НРКмания

А, ну если так вопрос ставится, то прода счас на подходе!

Вошедшая дама была не красавицей, средних лет, как показалось Варе, но лицо ее было довольно миловидным и привлекательным. На ней был надет потрясающий серый костюм с белоснежной отделкой, которая совершенно не испачкалась за время поездки. Варя внезапно почувствовала, что в одном из лучших своих платьев она не выглядит так, как эта незнакомка в дорожном одеянии. Женщина, казалось, излучала какое-то сияние, и поэтому ничего странного не было в том, что Эраст Петрович и его камердинер с явным удовольствием смотрели на незнакомку. Варвара с какой-то странной и непонятно откуда взявшейся ревностью посмотрела на нее. Остальные мужчины, мельком бросив взгляд на вновь вошедшую, опять все свое внимание обратили на Варю. Незнакомка слегка улыбнулась и звучным, хрустальным голосом обратилась ко всем присутствующим:
- Если кто-то возражает, я сразу же удалюсь и не посмею мешать столь милому обществу.
Ее чистый французский выговор сразу же обратил на нее внимание Франсуа Д´Эвре. Тепло, чистота и свежесть наполняли каждый звук, который нес голос женщины.
- Конечно же, Вы останетесь, - ответил Гукмасов. – Кстати, я еще не представился.
Мужчина назвался, и дама ответила ему тем же, через минуту перестав быть незнакомкой.
- Мадам Элен Фьера. Почти прямо из Парижа.
Когда женщина снова заговорила, Франсуа Д´Эвре не мог сдержать сердечной улыбки.
- О, мадам, как прекрасен Ваш удивительный голосок, говорящий на родном французском нежном языке любви.
И мужчина был прав. Этот удивительный голос завораживал своими нотами и переливами, бархатными, мягкими, пряными, грудными, зовущими. Вдруг и Гриднев почувствовал себя пчелой, которая попала в миску с медом, и невольно присмотрелся к новому действующему лицу их сумбурной и страшной пьесы. Второй взгляд на женщину позволил заметить немногое. Гриднев еще раз убедился в том, что она не столь красива, как Варвара Андреевна, но глаза и голос… Голос был чарующ и прекрасен, а глаза сияли, как два редких сапфира, играя множеством чувств и ощущений, которые мадам Фьера переживала каждую секунду. Тут и Д′Эвре вспомнил, что кое-что уже слышал о ней и теперь понял, почему об этой женщине говорили, как об очень привлекательной особе.
А мадам Фьера в это время ослепительно улыбнулась Шарлю и ответила:
- О, месье, еще никто и никогда не делал такого комплимента моему голосу, мерси, - теплый взгляд ее бегло посмотрел на лица всех находящихся в зале и брови ее, как только глаза увидели Эраста Петровича, взлетели вверх двумя изогнутыми дугами.
- Месье Фандорин? – робко спросила она по-русски, мило делая ударение совсем не там, где надо. – Это действительно есть ви?
Эраст Петрович поклонился и, взяв нежную изящную ручку Элен Фьера, поцеловал кончики ее пальцев. В женщине произошла едва уловимая перемена, будто внутри нее загорелся свет, и глаза ее наполнились невыразимой нежностью. Варвара Андреевна в негодовании уставилась на эту сцену и едва сдержалась от недовольного фырканья.
- Поцелуи рук давно не в моде, - прошептала она.
Фандорин выпрямился и ответил в своей обыкновенной манере:
- Да, Элен, это действительно я. Но меня интересует сейчас д-другое. Как Вы тут оказались? Я-то здесь по делам и по прямой своей специальности, а в-вот Вы?
- О, дорогой мой, - перейдя на французский, протянула Элен скучающим тоном, своим фамильярным обращением к Эрасту, вызвав волну горячей ненависти у Вари, - это ужасно. В какой-то мере, я тоже здесь по делам. Вы слышали о бароне Роскана? Этот негодяй был заказчиком похищения дочери графини де Граналь. Я возвращаюсь после того, как сдала его местной полиции.
- Пардон, - вмешался Д´Эвре. – Но почему столь опасная миссия легла на ваши хрупкие плечи?
- Как почему, я – агент французской полиции, - просто и без тени жеманства ответила Элен.
- Как? Разве это возможно?
- Для Фьера-Анжени возможно все, - поправила Элен своего соотечественника и снова ослепительно улыбнулась, а потом задала вопрос Эрасту.
- А в чем заключается Ваше дело?
И Фандорин рассказал мадам Фьера все обстоятельства дела, в которое попал, и немного обо всех ее участниках.
- И Ви опять вернулся к своей работа? – мило спросила Элен, слегка наклонив голову.
Эраст качнул головой и, вдруг, в свою очередь задал вопрос:
- Неужели Вы снова хотите з-заключить пари?
- Почему би и нет? Я бросить вызоф своя и ваша судьба, и заключить с Вами пари, что…
Все вокруг затихли в ожидании того, что произойдет дальше.
- …я раскрыть эта тайну чуть-чуть раньше Ваша персон.
Эраст едва слышно застонал.
- Вы же знаете, что…
- Я помнить, что вы есть всегда выигрывать, но… Но в последний время мне, как это говорить у вас… «пошло в масть». Я хотеть рисковать…Тем больше, что именно Ви спорить со мной.
Фандорин рассмеялся, заливисто и звонко, что было самым настоящим шоком для Вари и его прежних знакомых, не привыкших к такому выражению чувств этим человеком.
- Хорошо, - ответил он. – Я согласен.
- О-ля-ля! – захлопала в ладоши Элен и звонко, словно девочка рассмеялась, тем самым, привлекая к себе еще больший интерес со стороны всех собравшихся. – Я надежда, что предмет спора та же, что и в прошлую раз?
- Как Вам будет угодно, - чуть смутившись и слегка покраснев, ответил Фандорин. – На желание так н-на желание.
- Как это, на желание? - спросила Варвара.
- Ну, если в-выигрывает мадам Фьера, то я выполняю любое его желание, а если я, то…
Тут Фандорин замялся, но Элен договорила за него:
- То тогда я есть исполнять его желания. Все, без исключений.
Собравшиеся замолчали, а женщина со странным выражением смотрела на Эраста. В ее глазах прыгали огоньки и чертенята. Под этим взглядом Эраст страшно смутился и, заикаясь, пояснил:
- М-мои желания были весьма элементарны.
- Расскажите еще о вся них, и тогда о нас пойдет совершенное невозможное слух. Я без ум от ваша косноязычие!
- Ничего подобного. Итак, сначала мадам Фьера провела меня на специальный показ мод, г-где нам удалось арестовать одного мошенника.
- Раз, - по-французски говорила Элен и смешно загибала пальцы на каждый счет.
- Потом Элен подарила мне один замечательный п-парик в мой арсенал.
- Два.
- Затем, познакомила м-меня с посланником Китая, с которым давно ведет дружбу, и который избегал новых знакомств.
- Труа.
- Вот четвертое, господа, чистейшей воды шутка.
- Вам должна быть стыдно за нее, месье Фандорин.
Эраст слегка улыбнулся.
- Мадам Фьера показала мне долгое фуэте.
- Сорок восемь оборот, - подтвердила Элен. – У меня потом еще три час кружилась голова, но проигрыш есть проигрыш. Как у вас есть говорить: проиграл – плати… Но если говорить по честно, то мне очень нравилась Ваша косноязычие. Когда Вы так смущался, когда говорить, то можно подумать Бог весть что!
Все засмеялись, увидев насмешливое и задорное лицо женщины.
- Ви совсем не изменился со время нашей последней встреча, - сказала мадам Фьера, снимая изящную шляпку и бросая ее на крюк. Ко всеобщему удивлению, она повисла на вешалке, чуть покачиваясь всей массой белоснежных перьев, которыми была украшена.
- Это благодаря одному человеку, которого я встретил несколько лет назад, - ответил Эраст. Никто не заметил, как Элен бросила взгляд на мужчину и без слов поблагодарила его за что-то только им известное.
- Все, я уверена в этом, завидуют Ваша… элегантность, шарм… Ви согласны? – обратилась она вдруг ко всем.
Общество было уже чересчур удивлено всем произошедшим, так что нашлась только одна Варвара, да и то только потому, что всеми фибрами души возненавидела эту мадам.
- А я не знала, что мужчинам уже делают такие комплименты, - пренебрежительно и презрительно сказала она.
- Это не комплимент, а констатация факта, - уже по-французски ответила Элен. – Я, например, могу сказать, что месье Д´Эвре очень красив, редкостно красив, как истинный представитель нашей нации, - и женщина так посмотрела на Франсуа, что тот почувствовал себя самым прекрасным мужчиной в мире, а она продолжила, - а также он очень умен, разносторонне образован, и у него прекрасный слог. Я не пропускаю Ваших статей, месье Франсуа, и разрешите поблагодарить вас за Вашу работу. Газета с вашей статьей – это уже сенсация.
Франсуа, у которого заблестели глаза, поклонился, а женщина продолжила:
- Вот месье Гукмасов, - она повернулась в его сторону, - красив по залихватски, как свежий весенний ветер. Сразу виден лихой красавец-казак. Его не так-то просто остановить, я права?
Гукмасов слегка покраснел, но спорить не стал.
- Иржи всегда был и будет аристократом во всем. Даже во внешности. Одно слово – граф.
Договорить Элен не смогла, так как для дальнейших допросов приехал полицейский инспектор, и у всех появилось другое более важное занятие, которое отвлекло всех от обсуждения чужой внешности.
Разбирательство шло своим ходом, а Варвара все сильнее и сильнее чувствовала странную ненависть к новенькой даме. Нет! Дело было вовсе не в том, что эта нахалка отобрала у нее, Вари часть внимания, совсем нет. Она просто и без усилий заняла ее место рядом с удивительным Эрастом Петровичем, который (язви его душу!) будто вовсе и не постарел! Вот в чем была истинная причина.
Со следующего дня Суворова-Яблокова решила пойти в наступление. Тем более что соперница с самого утра куда-то отправилась. Правда, ее выезд был еще большим ударом для Вари, чем вчерашнее появление. Элен Фьера в зеленой кофточке и широких черных брюках для верховой езды в десять утра сбежала по парадной лестнице, о чем-то переговорила с Фандориным (довольно-таки долго и в закрытой библиотеке), а потом выбежала на улицу и, стремительно вскочив в седло одному из самых норовистых жеребцов Иленеску, унеслась вдаль. Только она исчезла, Варя прошла в библиотеку, но Эраст Петрович повторил то же действие, что и двадцать семь лет назад. Тихо и отстраненно он сказал:
- Извините, м-мне надо подумать, - и прошел к себе в комнату.
Его мысли двигались сразу в нескольких направлениях, а не только в деловом. Казалось маловероятным, но кое-что повторялось с точностью двадцатисемилетней давности. Опять Царевицы, опять убийство и предательство, опять турецкий шпион, и опять почти те же лица и …Варвара Суворова со своим мужем Петей Яблоковым. Правда теперь была еще и другая деталь, которой раньше не было. Теперь у Эраста была своя личная помощница. Лучшая. Та, которая была его женой.
Сегодня Елена с самого утра гонялась по Царевицам в поисках информации. Ей всегда удавалось найти выход из безвыходных положений, и Эраст был уверен, что сегодня она расскажет ему многое. Потом, вспомнив, как утром его жена сбежала по ступеням вниз в любимом костюме для верховой езды, он улыбнулся. Правда, сегодня что-то было не так. Ах, да! Она не подвязалась широким кушаком, который так подчеркивал ее талию, но все равно она была прекрасна. В ее глазах даже появились изумрудные лучики, как отсветы шелка блузы костюма. Как он мог совсем недавно не замечать и обижать ее?
- П-пентюх, - обругал он себя, а потом улыбнулся, вспомнив, как вчера вечером тайком пробирался к ней в комнату. Теперь Эраст всеми силами добивался ее прощения, и, казалось, еще сильнее был влюблен в эту удивительную и неповторимую женщину.
Варваре это было неизвестно. Она ждала появления Фандорина, но тот до самого ужина, а точнее до возвращения этой Элен, не выходил. А на вечер Варвара Андреевна наметила наступление. Сойдя в гостиную, Варвара победоносно оглядела присутствующих и села к роялю. Она помнила, как высоко ценил ее умение петь генерал Соболев, и решила напомнить о себе, так как умела. Ее голос наполнил комнату и все в восхищении повернулись к ней. Пусть это было по детски, но так приятно было быть снова в центре всеобщего внимания, вернуться на несколько десятков лет назад. Но только внимание того самого человека, для которого, собственно она и пела, было приковано не к ней. Эраст Петрович о чем-то увлеченно беседовал с мадам Фьера, и Варя снова почувствовала то раздражение, которое, бывало, испытывала и раньше, когда не понимала поведения этого субъекта. Она резко оборвала песню и повернулась к этой парочке с вызовом, довольно явственно написанном на лице.
- А Вы, мадам, поете? – спросила она француженку.
- Немного, - уклончиво ответила Элен не очень уверенно.
Варвара, почувствовав свое превосходство, встала из-за инструмента, освобождая место.
- Не споете для нас? – предложила она, излучая лучики озорства из своих карих глаз.
Элен, посмотрев на Эраста, медленно подошла к пианино и села за него. Мгновение она сидела ничего, не предпринимая, а потом легко коснулась пальцами клавиш, и полилась удивительная нежная проникновенная мелодия, поражающая своей гармонией и подбором звуков.
- Это восточная песня, которую мне пела моя няня в далеком и прекрасном детстве, - повернулась к слушателям Элен и запела. Слова, так же как и музыка, поразили своей необычностью, своим звучанием. Элен пела по-арабски, смягчая звуки и нежно растягивая слова.
Все кругом застыли в немом изумлении. Голос поднимался куда-то вверх и вытекал горячей чувственной волной в раскрытое окно. Переливы и яркие его краски заполняли все существо слушателей, которые были поражены необычностью происходящего. Один взгляд был более всего наполнен какой-то затаённой болью, которая, несмотря на усилия человека, все-таки проявилась в его глазах. Но вот отзвучали последние слова и аккорды, и Элен закончила петь. На мгновение в комнате повисла тишина, разразившаяся громом аплодисментов, которые женщина прервала энергичными взмахами рук.
- Прекратите, господа, прекратите! Вы же еще не знаете о чем была эта песня… Это поистине великая история. Месье Фандорин, Вы же знаете о чем она. Вы же уже слышали ее. Расскажите о чем она.
- Три года тому назад я д-действительно слышал эту песню… Если не ошибаюсь, то звучит это примерно так:

