|
Глава 13. Прозрение
Жданов вылетел в Москву первым рейсом, не попрощавшись с родителями.
Сразу из аэропорта хотел поехать к Кате, но постеснялся – было слишком рано - что подумают ее родители… Ехать к себе - совсем в другую сторону, а Зималетто по пути, тоже дом родной
Его шаги гулко отдавались в пустых коридорах – рабочие дни начнутся еще через два дня, все отдыхают. На посту только Потапкин, да и он изрядно «попраздновал» ночью – еле узнал своего президента
- Андрей Павлович?.. Это Вы? А зачем Вы…разве уже…
- Соскучился я, Потапкин, вот и зашел,- с этими словами Жданов скрылся за дверью лифта.
- Вот и Катерина Валерьевна так сказала, когда заходила на днях… - но Жданов этих слов уже не слышал.
Первое, что он увидел, зайдя в кабинет – большой розовый пакет в ужасных розочках, сердечках и бантиках. И поперек надпись: «Спасти рядового Жданова!».
Тревожное предчувствие закралось в душу: что еще придумал его неутомимый друг?
Внутри пакета Андрей обнаружил мягкие игрушки, шоколадки, открытки и два листа, исписанных убористым подчерком Романа – это была инструкция ему, Жданову, по дальнейшему совращению своей помощницы. Но в каких выражениях?! Такого цинизма Жданов не ожидал даже от Малиновского! Он что, был пьян? Зачем вообще он это сделал? Ах, да! Он же не знает, что игра давно закончилась, уступив место обыкновенному человеческому чувству под названием «любовь».
Одно радовало Жданова – что он прилетел раньше, и Катя не увидела всей этой мерзости. Он разорвал инструкцию на мелкие кусочки, хотел выбросить в урну, но передумал. Зашел в туалет и спустил их в унитаз – для верности. Глянул на часы – вполне приличное время, и отправился к Пушкаревым.
Ему и в голову не пришло, что Катя тоже могла зайти в офис по какой-либо причине, и увидеть пакет раньше его - не услышал он слов Потапкина…
А причина у Кати была банальная: она забыла в каморке мобильник. Не то чтобы он был ей очень нужен – есть ведь домашний телефон. Все друзья-товарищи со школьных времен и новые подруги- женсоветчицы успешно поздравили ее с Новым годом, только Жданов… Но он домашний номер не знает, только сотовый. Вот она и пошла за телефоном…
Лучше бы она не приходила! Такого удара она никак не ожидала…
Хорошо, что родители уехали на праздники. Никто ей не мешал нареветься вволю, и она плакала уже третий день…
*
Звонок в дверь застал Катю в постели. Все три дня она не покидала ее. Не ела, не переодевалась, а только обнимала свою любимую подушку, мочила ее слезами, да изредка вставала попить.
Ничуть не заботясь о своем виде, она открыла дверь.
- Андрей… Павлович? Вы, почему здесь? А Лондон? Кира Юрьевна? И вообще… Вы… Вы…
- Кать! Мне надо поговорить с тобой! Срочно! Я поэтому прилетел.
Он был так взволнован, так спешил поделиться с ней своими чувствами, что не замечал ее вида. Да и свет в прихожей не был включен, и говорили они в полутьме.
- Кать, я должен тебе многое рассказать, объяснить. Я не знаю, как ты будешь потом относиться ко мне, не уверен, что захочешь видеть. Прежде, чем я расскажу, я хочу, чтобы ты знала: «Я люблю тебя! Кроме тебя мне никто не нужен. Я понял это. Я не могу без тебя…»
Говоря со страстью и напором, он непроизвольно наступал на Катю, а она пятилась, до тех пор, пока не уперлась спиной в компьютерный стол…
Монитор мерцал голубым цветом, и Жданов, скользнув по нему взглядом, обмер… Знакомая запись:
…Я умерла сегодня днем …
В голове прояснилось. Все стало понятно. Как же он раньше не догадался?.. И она знает…
- Это ты – MissMay?
- Я… А ты – гость?
- Да… Ты все знаешь?
- Я прочла, - и она протянула ему мятые копии того, что он уничтожил, казалось навечно.
