|
4.
Праздник длился уже несколько часов. Начало было вполне традиционным: на молодых сыпались поздравления, пожелания. Когда гости охрипли, устав кричать «горько», и у Кати и Андрея исчез благовидный предлог не отрываться друг от друга, музыканты, расположившиеся рядом с небольшой сценической площадкой, заиграли легкоузнаваемые мелодии, приглашая гостей танцевать.
После десятого или пятнадцатого танца Катя поняла, что ей необходимо немного передохнуть. Они с Андреем вышли на террасу, где уже дышали свежим воздухом Малиновский с Павлом Олеговичем и Светлана с Амурой. Девушки быстро завладели невестой и повели ее куда-то в сторону. Жданов присоединился к отцу и другу. Они естественно вели разговор о «Зималетто».
- Андрей, - Павел Олегович повернулся к сыну, - я только что говорил Роману, что рад его возвращению в компанию. Теперь мне будет спокойнее. Николаю Антоновичу было бы тяжело со всеми делами справляться в одиночку, а у Евгении Алексеевны пока мало опыта.
- Я тоже рад, - сказал Андрей, с усмешкой глядя на Малиновского, - в противном случае наша с Катей поездка грозила сорваться в любой момент.
- Думаю, до этого бы не дошло, - покачал головой Павел Олегович. - Сейчас я нахожусь в Москве и могу помочь, если понадобится. Вы с Катей в последнее время действительно много работали и заслужили полноценный отдых.
Не ожидавший подобных слов Андрей приподнял брови и не сумел ничего сказать кроме: «Спасибо, папа».
- Видно, за мое отсутствие в «Зималетто» многое изменилось, - заинтересовался Малиновский, услышав незнакомое женское имя, он приподнялся на носках и слегка подался вперед. – Кто же скрывается под дивным именем Евгения?
- Под сим дивным именем скрывается дивный директор по продажам, - Жданов посмотрел на загоревшегося друга и нахмурился.
Из зала кто-то позвал Павла Олеговича и тот, похлопав сына по спине, вышел с террасы.
- Рома, - Андрей подошел к другу и опустил руку ему на плечо, - можешь вернуться к своему любимому занятию – моделизму, я не возражаю. В мастерской Милко тебе найдется, чем пополнить свою коллекцию. Но я прошу тебя, не трогай Евгению.
- Что так? – ухмыльнулся Малиновский, с озорством заглядывая в глаза другу.
Жданов усмехнулся:
- Малиновский, ты не исправим. Мы с таким трудом нашли нового главу отдела продаж, и я не хочу, чтобы ты своей любвеобильностью все испортил.
- Палыч, это единственная причина?
Жданов хлопнул его по плечу и обернулся по сторонам:
- А где Катя?
…
- Вот, Жданов, ты женат всего несколько часов, а уже место себе найти не можешь. Я тебе всегда говорил: не торопись, а то успеешь, - с усмешкой сказал Малиновский, наблюдая, как его вновь обретенный друг меряет шагами террасу ресторана «Монако».
- Малиновский, как же мне не хватало твоих советов. Ты не представляешь! – с раздражением произнес Жданов, продолжая накручивать километры на внутренний спидометр.
- Почему не представляю? Очень даже представляю! Но ты не переживай, больше я тебя одного, беспомощного и беззащитного не оставлю.
- Без фанатизма, Ром! Сегодня ночью и в ближайший месяц ты мне точно не понадобишься. Лучше Зорькину помоги. Да где же Катя, в конце концов! – Андрей нервно взмахнул руками и чуть не сбил на землю стоящий на террасе большой глиняный цветочный горшок.
- Жданов, что ты маешься? В дамскую комнату она вышла, может ей умыться захотелось, или воздухом свежим подышать, или поняла, что вышла замуж за самого большого психа на свете, и сейчас направляется к канадской границе. Стоп! Стоять! – Малиновский схватил Жданова за руку. – Хватит маятник изображать. Пошли к гостям, изобразишь им счастливого жениха.
