|
28.
Подсвеченный прожекторами вход в Отель, залитый светом холл, стекающийся к парковке нескончаемый поток машин, вереница разодетых мужчин и женщин – все кричало о том, что здесь должно состоятся очередное кичливое и гламурное мероприятие, а расставленные на тротуарах рекламные щиты и развешенные растяжки рассказывали какое именно событие собрало в одном месте и в одно время представителей культурной и бизнес элиты.
Официальная часть, включающая в себя торжественные речи и поздравления должна была начаться в девять часов, но гости стали стекаться к месту торжества с половины восьмого. Представители издательства встречали гостей, провожали их в залы, где под бойкую бравурную музыку можно было ознакомиться с богатой десятилетней историей издательства в лицах и событиях или под тихую умиротворяющую мелодию можно было насладиться искусством нанятых поваров.
Елена Шестикова вошла в холл Отеля ровно в восемь часов, продемонстрировав именное приглашение администратору, и начала курсировать между залами, разыскивая Антона Пирогова. Как и следовало ожидать, она недолго оставалась в одиночестве.
- Лена! – Шестикова обернула и улыбнулась своей белоснежной улыбкой подошедшей к ней молодой женщине в струящемся дымчато-сером наряде. – Какая встреча! Я так рада тебя видеть, хотя бы одно приятное лицо!
- Марина, дорогая! – Шестикова едва коснулась напудренной щекой щеки неожиданно возникшей собеседницы. – Я не могла не появиться на этом торжестве, это моя работа. Но почему ты здесь? Я думала ты на Сейшелах.
Марина томно взмахнула ресницами.
- Пришлось вернуться. Витя решил, что мы непременно должны быть на этом мероприятии. Лен, - девушка жеманно передернула плечами, - разве стоило из-за этого возвращаться?
Шестикова иронично усмехнулась.
- Твой Витя совладелец этого издательства. Как считаешь, стоило возвращаться?
- Ну, я не знаю, - протянула Марина.
Воспользовавшись тем, что ее приятельница отвлеклась на свое отражение в зеркале, Елена выскользнула в соседний зал, где тут же была поймана двумя знакомыми.
- Если тебя не убеждают мои доводы, предлагаю спросить Леночку. – Цепкая рука сухопарой женщины средних лет схватила Шестикову за запястье. – Леночка, наша Диночка абсолютно не понимает, какую глобальную потенциальную угрозу представляет приобретение «МедиаГлобал» еще одного регионального издательского дома. Они купили «УралПресс»! Как тебе это нравится? – негодовала женщина, перебирая воздух тонкими пальцами, словно пытаясь схватиться за него, как за запястье Шестиковой. – А Диночка называет это здоровой конкуренцией! Это не конкуренция. Это глобализация! Корень всех бед.
По скучающему взгляду Дины Самойловой, дочери главного редактора одного из популярных экономических журналов, Шестикова поняла, что та была вовлечена в спор Зоюшкой, завсегдатаем всех светских мероприятий, тем же насильственным способом, каким она выбрала саму Шестикову третейским судьей в данном споре.
- Зоя, - улыбнулась Елена, - ты, наверное, забыла, я не экономический обозреватель, а журналист светской хроники. Если бы ты меня спросила о разводе Дмитрия Самойлова с его третьей женой, тогда… - Зоюшка ахнула, а Дина побледнела.
- Как! – воскликнула ветеран среди светских львиц, отпуская Шестикову и обеими руками вцепляясь в Дину. – Митенька с Машенькой разводятся? Почему я ничего не знаю?
Дина выстрелила в Шестикову ненавидящим взглядом, но тот отлетел от ее ледяной брони, она хмыкнула и удалилась, оставив Самойлову-младшую на растерзание Зоюшке. «Пусть теперь попробует ее убедить, что я все придумала», - наслаждалась своей выдумкой она, лавируя между гостями, - «В следующий раз будет думать, прежде чем языком молоть», - Шестикова помнила, с каким упоением Самойлова и ее подружки обсуждали их с Иваном разрыв в сентябре, - «А если они и в правду разойдутся, я заработаю лишний плюсик».