Он представил, как она вновь и вновь читает этот пасквиль, сминает, хочет выбросить, но снова расправляет и читает…
Так плохо ему еще никогда не было. Чувствовал себя монстром, чудовищем, растоптавшим распростертое девичье тело. Он опустился на корточки и закрыл лицо руками. Голос его звучал глухо и безжизненно.
- Я подлец… мерзавец и… и глупец! Я все испортил… Я хотел сам тебе обо всем рассказать…
Теперь ты не поверишь… не простишь…
Это было невероятно, в это невозможно было поверить, но она дотронулась до его рук, попыталась оторвать их от лица. Он был сильнее и он не мог посмотреть ей в глаза. Тогда она встала рядом с ним на колени, поцеловала в висок и стала говорить сквозь слезы.
- Я люблю тебя, подлый, мерзкий, глупый мой человек…Я хотела бы разлюбить и даже ненавидеть тебя, но ничего не могу с собой поделать…
Он, наконец, оторвал руки от лица и обнял ее вздрагивающие плечи. Оба находились в неудобной позе, но боялись даже пошевелиться – так хрупко было их единение.
Он нарушил молчание словами
- Кать… ты сможешь поверить мне? Я, правда, люблю тебя.
- Я только не пойму, как ты смог влюбиться в такую уродину.
- Не говори так! Никогда не называй себя этим словом! Ты красивая! Ты сама не знаешь, какая ты красивая…
Он встал сам и поднял ее, снял с нее очки, с силой провел по волосам – заколки и шпильки полетели на пол, а волосы рассыпались по плечам, обрамляя лебединую шейку и прикрывая обнаженную грудь – когда только он успел расстегнуть ее детскую пижамку с зайцами? Не выпуская ее из своих рук, подвел к зеркалу.
- Смотри! Разве не красавица?
Близоруко щурясь, она смотрела в зеркало. Как сквозь туман проступали припухшие от слез глаза, потрескавшиеся, покусанные губы, а она видела себя счастливую, с яркими сочными губами, готовыми открыться навстречу другим губам – сухим и горячим. И глаза сияли как два солнца…
То, что произошло дальше, было ему непонятно: она обхватила его голову и стала покрывать лицо быстрыми поцелуями, приговаривая при этом
- Значит правда… Значит настоящая… не понарошку…
- О чем ты, Кать?
- Еще в детстве… И став взрослой… Я верила, что настоящая любовь меняет человека, делает его красивым. Как царевну-лягушку, помнишь? Ты разглядел мою красоту, значит, любишь… по-настоящему…
Застеснявшись своего порыва, она спрятала лицо на его груди, а он гладил ее и счастливо улыбался.
Сколько они так простояли, неизвестно, пока Катерина не опомнилась
- Андрей… ты даже не снял пальто. Жарко же, раздевайся!
- Кать… Я… Ты меня…
- Давай пальто, я повешу.
Она протянула руки, но пальто уже было брошено им на стул, и он подхватил ее, и протянутые руки замкнулись в кольцо на его шее …
…Иногда полезно не заправлять постель…
Слишком много было эмоций, и слишком быстро они сменялись: от полного отчаяния, до безграничной радости. Мозг не успевал осмысливать их, ему требовалась передышка. Услышав ее благодарное «Мой Андрей…», он счастливо вздохнул, откинулся на подушку и тут же уснул.
А она уснуть не могла, хотя до этого провела две бессонные ночи. Сердце громыхало в груди так, что она боялась, что Андрей услышит и проснется. Лежала, стараясь не шевелиться . Она бы и не дышала, если бы это было возможно. Глупое девичье сердце… Только что оно страдало и умирало, а стоило услышать любимый голос, как оно тут же поверило и трепетало уже от счастья.
Она мысленно перебирала слова, которые он ей шептал в порыве нежности. Сердце замирало…на щеках появлялся стыдливый румянец – разве можно такое говорить… А ведь несколько минут назад ей не было стыдно… было приятно… И она в ответ шептала…о, боже! Она такое говорила? Неужели правда, неужели она настолько хороша собой, что смогла понравиться ему?
