белоруссию, а там нас встречает такая очаровательная барышня: грамотная, образованная, да еще по совместительству наш деловой партнер! М-м-м, так загляденье!
‒ А ничего, что этот наш ненаглядный деловой партнер предлагает такие условия? Проехаться на чужом горбу, да еще за наш счет! – повысил голос Андрей. Его уже порядком начало бесить, что Малиновский даже и не собирается вникнуть в суть его излагаемых фактов.
‒ Почему сразу за наш счет? Ты разве сам не уверен в том, что Милко не выпустит на пару платьев больше или что тебя не устраивает?
‒ Все не устраивает! – заверил Андрей.
‒ Ты что сомневаешься в собственных работниках? Или тебе уже стало все равно, что о нас подумают? Что напишут в прессе? Ах, да, я же знаю, какой будет заголовок завтра виднеться на первой же странице престижного журнала! Тебе озвучить?
‒ Не старайся.
‒ Как скажешь, – Рома чуть остановил свой пыл доказывания обратного решения. – Между прочим, твоя жена меня бы поддержала. Я уверен!
‒ Меня совершенно не волнует, что о тебе сказала бы моя жена! – отозвался по-своему Андрей. – Но я не собираюсь краснеть перед собственной компанией за твои идиотские прихоти! Все! Закончили на этом! – Андрей приоткрыл дверь, но Рома тут же ее захлопнул.
‒ Нет, не закончили! – произнес Рома уже серьезнее. – Не один ты работаешь в этой компании. И не думай, что только тебе одному все здесь решать! Вообще-то я нашел нам партнеров, значит, мне и решать! И потом не вижу никаких препятствий, чтобы им отказать!
‒ А я не вижу никаких доводов, кроме твоего желания провести ночь с этой девчонкой! Малиновский, тебе что моделек мало? На детей потянуло?
‒ Да какая она девчонка, Жданов! Седеешь, дорогой мой! Конечно, ты же у нас женатик, отлынивать от женского тыла теперь тебе не в масть, – Рома похлопал друга по плечу. – А завидовать мне, холостому, я тебе скажу, не хорошо!
‒ Давай я как-нибудь без твоих нравоучений обойдусь! Все, Малиновский, на сегодня ты можешь быть свободен! – Андрей указал рукой вглубь коридора.
‒ Да никуда я не пойду! И вообще, мы так и не пришли к консенсусу!
Андрей ненароком посмеялся.
‒ И где ты только таких умных слов набрался?
‒ А что, завидно? Так вот, друг мой любезный, я в отличие от некоторых, учился в школе и могу, знаешь, думать иногда логически! – Рома погладил себя по голове, всем видом показывая, как можно такого не ценить.
‒ Вот именно, что только иногда! – заметил Андрей такую важную деталь в характере друга. Обычно Рома и не давал повода думать о нем иначе, но если он что-то захочет сделать, то уж очень постарается выполнить это блестяще.
‒ Так, не перебивай! Поэтому, что ты сейчас говоришь нашим непосредственным партнерам, когда откроешь дверь?
‒ Чтобы они катились куда подальше в свою Белоруссию, естественно! – совершенно не раздумывая иных вариантов ответил Андрей.
‒ Неправильный ответ!
‒ Извини, другого я не знаю! Все, пусти меня! – Андрей снова попытался войти в конференц-зал уже который раз. Но благодаря Роману очередная попытка накрылась медным тазом.
‒ Не пущу! Послушай, Андрюха, – Рома встал спиной к двери. – Ты что мне не доверяешь?
‒ Смотря в чем, – Андрей решил уклониться от ответа.
‒ В данной ситуации, – уточнил Рома. – И тебя даже не волнует мнение лучшего друга?
‒ В данной ситуации, Малиновский, твое мнение никто не спрашивает!
Рома хотел обидеться. Да уже и обиделся бы, если бы на кону не стояла его будущая ночь с такой очаровательной дамой, которая сейчас ждала его появления за дверью.
‒ А я все равно скажу! И скажу, что Катя твое решение не одобрит! – заверил Рома.
‒ О, как! – Андрей моментально вдохновился словами друга. – Уже горазд за других решать?
‒ Нет. Я просто знаю, – ответил он, строя невинное лицо. ‒ Да ладно тебе, что ты в самом деле? Я же не о себе беспокоюсь, а о "Зималетто"! Но если тебе в лом, предоставь все проблемы решать мне! Договорились?
‒ Да кто ты такой, чтобы решать все проблемы? Ты сам – одна вечная ходячая проблема, – произнес Андрей с некой шутливостью, без капли упрека.
‒ Это я уже понял. Ну так что? Какие ваши мысли, господин вице-президент? – с воодушевлением спросил Рома.
‒ Может быть, ты и прав…‒ серьезно ответил Андрей после небольшой паузы скорее для самого же себя. Он по-прежнему сомневался, стоит ли принимать такое щекотливое предложение Ильи Игоревича, уж очень оно ему, мягко говоря, было не по душе. Но, действительно, репутация "Зималетто" было для Андрея дороже. В этом Роман прав. Но только в этом. В конце концов он надеялся на честность "Адель", потому как у него не было оснований пока им не доверять. Что в этом плохого, если их компания им поможет. Пройдет показ одежды на высшем классе, новые филиалы в Белоруссии. Чем это все мешает развитию "Зималетто"?
‒ Конечно, я всегда прав, если меня услышать! – заверил Рома. ‒ Так что, пошли, а то нас уже заждались!

* * *
‒ Илья Игоревич, они не согласятся на ваши условия, – произнесла Калерия как можно печальнее, хотя несказанно бы обрадовалась, если все так и случилось бы на самом деле, когда Андрей и Роман покинули конференц-зал.
‒ Посмотрим. Им иные – не выгодны для своей же компании.
‒ А я? Илья Игоревич, а что мне делать? Ежу же ясно, что я ничего в этом не понимаю. Какой из меня партнер модной компании?
‒ Точно такой же, как из меня – балерина, так и из тебя – учитель! Им тебе естественно быть не дано! Так что сиди и мотай на ус все, что здесь говорят! – сурово сказал Илья Игоревич, продолжая думать о чем-то своем.
‒ Конечно, вам легко говорить. Вы в этом бизнесе уже сколько лет, а я вижу все это впервые. Зачем вы на меня все переписали? – девушка взглянула печальными глазами на своего "мучителя". Да, именно "мучителя", потому что по-другому она не могла назвать своего отчима, который без всякого ее согласия решил сделать по-своему.
‒ Затем, дуреха, что если со мной что-нибудь случится, чтоб моя фирма перешла тебе, – Илья Игоревич погладил дочь по плечу. – А не твоей глупой мамаше, – добавил он с неким осуждением.
‒ Не смейте о ней так говорить! Она не глупая! – повысила голос Калерия. – Вы даже не дали мне с ней посоветоваться! А меня… А меня вы вообще спросили? А хочу ли я весь этот ваш бизнес? Нужна ли мне ваша компания? Если вы любите меня, то почему не считаетесь с моим мнением?
‒ Потому что, Калерия, я хочу, чтобы ты ни в чем не нуждалась в своей будущей жизни, – ответил тот совершенно спокойно, поцеловав дочь в лоб. Но она тут же пошатнулась в сторону. – Думаешь, если ты ляжешь костями на образование этих своих детей, у тебя сложится своя личная жизнь? Нет, милая моя. В этой профессии личная жизнь уходит далеко на задний план. С твоей то усердностью.
‒ А я не хочу никакой личной жизни! Ни сейчас, ни потом! Меня и так все устраивает! – обиделась девушка.
‒ Это сейчас тебя устраивает. А повзрослеешь, сама поймешь.
‒ Я и так все понимаю, в отличие от вас, Илья Игоревич! А еще понимаю, что вы хотите меня опозорить перед уважаемыми людьми!
‒ Так все! – моментом отрезал он. – Прекрати ныть! Как я сказал, значит, так и будет! На уроках свои условия будешь ставить, а не здесь!
Девушка чуть не заплакала от всей этой ситуации, в которую ее втянули. "Это я сама виновата во всем… Была бы смелее, ответила бы ему "нет" и все! Вернулась бы к маме в Белоруссию и забыла бы всю эту историю как страшный сон! Ах… Лера, Лера, ты забыла, как для мамы важен Илья Игоревич… Забыла… Тогда слезами ты своему горю не поможешь… Сиди, дорогая, и изучай деревянный стол… Это все, на что ты способна в этом мире…"
Остальное же время до возвращения вице-президентов Калерия с Ильей Игоревичем просидели в гробовой тишине. Девушке сказать было больше нечего. Она была обречена стать тем не желаемым представителем фирмы "Адель". Но все же она очень надеялась на то, если эти милые люди, как Андрей Павлович и Роман Дмитриевич окажутся умнее ее отчима…

* * *
– Извините, что заставили ждать вас, – первым делом сказал Андрей, когда вошел в конференц-зал. Следом прошел Роман и сразу же поспешил занять место напротив Калерии. Она моментом потупила взор, изредка только поднимая глаза на сидящего Романа. К слову сказать, эта излишняя скромность в девушке придавала какую-то тайну, и эту тайну Рома желал непременно разгадать.
– Ничего страшного. Надеюсь, ваши обсуждения привели к радостным вестям? – спросил Илья Игоревич, изучая взглядом Андрея. Тот решил не церемониться, а выдать все четко и быстро:
– Мы принимаем ваше предложение о пошиве коллекции с предоставлением ваших тканей. Надеемся, что мы вас не подведем, впрочем, как и вы! – особый акцент сделал Андрей на последнее слово. Потому как один раз им уже прислали браковые ткани. Второй раз не хотелось разборок.
"Все! Это конец! Мне конец! Что теперь будет? Как же учеба? Как же колледж? Боже мой..." – сказала девушка самой себе, чуть не плача от такого печального исхода. Теперь она вынуждена будет остаться в России, даже не закончив последний пятый курс обучения, остаться даже без среднего профессионального образования, в которое она вложила столько сил...
– Что же, спасибо за доверие! Мы не подведем! – заверил Илья Игоревич.
Мужчины обменялись рукопожатиями, а девушка, при виде этого ритуала не сдержала себя окончательно. Она закрыла лицо руками, бросила негромкое: "Извините" и выбежала за дверь. Роман, да и Андрей проводили ее только вопросительными взглядами, хотя до Андрея в следующую же секунду дошло, отчего у девушки такая реакция, а вот до Романа... Дошло совершенно иное, чем он и воспользовался.
– Что это с ней? Что-то случилось? – спросил Андрей.
– Я проверю! – коротко ответил на вопрос Роман и быстро покинул конференц-зал.
– Ничего страшного, – спокойно ответил Илья Игоревич. – Это у нее такая реакция на новую обстановку и должность. Сами понимаете, надо время, чтобы привыкнуть, освоиться.
Андрей с сочувствием кивнул головой, думая при этом, зачем он собственно согласился? Похоже, этой Калерии и впрямь хуже некуда.

* * *
Когда Роман нашел так называемую пострадавшую сторону после вынесения ей вердикта, то она уже была окружена заботой трех пар рук, ног, глаз, ушей зималеттовского женсовета, которые горели пламенем выудить у бедной девушки, что же такое произошло в конференц-зале, что ее довели до такого состояния? Однако все их труды оказались напрасными, когда на горизонте появился Роман Дмитриевич и очень любезно попросил Шуру принести воды, Марию – сварить кофе самому Малиновскому, а Амуру – передать пламенный привет Милко. Что же, девочкам пришлось выполнить все указания вице-президента не с великим удовольствием, разумеется. Но Рому это не волновало. Главное было сейчас совершенно иное – влиться в доверие девушки.
Она сидела на диванчике в холле и тихо плакала к себе в ладони, не желая видеть окружающую ее реальность. В противовес этому Рома думал иначе. Он присел перед девушкой на корточки и аккуратно дотронулся до одной ее руки. Калерия тут же одернула ее, будто ее ошпарили горячей водой, а ее затуманенный взгляд так и остановился на лице Романа Дмитриевича...
– С вами все в порядке? – аккуратно поинтересовался он. – Может, вам нужна помощь?
– Зачем вы так решили? Зачем? Зачем я вам нужна такая? – сквозь слезы начала она лепетать.
– Какая? Вы очень красивая! Вы просто самая прекрасная девушка на Земле! – решил Рома сделать небольшой комплимент.
– Да я не об этом... Вы разве не понимаете, что я совершенно... Не имею ни малейшего понятия о модельном бизнесе... Прошу вас, измените свое решение! Так всем будет лучше, – ее нежный голос, ее голубые глаза, бархатистая кожа руки, к которой Малиновский имел возможность прикоснуться, теперь окончательно свели его с ума. Вот так одним разом! И первым разом!
– Кому будет лучше? Мне точно не лучше! – улыбнулся Роман, стараясь как можно ближе расположить к себе девушку. – Следовательно, и вам в том числе.
– Вот вода, пожалуйста, – это нарисовалась Шура и подала стакан с бесцветной жидкостью девушке.
– Спасибо, Шура, – Рома сам взял у нее стакан. – Можешь быть свободна.
Шура послушно удалилась на поиски подруг, чтобы непременно обсудить только что увиденное.
– Попейте, – предложил Рома Калерии.
Она лишь недоверчиво взглянула на стакан, вытирая слезы со щек.
– Не бойтесь, она не кусается. Да и я тоже! Не бойтесь. Вам легче станет, – Рома еще ближе протянул ей стакан с водой. Девушка аккуратно взяла его и поднесла ко рту и сделала пару быстрых глотков.
– Ну, вот, видите, не все так плохо, – Роман снова улыбнулся ей своей очаровательной улыбкой и слегка позволил себе дотронуться до ее свободной левой руки... Наверное, если бы в этот момент девушка не увидела Илью Игоревича в компании с Андреем, то, может быть, и не освободила ее моментом под предлогом, что с ней все в порядке, и не встала бы так резко с диванчика. Уж очень Роман Дмитриевич вселял в себя понимающего ее горе человека.
– Дочь, нам надо поговорить! – произнес отчим сурово. – Наедине.
– Хорошо, Илья Игоревич, – тихо произнесла Калерия и подошла к нему. Тот быстро взял ее за руку и повел к лифту, около которого как ни странно, народу не было.

* * *
– Слушай, Жданчик, а ты не в курсе, что это она его по имени отчеству величает? – спросил Рома, смотря при этом в сторону молодой красавицы. – Мы же не в средние века живем, как-никак.
– Приличие потому что у нее имеется к взрослым, в отличие от тебя! – буркнул Андрей. – Да, и раз ты все это затеял, то тебе и ей заниматься! У меня нет времени на это недоразумение! Вечером доложишь, как все прошло.
– О чем вопрос? Во мне, Андрюха, ты можешь не сомневаться! Все сделаю в лучше виде! – радостно отозвался Роман.
– Смотри не переусердствуй.
Андрей удалился к себе в кабинет в надежде, что Рома все же выполнит должное, а именно: покажет Калерии "Зималетто", производственный этаж, их точки, познакомит с Милко и так далее, а тот покорно уселся на диван в ожидании окончания разговора девушки с Ильей Игоревичем.