Жданов остановился, спрятал руки в карманах, глотнул вечернего воздуха и посмотрел в темнеющее московское небо. Сегодня был самый странный день в его жизни. Странно было называть Катю женой и слышать, как она называет его мужем, странно, но приятно. Странно было так запросто снова говорить с Малиновским, будто не было этих полутора месяцев их страшной ссоры. Странно было видеть радостные лица гостей и понимать, что их радость искренняя. Странно, но так хорошо.
- Ладно, пошли, – Жданов хлопнул Малиновского по плечу, развернулся спиной к саду и вошел в распахнутые стеклянные двери банкетного зала.
Справедливости ради следует отметить, что не все хлопоты по подготовке к свадьбе Андрей взвалил на свою невесту и родителей. Ресторан он решил выбрать сам. Он понимал, что Катя и Елена Александровна не являются большими знатоками увеселительных заведений, если же доверить поиск зала для проведения свадебного торжества Маргарите Рудольфовне, то риск оказаться в каком-нибудь модном и пафосном месте слишком велик.
Промучившись полчаса и перебрав в уме все известные ему клубы и рестораны, Андрей решил обратиться к специалисту, человеку, который по роду своей профессии знал всех своих конкурентов, господину Синицкому. Поначалу владелец «Аквамарина» с готовностью взялся помогать Андрею, но после того как тот отверг больше двадцати предложенных им мест, разозлился:
- Жданов, вот что ты за человек! На свадьбу ты меня не приглашаешь, но поиздеваться надо мной считаешь своим долгом.
- Синицкий, не начинай! Мне совет твой нужен.
Тот немного помолчал и сказал:
- Еще есть ресторан «Монако», очень хорошее место, в центре Москвы, есть даже свой сад. У них несколько банкетных залов разных размеров, будет из чего выбрать. У каждого зала отдельный выход и крытая терраса. Чудное местечко!
- Что-то я про этот ресторан ничего не слышал.
- А про него, как ни странно, почти никто не слышал, их пиар-менеджеру надо голову открутить за разгильдяйство.
Синицкий оказался прав, ресторан «Монако» был тем, что нужно.
Жданов и Малиновский вошли в зал и остановились у сцены.
Только теперь Жданов понял, что Катерина никуда не исчезла, а просто незаметно для него проскользнула обратно в зал. Сейчас она стояла и разговаривала с сидящими за столиком Еленой Александровной и Ольгой Вячеславовной.
Музыканты закончили играть, танцующие остановились и начали расходиться по своим местам
- Внимание! Минуточку внимания! – Федя стоял на сцене с микрофоном, обводя гостей взглядом. – Поздравления отзвучали, «горько» откричали, но свадьба на этом не заканчивается! Вспомним про наших молодоженов. И начать предлагаю с невесты, с Екатерины Валерьевны теперь уже Ждановой!
Федьку поддержало радостное улюлюканье и подбадривающие хлопки.
- Итак, какая же она, наша невеста? Ну?
- Красивая!
- Умная!
- Самая лучшая!
С всех сторон сыпались разные мнения, но Федя, похоже, знал правильный ответ на свой вопрос и жаждал его услышать.
- Еще! Еще!
Катя стояла, скрестив руки на груди, скованно улыбалась, глядя куда-то в сторону, и покачивала головой, слушая сыпавшиеся на нее комплименты.
Андрей посмотрел на свою жену и не выдержал:
- Необыкновенная!
Федька подпрыгнул от неожиданности: он не заметил стоящих за его спиной Жданова и Малиновского, но быстро сориентировался и воскликнул в микрофон:
- Правильно, Андрей Павлович! Сразу видно, кто у нас настоящий жених! Конечно, необыкновенная!