Шестикова остановилась у стола с фруктовыми тарталетками и с досадой подумала, что Антон бессовестно опаздывает. Она решила больше не бродить по залам, надеясь, что так он быстрее сможет отыскать ее. Через несколько секунд к ней подошел и увлек разговором Максим Крайнов, молодой спортивный журналист, который стремился быть везде одновременно, и, что самое удивительное, это у него получалось. Порой его бьющая через край энергия утомляла, но он без сомнения был интересным и, что самое главное, полезным собеседником. Они вовсю обсуждали благотворительный прием, который недавно был проведен мэрией города, когда проходящий мимо них официант с уставленным бокалами подносом запнулся и облил их шампанским. В основном пострадало ярко-синее платье Шестиковой, на пиджак Крайнова упало всего несколько капель.
Рассерженная Шестикова высказала официанту все, что она думает о косоруких идиотах и о тупоумных дебилах, которые берут тех идиотов на работу. Подобрав подол платья, она быстрым шагом направилась в сторону уборных. Она старалась не замечать полных жалости и злорадства, устремленных на заляпанную шампанским ткань взглядов женщин, попадающихся на ее пути.
Наконец, она добралась до женского туалета, вошла в пустую, одетую в изумрудно-зеленый кафель комнату и подошла к зеркалу. Она положила сумочку около раковины и стала осматривать понесенные потери. Она решила, что полностью избавиться от пятен не получится, но можно попытаться сделать их менее заметными. Расстроенная Шестикова зашла в туалетную кабинку, оставив сумочку у зеркала. Как только она щелкнула щеколдой, дверь соседней кабинки беззвучно открылась, и из нее вышла высокая смугловатая девушка в длинном черном платье с открытыми плечами и длинными темными волосами, заплетенными во французскую косу. Она бесшумно подошла к раковине, взяла сумочку Шестиковой, открыла ее и начала быстро исследовать все кармашки и отделения. В боковом, застегнутом на магнитную кнопку кармане, она нашла сложенные в несколько раз листы бумаги, развернула их, прочитала первые строчки, кивнула самой себе, и снова свернула их. На дне сумочки среди помады, пудреницы, зеркальца и прочих мелочей она обнаружила флешку. Находки быстро перекочевали в клатч девушки. Вернув сумочку журналистки на место, она также бесшумно выскользнула из туалетной комнаты в коридор. Она успела прикрыть за собой дверь за несколько секунд до того, как Шестикова распахнула дверь своей кабинки, подошла к умывальнику и начала спасать свое платье.
…
Черный «Porsche Cayenne» вальяжно въехал на подземную парковку отеля, забитую машинами гостей, приехавших на празднование очередной годовщины создания известного московского издательства, остановился на одном из немногочисленных свободных мест и затих. Из машины вышли двое хорошо одетых молодых мужчин лет тридцати, у одного из них, того, что повыше и поплотнее, через плечо был перекинут ремень, на котором висела плоская серая сумка, напоминавшая футляр для электронных устройств. Они остановились в тени одной из парковочных опор и заговорили вполголоса.
- Что за секреты? – произнес тот, что с сумкой, слегка раздраженно. – Ты заранее не мог мне объяснить, как мы в салон ее машины попадем?
- Я же сказал, у меня все продумано, - ответил второй. Он пошарил в кармане брюк и вынул маленькое черное устройство, похожее на брелок от автомобильной сигнализации. – Знакомься, универсальный кодграббер, способный перехватить сигналы практически всех применяемых в настоящее время автомобильных охранных систем. Классная штука! Наконец-то пригодилась. – Он посмотрел на своего спутника и покачал головой. - Палыч, не пугай меня, скажи уже хоть что-нибудь.
- Рома, - с расстановкой начал Жданов, - откуда у тебя эта вещь?
Малиновский хмыкнул.
- Успокойся, я не занимаюсь на досуге угоном автомобилей. Кстати, в интернете полно сайтов, на которых вполне легально можно купить такую игрушку. Там даже специальные кодграбберы для «Поршей» продаются, - улыбнулся он. – Ты слушай, тебе полезно, а то ты в последнее время больше швейными машинами интересуешься. – Андрей покосился на свой автомобиль, вспомнил, что помимо штатной сигнализации на нем установлены дополнительные блокировки, и успокоился. Роман тем временем продолжал. – А эту штучку мне мой знакомый автомеханик одолжил.
