|
Мурлыча
медвежонка
Синара
Maksima
Яна
Спасибо всем! Тороплюсь...
Часть вторая. Через четыре года.
Глава 12
Кира сидела у окна и всматривалась в черноту ночи - не мигнет ли фарами въезжающая во двор машина? Она ждала Андрея, и была почти уверена, что он не придет совсем, или явится под утро. Это становилось нормой. Усмехнулась, вспомнив, как радовалась четыре года назад…
Тогда она была его невестой. Он сделал ей предложение накануне Совета Директоров, на котором решался вопрос: кто станет президентом компании. Довольно примитивный ход с его стороны - ему нужен был ее голос, и она это понимала…Но именно потому, что ход был грубый и примитивный, она сочла возможным не верить в него – у Андрея натура тонкая, он так не мог поступить…
Обманывала себя… А потом она обманула его… С беременностью… Прекрасно знала, что ребенок не его – Андрей всегда был предельно осторожен в этом вопросе.
Ребенок был Малиновского, она это знала, но опять же обманывала себя – а вдруг? Ведь стопроцентной гарантии не дает ни один способ предохранения… Ей удалось внушить себе это, а правду спрятать в дальний уголок памяти. Потому и Андрею она сообщила о беременности вполне правдоподобно. Он поверил. Он тогда всему бы поверил…Расстроенный он был, безразличный – будто мир разрушился, и он не знал, как его собрать, как жить дальше. А тут такое событие… Не мог он ее бросить, не подлец же…
Пышная свадьба, экзотическое путешествие, семейная жизнь… Все было на высшем уровне! Андрей сначала был безразличен ко всему, но потом ожил – когда беременность ее стала заметна. Он стал внимателен к ней, заботлив. В ребенке, в любви к нему он увидел новый смысл жизни. Больше ее ждал он появления наследницы – уже было известно, что это девочка.
А она молила бога, чтобы девочка была похожа на нее. Иначе…О том, что будет иначе, она запрещала себе думать. Вот родится дочка, тогда и решится все.
Ее молитвы были услышаны – девочка родилась светленькая! Ее и назвали Светланой. Павел с Маргаритой умилялись – такая очаровательная! Андрей называл не иначе, как «Моя красавица». На радостях подарил жене серьги с бирюзой – за дочку! Оговорив при этом, что на совершеннолетие она подарит их Светлане – у нее глазки такие же бирюзовые… И только сама Кира, вглядываясь в личико дочки, видела то, что хотела забыть: не на нее похожа девочка! Светловолосая, но не платиновая, а с жыжинкой…и волосики не прямые, а завиваются в крупные локоны… и глаза ярко голубые, а не серые, как у нее. На Рому она похожа! И чем старше будет становиться, тем яснее это будет…
Да, первые два года их супружества были самыми лучшими в ее жизни!
На первый день рождения дочки собрали гостей. Родственников у них мало, только Ждановы-старшие, да ее сестра Кристина и брат Александр. Кристина как всегда находилась «вне зоны досягаемости», где-то на окраинах цивилизации, а Сашка вечно враждовал с Андреем, и приходить к ним не любил, но на этот раз сделал исключение, пришел поздравить племянницу. Вручая ей куклу – с нее ростом – задержал взгляд… потом медленно повернулся и внимательно посмотрел на сестру… Настроение его испортилось и он вскоре ушел – Кира поняла, что уже заметно… А потом пришли Малиновские: Роман и Юлиана. Они поженились год назад, незадолго до рождения Светочки, и можно сказать, не видели ее толком – только при выписке из роддома, но тогда она была еще красная и сморщенная… Роман часто и подолгу бывал в командировках - и за себя, и за Жданова… Считался с отцовством друга.
У Юлианы тоже дела – поболтает с подругой о телефону, вот и все общение. Собраться, посидеть за столом, поговорить «за жизнь» не получалось –Кира не стремилась к этому…
Едва переступив порог, Малиновский застыл, как изваяние…С трудом взял себя в руки, стал шутить и балагурить – как всегда, но…чересчур весело… наиграно… Тем, кто знал его меньше, может и незаметно было бы, но тут собрались самые близкие. Павел и Маргарита смотрели на него удивленно, Андрей – с недоумением, Кира смущалась и старалась отгородить от него Свету, а он, как нарочно, постоянно оказывался возле нее – то игру с ней затеет, то на руки возьмет… Юлиана тоже была удивлена – никогда раньше не видела она мужа таким! Она заподозрила…
Каждый человек воспринимает сложившуюся ситуацию согласно своим моральным принципам. Порядочный человек не заподозрит в другом измену. Юлиана не была безнравственной, но опыт жизни, человеческих отношений, отношений между мужчиной и женщиной был у нее немалый… И она заподозрила … почувствовала тайну… И стала искать доказательства – не специально, просто сопоставляла факты, на которые раньше не обратила бы внимание: опять Роман заходил к Ждановым… Нет, конечно, договор нужно было подписать, но почему не дождаться утра, когда президент придет в офис?