Катя не выдержала, откинула одеяло, осторожно высвободилась из его рук, и, не одеваясь, тихонько пробралась к большому зеркалу – обычно перед ним она стояла, оценивая сшитые мамой наряды. А теперь она оценивала себя: поворачивалась то одним боком, то другим. Конечно, на современную модель с узкими бедрами, прямыми плечами и плоской грудью она не тянет, а вот по меркам прошлого века… Покатые плечи, плавный изгиб шеи, тонкая талия и высокая, немного полноватая (на любителя!) грудь… Провела рукой по бедрам – бедра как бедра, а Андрюше понравились, оторваться не мог… и от груди тоже… очередной раз повернувшись, она заметила его взгляд – оказывается он и не спит вовсе, а она…В смятении, не знала куда бежать: то ли одеваться, то ли опять под одеяло…
Он разрешил ее сомнения. В мгновение ока оказался рядом, обнял. поцеловал в ушко
- Ну, что? Убедилась, какая ты красавица?
- Не знаю… Недостатков много… но если тебе…
- Мне, только мне! Все мое! Никому не отдам… Только я… только моя… - эти обрывочные слова она слышала между поцелуями, пока он нес ее до постели, а потом и этих слов не стало слышно – только громкое дыхание и глубокие вздохи…
За обедом (или это был уже ужин?) он вдруг спросил
- Кать, а тебе хочется нравиться не только мне, но и другим тоже?
Она испуганно уставилась на него, не зная, что ответить
- Нет, ты скажи! В этом же нет ничего зазорного…
- Конечно, хочется… Что же я, не женщина что ли? Это же приятно… наверное…
- Тогда завтра и начнем…
- Что начнем?
- Завтра узнаешь. А сегодня давай куда-нибудь махнем? В ресторан, в клуб – куда хочешь?
- Я… в караоке-бар хочу. Машка рассказывала, там хорошо, просто. А в клубе твои знакомые - мне будет не по себе…
- Ну, хорошо, поедем в караоке, но ты не должна бояться моих друзей. Я же буду с тобой.
- Я привыкну…в другой раз пойдем, а пока…
- Договорились! Я поеду домой, а вечером заеду за тобой
- Не надо за мной заезжать, это совсем в другую сторону. Договоримся о времени, я приеду сама, подожду тебя, если что.
- Уговорила. Тогда я буду тебя ждать в «Омеге», в семь.
- Я не опоздаю.
Глава 14 …пою тебе…
Часы показывали уже восемь, а Кати все не было. Жданов начал беспокоиться. Как назло он забыл мобильник – пиджак надел другой, а телефон не переложил… Теперь вот гадай, что случилось, придет ли она.
Это состояние было для Жданова необычным, он никогда и никого не ждал, ждали его. Официант уже дважды подходил, уточнял, когда подавать заказ, а Кати все не было. Наконец, когда он уже совсем отчаялся, она вошла в зал и стала растерянно озираться. Он, конечно, узнал ее и сразу бросился навстречу, хотя было в ней что-то другое, выглядела она не как всегда, но он не стал думать об этом. Главное – она пришла! Обнял, прижал к себе, и, казалось, никакие силы не заставят его разжать кольцо обнимающих ее рук.
- Я думал, ты никогда не придешь. Почему так долго?
- Я к стоматологу ходила и в оптику, а потом автобуса долго не было.
- Кать, а на такси ты не могла?
- Я даже не подумала - я не привыкла, тут же не далеко. Я долго, да? Я без часов…
Немного придя в себя и успокоившись, он разглядел перемены в ней – очки были другие, современные и зубки белые и ровные, без брекетов. Хотя он к ним давно привык, без них было явно лучше. Вместо старушечьего пучка, она заплела девчоночьи косички и уложила их корзиночкой сзади, а ленточки были почему-то разные: одна красная, другая - синяя. Наверное, так модно…
И костюмчик на ней был очень даже симпатичный… Только вот блузку под него одевать было не обязательно, но ей, наверное, вырез показался глубоким.
- А я хотел заняться этим завтра. Ты как всегда опередила меня. Ты читаешь мои мысли?
- О чем ты, Андрюш?
- Об этом, - он обвел рукой в воздухе вокруг нее, - очки, брекеты…
- Да я давно собиралась… все откладывала. К стоматологу идти всегда страшно
- Больно было?
Она кивнула в ответ, и тогда он перегнулся через стол и поцеловал ее.
- Спасибо… Ты ведь ради меня пошла на это… Но завтрашнее мероприятие не отменяется!
- Какое еще мероприятие?
- Магазины. Одежду я беру на себя! Я все-таки президент модного дома, - добавил в ответ на ее удивленный и одновременно вопросительный взгляд.
