|
***
Через неделю Воропаев передал ей приглашение в гости от Христины Юрьевны. Катя приняла его, и субботним днем снова оказалась в квартире на Мясницком, в этот раз без Александра Юрьевича. Христина встретила ее очень радушно и, на взгляд Катин, даже слишком пылко, от чего Катерина насторожилась, и первое время держалась холодно.
Разговор их поначалу шел с трудом. Катя досадовала на себя, пыталась быть приветливее, но выходило у нее плохо. Христина Юрьевна, по-видимому, почувствовав, в чем дело, постаралась вести себя с ней ровно, без излишних нежностей, и постепенно Катерина ощутила себя свободнее. Христина Юрьевна заговорила о последней поездке в Петербург, и Катя слушала ее с большим интересом. Она действительно была превосходной актрисой, и в лицах могла изобразить всех, с кем встречалась там, да так живо, что Катя словно видела этих людей перед собой в тот момент.
- Всем хорош Петербург, но климат его ужасен, - в заключение прибавила Христина. – Этот мрак, эта сырость… Мои бедные крошки там исчахли бы!
Поймав удивленный взгляд Кати, она тихо рассмеялась.
- Пойдемте, я покажу вам.
Встав с кресел, она поманила Катю за собой и прошла в соседнюю комнату. Заглянув туда с некоторой опаской, Катерина тихо вздохнула. В комнате был устроен зимний сад, и на мгновение ей показалось, что она попала из зимы в лето – все вокруг зеленело, цвело, благоухало. Катя не слишком хорошо разбиралась в ботанике, и многие растения здесь были ей незнакомы, но внимание ее сразу привлекли прекрасные розы – алые, белые, золотистые, густо-красные.
- Мое маленькое увлечение, - улыбнулась Христина Юрьевна. – Доктор посоветовал мне завести питомца, но кошек я не люблю, канарейки меня раздражают, а собака затосковала бы рядом со мной. Вот я и занялась цветами. Нравятся они вам, Катенька?
- Очень, - тихо сказала Катя.
- Саша тоже любит мой сад. Говорит, что ему тут лучше думается, - поделилась с ней Христина.
Катя подумала с удивлением, что Александр Юрьевич производит впечатление человека деятельного и очень занятого, и трудно представить, что он приходит в зимний сад сестры просто посидеть и помечтать. А впрочем, кто может знать наверняка? Раньше ей казалось, что она вполне изучила Александра Юрьевича, и вдруг оказалось, что значительная часть его жизни была от нее скрыта, и сколько еще у Воропаева тайн, неизвестных ей? Тут не могла она не вспомнить о недавнем поступке Александра Юрьевича, открывшем его с совершенно нежданной стороны, но Катя постаралась тотчас же выбросить из головы это воспоминание.
Христина Юрьевна снова заговорила о брате, вспомнила детство, их совместные проказы. Рассказчицей она была превосходной, Катя невольно улыбалась, слушая ее, а один раз даже рассмеялась, не сдержавшись – когда Христина поведала, как они подшутили над важным гостем и подсунули ему лягушку в постель.
- И Александр Юрьевич действительно это сделал? – недоверчиво спросила она.
- Да-да, - кивала Христина. – Ужасный был выдумщик. А какие истории сочинял! Запугал девушек из людской рассказами про привидение на чердаке, и сам же его изображал, несносный мальчишка!
- Никогда бы не подумала, что он на такое способен.
- Что же, Катя, вы считаете его мрачным брюзгой? – поддела ее Христина Юрьевна.
- О нет, вовсе нет! – вскричала Катерина. – То есть… да, поначалу, когда мы только познакомились, он казался мне суровым, холодным, равнодушным. Но на самом деле он не такой. С теми, кого он… - Катя запнулась – ей отчего-то было трудно произнести слово «любит». - Кто ему дорог… Он так заботится о вас, Христина Юрьевна. Он прекрасный брат, он замечательный друг, он…
- Отчего же вы замолчали? – тихо спросила Христина. – Да, Саша именно таков. Он может производить впечатление человека холодного, неприветливого, но для тех, кого он любит, он все сделает. Таких людей очень немного, с Сашей трудно найти общий язык, он бывает резок, даже груб… он слишком честен, не умеет вовремя промолчать, нетерпим к глупости… надеюсь, это у него пройдет с возрастом, - добавила Христина Юрьевна с легкой улыбкой, и Катя не поняла, шутила она или нет.
- Александр Юрьевич очень достойный человек, - сказала она. – О таком брате, как он, можно лишь мечтать.
- О таком брате? – Христина Юрьевна посмотрела на нее с непонятным выражением лица. – Ну что же, пусть так. Я ведь очень рада, Катенька, что вы с ним поладили; я давно на это надеялась.