К-когда роняет роза лепестки свои,
Ты нежно шепчешь мне слова любви.
Я тихо умоляю: «Говори!
Шепчи мне нежно те слова любви!»

Я долго ждал, когда наступит ночь,
И ты придешь ко мне, придешь помочь.
Прогонишь ты печаль и горечь прочь,
С тобой придет любви и с-страсти ночь.

Любовь отнимет силы у меня,
Любовь отнимет силы у тебя,
И мне подарит эта ночь тебя,
А утром лишь твоим останусь я.

Секунду или две все молчали, а потом Гукмасов невпопад спросил:
- А что это все повторяются слова и строки.
- Это особый размер восточной п-поэзии, - тихо ответил Фандорин, не сводя глаз с Элен.
- Тоже мне, специалист, - фыркнула Варвара, а вслух громко сказала:
- Эта поэзия только картинка, закрывающая отсталость этого Востока. Это надо же, у одного мужчины тьма тьмущая жен! Дикость! Не велика честь для женщины.
- Это норма для востока. Это особый характер, который нельзя, да и не надо сравнивать с натурой европейца, - улыбнулась мадам Фьера, в то время как Фандорин подошел к Гукмасову.
- Как Ваши дела, П-прохор Ахрамеевич?
Тот, искоса посматривавший на мужчину, вздохнул и ответил:
- Как всегда… Вы, Эраст Петрович… в общем, хватит нам избегать друг друга. Вы в тот раз не сделали ничего, чтобы… Ну, Вы помните, а мы все тогда даже и не поблагодарили, что… так Михал Дмитрича… Таким героем его показали, что уж больше и быть не может, а …
- Хватит, Прохор. Я все понимаю, и давно и думать забыл о том, что тогда плохого п-произошло меж нами.
- Да, забудешь сразу две дуэли через платок…
- Но ведь на Вашей памяти это единственный случай? Гордиться должны, а Вы хмуритесь.
- Интересный Вы человек, Эраст Петрович.
- Мир? А, Гукмасов?
- Мир, - подтвердил казак, и мужчины пожали друг другу руки.
А разговор остальных шел тем временем своим чередом и дошел до описания Томпсоном какого-то особого приключения.
- Именно так, - улыбнулась Элен, отвечая на какой-то вопрос, - хотя это не сравнить с тем что, я сегодня пережила.
Она выждала паузу, а потом победоносно сказала:
- Я вышла на след! В меня сегодня стреляли!
Хотя обо всем этом они недавно договорились, Эраст не смог сдержаться от душевного волнения. Слишком свежа была его реакция на эти же её слова всего два часа назад. Да, Лёна добыла ключ к разгадке, но цена чуть было не перешагнула крайний рубеж. В пещерах рядом с прежними развалинами графского замка в нее кто-то стрелял. Спасла женщину только ее отличная реакция, над которой она работала как заядлый спортсмен. «Не знаешь, что и где пригодится», - часто говорила она. Вот и теперь, когда она разыгрывает спектакль, пытаясь расшевелить Али-бея, Эраст чувствовал себя ужасно.
- Нет, я не хочу, чтобы ты рисковала. Дальше расследованием и спектаклями займусь я.
- А тебя никто из расследования и не исключает. Напротив, если сегодня мы разыграем все как надо, то завтра увидим либо Али-бея, либо его помощничка.
- Но…
- Подумай сам, как выйдет лучше?
Эраст сдался два часа назад, а теперь снова волновался за жену, хотя она, как никогда была на высоте. А та опять играла свою роль.
- Берегитесь, месье Фандорин. Как бы Вы не проиграть наша пари! – смеялась Элен, дразня мужа своим очаровательным французским акцентом.
Но здесь все его мысли были прерваны каким-то посторонним шумом, доносившимся из передней. Эраст посмотрел на дверь, за которой раздавался какой-то до странного знакомый голос, а когда в гостиную вошел человек, Эраст уверовал в переселение душ. На пороге стоял… Ипполит Зуров. Варвара Андреевна ахнула через минуту.
- Не может быть!
- Ну, надо же! И здесь путают. Вот ведь, сколько у братца знакомых будет!
Фандорин опомнился первым.
- П-простите, о чем Вы?
- Сначала разрешите представиться. Капитан кавалерийского пятнадцатого полка Георгий Валентинович Зуров. И во избежание дальнейших вопросов, поясняю - кузен вашего давнишнего знакомого.
Варвара облегченно вздохнула, а вновь вошедший знакомился с собравшимися. Не успел он обойти всех, как уже предложил:
- Господа, а не разложить ли нам картишки, а?
Эраст не смог удержаться от легкого стона, а мадам Фьера рассмеялась.
- А и, правда, не мешать нам и отдых после такой тяжелый день. Толька, чур, с месье Фандорин не играю. Он, как это скажешь, есть везунчик во вся игр, который только есть.
После этого она ловко выхватила из рук Зурова колоду карт, и умело перетасовала их из одной в другую настоящей воздушной змеей. Капитан оживился, и глаза его загорелись озорным огнем.
- Прекрасно, мадам! Тогда, на первый кон прошу поставить ваш легкий и прекрасный поцелуй.
Все затихли. Варя вздрогнула. «Как это на поцелуй? Это что же, как будто саму себя на кон ставить?» - подумала она. Взгляд ее упал на француженку. Элен шутливо посмотрела на молодого человека и ответила:
- Се бьен, только ви есть знать и помнить, что если я играть на что-то от себя лично – я всегда выигрывать.
- Ну, это можно и п-проверить, - вдруг раздался голос Фандорина, и он сел за игральный стол.
- Но, но, но! Я есть договариваться еще до игра!
- Боитесь? – победоносно посмотрела на тайную соперницу Варвара.
- Муа? Нон, просто не хотелось бы смущаться вас вся, но раз месье Фандорин желать игра, я согласен.
И игра началась. Не надо было даже предполагать, что победит еще кто-то кроме Эраста Петровича. Когда он положил на стол самую выигрышную комбинацию карт в покере – все четыре туза и джокер (что случается раз лет в десять) – Варя мысленно закричала.
- Вот, оказывается, о ком писал братец, - сощурив правый глаз, произнес Георгий. – Да, с Вами, господин Фандорин, больше играть не сяду.
Фандорин же поднялся я с места и подошел к мадам Фьера. Та медленно и грациозно поднялась со своего места и повернулась к нему лицом. Эраст Петрович наклонился и поцеловал… ладонь женщины. Варя облегченно выпустила воздух из легких, но тут же услышала что-то непонятное, что ее насторожило.
- Хай, - сказала Элен. (Хорошо).
- Оригато, - ответил Эраст. (Спасибо).
- Хатори икку ракуэн. (Я иду в рай).
- Нэру, - твердо и спокойно сказал Фандорин. (Иди спать).
Фьера улыбнулась ему глазами и шепотом ответила:
- Касикокаримасита, (слушаюсь), - и повернулась к собравшимся.
- Я же говориль, что с этот человек невозможна никакой игра. Скушно, знаешь, кто есть победить. Если Ви играть дальше, то мне пора. Бон суар, мезами.
И она легко поднялась к себе в комнату. Примерно через час в окно ее спальни пролез человек.
- Я пришел за выигрышем, м-мадам, - прошептал Эраст.
- А я уж думала твоя прежняя помощница тебя не отпустит, - тихо расхохоталась ему в ответ жена и, обхватив руками за шею, повалила на кровать.
Фандорин глухо рассмеялся.
- Н-надеюсь, что это скоро у нее пройдет. Глупости все это. Все, кроме нас. Вакару? (Поняла?)
- Вакаримас, - тихо ответила Елена и поцеловала мужа.
Карточный долг – это всегда было дело чести, а такой – особенно.