…В магазине увидел смешную собачку…
- Юль, давай купим! Светке подарим…
- Хорошо, Ромочка… Давай купим. А когда подарим? Праздника вроде не предвидится…
- Да просто так подарим…зайду по пути…
И о детях (их детях!) Роман теперь не заговаривал… Месяц назад она засчитала бы это ему в плюс – не хочет тревожить ее, боится сделать больно… А теперь… Теперь она сомневается, что дело в ней…
Вопрос о детях действительно был больным. Решившись, наконец, связать свою судьбу с Малиновским, Юлиана рассчитывала сразу же родить ребенка – тянуть было нельзя, годы поджимали – оглянуться не успеешь, и вот они, сорок лет! А это рубеж… После сорока тоже рожают, но уже с риском…. А муж молодой. Пока ему дети очень-то и не нужны, а после тридцати он созреет. Только ей тогда уже будет поздно рожать. Распланировала Юлиана все верно, да неувязочка вышла – не заводились дети! Все, что касалось детей, Юлиана воспринимала с повышенной настороженностью. А как же иначе? Женщин, претендующих на сердце ее мужа, она могла победить искусством любви, а бороться с детьми у нее не было средств. Она еще полностью не успокоилась из-за Кати и ее ребенка (а вдруг?), а тут Кира со своей дочкой…
Совсем недавно Виноградова раздумывала, стоит ли связывать свою жизнь с Малиновским … Тогда она могла отступить, но не теперь! Теперь он ее муж и она будет бороться за него! С кем бы то ни было… Даже с лучшей подругой…
Не даром говорят: «Кто ищет, тот всегда найдет». Нашла и Юлиана... Она любила путешествовать, и все свои поездки запечатлевала на фотографиях. Справедливости ради надо сказать, что к фотографиям она относилась не наплевательски – все они были распределены по альбомам (для каждого путешествия свой альбом), все подписаны: год, место, кто именно на фотографии. А фотографии Романа, кроме детских – они были в альбоме - валялись по разным местам. Пришло время, и Юлиана решила навести порядок и среди фотографий мужа. Начала с детского альбома. Уже на второй странице она увидела фотографию, которая все ей объяснила: Ромочка в возрасте полутора лет, на море, в трусиках и панамке, из под которой выбиваются непослушные локоны… Перед глазами тут же возникла фотография у Ждановых на стене: морской пляж. Андрей и Кира…А между ними – девочка в трусиках и панамке… и локоны из под нее…
Она достала фотографию из альбома, положила в сумочку. А вскоре у нее состоялся разговор с Кирой…
Уже целый час они сидели в кафе «Корица». Йогуртовые пирожные были бесподобны – только здесь умеют делать такие. И кофе – выше всяких похвал. Но сколько можно выпить кофе и съесть пирожных?
- Юлианочка, мне безумно приятно общаться с тобой, но…меня дочка ждет! Ты ведь не просто так меня пригласила? Хотела поговорить? О чем?
- О ком…Я хотела поговорить о твоей дочке…и своем муже!
- Не улавливаю связи, - Кира говорила еще спокойно, но под сердцем уже шевелилась тревога - она знала с самого начала… знала, зачем пришла Юлиана…Верить не хотела, надеялась, что ошиблась и вот…
- Кирюш, не будем играть в следователя и обвиняемого. Я ни в чем тебя не обвиняю – права у меня такого нет. И не осуждаю – все мы не без греха. Я только хочу защитить свою семью.
- Разве я представляю угрозу вашему семейному благополучию?
- Не ты. Твоя дочь! – с этими словами Юлиана достала фотографию и положила на столик.
Один взгляд – и сердце Киры бешено забилось.
- Откуда это?
- Это Ромина детская фотография…
- Юлиана, поверь, нас с Ромой ничего не связывает! Это была случайность… стечение обстоятелств…
- Охотно верю. Ты ему не нужна. А девочка? Он так на нее смотрит… А я не могу подарить ему такое счастье! Ты понимаешь?
- Понимаю… Но что же мне делать?
- Уезжай! Куда угодно! Подальше…
- А как же моя семья? Я не могу так… Андрей любит дочку…
- А когда он узнает правду? Поймет в конце концов…Ты уверена, что ваша жизнь не изменится?
- Он простит… Я уверена…Ради дочки…
- Ради СВОЕЙ дочки может и простил бы измену…А так,- Виноградова усмехнулась, - я вовсе не уверена. К тому же журналисты пронюхают…Подумай, какая слава его ждет!
- Откуда могут узнать журналисты?
- Ну, мало ли… - Юлиана недобро улыбнулась, - проговорится кто… нечаянно…
Кира с ужасом смотрела на подругу и понимала, что это угроза… И та ее выполнит! Что же… ее можно понять – она защищает свое гнездышко… Не очень порядочными методами, но ей ли судить об этом…
- Хорошо, Юлиана. Я буду думать. Ты только подожди! Не торопи меня… Пожалуйста!
- Ну конечно! О чем речь! Дело нешуточное, я понимаю. И ты пойми меня! И не держи зла…
Они продолжали видеться по работе, встречались и семьями, но не как подруги, а как жены друзей – пока еще друзей…
Прошло уже два года после этого разговора. Кира все никак не решалась … Все надеялась неизвестно на что… Нет, неправда, известно – на Андрея надеялась, на его любовь… А оказалось – зря надеялась. Андрей сильно изменился – опять стал безразличен к ней, и к дочке уже не проявлял столько внимания. Иногда долго смотрел на нее, думал о чем-то. Потом брал на руки, целовал, но не как прежде – светясь радостью, а печально, с чувством душевной горечи – он будто прощался с ней… Жданов вернулся к прежней жизни: клубы… бары… девицы – в них он искал забвение и утешение. Семья не была больше его опорой в жизни.