* * *
– Так, прекрати ныть ‒ это, во-первых, – начал сурово мужчина отчитывать дочь, – во-вторых, ничего смертельного не произошло. Нечего раздувать из мухи слона, ты меня поняла?
Девушка кивнула головой. На этой секунде у Ильи Игоревича зазвонил мобильный телефон.
– Да! Я слушаю, – сказал он довольно приветливо, судя по определителю номера, звонок мужчину обрадовал. – Хорошо. Я уже выезжаю. Всего доброго.
Мужчина закончил разговор, убрал телефон во внутренний карман пиджака и достал оттуда карточку, а после обратился к дочери:
– Держи, тут тебе хватит на первое время, хотя, даже и на последующее. Будь экономной!
– Что это? – спросила Калерия, удивленно взглянув на карточку.
– Деньги. Держи.
Девушка взяла ее в руку, продолжая не понимать, зачем ей столько нужно? Но в следующее мгновение Илья Игоревич ответил на ее вопрос:
– За гостиницу я заплатил на две недели вперед. Так что живи спокойно. Еда уже включена, так что здесь тоже можешь не волноваться.
– А вы что уезжаете? – кажется, до нее начала доходить суть звонка. – Куда?
– По делам, – не вдаваясь в подробности, ответил Илья Игоревич.
– А как же я? Вы меня здесь хотите одну оставить? – округлила глаза девушка после услышанного.
– Не маленькая девочка уже. Закончилась пора жить за маминой юбкой. Все! У меня мало времени!
– Но... Но... Илья Игоревич... – к девушке снова подступили слезы. На этот раз уже от безысходности, от всей этой сложившиеся не в ее пользу ситуации, в которой от нее уже ничего не зависело. Ее, словно домашнюю кошку, выбросили нерадивые хозяева в мир жестокой улицы со всеми ее совершенно иными законами. Так и она... Одна... В чужом городе... Никому не нужная... С какой-то карточкой... Да она даже не знала, на какой сесть автобус, до какого метро доехать, на какой станции сойти, чтобы добраться до гостиницы...
– Все я сказал! Прекрати реветь! – повысил голос Илья Игоревич. – Что ты как в детском саду! Успокойся. Ты – президент моей фирмы! Должна вести себя подобающим образом! А не слюни распускать! Ясно тебе?
– Но я не хочу быть этим президентом, поймите же вы!
– Зато я хочу! Этого более чем достаточно! Все, я вернусь через пару месяцев и, если все будет шик и блеск, вернемся с тобой в Белоруссию, поняла? – улыбнулся он, посмотрев в глаза дочери.
– Через два месяца? – дошло до сознания девушки такая страшная вещь.
– Я постараюсь пораньше. Но не обещаю. Ладно, мне пора, – он поцеловал Калерию в лоб. – Если что – звони. Хотя, думаю, вряд ли по телефону тебе помогут мои консультации. Так что деньги не трать. Мамке твоей я все объясню. За это не переживай! Ну, все! Удачи в твоих начинаниях! – он поцеловал дочь в мокрую щеку и нажал кнопку лифта. – Ах, да, – повернулся он к ней, – вещи твои я завезу в номер.
– Илья Игоревич! – не выдержала Калерия и бросилась к нему на шею. – Не оставляйте меня здесь одну! Я умоляю вас! Возьмите меня с собой! Пожалуйста!
Но тот лишь изумленными глазами посмотрел на нее и отошел на пару шагов назад со словами:
– Перестань меня позорить! Другая радовалась бы свободе, а она... Как тебя только мать воспитала...
Подошел лифт. Распахнулись двери кабины...
– Илья... Игоревич... – чуть слыша себя, произнесла Калерия, но отчим даже на нее не взглянул. Для него стало намного интереснее своя собственная красота в зеркале.
"Вот гад! Довести такую девушку до слез!" – сказал про себя Малиновский, когда двери лифта закрылись, понимая, что наконец-то можно вступить на сцену.
Он совсем бесшумно подошел к Калерии, чтобы не испугать ее своим присутствием. Все же он пока не знал всей истиной причины ее переживаний. Но надеялся, что в течение этого дня он непременно будет осведомлен. Глядя на ее состояние, Роме стало жалко Калерию... Но всего лишь на мгновение, после которого он все же решил поинтересоваться, что же произошло. Хотя не был уверен, что девушка ему скажет истинную причину. Но попробовать стоит!
– Калерия, красавица наша, не составите ли вы мне компанию в столь грустный час? Не поверите, меня тоже оставили один на один со своими проблемами. Видите, – окинул он взором холл компании, – все разбежались куда-то. А мы могли бы помочь друг другу, как вы считаете?
Но вместо ответа на вопросы девушка что-то произнесла невразумительное вперемешку со всхлипываниями, которые в свою очередь Рома решил, что не мешает их поубавить, а то как бы не пришлось идти за половой тряпкой...
– Ну что вы? Калерия... Не стоит так переживать... – Рома уж не знал, что сказать, и нужно ли вообще что-то говорить в таких ситуациях, когда ему в жизни просто никогда не приходилось успокаивать своих рыбок и кисок. А тут...
В ответ на это девушка сама сделала шаг в его сторону и, понимая, что этот стоящий перед ней мужчина может оказаться для нее единственным человеком в этом огромном городе Москве, которого она знает, уткнулась ему на грудь, продолжая плакать еще сильнее.
Малиновский пришел в некий ступор от такого действия девушки. "Господи, да что же с ней такое случилось? Умер что ли кто-то? Не иначе!" Он припомнил подобный момент, когда точно так же Катя рыдала у него на груди после визита Андрея. "Кажется, это становится доброй традицией". А что делать, как поступать в этих добрых традициях, – он не имел понятия. Поэтому полагался на свою интуицию и смекалку.
– Калерия, дорогая вы моя, – попытался он как-то отцепить девушку от себя, – не переживайте так. Нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. Все будет хорошо! Я уверяю вас!
– Ничего уже не будет... – наконец, она произнесла что-то, что Рома смог понять и тут же отошла от него как можно дальше, пока ногами не врезалась в горшок с фикусом, стоящим у окна.
– Аккуратнее! – произнес Роман, когда девушка чуть не упала, проявив все свои способности проворности, удержав ее за локоть. – Не падайте.
Девушка быстро высвободила руку и отошла от Романа теперь в сторону.
‒ Мне надо идти, – всхлипнула девушка еще раз, пытаясь взять себя в руки и все же взглянуть на Романа. ‒ Куда только… Не знаю… ‒ девушка снова опустила голову.
‒ Постойте, постойте, куда же вы пойдете в таком состоянии? Тем более, сами не знаете, куда идти. А давайте мы с вами немного прогуляемся? Вдвоем веселее! А? Тем более, я уж точно знаю одно прекрасное местечко, где вам обязательно понравится! ‒ Рома чуть ближе подошел к ней, протягивая свою ладонь. – Вы согласны?
Роман заметил, как девушку мучают сомнения. И это естественно. Роман это отчетливо понял. Ведь на ее лице был написан ужас, страх от всей сложившейся ситуации и сейчас им руководствовалось единственное желание – просто помочь ей с максимальной для него самого пользой.
‒ Согласна… ‒ шепотом произнесла Калерия и нерешительно протянула ему правую руку. ‒ Только мне бы привести себя в порядок… ‒ так же скромно напомнила она.
‒ Конечно! – улыбнулся Рома. – Я вас провожу до дамской комнаты, если вы не возражаете?
Девушка кивнула головой. Что ей оставалось делать, как только согласится на приветливый тон мужчины. Он взял ее за руку и повел вглубь коридора, всеми силами надеясь, что не встретит по пути всеядный женсовет.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Да... Рома точно головой стукнулся... И кое-чем другим...
И что даже Катя не остановит эту мутнейшую сделку?...

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

Но пока она еще не состоялась. Все будет зависеть от согласия или не согласия Калерии.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

* * *
Андрей сидел за столом и пытался понять, а что только произошло на его собственных глазах. Почему он дал слабину в своем решении? Почему так поверил Малиновскому? Ради чего стал заложником всех будущих проблем? Ведь он ясно понимал, что никакого президента не выйдет из учителя. Зачем было соглашаться? Может быть, ради Кати… Ведь она бы точно поддержала его истинное решение, он точно об этом знал! Ах… Как же ему ее сейчас не хватало и с каждым днем он еще больше чувствовал и осознавал свою вину перед ней. Их короткий разговор не увенчался радостью в воскресенье, когда Катерина сообщила ему, что не сможет присутствовать на встрече. Но для Андрея это было уже не главным, ведь он до сих пор не знал причину ее резкого уезда. Нет, конечно, он стоил кое-какие догадки, но был почему-то уверен, что они никоим образом не связаны с уездом жены.
Андрей закрыл на ключ дверь собственного кабинета и набрал номер Катерины. После переговоров он обещал ей позвонить. Она ответила на звонок после первого же гудка. Казалось, что ждала его с самого утра.

* * *
Этого звонка, конечно, я ждала даже сразу уже после нашего воскресного разговора. Мне хотелось слышать его голос как можно дольше, хотя бы на расстоянии ощущать его присутствие, но я понимала, что окончательные результаты будут еще не скоро, значит, надо терпеть.
‒ Алло, привет, Андрей! – обрадовалась я, когда снова услышала голос любимого.
‒ Привет, родная. Как у тебя дела? Когда ты вернешься? – спросил он несколько обеспокоенно.
‒ Андрей, мы же с тобой договорились не начинать эту тему. Как я только смогу, сразу же. Ты лучше расскажи, как прошла встреча президента?
‒ Нормально прошла, – Андрей решил не уточнять все нюансы и не расстраивать жену раньше времени. Даст Бог, он сам все уладит и пошлет эту Калерию на всех радостях в свою Белоруссию и забудет всю эту сцену, как страшный сон. – Правда, президентом оказался не Илья Игоревич, как впаривал тут всем Малиновский, а совсем молодая девушка. Но ничего, она справится.
‒ Девушка? – насторожилась я.
‒ Да… Молодая… ‒ Андрей будто почувствовал мою тревогу. – Катюша, родная моя, я люблю только тебя, слышишь? Только тебя! И очень жду, когда ты вернешься, слышишь?
"Я тоже тебя очень люблю", – сказала я себе в тон слов мужа, но в трубку произнесла иное:
‒ Слышу… А почему не Илья Игоревич? Что-то произошло? Он не смог приехать?
‒ Почему же, смог. Просто там небольшие накладки вышли. Но это не смертельно, уверяю тебя. Все будет хорошо! Катя, я позвоню тебе вечером? – спросил он осторожно, на что я резко ответила:
‒ Нет, не нужно! Не надо мне звонить. Я сама тебе позвоню.
‒ Катенька, я же волнуюсь за тебя, Катя…
‒ Не надо, Андрей. Прошу тебя. Договорились?
‒ Договорились.
‒ Будь осторожным… – я хотела было еще что-то добавить, но не решилась. – Пока.
‒ Пока, любимая…

* * *
Обсуждения в туалете Шуры, Амуры и Марии по поводу приезда гостей были нарушены робкими шагами Калерии в сторону раковины. Они тут же уставились на нее своими пятирублевыми глазами, будто увидели в ней какое-то вымершее чудовище, типа птеродактиля с длинным клювом и метровыми крыльями, которое чудом ожило и вернулось шествовать на Землю-матушку.
‒ Здравствуйте, – робко поздоровалась она.
‒ И вам доброго здравица, – с подозрением отозвалась Амура. Остальные же предпочли просто лицезреть на то, как девушка быстро умылась, смыв тушь и тени, лишь перешептываясь между собой каждую секунду. Не могла, конечно, она слышать, о чем женщины молвились словами, но понимала, что речь шла о ней. И не ошиблась, к сожалению. Поэтому через пару минут шум воды прекратился, и девушка вежливо попрощалась, буквально вылетая из туалета на всех порах.
‒ Все в порядке? – уточнил Малиновский, который все время караулил ее возле двери.
‒ Да, – ответила девушка более уверенно, но все же продолжая сомневаться в нужности похода с молодым человеком. ‒ Вы извините, что так получилось, но я не имею права отрывать вас от дел…
‒ Что вы? Калерия, какие могут быть дела? – тут же возразил Рома. – Дела в лес не убегут, а вот вы…
"Какой может быть лес?.. Я даже не знаю, где он здесь находится", – с грустью констатировала факт девушка.
‒ Так что, идем! – он подставил ей свой локоть, демонстрируя, чтобы она под него просунула свою руку. Калерия вынуждена была это сделать, хотя при входе в лифт не пожалела, что имела возможность держаться за Романа Дмитриевича, а то пришлось бы нести не половую тряпку, а минимум йод с зеленкой, чтобы обработать раны на ноге или руке, ну или лице. Смотря, куда приземлится, если не удачно шагнуть…

* * *
‒ Вот это да-а! Вы видели девочки! – первым делом высказалась Мария, как только вся частная троица имела возможность наблюдать из-за двери женского туалета над милой парочкой в лице вице-президента и его новой пассии. – Твой шеф, Шурик, нашел себе новую рыбку!
‒ Да еще какую! Золотую прямо! – подмигнула ей Амура. – Видели только, какую невинность из себя стоит!
‒ Ага! Вот такие и уводят мужей из семьи! – хитро произнесла Мария, подойдя к Шуре. – Шурик, а ты чего молчишь? Скажи хоть свое мнение!
‒ А что тут говорить? И так все ясно. Уведет она Романа Дмитриевича в свои сети, – грустно отозвалась она. – А на мне Жданов опять срываться будет.
‒ Да ладно тебе! – Мария присела рядом с Шурой. – Малиновский сам кого хочешь заведет в свои сети, точнее в свою постель: будь то рыбка золотая, то киска породистая, будь то эта невзрачная мымра! Тоже мне, красота нашлась!
‒ Да ну вас! – обиделась Шура. – Я работать пошла! И вам советую того же! – Шура быстро вышла за дверь.
‒ Что это с ней? – поинтересовалась Амура.
‒ Не знаю, – пожала та плечами. – Обиделась, наверное.
‒ На что? Ну а разве мы не правы? Если Малиновский такой!
‒ Вот именно, что такой. Нашей Шуре и неприятно, что он такой. Помнишь, как она переживала, когда он ушел из компании после ссоры с Андреем Палычем?
‒ Конечно, помню. Знаешь что, а пойдем-ка тоже по рабочим местам, вдруг что узнаем на счет этой девицы, как там ее… – остановилась Амура, вспоминая имя девушки. – А то что мы будем Катюшке нашей докладывать, когда она позвонит?
‒ Калерии, – отозвалась Маша. – Да, ты права! Пошли!
Девушки подошли к зеркалу, поправили свои прически, покорчили рожицы и поплелись на рабочие места.