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Жду мнений!

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

А мне Варя нравилась... По крайней мере, в фильме... Но тут, конечно, пусть не лезет... Пусть у героев все будет хорошо...

_________________
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся?
Александр Грин "Бегущая по волнам"

И будет!
Спасибо, что переживаешь. А самое такое, тоже написано давно, а выкладываю, и просто вспонимаю, как писала. Смешно становится. Кажется, все такое сырое! Но, когда писала, будто кино смотрела.

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Утром супруги были готовы к следующему этапу операции. Около полудня Элен, как бы, между прочим, обронила то, что собирается в деревню к особому информатору, который кое-что расскажет об Али-бее и его жизни. Накануне вечером ее интуиция получила одну деталь, которая привлекла её внимание. Елена хотела проверить свою, еще пока неясную догадку. Об этом она не говорила даже Эрасту. Нужно было кое в чем убедиться, чтобы поговорить с ним. Сев в коляску, женщина поехала по горной дороге в деревню, что располагалась рядом с Царевицами. В ее голове все яснее и яснее выстраивалась схема, по которой действовал шпион, когда произошло нечто, что заставило её вознести молитву Создателю.
Где-то в горах раздался выстрел, а потом легкий ход коляски был нарушен. Женщина почувствовала, как отлетает колесо. Невесть откуда у нее взялись силы на то, чтобы, схватив вожжи, натянуть их до предела, притянуть как можно ближе к себе, а потом, оттолкнувшись от падающей на бок коляски, прыгнуть на спину лошади. Такой номер, наверное, показывали только где-нибудь в цирке, но у Елены получилось, и она устроилась на своём Росенанте даже без седла. Женщина направила лошадь за скалу, где через несколько минут появился Фандорин.
- Я же п-предупреждал, - вскрикнул он, подбегая к жене и снимая ее с лошади. – Господи, Слава Богу, с тобой ничего не случилось… Все хватит, надо все сворачивать.
- Ты видел, кто стрелял? – перебила его женщина.
Эраст вздохнул, понимая, что ни за что она не откажется их плана, а поэтому крепче прижал её к себе.
- Видел.
- Кто?
- Исполнитель, - Эраст назвал имя.
- А я думаю, что знаю кто дирижер.
Фандорин внимательно посмотрел на жену.
- Называем имя в-вместе? Я тоже кое до чего дошел своим умишком.
- Не прибедняйся, - рассмеялась женщина и вдруг чуть сильнее схватилась за плечо мужа, почувствовав дурноту.
- Что? Что такое?
- Ничего, просто скачка была все-таки захватывающая.
- Не то слово. Может все же п-прекратим всё?
- Ни за что! Я, точнее Элен, ведь с тобой поспорила! На счет три называем имя.
Эраст взял лицо жены в свои руки и легко поцеловал.
- Упрямица… Ну, что же. Считаю. Раз, д-два, три.
Они назвали одно и то же имя.
- Как ты догадался?
- П-помнишь, я вчера спрашивал у Гукмасова, был ли Соколов в плену? К тому времени, я п-понял, что его убили потому, что он просто узнал Али-бея. Правда тогда наш уважаемый б-бей всего лишь мальчишкой, который восхищался подвигами Анвара-эфенди, но, по словам того же Гукмасова, у Соколова была п-потрясающая память, да и в ту военную кампанию ему было всего восемнадцать. Все воспоминания должны были ярко отложиться в его голове. Как только у м-меня родилось это подозрение, я проверил и оказался прав. Соколов был в плену, а так как прибыл к Иржи он за день до убийства вместе с Гукмасовым, то круг подозреваемых получился весьма точным. Кое-кто, был оттуда вычеркнут из-за возраста, кое-кто из-за цвета глаз и фамилии, и в к-конечном итоге остались только двое, среди которых эта кандидатура наиболее вероятна, так как данное п-предположение на первый взгляд кажется совершенно нереальным. А ты? Как догадалась ты?
- Женская интуиция. Помнишь, когда я пела?.. Это все неправда, что у мужчин-шпионов нет слабых мест… Для сильного человека как раз и нужен минимум, чтобы вызвать в жестких, надоевших ему своим напряжением условиях, воспоминания о том, что ему дорого. Но только этот минимум должен четко бить в цель. Песня-то была очень старая. В большинстве случаев, именно ее и поют матери своим детям на Востоке. Когда я пела, один человек не сводил с меня глаз, но не восхищенных, а полных тоски. Она задержалась на то единственное мгновение и тогда, когда я резко повернулась. Потом было то построение схемы, о которой ты говорил, и получился результат… Теперь нужно сделать так, чтобы он проявил себя.
- Надо н-намекнуть, что вот-вот его раскроют.
- И кому же это сделать как не мне?
- Нет, - твердо ответил на это предложение Эраст.
- Почему? Ведь если спектакль разыграешь ты, он не посмеет выйти на свет. А со мной он попытается справиться. Он точно раскроет карты. Вот увидишь.
В конечном итоге через полчаса Эраст сдался.
- Т-ты вьешь из меня веревки, - тоном побежденного сказал он.
- Ничего подобного, - улыбнулась Елена. – Просто ты так просишь прощения, а я, чуть позже, за все-все, что ты сейчас делаешь, преподнесу тебе подарок. Удивительно прекрасный подарок. Сам увидишь.
- И что же за п-подарок?
- Подождешь. Ничего с тобой не случится. Теперь давайте-ка сударь разрабатывать план действий, чтобы все детали были учтены.
- Слушаюсь и повинуюсь, - улыбнулся Эраст, и вот теперь, за ужином решал именно эту задачу.
Варя всеми силами пыталась привлечь к себе его внимание, но безрезультатно. Фандорин смотрел на женщину и улыбнулся, вспомнив то, как вчера она попалась на «месте преступления». В отличие от давнего трюка, к теперешнему Эраст был готов.
Любопытство Варвары с каждым днем разыгрывалось все больше. Особенно интересовала ее одна знакомая деталь – медальон на шее мужчины. И вот женщине подвернулся шанс, чтобы приподнять одну завесу. В тот день ближе к обеду Эраст лежал на кушетке в библиотеке и крепко спал. На его груди рубашка слегка расстегнулась, и был виден медальон на тонкой золотой цепочке. Варя вспомнила, как когда-то давно раскрыла тайну такой вещицы и решила рискнуть еще раз. Она тихонько подошла к мужчине и осторожно взяла медальон в руки, но как только она собралась открыть крышечку и посмотреть чье это изображение Эраст носит возле сердца, как ее руку перехватила ладонь Фандорина, и раздался его голос.
- В этот раз н-не получится.
Варвара покраснела и едва успела выбежать из комнаты, пока Эраст не поднялся. Да, эту свою даму сердца он скрывал тщательнее, чем прежнюю. Суворова была раздосадована, но не хотела сдаваться. Странным образом в этих обстоятельствах вел себя ее Петя. Он только с какой-то непонятной жалостью смотрел на жену, вздыхал и занимался конспектами будущих занятий по высшей математике. Удивительное дело, но Фандорин довольно часто по-дружески разговаривал с ним, а вот о чем, обычно податливый и во всем послушный Петя, молчал.
На вечер Варя запланировала детальный расспрос Эраста Петровича, но тот, ловко увернувшись от разговора под предлогом какой-то нерешенной проблемы, избежал уготованной ему участи. Тогда Варя решила помучить Элен. Та охотно рассказывала о том, как продвигается ее расследование, вызывая тем самым волны восхищения у слушателей. Варе это надоело, и она решила переменить тему разговора. С трудом, но это ей удалось, и когда внимание собравшихся было переключено с Элен на Варю, француженка, изящно изогнувшись, поднялась со своего места и поднялась к себе.
«Мне надо подумать». Сказав так, Эраст повернулся и прошел в свою комнату. Все-таки он очень изменился за четыре года брака с Еленой. Теперь иногда он сам себя не узнавал. Ему стали необходимыми совершенные мелочи, которые она дарила ему. Вот сейчас, к примеру, он никак не мог сосредоточиться, так как привык к тому, что когда в его голове одна за другой выстраиваются гипотезы, его жена сидит рядом с ним на его коленях. Всё началось сразу же после их свадьбы, когда Эрасту попалось одно небольшое дельце в Англии. Он сидел у себя в кабинете, когда к нему вошла Елена.
- Думаешь?
- Д-да. Извини, но я не смогу сегодня пойти с тобой в театр.
