И тут они остановились у стены, на которой располагалось несколько работ одного автора…
Слова не шли с языка…
Казалось, это все не было нарисовано…
Изображение просто пело!
Коля, не отводя глаз от расписанного шелка, начал читать…
Хочу я вспыхнуть, словно красный мак,
А маки, ты не знаешь(нынче знать не модно),
Они, они прекрасны, но не долговечны так,
Что будет для нас уж сильно поздно.
Ты не успеешь мне тогда сказать
Того, что жажду я услышать каждый день,
Мне остаётся только молча ждать,
Но красный мак любви не долговечен.
Я раньше видел умирающей любовь,
И мне за друга было очень больно,
И думаю, что ты со временем это поймёшь,
А будет уже поздно, слишком поздно.
Без красных лепестков останется мой мак.
А может, всё будет совсем не так?
Тебя не тороплю я, но не опоздай, молю,
Ты вспоминай меня, идя по в красных маках полю.
(Ю. Лес)
И будто эхом ему ответил голос Киры…
Вишневый цвет летит к ногам
Ожил мой сад, опять пьянит.
Раскрылись губы, тесно там словам
И каждый жест –– он тоже говорит:
"Душа истосковалась по весне,
По нежности и трепету любви".
Рука дрожит, как капелька в вине,
Внутри трепещет сердце и листки,
Единые спасатели мои,
На них чернила падают слезой
Прозрачный след и буквы завитки
Останутся мне памятью немой
Подснежники, нарциссы расцвели,
И упиваясь тем нектаром снов,
Ресницы вздрОгнули –– сердца мотыльки,
Стою под благодатной дымкой облаков.
Моя река течет и берега крутЫ,
Подводный камень здесь, а там водоворот,
Я строю завтра своего мосты,
Ведь знаю, рыцарь в скором времени придет
(Сандра Рось)
Одно за одним с губ слетали стихи, которые, по мнению двух зрителей, как нельзя более всего отражали содержание той или иной картины. Они наслаждались общением, не замечая никого вокруг, и именно это стало причиной того, что на Николая налетела какая-то девчушка и случайно поранила его руку своим зонтом.
- Черт... - прошипел Зорькин. - Вот все время со мной так! Не упаду, так уронят...
- Николай, у Вас кровь... Надо ранку обработать...
- Да, пустяки! Нас с Катькой дядя Валера периодически заставляет прививки от столбняка делать!... Шучу...
- Нет, это дело так не годится! Хотя бы перекисью, а протереть надо! Поехали!
- Нет, в травмпункте полис потребуют, а за ним домой надо будет...
- Вы не поняли... Поехали ко мне.
Пауза.
Едва заметная, но она была...
Имела место, так сказать...
- Николай Антонович, ну, я же Вас не съем, в конце концов. А кровь стала еще заметнее.
- Хорошо...
И он поехал к ней...
Как странно звучит это словосочетание: ОН ПОЕХАЛ К НЕЙ.
Что бы не имели в виду, когда говорят эти слова, тот кто их слышит имеет в виду свое...
И далеко не всегда совершенно безобидное содержание бывает, надо вам сказать!
Но ОН все-таки ПОЕХАЛ К НЕЙ!
И это что-то значило, как для одной, так и для другого...
Медсестра из Киры получилась очень даже подходящая. Она ловко обработала ранку, продезинфицировав ее перекисью, а потом, вытерев ватным шариком, намазала медицинским клеем.
- Вот! Я в детстве его «второй кожей» называла. Заживет все намного быстрее. А теперь давайте-ка попьем чаю! У меня еще то варенье осталось, помните, которое Вы привезли. Берегу! Вкусное! Вот, вроде бы все готовлю, а варенье — никогда не пробовала.
- Научитесь, но мне, наверное, лучше уйти.
- Садитесь! Вы — мой раненый. Вам силы нужны, а они — в вареньи. Так что — не возражайте!
И Кира прошла на кухню.
Пока ее не было, Колька смотрел на то, как живет этот человек, который в последнее время стал для него не просто коллегой по работе...
Он бегло пробежал глазами по корешкам книг, улыбнулся стеклянным фигуркам, стоящим на полках, а потом...
Потом замер у ее фотографии...
Наверное, она была счастлива, в тот момент, когда снималась...
Не бывает до такой степени красивых людей, если они не счастливы!
Просто не бывает...
А вот она совсем малышка...
Берег моря...
Голубое небо...
Золотистое солнце...
Волны с барашковой пеной...
Замок из песка...
Красивый!
А разве могла такая красавица сделать что-то уродливо?
Конечно, нет...
Задумавшись, Колька не заметил, как в большую комнату вернулась Кира с подносом.
Чайник, две чашки, плетенка с печеньем...
Девушка поставила все это на столик и подошла к нему.
Он вздрогнул, почувствовав ее присутствие и повернулся к ней лицом.
Что сказать-то?
Зорькин, блин! Чего ж ты застыл, как истукан!Скажи хоть слово!