* * *
‒ А… Куда вы меня ведете? – спросила Калерия Романа, когда они спускались на подземную стоянку.
‒ Как куда? К своей машине на стоянку. Вы любите кататься? – спросил он, держа девушку за руку.
‒ Люблю, наверное… – ответила она несколько зажато, постоянно пряча свои глаза от него, стараясь запоминать дорогу, если вдруг ей придется вернуться. Она не была избалована одними и единственными поездками на автомобилях, ее транспорт ограничивался лишь автобусами с трамваями и метро. – А зачем нам машина?
‒ Как зачем? В ресторан поедем! – ответил Малиновский, совершенно не задумываясь над тем, как это удивило девушку. Она даже остановилась, услышав такое. ‒ Что случилось? Что-то не так?
‒ Простите, но я не могу.
‒ Чего вы не можете? – не понял Рома.
‒ Ехать с вами…
‒ Куда? – машинально спросил он. – А-а! – вспомнил он свое предложение секундой ранее. – Почему, извольте узнать?
‒ Я вас совсем не знаю… Я не могу ехать с незнакомым человеком неизвестно куда… – объяснила девушка. Скорее призналась. Ведь ее с детства родители приучили никогда и ни с кем не знакомиться на улице, не заводить с ними разговоры, а уж тем более садиться к незнакомому человеку в машину, чего именно и Роман Дмитриевич предлагал, потому что люди сейчас всякие. Кто знает, что у них на уме. Да и к тому же ей казалось приглашение Ромы более чем странным. Разве так бывает в жизни, что какой-то вице-президент после первой встречи сразу же приглашает в ресторан неизвестно по каким причинам? А вдруг он захочет обокрасть ее? Или… Или что-нибудь сделать нехорошее? Или… Или что именно, девушка и сама толком не знала. Но точно усвоила еще с детства, что ни за каких котят, щенят и коробок конфет с мороженым она с чужим человеком никуда не пойдет! А тем более, когда этот незнакомец еще и мужчина! Пускай даже и такой красивый, как Роман Дмитриевич.
"Вот как раз под красотой и скрывается истинное лицо какого-нибудь шарлатана!" – подумала про себя девушка.
Если бы ее думы слышал Малиновский, он бы долго еще смеялся, узнав бы про себя родного, что о нем так думает эта милая девочка.
‒ Так и заодно познакомимся, Калерия! – улыбнулся Роман, сделав шаг навстречу ей. Но она, словно увидев в нем молнию, отошла на два назад.
‒ Это не к чему! – продолжала она настаивать на своем, в то же время не зная, что бы сказать такое, чтобы мужчина от нее отстал. Ведь опыт у нее в таковых делах был нулевой. Ее еще никто за свои девятнадцать лет не приглашал в рестораны из незнакомых ей людей.
‒ Хорошо. Давайте не пойдем в ресторан, а посидим в какой-нибудь кафешке. А? – пошел Рома на уступки.
‒ Не надо никаких кафешек! – отрезала девушка.
‒ Хорошо, не надо кафешек, пойдемте, куда вы хотите? Кстати, а какую вы предпочитаете кухню? Так проще определиться, что нам с вами будет по душе, – Рома снова сделал к ней шаг, но Калерия опять шагнула назад. А потом еще и еще на пару шагов, пока между ней и Ромой расстояние стало около метра.
‒ Никуда не нужно. Я лучше пойду!
‒ Да вы что меня боитесь? – удивился Рома ее поведению. Насколько он помнил, от него еще ни одна девушка так не шарахалась, а наоборот, зная его доход, просто висла у него на шее, чтобы только провести вечер в каком-нибудь ресторане, баре, клубе и все, что в этом роде. – Я такой страшный? На волка, вроде, не похож. Да я не кусаюсь, Калерия! Не надо меня так бояться, – он снова сделал попытку приблизиться к ней, но успех не оправдал его желания. Девушка шагнула еще назад и уперлась в стену. И, кажется, испугалась еще больше.
"Я сейчас буду кричать, если вы не оставите меня в покое", – стало последней ее мыслью, когда Рома подошел к ней на расстояние вытянутой руки.
‒ Калерия, вы, наверное, принимаете меня за какого-нибудь бандита, не иначе, – Рома усмехнулся своим собственным словам. – Но я вовсе не собираюсь вам делать что-то плохое. Вы не представляете, но я и мухи то убить не могу. Вот у кого хотите можете спросить, все вам это подтвердят. Я наоборот хочу вам искренне помочь, ведь понимаю, как вам сейчас нелегко.
"Да? Хотите мне помочь? Правда?" – задала она себе вопросы, смотря прямо в глаза Роману, как преданная собака на хозяина.
‒ Правда хотите помочь? – наконец, она осмелилась произнести что-то в знак доверия. – Но вы ведь меня совершенно не знаете. И я вас тоже.
‒ Для этого я и предлагаю поближе познакомиться. Ведь как-никак мы с вами теперь партнеры. А партнеров не надо стесняться и тем более бояться.
‒ Но… Хорошо… – согласилась Калерия. – Значит, вам можно доверять?
‒ Ну, конечно, можно! – Роман улыбнулся своей очаровательной улыбкой, на которую только способен, довольный хоть каким-то сдвигом. – Со мной вы можете чувствовать себя в полной безопасности!
Правда мгновением позже Рома понял, что сболтнул лишнее. Девушка на него бросила изрядно косой взгляд.
"Господи, до чего же она трусиха! – произнес он сам себе. – Не насиловать же я ее собираюсь в самом деле!"
До машины они дошли в полной тишине. Рома любезно предложил ей сесть рядом с ним, хотя девушка была бы и не против отдаться своим думам на втором сиденье. Все-таки смотреть на Калерию только, глядя в зеркало переднего вида, его не устраивало совсем.
Рома выехал со стоянки по направлению к главной дороге. Все это время девушка продолжала молчать, а лишь довольствовалась видами наступившей осени за окном. Дождь по-прежнему моросил, так что Роме пришлось поставить дворники так, чтобы они автоматически очищали лобовое стекло, дул неприятный ветер, куда-то спешили пешеходы по тротуарам, шумели машины, в общем, – кипела городская жизнь.
– Калерия, а чего вы все молчите, да молчите? – спросил Роман, решив прервать тишину, когда они еще около десяти минут ехали молча. – Вам неприятна моя надоедливая компания, да?
– Нет, что вы! – тут же ответила девушка. Впрочем, даже, если бы ей Рома был неприятен в данной ситуации, она бы не созналась. – Вы мне очень приятны, тем более я никого не знаю в этом городе, кроме вас. Но что вам рассказать, чтобы было интересно?
– Ну-у... Например, я горю желанием узнать историю происхождения вашего имени! – кажется, мужчина уже давно приготовил план беседы. – Только не говорите, что в нем не кроется какая-то тайна!
– Что вы, Роман Дмитриевич, в моем имени нет никакой тайны. Да, все меня переспрашивают по несколько раз, оно всего лишь редкое и не более.
– И очень красивое! – заметил Рома, взглянув при этом на саму Калерию.
– Спасибо. Мама рассказывала, что она прочитала его в какой-то древней книге. И сказала, что оно несет счастье и удачу.
– Я с этим целиком и полностью согласен!
Далее Калерия снова стихла. Поэтому Рома решил, что не дело это ехать в тишине, когда ему столько хочется узнать!
– Калерия, я ненароком слышал, как вы не хотите быть президентом фирмы отца... – Рома остановился на этом, решив, что далее, если и скажет что-то, то это будет зависеть от реакции его собеседницы.
Она глубоко вздохнула, ее лицо снова покрылось какой-то печалью, и Рома это заметил.
– Вам показалось, – сказала она после некой паузы, решив, что ему совершенно не обязательно знать истиной причины.
– А мне кажется, вы думаете иначе. Нет? – Рома внимательно посмотрел на нее.
Калерия снова промолчала. Могла ли она вот так сразу довериться Роме? Хотела ли? Разум отвечал – нет. Но внутренний голос подсказывал ей, что надо это сделать.
– А я могу вам доверять? – задала она тихонько столь важный для нее вопрос.
– Конечно, можете! Целиком и полностью! Не переживайте, если вы хотите, это не выйдет за рамки этой машины!
– Дело в том, что Илья Игоревич мне не совсем отец, – Калерия все же начала говорить. Робко, правда, но начала. – Точнее, вовсе не отец. Он отчим.
– А что случилось с родным отцом?
– Он погиб в автокатастрофе два года назад.
– Извини...те... – произнес Рома, искренне сочувствуя девушке. Ненароком предалось его воспоминаниям одно событие одиннадцатилетней давности. Роме было тогда восемнадцать лет, когда внезапно отказали тормоза машины его отца, в которой они ехали вместе. Отец скончался, не доехав до больницы, а Рома отделался лишь сильными ушибами...
– Ничего. Вы же не знали. А год назад мама вышла замуж за Илью Игоревича. Он считает меня как за родную дочь, а я вот... Никак не привыкну, что папы больше нет.
На это Рома ничего уже не ответил. Да что было еще говорить, когда они оба вспомнили дорогих им людей. Этим было все сказано.
Роман больше не решался что-либо спросить у Калерии. Да и он сам не привык никого донимать своим обществом. Он считал, что главное не поддержать диалог, а уметь вовремя умолчать. Это гораздо ценнее.
Оставшиеся полчаса до ресторана Рома, как и обещал себе, не нарушил тишину. Воспоминания юности живо вернулись в его сознание, с которыми он благополучно довез девушку до обещанного ресторана. Здесь само собой пришлось пригласить ее, в конце концов Калерия только начала вылезать из своей скорлупы и нельзя было допустить, чтобы она снова напридумывала себе всяких кошмаров на счет Романа Дмитриевича.
Машин на стоянке было еще не очень много, как, видимо, ожидалось позже, где-то к вечеру. Впрочем, посетителей оказалось куда меньше, чем транспорта, чему Калерия внутренне обрадовалась. Малиновскому так было вообще по барабану, есть ли народ в ресторане, нет, – не играло великой роли. Для него важным был предстоящий диалог, а уж скрывать ему нечего. Чего Калерия не захочет рассказывать, то и не станет. В конце то концов могут же быть у человека элементарные тайны! И Рома это отлично понимал.
Так как, войдя в ресторан, девушка сразу же превратилась в окаменевшую глыбу, Рома глубоко вздохнул и понял для себя, что его песня хороша, только начинать придется сначала. На все его вопросы типа: "Куда вы хотели бы присесть?" девушка лишь пожимала плечами и робко оглядывалась по сторонам. "И как же она еще кого-то учит с такими-то странностями? – задал себе Рома вопрос, но ответ последовал тут же. – Впрочем, они ее очень даже украшают!" Рома решил, что пора прекращать у девушки что-либо спрашивать, надо действовать самому, поэтому он все так же осторожно взял Калерию за руку и повел к угловому столику возле окна. Кажется, она уже и не сопротивлялась прикосновению его ладони к своей, несмотря на то, что не имела по-прежнему достаточных оснований, чтобы довериться незнакомому мужчине. Свои увековеченные приемы ухаживания за девушками так, чтобы не к чему было придраться, Роман распространил и на Калерию, отодвинув стул от столика, приглашая ее уютно расположиться и влиться в атмосферу ресторана на ближайшие несколько часов.
К ним сразу же подошел официант, поприветствовал и подал меню для выбора блюд. Калерия снова растерялась теперь по причине того, что обедать с незнакомыми людьми ей вообще никогда в жизни не приходилось, да еще, когда на нее Рома так смотрел, будто готов был съесть вместо жаркого!
– Калерия, а давайте я вам помогу? Вы что больше любите нашу, русскую кухню или зарубежную? – предложил ей Роман, то и дело поднимая глаза из обзора меню на девушку.
– Спасибо, но я не голодна, – ответила она сразу, почти даже уверенно и закрыла книгу предложенных блюд.
– А я, вы знаете, с утра ничего не ел! Между прочим, обедать нужно обязательно, чего я вам настоятельно советую, а то можно заработать какую-нибудь противную болезнь на желудок. Это я вам на собственном опыте говорю, – Рома даже удивился, откуда он сам вдруг стал пропагандистом здорового образа жизни. Хотя, нельзя его упрекать в том, что он постоянно питался одной сухомяткой, заливая при этом содержимое бутылкой виски. Вовсе нет! Рома питался и довольно здоровой пищей.
– Но, здесь слишком дорого все для меня, – девушка, наконец, решила сказать правду.
– А вот это пусть вас совершенно не волнует! – настойчиво произнес Роман, словно требуя, чтобы его решение неукоснительно выполнили. – Договорились?
– Договорились...
Что ей еще оставалось делать, как только согласиться. Деваться то некуда. Хотела она или не хотела, а находиться в обществе Романа Дмитриевича придется.
Впрочем, через какое-то время в течение их откровенного разговора все ее смутные сомнения постепенно куда-то улетучились, ушли, упорхнули на смену более уверенным и что самое главное – приятным ощущениям. Своим обаянием, тембром голоса, мимикой и эмоциями, простыми шутками и задорной интонацией Рома в два счета смог расположить даже такого робкого крольчонка к себе. Теперь девушка уловила себя на мысли, что ей нечего бояться своего собеседника. Что это, по крайней мере, стыдно и глупо. Роман Дмитриевич совершенно не собирается делать ей ничего плохого, о чем она могла помыслить часами ранее. Более она не шарахалась ныне от его утонченного взгляда зеленых глаз, который был обращен только на нее. А с каждой секундой девушка еще больше убеждалась в том, насколько красив ее новый собеседник. И вся эта совокупность его качеств, ее пришедшая самоуверенность придавали их беседе высокое чувство понимания друг друга. Поэтому, после обсуждения блюд, которые заказал Малиновский в двойной одинаковой порции: ей и себе, Калерия решила сама во всем признаться.
– Роман Дмитриевич, помните, вы спросили меня в машине, почему я не хочу становиться президентом фирмы Ильи Игоревича?
– Конечно, помню! Вы еще предпочли ответить, что мне показалось.
– Вам не показалось, – это первая была ее печальная фраза после открытия ее скорлупки. – Я совсем не хотела становиться президентом. И сейчас не хочу. Это совершенно не мое.
– Почему? Мне кажется, у вас для этого все имеется: и ум, и красота, и способности! – не упустил Рома возможности похвалить девушку.
– Вы это на моем лице прочитали? – улыбнулась девушка, взглянув на Романа.
– А что? Разве не так?
– Вам, наверное, виднее, – девушка несколько удивилась такой проницательности Романа. Хотя... Почему-то подумала, что в его характере это само собой разумеющееся качество.
– Да я уверен, что из вас получится прекрасный партнер! Вы просто сами еще об этом не догадываетесь! – тем временем Рома продолжал свои высокие речи.
– К сожалению, вы ошибаетесь... – печально констатировала факт Калерия.
– Я? Неужели? – Рома развел руками для виду. Все же он знал из слов Андрея, кем на самом деле является Калерия. Но это было его первым и единственным условием – не торопить ее. Любя, любя и еще раз любя надо добиваться всего!
– Дело в том, что я учусь только в колледже на четвертом курсе и причем моя будущая профессия никак не связана с вашей.
– И кем же станет такая очаровательная дама, с которой мне Бог дал встречу?
– Учителем начальных классов... – все с той же грустью произнесла она. Но теперь к этой грусти прибавилось еще и разочарование, обида и капелька слезы, которая просто не увильнула от взора Ромы. – Если я им когда-нибудь теперь стану...
– Калерия, ну, а с чего вам им не стать? По-моему, детей сейчас... Км... Не мало, учить то их кому-то же нужно!
– Да, вы правы, но... Понимаете, Роман Дмитриевич, мой отчим... – Калерия остановилась, собираясь с мыслями. – Он думает совершенно иначе. Он считает, что учитель мало зарабатывает, тратит много нерв на работу с детьми...
"Совершенно верно!" – отметил Малиновский про себя в виду не любви детей.
– Но это не так! Ведь главное же не деньги, а отношение и любовь к детям! А Илья Игоревич просто обрезал мне все пути к осуществлению моей мечты.
– Он перевел на вас свою фирму и переложил все свои обязанности? – догадался Роман.
– Именно так... – в растерянности произнесла девушка. – И сказал, что мне больше нечего делать в этом колледже, а пора начинать взрослую жизнь... Понимаете? А мне осталось доучиться последний курс, сдать преддипломную практику и ГОСы и тогда я смогла бы пойти учиться в институт, и у меня бы имелась возможность работать... – девушка закрыла лицо руками, время от времени всхлипывая в ладони. – Но теперь... Теперь я даже осталась без образования... Меня никуда не возьмут... И Илья Игоревич уехал... Он оставил меня одну... Я ничего здесь не знаю... – всхлипывания Каления перешли уже не мало, как в настоящие слезы. – И еще ваша компания теперь... Я ничего не понимаю в ваших делах... Я не знаю, что теперь делать...
Рома, пораженный такой искренностью своей собеседницы, ответил ей такой же не менее откровенной своей теплотой. Хоть и утешать его кисок и рыбок ему не приходилось и вовсе, но почему то где-то в глубине души он понимал, как важно сейчас ему найти этот подход к столь молодой даме, с которой он планировал провести пускай не эту ночь, эта будет еще слишком рано для нее, а уж следующую не мешает. В расположении девушек к себе скорость, конечно, важна, но нужнее она при ловле блох. А нынешняя ситуация с Калерией особенная. "Может, даже придется и вовсе не через пару дней... – задумался Малиновский. – А готов ли я терпеть столь длительное время? Когда сегодня же можно снять какую-нибудь рыбку и прекрасно провести с ней вечер и ночь. Нет! Сегодня никаких рыбок! И завтра тоже! Калерия мне начала доверять! И более того, кажется, я ей начинаю нравиться... Браво, Малиновский! Чтобы заслужить такое доверие за один поход в ресторан... М-м! Неужели у нее совсем не набит глаз в этом деле? Хотя... Какое это имеет значение? Значение имеет сейчас другое – то, что мне нужно быть выспавшимся и вполне адекватным для завтрашней встречи с Калерией, и продолжать внушать ей доверие ко мне. Глядишь, через пару дней она и сама захочет..."
Рома подошел к девушке и присел перед ней на корточки, продолжая свою традицию: только на этот раз он дотронулся до ее плеча. Но былой реакции не последовало – девушка вовсе не вздрогнула. Она как будто знала, что ни чья чужая рука к ней просто не прикоснется. Роман Дмитриевич не даст! Именно! Именно Роман Дмитриевич этого не позволит! Вот так, с первого похода в ресторан она была почти в этом уверенна! Она, молодая и неопытная, чтобы понимать и фильтровать поступки и истинные отношения между женщиной и мужчиной.
– Калерия... Лера... Лерочка... – приговаривал ей Малиновский, словно гипнотизируя нежностью своего голоса и поглаживаниями ладони. – Не плачь... У тебя все будет отлично. И ты напрасно думаешь, что осталась одна. Это совершенно не так! – Рома остановился и склонил голову чуть в сторону, чтобы увидеть заплаканные глаза девушки. – У тебя есть я.
– Вы? – кажется, девушку что-то взволновало в его фразе.
– Я не то имел в виду. В смысле, что мы друг друга знаем, ты меня немного, я – тебя. Надеюсь, между нами зародились хотя бы малейшие дружеские отношения?
Калерия приветливо улыбнулась и произнесла:
– Конечно! Я вам доверяю, Роман Дмитриевич.
– Ой, извините меня, что я без спросу перешел на "ты". Просто подумал, что так нам было бы удобнее общаться.
– Ничего страшного. Я даже не заметила...
– Тогда давай мы больше не будем разводить сырость, хорошо? – Рома позволил себе дотронуться кончиками пальцев до лица ее мокрой щечки и легким движением убрать с нее слезинки. – Ну вот, так гораздо лучше!
Девушка хоть и чуть вздрогнула от первого мгновения прикосновения к ее лицу чужих рук, потому как до этого просто не сталкивалась с подобным моментом, но сопротивляться не хотела. Да и что-то почувствовать иное она не смогла: Малиновский сделал все чисто и быстро, без единой зацепочки: нежно прикоснулся и так же легко и непринужденно сложил руки на колени.
– А на счет исполнения твоей должности – не переживай. Я научу тебя всему, что через неделю будешь разбираться в отчетах лучше, чем я сам!
– Спасибо вам, Роман Дмитриевич! Большое! – с улыбкой произнесла Калерия, наградив Малиновского своим нежным взглядом голубых глаз.