Друзья не спеша побрели по парковке, разыскивая машину Шестиковой.
- Теперь я понимаю, где ты пропадал половину дня, - тихо сказал Андрей, переходя к другому ряду.
- Именно, - кивнул Роман, - все утро караулил нашу королевну у редакции. К счастью, сигнал удалось с первого раза перехватить. Опыта в таких делах у меня немного, - Жданов косо взглянул на него, и Малиновский торопливо исправился. – Я имею в виду, что у меня такого опыта вовсе нет. Андрюха, хватит на меня так смотреть, - разозлился он. – Мне и без того пришлось почти все самому делать.
- Скажите, пожалуйста, - шепотом возмутился его друг, - а кто пригласительный на эту тусовку для Алисы у Юлианы выпросил? Страдалец!
- Стой! – положил конец их перепалке Роман. – Смотри, ее «Ниссан» стоит.
Они подошли к оранжевому автомобилю, остановились, огляделись по сторонам. Кроме них на этом парковочном уровне никого не было. Роман сглотнул подкативший к горлу комок, нажал на кнопку граббера, машина откликнулась, признав посланный сигнал родным. Андрей решительно дернул ручку, и дверь послушно открылась. Он нырнул в салон, сел рядом с мирно лежащим на заднем сиденье ноутбуком, сорвал с плеча ремень, быстро открыл сумку, вынул покоившийся там ноутбук и поменял устройства местами. Как только «молния» на сумке закрылась, скрыв от посторонних глаз Шестиковский ноутбук, Андрей вылез из машины, захлопнул дверь и потряс за плечо замершего Малиновского.
- Рома, все, ставь ее обратно на сигнализацию и пошли.
Малиновский очнулся, нажал на кнопку, «Ниссан» вновь не заметил обмана, пискнул и уснул. Друзья медленно пошли в обратную сторону, стараясь изо всех сил не переключиться на бег. Через десять минут они, не торопясь, сели в поджидавший их «Кайен» и уехали со стоянки.
…
Прижавшись к холодной каменной стене коридора, ведущего в залы, где проходил прием, Алиса, наконец, позволила себе перевести дух. Ее отпущеное на волю сердце бешено колотилась, она прижала ладонь к глазам, сделала глубокий вдох, выдох, еще один вдох, снова выдох. Она открыла клатч, убедилась, что ее добыча при ней, потом выпрямилась и твердой походкой пошла к гостям.
«Получилось! Получилось!» - ликовало ее сердце. То, что два часа назад казалось невыполнимым, сейчас ей удалось разыграть, как по нотам.
- Не теряй ее из виду, - вспоминала она поучения Малиновского, - она всегда должна быть в поле твоего зрения, но тебя она приметить не должна.
Алиса с детства привыкла быть незаметной. Тихий шаг, потупленный взгляд, и лисица превращается в серую мышку. В плане Малиновского Алису смущала только задуманная им провокация.
- Для операции «Душ» выбери любого более или менее сообразительного официанта, главное, чтобы это был мужчина.
- А ему моя просьба не покажется странной? – недоверчиво спросила она Романа. – И почему обязательно мужчина?
- Мелкие пакости давно стали обыденностью, - пояснил ей присутствовавший при инструктаже Жданов. – Обслуживающий персонал частенько просят за небольшое вознаграждение вылить на недруга напиток, уронить пирожное или наступить на подол платья, естественно, случайно. Для официантов это неплохая прибавка к жалованию, они редко отказываются. Тем более твое желание насолить Шестиковой никого не удивит, ее репутация идет впереди нее.
- По поводу пола исполнителя. Алиса, это не каприз. Мужчины в таком деле гораздо надежнее. Официантка тебе тоже не откажет и все сделает, но после обязательно расскажет Шестиковой, кто прислал ей такой подарок. – Малиновский усмехнулся и пожал плечами. – Законы женской солидарности, у противника должно быть право на ответный ход. У нас, у мужчин, все проще, превалирует деловой подход.
Алиса пробиралась сквозь толпу гостей к выходу и вспоминала, как дрожали ее колени, когда она отвела одного из официантов в сторону и высказала ему свою просьбу. В его глазах она не заметила ни тени удивления, он кивнул, взял деньги и удалился готовиться к выполнению порученной ему миссии. Стоя у противоположной стены зала, Алиса видела, с каким изяществом – сразу виден опыт – подряженный ею работник общественного питания искупал Шестикову в шампанском, видела яростную сцену ее негодования, а потом направилась в дамскую комнату, чтобы оказаться там раньше объекта.