Нашлось целое предложение...
- Вы такая красивая были в детстве...
- Только была?
Колька покраснел.
- Нет, комплименты точно не моя стезя... Не только были... И есть... И будете... я больше, чем уверен, что Вы победите старость... Вы всегда будете красивой... Всегда...
И тут Колька совершил... Ошибку? Самое правильно, что мог сделать в жизни?
Он посмотрел женщине прямо в глаза и замер...
«Зачем обманывать себя, Зорькин... Ты пропал... Ты полюбил самую НЕ ТУ, которую можно было полюбить... Кто ты для нее? Никто... Кем ты можешь для нее стать? Никем... Так чего ж ты, дурак смотришь! Иначе не могу... Хоть посмотрю на нее... Так... Близко...»
«Зачем ты столько врала себе, Кира?... Ты же не любила никогда до этого момента... Не любила... играла в любовь, увлекалась, влюблялась, но чтоб вот так - ЛЮБИТЬ — за все сразу и ни за то одновременно НИКОГДА! Только потому, что ОН есть на свете — такой смешной, такой светлый, такой настоящий и совсем рядом — НИКОГДА! Так что же ты стоишь? Не могу пошевелиться... Что же ты молчишь? А вдруг он не догадывается даже? Кто я ему? Никто... Черт побери, но ты можешь стать КЕМ-ТО!».
Девушка не двигалась и только смотрела мужчине в глаза...
Смотрела и ждала, а потом, видимо поняв, что никогда этот человек не переборет себя и не подойдет к ней первый, посчитав придуманные преграды между ними непреодолимыми, сделала первый шаг к нему сама...
- Коль... - она перешла на ты. - Скажи мне... Тогда, в кабинете, когда ты отнял у меня таблетки...
- Да...
- Я тебе хоть капельку нравилась... Ну, хоть чуть-чуть?
Он молчал.
Потом поставил ее фотографию на полку...
Сделал маленький шаг к ней...
Оказалось, что он все-таки чуть-чуть выше ее!
На какие-нибудь три-четыре миллиметра, но выше! Потому что посмотрел своими глазами сверху вниз...
И тут...
Он отрицательно покачал головой и взял, мгновенно похолодевшую ладонь Киры в свою руку.
- Я только недавно понял, - сказал он тихо, - что уже тогда ты мне не нравилась... А... Я уже тогда тебя любил... Правда, не так сильно, как сейчас... Но уже тогда... Точно...
К пальцам девушки , после этих его слов, медленно возвращалась возможность чувствовать, и когда его тепло отогрело всю ладонь, Кира сжала его пальцы своими.
- Коль... А ты поверишь мне, если я ... Если я скажу, что тоже люблю тебя?
В его глазах промелькнула боль.
- Не надо так...
Хотел вырвать руку, но она не дала.
- Как так?
- Обманывать...
- А если я не вру?
- Не может такого быть...
- Почему?
- Кир! - он впервые назвал ее по имени...
Без отчества! И как это было здорово...
Да, все, что он дела
- Не может этого быть в принципе... Ты... Такие как ты, даже не смотрят на таких, как я...
- А если не только смотрят?
- Нет... Это закон...
- В любом законе есть исключения, Коля...
Девушка прижалась к его плечу лбом.
- Ты — практик. Я и прошу, поставь опыт, проверь все мои слова.
- Как?
- А ты еще не понял?
Кира потерлась о его шею щекой.
- Я наглая такая стала, да?
- Д-да... Не похоже это как-то на те.. Вас...
- Скажи... Тебе с Викой хорошо было?
- Кир! К чему все это?
- Я хочу узнать, как ты будешь реагировать на меня...
И ее руки поднялись по его плечам. Потом она завела их ему за шею и сомкнула, беря Зорькина в плен.
- Кир... Это не опыт, слышишь? Я ведь могу и не выдержать... Я ж человек... Обыкновенный, рядовой... Который любит, и...
- Докажи... - ее губы были в опасной близости от его. - Докажи, а то я уже никому не верю... может, я и не красивая вовсе...
Его ладони нежно коснулись ее волос.
- Красивая... Самая красивая, из всех, кого я видел... И еще увижу... Самая красивая...
- И дура...
- Перестань так о себе...
Его пальцы коснулись ее губ...
Остановиться можно было, но не хотелось!
- А как же еще скажешь о человеке, который сразу не разглядел свое счастье?
- Ты запуталась... Ты была одна...
- А теперь ты со мной, Коль? Со мной?
«Сдавайся, Коля! Я очень тебя прошу...».
Вздох...
Глубокий-преглубокий и ответ:
- Да... С тобой...
- Ты мой?
- Только твой, Кир... - пауза.
Улыбка в глазах.
- Все остальное не считается...
В глубине глаз девушки заплясали чертенята.
- Поддержу репутацию бешеной ревнивицы вопросом: а «остальное», это кто, кроме Вики?