* * *
– А вот и твоя гостиница! – показал Рома рукой в окно, когда въехал в ворота парковки. – Совсем близко от "Зималетто"!
– Если бы я еще знала, как от нее добираться до вашей компании...
– Зачем тебе знать? Ты хочешь толкаться по автобусам? Кстати! А я кое-что придумал! – радостно произнес Рома, придав своим словам какую-то загадочность.
– Что же? – с не меньшим интересом спросила Калерия.
– А это будет для тебя сюрпризом! Вот так!
Рома припарковал машину прямо у входа гостиницы.
– Сюрпризом? Вы меня заинтриговали, Роман Дмитриевич! По-моему, сегодня и так для меня было слишком много неожиданностей.
– А у меня будет приятный для тебя сюрприз! И к тому же полезный!
Чего задумал Роман Дмитриевич Калерия и предположить не могла, но понимала, что это означает, что она с ним обязательно встретится. И это придавало ей уверенность, которая была так важна для нее сейчас.
– Роман Дмитриевич, а во сколько мне приходить завтра в "Зималетто"?
Вот чего-чего, а проводить время с Калерией на работе Рома не планировал точно! Ему уже хватило косого взгляда женсовета и упреков Андрея, тем более и обстановка уж точно не располагает к свободному поведению.
– А зачем нам "Зималетто"? Нам и так без него хорошо! Работа никуда не денется. Успеем еще!
– Но... – хотела было возразить она, однако Рома поспешил сразу же напомнить, что завтра ее ждет сюрприз. А его осуществление с приходом на работу никак не ассоциируется и не вяжется. Девушке пришлось поверить Роме на слово, тем более, когда он еще добавил, что обязательно научит ее всему в ближайшие дни, так что пусть она сейчас о работе не думает вообще.
Рома предложил свои услуги провожания Калерии до номера, однако та отказалась, мотивируя тем, что в этом она справиться и одна. Он решил не спорить, тем более и так понимал, что многого за сегодня уже добился. На прощание только дал ей свою визитку, чтобы если вдруг она ночью невзначай испугается какой-нибудь занавески или ночника номера, то пусть сразу же ему звонит. Таким ходом он не только еще раз имел возможность лицезреть искреннюю улыбку Калерии, но и поставил себе плюсик в параметре расположения девушки к себе. Пусть она думает, что он станет для нее хорошей защитой. Пока. А потом посмотрим, как ляжет карта. Точнее, как захочет сам Малиновский...

* * *
Обосновавшись в номере, Калерия не стала утруждать себя анализом прошедшего дня, как привыкла делать на поурочной практике с методистами. Ей просто было хорошо! И этим было все сказано. Роман Дмитриевич смог не только поднять ее настроение, которое с утра было на нуле, но и стать для нее тем человеком, к которому она знала, что всегда может обратиться и он поможет. Для нее главным было то, что ему можно доверять – значит, чувствовать себя не такой забитой. Он вовсе не собирается устраивать ей экзамен по какому-нибудь маркетингу и требовать невыполнимых отчетов. Он просто ее понимает! И это означает, что жить в Москве без Ильи Игоревича она сможет. Пускай будет сложно, но она справится. Нельзя сказать, что мир для нее перевернулся в отношении к незнакомым людям, но можно с уверенностью дать знать, что это отношение стало другим, иным и она думала, что правильным. Не важно, что нет опыта, пускай, но и опыта противоположного не имелось и вовсе.
Она научится жить в чужом городе, а что будет не получается, ей есть, к кому обратиться!

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Глава 12

На следующее утро около десяти утра Калерия была разбужена работником гостиницы, который вручил ей совершенно особенную голубую розочку в красивой глянцевой обвертке в тон с цветом цветка ленточкой и блестящий красный небольшой, размера тетрадного листа, подарочный пакет.
– Это мне? – девушка изрядно удивилась такому подарку с утра.
– Вы же Калерия Горная? – спросил ее молодой человек.
– Да я, – ответила она, все поражаясь увиденным.
– Тогда точно вам.
– А от кого?
"Неужели от Романа Дмитриевича? – первое, что пришло ей в голову. – Я больше и никого здесь не знаю в этом городе. Вряд ли, что это все шутка Ильи Игоревича..."
– Сказали, что вы сами догадаетесь.
– А-а... Тогда хорошо. Мне где-то расписываться за посылку надо? – спросила она, взяв розу и пакет в руку.
– Нет, не нужно. Вам что-нибудь на завтрак принести? – предложил тот, помня условие Ильи Игоревича приглядеть за его дочкой.
– А... – девушка взглянула на все полученное. – Нет пока. Пока не надо. Спасибо.
– Хорошо. Приятного отдыха! – мужчина незамедлительно удалился, прикрыв за собой дверь.
Калерия решила не медлить и не строить догадки, от кого столь приятный подарок мог бы быть, поэтому сразу же заглянула в пакет.
Какое было ее удивление, которое переплелось с моментально озарившей ее радостью и улыбкой на лице, когда она оттуда взяла в руки небольшого плюшевого мишку, в лапах держащего маленькую красную открытку с бархатным покрытием в виде сердечка. Конечно, создатели этой игрушки совершенно не планировали, что в лапы медведя кто-то положит открытку, но этот кто-то очень удачно проделывал свой фокус уже не один раз.
Калерия, видимо, не сразу поняла цель и намека всего, что перед ней оказалось, но скрывать, что ей было приятно, она не могла. Девушка еще несколько минут любовалась этой мягкой игрушкой, а потом переключила все свое внимание на экзотичную розочку. Она, хоть и понимала, что этот обычный цветок просто покрасили в голубой цвет, но он выглядел так красиво, что хотелось смотреть на него вечно! Она даже ощутила небольшой приятный запах, который, как ей показалось, исходил от цветка.
"Неужели это и правда от Романа Дмитриевича? – задалась она вопросом. – А, может, просто перепутали? Я догадаюсь... Интересно, и как же я могу догадаться?" – размышляла Калерия, любуясь мишкой, которого держала в руках. Она пригляделась к нему и поправила сердечко в лапах игрушки, как оно выскользнуло прямо к ней на ладошку.
Калерия отложила медведя в сторону и развернула открытку.
"Самой красивой девушке на Земле! Твой нежный голос незабываем, а твоя милая улыбка и ласковый взгляд просто изумительны! Очень жду нашей встречи!
Р.Д."
Калерия еще больше заулыбалась от охватившей ее радости в душе. Как же это все было приятно! Словно в сказке! Может быть, несколько странно и неожиданно, но это девушку волновало в самую последнюю очередь. Это действительно было от Романа Дмитриевича. Может быть, первые знакомые мужчины не делают после одной встречи такие подарки? Но Калерию это тоже не сильно волновало. Она еще вчера осознала, какой ее новый знакомый. Не то, чтобы особенный, он просто понимающий, добрый, вежливый, красивый. Просто такой, какой есть, каким ей встретился, какой раскрылся для нее.
"Ждет встречи со мной... Приятно осознавать, что кто-то со мной хочет увидеться... А что же мне-то делать? – девушка вспомнила о визитке. – Самой позвонить и сказать, что получила? – девушка задумалась. – Нет! Страшно! Хотя, нет, не то, чтобы страшно, неудобно как-то. Вдруг Роман Дмитриевич занят, а он, наверняка, занят, а я тут со своими звонками буду его отвлекать от дел. Что же делать? Я даже не представляю... И время не написал с местом, куда подъехать... Странно. Но в любом случае сюрприз удался! Действительно, такого я не ожидала!"
Так и не придя к решению, девушка снова взяла медведя в руки и положила в лапки к нему открытку, а затем посадила в самый центр стола. Потом поставила розу в вазу и расположила ее рядом с медведем. Полюбовавшись еще какое-то время на свой созданный натюрморт, она пошла приводить себя в порядок, чтобы изучить хотя бы окрестности гостиницы и познакомиться с дорогой до ближайшего метро.