Время перевалило за полночь, а она все всматривалась в черноту ночи, хотя уже и не ждала. Она приняла решение – завтра она скажет Андрею, что подает на развод А потом она уедет… С дочкой. Пока не знает куда, но уедет… Лучше всего за границу. Чтобы ничто не напоминало…
Когда-то давно, как будто в другой жизни, Кира считала, что у нее есть все основания считать себя счастливой женщиной -завидный муж, прелестная дочка и шикарный дом, олицетворяющие в ее понятии благополучную семью. Работа в престижной компании, достаток, позволяющий не думать о деньгах, красота и молодость, в конце концов!
Да, основания были, а счастья не было… Не случилось счастье… Мимо прошло. Она заполучила Жданова территориально, но не могла заполучить его душу. Она имела его и не имела одновременно. А еще обман и с его, и с ее стороны: он не любил…она изменила… Обман убыстрил развал семьи - то, что основано на обмане недолговечно. Колосс не устоит на глиняных ногах…
Глава 13
После развода Кира уехала в Прагу. Павел давно предлагал открыть филиал Зималетто в Европе – так было удобнее зарубежным партнерам. Первоначально предполагали сделать это в Лондоне – Павел и Маргарита почти постоянно жили там, и работу с иностранцами волне могли взять на себя. Когда же Кира объявила о своем желании уехать из Москвы, вопрос с европейским представительством переиграли – решили открыть офис в Праге и назначить Воропаеву его руководителем. В качестве помощницы и няни с ней поехала Кристина. Своей семьи у нее не было, а судьба сестры и племянницы ее очень волновала
Андрей разводу не противился, но все же попытался остановить жену.
- Кира, почему ты это делаешь? Из-за меня? Я был плохим мужем, я признаю это, но…
- Не из-за тебя. Ты старался, я видела…
- Я… могу постараться еще…
- Зачем? Ты же не любишь меня… Ты любил дочку…
- Почему ты говоришь в прошедшем времени? Я и сейчас ее люблю…
- Я знаю. Но и ты все знаешь! Ты догадался… А скоро догадаются и другие. Я не хочу, чтобы мою дочь обсуждали…и нас с тобой…
- Ты его любишь? Любила?
- Нет! Нас не связывают никакие чувства. Это была случайная ошибка… стечение обстоятельств…
- Ты оставила ребенка… Зачем?
- Беременность была удобным поводом заполучить тебя… Потом я хотела избавиться от ребенка, но не смогла…
- На что же ты надеялась?
- Что она будет похожа на меня…
- Надо было сказать…я был бы готов… Ты думаешь, я не смог бы простить? Я…и сейчас могу это сделать… Хотя мне тяжело, не скрою – я теряю сразу и дочь, и жену, и друга.
- Не стоит. Прощают тех, кого любят, а ты никогда не любил меня. Позволял любить себя – при некоторых обстоятельствах, жалел… не хотел делать мне больно… Только это, больше ничего!
- Кир, но это вовсе не плохие чувства! Жалеть – разве это плохо?
- Жалеть любя – это хорошо, а вот любить из жалости...
- Мы говорим только о себе, но есть ведь еще и Света. Она любит меня…и я ее люблю…
- Для Светы тоже лучше, что мы разойдемся сейчас – она еще маленькая, забудет.
Все Андрей! Ни к чему эти разговоры! Я решила! Не переубеждай меня – потом я пожалею, да и ты тоже…
Кира уехала, он вернулся в свою холостяцкую квартиру. Поначалу было ощущение, что на машине времени он вернулся в юность, туда, где все было просто и ясно. Он упивался этим ощущением, но недолго – недавнее прошлое напоминало о себе…
Все началось с заколки. Он решил навести порядок в квартире – новой домработницей пока еще не обзавелся – отодвинул диван, и увидел заколку для волос. Это была Катина заколка. Он сам снял ее тогда с Катиных волос и они рассыпались по ее плечам. Совсем не так, как пишут в женских романах: « Ее прекрасные локоны рассыпались по не менее прекрасным плечам… или по идеальной спине»…
У Кати были вовсе не прекрасные локоны, а обычные, довольно тусклые волосы без намека на волнистость – она их не красила и не завивала. Но они были такие легкие и пушистые, что когда он вдыхал, зарывшись в них лицом, они шекотали его, попадали в нос, а при выдохе взлетали, как пушинки одуванчика… И пахли сухой травой…
Воспоминание было столь четким, что он даже принюхался – действительно ли сохранился запах или он сошел с ума? Прошло почти четыре года!
Сказать, что Андрей забыл Катю, вычеркнул ее из своей жизни, было бы неправильно. Он помнил ее. В первый месяц злился – как могла? Бросила его, Андрея Жданова! Любая девушка была бы рада его вниманию, а она… Потом злость прошла, пришло понимание, что сделала она это ради него же, ради его будущего ребенка… Только вот как она узнала о беременности Киры раньше его? – на этот вопрос он не находил ответа.