- Хорошо. Я прекрасно отдохну и дома, - легко согласилась она. Эраст посмотрел на нее, и в который раз удивился. Кое-кто из его бывших, например, Ади, устроила бы сейчас настоящий скандал, а она…
- Тебе, наверное, очень скучно со м-мной?
- С чего ты взял?
- Я н-не светский человек, а ты привыкла к определенной жизни и …
- Да ты понятия не имеешь о том, к какой жизни я привыкла и что в данный момент мне нужно.
- А что, что-то все-таки требуется?
- Да.
- Ужин в ресторане?
- Нет.
- П-прогулка в парке?
- Нет.
- Новое платье.
Елена рассмеялась.
- Холодно, да и не угадаешь.
- Т-тогда сдаюсь. Признавайся.
- Больше всего на свете я сейчас хочу быть рядом с тобой. Тихонечко сидеть у тебя на коленях, прислонившись к твоему сильному плечу и слушать, как бьется твое сердце в унисон моему. Я, наверное, действительно, страшно испорченная и развратная, как обо мне говорят, если желаю этого больше всего не свете.
Женщина мягко и как-то по-детски виновато улыбнулась, и одними глазами попросила разрешения на то, о чем только что говорила. Эраст раскрыл ей свои объятия и с тех самых пор только так и строил свои размышления. Он даже заметил, что если жена в такие моменты была рядом, то все получалось намного быстрее. Вот и теперь, Эрасту Петровичу страшно не хватало легкой, изящной женщины на своих коленях.
В ту же секунду, когда он понял, отчего ему так плохо думается, со стороны двери раздался какой-то звук.
- Мыши что ли скребутся, - пробормотал он и поднялся с места.
Звук повторился, и тогда губы сыщика сложились в улыбку от осенившей его догадки. Когда он открыл дверь, то его версия подтвердилась. На пороге стояла его любимая жена.
- Пришла помогать тебе думать, - совершенно серьезно сказала она.
- Я уже заждался, - так же серьезно ответил Фандорин и притянул жену к себе.
На следующее утро Варвара решила нанести удар по сопернице и раскрыть свою собственную версию Фандорину. Тот сидел в библиотеке и рисовал на бумаге какие-то схемы и линии.
- Эраст Петрович, Вы сильно заняты? – спросила Варя.
- Нет, в-все что требовалось уже сделано. Входите, - Фандорин смял листы и выкинул их в стоящую под столом корзину.
Он откинулся в кресле и посмотрел на Варю.
- Что В-вы хотите сказать мне, Варвара Андреевна?
Это обращение всколыхнуло целую бурю эмоций в душе женщины.
- Я решила, помните, как тогда…
- В-варвара Андреевна, мне приятно, что Вы помните прошлое, но давайте по д-делу.
Варя нахмурилась.
- А знаете, я просто не понимаю, о чем Вы размышляете. Перепелкин – это Ваш Али-бей.
- С чего Вы взяли?
- Помните, тогда вы говорили, что его кандидатура самая подходящая. Так вот, переждал и активизировался. Алиби ему слуги сделали под нажимом. Он их запугал. А Вы что-то думаете, размышляете.
- Варвара Андреевна, Перепелкин н-не подходит по возрасту. Али-бею дай Бог сорок, а в-выглядит еще моложе. В то время, о котором Вы говорите, ему было двенадцать лет. Так что П-перепелкин немного с-староват…
Эраст так ехидно, как показалось Варе, улыбнулся, и женщина, резко повернувшись, вышла из комнаты.
- Павлин, бонвиван, напыщенный индюк, - бубнила она себе под нос, умом понимая, что Фандорин прав, но, не принимая этой его правоты сердцем.
Правда, скоро произошло нечто, что полностью перевернуло все течение жизни всех участников этой пьесы.
В то запомнившееся многим утро, все началось, как загородная увеселительная прогулка.
- А не пострелять ли нам по мишеням, господа? – предложил Зуров. – Разомнем ручонки, подстроим глазную наводку. Как идея?
- Тут н-неподалеку как раз есть отличное место, - вдруг проявил инициативу Фандорин.
Зуров удивленно поднял брови.
- А Вам-то данное дело зачем?
- А к-как же. В моем сыщицком деле умение стрелять стоит не на последнем месте.
- Тогда - браво. Едем?
- Едем! – подтвердила спрыгнувшая с подоконника Элен.
- А Вы что же, тоже стрелок? – спросила Варя.
- Надо заметь, что весьма и весьма неплохая, - стрельнула дикими глазами Элен, и, подцепив под руку Д′Эвре, кинулась вниз по лестнице. До этого женщина была погружена в какую-то странную задумчивость, будто собиралась с силами для какого-то важного дела. Ее фигурка в темно-синем платье из тонкой шерсти, так изумительно смотрелась на фоне раскрытого окна, выходящего в сад, что многие мужчины не могли отвести от нее взгляда. А теперь женщина напоминала колдунью. Волосы ее выбились из прически, и теперь, когда она скакала верхом на лошади, разметались по спине, окончательно довершая это сходство. Глаза сияли пламенем, губы горели огнем, и ни один мужчина не мог оторвать от нее взгляда. Именно по этой причине, исключительно женской, Варя присоединилась к компании. К ее удивлению, Петя сам по своему желанию отправился вместе с ней. Его что-то тяготило, но женщина не могла понять что. Яблоков задержался в дверях и перекинулся несколькими словами с камердинером Фандорина Масой. О чем они говорили, Варвара понятия не имела, да и в тот момент ей это было совсем не интересно.
На место прибыли через час. Это действительно был самый настоящий тир. На полуразрушенной стене Зуров быстро нарисовал мишени, и пальба началась. Удивление собравшихся вызвали три из них: Фандорина, мадам Фьера и Иеремии Томпсона. Вся обойма каждого из стрелявших вошла ровно в одну и туже точку. Эраст и сам был удивлен умением жены, но удивление это длилось какие-то секунды. План вошел в самую ответственную стадию. Элен повернулась к Томпсону и спросила:
- Месье Иеремия, а вы помните легенду о вашем великом герое Робине Гуде?
- Что именно?
- То, как великого стрелка Шервудского леса узнал шериф Нотингема. Только Робин Гуд мог пустить стрелы так точно, как сделал это незнакомый стрелок.
- А к чему Вы об этом говорите?
- К тому, что верный туркам Али-бей, которого мы так неистово ищем, стреляет именно так как Вы.
Наступила гнетущее молчание, и было слышно только, как ветер передвигает в атмосфере массы воздуха. Элен стояла и со странным выражением смотрела на Томпсона. В этот миг она была похожа на богиню Фемиду, которая начала заносить карающий меч над головой преступника, и от нее во все стороны исходила какая-то странная сила, похожая на гипнотическую. Молчание становилось гнетущим. Никто и ничего не мог понять.
- Что? О чем Вы? – сказал Иеремия.
- О том, что мы уже нашли одного шпиона, и это Вы, мистер Томпсон. А теперь, с Вашего позволения я попробую объяснить, как Вы проникли сюда, с какой целью это сделали, зачем, и самое главное, кто из всех собравшихся вам помогает.
Тон, которым говорила эти слова женщина, был до такой степени полон уверенности и силы, что завораживал и не оставлял сомнений в том, что через мгновение она расскажет все, что ей известно. Глаза ее прожигали Иеремию насквозь, и под этим грозным сиянием с мужчиной произошла разительная перемена. Наступил тот момент истины, ради которого и была задумана вся эта игра. «Партия начата», - твердо сказала себе Елена, и собрала все свои силы. Она вместе с мужем сделала свой ход. Теперь дело было за противником. Он не заставил себя долго ждать. На мгновение на лице Томпсона промелькнуло звериное выражение и в следующую секунду резким прыжком, мужчина оказался рядом с Элен. Он схватил её, и неведомо откуда в его руках оказался нож.
- Еще одно движение и ей не жить! – крикнул он, и все поняли, что Элен говорила правду.
Мужчины были скованы напряжением, которое охватило их в один миг, а Фандорин, ожидавший именно такого развития событий, несмотря на всё своё хладнокровие и решимость, похолодел.
- Господи, только не оставь нас. Помоги ей. Помоги мне. Сделай так, чтобы мы не ошиблись, - молился он про себя, а Иеремия с Элен в руках двигался к привязанным у деревьев лошадям.
- Если кто-нибудь из Вас двинется с места хотя бы на сантиметр, я перережу это тонкое и нежное горлышко от одного прекрасного ушка до другого. Поняли? Это касается в самой большей степени Вас, господин сыщик!
- Да, слышу, но помните, если с ее головы упадет хоть один волос, я найду Вас под землей и… живьем сдеру с Вас кожу, Ахмет-бей.