* * *
Ровно в полдень к ней в номер зашел все тот же работник и обмолвился лишь одной фразой: "Вам просили передать, что вас ждут около входа". Девушка, не раздумывая, сразу подбежала к окну и посмотрела на то, что происходило за стенами гостиницы. На стоянке среди машин красовался автомобиль Романа Дмитриевича, а его владелец неспешно курил сигарету, облокотившись на бампер. И... Ждал ее... Калерия, конечно, обрадовалась. Нельзя сказать, что она очень ждала этой встречи, не спала при этом ночью, лишь бы только встретиться с Романом Дмитриевичем, ей просто было приятно и комфортно с ним. Так почему бы не радоваться тому, что с ней хотят общаться? По ее мнению, в данной ситуации вполне все логично и без всяких капканов.
День сегодня выдался довольно теплым, дождя синоптики не обещали, впрочем, малооблачная погода к ним и не располагала, поэтому Калерия решила сменить свой брючный костюм на серую юбку-карандаш чуть ниже колен по длине в тон с шелковой желтой блузой с длинным рукавом, четко подчеркивающей все достоинства ее фигуры. Волосы она все также заплела в две косы и убрала в пучок. Немного легкого макияжа, черные туфельки на низком каблуке и вот она уже готова к встрече.
Рома уже в сотый, а то и тысячный раз убедился, какую неземную красоту он отхватил! А уж какие формы у этой красоты, так это вообще – слиток золота, которое непременно нужно упаковать и затащить в одно место... Только бы не сорваться и держать себя в руках при этом!
– Добрый день, Роман Дмитриевич! – радостно поприветствовала его Калерия. – Спасибо вам за подарок!
– Калерия... Ты сегодня просто не отразима! – Рома, как истинный ценитель женской красоты, окинул взглядом девушку с головы до ног и наклонился к ней, чтобы взять ее руку и запечатлеть на ней поцелуй. Только девушка ее быстро одернула, посчитав, что это было более чем не уместно. – Я почему-то был уверен, что тебе понравится!
– Вы знаете, мне еще так неожиданно такие сюрпризы никто не дарил, – девушка улыбнулась Роману.
– Кстати, это был еще не сюрприз! – заметил Роман. – Выходит, я первый? Не поверю, чтобы у такой дамы нет поклонника! Такого просто не может быть!
– Может. А вы действительно первый. Спасибо еще раз. Мне очень понравилось!
– Ну... Раз так, тогда я могу поинтересоваться какие у тебя сегодня планы?
– Да... Особо никаких... – Калерия несколько замялась, решив, что как-то это не серьезно посвящать Романа Дмитриевича в столь глупое содержание ее желаний на сегодня. Но все же созналась. – Хотела прогуляться по Москве... Посмотреть окрестности... Узнать, как доехать до метро...
– Тогда милости прошу! – Рома указал жестом руки на свой автомобиль. – Примешь такой сюрприз от меня? Только, не обещаю, что посвящу тебя в историю становления какого-нибудь музея или памятника, но обещаю, что тебе понравится!
– Роман Дмитриевич... – Калерия немного удивилась такому приглашению ее нового знакомого. Неужели он и правда хочет провести с ней просто так свое время? Причем рабочее время? Калерия в этом не сомневалась! – Но... У вас же работа... Наверное... Вам не очень удобно...
– Калерия, перестань! – Роман отмахнулся рукой. – Без меня в "Зималетто", уверяю вас, будет только спокойнее. Да и никуда работа не денется! Так что, ты согласна?
Девушка улыбнулась, пожала плечами и произнесла:
– Согласна!
– Тогда вперед и с ветерком! – Рома открыл перед Калерией переднюю дверь. Теперь девушка даже желала сесть рядом с ним без всяких дурных помыслов. Как только Роман обошел капот своей машины и приготовился занять водительское место, как услышал звонок своего мобильного телефона. Он достал его из кармана джинс и скривил лицо от увидевшего на экране номера.
"Жданов, ну ты как всегда! Вовремя!" – сказал он себе в мыслях и нажал кнопку вызова. Но торопиться отвечать "Алло" по опыту не стал. Андрей первым стал высказывать свои претензии в счет того, где это носит господина вице-президента, когда рабочий день начался как два с хвостиком часа назад? Рома, конечно, знал, чем обернется такой шторм в лице его друга, но пытался уверить его в том, что все, что он делает, касается напрямую их компании и ничего большего. Андрей, в свою очередь, высказал Малиновскому пару ласковых и обещал при еще одной такой же выходке уволить без всяких предупреждений. Рома, естественно, весь пыл Андрея благополучно пропустил мило ушей, мотивируя всю его раздражительность долгим отсутствием его драгоценной супруги, поэтому согласился со всем тем, что узнал о себе в прямом монологе слов друга.
"Пусть Жданчик выскажется. Неприятно, конечно, но потерпеть можно", – с такими мыслями Рома попрощался с Андреем, заверяя, что завтра они вместе с Калерией явятся на работу без пяти минут десять.
– Что-то случилось, Роман Дмитриевич? Наверное, вам неудобно все это... – засуетилась девушка, как только Роман Дмитриевич сел на водительское место.
– Все нормально! Не волнуйся, – Рома положил ей свою ладонь на ее руку. – И не называй ты меня по отчеству, в самом деле. Не дед же я какой-нибудь. Можешь просто Рома. Я не обижусь!
– Но... Я привыкла называть людей, которые старше меня, на "вы".
– Да ладно тебе, скажешь тоже! Старше... Уж явно не на столько, на сколько ты думаешь! – Рома вставил ключи в замок зажигания и завел машину. – А, если этот, кто желает, чтобы ты его на "вы" не называла, это считается исключением или как там еще называется?
– Не знаю... Но я постараюсь! – заверила Калерия.
– Вот и отлично! Тогда поехали!
Рома нажал на газ и поехал в сторону главной дороги.

* * *
– Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь, – считала девушка, смотря на кремлевские часы Спасской башни – одной из самых красивых башен Московского Кремля, куда напоследок сегодняшней экскурсии привел ее Малиновский. – Девятнадцать ноль-ноль!
– Что ты делаешь? – изумленно поинтересовался он, подойдя к ней с двумя эскимо, которые он купил неподалеку в ларьке. – Держи! – Рома подал мороженое Калерии.
– Спасибо, Ром. Считаю, сколько раз пробили куранты. А ты меня отвлек! – Калерия раскрыла отвертку мороженого и улыбнулась. – Это же моя любимая "Елочка"! А как ты узнал, что мне оно нравится? Я же тебе не говорила!
– Просто оно единственное нормальное из того, что там имелось, – не с особым энтузиазмом ответил Роман, который уже в сотый раз пожалел, что устроил ей экскурсию по достопримечательностям Москвы, куда входили: Старый и Новый Арбат, Поклонная гора, Останкинская башня, Третьяковская галерея, Храм Христа Спасителя, музей Пушкина, Московское метро, прогулки по совершенно обычным улицам, которые девушка воспринимала на ура, и все заканчивалось архитектурными сооружениями Красной Площади: Собором Василия Блаженного и Мавзолеем Ленина. Разумеется, девушке предложено было посмотреть это все снаружи, внутрь она и сама не очень-то желала заходить, мотивировала это тем, что на улице слишком хорошая погода, что тратить время на помещения. И потом она и так была уверенна, что внутри оно не менее красивое, чем снаружи.
Все их совместное путешествие Калерия не отходила от Романа ни на шаг, объясняя ему, что просто боится потеряться в незнакомом городе, видно считая Рому за навигатора, который выведет ее из любого уголка местности в нужный, знакомый. Конечно, из Романа экскурсовод был еще тот, когда он сам немного заплутал в недрах московских улиц, но не подал виду. Калерия даже и не заметила, что она видит все те же здания и дома с деревьями уже по третьему разу.
Иногда девушка, сама того не замечая, брала мужчину под локоть, но все это длилось в течение нескольких минут, когда они уже возвращались в машину после просмотра очередного памятника или культурно-исторического здания. Роман, естественно, почти каждое ее движение, мимику, эмоции, взгляд мотал на ус, чтобы понять, когда наступит для него та заветная минута, когда он наконец-то сможет прикоснуться к ее губам. Потому как он все это время прогулки мужественно сдерживал себя от желания самому поцеловать ее прямо на той несчастной улице, где они заплутали. И только он сам понимал, каким трудом ему это удается.
Калерия, конечно, и не подозревала, зачем Малиновский устроил весь этот сыр бор со знакомством столицы России. Девушке с ним было просто хорошо: ей приятно было находиться в его обществе; его легкий стиль общения, такие же легкие манеры, тонкий, но какой-то особенный взгляд, нежный голос и приятные прикосновения его ладони к ее рукам – все порождало желание находиться с Романом Дмитриевичем как можно дольше. И только прикосновения к ее рукам! Калерии большего и не нужно было сейчас! Она давала себе знать, что у нее появился очень надежный друг, хотя толком пока не осознавала, в чем заключается его надежность, кроме безграничного внимания к ней. Но все же по-прежнему, а, может, даже еще больше убеждала себя, что можно и даже нужно верить людям. Не надо их опасаться и бояться, и поступки Романа Дмитриевича этому подтверждение.
– Как же было интересно! – с восторгом произнесла Калерия, когда они с Ромой уже сидели в машине. – Москва такая красивая, в ней столько всяких удивительных мест, что мне кажется, и недели не хватит, чтобы познакомиться со всеми!
– Возможно. Да, Москва – прекрасный город. Особенно ночью, – поддержал ее Рома.
– Я верю. Рома, спасибо тебе! Мне все очень понравилось! Так на душе стало легко и знаешь, будто не существовало в моей жизни никаких проблем! – Калерия хоть и чувствовала в себе некую усталость, однако положительное настроение от нее сегодня хоть отбавляй. Выходит, Малиновский старался не зря. И свою награду желал получить не позже, чем в сегодняшний вечер, который уже наступил. По крайней мере, он считал, что можно. Пора.
– Устала? – спросил он с надеждой, что последует положительный ответ. Он и сам слишком утомился после столь длительной и непривычной для него прогулки, что желаемая награда стала бы для него некой компенсацией.
– Да, есть немного. Я бы сейчас посидела в каком-нибудь тихом местечке, поразмышляла о сегодняшнем дне, о тебе.
– Обо мне? – Рома не скрыл своего удивления от девушки.
– Ну, да. О тебе. О нас. Мы же с тобой друзья? – Калерия таким взглядом посмотрела на Романа, полным нежности, что он даже потерял ту нить логики, по которой должен был что-то отвечать.
– Рома, ты в порядке? – спросила она, помахивая ладошкой перед его глазами.
– Да, да, в порядке! – очнулся он от своего возбуждения такого проникновенного взгляда, а затем добавил: – Конечно, друзья!
"До поры, до времени", – признался он себе.
– Рома, – Калерия снова посмотрела на него своими голубыми глазами, – я благодарна судьбе за нашу встречу. Ты знаешь, я, когда в первый раз тебя увидела там, еще в конференц-зале на собрании, то никогда бы в ту минуту не помыслила, что у нас все так сложится.
– В смысле?
– В том, что ты станешь мне помогать, сюрпризы преподносить. Со мной же ведь и не случалось подобного.
– А что тут такого особенного? – решил Рома немного подыграть.
– В том то и дело, что ты сам особенный. Знаешь, сначала я думала, что ты со мной хочешь что-то сделать нехорошее. Я тебе для чего-то нужна, а ты, – девушка остановила, собираясь с мыслями. – Ты совсем не такой.
– Хм, и какой же?
Девушка, похоже, сильно озадачилась.
"Наверное, решила блеснуть умом и выдать все, что обо мне думает, собрать все мои качества в каком-нибудь суперсложно-подчиненном предложении!"
– Калерия, пока ты думаешь, я знаю одно местечко, где тихо и уютно. И без лишних взоров и ушей, – сказал Рома, довольный собой, рассчитывая, что сегодня ему повезет.
Впрочем, других мыслей в голове он и не держал, когда вел автомобиль к своему дому.
Калерии тоже было комфортно: она любовалась ночными пейзажами за окном, постоянно окликая Малиновского, чтобы он тоже восхитился ими вместе с ней.

* * *
– Ой, а, куда мы приехали? – спросила девушка, когда шоссе сменилось на московские дворы с жилыми домами.
– Ко мне домой, – как ни в чем небывало ответил Рома.
– К тебе домой? – округлила глаза Калерия. – Но... Я думаю, что это лишнее.
– Зря ты так думаешь! Шкафы и двери с полками у меня не кусаются! – улыбнулся Рома, припарковав автомобиль напротив своего подъезда. – Пойдем! Я тебя приглашаю! – он вышел из машины. Девушка последовала его примеру. Рома поставил автомобиль на сигнализацию и подошел к Калерии, взяв ее за ладошку. – Что-то не так? – спросил он ее, узнав в ее взгляде какой-то испуг.
– А как же ваша жена? – тихо спросила она, пытаясь освободить свою руку.
– Моя жена? – Роман сначала широко улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся, совершенно беспричинно для девушки. – С чего ты взяла такую ерунду?
– Вы не женаты? – девушка удивилась еще больше.
– Разумеется, нет! Так что, можешь смело пойти со мной выпить чашку чая! – Рома чуть подтолкнул ее вперед.
– Просто я думала, что у вас... То есть у тебя... У такого как ты... – девушка запиналась после каждого слова, будучи несколько пораженной услышанным из уст Романа Дмитриевича.
– Обязательно должна быть любящая супруга, которая обо мне бы заботилась, холила, лелеяла, обед готовила. А еще к тому же срывала на мне все свое зло, накопившееся после работы, при этом учила меня жизни, читала морали вперемешку с Семейным Кодексом и, конечно, упрекала бы в том, что я совершенно не интересуюсь успехами своих детей! Это ты хотела сказать?
Девушка кивнула.
– Да... То есть, нет...
– Так вот, объясняю: я и сам могу о себе прекрасно позаботиться и сготовить поесть. Во всяких разносолах, вторых и третьих блюдах я не нуждаюсь. А после работы люблю побыть в тишине, либо провести время так, как считаю нужным, например, с тобой! – Рома незаметно положил руку девушке на плечо, подталкивая ее к своему подъезду. – Поэтому хочу пригласить тебя в завершении нашей сегодняшней экскурсии ко мне в гости!
Калерию несколько шокировала речь Ромы о супружеской жизни, хотя она в следующий же момент поймала себя на мысли, что она так среагировала, потому что знает его всего лишь второй день. А глядишь пройдет неделька, другая, подобные фразы уже будут казаться совершенно обычными.
– Хорошо! – улыбнулась она, наивно и что главное – добровольно соглашаясь зайти к мужчине в гости. – Но только на чашку чая. А то уже поздно. Мне еще в гостиницу возвращаться.
– Зачем? – тут же вырвалось у Ромы. Но потом он сообразил, что выдал совсем не то, что надо. – То есть, ты не переживай. Я тебя сам доставлю до твоей гостиницы.
– Да нет, Ром, не стоит. Я теперь дорогу знаю, доберусь сама! – сказала девушка и сама вошла в подъезд. Рома последовал за ней.