Чем больше проходило времени, тем отчетливее он понимал, что Катя – это его женщина, его половинка. Только она может сделать его жизнь яркой и полноценной – большое видится на расстоянии.
А начиналось все незаметно… Он, а не Роман заметил ее тогда на вокзале, он решил помочь. Но Ромка женился на ней, и он потерял к ней интерес – он никогда не имел отношений с замужними женщинами, а тем более с женой друга… Они и девушек не отбивали друг у друга.
Когда она стала работать его секретарем, он проникся к ней уважением, оценил ее человеческие качества – она стала для него незаменимым помощником, а потом и другом. Ей он доверял свои сокровенные мысли, с ней обсуждал замыслы и планы. Она нравилась ему как человек – он думал, что женщина может нравиться просто, как человек… Он ошибался… Понятия «человек» и «женщина» были настолько крепко переплетены в ней, что чувства его не могли не соприкоснуться и с Катей-женщиной…
….Вот он слышит ее голос из каморки: твердый, решительный, безапелляционный – она разговаривает по телефону, отстаивает интересы Зималетто. Он заходит, чтобы помочь ей, и видит, как она накручивает на палец выбившуюся прядь волос и облизывает кончиком языка пересохшие губы, не знающие помады… Только что он хотел похвалить ее, как отличного работника, а желание уже сменилось – нестерпимо хочется ухватиться за эту прядь, притянуть к себе ее лицо и смягчить поцелуем ее губы…
…Она смотрит на Александра чуть насмешливо и уверенно отвечает на его каверзные вопросы, а потом, после собрания, уже в кабинете, ее глаза искрятся радостью – у нас получилось! – и окутывают его изливающимся из них теплом …
…А ее прикосновения… Никогда они не были безразличными – только нежность, сопереживание, успокоение. Ее пальцы красноречивее слов говорили ему: « Все будет хорошо! Все получится! Я с тобой… я помогу…»
Как же было устоять ему? Как не отдаться целиком и полностью возникшему чувству? Ведь она любила его! Он это чувствовал… всем своим существом чувствовал! Она и любила это существо, а не президента, не богатого наследника, не секс-символ…
Это было так непривычно, незнакомо и так притягательно. Хотелось узнать, почувствовать, как это бывает, когда тебя любят просто за то, что ты есть ты…
И он узнал – в ту первую волшебную ночь… Неопытная, совсем неискушенная в любовных ласках, она, тем не менее, вызывала в нем необузданную страсть. Ей и не нужна была наука соблазнения: ароматные свечи…полумрак…приглушенная музыка. Или наоборот – яркий свет, ритмичный танец полуобнаженного тела в чем-то кроваво-красном и с хлыстом в руках…Такими приемами пользовалась Кира, а Кате все это было ни к чему - он загорался от одного ее прикосновения…А она… Она сама была как свеча, которая плавится в его руках, сгорает дотла, отдавая себя всю. Ради него…
Но и он был с нею другим – он хотел не только получать! Он хотел дарить… Дарить ей тепло и ласку, нежность и страсть. Вознести ее на вершину наслаждения – к этой цели он стремился.
Тихое: «Андрей…», и безвольная рука, упавшая ему на грудь – не дотянулась до лица, упала, но все же отдала нежность хозяйки – большей награды он не желал!
Его женитьба была скоропалительной. По сути, он зарегистрировал брак не по своей воле – в то время он был не в себе, душой и мыслями все еще с Катей. Новость от Киры о беременности воспринял как приговор – значит надо оформить отношения. Где-то глубоко в сознании мелькнуло сомнение: такого не должно быть, но только мелькнуло…
Уже в первую (официальную!) брачную ночь он понял, на что обрек себя, да и жену тоже – Кира не волновала его совсем. Будто и не было до этого у них близких отношений!
Кира успокаивала :
- Все наладится, Андрюш…Ты отвык от меня… Зря ты придумал этот «испытательный срок». Не нужно было жить отдельно перед свадьбой…
Но он точно знал, что не наладится само… а семья уже существует. Ему стоило невероятных усилий заставить себя выполнять супружеский долг – как верно сказано: «долг». Не любовь… «выполнять». Не любить…Теперь он понимал смысл выражения!
Андрей очень надеялся, что родившийся ребенок станет центром их семьи, свяжет их воедино – ведь и он, и Кира будут любить его, а значит и между ними изменятся отношения. Возможно даже возникнет любовь… Ничего подобного не произошло. Дочку они любили, а между собой… изображали любовь. Но и это хрупкое равновесие нарушилось в тот день, когда отмечали день рождения Светочки… Он увидел все в другом свете – разрозненные факты (взгляды, слова, недомолвки) выстроились в целостную картину. Мелькнувшая когда-то мысль: «Этого не должно быть…» превратилась в уверенность – теперь он понял, что ребенок не его, и даже предположил – чей…
- Вот откуда она (имелась в виду Катя) узнала о беременности Киры, - так решил Жданов давно мучавший его вопрос.
*
В тот год, оправившись от потрясений (разлука с Катей, которую он совсем не ожидал, и такая же неожиданная женитьба), Андрей пытался найти Катю и поговорить с ней спокойно, без эмоций. Расставание с ним и развод с Романом – эти события не стыковались… Что-то тут было не так…
- Роман… А скажи мне…Почему вы с Катей развелись так неожиданно?