Они пили вино – на брудершафт и просто так, он держал ее за руку, смотрел в глаза, вздыхал и повторял в который уж раз.
- Кать, ты со мной… Не могу поверить… Я так счастлив!
А она была печальна, не поднимала глаз от тарелки. Иногда откладывала вилку, выпрямлялась, собиралась сказать ему что-то и не решалась - опять опускала взгляд.
- Каать… Ну говори! Я же вижу…
- Андрей… Все неправильно, Андрей! Так нельзя!
- Что нельзя, Кать? Любить нельзя?
- А как же Кира Юрьевна? Свадьба?
Он хлопнул себя по лбу
- Я же не сказал тебе, не успел, забыл даже. Свадьба отменяется. С Кирой я поговорил. Мы расстались
- Она плакала?
- Да, Кать, плакала. Но как же быть? Как иначе? Если я остался бы с ней, больно было бы тебе. Да и мне тоже. Не получается, чтобы без боли.
- А родители?
- Ты знаешь, они меня поняли! И не только в этом вопросе. Я отцу рассказал правду о положении в компании.
- Зачем, Андрей?! Компания уже почти вышла из кризиса! Еще один фиктивный отчет, и можно будет не скрывать цифры. Зачем ты это сделал?
- Я побоялся, что отец узнает и обрушит весь гнев на тебя.
- Ну и пусть! Пусть бы уволил меня, а так он тебя снимет с должности президента! Для тебя это так важно…
- Я думал, будет хуже: не только снимет, но и вообще выгонит из компании
Катя чуть не плакала, глядя на него с любовью и жалостью
- Не выгнал, Кать! Хотя ругался! Очень гневался… И президентом оставил! Я не ожидал даже…Оказывается, я совсем не знал своих родителей. Я ведь как думал – для них главное, чтобы я поступал так, как им кажется правильным, а они, оказывается, на все согласны, лишь бы мне было хорошо. Хотя сами, наверное, страдают.
- И я тут еще… Они так хотели, чтобы ты женился на Кире.
- Они примут тебя. Может, не совсем искренне – в душе будут жалеть о Кире, но виду не покажут. Ты на них не обижайся - это пока, временно. Потом они тебя полюбят, когда узнают ближе.
- Я понимаю. И не обижаюсь. Честно-честно! А ты такой смелый… сильный… Я бы, наверное, не смогла так, побоялась…
- Это я только с тобой такой, ради тебя… А на самом деле я вовсе не герой. Часто сомневаюсь, да и строгости не хватает. Особенно в обращении с женским персоналом – Тропинкина одна чего стоит, а Милко? Он же из меня веревки вьет.
- Не правда! Зря ты так думаешь. В компании тебя уважают и любят! И та же Машка сколько раз тебя спасала от гнева Киры? Да и Милко только хорохорится, а распоряжения твои выполняет, и идеи твои поддерживает.
- Ты серьезно?
- Еще как серьезно!
*
Андрей никогда не был в этом баре, слышал о нем от Малиновского, и теперь был доволен, что тот оказался прав.
Приятная музыка, желающие поют, кто-то танцует. Столики отгорожены друг от друга высокими перегородками, мягкий свет настенного бра – все создает уютную обстановку для душевной беседы.
Неожиданно музыка умолкла. Появился ведущий. Его, видимо, хорошо знали и ждали. Раздались приветственные аплодисменты.
- А сейчас гвоздь нашей программы: «Час любви!». Кто желает первым признаться в любви?
Ведущий быстро двигался от столика к столику и, заканчивая свою речь, остановился возле Жданова. Катя замерла в ужасе, а он и не думал смущаться! Переговорил шепотом с ведущим, тот согласно закивал, перелистал свои бумаги и протянул Андрею текст. Включили музыку и Андрей запел.
У него был необыкновенный голос: даже когда он просто разговаривал, бархатные звуки обволакивали приятной негой, а когда запел… Приятный баритон с хрипотцой, наполненный чувством, буквально покорил зал. А уж Катю… И ведь песню выбрал не абы какую, а ей посвященную. Не отрывая от него влюбленного взгляда, она поднялась из-за стола и как завороженная пошла к нему, своему факиру, и стала подпевать, помогая вести мелодию.