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

А если кто-то появится в ближайшее время, то и конец выложу.
Всем

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Приключения за приключениями!!! События набирают обороты...

_________________
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся?
Александр Грин "Бегущая по волнам"

Конечно! Ближе к концу-то...
И раз обещала, то...

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Томпсон пронзил взглядом Фандорина и, усадив на лошадь Элен, сам вскочил в седло. Как только они скрылись в лесу, мужчины хотели кинуться за ними, но их остановил окрик Фандорина:
- Стоять!
- Трус! – выкрикнула Варя, побледневшая ото всего произошедшего и совершенно не ожидавшая такого от этого человека.
- Маса! – не обращая внимания ни на что, начал распоряжаться Эраст Петрович. – Действуй по плану.
И тут он сам в одно мгновение ока оказался на коне. А дальше он обратился к… Пете.
- Петр Афанасьевич, как мы и договаривались, езжайте немного позади и как можно больше шумите, - быстро и коротко сказал Эраст, и Варя отметила для себя, что он перестал заикаться.
Сам же Фандорин пришпорил лошадь и скоро скрылся в лесу, только немного в стороне от того места, где пропали из виду Али-бей с Элен.
- Что тут происходит, мать…, - не сдержался Зуров.
- Ничего, просто теперь, чтобы спасти мадам Фьера, надо сделать так, как говорил Эраст Петрович, - тихо, но спокойно сказал Яблоков. – Надо сделать вид, что мы преследуем их, но очень сильно отстаем. Остальное сделает Эраст Петрович и Маса.
Варя немного ошарашено смотрела на мужа, который неумело сел в седло и направил ее в сторону леса.
- Поехали? – робко сказал он, и все, как мыши под дудочку Нильса, подошли к лошадям.
Елена в это время сидела в седле перед мужчиной и удовлетворенно наблюдала за тем, что двигаются они в нужном направлении. Женщина выжидала момент, чтобы сделать свой ход. «Инициатива опять переходит к белым», - подумала она, расслабившись, как только могла. Теперь необходимо было добиться нужной реакции, что сразу же последовало за ее действием.
Турок крепко держал ее, не давая вырваться, но, к его удивлению эта негодная особо и не сопротивлялась, и именно поэтому, заглушив свои инстинкты, мужчина ослабил свою хватку. Прошла минута, и тут раздался тихий, чуть насмешливый голос.
- А Вы не думали, что все это и было так задумано, - вдруг спросила пленница.
- Нет, - ответил мужчина, не понимая, чего хочет эта неверная.
- А зря, - и Лена точным ударом локтя под ребра заставила мужчину сначала на мгновение прекратить дышать, а потом на миг выпустить поводья. Этого хватило для того, чтобы каким-то незнакомым ему способом схватить его за шею и выбросить из седла. Это казалось невероятным, и было не под силу такой хрупкой женщине, но факт оставался фактом. Елена спрыгнула с лошади и подошла к мужчине вплотную.
- Первый принцип айкидо: «Правильно распределяй вес своего тела и тела противника и только потом наноси удар», - и в доказательство своих слов женщина нанесла мощный короткий удар прямо в челюсть мужчине. В его голове промелькнула мысль: «Не может быть», а потом сознание покинуло его.
Женщина взяла мужчину за ноги и поволокла к зарослям жимолости, чтобы спрятать. Если все идет по плану, то совсем скоро, очень скоро, на поляне должен был появиться Эраст. Она не ошиблась. Примерно оттуда же откуда приехали они с турком, показалась лошадь с высоким и красивым черноволосым всадником на спине.
- Эраст, сюда, - громким шепотом позвала Елена мужа.
Мужчина легко спрыгнул на землю и подбежал вместе с ней к жене.
- Как ты? – спросил он, обнимая ее. – Больше никогда не позволю тебе так рисковать.
- Да все хорошо. Я сделала то, о чем мы договорились. Теперь они будут нас искать, и тот, кто нам нужен…
- Сам придет к нам в руки, - договорил Эраст. – Только тихо, иначе все пропало.
Минут через пять на поляну выехали все остальные.
- Давайте в разные стороны, так легче искать будет! – крикнул Зуров и поскакал вглубь леса.
За ним поехали все остальные.
Тут за спиной супругов раздалось тихое сопение.
- Тихо, Маса, - шепнул Эраст Петрович, - иначе все дело погубишь.
Японец только кивнул в ответ. Он отлично знал свою роль и теперь готовился к выходу, уже проведя кое-какие подготовительные действия. Как только поляна опустела, Он вывел лошадь и нарочно зашумел, делая вид, что зажимает кому-то рот рукой. Не прошло и минуты, как на поляну выехал Матускевич. Он удивленно посмотрел на Масу.
- Это Вы? А где этот абрек с мадам Фьера?
Маса пождал плечами и уехал на своей лошади. Матускевич спрыгнул на землю и тихо выругался.
- Пора, - прошептала женщина и почувствовала, как Эраст сжимает ее руку.
- Давай пойду я, - неслышно ответил он.
- Нет. Иначе он сумеет уйти. Мы возьмем его прямо на преступлении, и женщина улыбнулась мужу. Закрыв глаза, она произнесла: «Господи помоги» и перешла к следующей части их плана.
Елена застонала и, сделав вид, что нетвердо стоит на ногах, выбежала на поляну.
- Он там! – крикнула она по-русски и по-прежнему со своим очаровательным грассирующим акцентом.
Елена приблизилась к Матускевичу и просто упала ему на руки, а потом, поднявшись, легко провела ладонью по его шее. «Все. Готово. Теперь выждать три минуты, три минуты, Маса приведет остальных, появится Эраст, и все будет кончено». Она начала считать секунды про себя, а вслух прокричала на бегу к условленному с мужем месту:
– Я сумель сбить его с лошадь. Он свалилась и не двигаться. Идемте, идемте скорее там!
Матускевич пошел за ней. Фандорин не понимал, что делает его жена. Они договаривались совсем о другом, а когда внезапно догадался, зачем Елена опиралась на Матускевича, то похолодел. Во всю силу своих ног он помчался туда, где лежал без памяти Ахмет, умело и незаметно связанный Массой. Когда Эраст оказался на месте, то Матускевич приближался к наклонившейся над Ахметом Елене с ножом в руках. В ушах его зашумело, и он даже не заметил, как из-за деревьев показались все остальные. Этого не заметил и Матускевич, а потому решил нанести своей жертве удар. Своей слабой раненой рукой он замахнулся, вложив в это движение всю свою силу. Данная сцена сопровождалась диким криком Эраста и Зурова, который не стеснялся в выражениях. Фандорин прыжками приближался к жене, но в этот самый момент, нож Матускевича застыл в каком-то миллиметре от горла Елены, как и сам его хозяин, странным образом задеревеневший. Женщина резко отшатнулась от своего возможного убийцы и, не удержавшись на ногах, и едва не осела на землю. Эраст в секунду оказался рядом с женой и обнял ее.
- Игла, иглу выньте, а то паралич…, - Елена не договорила и потеряла сознание. Эраст подхватил ее на руки и осторожно сел вместе с ней на землю.
- Господи, да зачем же ты это, - почти неслышно простонал он, убедившись в том, что его догадка оказалась верной.
Картина была такой, что кое-кто не смог удержаться от возгласов.
- Это что за…? – спросил Зуров
- Это и есть наш неуловимый Али-бей, - быстро проговорил Эраст Петрович и крикнул Масу.
- Не может быть, - выдохнула Варя.
- А то, что вы сейчас видели, могло быть? – взорвался Фандорин. – Еще бы немного и … Наш уважаемый Али-бей хотел убрать того, кто расстроил все его планы, но не вышло.
- Да что за шутки! – воскликнул Зуров.
- А я и не шучу, - возразил Фандорин.
Эраст помолчал, а потом, взглянув на Матускевича и его застывшие, но все понимающие глаза, и указав головой в сторону жены, добавил по-турецки:
- Благодарите своего Бога за то, что она выбрала этот способ, а не то, я убил бы Вас на месте. Хотя вообще то, этот номер тоже опасен. Возможно полное онемение конечностей.
Маса, тем временем, зашел за спину к турку. В основании его шеи виднелась какая-то странная красная точка, которая оказалась иглой со стеклянным шариком на конце. Как только японец вынул ее, Али-бей упал на землю без сознания.
- Мородес, гаспадза! – мотнул он головой и наклонился, чтобы связать мужчине руки веревкой, которую, как факир из воздуха, подал ему Петя, выглядевший и вовсе не удивленным всем произошедшим.
Тем временем Елена пришла в себя и даже поднялась на ноги. Эраст не отходил от нее ни на минуту. Они тихо-тихо говорили между собой, пока Варя не прервала их.
- А кто-нибудь может объяснить, что тут произошло?
Фандорин вздохнул и начал объяснение.
- Турок с самого начал было двое. Али-бей и его помощник Ахмет. Подозревать я начал сначала Томпсона-Ахмета. Помните, он говорил о том, что собирал гербарий? Я спросил, какие именно растения он собирал и получил довольно странный ответ, от специалиста, за которого он якобы выдавал себя. Гербарий собирался без разбора, а сами растения были неизвестно где. Какое-то странное отношение к своему увлечению, не правда ли. Мелочь, но было от чего оттолкнуться. У вас тоже были подозреваемые. Например, Перепелкин, который, якобы подговорил слуг обеспечить ему алиби. Но Перепелкин в это время встречал меня. Гриднев. Можно было бы укрепиться в подозрениях, потому что двадцать семь лет назад Анвар-эфенди не убил Дмитрия, а просто ранил в ногу. Но Митя, успокойтесь, я даже не заносил Вас в список, потому что для Али-бея, по моим агентурным данным, вы были стары. Возраст подходящим был только у Матускевича. Внешность тоже, и рука, только довершила мои подозрения, когда мне стало известно, что у Али-бея есть помощник. Я запросил военные архивы относительно списков погибших, а именно Сергея Алексеевича Матускевича и его оставшейся семьи. Когда пришли данные, я уже все знал, а они только были средством убеждения для других. А началась эта история еще двадцать восемь лет назад, когда у нашего Али-бея появился кумир – Анвар-эфенди. Это был пример для подражания во всем, а самое главное – в деле служения своей стране. Само имя – Али-бей – это один из псевдонимов Анвара-эфенди. Будучи мальчишкой он был только начинающим помощником великого Анвара, но только выбрал для себя не французскую национальность, а русскую, поклявшись сначала не допустить победы неверных, а потом и отомстить за своего кумира. Забегая вперед, скажу, что причиной убийства Соколова было то, что тот, будучи в плену, видел Али-бея еще мальчиком, а так как наш герой выглядит намного моложе, то стало быть, для Дмитрия Александровича он не намного изменился внешне. Вот только Соколов сделал ошибку – он вслух сказал о своих воспоминаниях самому Матускевичу. У Али-бея только один недостаток как у шпиона – у него действительно была прострелена рука, и она плохо действует, а поэтому в определенных делах ему нужен был помощник. Его качества, как разведчика так превосходны, что у него появилась такая необходимая лишняя пара рук.
- Это значит, наш Иеремия – Ахмет? Исполнитель? – протянул Гукмасов.
- Али-бей – это мозг, а Ахмет – сила. Это он перерезал горло Дмитрию Соколову, как только получил приказ от господина. Выстрелы в ущелье в Ел… Элен тоже его рук дело. Да и сегодня он хотел не сам спастись, а от своего господина подозрение отвести в первую очередь. Задача была одна: проникнуть в лагерь русских, туда, где крутятся важные тайны. Первая часть плана удалась, а вот до тайн добраться не удалось. Помешали, точнее, помешала какая-то женщина… По крайней мере, так казалось со стороны. А план-то был прекрасен! Такая слезная история, и ведь правда был такой офицер Сергей Алексеевич Матускевич, погибший на поле у Плевны, вот только сына у него никакого не было. Но разработан план был великолепно. И тут… Мелочь какая-то… Баба! И конец? Нет! Он решил принести в жертву своего верного слугу, а самому пойти дальше, потому что никто ведь не узнал того, что выяснила эта неверная.
Али-бей к этому времени пришел в себя и, в отличие от своего предшественника Анвара-эфенди, не мог справиться с собой и испепелял Эраста с Еленой ненавидящим взглядом. Но ничего поделать не мог, так как Маса ловко связал его, и держал турка вместе с Зуровым.
Иленеску недолго молчал, а потом приказал подъехавшим слугам препроводить преступника в полицию. Элен смотрела на Али-бея и о чем-то думала. Она слушала мужа, но и свои мысли не давали ей покоя. Когда турка клали в телегу, она подошла к нему.