Алиса буквально выбежала из холла на улицу и облегченно вздохнула. У нее получилось! Получилось! Прошло всего несколько минут, а она уже не помнила, как умудрилась дрожащими пальцами обыскать сумочку Шестиковой, ничего не уронить, незаметно уйти и нигде не запнуться при этом.
Алиса перешла улицу и пошла к ждавшему ее автомобилю. Увидев маячившую около машины фигуру мужа, она бросилась к нему.
- Коля, у меня все получилось, - зашептала она, обняв его за шею и прижавшись к нему. – До сих пор не могу поверить.
Зорькин крепко обхватил Алису руками, прижимая ее к себе.
- Лиска, как же я боялся за тебя.
- Все нормально, - улыбнулась она, выпуская его из своих объятий. Она вынула из сумочки флешку и сложенные листы и вручила их Николаю. – Это все, что я нашла в ее сумке, надеюсь, я ничего не упустила.
Коля спрятал добытые его женой трофеи в карман пиджака и начал усаживать ее в машину.
- Лис, езжай домой. Ни к чему здесь тебе больше оставаться. Я встречусь со Ждановым и Малиновским и приеду к тебе.
- Коля, - она остановилась у раскрытой дверцы и посмотрела на мужа, - пока я тебя не встретила, моя жизнь была спокойной и размеренной, она спокойно текла, как река по равнине. После твоего появления все полетело кувырком: наши встречи, побег из дома, свадьба, теперь эта операция «Ы»…
- Алиса, - перебил он ее, - я знаю, что становлюсь причиной многих проблем, но…
- Ты не дал мне договорить! – прервала она его, смеясь, и быстро поцеловала. – Я не успела сказать, что мне все это нравится. Да, Зорькин, нравится!
Алиса нырнула в машину, захлопнула дверцу, завела двигатель и тронулась с места, оставив слегка обескураженного, но счастливого Николая на тротуаре.
…
- Я и не думал, что все окажется так просто. Даже странно.
Андрей стоял, прислонившись спиной к своей машине, скрестив руки на груди. Передняя дверь со стороны водительского места была распахнута. В кресле боком, упираясь каблуками туфель в асфальт сидел Малиновский. На его коленях лежал только что позаимствованный ими ноутбук.
- Конечно, запаролено, - пробормотал он, потом поднял голову и посмотрел на друга. – Естественно. А ты думал, почему у нас в городе такая отвратительная статистика угонов? Потому что в наше время своровать машину все равно, что…
- Подъем, Малина, - перебил его Жданов, отлепляясь от машины. – Привал окончен. Слезай с моего места.
- Что случилось?
Андрей мотнул головой в сторону проулка, по которому к ним торопливым шагом приближался Николай Зорькин. Малиновский закрыл ноутбук и выпрыгнул из машины на асфальт.
- Николай Антонович, наконец-то. Где вас черти носят?
Коля, чуть запыхавшись, остановился около Романа.
- Роман Дмитриевич, простите великодушно. Мне ведь нужно было всего-то посадить Алису в машину, а потом с невозмутимым видом пройти пятьсот метров по забитой людьми улице. Простите, что задержался на целях десять минут!
- Отставить разговоры! – перебил их Андрей, заводя машину. – Потом будете отношения выяснять. По матрешкам! – отдал команду он.
Малиновский запрыгнул на переднее сиденье, Зорькин юркнул на заднее. Мотор взревел, Андрей вывел автомобиль на дорогу, вдавил педаль газа в пол, и они помчались прочь с места преступления.
- Алиса все сделала, - потряс в воздухе кулаком, в котором были зажаты флешка и сложенные листы инструкции, Коля. – Жданов, поздравляю, тебе опять везет.
- Иииееееххоооууу! – издал клич Малиновский. – Зорькин, твоя жена – просто чудо! Я уже говорил тебе об этом? Женщины, женщины, что бы мы без них делали… - мечтательно протянул он. – Коля, не забудь мне напомнить в понедельник, чтобы я расцеловал Алису.