* * *
– Вот и мое скромное жилище! – бодро произнес Роман, закрывая входную дверь. – Раздевайся, располагайся, в общем – чувствуй себя как дома. Ванная там, – сразу он указал рукой в нужную сторону. – Комнаты там, осваивайся. А я пойду пока чего-нибудь состряпаю на стол, – Рома быстро обошел ее, скрывшись на кухне.
Калерия не спеша огляделась по сторонам, оценивая дорогой интерьер гостиной, затем направилась в ванную комнату, помыла руки; после чего снова вернулась в гостиную, чтобы из нее пройти в три остальные комнаты.
Рома в это время быстренько разложил по тарелкам купленную с утра нарезку, приготовленный салат, скипятил чай и оформил стол: белоснежные тарелочки блестели как новые, им компанию создали алюминиевые вилки с ножами и стаканы для сока. По дороге Каления ему сказала, что ведет здоровый образ жизни, впрочем, теперь, как и он сам. Да и вино или виски пить как-то на ночь перед задуманным делом не хотелось. Поэтому на столе нарисовался пакет мультифруктового "Доброго". Ах, да! Чуть не забыл! Выключить свет и зажечь две свечи! Романтическая обстановочка ему сейчас не помешает.
Рома нашел девушку, одиноко сидящую на диванчике в гостиной, поглощенную в свои думы. Он тихо присел рядом с ней, а затем спросил:
– Калерия, ты чего загрустила? О чем переживаешь?
– Да так... – она улыбнулась ему, моментально сменив грусть на пришедший просвет в ее душе с появлением Малиновского. – Ни о чем.
– Ты уверенна?
– Да! Конечно, Ром!
– Тогда пойдем пить чай! – он подал ей свою ладонь. – А то остынет!
– Пойдем! – она положила в его ладонь свою, и они вместе встали с дивана. Только так случайно получилось, что Калерия, не удержав равновесие, хотела было сесть обратно на мягкую поверхность дивана, а Роман, очень удачно подловив этот момент, и придержал ее одной рукой за талию, а второй – за ее свободную руку, дав девушке принять вертикальное положение. В эту минуту Рома стоял буквально в сантиметре от нее, а их взгляды будто соприкоснулись друг с другом на этом мизерном расстоянии. Ее взгляд был обращен только на него, однако, той былой нежности, которой Роман довольствовался насладился ранее, сейчас в нем не присутствовало. Калерия скорее чувствовала неловкость, находясь в такой позе рядом с мужчиной. Конечно, Малиновский это заметил. Она была еще слишком молода, чтобы попытаться скрыть такое откровенное чувство стеснения.
– Прости, – быстро произнес он, отпустив Калерию и на всякий случай отошел от нее на шаг. Хотя, хотелось совершенно противоположного! Хотелось прижать ее к себе и поцеловать в губы, желательно, имея при этом ее ответы, причем взаимные. А потом уж можно было смело штурмовать крепость, то есть взять на руки и продолжить наслаждение непосредственно в теплой и мягкой постельке. Но видимо, наслаждение придется отложить. На какое время, Малиновский пока не мог дать определенного ответа себе на возникший вопрос. – Не хотел, чтобы ты упала...
– Не делай так больше, ладно?
– Как скажешь! Тогда прошу на кухню!
Рома решил, что будет лучше, если он пойдет первым, а в случае его преследования сзади, он может просто не удержаться, чтобы сделать то, что девушке кажется немного неприятным.
"Хотя... С чего я решил, что ей было неприятно? Ей было просто неловко, так сказать необычно. Она что такая правильная? – думал он в те несколько шагов, когда шел из гостиной на кухню. – Никогда не ощущала на себе мужской руки и его хотения поцеловать ее? Брось, Малиновский! Таких идеалов сейчас просто не существует! И тем более ей уже давно не десять лет. Наверняка, она мне бы и ответила, только обстановка не слишком та. Вот сейчас пару ложечек салатика и можно будет начать свою операцию по полной программе!"
Кухонное пространство без света Калерию смутило, но говорить Роме включить свет она не стала. Огонь свечей давал во истину романтическую обстановку, что девушка посчитала грехом разбивать ее. Тем более Роман так готовился.
За столом девушка поведала Роме немного из истории своей жизни, которую она потратила ни на что иное, как на учебу по будущей профессии, что после съедения всей вазы салата Роман решил, что уже пора. После ожидаемых пару ложек как-то было еще рановато, а сейчас девушка точно чувствовала себя расслабленно, свободно и непринужденно и вовсе не спешила в свою гостиницу.
Какое чудесное совпадение сыграло Роме на руку! Литровый пакет сока как раз закончился вместе с салатом. Поэтому Рома вышел из-за стола и достал из холодильника второй и подошел к Калерии со спины, открывая попутно пакет. Не подозревая никакой хищной манипуляции со стороны Романа, Калерия продолжала спокойно сидеть, даже не думая повернуться и поинтересоваться действиями ее нового друга. В это время он наклонился к ней почти до самого плеча и протянул руку с пакетом сока над стаканом, стоящим на столе, чтобы в него потекла оранжевая жидкость.
Стакан наполнен почти доверху. Пакет медленно нашел свое пристанище на краю стола. А Ромино желание во все эти минуты нарастало с каждой частицей.
– Калерия... Солнышко мое... – прошепнул ей мужчина прямо над ее ухом. На какую-то сотую долю секунды девушка почувствовала, а, может быть, ей и вовсе показалось, что от его ласкового и теплого шепота голова пошла кругом... А в следующее мгновение его ладони аккуратно легли на ее талию, а затем на шею – губы легким поцелуем...
Но!.. Всего лишь несколько секунд пробежали в этом божественном чувстве Калерии, от которого прошла дрожь по всему телу, как она буквально выпрыгнула из-за стола, ошеломленная такими действиями Малиновского.
– Роман Дмитриевич! – закричала она, задыхаясь от неизвестно откуда взявшегося внутри нее волнения. – Не трогайте меня!!
– Калерия, Лерочка, успокойся только, не кричи, – Рома попытался подойти к ней, но она только отходила назад, выставляя руки вперед, постоянно нервно повторяя: "Вы с ума сошли? Не трогайте меня! Не надо!"
– Калерия, ты успокойся только. Все хорошо. Ничего плохого не случилось, – спокойно отвечал ей Рома, но та была непреклонна.
– Не прикасайтесь ко мне!! – бросила она каким-то испуганным голосом, продолжая часто дышать, но постаралась крикнуть как можно убедительнее, и рысью бросилась в гостиную.
Дрожащими руками она как-то отворила дверь и понеслась по лестнице вон из дома.
– Калерия! – окликнул ее Рома, выбежав за ней уже за порог своей квартиры. Но след ее уже был за пределами подъезда дома, из которого она выбежала, даже не осознав, что надо бы посмотреть по сторонам, особенно, когда ярко светят фары, и сигналит чья-то машина, мирно ехавшая откуда-то с боку...

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Глава 13

"И что я ей сделал такого плохого, что она от меня так шарахнулась? – размышлял Рома, что-то насвистывая самому себе. – Подумаешь, ну захотел поцеловать, что тут такого криминального?"
Роман действительно не понимал, в чем он виноват, что с ним так обошлись? Обидно, что только все проделанное оказалось зря. Но, впрочем, Рома особо не расстроился. Он почему то был уверен, что на игрушках, открытках и конфетах сможет выиграть свое завоеванное дружеское положение.
Вернувшись на кухню, так и не включая свет, он оглядел стол, на котором осталась лежать добрая часть закуски, которую ему придется все же убрать в холодильник, как бы этому не противостояло его желание. Поэтому, чтобы как-то оттянуть грядущую уборку, он решил, что легче будет ею заняться после выкуривания сигаретки. Взяв ее из пачки, он подошел к окну, которое выходило в сторону подъездов, и приоткрыл его, непроизвольно посмотрев при этом в стекло на улицу...
...На дороге под освещающим фонарем лежал человек, по-видимому, женщина... Нет, даже девушка...
Все же квартира Романа располагалась всего лишь на пятом этаже. Хотя он всю жизнь мечтал жить не менее, чем на десятом, мотивируя свой выбор большим пространством для наблюдения улицы, стоя на балконе. Над девушкой склонился по-видимому мужчина, пытавшийся привести ее в чувства и вообще понять, как он мог не разглядеть человека при столь небольшой скорости. Слева от девушки всего в нескольких сантиметрах стоял черный джип с открытой передней дверью...
– Калерия! – за несколько секунд Романа осенило, что он полнейший идиот. Вот так иногда у него бывает. Он бросил сигару на пол и рванул со всей скоростью на улицу.
Действительно, глаза Романа не подвели. Причем на столько не подвели, что он им даже не поверил, когда увидел такую сцену: девушку, а это действительно была Калерия, пытался привести в чувства не какой-то посторонний проезжий, а его дорогой и любимый друг Андрей Жданов. Каким боком он сюда заехал, Рому волновало во вторую очередь после того, как он был ошарашен увиденным.
– Калерия! Калерия!! – он подбежал к ней, желая понять, жива ли девушка вообще, и что собственно произошло. Однако, первым его заметил Андрей.
– Малиновский, черт возьми! – зашипел Андрей. – Ты что ее пытать вздумал, что она бросается мне под машину?! Идиот!!
– Жданов?! – глаза Ромы в это время были явно где-то в районе переносицы. – А ты каким лесом здесь оказался?
– В первую очередь, чтобы вправить тебе мозги, которых не имеется! А потом прочитать лекцию о морали и нравственности поведения! – Андрей дал ясно понять, что он сейчас совершенно не шутит.
– Она жива? – Рома перевел взгляд на Калерию, которая начала подавать какие-то признаки жизни.
– Жива! Звони в скорую! – точно так же нервно ответил Андрей, собираясь взять девушку на руки, чтобы погрузить в свою машину.
– Зачем в скорую? Хочешь, чтобы она на тебя заявление подала, что ты ее чуть не сбил?
Калерия открыла глаза и простонала что-то невнятное. А зачем тихо спросила уже более понятно:
– Где я?
– Не переживай, все хорошо, – ответил ей Андрей. – Ты в порядке? Ничего не болит?
– Нет, кажется... Только нога... – Калерия сморщила лицо от колкой боли, которую она почувствовала в правой ноге, на которую и неудачно приземлилась.
– Болит? Сильно? Нет, точно надо ехать в больницу! – твердо решил Андрей.
– Не надо в больницу... – слабо запротестовала девушка, пытаясь встать. – Я в порядке...
С помощью Андрея девушка с трудом поднялась, чувствуя ни сколько боль, а сколько страх от того, что произошло с ней несколько минут назад. А, когда, она увидела свой кошмар прямо перед собой снова, то моментально закричала, на что были силы:
– Не трогайте меня!..
А потом снова потеряла сознание. Андрей ее удачно подхватил на руки, а Рома, сообразив, что вышесказанное адресовывалось ему, тут же произнес:
– Давай ее ко мне домой! Там в чувства приведем!
Времени на раздумья у Андрея не было, да и в больницу ехать уже ночью не очень-то и хотелось, а было уже около двенадцати, особенно, если учитывать, что Малиновского ему хотелось отправить туда в первую очередь, чтобы не устраивал таких сцен.

* * *
Андрей расположил девушку в одной из комнат Романа, уложив ее на диван.
– Слушай, Жданов, и что теперь делать? Она вообще дышит? – испуганным взглядом Рома сначала окинул девушку, а потом присел рядом на стул с диваном. На щеке Калерии он увидел несколько царапин, и также ссадины, которые украсили ее коленки.
– Дышит. Неси лучше аптечку, герой! – крикнул он Роме. – И воды теплой. И полотенце. Кровь надо смыть с лица.
– Где я ее тебе возьму? – удивился Рома. Уж чего-чего, а лекарств в доме он точно не держал. Даже банальных зеленки и йода в доме не имелось тоже.
– У тебя что лекарств в доме нет?
– Нет. А зачем они мне? Травиться этой гадостью только?
– Тогда иди в машину за аптечкой! – Андрей снова повысил голос. Кажется, его просто раздражала вся сложившаяся ситуация. Знал же он, что Малиновскому в этом деле доверять нельзя, вот чего из этого вышло. – На, возьми мои ключи. В багажнике еще мою захвати, – Андрей бросил Роме ключи от своей машины.
– Я быстро! – Рома тут же покинул квартиру.
Андрей сходил на кухню за миской с водой, потом из комнаты взял полотенце. В отличие от своей жены он знал, где и что находится у друга по случаю того, что в его квартире он бывал не раз. Затем смочил полотенце в теплой воде и приложил к щеке девушки. От щипания кожи она вздрогнула и чуть зашевелилась.
– Наконец-то, пришла в себя! – несколько обрадовался Андрей, и сразу же убрал руку с полотенцем от ее лица.
– Кто вы? – слабо спросила она, когда заметила чью-то мужскую фигуру возле себя.
– Не переживай. Я Андрей Жданов – вице-президент "Зималетто". Узнала?
Калерия кивнула, а затем попыталась встать.
– Куда ты! Лежи, лежи, – он придержал ее за плечи и тут же уловил испуг в ее глазах. – Да не бойся ты так, я тебя обижать и не собираюсь. Ты как себя чувствуешь? Нога очень болит?
– Нет, все нормально, – голос девушки немного дрожал, но она мужественно старалась это скрыть.
– Точно нормально? Голова не кружится?
– Нет... – она дотронулась до щеки рукой и затем заметила на ней оставшуюся кровь.
– Держи, – Андрей подал ей полотенце. – Что же ты так под колеса бросаешься? Так и с жизнью попрощаться не долго. Смотреть надо, куда летишь!
– Простите, я не хотела... Я просто...
– Просто она! – осуждающе произнес Андрей. – А, если бы я затормозить не успел вовремя и все по твоей глупости!
– Простите... – твердила она, словно заколдованная. – Я обращаться в милицию не буду.
– Да ладно, все, успокойся, не твоя это глупость.
– Андрей Павлович, помогите мне, пожалуйста, – осмелилась она произнести. – Я не могу здесь оставаться. Мне страшно! Я не хочу, чтобы Роман Дмитриевич снова... – она осеклась. В дверях появился Малиновский... С аптечками в руках. Он поставил оба чемоданчика на тумбочку и подошел к дивану. Его весь вид показывал переживания за девушку, особенно, если учитывать то, что по его уходу она не приходила в сознание.
– Калерия, с тобой все в порядке? – спросил он.
– Не надо, Роман Дмитриевич! Не подходите ко мне! – взмолила она, чуть приподнявшись, боясь лишнего шага приближения мужчины к ней.
– Малиновский, уйди отсюда! – приказал Андрей.
– Вообще-то это моя квартира! – в тон ответил он. – И я здесь хозяин!
– Выйди, я сказал, по-хорошему!
– Жданов, да что происходит? Я что-то не пойму!
Андрей подошел к Роме и тихо, но отчетливо донес каждое свое слово, глядя в лицо:
– Я тебя сейчас с лестницы спущу, если через секунду ты не очистишь эту комнату от своей рожи!
– Осторожнее на поворотах! Можно нормально сказать без всяких твоих оскорблений, а? На кухне я буду, если что!
Рома нехотя развернулся и поплелся в гостиную. Андрей вернулся к Калерии. Она по-прежнему продолжала испытывать волнение теперь уже от незнания того, что с ней будет в ближайшее время.
– Калерия, ты можешь быть спокойна. Этому... – Андрей решил воздержаться от нецензурных слов в адрес Романа, – я не позволю больше тебя обидеть. – Андрей, разумеется, понял, раз Калерия от него так шарахается, что не заметила даже автомобиля, значит, Малиновский все же добился своего. – Он к тебе больше пальцем не прикоснется. Я тебе обещаю.
– Спасибо...
– Так... Сейчас поступим следующим образом: ты приди сейчас в себя, полежи пока, а я пойду с Романом Дмитриевичем поговорю и потом отвезу тебя в гостиницу. Поняла?
Калерия кивнула головой.
"И нужен мне этот геморрой на голову?! Малиновский! Это называется послушай его и сделай наоборот!" – с этими мыслями он покинул комнату.
Рома сидел за столом и курил сигарету, обдумывая произошедшее. Теперь уже вопрос о местенахождении здесь Андрея его волновал в первую очередь. Так сказать из любопытства. А, во-вторых, он сейчас ясно осознал, что все его усилия ухаживания за Калерией пошли коту под хвост!
– Послушай, Малиновский, ты что совсем тронулся? – ворвался в кухню разъяренный Андрей. – До чего девчонку довел? Она при виде тебя вся дрожит!
– А что я такого сделал? Подумаешь, поцеловать захотел, а она рванула от меня, как бешеная собака, и все! – возмутился Роман.
– Ты что совсем не сечешь, что она еще ребенок! Куда ты лезешь?
– Послушай, Жданов, – начал Рома несколько серьезно, – а тебе не кажется, что это моя личная жизнь и я сам могу решить, куда мне лезть и с кем встречаться! Ясно тебе?
– Нет, не ясно! Она еще совсем ребенок и твои идиотские приемчики ты можешь испытывать на ком угодно, но не на ней! – Андрей для полноты своих слов стукнул по столу.
– О, как мы заговорили! – протянул Рома. – Не надо тут громить мне мебель! Это надо же, как у нас отзывается господин Жданов! С каких это пор? Помнится еще вчера ты хотел ее послать взашей, а теперь видите ли защищает! А ты вообще какого черта приперся ко мне? Да еще ночью! Не хочешь объяснить?!
– Поговорить хотел!
– И о чем?
– Для начала о том, чтобы ты от нее отстал! Я тебе чем сказал с ней заняться? Работой! А ты? У тебя вообще только одна постель на уме! Они бабы и секс! Все! Малиновский, ни на что другое ты вообще не способен!
– Ну знаешь что?.. – Рома вскочил из-за стола и подошел к Андрею. Внутри у него все кипело. Кипело от правды, от этой жизни, которую уже не изменить, которая стала такой после смерти его отца. Из нее будто умерли все те ценности идеальной жизни, которой его учили. Юный Андрей, лучший друг по жизни, его всегда устраивал такой образ жизни. Но, разве он, Рома, виноват, что тот встретил свою любовь и изменился ради нее? А что же должно произойти, чтобы сам Рома стал другим, каким хочет его видеть Андрей? Если и действительно еще хочет...
– Что? – как ни в чем не бывало поинтересовался Андрей, смотря другу четко в глаза.
– Ничего! Проваливай отсюда! – прошипел Роман, указывая Андрею на выход.
Жданов был даже рад, что Роман сам ему четко и ясно дал понять, что разговор на этом исчерпан. Хотя вряд ли это можно было таковым назвать, быстрее выяснением личных качеств Малиновского и не более.
Андрей покинул кухню, а Рома взял из пачки очередную сигарету и зажигалку. Из нее огонь так и не вышел, когда Рома пытался закурить, в итоге после нескольких попыток он бросил зажигалку с сигарой на стол и через мгновение услышал шорохи в гостиной. Проводить так называемых гостей Рома вовсе не пожелал, даже не вспомнил о своем плане, который так мечтал осуществить в эту ночь. Его зацепило иное – то к нему отношение лучшего друга... То, каким он видит его.