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

- Я хочу поговорить с этим человеком. Одна, - сказала она Зурову.
- Но он…
- Я не дам себя в обиду, - уверенно перебила Георгия женщина.
Фандорин внимательно посмотрел на нее и качнул Масе головой.
- Пойдзем, дайдзин, - потянул он Зурова за руку.
Елена осталась с Али-беем.
- Молчите, только молчите, пока я не передумала. Если Ваш кумир Анвар-эфенди, то… То… Одним словом вот, - и она бросила Али-бею какой-то зеленый шарик.
- Яд. Человек просто засыпает через десять минут после приема.
В глазах Али-бея промелькнула масса эмоций, и теперь он посмотрел на Елену с необъяснимым восхищением.
- В Вашей вере самоубийства не являются грехом, а даже подвигом во имя дела… Станьте же героем… Каждый из нас делал своё дело… служил своей Родине… Прощайте…
И Елена отошла от телеги. Эраст подошел к жене и тио спросил:
- Желчь павлина?
Елена вздрогнула.
- Как ты догадался?
- Я же твой муж, и…
Но мужчина не договорил, потому что женщина смертельно побледнела, как никогда до этого и, внезапно потеряв сознание, скользнула вниз. Фандорин едва успел поймать ее и подхватил на руки.
- Все возвращаемся! – крикнул Иржи, и кавалькада направилась к нему домой.
Около ворот к ним кинулись слуги.
- Господин граф! Он мертв!
- Кто? - не понял Иржи.
- Матускевич?
- Как? - вскричали все.
- Мы его привезли, а когда из телеги вынимали, то он, ехидна, извернулся и укусил свой воротник! Мы его и так и эдак, нет. Помер, десяти минут не прошло. Прямо как заснул.
Повисло гнетущее молчание.
- Вот ведь пес! – наконец, выкрикнул Гукмасов. – Одно слово – турка! Хитрожоп… Прощу прощения у дам. И здесь вывернулся!
Елена, недавно пришедшая в себя, слегка сжала руку мужа, а тот, неся ее в ее комнату, тоже решился на речь. Волнение и недовольство его все еще не улеглись, а поэтому он говорил без запинок.
- Зачем ты все это затеяла? Ведь мы же договорились, что все сделаем по плану, и тут влезаешь ты со своими иглами! А если бы время, эти… эти три минуты не прошли, и он успел бы… В общем, Елена я не ждал от тебя такого… Если бы знала, как я себя чувствовал в то мгновение, когда этот занес над тобой…
Эраст побледнел, заново переживая произошедшее. Елена смотрела на мужа так, будто видела впервые. Перед ней стоял человек, которого она не знала. Такой глубины своих чувств, такой своей беспомощности в её отношении Эраст еще не высказывал. Елена увидела, как он стал не похож на обычного себя, и вдруг, будто только что, осознав свое состояние, испугалась за свою жизнь. Дико, безудержно. Эта запоздалая реакция раскрыла ей всю беспомощность положения, в которое она сама, своими руками сегодня поставила мужа. Елена не хотела больше видеть его таким, а поэтому, как только он сказал, что больше не намерен разговаривать, когда чувствует себя таким злым и полным идиотом, из-за того, что его обманули, решила всеми своими силами исправить положение. Решимость была подкреплена крупной артиллерией, в виде шелкового неглиже, которое еще ни разу не было надето и распущенным по спине пышным светло-русым водопадом шелковистых волос.
- Господи, помоги своей рабе неразумной, - прошептала она перед дверью и вышла из комнаты, направляясь в библиотеку.
Эраст стоял у окна и никак не мог успокоиться. Такого раньше просто не могло с ним случиться. Он никогда не был таким как сегодня. А почему? Да потому, что раньше просто не было Елены. Раньше он не очень-то волновался, когда вел расследования и решался на рискованные номера, а теперь была ОНА, и все этим уже было сказано. Что-то с ней происходило, совершенно не относящееся к этому делу, но что именно, Эраст никак не мог понять. Сейчас его даже не тревожила смерть Али-бея, потому что голова была занята совершенно другим. Точнее ДРУГОЙ.
Но вот за дверью раздались осторожные шаги, и на пороге появилась причина его непокоя в своем сводящем с ума пеньюаре из небесно-голубого шелка, в котором муж ее никогда до этого не видел.
- Фандорин, - осторожно сказала она. – Ты очень рассержен на меня?
- Д-дико, - подтвердил мужчина, не поворачиваясь к жене, которая медленно подошла к нему, боясь дотронуться.
- А я только поняла, до какой степени ты был сегодня… в совершенно непривычном для себя положении. Я тебя напугала, да?.. Я совершенно невозможный человек. Прости меня, - Елена положила ему руку на плечо.
- До моей дурной, ужасной и самовлюбленной натуры только сегодня дошло, что теперь у тебя есть слабое место, и это место – я. Я хочу дать тебе слово, что больше никогда не буду рисковать. Я больше не хочу видеть тебя – такого сильного, невозмутимого, непроницаемого с таким испуганным взглядом как сегодня. С этого момента можешь быть спокоен на мой счет – я не буду лезть туда, куда ты мне запретишь.
Эраст обернулся к ней. У него дыхание перехватило от той трогательной и ранимой красоты, которая совсем недавно появилась в Елене.
- Наконец-то! Т-ты поняла истинные причины моих постоянных возражений. Неужели? И что же такого произошло, что бы эта простая д-до элементарности мысль, посетила твою очаровательную головку?
- Не ёрничай, пожалуйста. Есть одна деталь, о которой уже следует рассказать. Именно она только что заставила меня принять решение беречь себя, как никогда прежде. – Елена опустила глаза в пол. – Это следовало бы рассказать тебе раньше, но… Но ты должен понять, - и она вновь посмотрела мужу в глаза, – что если бы я рассказала тебе все раньше, то ты не взял бы меня с собой, а мне необходимо было быть с тобой, точно также как и сейчас.
- Погоди, о чем ты говоришь?
- О том, что полностью и бесповоротно меняет жизнь супружеской пары до самых… В общем, эта вещь меняет все и до конца дней. Когда я поняла, что это состояние очень дорого мне, а я сама причина смятения столь сильного человека, как ты, то… Я даже не знаю, как сказать об этом… Может это будет еще одним слабым местом для тебя, но менять что-либо уже поздно, и невозможно…
Фандорин сначала смотрел на жену, ничего не понимая из того, что она говорила, а потом он вздохнул и забыл выдохнуть оттого, что ему все открылось. Все внезапно стало ясно: и недомогания, и головокружения, и отсутствие пояса, и вязаная накидка на платье, и обмороки, и, главное, этот бессвязный монолог, что сейчас бубнила для него Елена. Эраст медленно опустился на колени перед женой и дотронулся своими руками до ее живота.
- Эраст, что ты делаешь? – выдохнула женщина, не ожидавшая от мужа такой реакции.
- Когда ты узнала? – только и спросил он, прижимаясь к животу лицом.
- В тот день, когда мы отъехали от берегов Японии, - осторожно ответила Елена и чуть закусила губку, ожидая реакции Фандорина.
Тот несколько секунд молчал, а потом, подхватив жену на руки, встал с колен.
- Когда-нибудь я тебя поколочу за это, - тихо сказал он, но в глазах его было столько счастья, что Елена улыбнулась самой светлой улыбкой, на которую только была способна.
- Заслужено, - тихо сказала она. – А как ты догадался?
- Множество мелких деталей, которых я просто не замечал раньше, т-тупица.
- Напротив, я так все тщательно скрывала, а ты все равно понял… Ты… Ты рад?
Фандорин смотрел в глаза женщине, которая перевернула весь его мир, и с удивлением видел в них страх ожидания его ответа.
- Теперь точно я т-тебя поколочу, - тихо прорычал он. – Готовься.
Елена громко я счастливо рассмеялась, и в тот же момент Эраст закружил ее по комнате, как в тот день, когда они признались друг другу в своих чувствах.
- Только не урони! – смеялась женщина.
- Обижаете, сударыня. Никогда! – в ответ смеялся Фандорин.
Именно поэтому супруги и не услышали, как дверь библиотеки открылась, и в нее вошли все, кто принимал участие в недавних событиях. Сказать, что вошедшие были удивлены, значило не сказать ничего. Эраст осторожно поставил жену на пол, и она тотчас спряталась за его спиной, едва сдерживая смех.
Картина и в правду была весьма и весьма интересной. Фандорин, покрывшийся своим стыдливым девичьим румянцем, который не желал проходить, несмотря на возраст своего владельца, быстро снял свой сюртук и передал его жене. Она быстро накинула его на плечи, ожидая, что будет дальше.
Первой опомнилась Варя. В ней поднималась волна возмущения поведением этих двоих, но в большей степени – Фандорина.
- Это что же, мадам Фьера выполняет Ваше желание, Эраст Петрович? – сказала она, не обращая внимания на то, как Петя дергает ее за рукав.
Мужчины кто куда отвели взгляд, а Эраст Петрович с удивлением посмотрел на Варю, которая с какой-то триумфальной радостью посмотрела на Елену.
Та вышла вперед, взглянула на Эраста, с шумом выдохнула воздух, смешно раздувая щеки, прошептала ему: «Ты прости меня, пожалуйста, но я больше не могу» и ответила Варваре на чистом русском языке:
- Скорее, он моё. Да ведь только все дело в том, что я с ним и не спорила. Это все было розыгрышем. Специально, так сказать, для отвода глаз. С этим человеком бестолку спорить. Во-первых, потому, что он всегда выигрывает, а, во-вторых, в Священном Писании сказано: «Жена да убоится мужа своего», вот поэтому-то я боюсь и не спорю. Никогда не спорю со своим мужем.
