|
4.
За прошедшую неделю Кира пережила самые большие унижения в своей жизни. И все благодаря своей несостоявшейся свекрови, которая каждый день тянула ее в больницу к Жданову, который…
Который так ничего не вспомнил.
Мало этого! Каждый ее приход вызывал у него такое отторжение, что Кира иногда думала, что он с трудом побарывает не просто неприязнь к ней, а самое настоящее отвращение.
За все эти дни, оставаясь с ней наедине (конечно же, благодаря Маргарите!) Андрей не сделал ни одной попытки обнять ее, а о том. Чтобы поцеловать не шло и речи! Да, все эти дни он ее на ВЫ называл! Впрочем, как и всех остальных…
И такое напряжение от него шло, что с первой же секунды их встреч начинала болеть голова… Нытье такое неприятное… Сначала в висках, потом скулах… Как мигрень!
Боже… и с этим человеком она жила четыре года, хотела выйти замуж… Любила, в конце концов!
«А почему про любовь в самом конце вспомнила?» - спрашивал ее кто-то ехидный, живущий в голове, и Кира никак не могла понять, а все-таки – почему?
Маргарита упорно повторяла сыну, что эта красивая, умная, сильная женщина – его любимая невеста, что он должен был скоро жениться на ней (про уже состоявшийся разрыв - конечно же! – молчали обе), но в ответ получали лишь только напряженный потерянный взгляд, скрипенье зубов и напряженные желваки…
А! И еще фразу: «Я не хочу об этом говорить сейчас… Пока сам не вспомню…».
Вот в чем Жданов совершенно не изменился, так это в упрямстве!
А еще в своем отношении к Воропаевой…
С каждой встречей Кира понимала, что этому человеку больше не нужна…
Но почему-то продолжала ходить в больницу и навязываться ему, раз за разом получая все более унизительный отказ…
Сегодня женщина решила попытаться все вернуть еще один раз. А потому, подбадривая Маргаритой, зашла в палату Андрея одна, оставив Ждановых и Малиновского в коридоре.
Марго надеялась, что сегодняшний разговор с Кирой изменит многое, но этим надеждам этим сбыться было не суждено…
Мужчина стоял у своей кровати и крутил в руках глянцевый журнал, на обложке которого красовалась его фотография.
- Привет, - мягко улыбаясь, сказала Воропаева, приближаясь к Андрею.
- Здравствуйте, - ответил тот и, бросив глянцевые страницы на матрац, отошел от нее на шаг в сторону окна.
- Я решила сегодня еще раз рассказать тебе о нас… Поподробнее. Так сказать – в цвете! Может, вспомнишь что-то…
И Кира еще раз рассказала Андрею все, что посчитала нужным, расписывая в самых радужных красках их роман. Вернуть Жданова было ее целью, и она думала, что именно сейчас и таким образом достигнет ее. История с Катей была для нее самым ненужным, а потому Воропаева никогда даже не вспомнила о девушке. Сегодня не стало исключением.
Но ничего не помогло. Жданов не только снова не признал своих отношений с ней, но и сказал нечто, что зачеркнуло все надежды Киры.
- Подождите… Подождите, пожалуйста… Вы понимаете… Я не просто не помню Вас, но и…
Он посмотрел на нее, и Воропаевой стало жутко. Глаза Андрея, которые когда-то смотрели на нее с нежностью, лаской, в этот миг были пустыми и холодными.
- Мне почему-то кажется, что… Что мы уже давно чужие… У меня при виде Вас даже не екает ничего, а вроде как должно… Теоретически…
- Андрей, но как же… Ведь мы…
И Воропаева, решительно прижавшись к мужчине, притянула его к себе, желая поцеловать, но Андрей напрягся, дернулся от нее назад и плотно сжал губы. Это было последней каплей.
Кира бессильно опустила руки и закрыла ладонями лицо.
- Ты прав, - глухо сказала она. – Между нами действительно все кончено… Это я поняла только что… Точнее, убедилась… Просто надеялась на чудо… Не верила…
- Простите… Так, наверное, не должно было быть, но не могу я врать… Не могу…
- А раньше хорошо получалось! – ехидно ответила Кира, почему-то вспоминая, как Андрей смотрел на Пушкареву в тот день, когда она узнала все об этой ужасной инструкции…
Так, как на свою «Катеньку», Жданов на нее не смотрел никогда! Никогда…
И больше не посмотрит ни на кого, потому что она не собирается ему ничего рассказывать! Вспомнит о предательстве своей ненаглядной, так вспомнит. Вспомнит и пусть сам мучается! Один! Без нее… Пусть потом найдет дуру, которая будет ему все прощать… Пусть! А с нее хватит! Хватит, наконец! А Пушкаревой-то его рядом нет! Нет, и не будет! Потому что, когда все вспомнит, он ее и близко к себе не подпустит после всего того, что она ему сделала тогда – на совете! Да!
Кира была в этом уверена.
Злые слезы навернулись на глаза, лицо наполнилось яростью, и именно эти перемены и наблюдал в ней Жданов.
«Нет… Я не мог ее любить… Мне с ней зябко как-то… Холодно…».
Мужчина даже плечами передернул.
«Но ведь тепло-то я когда-то тоже чувствовал? Или нет? Я же человек, значит – чувствовал… Только к кому?».
Я не люблю тебя совсем,
Хотя любовью ты томима,
К твоей любви я глух и нем,
И прохожу спокойно мимо.
А ты глядишь во все глаза,
Не оправдались твои виды,
И набежавшая слеза
Не в силах горькой скрыть обиды.
Не виноватый я, прости,
Мне боль твою прискорбно видеть,
Но наши разные пути,
Я не хотел тебя обидеть.
Пройдёт беда, полюбишь вновь,
Он обязательно найдётся,
Ответит на твою любовь,
И сердце сердцу отзовётся.
На душе было неспокойно, и перед мысленным взором маячило что-то непонятное… Точнее не непонятное, а… Лицо чье-то… Но вот чье, он не знал… Точнее, среди всех его посетителей этого человека он не видел… Но почему-то чувствовал, что этот человек для него очень важен…
- Выйди и скажи своей маме все сам… я не смогу… - перебила ход его мыслей Кира.
- Хорошо, только у меня к Вам будет просьба… Не приходите больше… Пожалуйста… Мне хочется отдохнуть от этого всего…
Губы Воропаевой задрожали, и она рывком открыла дверь в коридор.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