Катя смутилась и опять стала неразговорчива, так что Христине Юрьевне пришлось сменить тему, и до конца встречи беседовали они исключительно о книгах и театре.
***
Александр Юрьевич после примирения с Катей всячески старался вести себя с ней, как прежде, и не дать Кате даже малого повода усомниться в его дружеском отношении. Все было прекрасно, и казалось, что прежняя дружба восстановлена; но к удивлению своему Александр Юрьевич обнаружил, что все чаще вспоминает тот злополучный поцелуй – и нежность губ Кати, ее легкое дыхание, и трепет ее пальцев в своей руке. Воспоминания эти приходили неожиданно и всегда ужасно некстати, например, когда обсуждали они с Катей финансовую смету. Катерина что-то втолковывала ему с серьезным видом, а он следил за движением ее губ и ни слова не понимал из сказанного. Катя, замечая, что он не слушает ее, сердилась и хмурила тонкие брови; он и сам досадовал на себя и старался изгнать из головы глупые, неуместные мысли, и это ему даже удавалось – впрочем, ненадолго. Катя и прежде казалась ему премилой девушкой, но если раньше он отмечал прелесть ее отстраненно, со спокойным сердцем, то теперь уже не мог вернуться к прежнему отношению, как ни старался. Точнее даже будет сказать, что чем больше он старался, тем хуже у него выходило.
Тем не менее, Александр Юрьевич чувствовал себя способным справиться с этим чувством, пусть и не сразу, пусть со временем; но все чаще приходила к нему в голову крамольная мысль – а стоит ли бороться с собой? Катя всегда была очень сдержана в проявлении любых чувств, и все же порой взгляд ее, взволнованный и пристальный, нежная улыбка, дрожь в голосе, – все это давало Воропаеву некоторые основания думать, что она может ответить на его чувство, если только даст себе волю. Александр Юрьевич понимал прекрасно, что ни на какие тайные отношения Катя не согласится, да он и сам не предложил бы ей такого пути. Но почему же нельзя заключить союз честно, открыто, перед Богом и людьми? Отец мечтал их поженить и, без сомнения, поддержал бы его стремление; не без горечи Александр Юрьевич подумал, что женитьба на Кате – чуть ли не единственное решение его за всю жизнь, которое бы вызвало одобрение отца. Что до маменьки, то она, несомненно, будет против; и все же по слабости своего характера не сможет ему помешать, и вынуждена будет смириться.
Придя к такому решению, искал он теперь подходящего момента, чтобы объясниться с Катей; но, по правде сказать, довольно долго не мог его найти. До поры все свободное время Воропаева поглощало новое детище его. Будучи в Петербурге, он закончил пьесу «Сельская идиллия»; она была принята к печати «Русским вестником» и даже уже получила несколько хвалебных отзывов от критиков. Александр Юрьевич добивался постановки пьесы на сцене и вот, наконец, старания его увенчались успехом. «Идиллию» собирались ставить в Малом театре; в этот раз цензорский комитет не нашел в его творении опасных и предосудительных идей (к большому удивлению Александра Юрьевича, который считал новую пьесу куда более злой, чем «Добрые люди). Огорчало его, конечно, то, что он не имел ни малейшей возможности контролировать постановку, как это было бы в частном театре, также он опасался не без оснований, что текст пьесы может быть изменен. И все же он ждал премьеры с радостным волнением и нетерпением.
Воропаев очень хотел бы поделиться своими чувствами с Катей; он уже давно хотел открыть ей тайну, связанную с г-ном Тригориным, да все откладывал этот разговор по разным причинам. Сейчас же новая мысль останавливала его. Катя, как он знал, с большим пиететом относится и к творениям Тригорина, и к самому автору; что, если знание о том, кто на самом деле является автором любимых ею пьес, сможет повлиять на ее чувства? Не будет ли это нечестным приемом с его стороны?
Так что Александр Юрьевич, изрядно посомневавшись, все же решил не рассказывать пока Кате правду о Тригорине.
Тем временем ему представился случай для объяснения с Катей. За одним из редких в последнее время совместных обедом Ольга Ивановна завела речь о том, что Александру Юрьевичу давно пора жениться и что она хочет внуков. Александр Юрьевич прежде не проявлял интереса к подобным разговорам и пропускал слова матери мимо ушей, но не так вышло в этот раз.
- Я думаю, что вы правы, маменька, - заявил он. – Мне и в самом деле пора жениться.
Ольга Ивановна так удивилась, что даже и не сразу нашла, что ему ответить. Александр Юрьевич отметил, что Катя, услышав его слова, пришла в сильное волнение, но, заметив, что он смотрит на нее, сразу опустила глаза и уткнулась в тарелку.