Женщина стояла перед толпой мужчин в нелепом наряде, но еще никто из них не видел такой красавицы, метающей невидимые молнии. Эраст, едва сдерживаясь, вышел вперед и снова закрыл ее собой, только она вышла из-за прикрытия.
- Вы, господа, простите великодушно, но иначе в данных условиях поступить было невозможно, - начала, было, она, но муж перехватил инициативу в разговоре.
- Да, г-господа. По отдельности, так сказать, м-мы смогли сделать намного больше, чем вместе. Нами никто не мог воспользоваться во вред другому. План сработал, и теперь скрывать нам уже н-нечего.
Первым в себя пришел Зуров.
- Так как же Вас звать-величать, сударыня.
- Елена Павловна Фандорина, - в который раз вышла из-за фигуры мужа Елена, теперь уже в одетом как положено сюртуке и застегнутом на все пуговицы, и положила руку на руку Эраста.
Фандорин взял ее и повернулся к собравшимся. Так состоялось знакомство уже знакомых людей. После этого Елена убежала к себе, а через несколько минут вернулась, одетая уже в свое платье. Эраст опять с каким-то удивительным для себя умилением заметил, что вязаная пелеринка скрывает живот жены. Они обменялись легкими улыбками, и Елена отдала мужу его сюртук.
- Да, сошлись двое рисковых! – воскликнул Гукмасов после того, как Фандорин объяснил причины их комедии.
- Больше никакого риска, - твердо сказал Эраст и посмотрел на жену.
Та покорно кивнула и улыбнулась.
- Надолго ли? – спросил Иржи, единственный, кто знал о них все с самого начала.
- По к-крайней мере, до того момента, как сын подрастет, - неожиданно для себя сказал Эраст.
Жена удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, а только покраснела.
- Как, у вас есть дети? – с какой-то безысходностью спросила Варя.
- Скоро б-будет, Варвара Андреевна, - понимающе посмотрел на нее Фандорин, и в этом взгляде Варвара прочла: «Перестаньте жить прошлым, которого нет, и не могло быть, Варвара Андреевна», и глаза ее наполнились слезами. Женщина вскочила с места и выбежала в сад. Ей не хватало дыхания. Было плохо оттого, что этот странный, удивительный и порядочный человек, похоже, не только сумел забыть ее, но и найти то, что было пока ей недоступно – настоящую любовь.
Одиночество Вари нарушила… Елена.
- Варвара Андреевна, с Вами все в порядке?
Суворова резко повернулась.
- Что?
- Все в порядке? С Вами…
Варя не могла найти слов. Елена же странным образом повела себя.
- Я вас понимаю… Лишиться надежд в отношении такого человека, как он весьма непросто. Я прошла через это и, скажу честно, выдержала только три дня. Но Вы должны понять, что… Что между вами ничего не могло быть.
- Почему?
- Потому что он мой.
Это было сказано так просто, что Варя пораженно посмотрела на Елену.
- Может это сказано чересчур громко, может, я кажусь фурией, Горгоной, страшной собственницей, но… Он мой, Варвара Андреевна. Это было предопределено. Хотя я не знаю, верители Вы в судьбу или нет, но нас свела именно Судьба. Кстати, Ваш муж, удивительно чуткий человек, сразу это понял. Наблюдательность – великая вещь. Ее нужно постоянно развивать. Кто-то сказал: «Видеть все - невозможно, а чтобы видеть многое – нужно много учиться». Ваш муж именно такой.
- Петя…, - ошарашено прошептала Варя. – Он что же, знал, что вы муж и жена?
- Да. Со дня моего появления. Он кое в чем помогал нам. Когда нас обоих не было в лагере, он был лучшим наблюдателем.
- Невозможно.
- Ну, почему же невозможно. Петр Афанасьевич очень наблюдателен, когда знает, что это занятие очень важно.
Женщины помолчали.
- А Вы… Вы очень его любите? – наконец, спросила Варвара.
- Он сумел вернуть мне жизнь Варвара Андреевна.
Фандорина еще несколько мгновений постояла вместе с Варей, а потом ушла. Ее место занял Петя.
- Прости, но я не мог сказать. Это была тайна.
- Я знаю, - всхлипнула Варвара и уткнулась в плечо мужа. – Расскажи, как ты понял?
- Просто он смотрел на нее так же, как она - на него, и они оба – как я смотрю на тебя.
Женщина подняла глаза на своего Яблокова и будто в первый раз увидела его. «Может, Эраст прав. Хватит жить прошлым, которого не могло быть».
Они еще немного постояли на садовой дорожке, а потом вернулись в дом. Как только они вошли в гостиную, Варя заметила, как изменилось лицо Фандорина.
- В-варвара Андреевна, а Елена… Она же была с Вами?
- Гаспадза в саду, гаспадзина, - прошелестел японец, взявшийся неизвестно откуда.
Эраст слегка расслабился.
- Нет, как же Вы, Эраст Петрович, попались-то, а? – спросил в эту минуту Гукмасов.
- В к-каком смысле?
- Ну, женились-то, говорю, как?
- Как? Да, н-наверное, как все остальные. Мы познакомились в доме у общего нашего з-знакомого графа Зверева на одном из п-приемов. Сошлись ближе, стали друзьями, а п-потом… Может это п-прозвучит слишком напыщенно, слишком т-театрально, но иначе сказать я не могу. Потом я обнаружил, что если эта женщина н-не будет рядом со мной, то я не смогу жить, не буду дышать в полную силу, а так – п-прозябать и судорожно ловить ртом в-воздух. Я изменился в лучшую сторону, к-когда она стала моей женой. Так, что Прохор Ахрамеевич, как поют цыгане в с-своих романсах: «Я в-встретил жизнь, когда судьба м-мне подарила Вас».
Варя даже вздрогнула оттого, как одинаково супруги сказали о том, кем являются они друг для друга. «Он – моя судьба». «Я встретил жизнь».
- Что это тебе подарила судьба? – раздался знакомый мелодичный голос, и собравшиеся в гостиной увидели Елену, которая, дав знак мужчинам не вставать и, подойдя к креслу мужа, села на его подлокотник.
- Не что, а к-кого, - поправил ее Эраст.
- Ах, неужели говорили обо мне? – улыбнулась женщина, нежно заглянув мужу в глаза.
- Нет, о моем автомобиле, - сделал невозмутимое лицо Эраст.
- Как, Вы до сих пор занимаетесь конструированием? – оживился, было Иленеску, но тут в пространстве гостиной раздались два пронзительных голоса:
- Нет!
Кричали Елена и Маса.
- Торька не пра масины, уморяю! – полусказал-полувсхлипнул японец.
- Иржи, - повернулась к графу женщина, буравя его взглядом, - я вас застрелю, когда мой верный камердинер принесет мне мой пистолет. Как будто мне дома мало этих разговорах о двигателях, автомобилях, гоночных треках и так далее и тому подобное. Хватит! Дайте слабой женщине отдохнуть!
- Тогда спойте! – предложил Зуров. – Тут мне сказали, что поете Вы превосходно.
- А что же мне такое Вам спеть?
- Да, что хотите, - присоединился к Георгию Гукмасов.
- Ну, тогда… Не судите строго, господа… Прошлый раз я вспомнила про турок, а теперь… Теперь спою для вас наше, свое, душевное…
И снова зазвучал голос. Сильный, мощный, который пел простые, родные слова, затрагивающие самые потаенные уголки души:
Ой, ты степь широкая,
Степь раздольная…
Ой, ты Волга-матушка протянулася…
Пока Елена Павловна пела, Варя поняла еще одну вещь: Эраст не обманывал никого, и не позировал, говоря о том, как они встретились. Просто, действительно, иначе сказать было нельзя: они были судьбой друг друга.
На следующий день Варвара Андреевна с Петей провели свои первые уроки в учительском институте, а Эраст с Еленой и Масой ехали в поезде из Царевиц в Бухарест, а потом в Варшаву, где их ждали новое дело и Глафира.
- Слава Богу, она теперь далеко, - выдохнула Елена, когда поезд тронулся.
- Кто? – удивился Эраст.
- Не притворяйся, что не знаешь. Я о Варваре Андреевне.
- Т-ты серьезно?
- Ее как! Ты не представляешь, какого труда мне стоило держать себя в руках, и не обращать внимания на её претензии.
Эраст рассмеялся.
- Даже не д-думал, что ты такая ревнивица.
- Не начинай… Я еще не говорю о тех кучук-ханум, гедиклях и икбал, которые опекали тебя в плену у турок, и про которых мне ты никогда и ничего не рассказывал.
- Да это было почти тридцать лет тому назад! Д-да и это была только одна кучук-ханум, – перейдя на хохот, еле проговорил Эраст.
- Вы поглядите! Ему еще смешно! А мне совсем не до смеха! Ты еще скажи, что вы с ней вели милые беседы и играли в шахматы!
- Это так и б-было. Одна милая девушка делала все, чтобы хоть как-то скрасить мне мой быт и, - тут Эраст заметил, как задрожали губы жены. - Все, все… Перестал, - прекращая смеяться ответил Фандорин. – только если уж говорить о ревности, то как же все те кого мы т-только что покинули. А? Ведь они все в тебя, что называется, втюрились.
- В этом моей вины нет, сударь.
- Это как посмотреть.
- Что? Как посмотреть? – и тут на глазах у Елены появились слезы.
- Что с тобой? – не на шутку встревожился Эраст.
- Не знаю. Должно быть из-за твоих слов, а может из-за моего теперешнего состояния, а может, потому что дура, - женщина вытерла слезы и прижалась к мужу.
Спустя несколько минут у Эраста вырвался еще один вопрос:
- А как ты думаешь, кто родится?
Елена улыбнулась.
- Не думаю, а знаю… Мальчик. Так что заранее думай об имени, папенька.
И Эраст сделал это. Предсказание Тамбы сбылось: Елена стала настоящей женщиной, а своего сына они назвали Павел.