* * *
– Как ты? В порядке? – ради приличия поинтересовался Андрей у Калерии, когда оба уже находились в машине.
– В порядке, – тихо ответила девушка.
– Тогда говори адрес гостиницы.
Калерия, немного задумавшись, а скорее всего замкнувшись в себе, решила промолчать. Разумеется, этим она вызвала очередной вопрос своего собеседника:
– Калерия, ты язык проглотила? Я не маг какой-нибудь, чтобы знать, где ты остановилась, – несколько раздраженно произнес Андрей, выезжая со двора.
– Не надо в гостиницу. Мне нельзя туда, – наконец, ответила девушка.
– Почему? – удивился Андрей.
– Я боюсь.
– Чего? Гостиницы?
– Романа Дмитриевича, – выдавила девушка с трудом, вспоминая то, что хотел с ней сделать Малиновский. А собственно говоря, что он такого страшного и из ряда вон выходящего хотел? Просто поцеловать для начала. Это уже потом постель. А для Калерии все, что вице-президент желал с ней делать после, осталось и остается тайной, которую она знать и не желала. Но почему-то только этот легкий поцелуй, совершенно неоткровенный и ничего не значащий для них обоих так взбудоражил и перевернул внутри Калерии все, который заставил ее чуть ли возненавидеть Малиновского! Возможно, и не в полной мере, но находиться теперь рядом с ним она не могла без всяких вопросов.
– Ах, этого! – поморщился Андрей, глядя одновременно в боковое зеркало, и включив правый поворотник, чтобы перестроиться в пустую полосу. – Этого да-а! От Малиновского тебе стоит лучше держаться подальше. Только причем здесь гостиница и Ромка? Полагаешь, он ночью к тебе заявится?
Калерия кивнула головой. А Андрей рассмеялся, понимая, как же это выглядело смешно. Ведь он, в отличие от девушки Рому знал вдоль и поперек.
– Не бойся, не заявится. Малиновский либо дрыхнет по ночам, как сурок, либо с модельками по барам тусуется. Так что твоя гостиница на сегодня в его планы точно не входит! И потом, отец тебе на что?
– Нет! Вы не понимаете! – заволновалась Калерия. – Вы не понимаете! Мне правда страшно! Пожалуйста, куда угодно, только не туда! – казалось, она даже и не восприняла то, как о ее друге, или теперь уже не о друге отозвался Андрей. Ей реально было страшно только при одной мысли, если вдруг Рома заявится к ней номер. Что тогда будет?? – Он знает, где я живу, он может прийти, он может опять... Он... Андрей Павлович... – она заплакала, прикрыв лицо руками, – помогите мне, пожалуйста... – умоляла она, при этом ловя на себе пятирублевые от удивления глаза Жданова. Тот просто пребывал не иначе как в растерянности. Он, конечно, знал, чего может вытворить Роман, но не до такой же степени, с какой умоляет его юная девушка! – Илья Игоревич уехал... Он больше не вернется... Пожалуйста, помогите мне...
– Ладно, ладно, все, успокойся только, – вздохнул Андрей, подъезжая к тротуару. – Не реви ты! – почти потребовал он.
Калерия подняла на него свои заплаканные глаза в купе выражающими ничто иное, как боязнь, испуг, даже легкую панику, что Андрею стало девушку чисто по-мужски жаль. Хотелось надрать Малиновскому все, до чего только дойдут руки, что он своими приемчиками довел ее до такого состояния. А затем все же узнать, куда это и на каких основаниях уехал Илья Игоревич, оставив свою доченьку так сказать ему на попечение. – Домой ко мне поедем. Туда этот гад точно не сунется.
– Что? Домой к вам? – опешила девушка. Уже одного дома Романа ей хватило. С лихвой! В миг она вбила себе в голову, что ее, словно мячик, станут испытывать: сначала Роман Дмитриевич, потом Андрей Павлович, кто следующий? Неужели Москва настолько подлый город и все люди в ней такие же грязные?
– Домой ко мне, – повторил Андрей. – Да не бойся ты так. Я пытать тебя не собираюсь и мне, в отличие от Ромки, от тебя ничего не нужно. Так что за свое тело и душу можешь не волноваться. А с этим я завтра лично побеседую, – сказал он скорее сам себе.
Каления сглотнула в горле. Ведь ничего другого ей не оставалось, как только согласится на предложение вице-президента и поверить его словам. Да... Опять поверить.
"Вроде у меня и нет пока оснований не верить Андрею Павловичу, – размышляла девушка в мыслях, когда ее собеседник вел машину по пути к своему дому. – Он как никак вроде защитил меня от Романа Дмитриевича, вроде действительно помочь хочет. Согласился отвезти в гостиницу даже. Только Роман Дмитриевич сначала аналогично ведь вел себя, такие же приятные поступки, ни капли лжи. Но потом... Но сегодня... А теперь... Куда меня везут? Везут ли вообще туда, куда обещали? Да даже, если привезут, то в чужой дом, в чужую квартиру. И мне там придется переночевать. О, Господи! Какой ужас! – Калерия на миг зажмурилась. – Как же я хочу домой! К себе домой! Чтобы никогда не видеть ни эту Москву, ни эту чертову фирму, ни отчима, ни это "Зималетто" или как оно там называется! Ничего! А жить прежней жизнью".
Андрей вел машину так же молча, сосредоточив свои думы только на довольно свободной дороге. Он, честно говоря, и сам не очень понимал, почему принял такое решение вдруг помочь той, которую с самой встречи не признал. Не признал как компаньона, возможно, как человек она и очень даже ничего, боязливая только чересчур, но это вполне оправдано. А тут ему придется ночевать в одной квартире с ней. У Ромы бы волосы дыбом встали, узнал бы он такое. "Но одна ночь всего то, почему бы ей не помочь? Катенька, наверное, поступила бы так же. Ох, Катенька, Катюшка моя... Как ты там? Когда же ты вернешься? Все ли с тобой в порядке?"

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Ох, как же мне не хватало адекватного Андрея, как я по нему скучала, а тут такая глава, настоящий альт для Жданоманов! Жаль только, что на месте Калерии была не Катя...((( Особенно, мне понравился тот кусок, где все происходит в квартире Ромы...

P.S: Кто же я все-таки Жданоман или Малинофил?...
Жду проду.

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

Это пока еще не вся глава. Только ее начало. Серьезно для Жданоманов? Но это хорошо! А я полагала, что тебе вряд ли понравится такая излишняя самодеятельность Жданчика по отношению к Калерии.
Мальчики поругались опять... Не из-за Кати, так из-за Калерии...
Но это уже тебе решать. Ты просто по адекватному Андрею соскучилась, а у меня с этим дефицит. Sorry.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

* * *
Дорогой интерьер, большая гостиная, наверняка такая же кухня вместе с комнатами уже на пороге квартиры вице-президента напомнили Калерии сегодняшний вечер в кругу Романа Дмитриевича. Если бы она только могла поведать о своих чувствах, которые охватывали ее в этот момент тому, кому она действительно доверяла, например, ее матери, то она бы точно призналась, насколько ей неловко, страшно, что хочется просто выть от всей сложившейся ситуации, в которую она попала в первый раз. Не ночевать дома для нее вообще казалось просто неуважением не только к самой себе, но и к тому хозяину или хозяйке квартиры, у которого остаешься. А теперь она стоит на пороге дома своего начальника, где будет вынуждена провести ночь. Пока она все еще надеялась, что хотя бы эта ночь для нее станет временем спокойствия и принятия решения.
– Раздевайся, чего ты застыла, как статуя, – вывел девушку из дум Андрей, который уже успел снять ботинки и пиджак. – Вот тебе чистое полотенце, – подал он ей в руки большое махровое розовое полотенце, которое достал из их с женой спальни, – ванная там, – указал он в сторону ванной комнаты, – это тебе халат, мал вроде не должен быть, – далее он всунул девушке какой-то Катин халат, который она редко одевала. – Так, чего еще? – Андрей почесал затылок, чтобы как-то лучше соображать, так как думалка его работала не слишком продуктивно. И не удивительно, ведь на часах уже давно перевалило за полночь. – Комната! – ответил Андрей на свой же вопрос. – Пойдем покажу.
Он прошел вперед, Калерия быстро сняла туфли и последовала за ним.
– Вот, твоя комната, – показал он ей рукой на проем дверей, из которых девушка заметила только небольшой диван. – Постельное белье сейчас принесу, – Андрей удалился в соседнюю их с Катей спальню.
Через пару минут он принес Калерии совершенно новый комплект белья, который оставался еще в пакете после магазина и хотел было положить его куда-нибудь в комнату, но Калерия как стояла в проеме дверей, так и в комнату даже не прошла.
– Тебя что парализовало? – спросил он ее напрямую.
– Вы извините меня, Андрей Павлович, что я так... Что так получилось... – робко произнесла она.
– Как получилось, так и получилось. Что теперь об этом говорить, – ответил ей Андрей и положил поверх полотенца и халата ей на руки комплект белья. – Да не трясись ты так, ты мне в этом доме мешать не будешь. Мы сегодня вдвоем тут.
– Вдвоем? – насторожилась девушка, озадачив себя плохими мыслями.
– Да, вдвоем. Не бойся, я к тебе приставать не собираюсь. Ты мне задаром не нужна! Так что спать можешь спокойно. Есть что-нибудь будешь?
– Нет, – скромно ответила девушка.
– Как хочешь. Если что холодильник на кухне в углу. Все, что найдешь, можешь есть. А я спать, – Андрей развернулся в сторону спальни и быстрыми шагами скрылся за ее дверью, чтобы не видеть такое ходячее по его квартире недоразумение, теперь еще которое будет ночевать по соседству с ним. Хорошо, что за стенкой!
А Калерия только с тоской еще раз взглянула обстановку своей будущей спальни и медленно прошла в комнату. Присела на диван и положила рядом с собой всю ту кипу, что выдал ей Андрей.
По щеке прошлась слезинка. Затем еще одна. А потом еще. А следом заговорил с юной красавицей ее внутренний голос:
"Ведь тебе было с ним хорошо! Признайся! Хорошо было! Приятно с ним находится, общаться, просто смотреть на него, заранее зная, что он понимает тебя, всю твою боль! Не каждый посторонний на второй же день знакомства приведет тебя к себе домой, станет дарить подарки, предложит пообедать в ресторане и устроит экскурсию по неизведанному тебе городу. Роман Дмитриевич ведь ничего тебе плохого не сделал! Вовсе нет! Не лги себе, пытаясь вбить, что тем поступком он превратился в совершенно противоположное! Лучше ответь, почему ты так среагировала?"
"Действительно, а отчего я так сорвалась? – совсем тихо прошептала себе Калерия. – От того, что стало больно? Нет! От неожиданности? Наверное. Наверное, я не была готова принять такое именно от Романа Дмитриевича".
"И чего же тебе мешало это принять?!" – снова голос вступил в разговор.
"Не знаю. Не знаю я, что помешало! Я не готова была ему ответить затем тем же!"
"А ты хотела бы ответить?"
"Прекрати! Откуда мне сейчас об этом знать?!"
"Ты злишься. Злишься, потому что понимаешь где-то в очень далекой глубине своей душеньки, что ответила бы. Только не перебивай своими идиотскими отмазками, что в первый раз всегда страшно, и что он намного старше тебя! Он же тебе приятен!"
"И что? Да, приятен! Да, он красивый, он хороший, он добрый и голос у него такой нежный. Разве это что-то меняет?"
"А то ты не понимаешь! Он уже в тебе поменял свое к нему отношение, когда ты ликовала от радости, получив плюшевого мишку, да еще с таким письмом!"
"Да... Мне было приятно. Очень приятно. Но и к чему ты клонишь? Роман Дмитриевич просто хороший человек, это я виновата, что так поступила!"
"Ты уверенна, что он просто хороший для тебя человек? А? Сколько ты видела уже хороших мужчин на своем пути? Возьми Петю соседа, помнишь, он сумки тебе помог донести до дома. А помнишь директора школы, где ты проходила поурочную практику, который пригласил лично тебя выпить чаю в свой кабинет только потому, что ты произвела на него впечатление после пробного урока по окружающему миру. Заметь, он хвалил тебя не за блестящее знание материала, а за твои природные задатки в красоте".
"Помню, конечно. Но зачем их сравнивать с Романом Дмитриевичем то?"
"А на Рому ты реагируешь совершенно иначе. Разве тебе не нравится идти рядом с ним? Разве ты одергиваешь руку, когда он берет тебя за ладонь?"
"Нет, но... Роман Дмитриевич..."
"Рома! Рома, Калерия! Скажи, что так хочется называть его просто Ромой".
"Хорошо, Рома. Что дальше? Зачем ты водишь меня за нос?"
"А ты сама ответь. Его зеленые глаза, его нежные прикосновения, его очаровательная улыбка – разве не все это ты хочешь сейчас увидеть и ощутить?"
"Хочу... Ты прав. Рома не такой, как все остальные мужчины... Какой-то другой..."
"И он тебе нравится..."
"Нравится... Нет! Что ты говоришь?! Он мне просто друг! И все!"
"Просто друзья не могут так откровенно нравиться".
"Так все! Довольно! Я завтра же пойду и извинюсь перед Романом! А сейчас надо ложиться спать!"
Калерия встала с дивана уже в несколько ином духе. Все же решение ей на ум пришло и как она считала, что правильное. Затем она быстро приготовила постель ко сну и с наименьшим шумом пошла в ванную комнату.

