Исполнение 1, 1/?Позволила себе две вольности - чуть омолодила героев и сдвинула события во времени.
В остальном постараюсь придерживаться заявки.
Моральные угнетения гарантирую, над физическими подумаю ишшо
Ну-сс, приступим, благословясь
_________________________________
В июне 187… г., в субботу, около двенадцати часов пополудни, в гостиной дома богатого промышленника Юрия Капитоновича Воропаева, две почтенные дамы пили кофей и вели тихую беседу. Одна из них, хозяйка дома, Ольга Ивановна Воропаева, была пухлая дебелая дама с большими и круглыми водянисто-голубыми глазами. Ротик ее, в молодости прелестно-крошечный и румяный, как у куклы, давно поблек и приобрел капризные очертания, а на лице отпечаталось выражение, которое она называла «благородной меланхолией», а домашние - «вселенской обидой». Тем разительнее отличалась от нее гостья, Маргарита Рудольфовна Жданова. Несмотря на то, что ей было уже сорок шесть лет, лицо ее сохранило еще остатки прежней красоты, и следует прибавить, что казалась она намного моложе своих лет. Волосы ее до сих пор были не тронуты сединой (злые языки, правда, поговаривали, что сие достигалось не особой милостию Природы, а только лишь благодаря краске для волос, из Парижа за бешеные деньги привезенной), а стан был стройнее, чем у иных девиц на выданье. Присмотревшись, можно было заметить около ее глаз мелкие лучистые морщинки, но взгляд Маргариты Рудольфовны сверкал так молодо и задорно, что мужчины при виде ее непроизвольно расправляли плечи и начинали подкручивать ус. Впрочем, Маргарита Рудольфовна себя блюла и вольностей никому не позволяла. В юности она была ошеломляющей красавицей, кокеткой и разбивательницей сердец. Выйдя замуж, однако, оставила прежние привычки, и стала верной и добродетельной женой и самой нежной матерью на свете для своего единственного сына Андрея.
-… незабвенный супруг, - всхлипнула Ольга Ивановна. – Редкой души человек был, но его наивность…
- Гм, - с сомнением протянула ее подруга, вспомнив ныне покойного Юрия Капитоновича.
- Ах, моя дорогая! Ну а как это еще назвать? Как? – вдова закудахтала, вытащила кружевной платок и промокнула уголки глаз. – Навязал мне эту девчонку. Дочь его друга, ха! - Ольга Ивановна попыталась вложить в этот возглас все презрение, гнев и недоверие, каковые испытывала; вышло у нее, впрочем, довольно бледно. Оставил ей часть акций – ты же знаешь, Павлуша тебе рассказал, конечно. И до двадцати одного года я должна ее содержать, одевать, кормить и относиться, как к родному дитяти! Если только она не выйдет раньше замуж... ох, грехи мои тяжкие! – простонала она. - Вся надежда только на тебя, матушка!
Mais… chere amie… - в замешательстве проговорила Маргарита Рудольфовна. – Уж не хочешь же ты, чтобы Андрюша…
-Господь с тобой! – взвизгнула Ольга Ивановна, но тут же, поглядев виновато на подругу, прикрыла рот пухлой ладошкой. – Нет-нет, Маргарита Рудольфовна, даже мысли такой не было. Но ведь она меня ненавидит, врагом своим считает, а тебя любит и, может быть, послушает, - она понизила голос до шепота. - И если мы ей найдем скромного и приличного молодого человека…
Дамы еще некоторое время шептались, склонившись друг к другу головами. Потом Ольга Ивановна позвонила в колокольчик и велела появившемуся через минуту лакею позвать Катерину.
***
Спустя несколько минут дверь отворилась, и на пороге показалась девушка лет осьмнадцати, или даже на первый взгляд меньше. На самом деле Катерине Валерьевне Пушкаревой этой зимой должно было уже исполниться двадцать лет. Но была она невысока ростом, тонка в кости и, вероятно, поэтому выглядела младше своих лет. Платье на ней было из хорошей дорогой ткани, но очень скромное, темненькое, и сидело чрезвычайно дурно, как будто было скроено на девицу намного выше и шире; волосы Катя зачесывала назад и туго стягивала в пучок на затылке. Во всем ее облике не было заметно ни малейшего стремления приукрасить себя, как это обычно свойственно женщинам, даже самым скромным; напротив, Катерина как будто нарочно старалась избавиться от малейших женственных черт в себе. Движения ее были резки и угловаты, в манере обхождения самый внимательный наблюдатель не уловил бы ни намека на кокетство. Не нужно думать при этом, что Катерина Валерьевна выглядела грубой неряхой, совсем нет, она была девушкой опрятной, с лицом чистым, нежным и, если присмотреться, довольно миловидным - это не могли скрыть даже очки, которые Катя носила постоянно.
Маргарита Рудольфовна видела Катю уже не раз, но сейчас смотрела на нее особенно внимательно и зорко. «Девица молодая и здоровая, - думала она. – А то, что красоты особой нет, так это даже и к лучшему. Юнца глупого не привлечет, а вот человека зрелого, солидного… возможно, вдовца… Возьмут, с приданым – точно возьмут. Еще и будет, из кого выбрать. Но вот норов ее может осложнить дело… меня, матушка, не обманешь этими скромно опущенными глазками». Но Маргарита Рудольфовна не позволила мыслям этим отразиться на лице и, улыбаясь как можно приветливее, встала с кресел и протянула к Кате руки.
- Ну, здравствуй, здравствуй, Катерина Валерьевна, - весело сказала она, чуть наклонив голову набок. - Давно не виделись.
продолжение следует
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
И ответственно заявляю - проде (вернее, прОдам) - быть! 
)
)
да еще и любителей горяченького 