После этих слов началось странное движение. Зорькин оторвался от своей тарелки и бочком стал продвигаться к сцене. Антон и Шурик, оставив своих дам, двинулись за ним. Когда же Малиновский со словами «Извини, Жданов» отодвинул его от края сцены и запрыгнул на нее, Андрей понял, что-то затевается.
- Да, дорогие гости, у нас необыкновенная невеста. И мы, - Федька встал вполоборота и обвел жестом построившихся за его спиной четверых молодых людей, - сводный хор рыцарей и оруженосцев имени швейной машинки «Зингер» под управлением скромного менестреля королевства «Зималетто», - Федя потупил взор, - то есть меня, представляем гимн-серенаду самой необыкновенной невесте на свете!
Пока Коротков произносил свою речь, Жданов расширенными от удивления глазами разглядывал солистов новоявленного хора. Малиновский откровенно веселился, Зорькин бледнел и теребил узел галстука, Антон стоял на сцене уверенно, подмигивая ошарашенной Амуре, Шурик нервно улыбался, сжимая и разжимая пальцы на микрофоне.
Федька щелкнул пальцами, один из музыкантов дотронулся до пульта и полилась знакомая мелодия. Со всех сторон послышались охи, ахи, кто-то одобрительно засвистел, раздались подбадривающие аплодисменты. Катя стояла ни жива ни мертва, она смотрела на стоявших на сцене пятерых молодых людей широко раскрытыми глазами, прикрывая открывшийся от удивления рот рукой, и не знала смеяться ей или плакать.
Федя поднес ко рту микрофон и, глядя прямо на Катю, запел. Катя закрыла лицо руками, качая головой: эмоции захлестывали.
Звезды перед тобою тускнеют,
Нет второй такой в мире, как ты.
В твоем сердце цветут орхидеи
Неземной, колдовской красоты.
Она отняла руки от лица, но не в силах была рассмотреть тех, кто сейчас перед их с Андреем друзьями и родственниками, собравшимися в зале, дарил ей такой волшебный подарок, слезы застилали глаза.
Ребята пели по очереди, каждый по строчке, но от волнения Катя не могла понять, кто именно, что пел. Ее обнимали чьи-то руки, похлопывали по плечам, пытаясь подбодрить. Она слышала за спиной чей-то взволнованно-восторженный шепот.
Когда после окончания второго куплета ребята все вместе запели припев, им подпевал весь зал, а Катя пыталась совладать со слезами.
Необыкновенная, ласковая, нежная,
Как океан безбрежная, любовь твоя!
Необыкновенная, милая, бесценная,
Ты целая вселенная, необыкновенная моя!
Жданов смотрел на поющих в изумлении и недоумевал, когда они успели сговориться. Потом он перевел взгляд на свою необыкновенную, увидел вместо девушки сплошной сгусток эмоций и поспешил к ней на помощь. Как только Андрей оказался рядом, Катя начала успокаиваться. Одной рукой он обнял ее за плечи, второй сжал ее ладонь, Катя кожей впитывала исходившую от мужа уверенность.
Новорожденный хор закончил петь под гром аплодисментов, на какой только были способны собравшиеся в зале двадцать с лишним человек. Ребята спрыгивали со сцены и по очереди подходили к Кате. Она каждого обнимала и благодарила, говоря какие-то банальные, избитые фразы, но они читали в ее искренних карих глазах то, что она действительно хотела им сказать и кто, смущаясь, кто, улыбаясь, отходили в сторону. В эту минуту Катя любила даже Малиновского.
Коротков остался на сцене один, раскланиваясь и купаясь в овациях.
- Как вам гимн? – спросил Федя в микрофон.
Гости вместе с только что распавшимся хором одобрительно кричали и хлопали.
- Наш сводный рыцарский хор поведал всем собравшимся сегодня здесь о том, какая у нас необыкновенная невеста, а что на это ответит жених? Какая она, ваша дама сердца, Андрей Павлович? – спросил Федька, довольно улыбаясь, глядя прямо на Жданова.