- Только попробуй, - улыбнулся Николай, - я тогда тебе, друг мой, все зубы пересчитаю.
- Ой-ой-ой, - наморщил нос Роман, - ко мне свою Жасмин можешь не ревновать. Я же крестный отец вашего счастливого брачного союза, я голубь мира, посланный протянуть нить между Казанью и Москвой. Я, как Меркуцио… нет, - перебил самого себя он, - только не Меркуцио, тот плохо кончил.
Зорькин усмехнулся и протянул Роману флешку.
- Коля, поищи там где-то должен мой планшет лежать, - попросил Андрей, не сводя взгляда с дороги.
Николай быстро нашел искомую вещь и передал ее Малиновскому. Тот вставил флешку в USB-разъем и присвистнул.
- Какая красота!
- Рукопись там?
Роман кивнул.
- И рукопись, и сканированный образ письма рядовому Жданову, и даже… - Малиновский сделал паузу, рассматривая что-то на экране планшета. – Андрюха, ты оказался прав. Нас сдала Клочкова. Здесь аудиофайлы с записью их с Шестиковой бесед. Вот… - Роман проглотил желание назвать двух представительниц прекрасного пола каким-нибудь немудреным нецензурным словом, - редиски.
- Стирай все, что есть на флешке, - велел Жданов.
- А ноутбук?
- С ноутбуком тоже расправимся, не волнуйся. Такую рухлядь совершенно не жалко. Шестикова мне должна еще спасибо сказать. Я поменял этого динозавра цифрового семейства на последнюю модель.
Андрей посмотрел в зеркало заднего вида на притихшего Колю. Тот с каменным лицом пробегал глазами сочинение Романа. Не закончив с первой страницей, он прикрыл глаза, сложил листы вчетверо и постучал пальцами по плечу Малиновского.
- Забирай, - глухо произнес он, протягивая ему сложенную инструкцию, - свое детище. Я это даже читать не хочу.
- Еще один без чувства юмора, - пробормотал Малиновский и замолчал.
Эйфория от удачно проведенной операции вдруг улетучилась. Коля, откинулся на спинку кресла и, скрестив руки на груди, уткнулся взглядом в ветровое стекло. Малиновский развернул инструкции и стал медленно читать ее, покусывая губу. Андрей тряхнул головой, пытаясь избавиться от нахлынувшего ощущения дежа-вю, он подумал, что ничего не происходит просто так. Возможно, ему снова напомнили о прошлом, чтобы он смог окончательно расстаться с ним? Он свернул с главной дороги и притормозил у небольшого сквера.
- Выходим, - сказал Андрей, глуша мотор и открывая дверь.
- Зачем?
- Будем от призраков избавляться.
…
Андрей взял лежащий на заднем сиденье ноутбук Шестиковой и направился вглубь сквера. Малиновский и Зорькин нехотя поплелись за ним. Апрельские сады и скверы – унылое зрелище. Снег уже растаял, земля и деревья избавились от своего зимнего одеяния, но летним пока не обзавелись. Черная земля с ошметками прошлогодней увядшей и подгнившей листвы, голые ветви деревьев, на дорожках лужи и невысохшая грязь. Сквер тускло освещали пять или шесть оранжевых фонарей. Сейчас, как никогда было легко встать на сторону тех, кто считал, что весна – это время не романтики и любви, а время разгула респираторных заболеваний и вирусных инфекций.
- Черт, - прошипел Малиновский. Он не заметил в полумраке широкую лужу, разлившуюся по центру дорожки, и угодил в нее правой ногой. – Жданов, прекращай изображать Ивана Сусанина, тебе не идет.
Андрей остановился у скамейки, освещенной мерцающим светов стоящего рядом фонаря.
- Говорят, старики легко забывают то, что было год назад или пять, десять лет назад, но они в мельчайших подробностях помнят свою молодость, свое детство. Не знаю, что по этому поводу думают психологи, у меня на сей счет свое мнение. – Малиновский с Зорькиным подошли к Жданову, тот посмотрел сперва на одного, потом на другого и продолжил. – Человека начинает больше интересовать его прошлое, когда у него кончается будущее. Когда ты заглядываешь в завтрашний день, а он ничем не отличается, от дня, прожитого тобой сегодня или вчера. Так вот, у меня есть будущее, - с нажимом произнес он, - у нас с Катей есть будущее. Я больше не хочу, чтобы ошибки прошлого заставляли меня оборачиваться назад. Все! Забыли. Рома, мне надоела ваша с Катериной холодная война. Ты мой лучший друг, она моя жена. И не надо так сопеть, Малиновский. Ты мужчина, тебе и карты в руки. Зорькин…
- Что?