Конец второй вариации

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Ну-с, ожидание начало свой отсчет. Есть еще кое-что в загашнике! И страшное, и забавное...
Пишите, стоит ли выкладывать "Семейные хроники" дальше... Жду!

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Обязательно стоит продолжать! Спасибо!

_________________
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся?
Александр Грин "Бегущая по волнам"

А как сама "Новая партия"?

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

ВСЕМ!

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Думаю вот, не начать ли выкладывать третью вариацию?
А пока вспомните "Левиафан" Акунина, про Мари Санфон, Золотого Будду и клад изумрудного раджи...
А также "Пикового валета"!

1908 год Фандорины встретили в своем лондонском доме. Несмотря на свою службу инженера, Эраст решил, что намного надежнее будет жить не в России, а в Англии, в которой все было надежно в отношении политического строя. Да, и Эраст, и Елена любили Родину, но двое детей заставляли думать о будущем с несколько иной точке зрения, чем раньше. Они очень часто посещали Россию, но, странное дело, более спокойно чувствовали себя за ее пределами. Теперь Эраст никогда не рисковал зря, как бывало раньше, а берег себя ради семьи и своего собственного счастья, которым наслаждался так, как мог. Этого занятия он был лишен очень долго, а поэтому нагонял время. Он ни в коей мере не предал себя, а также как и прежде сражался со злом во всех его проявлениях. Просто теперь на одной планке с этой его целью была еще и другая – он должен был сохранить свою жизнь ради жизней своих любимых. Именно поэтому его семья и жила в Лондоне.
Правда, именно в Лондоне случилось нечто, что было, не уничтожило это маленькое, таким трудом выстраданное счастье. Связано это было со старыми знакомыми Эраста - Мари Санфон и Дмитрий Савин, более известный как Пиковый Валет или Момус.
Путешествие на «Левиафане» стоило Мари Санфон очень дорого. Ее превосходный план обрушился из-за какого-то мерзкого человечишки, который даже не уделил ей внимание как женщине. И вот вместо роскоши в окружении миллионов, она оказалась в тюрьме. То, что она это заслужила, даже не приходило ей в голову. Ну, что значили бы две-три тысячи людских жизней, когда на карту были поставлены такие деньги и ее благосостояние? Слава Богу, она догадалась сохранить ребенка, которым ловко прикрывалась и на следствии и на суде. Мари всегда была превосходной актрисой, та что, как и предсказывал Фандорин, наказания за преступления не было, а жажда мщения была огромна. Очень надолго Фандорин выпал из поля зрения Мари Санфон, и вот теперь, ранней весной в Лондоне они столкнулись, чуть ли не лицом к лицу.
Во истину, правы итальянцы, говоря, что месть – это блюдо, которое подают холодным. Много изменилось в их жизнях. Вот, к примеру, если Эраста можно было узнать, то Мари нет. То ли по прихоти судьбы, то ли от той злобы, что хранило ее сердце, Санфон превратилась в свои пятьдесят семь в настоящую старуху. Она была одинока (ребенок родился мертвым уже после того, как женщину выпустили из тюрьмы сразу после суда, что избавило, к ее радости, Мари от радостей материнства), а у Фандорина была семья. Но изменения эти были только на руку Санфон. Теперь план мести был превосходен в части нанесения моральной и душевной боли.
Мари просчиталась только в одном. Ей было неизвестно, что ее теперешний напарник, Поль Мерсье (он же Момус) был знаком с Фандориным и был обязан ему. Долг заключался не в материальном, а в душевном обязательстве перед своей совестью, которая (к собственному удивлению Валета) оказывается, еще существовала. Да и нельзя сравнить его легкие виртуозные в исполнении операции с тем, что задумала эта змеища (иначе про себя Момус Мари не называл, только если еще похлеще). Когда они познакомились, то их задачей была кража бриллиантов маркиза Риволи, которую они прекрасно провернули (в его, кстати, с Мими исполнении), а про месть старой перечницы Момус ничего и знать не знал, но Мари отказалась отдавать ему его долю, пока он не поможет ей.
- Я слаба для того, чтобы перетаскивать тела с одного места на другое, - просто объяснила старуха, а Валет похолодел.
Когда он узнал, кому Мари собирается нанести удар, то в этот миг и узнал, что, оказывается, совесть есть и у него. Повинуясь своим инстинктам, он начал следить за своей напарницей и выяснил, как она собиралась действовать.
Старая змея познакомилась со своей будущей жертвой и сошлась с ней ближе.
- Ты не представляешь, какие милые у этого гаденыша детишки, - скалила она зубы. – Это будет настоящей трагедией потерять и их, и жену, - усмехалась она.
«Черта с два я тебе это позволю», - думал Момус, выспрашивая дальше.
- А потом и его самого посадят на перо, - хищно шипела Мари, потирая свои скрюченные руки, в предвкушении будущей мести.
«Надо предупредить господина сыщика», - решил Валет и стал ждать момента, когда это будет возможно. Как слуга старой мадам Бушемель, которого он изображал, он не редко покидал дом, и вот в один из таких «выходов в свет» он решил добежать до дома своего «старого знакомого». Но по дороге случилось нечто, что заставило его несколько изменить план действий.
В парке внимание Момуса привлекла женщина с волосами цвета пшеницы, уложенными в какую-то хитроумную прическу. На скамейке рядом с ней сидели два очаровательных малыша: девочка и мальчик. Оба ребенка были черноволосы, как галчата и единственным звуком, который они издавали, был смех. Веселый, задорный, переливчатый детский смех, о котором Момус давно и думать забыл. Когда к женщине и детям подошел знакомый по виду японец, которого нельзя было забыть и перепутать с кем-то еще, мысли Момуса озарила страшная догадка. Женщина и была тем самым объектом, который его змея-напарница выбрала в качестве мщения Фандорину. «Без жены и детей он почувствует себя точно так же, как и я в тот миг, когда этот негодяй-сыщик выбросил платок раджи в иллюминатор», - скрипела эта дешевая тварь. Увидев своими глазами создание, которое Мари называла женой Эраста Петровича, с его детьми, Валет поклялся, что не допустит того, чтобы старушенция причинила им хоть какой-нибудь вред. План родился сам собой, когда Момус шел обратно домой. Для него было нужно только написать письмо, которое Мими отнесла бы Фандорину, да глупый исполнительный бобби – полицейский, благо, что один из их постов располагался почти рядом с домом Санфон.
- Это будет ловко, подставить мадам, которая до этого, только и делала, что сдавала всех своих напарников. Немало из них благодаря этой мерзости лежат в могиле, начиная с ее родного младшего брата. Ну, что, господин Валет, долг платежом красен? Поможем господину Фандорину, как когда-то он помог нам.
Так Момус все решил для себя.
Вечером того же дня Мими отнесла депешу Фандорину.

Господин Фандорин!
Вам и Вашей семье угрожает большая опасность. Прошу, во избежание трагедии, отнеситесь к этому письму со всей серьезностью и не ходите один по темным переулкам. Ваша старая знакомая жаждет Вашей крови или крови кого-либо из Вашей семьи. Я действую по принципу «Предупрежден – значит, вооружен», так что воспользуйтесь оружием, что вложено в ваши руки.

Ваш должник
М.

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Эраст не на шутку встревожился, когда прочел это странное послание. Вечером, глядя на жену и детей, он решил поговорить с Еленой. Уложив сына и дочь, женщина прошла к себе в спальню, где, только посмотрев на мужа, поняла, что что-то с ним не так.
- Скажи, тебя что-то тревожит? – спросила она, садясь рядом с ним на кровать.
- Да, вот это.
Елена прочитала письмо.
- Ты думаешь, это серьезно?
- Что-то подсказывает мне, что да.
- Судя по тому, как ты говоришь, это действительно правда. Что думаешь делать?
- Пройтись по сливкам лондонского дна. Если кто-то говорит, что прогулки по темным улочкам опасны, то там ждет кто-то из тех, кто эти самые улочки знает.
- Значит, ты завтра уже займешься этим делом? – обеспокоено спросила Елена.
- Да, пожалуй, завтра.
- Завтра так завтра, - внезапно изменив интонацию, сказала женщина, придвинувшись к мужу всем телом и посмотрев в глаза так, как только она одна могла это делать.
- Ч-что Вы имеете в виду, когда с-смотрите на меня вот так, мадам? – вкрадчиво спросил Эраст.
- Все то же, что и все годы замужества, - был дан ответ, после которого Елена, обняв мужа, нежно поцеловала его.
Ночью она проснулась от какого-то странного чувства и встала с постели. Подойдя к столу, женщина взяла в руки записку и перечитала ее снова.
- Что-то не так? – раздался за ее спиной голос мужа.
- Да нет, просто… Какая это старая знакомая? Кто может так сильно тебя ненавидеть?
- Кроме д-доктора Линда дам преступниц я не… Погоди-ка… Мари Санфон…Точно!
- Дело «Левиафан»?
- Да, теперь ей ч-что-то около шестидесяти… Ну, и тварь была, доложу я вам, хотя о женщинах т-так не отзываются.
Но Елена уже о чем-то задумалась.
- Около шестидесяти, говоришь… Да, нет по возрасту не подходит.
- О чем ты?
И Елена рассказала мужу о своей недавней знакомой, мадам Бушемель, с которой познакомилась несколько дней тому назад на прогулке в парке.
- И все до этого момента вроде бы было хорошо, но…
- Что но?
- Она всякий раз находит повод, чтобы не знакомиться с тобой. До сегодняшнего дня я верила всем предлогам, а сейчас, поле этого письма, мне кажется это подозрительным… Вроде бы и повода нет, а что-то чувствуется…
- Т-твои предчувствия никогда н-не были ошибочными, - протянул Эраст.
- Знаешь, давай сделаем так. Если мне удастся что-то узнать, то…
- Подожди… Проще будет, если ты ее сначала увидишь. Может, я ошибаюсь, и старушка ни в чем не виновата.
- Хорошо, н-но как мы это сделаем?
- А как же твой грим? Это будет самой легкой частью, в отличие от всего остального. Завтра в парке ты посмотришь на мою новую знакомую.
Как и было решено, на следующий день Эраст, переодевшись в одного из своих многочисленных героев, которые помогали ему в расследованиях, пошел на прогулку, чтобы, так сказать, заочно познакомиться с приятельницей жены. Первый взгляд на старую даму успокоил, было, его, но какое-то странное ощущение заставило продолжить наблюдать за женщиной, мило беседовавшей с Еленой. Мадам Бушемель выглядела намного старше, чем выглядела бы сейчас Мари Санфон, но Фандорин по-прежнему не сводил с нее глаз, и оказалось не напрасно. Как только его жена с детьми попрощалась со своей знакомой и прошла по одной из парковых аллей, катя перед собой колясочку Марины, взгляд дамы переменился и стал до ужаса знакомым. Именно так смотрела на него Мари Санфон в тот момент, когда он, двадцатидвухлетний юноша, выбросил в иллюминатор шелковый платок Изумрудного Раджи.
- Боже мой! Что с людьми делает злость! – взволнованно прошептал Фандорин и сжал кулаки.
Сомнений быть не могло: старая знакомая знает, с кем именно завела дружбу, и решила отомстить давнему врагу.
- Подлость ее второе имя, - пробурчал Эраст, понимая, что одна Мари делать грязную работу не будет, а значит, у нее был сообщник.
Он и на этот раз не ошибся. Не прошло и десяти минут, как рядом с мадам Бушемель на скамье очутился весьма интересный субъект, в котором Эраст безошибочно угадал бандита, хоть тот и был одет в приличный костюм. В тот момент в голове Фандорина уже созрел план, к осуществлению которого он и приступил на следующий же день.
- Зачем тебе так рисковать? – обеспокоено спрашивала Елена.
- Нам надо ликвидировать эту опасность, и доказать вину этой…. Для этого нам и нужно достать этого малого и выбить из него показания. Не бойся, вместе со мной пойдет Маса.
- Да если бы с тобой отправились сто, таких как Маса, я все равно не перестану волноваться.
Елена осторожно подавала мужу различные предметы, входящие в его боевую экипировку, а потом обняла его. Со стороны могло показаться странным, как ухоженной красивой женщине, одетой по последней парижской моде не противно обниматься со скрюченным, грязным, уродливым бродягой, но в это свое объятие Елена вложила всю свою нежность, обеспокоенность и любовь.
- Все будет хорошо, Лёнка, - прошептал ей Эраст и легко поцеловал.
- Знаю, - так же тихо ответила женщина и проводила глазами уходящего мужа.
Она не зря волновалась. Эраст и Маса весьма скоро нашли того, кого искали, но взять его оказалось не так-то просто. Жан Летур был еще тем головорезом, а когда понял, что загнан в угол, позвал на помощь своих подельников. В переулке завязалась драка. Шестеро против двух – силы были неравны изначально, но не зря Эраст прошел обучение у Тамбы Момоти и изучал философию Востока. «Благородный муж не боится препятствий, если знает, что справиться с ними возможно». И Фандорин справился. Не заняло много времени точным ударом маваши-гири вывести из поединка одного бандита, заставить потерять сознание другого, только лишь зажав несколько болевых точек на его шее, распороть третьему горло серикеном, а самому Жану хорошенько вдарить по голове нунчаками, с которыми Фандорин обращался не хуже, а может даже и лучше самих синоби. Двух других Маса вывел из драки без проблем, пробив одному голову, а другому сломав ногу. Они никогда не церемонились с такой публикой, а потому довольно жестко провели допрос. Когда стали ясны все детали того, каким образом Мари наняла Жана для убийства семьи Фандориных, Эраст решил отправиться с бандитом в полицию, а Масу отправил домой.
Он не знал только одного, что Елена сама разработала некий план и перешла к его выполнению. Прибежавший домой Маса, даже не успел полюбезничать с Глашей, когда заметил, что хозяйка куда-то собирается.

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Пишите, нравится ли...

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!

Хоть кто-то прочитал?

_________________
Своих в полет я отпускаю белых птиц!
По свету разнесут они любовь...
Ведь для свободных птиц на небе нет границ!
И нет преград для моих птиц!
Белых птиц!