- Ну…почему неожиданно. Катя давно предлагала мне… Но тогда ей негде было жить, я уговорил ее подождать.
- А теперь у нее есть свое жилье?
- Не знаю… Откуда свое? Снимает, наверное…
- Так в чем изменилась ситуация? Тогда ты ее уговорил, а теперь – отпустил…Я не понимаю!
- Да я сам не понимаю! Я из Праги вернулся – она сразу о разводе заговорила. Отец тогда болел, я о нем беспокоился, в ее просьбу не стал вникать. Хочет развестись – пожалуйста! А зачем ей это…не думал…
- И где она теперь живет?
- Не знаю! Честно! Вот про работу знаю – в ресторане работает, экономистом.
- Откуда сведения? Точные?
- За точность ручаюсь – Юлиана сказала. Она ее и устроила.
- Какой ресторан?
- Мармеладофф.
- Ну, спасибо тебе, дружище!
- Андрюха! Ты собираешься к ней поехать?
- Мне надо с ней поговорить.
- Поедем вместе!
- Нет, я один… должен…
Он не стал заходить в ресторан, спрашивать о ней у служащих – и правильно сделал, как потом оказалось!
Жданов поехал к ресторану и стал ждать окончания рабочего дня. Экономист ведь не бармен, должна заканчивать день как все экономисты. Катя появилась гораздо раньше, и не одна… Рядом с ней, забегая вперед и заглядывая ей в глаза, суетился мужчина. Он брал ее за руку, помогал спускаться по ступенькам… А она… Катя… была беременна!
Так вот почему она развелась с Романом… бросила меня…у нее уже был ОН… Ревность поглотила все остальные чувства, а главное – она затмила разум… Иначе он бы сложил два и два…
Сколько он так просидел: вцепившись в руль и глядя бессмысленным взглядом на то, как ОН усаживал Катю в машину, аккуратно закрывал дверцу, что-то спрашивал у нее через открытое окно – обеспокоено, тревожно… Наконец они уехали, а он все сидел, пытаясь уяснить, что теперь все кончено окончательно – она не только чужая жена, она мать чьего-то ребенка, и значит неприкосновенна… неподсудна…
Вспомнил о Кире – она тоже беременна, и ей нужна поддержка (как ОН поддерживал Катю!). Что ж… Кира тоже заслуживает того, чтобы о ней беспокоились… О ней, и будущем ребенке… Он, Андрей Жданов, обеспечит ей это! - разве он хуже ТОГО мужчины?
Он принял это решение и выполнял до тех пор, пока не открылась чудовищная правда…
Думать о Кате он себе запретил – казалось, даже его мысли могут повредить ее счастью.
Глава 14
За окном бушевала вьюга. Завывала, бросала в окна пригоршни снега, грозилась ворваться в тихую и теплую домашнюю обитель и сломать, разметать наладившуюся было жизнь.
Надо же, и не подумаешь, что в Москве все происходит. Кажется, что ты в избушке на окраине темного, векового леса… Так собственно и было. Трудно назвать Москвой отдаленный район, где она жила. Их девятиэтажка находилась на самой окраине. Рядом ютились еще не снесенные домишки какой-то деревеньки, а за ними – лес. Темный и вековой. Она и в летний полдень побоялась бы зайти в этот лес, а в такую непогоду он пугал ее еще больше.
И все равно она любит свою квартиру, свое гнездышко. Какое это было счастье, когда она смогла назвать его своим! Поначалу квартиру снимала – спасибо Юлиане, помогла и квартиру найти, и на работу устроиться – экономистом в ресторан Мармеладофф. Хозяин, Михаил Алексеевич, очень по-доброму к ней отнесся, ухаживать даже начал. И когда понял, что она беременна, отношение свое не изменил, продолжал ухаживать, но… не так уже. Не как за понравившейся женщиной, а как за сестрой, или дочкой даже – в дочки она ему не очень годилась, не так намного он был старше, но это определение подходило больше всего к их отношениям. Однажды ей плохо стало, так он скорую не стал ждать, сам отвез ее в больницу. Он так трогательно беспокоился о ней, смешно суетился, за руку держал, пока по ступенькам спускались к машине… И все заглядывал ей в глаза, спрашивал, как она…
Как она… Трудно ей было, очень трудно! И помощи ждать неоткуда. Роману ничего не говорила – он женился вскоре, на Юлиане! Поняла она тогда, почему Виноградова так пеклась о ней…. Она ее не осуждала – в любви каждый сам за себя. Юлиана свое счастье оберегала… Потому и не стала говорить Малиновскому… А еще потому, что Роман сказал бы Жданову, а она этого боялась – нарушить покой в его семье.
Наградой за все страдания стал сыночек – Андрюшенька! Уж так он похож был на Жданова, что другого имени она и помыслить не могла. Любила его без памяти – любовь к Андрею на него же изливала, но пришлось целый год врозь жить – ей институт заканчивать надо, а его еще в садик не берут – мал слишком. Пришлось отвезти к родителям… Тоже история не простая. Отец бушевал… Грозился из дома выгнать и отречься от нее – это когда письмо им написала, объяснила ситуацию. Мама – та сразу сказала: «Привози»…А когда приехали они с Андрюшенькой… Отец все угрозы свои забыл, с рук внука не спускал, да и к ней подобрел – тут уж видно мама поработала… Ну, а мама… Обняла… поплакали вместе… Попеняла ей, что сразу им не открылась – вместе – то легче было бы пережить…
Промолчала она тогда, а про себя подумала: ничего «переживать» по иному она не хочет. Все, что было – это ее самое большое счастье!