Андрей вздохнул.
- В сущности ничего.
Он открыл ноутбук и разломал его об колено на две половинки. Коля поморщился от лицезрения такого акта вандализма. Андрей бросил экран в стоящий рядом со скамейкой мусорный бак и стал доламывать вторую половину. Он вырвал клавиатуру, выдрал какие-то микросхемы, провода, отыскал жесткий диск, выдернул его из того, что некогда было ноутбуком, и положил в карман пиджака, а останки выбросил в тот же мусорный бак.
- Давай флешку, - протянул Андрей руку к Роману. Тот молча положил продолговатый синий носитель памяти в его раскрытую ладонь. Флешка полетела вслед за обломками ноутбука. – Теперь самое интересное. – Андрей посмотрел на Романа. – Доставай зажигалку.
- Я?
- А кто из нас еще курит?
Малиновский вынул из кармана зажигалку, щелкнул, и из маленького отверстия вырвался желтый язычок пламени. Он поднес пламя к помятым листам инструкции, бумага вспыхнула, и огонь стал медленно пожирать свою добычу. Налетевший порыв ветра попытался задуть огонь, но тот устоял, продолжая уничтожать листы. Коля поежился.
- Вы как хотите, а я поехал домой.
- Я отвезу тебя.
- Не надо, - запротестовал он, - я такси поймаю. Все нормально.
- Коля, какое такси! - воскликнул Андрей. – Ты здесь до утра машину ловить будешь. До твоего дома от этого сквера ехать всего пятнадцать минут.
- Ладно, - сдался Николай, переступая с ноги на ногу, - я вас в машине подожду, холодно что-то.
Зорькин быстро ретировался, а Малиновский продолжал смотреть, как частица одной из стихий превращает в пепел исписанные его аккуратным почерком листы. Когда пламя подобралось слишком близко к его руке, он разжал пальцы, и последний клочок бумаги огонь уничтожил уже в воздухе. Пепел не успевал падать на землю под их ногами, ветер раздувал его, унося прочь.
Жданов подошел к Малиновскому и обхватил его рукой за плечи.
- Ром, поехали, я тебя домой отвезу.
Тот покачал головой.
- Нет, отвези меня к Женьке.
- Ночь на дворе, - усмехнулся Андрей, - она тебя даже на порог пустит.
Роман упирался.
- Неважно. Мне увидеть ее нужно. Я хочу убедиться, что у меня тоже есть будущее. – Он засмеялся. – Веселое же у меня будет завтра! Поехали, Андрюха, нам здесь больше нечего делать.
…
Апрельское солнце палило нещадно, загоняя ошалевших от непривычной в это время года жары голубей в тень. Воздух практически не шевелился. Местные жители искали спасения дома или под навесами разбросанных по периметру площади маленьких кафе. Только туристы, упрямо шагали под полуденным зноем по проложенному маршруту, не обращая внимания на погодные аномалии.
Высокая темноволосая девушка стояла посреди площади и устало оглядывалась по сторонам. Нужно было признаваться: она заблудилась. Понять, как и куда она забрела с виа Монтенаполеоне, где ее высадил таксист, девушка не пыталась: итальянского она не знала, жуткого рязанского английского, на котором она пыталась изъясняться, никто не понимал, и тем более родной русский язык не мог помочь ей. Она надела солнечные очки и побрела через площадь к стоящей в тени какого-то здания каменной скамейке. Обутые в туфли на высоких каблуках ноги начинали гудеть от хождения по брусчатке, и она с удовольствием опустилась на скамью, откинувшись на ее спинку. Не успела девушка в полной мере насладится мгновением, как рядом с ней сел молодой человек.
- Привет, Вика. Какой сегодня жаркий день!
Клочкова, ибо это была она, вытаращила на своего соседа глаза и открыла от изумления рот.
- Зорькин? Что ты здесь делаешь?
