Пол ночи не спала... чего-то опять меня застало вдохновение именно ночью... так приспичило, хоть совсем ноут не выключай! 
это беда, я скоро так совсем с ума сойду... крЭтинка) 
***
Катя уложила сына в постель и вернулась на кухню. Роман сидел на своем месте и неспешно допивал чай. Катя собрала грязную посуду и поставила всё в раковину.
- Давай я помогу, - подошел Рома и встал рядом с ней, - я ведь тоже, косвенно, виноват в том, что у тебя тут скопился целый Эверест… А то так ты до утра не справишься…
- Ну, если ты так просишь, - улыбнулась Катя, протянув ему губку. Рома ухмыльнулся и включил воду.
«Малиновский, что ты делаешь? Что ты делаешь, ненормальный?! Остановись, пока не поздно! А то… тебе же будет хуже… ».Катя отошла к окну и прислонилась горячим лбом к холодному стеклу.
«Одумайся, одумайся Пушкарева! Господи, как я устала – думать! Вечно о чем-то думать. О ком-то думать! Об Андрее думала – чтобы ЕМУ было хорошо! О его родителях думала – чтобы ОНИ меня приняли. О всех подумала… кроме себя! А так хочется банального тепла, нормального общения и обхождения. И чтобы ни о чем не думать…».- О чем задумалась, Кать? –
«Вот опять он так близко… дура, выкидывай всех из головы! Пока не поздно».- Думаю, зачем ты свалился на мою голову?! –
«Она еще спрашивает? Да, я наверное не совсем удобный сосед и жилетка для плача для нее… И оно и правильно – я ж ей всю жизнь испоганил!».- Ну ты знаешь, меня же Сашка вызвала… кричала так, что у меня в руках мобильник чуть не взорвался…
- Ну с Сашей я потом поговорю…. А ты зачем приехал?
- Ну как же я…. Не приеду? Ты подумай – эта сумасшедшая…
- Я помню, вызвонила тебя и ты помчался… Зачем?
- Ты слишком много задаешь вопросов.
- А ты не отвечаешь ни на один…
- А как я тебе отвечу?
- Как есть…
«Как есть? А как оно на самом деле есть? Я же люблю тебя, неужели ты не понимаешь… Такой сумасшедшей любовью, какой от себя даже не ожидал. Я наверное уже старею, и становлюсь сентиментальным. Но ты нужна мне! Нужна, как ни одна другая женщина! Поверь, я пытался… я честно пытался забыть тебя. Но ты… ты необыкновенная. Незабываемая! Любимая! Но я – кретин, я не смог, не смогу вымолить у тебя прощения. Потому что ЭТО никогда не простить!».
«Почему он медлит? Почему он смотрит на меня так… нежно? Почему он ничего не говорит? Почему у него такие глаза? Как будто мы видимся с ним в последний раз… Ну почему он молчит?»Они стояли друг напротив друга… стояли и боялись пошевелиться. Стояли и смотрели друг другу в глаза, забыв обо всём. Старались запомнить – каждый свое. Он – ее глаза, брови, скулы и лучики-морщинки вокруг глаз. Она – его выражение лица, взгляд, щеки, которые почему-то были пунцовыми….
«Странно – пунцовые щеки у мужчины…. Как будто он чем-то смущен? Взволнован? Счастлив? Но чем?».Наконец он отвел первым взгляд и смущенно пробормотал:
- прости, я пока не могу тебе что-то говорить.
- Я понимаю… - она отвернулась к окну и замолчала.
- Кать, - он подошел поближе, - я не знаю, что у вас со Ждановым произошло, но….
«Опять!»- Ром, я тебя очень прошу… не доводи меня до греха. А то…
- Ну вот что ты мне сделаешь? ЗарЭжешь по закону гор? Я тебе кажется, говорил, что твоими ножами так с тоски не зарежешься, - заулыбался Рома. Катя покачала головой.
- Я не в настроении, Ром. Одно тебе могу сказать – мы расстаемся потому, что я так решила. И это решение окончательное. Да, болезненное, да противоречивое… Да, у нас есть дети, и я не буду им запрещать видится с отцом… но жить с ним в одном доме… нет уж, увольте! Всему есть предел…
- Но… вы же…
- Любили друг друга? Да, любили. И может, я его до сих пор люблю! Но мое терпение не безгранично, и я так больше не могу, понимаешь?
- Да я-то понимаю… но вы же так…
- Любили друг друга? И дети не должны жить без отца? Рома, я слышу это не первый раз! Сначала – Марго, потом Павел, теперь вот - ты… Да как вы понять не можете?! Да вы даже не знаете… это страшный человек!
Она в отчаянии заламывала руки и быстро ходила по комнате. Пыталась что-то объяснять, доказывать Роману свою точку зрения. Рассказывала, пересказывала, сбивчиво и впопыхах, эти десять лет их со Ждановым совместной жизни. Опуская подробности измен и драк Андрея в барах. Не говоря, но намекая на его «неразборчивость» и холодность последнего года жизни. Их совместной жизни.
Роман слушал… и не верил. Нет, он-то умом подозревал, что Жданов – не пай-мальчик, каким его рисовала Марго, но чтоб до такого. До такого садизма и деспотизма… если бы он самолично не знал Андрея как облупленного, он бы никогда не подумал… Хотя, за одиннадцать лет он мог измениться. Но не настолько же…
Катя опустилась на диван и чуть слышно всхлипнула…
Роман сел рядом и задумался. Заметив, что по щекам Катерины текут слезы, он разверну ее к себе лицом и крепко обнял.
- Успокойся, слышишь! Я тебя не брошу…. Мы что-нибудь придумаем, Кать. Я тебя никогда не брошу.
От этого
«Я тебя никогда не брошу» на душе стало теплее и темная, похожая на мазут, мерзкая мгла на минуту отступила. Лишь на минуту… На целую минуту… пока он обнимал ее.
Катя всхлипнула еще раз и отстранилась.
- Спасибо Ром, за поддержку и заботу. – как-то холодно получилась эта фраза… Роман невесело улыбнулся:
- Да, конечно… я понимаю… Ладно, Катюш, я поеду. Засиделся. Домой пора.
- А как же… ночь уже на дворе.
- Прости, - он легонько сжал ее руку и поднялся, - у меня в машине продукты портятся, - сухо констатировал он и пошел в прихожую. Надев ботинки и наскоро нацепив пальто, он вышел и хлопнул дверью.
Помедлил немного, откинул половичок, положил что-то в выемку в полу и наспех поправил половичок на место.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Спасибо, Леночка, за такую спокойную, мирную, почти семейную встречу. 