Очень Андрея увидеть хотелось! Но не позволяла себе даже думать об этом – у него семья, ребенок… Пусть живет спокойно. А она счастлива – у нее Андрюшенька…
Институт, слава Богу, закончила. Работа хорошая подвернулась. Смогла квартиру купить – выкупила в рассрочку ту, что снимала. Опять Михаил Алексеевич помог, с кредитом на первоначальный взнос.
Теперь у нее все хорошо!
В комнате был полумрак – горела только настольная лампа на журнальном столике. Она примостилась рядом, на маленьком детском стульчике. Возле нее лежала горка детского белья, которое нужно было пометить – завтра ее ненаглядный сыночек, ее Андрюшенька, в первый раз пойдет в детский сад. Дорос… три годика исполнилось…
Из магнитофона еле слышно – чтобы не разбудить – доносился голос Аллы. Ее любимая песня. Слов был не разобрать, да ей и не нужны были слова, она знала их от первой до последней буквы – больше трех лет слушает она эту мелодию: «Не отрекаются любя…»
А она отреклась… Ради него…чтобы было ему спокойно и комфортно в жизни. В его жизни, где для нее места нет – она из другого мира. Отреклась, но забыть не смогла, и любить не перестала. И все время ждала. Как только ушла, так и стала ждать – подспудно, не признаваясь в этом себе. Знала, что живет в ней его продолжение, и уверила себя, что ждет именно его, сына, продолжение и начало ее любви. Обманывала себя, теперь это ясно: вот он, Андрюшенька, спит в кроватке, посапывает, и подушку обнимает – совсем как отец! А она продолжает ждать…закрывает глаза, и видит, чувствует его рядом…Слышит его прерывистое дыхание, ощущает знакомый до боли запах его одеколона… остается совсем чуть-чуть… только повернуться и открыть глаза… Но этого делать нельзя – видение исчезнет…И она продолжает жмуриться, из последних сил стараясь удержать его…Того, от которого отреклась. Любя…
*
Два года после развода с Кирой он живет один. Его волне устраивает этот образ жизни – никому ничем не обязан, сам себе хозяин и раб… Он все может. И не может ничего…Не может по той простой причине, что не хочет. Не хочет тусовок, не хочет женщин, не хочет виски. Все это пройденный этап – когда-то спасало от одиночества, вдохновляло на «подвиги», а теперь вычеркнуто из памяти за ненадобностью. Одно время с головой ушел в работу – только что не ночевал в кабинете, но и этот этап закончился. Фирма процветает, доходы приличные… Только все чаще он задает себе вопрос: зачем все это? Для кого? Жизнь имеет смысл, если стараешься для кого-то: ради детей, ради любимой женщины. Ничего этого у него нет. Дочь (он все равно считал Свету своей дочерью и любил) растет без него. Уже забывать стала, хотя он регулярно навещает их с Кирой. В последний раз Кира долго объясняла ей, почему этого дядю нужно называть папой.
Кстати, истинный папа – Роман – тоже навещает их. У него работа связана с командировками в Прагу. Юлиана смирилась с этим – отцовские чувства… Никуда от них не денешься. Родить ребенка самой она уже и не пытается – поезд ушел… Ну, или вот-вот покинет ее станцию…У них с Романом все хорошо, только скучно как-то, однообразно… Юлиана – женщина-праздник! Но праздник не может длиться вечность, а в будни им нечем заполнить пустоту.
Андрей тоже изредка устраивает себе праздник. Разрядку. Приглашает кого-нибудь из моделей разделить с ним вечер – выпить кофе… или коньячку…или еще чего – по желанию дамы! Ну, и все остальное… Обычно он их заранее предупреждает, чтобы утром уходили, не разбудив его – он любит просыпаться один. На самом деле утром ему бывало так тошно, что он боялся самого себя – мог и нагрубить, а девушки ведь не виноваты в том, что нужны ему не они…Катя ему была нужна! Теперь не имело смысла обманывать себя. Забылась обида, не осталось злости, и ревность больше не жгла сердце. Он хотел только, чтобы она была с ним, чтобы любила его… А ее мужья… Роман…и ТОТ… Если она не с ними, он даже не заикнется! И ребенка ее полюбит – ребенок никогда не виноват, он безгрешен, даже если плод греха… Любит же он Свету.
Он задушит в себе сомнение – было и прошло… Лишь бы прошло! Если только ее сердце свободно…Он расшибется в лепешку! Она вспомнит… Ведь любила же! Он не мог ошибиться. Он видел любовь в ее глазах. Он чувствовал…
Тогда он снова будет жить, а не существовать. Он будет летать! Он горы свернет! Он… Он… Да все он сможет, если она будет рядом… с ним…
Мечты приятны. И мысли верные. Осталось дело за малым – найти ее и…увидеть ее глаза - они все скажут.