Между тем Ольга Ивановна опомнилась и начала вспоминать своих знакомых, имеющих дочерей на выданье. Воропаев попросил ее пока что не торопиться, также сказал, что вскоре попросит ее помощи и совета; Ольге Ивановне пришлось этим удовлетвориться.
После обеда Катя ушла к себе, но вскоре Маша передала ей, что Александр Юрьевич просит ее спуститься к нему в кабинет. Катенька не знала, о чем будет разговор, но ее сразу ужалило подозрение, что Александр Юрьевич хочет поведать ей о будущей своей женитьбе, ведь неспроста же он завел об этом речь за столом? Возможно, что Александр Юрьевич уже нашел себе невесту…
Сердце ее сжалось в тоске от этой мысли, но Катя постаралась принять безмятежный вид.
***
Александр Юрьевич встретил ее в дверях и, заметив, что он пребывает в состоянии радостного волнения, Катя только укрепилась в своих подозрениях.
- Простите, если отвлек вас от дел, но мне очень нужно было поговорить с вами, Катя, и откладывать этот разговор я уже не могу, - сказал он. – Прошу вас, выслушайте меня.
Стараясь сохранять спокойствие, Катя уселась на диванчик и взглянула в лицо Александру Юрьевичу.
- Я слушаю, - сказала она.
Воропаев, ощущая довольно сильное волнение, прошелся взад-вперед перед нею, и только после этого, сев рядом, начал разговор.
- Катя, вы знаете, что я вас очень ценю как доброго и верного друга, - сказал он. – Вы стали мне очень дороги; долго мне казалось, что я испытываю к вам самые теплые, родственные чувства, как если бы вы были мне младшей сестрой. Да нет же, не казалось, так и было! И все же, незаметно для меня самого, чувство мое изменилось, стало глубже, сильнее, и я…
Катенька сильно побледнела и вскочила с дивана.
- Умоляю, не продолжайте! - дрожащим голосом произнесла она.
Воропаев решил, что его слова были истолкованы превратно.
- Катя, уверяю вас, что намерения мои самые честные! – воскликнул он, вскакивая следом за ней. – И я хочу видеть вас супругой моей, а не любовницей, как вы, верно, подумали.
- Что? Вы шутите, Александр Юрьевич? - с нервным смешком проговорила Катерина.
- О, ничуть! - с жаром уверил ее Воропаев. - Я и в самом деле полюбил вас. Пусть это чувство не поразило меня мгновенно, подобно удару грома, но все же любовь моя к вам самая сильная, искренняя и настоящая. Катя, я хотел бы всю свою жизнь пройти с вами рука об руку, и поверьте, сделаю все, от меня зависящее, чтобы вы были счастливы со мною. Вы были мне добрым другом, вы понимаете меня, как никто… В самом деле, той приязни и уважения, что были между нами, было бы достаточно для вступления в брак, и все же мне казалось, что в последнее время и ваше чувство ко мне изменилось, что и вы видите во мне не только друга и опекуна вашего. Катя, развейте мои сомнения, скажите, прав я или жестоко ошибаюсь? Станете вы моей женой?
Катя молчала в продолжение всей этой пылкой речи; во взгляде ее читались смятение и страх.
- Нет, - наконец, проговорила она.
Воропаев решил, что ослышался.
- Что вы сказали? – переспросил он.
- Нет, я не буду вашей женой, - окрепшим голосом произнесла Катя.
Александру Юрьевичу показалось в тот момент, будто ему плеснули ледяной водой в лицо.
- Вы любите другого? – не удержался он от вопроса.
- Нет. – Катя отрицательно качнула головой.
- Если бы я хуже знал вас, то предположил бы, что вы ждете небывалой романтической любви, - в замешательстве проговорил Воропаев. – Но мне всегда казалось, Катя, что вы слишком умны для подобных фантазий.
- Ах, да вовсе же не в этом дело! – вскричала она.
- А в чем дело?
Катя закрыла лицо руками.
- Прошу вас, не мучайте меня, - глухо проговорила она. – Разве ответ мой для вас неясен?
- Катя…
- Александр Юрьевич, я не люблю вас и не выйду за вас замуж, - отчеканила она, отняв руки от лица и смотря ему в глаза.
Наступило короткое молчание.
- Что ж, вы выразились вполне ясно, - наконец, сказал Воропаев с непроницаемым лицом. – Прошу меня простить за то, что я своим неуместным признанием поставил вас в неловкое положение. Не смею вам больше докучать.
|
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Я настаиваю, что выдвинула не версию, а сумасшедшую гипотезу, не опирающуюся на факты