Гости снова заулюлюкали, подбадривая жениха. Жданов посмотрел на Федю и покачал головой. Пришедшая в себя к этому времени Катя утирала последние следы слез со щек поданным ей Машей платком. Услышав Федины слова, она подняла взгляд на Андрея. Тот стоял прямо, сжимая и разжимая кулаки и покусывая нижнюю губу. Федя спрыгнул со сцены и подошел к Жданову.
- Андрей Павлович, одну песню, всего одну, и все! – вполголоса начал уговаривать его Федька.
- Коротков, - вкрадчиво произнес Жданов, - я сказал нет, значит, нет.
- Андрей Павлович, так не честно! На выкупе вы нас уже обманули, больше этот номер не пройдет! Всего одну песню!
На Андрея со всех сторон сыпались уговоры, они перебивали друг друга, сливаясь в неясный гул. Наконец, он вскинул вверх руки, пытаясь унять этот гвалт:
- Хорошо, хорошо, - согласился Андрей, потом наклонился к Федору и произнес вполголоса. - Только песню я выберу сам.
Федя кивнул, и Жданов направился к музыкальному пульту, разместившемуся рядом с музыкантами.
Катя стояла в окружении самодеятельных трубадуров и с тревогой смотрела на удаляющегося Андрея. «Чтобы я еще раз когда-нибудь в своей жизни!» - пронеслись в ее голове сказанные Андреем когда-то в сердцах слова.
- Федя! – она рванулась вперед и схватила самозваного тамаду за рукав. – Что ты делаешь? Андрей не станет петь, не надо его заставлять. Ты хочешь все испортить?
- Катя, не суетись, - сказал Федор, отрывая цепкие Катины пальчики от своего пиджака. - Я не собираюсь Андрея Павловича силой на сцену тащить. Не захочет петь, не надо, я что-нибудь другое придумаю, - почувствовав свободу, Федор быстро направился догонять Жданова, оставив Катю в растрепанных чувствах.
Музыканты заиграли знакомую лирическую мелодию. Одни гости направились к своим столикам, другие, быстро образовав пары, медленно закружились по залу.
- Екатерина Валерьевна, позвольте вас пригласить.
Катя повернула голову и увидела рядом улыбающегося Малиновского. Пожав плечами, она приняла приглашение.
- Катя, чего вы так дрожите? Выкрутится Жданов.
- Я не понимаю, чему вы так радуетесь, Роман Дмитриевич? – недовольно сказала Катерина, ее хорошее настроение уже испарилось. Под звуки скрипок и клавесина они проплывали мимо столиков. Елена Александровна и Ольга Вячеславовна о чем-то беседовали, посматривая на танцующих; Валерий Сергеевич сидел рядом, прислушиваясь к их разговору; Потапкин и дядя Володя рассказывали друг другу о тяготах военной службы; Павел Олегович и его двое то ли друзей, то ли родственников стояли у выхода на террасу, время от времени обмениваясь короткими фразами; Маргарита Рудольфовна сидела за столиком в компании своей подруги и молча наблюдала за кружащимися парами; Катины подруги, разобрав своих рыцарей, танцевали рядом с ней и Малиновским.
- Неправильно ставите вопрос, Екатерина Валерьевна. Сегодня самый счастливый день в вашей жизни, а на вашем лице написана мировая скорбь.
- Вы вряд ли поймете меня, Роман Дмитриевич. Возможно, вас забавляет нелепость этой ситуации, но я не склонна к веселью.
Она остановилась, оставила Малиновского и подошла к скучающей в одиночестве Марии.
…
Жданов стоял позади музыкантов и ожесточенно листал поданный ему журнал с текстами песен. Федя стоял рядом и переминался с ноги на ногу.
- Давайте я вам помогу, Андрей Павлович, выберем что-нибудь попроще, - осмелился подать голос Федя. Жданов зыркнул на него из-под очков и тот мгновенно сник.
Он пролистнул еще несколько страниц и остановился.