- Где здесь? На площади Дуомо? В Милане? Или в Италии вообще?
«Площадь Дуомо, значит, вот, куда меня занесло» - подумала Вика, оглядываясь по сторонам, и добавила вслух. – Ты не ответил на вопрос.
Коля положил легкую ветровку рядом с собой, подергал ворот футболки и повернулся к Виктории.
- С тобой приехал повидаться, - сказал он и криво улыбнулся.
- Как ты меня нашел?
Николай вздохнул.
- Сейчас не Средневековье. Мы живем в век электроники и нанотехнологий. Главное иметь знакомых на нужных местах, а остальное дело техники.
- Чего тебе нужно? – вздернула подбородок она.
- Вика, - грустно посмотрел на нее Коля, - я понимаю, ты не рада моему появлению, но нам есть о чем поговорить. Я знаю, что ты продала Шестиковой копию инструкции Малиновского, ту самую, что прихватила у Воропаевой. Не знаю, зачем и с какой целью ты ее хранила так долго, но… Не понимаю, для чего было выносить сор из избы?
- Тебе-то какое дело, - огрызнулась Клочкова. – То же мне тайна! Про письмо Малиновского и так пол-«Зималетто» знает, а уж поверить в то, что Жданов мог добровольно обратить на эту страшилку внимание, нельзя и подавно. – Она насторожилась. – А с чего ты взял, что я кому-то что-то продавала? Я ничего не знаю!
Зорькин окинул Клочкову взглядом, и на него нахлынула тоска. Он сам вызвался поехать в Милан, чтобы поговорить с ней, потому что понимал: ни Малиновскому, ни Жданову такую миссию доверить нельзя, их желание открутить Вике голову или, по крайней мере, вырвать грешный ей язык слишком велико. Ему вдруг стало жаль эту яркую эффектную девушку, которая продолжала падать все ниже и ниже, причем, не только в его глазах.
- Не хочешь – можешь не признаваться. Я только хотел тебя предупредить. – Он прищурился, и его глаза блеснули за стеклами очков. – Не пытайся больше навредить Ждановым, Малиновскому или еще кому-то из «Зималетто», ничего хорошего из этого не выйдет.
- Угрожаешь? – вскинулась она.
- Нет, лишь напоминаю старую пословицу: на чужом несчастье своего счастья не построишь.
Вика усмехнулась и окинула Зорькина скептическим взглядом.
- Я слышала, ты женился? Поздравляю.
- Спасибо, - Коля взял в руки ветровку, поднялся на ноги и повернулся к Клочковой. – Я надеюсь, мы поняли друг друга. Пока.
Он хотел уйти, но она его остановила.
- Что же ты убегаешь, Зорькин? Не хочешь мне побольше рассказать о себе, о жене? Мы с тобой столько не виделись, мы ведь не чужие люди.
Он обернулся.
- Что ты хочешь услышать?
- Какая она, госпожа Зорькина?
Коля внимательно посмотрел на Вику: все та же дутая уверенность, все та же озлобленность на мир, но в ней появилось что-то новое – обреченность. Он пожал плечами и решил ответить на ее вопрос.
- Она красивая, умная, добрая.
- И все?
- Этого мало?
Вика смотрела на Колю и понимала, что перед ней стоит совсем не тот смешной мальчик, который не умел даже заказать обед во французском ресторане. В нем осталась что-то нелепое, несуразное, но казалось, что он перестал бояться этого. Он перестал бояться, стесняться себя такого, какой он есть, во взгляде появилась уверенность, сила.
- Передай Жданову, чтобы не волновался. Я даже на пушечный выстрел к нему не подойду. Пусть живет и радуется. Мне от «Зималетто» ничего не нужно.
Зорькин усмехнулся, покачал головой, махнул ей на прощание и, спрятав руки в карманах брюк, заторопился к стоянке такси. Через четыре часа улетал его самолет в Москву, где его ждала красивая, умная, добрая и просто любимая женщина.
_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)
Последний раз редактировалось ludmimilochka 18 мар 2014, 12:59, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Опять 
(я периодически в него влюбляюсь). И люблю, когда его вот так потряхивает 
Спасибо! 
Коля очень понравился и эпизод с Викой. Добралась Клочкова до Милана и... потерялась... 