Он лежал на диване, смотрел на огонь в камине. Языки пламени танцевали свой неповторимый танец, почти в точности повторяя движения балета – подтанцовки, которая помогала певице донести до зрителя смысл песни. Ее песни всегда были как маленький театр… Старая песня. Он слышал ее много раз. И певица немолода. Но сегодня он будто впервые увидел, как страдает на сцене женщина – оставленная, покинутая и, несмотря на все, любящая, готовая простить и принять…
Одиночество стал острее. Языки пламени жгли душу, а мелодия все звучала, и голос с надрывом обещал: « Не перестану ждать тебя… Не отрекаются любя…»
Со стоном сжал зубы и отвернулся от экрана – и увидел ее…такую, какую запомнил в те незабываемые ночи: тонкая, почти прозрачная кожа…синяя жилка , отсчитывающая удары сердца и минуты их счастья… протянутая рука, готовая нежно провести по его лицу…Он подался к ней, изнывая от желания почувствовать ее прикосновение… И все исчезло… Он готов был растерзать себя – спугнул, упустил… не смог достучаться до ее сердца…Как и тогда!
И так захотелось все вернуть, вновь почувствовать то тепло, что согревало их когда-то, что он не стал ждать утра, хотя до него оставалось не более трех часов – он поехал немедля - благо, адрес узнал накануне…
*
Кассета закончилась, и она включила ее вновь – ком растревоженной души распирал грудь, разрывал ее болью. Расплакаться бы – излилась бы боль слезами, но слез не было: выплакала все.
Хлопнула дверь подъезда . В ночной тишине гулко раздавались тяжелые шаги – чей-то муж возвращался домой. Поздно, но все же…Его ждут: браня…кляня… любя… Она бы все отдала за то, чтобы вот так ждать, - с надеждой что придет…
Шаги стали легче и торопливее – кто-то бежал по лестнице. Она подошла к двери – а вдруг!
Легкий, неуверенный стук… Открыла, не спросив – это мог быть только он!
…Женщина, пережившая утрату, предостерегала: «Не отрекаются, любя!»
…В кроватке посапывала любовь…
…Они стояли не в силах разорвать объятия. Им нужно было многое сказать друг другу, но они повторяли только два слова:
- Кать…
- Андрей…
Всю ночь, вернее остаток ночи, они просидели на одном кресле – она у него на коленях. И хорошо, что другого кресла не было! Столько нужно было сказать друг другу – важного, главного, а говорили о пустяках, перескакивая с одного на другое: о вьюге за окном, о том, что летом неплохо бы съездить на море (будто все уже решено у них, будто они одна семья…), о капризах Милко и вчерашнем банкете в Мармеладофф – Юлиана устраивала, а Романа не было…
Тренькнул будильник, и Катя дернулась из его рук, чтобы зажать его – пусть ребенок поспит еще несколько минут… Разговаривая, они оба смотрели на кроватку, но не заговаривали о том, кто в ней спал – Андрей боялся нарушить то доверие, что установилось между ними, а Катя думала, что он знает…или догадался…
Он не хотел выпускать ее из своих объятий, но не мог не понимать, что начинается новый день, который еще вчера они не помышляли провести вместе.
- Тебе пора? На работу?
- Да… И еще в садик… Первый день идем…
- Не торопись, я отвезу вас. Как его зовут?
- Андрюша… - она с недоумением посмотрела на него, удивляясь, как он мог не догадаться.
- А его отец…твой муж…он…
- Муж? С Романом мы разошлись. И брак был фиктивный…ты же знаешь…
- А тот, другой… - он ненавидел себя за то, что спрашивает, и все же спрашивал, - он увозил тебя в машине… еще до рождения… Я видел… Случайно…
- Наверное, это был Михаил Алексеевич…Он мне не муж… Начальник…бывший, - она усмехнулась совпадению – Жданов тоже был бывшим начальником, - Он меня в больницу отвез однажды…Мне плохо стало…
- Прости… Я не должен был спрашивать. Это не имеет никакого значения! Прости…
Он снял очки и потер глаза, в которых что-то щипало… Паника разрасталась в груди – сейчас она прогонит его и будет права! Он опять все испортил…
Но она сделала другое – она погладила его по колючей щеке и улыбнулась.
- Андрей… ты ничего не понял…Какой же ты тугодум… Это твой сын!
Если бы грянул гром и пролился ливень – гроза среди зимы – он удивился бы меньше!
Но молния все же сверкнула в его мозгу, и в свете ее он увидел все иначе… И сложилось то, что не складывалось. И понятно стало то, на что не находил ответа…
- Катька! Какая же ты…
Он сжал ее в объятиях, притиснул к себе так, что дышать ей было почти невозможно, и стал говорить сбивчиво, торопясь и путаясь в словах
- Катя…Катенька… обещай мне… ты говори мне прямо…я недогадливый, могу не понять… ты подумаешь… а я вовсе не от того… Я же люблю тебя…я на все готов…только не знаю, что делать… ты говори мне, Кать…
Она опять улыбнулась – ласково, по-матерински, и опять погладила.
- Андрей… Нам пора…
- Кать… Я приду вечером? Я же еще с сыном не познакомился! - в его словах было столько боли, отчаяния… А на лице застыло страдание – только нашел и уже приходится расставаться…
- Андрей, ну что ты так переживаешь? Увидитесь! Вечером, или … в любое время!