- Эта, - сухо сказал Андрей, передавая Федору журнал.
- Здорово, Андрей Павлович, песня простая и… - обрадовался Федя, но, наткнувшись на взгляд Жданова, осекся.
Федька подошел к музыкантам и стал о чем-то с ними договариваться, оставив Жданова наедине с собой.
Андрей вздохнул и обвел взглядом зал. Чего он боится? Все эти люди его с Катей близкие и друзья, они не ждут от него вокальных подвигов и не станут проклинать того медведя, что в детстве отдавил Андрею уши. Его взгляд остановился на Кате, и он понял, что в этом зале находится человек, который переживает за него сильнее, чем он сам. «Андрей Павлович, вы так пели, у вас такой голос!» - донеслось из прошлого. Андрей усмехнулся. К черту. Он знает, для кого он будет петь.
Жданов подошел к сцене. Федя был тут как тут.
- Андрей Павлович, - затараторил Федька, - я договорился, ребята сыграют спокойно, без выкрутасов. Вы тоже пойте спокойно, на одной ноте, словно говорите.
- Ты меня поучи еще, - отрезал Жданов, крепче сжимая микрофон в руках. Федя попытался всучить ему листок с текстом, но тот его проигнорировал. Эта песня часто играла в доме родителей, он слушал ее с самого детства и слова засели в памяти.
Андрей поднялся на сцену, музыканты заиграли вступление.
Разговоры в зале мгновенно затихли, все повернулись к сцене и, не отрываясь, смотрели на Андрея. А Андрей старался смотреть только на Катю. Он не видел, как при первых звуках музыки его мама вздрогнула и обернулась на отца, не видел, как Елена Александровна что-то быстро зашептала своему мужу. Он видел только Катю, которая не сводила с него глаз, вцепившись в руку Маши. Казалось, подай он ей знак, и она бросится ему на помощь. Он смотрел на своего ангела-хранителя, чувствуя, как спадает напряжение и уходит страх.
Андрей подошел к краю сцены, сгреб левой рукой очки и сунул их во внутренний карман, потом поднес крепко сжатый правой рукой микрофон к губам, на секунду замер и, глядя в глаза Кате, начал петь.
Я прошу тебя, сумей забыть все тревоги дня,
Пусть они уйдут, и, может быть, ты поймешь меня.
Все, что я скажу, не знаешь ты, только ты тому вина,
Понял я, что мне нужна, нужна одна лишь ты, лишь ты одна.
Заслышав его голос, Катя резко вдохнула в себя воздух и замерла, боясь пошевелиться. А Андрей продолжал петь, петь одной лишь Кате.
Этот день нам вспомниться не раз, я его так ждал.
Как мне хорошо с тобой сейчас, жаль, что вечер мал.
Я прошу тебя: побудь со мной, ты понять меня должна,
Знаешь ты, что мне нужна, нужна одна лишь ты, лишь ты одна.
Хочу, чтоб годам вопреки, также были мы близки,
Также были мы близки … двадцать лет спустя.
Слова лились просто, наверное, от того, что каждая фраза была правдой.
Андрей опустил микрофон, продолжая смотреть на Катю, его губы тронула чуть заметная улыбка, эта улыбка предназначалась только ей. И Катя это поняла. Она отпустила Машину ладонь и обхватила себя руками. Андрей поднял микрофон и продолжил.
Не мечтал о счастье я таком, я о нем не знал.
Даже целый век вдвоем с тобой мне наверно мал.
Благодарен я судьбе своей за любовь, что нам дана.
Знаю, будешь мне нужна, всегда одна лишь ты, лишь ты одна.
Хочу, чтоб годам вопреки, также были мы близки,
Также были мы близки … двадцать лет спустя.
Андрей замолчал. Не отрывая глаз от Кати, он спустился со сцены, осторожно положил микрофон и медленно подошел к ней. Катя замерла, забыв дышать. Когда он оказался совсем близко, Катя опустила руки и крепко обхватила Андрея, сцепив пальцы у него за спиной и спрятав лицо на его груди. Андрей крепко обнял ее, прижавшись губами к ее волосам. Музыка перестала играть, а они стояли и молчали.