… Кружатся, кружатся, кружатся
Листья над головой,
С кем тебе, милая, дружится,
С кем ходишь ты домой? …
…Только обратной дороги нет,
И я к тебе приду,
Помнишь, как тихо шептала мне -
Верю, люблю и жду…
…Стынут обиды за прошлое,
Сможешь ли ты простить?,
Ты расскажи мне, хорошая,
Как без тебя мне жить…
… Катя-Катерина, маков цвет,
Без тебя мне сказки в жизни нет,
В омут головою, если не с тобою…
Катя тоже была в этом баре первый раз, и не знала правил конкурса. Она никак не предполагала, что ей придется делать ответное признание. К тому же она не умела так легко, как Андрей, общаться с незнакомыми людьми вообще, с ведущим в частности. Поэтому, когда он объявил, что теперь ее очередь петь, она растерялась, песню подбирать не было времени, и она остановилась на той, что была хитом сезона и звучала на всех каналах.
Еще вчера эта песня как нельзя лучше отражала ее мысли и чувства. А сегодня… Сегодня Катя выбрала бы что-то более оптимистичное. Но времени не было, зал ждал, и она запела. От волнения голос дрожал, она сбивалась , но вкладывала в слова столько души, собственного чувства, что этим компенсировала вокальные погрешности.
… Собираю наши встречи, наши дни
Как на нитку - это так долго…
Я пытаюсь позабыть,
Но новая попытка, колет иголкой.
Расставляю все мечты по местам,
Крепче нервы, меньше веры
День за днем, да гори оно огнем.
Только мысли все о нем и о нем,
О нем и о нем …
…. Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним... извини, гордость...
Я за ним одним,
Я к нему одному…
Андрей мог ей помочь только своим присутствием, своим участием. Смотрел на нее глаза в глаза, держал ее своим взглядом, ни на секунду не отпуская от себя…
И она пела только ему, ему одному, не зависимо от того, что слушал весь зал. И всему залу понятно было, что на сцене разыгрывается не шоу, а что–то настоящее, важное для этой пары, и так необходимое и для остальных слушателей.
Их поцелуй после окончания песни был органичным ее завершением и вызвал бурю восторга. Кто-то даже крикнул: «Горько! Еще! Еще!», но они уже покинули заведение, бежали, взявшись за руки, к машине, и только в ее тесном пространстве почувствовали себя защищенными. Перед тем как тронуться, долго и самозабвенно целовались, будто встретились после продолжительной разлуки.
Сначала ехали молча, потом Катя спросила
- Андрей Павлович, а мы едем ко мне домой?
- Нет.
- А куда?
- Мы едем домой ко мне. И, пожалуйста, не называй меня Павловичем, здесь я тебе не начальник. И не забывай – мы пили на брудершафт.
- Хорошо, Андрей Па… просто Андрей… А может, я домой поеду?
- Ты не хочешь быть со мной?
- Хочу, но… я не знаю, вдруг родители приедут… а я… а меня…
- Кать, вот поэтому мы не поедем к тебе, - Жданов сделал вид, что не понял ее основных опасений. – Кать, ведь это наша последняя ночь. Я больше чем уверен, что Валерий Сергеевич не разрешит тебе жить до свадьбы у меня
- Какой свадьбы? Ты же сказал, что свадьбы не будет?
- С Кирой не будет, а вообще, я не против семейной жизни
Видя ее замешательство, улыбнулся ласково
- Кать… Ну ты что, не понимаешь что ли?
- Нет. То есть я предполагаю, что ты думаешь, но не могу поверить. Ой, ты меня совсем запутал… Лучше я ничего думать не буду.
- Катюш, послушай, я обязательно сделаю тебе предложение, но не сейчас же, не в машине, а как положено, в соответствующей обстановке: приду к вам домой, с цветами и шампанским, встану на колено, и буду просить твоей руки взамен на мое сердце… Я правильно говорю? В книгах так пишут?
- Зачем ты смеешься?
- Я не смеюсь, Кать. Я не знаю, как это делается по правилам. Я знаю только, что хочу, чтобы мы были вместе, чтобы у нас была семья. Но придется подождать, чтобы утрясти все формальности – официально, я еще жених Киры.
- Ну, что? Ты идешь ко мне, или отвезти тебя домой? – они остановились у его дома
- Не надо отвозить…
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