Колька хмыкнул.
- Учительница рисования Галина Сергеевна и... Шакира!
- Колька... Ты... Ты просто... Я тебя люблю...
И все!
Вот так совершенно неожиданно, спонтанно, сумасшедше сошлись эти двое, хотя в момент их первой встречи о таком развитии событий никто не то что догадаться, а и подумать-то не мог!...
...А потом они тихо переговаривались, совершенно забыв об остывшем за прошедший час чае...
Не до него было все это время и все!
- Коль, а что это за южная история, которую ты запретил рассказать маме в тот вечер, когда я к вам заходила?
- Ох... Ну, тебе не понравится...
- Расскажи!
- Ну...
- Коль! Ну, пожа-а-аалуйста...
- Короче, мы поехали тогда в Ялту... Двумя семьями... Наша и...
- Пушкаревы, я поняла...
- Ну, я, как всегда дурачился много...
- Как всегда? Надо же!
- Не перебивай, а то не расскажу дальше! Ну, и однажды Катьке... - Коля покраснел. - Лямки у купальника подрезал... Она купаться пошла и... Вынырнула без верха! Хорошо еще не видел никто...
Кира обомлела.
- Злая шутка...
- Ага! Только она мне отомстила еще острее... Ну, да я и заслужил... Короче... Она вынырнула без верха, а я на следующий день — без низа!
- Как это? - сначала не поняла девушка
- Она мне резинку из плавок чикнула...
И тут Кира расхохоталась.
- Вот тебе и тихони! - никак не могла она успокоиться. - Все-таки я была права! В тихом омуте...
- А кто тебе сказал, что я тихий? - Колька прижал ее к себе. - У меня ж голосина...
- Я помню... Как у дьякона...
И они снова на некоторое время забыли обо всем...
Даже о вареньи!
А после...
- Как ты думаешь, у меня получится подружиться с Катей? - спросила Кира, прижимаясь к теплому Колькиному боку.
- По-моему, да... Времени, правда, понадобиться вагон, но... По-другому ведь не получится... Она — часть меня, Кир... От этого никуда не денешься... Да, я и не хочу! Без нее я не я... Я ей помогал... Она мне... И еще неизвестно, кто кому больше...
Он усмехнулся...
- Это ведь она всегда, понимаешь, всегда за меня заступалась! Надо бы наоборот, а она... Мы с ней всегда дружили, но одни остались, знаешь, после чего? Катька из-за меня портфелем по башке дала самому страшному хулигану школы... И только за то, что он меня «очкарелло» обозвал! А она ему — ба-бах! И говорит: «А у Кольки зато за стеклами очков глаза красивые! А у тебя в черепной коробке даже ложки мозгов нет!». Уж не знаю почему, но он потом ни меня, ни ее не трогал... Биологией увлекся... Может, потому что у Катьки в тот день в портфеле энциклопедия «МИР РАСТЕНИЙ» лежала...
Он замолчал...
- Тогда обязательно получится! - вдруг сказала Кира. - Во-первых, я бы за тебя не то что портфелем... Я бы за тебя вообще голову бы оторвала...
- А во-вторых? - улыбнулся Колька, обнимая ее.
- А во-вторых... У тебя действительно очень красивые глаза...
Она легко дотронулась губами до его подбородка...
- А потом... Потом... Я ела пирог ее мамы! Это не может не помочь! Согласен?
- Да... Только обещай мне, что будешь со мной делиться, когда мы будем обедать у Катькиных родителей...
- Чего?
- Не чего, а что! И хватит болтать, лучше поцелуй меня...
- Вот эта твоя просьба, мне больше всего нравится!
Я и Ты…
Ты и Я…
Целуй, целуй меня,
Огнём души своей маня.
Коля, Коля, Коля, Николай,
Так и, так и, так и знай
Пара, пара, пара, мы с тобой, дорогой.
Балуй, балуй меня -
Моих желаний не унять.
Коля, Коля, Коля, Николай,
Так и, так и, так и знай:
Ты сам подарок мой, мой, мой дорогой.
Я и Ты - две песни, две судьбы, две птицы;
Ты и Я - уходит из-под ног земля.
Я и Ты - две краски на одной странице;
Ты и Я - метели белой тополя.
Ласкай меня, ласкай,
Из крепких рук не выпускай.
Коля, Коля, Коля, Николай,
Так и, так и, так и знай:
Пара, пара, пара, мы с тобой, дорогой.
Кружи меня, кружи -
Пусть танцем будет наша жизнь.
Коля, Коля, Коля, Николай,
Так и, так и, так и знай:
Ты сам подарок мой, мой, мой дорогой.
Я и Ты - две песни, две судьбы, две птицы;
Ты и Я - уходит из-под ног земля.
Я и Ты - две краски на одной странице;
Ты и Я - метели белой тополя.
Я и Ты…
Ты и Я…
...И все это лишь за одну пятьдесят вторую года...
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
только словами других.