Музыканты заиграли новую мелодию, гости зашевелились, переговариваясь между собой, ходили по залу, но старались не тревожить застывших в объятиях друг друга Андрея и Катю.
Из оцепенения их вырвал голос Марии.
- Минутку, пожалуйста! Как я только что узнала, у нас сегодня произошло еще одно радостное событие. Пятнадцать минут назад наша Татьяна родила мальчика!
…
Андрей осторожно встал с кровати, чтобы не потревожить спящую Катю, и вышел на балкон. Он сел в плетеное кресло, откинувшись назад, положил ноги на кованый журнальный столик и вдохнул полной грудью ночной морской воздух. Подул легкий бриз, донося с моря шум прибоя и приглашая побродить по пустынному пляжу. Андрей закрыл и открыл глаза. Сон сегодня к нему категорически не шел.
Подошла к концу третья неделя их с Катей свадебного путешествия. За это время они успели объехать почти всю Испанию и решили пожить последние несколько дней в небольшом отеле на берегу моря вдали от достопримечательностей старинных городов.
Андрей повернул голову к раскрытым настежь балконным дверям и посмотрел на жену. Она спала на кровати, свернувшись клубочком, и до утра просыпаться не собиралась. Андрей наклонился вперед, взял с журнального столика свой мобильный телефон и стал перебирать в голове имена людей, которых ему не жалко было разбудить. Потом он усмехнулся и набрал номер.
- Да, - то ли вздохнул, то ли произнес сонный голос.
- Подъем, Малиновский!
В трубке повисла тишина.
- Жданов, ты что ли?
- Разумеется.
- Какого черта?! Ты под испанским солнцем перегрелся? Тогда обратись к дежурному доктору, потому что профессор Малиновский раньше девяти утра не принимает.
- Хватит спать, Роман. В Москве уже утро. У тебя уникальный шанс поразить Потапкина и прийти в офис раньше всех.
- Ты решил будильником подработать? – хмыкнул Малиновский. – Или семейная жизнь уже допекла?
- Не дождешься. Скажи лучше, как дела в «Зималетто»?
- Жданов, иди к лешему! Ты мне в пять утра звонишь, чтобы о работе узнать? Тогда Зорькина буди, а от меня отстань.
- Малина, ты все равно уже не спишь, давай, рассказывай.
В телефоне послышалась какая-то возня. Похоже, Малиновский принимал положение более подходящее для бодрствующего человека.
- В «Зималетто» все отлично, работаем как пчелки, не покладая крыльев и лапок, считаем дни, часы и минуты до вашего с Катенькой возвращения. Жданов, ты никак по работе соскучился?
Андрей прикрыл глаза и, немного помолчав, сказал:
- Есть немного.
- Крепись, Палыч, еще немного, еще чуть-чуть... Хочешь, я тебе по факсу календарик пришлю, будешь в нем крестиками дни зачеркивать?
- Остришь? Значит, окончательно проснулся. Вот теперь пока, Малиновский, а я спать пошел.
Андрей отключил телефон, предотвращая возможность ответной диверсии, и пошел обратно в номер. Он лег на кровать, закинув руки за голову, и посмотрел в потолок. Катя рядом с ним завозилась, перевернулась, уткнувшись коленями в его бедро, закинула руку ему на грудь и затихла. Жданов блаженно улыбнулся, закрыл глаза и через мгновенье заснул.
В тексте использованы слова песен "Необыкновенная" Александра Панайотова и "Двадцать лет спустя" Юрия Антонова.
_________________
- О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся! Это путь к изменам. (с)
Последний раз редактировалось ludmimilochka 16 ноя 2013, 20:46, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А там еще и Кристина ворожит... 
Замечательный дебют! Браво!