Она порылась в тумбочке и протянула ему ключи.
- Вот, возьми! Приходи…когда захочешь…
- Я бы совсем не уходил… Но тоже не могу – сегодня приезжают японцы. Очень важная встреча. Я приеду после работы. Во сколько можно?
- Андрюш! Я же сказала: В любое время!
*
Катя вернулась раньше обычного – в садике просили забрать сынулю пораньше – первый день все же… Андрея еще не было, но его пребывание в квартире было заметно: на столике стоял букет ее любимых хризантем, а на кухне, прямо на полу громоздились пакеты – игрушки, продукты, какие-то вещи в разнокалиберных упаковках. Все это прекрасно, но она хотела видеть его! Зачем ей эти подарки? Хотя цветы очень даже кстати. Давно ей не дарили цветов… А дарили ли вообще? На память пришел букет белых роз – в день регистрации брака с Малиновским. И тоже от Андрея!. При выписке из роддома Колька подарил… Она ему обо всем написала, и он примчался! Отпуск взял, целый месяц жил у нее – и проводил ее в роддом, и встретил… А больше и не припоминалось, чтоб дарили… И хорошо, что Андрей принес не розы – было бы как напоминание о прошлом.
Андрюшка уснул. Слишком много впечатлений за день! А она то бралась наводить порядок – выкладывала содержимое из пакетов и раскладывала: что в холодильник, что Андрюшеньке в корзину с игрушками, а что на диван – посмотреть содержимое, и решить, куда его определить. Спохватившись, что и себя неплохо бы привести в надлежащий вид, она все бросала, садилась перед зеркалом… Начинала делать макияж и бросала – зачем она старается приукрасить себя? пусть видит такой, какая есть. Чтобы потом разочарования не было… Она и одежду менять не стала – осталась в рабочих джинсах и тонком свитере.
Время неумолимо приближалось – она наметила его сама, и теперь ждала его, как если бы Андрей сам сказал, что приедет к этому часу. Когда до заветного часа осталось несколько минут, она вдруг опомнилась. Все бросила и начала лихорадочно перебирать свои наряды – такой вечер… столько ждала… Остановилась на простенькой юбке (но она так подчеркивала ее фигуру!) и блузке из тонкого, полупрозрачного трикотажа со множеством мелких пуговичек – пусть потрудится… Сама устыдилась своих мыслей, хотела поменять блузку, но в это время в двери заскрежетал ключ, и она едва успела засунуть оставшуюся невостребованной одежду в шкаф и махнуть расческой по волосам…
Жданов появился виновато-растерянный. Не раздеваясь, прошел в комнату и остановился на пороге.
- Кать, я долго, да? Я приходил… Я…
- Вижу, что приходил. Весь супермаркет сюда перевез…
- Я еще… - он протянул ей коробочку, - вот…
- Что это?
- Посмотри. Это подарок.
- Так никакого же праздника нет…
- Как же нет? А наша встреча? Для тебя не праздник? А для меня – самый главный…
Она бросилась к нему, обняла и прижалась к груди.
- Андрей… Мой Андрей… Это даже не праздник… Это такое событие… такая радость… Я поверить не могу… Я так долго ждала…
Он тоже обнял ее. Терся щекой о ее макушку. На лице блуждала улыбка – довольная, ублаготворенная…
- Катюш… Ты коробочку-то открой…
В коробочке тускло мерцало кольцо. Белое золото, усыпанное бриллиантовой крошкой и большой камень неправильной формы, будто осколок…А цвет – как ее глаза, только чуть светлее.
- Андрей, это топаз?
- Нет, это дымчато-коричневый бриллиант.
- Какое необыкновенное…Как из музея…
- Не из музея, но авторская работа - ювелир знакомый уступил… Он и обручальные кольца обещал сделать.
- А разве мы…- неуверенно начала Катя.
- А разве нет? – продолжил Андрей.
Странно, он не спрашивал ее, согласна ли она быть его женой, не предлагал ей выйти за него замуж – он говорил об этом, как о деле решенном. И она принимала это как должное, как само собой разумеющееся. Весь путь до финала они прошли за время разлуки . Отдельно. Каждый свой. А встретившись, пошли дальше. Уже вместе.
Сегодня был их первый шаг на этом пути.
*
Все повторилось, как в ту волшебную ночь. Зима за окном. Уже не зябкая вьюга, а бодрящий морозец, от которого в комнате еще уютнее и теплее. Тем более, если рядом горячее, пылающее страстью тело любимого человека… Если нежность и любовь не томятся более взаперти разума, а льются из уст, с кончиков пальцев … Если слова, слышимые лишь двоим, заставляют полыхать щеки, а все равно не стыдно… Потому как сказаны они в пылу желания – обоюдного… Его – желания - так много, что не жалко тратить – остается еще больше. Как в сказочном горшочке с кашей – чем больше ешь, тем он полнее становится!
Жаль только, что ночи такие короткие. Даже зимой... Да им любая ночь была бы коротка…
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
Последний раз редактировалось ludakantl 28 июн 2009, 20:06, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Удивили,заинтриговали. С нетерпением жду продолжения.
В жизни так часто бывает на проигрыше одних стоит выигрыш других, вот выигрыш ли....... 