* * *
Пока Калерия по ту сторону квартиры занималась мыслекомпанием своей души, все мысли Андрея были сосредоточены только на Кате. Вот уже два дня ее телефон не отвечает на его звонки, а последняя, утренняя СМСка не вещает ничего положительного. "Андрюша, не беспокойся за меня. Со мной все в порядке. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Катя" Он считал, что Катя пишет так только ради его успокоения, а на самом деле до сих пор таит в себе обиду на него, за его подлый язык и отсутствие ума.

* * *
Андрей проснулся от какого-то шороха в районе кухни, а минутой позже ощутил довольно знакомый запах. Кажется, пахло яичницей. Он машинально нащупал на тумбочке мобильник и взглянул на дисплей. Время было 07:35.
"Катя!" – первое, что пришло в его голову за столько времени ее отсутствия. От радости своих мыслей он быстро накинул халат, заправил одеялом постель и отправился на кухню.
Однако, его собственные мысли обманули своего владельца. Какого было его расстроенным выражение лица, когда за кухонной плитой он обнаружил не ту, которую очень желал увидеть, обнять, поцеловать, а для начала извиниться за все содеянное. Он печально сконстатировал для себя вчерашний факт – сам же привез это несчастное создание к себе домой.
"Да... Уж... Халат моей Катеньки тебе очень даже идет", – сказал он сам себе, разглядывая девушку со спины. Она это словно поняла по каким-то ощущениям и быстро развернулась к нему лицом, оставляя на плите сковородку с будущей яичницей.
– Ой, Андрей Павлович? – спросила она, правда для кого это уточнение предназначалось, сама не поняла. – Вы так бесшумно появились. Доброе утро, – голос ее звучал уже совсем не робко.
– Доброе, – ответил он несколько понуро, машинально окидывая девушку взглядом. Даже без макияжа она выглядела ни чуть ни хуже.
– Вы извините, что я тут немного решила похозяйничать. Подумала, что раз раньше встала, значит, можно и завтрак приготовить.
– Ага, – Андрей безразлично кивнул головой и поплелся в ванную комнату, полагая там пробыть как можно дольше, чтобы не находится на кухне одновременно с Калерией.
"Ну, Малина, ты у меня узнаешь, где раки зимуют!" – подумал Андрей, включив холодную воду, оперевшись локтями на раковину.
Тем временем Калерия собрала скромный стол, решив вчерашней ночью, что учитель есть в какой-то степени актер, он должен всегда выражать только положительные эмоции перед детьми и никогда не показывать свои слабости. Хоть это порой не всегда легко начинающему преподавателю, но опыт приходит со временем. Чем не сейчас для нее не подобная ситуация? С другой стороны не все так страшно то, что случилось. А могло быть и хуже же. В конце концов Роман обещал ей помочь разобраться в ее будущей деятельности, раз уж здесь ей придется вариться. Значит, надо зарекомендовать себя как можно с лучшей стороны, а то и так Андрей Павлович уж понял, что из нее никакой партнер "Зималетто" не выйдет.
За столом Калерия с Андреем сидели друг напротив друга. Хоть как бы она себя уверенно не настраивала, а находиться один на один с чужим человеком в чужой квартире, да еще в столь щекотливой обстановке, когда не знаешь, с какой стороны тебя будут копать, а копать будут непременно, то становится до более чем не ловко.
– Ну, рассказывай, – начал Андрей, наливая при этом девушке чай.
– Что рассказывать?
– Откуда ты такая свалилась на мою голову, – тяжело вздохнул он. – Сколько тебе лет то?
– Девятнадцать.
– Сколько?! – переспросил Андрей, выпучив округленные глаза. Естественно, девушка смутилась, она явно не ожидала такой реакции собеседника. Нет, Андрей в свою очередь точно не ожидал, что девушка столь молода, ведь на вид ей дашь все двадцать пять и не меньше!
"Хорошо сохранилась!" – подумал тот, вспоминая при этом слова Романа, который просто мечтал охмурить такую молодую особу.
– Я понимаю, что для вас это все неожиданно, но Илья Игоревич и слушать меня не хотел. Понимаете, он сделал все по своему, меня даже не спросил. Сразу перевел свою фирму на меня и...
– Подожди, подожди! – насторожился Андрей. Что-то в речи Калерии ему порезало слух. – Что значит тебя не спросил, слушать не хотел?
– Дело в том, что моему отчиму нужно было срочно уехать в какую-то другую страну по очень важным делам. И, чтобы бизнес его фирмы развивался дальше, он перевел "Адель" на меня, сделал меня официальным лицом. А я была против всегда, потому что этот год последний пятый в колледже. У нас должна проходить преддипломная практика, государственные экзамены, а из-за того, что мы приехали в Россию, у меня нет никакой возможности его закончить. Илья Игоревич позавчера уехал, а я в этом модельном бизнесе ничего не понимаю. В глаза не видела ваших отчетов, презентации и чего там еще требуется от президента фирмы, о которых вы говорили на встрече. Он ни во что меня не посвятил.
Андрей выдержал небольшую паузу после такого рассказа девушки. Казалось, теперь встало все на свои места. Однако одновременно еще возникло не мало вопросов, ответы на которые Андрею необходимо было получить.
– Да уж, хорош твой отчим, ничего не скажешь, – Андрей сделал глоток чая. – А почему Илья Игоревич не перевел свою фирму на твою мать? Или на своих родственников?
– Я не знаю. Родственников, кажется, у него нет, а с мамой... – девушка запнулась, не зная говорить ли правду, или нет. Хотя особого секрета в этом не заключалось. – Последний месяц у мамы с отчимом не слишком доверительные отношения. Они поругались из-за чего-то, конкретно не знаю, наверное, поэтому он решил перевести все на меня.
– Ну а тебе что мешало отказаться, раз ты все равно в этом ничего не понимаешь, да и не хочешь. Зачем же насильно то заставлять?
– Илья Игоревич не тот человек, который спросит мое мнение. Я говорила, пыталась, но бесполезно. Я очень надеялась, что вы с Романом Дмитриевичем не примите предложение отчима, но... – девушка снова передалась печальным нотам в голосе.
– А куда уехал твой отчим? На долго?
– Не знаю. Сказал, что через пару месяцев меня заберет, а, возможно, и нет. Простите, Андрей Павлович, что поставила вас с такое положение, но Роман Дмитриевич обещал мне помочь.
– Малиновский тебе помочь? – рассмеялся Андрей, понимая, насколько это звучит наивно. – И чем же он собирался тебе помогать? Лапшу вешать на уши? Ни на что другое он не способен, поверь. Так что помощник из него еще тот! – скептически отозвался Андрей о своем друге, тем самым начиная выставлять его для Калерии с другой стороны, показывая совершенно иные характеристики ее обретенного друга.
– Вы о чем? – Калерия явно не поняла всех фраз своего собеседника. Они явно разнились со всем ее представлением о Романе. – Роман Дмитриевич обещал ввести меня в курс дел, только вчера получилось не очень прилично с моей стороны. Но я обязательно извинюсь перед ним.
– Ты что и правда решила перед ним извиняться? За что же, сгораю желанием поинтересоваться? – Андрей сделал удивленное выражение лица. – Ах, он, наверное, тебе уже и цветы успел преподнести, и открытки с игрушками в блестящих пакетах! А какие там пожелания! У-у! "Ты словно девушка из сказки!" "Я восхищен твоей божественной красотой!" "Ты просто очаровательна!" – говорил Андрей с таким энтузиазмом и такой наигранностью, что Калерия этого вовсе не замечала. Наоборот, ей казалось это все абсолютной правдой. И не важно, откуда Андрей знает все эти доскональные факты. – Поводил по ресторанам и кафешкам, по барам и кино, развлекал при этом своими наиглупейшими шутками и разумеется все закончилось вчерашним визитом к нему домой, где он приготовил просто царский ужин, который увенчался его намерением затащить тебя в постель.
– Что?! – не поверила Калерия своим ушам. И такое ей сейчас говорят о Романе Дмитриевиче? После того, что он для нее сделал! После того, как стал ей другом! Как она призналась себе, как ей с ним хорошо!
– Вот так, Калерия. И не надо смотреть на меня такими пятирублевыми глазами, – продолжал Андрей все в своем же спокойном духе. Однако девушка спокойствие даже за версту не чувствовала, наоборот, в ней кипело одно – кому верить после всего того, что произошло? – Бабник наш Рома Малиновский, бабник, – повторил Андрей еще раз, чтобы до девушки должно уж наверняка. – Думаешь, зачем он столько времени, целых два дня с тобой возился? Думаешь, почему ты не уехала в свою Белоруссию? Думаешь, он собирался тебе что-либо объяснять по работе? – Андрей затем рассмеялся. – Ты сильно ошибаешься. Знаешь, для чего ты ему нужна?
– Для чего? – машинально спросила она, поддаваясь услышанному.
– Для того, чтобы в постель тебя затащить, чего у него несказанно получилось.
"О чем он говорит?!" – в это же мгновение помыслила девушка. Ведь Андрей не знал того, что произошло в квартире Романа на самом деле, а лишь только думал, что говорит все правильно, опираясь на былые заслуги друга, тем самым причиняя девушке колкую боль.
– Ну, а там сама все понимаешь...
"Нет! Я ничего не понимаю! Роман Дмитриевич так не может со мной поступить!"
Глаза девушки бегали из стороны в сторону, а лицо медленно тускнело от вышесказанного. Кому сейчас ей стоит поверить? Этот вопрос повис для нее, и ответа на него она уже знала, что не получит. Никогда! Ее обманывают, это совершенно очевидно. Но кто из них двоих?
– А ты молодец, что вырвалась из лап этого негодяя! – тем временем продолжил подливать масло в огонь Андрей, допивая чай.
– Это не так! – осмелилась произнести девушка. – Роман Дмитриевич вовсе не собирался делать со мной ничего такого.
– Наивная ты дуреха. Ты плохо знаешь Романа Дмитриевича, он способен любой особе женского пола так запудрить мозги, что никакой секретный агент не подкопается. Так что советую тебе держаться от него подальше.
Калерия неким недоверчивым взглядом посмотрела в глаза Андрею. Как ей сложно было сейчас дать установку себе прислушаться к его словам. Ведь она планировала совершенно иное.
– Не веришь – дело твое. Ты, конечно, можешь сколько угодно принимать от него подарков и ходить с ним по ресторанам, благо мужчина он у нас обеспеченный, только падать потом с небес на землю будет больно. Вот так, – сделал вывод Андрей и взглянул на настенные часы. – Довольно чаепития, пора на работу. Собирайся.
– А вы?
– Что я?
– Вам тоже от меня что-то нужно? – выделила Калерия каждое слово. Но Андрей не растерялся. Ему было, чем себя защитить.
– Если хочешь знать, милая, то я совершенно против того, чтобы ты стала нашим партнером. Скажи спасибо Малиновскому, это он уговорил меня оставить тебя. В чем то он прав, лишние филиалы только придадут известность "Зималетто"! А, впрочем, чего я утруждаюсь тебе что-то объяснять. Все равно не поймешь. А, во-вторых, я женат на женщине, которую очень сильно люблю. И она для меня была и будет единственной на всем свете! В отличие от всех моделек Романа Дмитриевича. Усекла?
Калерия кивнула головой. Кажется, этот вопрос она задала совсем не кстати. Точнее просто нужно было держать язык за зубами. С другой стороны она же должна знать расстановку сил окружающих ее людей, с коими ей придется работать.
Укоризненный взгляд Андрея не ускользнул от нее в этот момент, но задержался не долго. Он покинул кухню явно не в том настроении, в котором пришел. Однако, в общих чертах оно так и осталось ниже уровня плинтуса. До возвращения Катерины оно уже явно не поднимется. Но настроение юной Калерии теперь упало большим рывком куда-то в потустороннюю тьму. Все былое, что она чувствовала к Роману, куда-то провалилось, если это все, что о нем она сложила в своей душе, можно назвать чувствами. Нет, она ему все равно верила! Верила где-то в глубинке своей души. Рома не мог ей солгать! Неужели она в нем так ошиблась? И как же было противно услышать, что с тобой так подло и низко хотели поступить!
В таких печальных думах Калерия провела на кухне все за тем же столом без малого еще минут пятнадцать, до того, как Андрей не вошел в нее и окликнул девушку, чтобы та собиралась на работу. Однако весь ее вид показывал, что она туда точно не готова ехать. И Андрей совершенно не мог понять, чего такого он сказал, что девушку в буквальном смысле парализовало. Она даже не отзывалась на свое имя.
Слышала бы она еще отдельную историю про инструкцию...
– Ну и долго ты собираешься подпирать стол? Без тебя он прекрасно стоял и еще сто лет простоит. Давай собирайся.
Однако девушка продолжала пребывать в каком-то своем мире, пропуская мимо ушей слова Андрея. Тогда он присел снова напротив нее и сменил свой былой приказной тон на более легкий и деловой.
– Калерия, послушай меня. Лично я против тебя ничего не имею, кроме того, что ты занята в другой профессии. Но чем черт не шутит, может Ромка прав, и из тебя получится неплохой президент. Но то, что Малиновский неплохой, а скажу больше, довольно приятный собеседник, хороший друг и весельчак в любой компании, – это, конечно, те качества, которыми не каждый разумный человек обладает. Но есть у него один минус – любит он навешать лапшу на уши таким молоденьким красавицам, как ты. И знаешь, как ни странно, им это нравится. Да, представляешь, они с великим энтузиазмом сами вешаются ему на шею, дерут с него деньги. Но ты то не их породы. Это за версту видно. Еще при той встрече в конференц-зале. Я догадываюсь, что Ромка уже небось вскружил тебе голову, но просто сейчас пойми очень важную вещь. Ты его знаешь два дня, а я – почти тридцать лет. И мне не зачем врать тебе, говоря, что все это легкий способ одурить тебя. Роман не тот человек, который станет заводить серьезные отношения с такими, как ты.
Калерия ведь и не планировала вовсе, чтобы заводить с Романом Дмитриевичем какие-либо отношения. Ведь он для нее друг и этого ей достаточно. А, если друг, так он может встречаться с кем хочет и когда захочет. На теории было так. Однако, слова Андрея запали ей в душу. Действительно, сколько она знает Романа Дмитриевича? Всего то ничего. Но то, как он хотел с ней поступить, переходит все границы. Именно ее границы нравственности, гуманности и толерантности.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©

Достаточно жестко и грубо Андрей говорил с Калерией, пытаясь открыть ей глаза, грубо, зато правдиво.... Но, мне кажется, Калерия это не поймет... Не поймет, пока не обажёться сама...

_________________
-Вика - просто красивая упаковка, разворачиваешь - внутри пусто.
-Где содержимое, Малиновский?!
-Содержимое у тебя в коморке сидит, правда, без красивой оболочки...

Да, я так и хотела выразить его иное отношение к ней, нежели Романа. В частности - в таком грубом разговоре.

_________________
"Женщины – удивительные существа... Чем больше они страдают, тем больше они любят". ©