|
5
…Кать, только не смейся, это была настоящая катастрофа! Это сейчас, через неделю, уже кажется приключением и я тоже смеюсь, а тогда… Представь: отопление не работает, в бойлере какой-то сбой произошёл. Вот уж когда пожалеешь, что отказались от центрального, а помнишь, ведь нам так понравилось, что в доме собственный бойлер есть и даже летом теоретически можно отопление включать… А мы ведь сразу не поняли, Люда просто видела, что у Катюши ручки холодные, всё теплей и теплей её одевала… В результате в квартире пять градусов. Хорошо, что твои как раз приехали. Е.А. без лишних разговоров Катюшу одела, в машину посадила, В.С. их отвёз, потом вернулся. Ну, ты же меня знаешь, я чуть что - сразу звоню куда надо, уверен, что каждый своим делом заниматься должен. Просто принципиально не стал даже разбираться, в чём там дело. В.С., как обычно, возмущаться начал: мы, двое мужиков, не справимся?!.. Но потом успокоился, понял, что не тот случай.
Пришли спецы, лениво всё осмотрели, я их чуть не поубивал за неповоротливость. Говорят, ничего сейчас сделать нельзя, стали мне объяснять, я вникать не стал, просто спросил: когда? «Завтра утром постараемся». Это значит - ночь без отопления. На улице - минус три, метель… В.С., естественно, думал, что я с ним поеду, у них переночую, я просто сказал, что это невозможно, и он не стал настаивать, хоть я и видел, что ему это непонятно. Ну, я каждому объяснять не могу. Да и не хочу.
Люду сразу отпустил. Только она, перед тем, как уйти, преподнесла сюрприз в кавычках: рассказала новости про Т.А. Кать, худшие мои опасения сбылись: Т.А. остаётся в Смоленске. Зять уцепился за её предложение, конечно, кому же хочется одному с ребёнком оставаться… Вот написал это и в первый раз осознал: ведь наше с ним положение в чём-то похоже, а я и мысли о том, чтобы Е.А. переехала, допустить не мог, всё сделал для того, чтобы она жила дома… Но раз я так с ходу понял, почему он Е.А. уговаривал, значит, понимаю, что не такой, как все, что любой другой обрадовался бы помощи… Да и Катюша - не «все», она одна такая, особенная. Черноглазая (честно, Катюнь, у неё ведь глаза даже темнее, чем у меня), ласковая, смешливая и в то же время какая-то по-взрослому спокойная, никогда я таких детей не видел, хоть за это время уже стольких повидал, со столькими родителями разговаривал, хоть книгу по уходу за детьми пиши… Хотя вот пишу и улыбаюсь: может, и мальчик этот, внук Т.А., для своего отца особенным кажется?
В общем, для нас новости невесёлые, Катюнь. Я так привык к Т.А., и Е.А. ужасно расстроилась, всё никак поверить не может, Т.А. ведь до последнего молчала, хоть с ней и перезванивается… Но Люда меня уговаривать начала, что ничего страшного нет, что она до лета спокойно может у нас работать, потому что она ведь заочно учится, и сейчас, на время сессии, Е.А. с Катюшей будет, они уже об этом разговаривали, а потом она постоянно может у нас жить… В общем, голова кругом, любимая, только успеваю вникать во всё это. И сомневаюсь, конечно. Как обычно в последнее время, во всём сомневаюсь, не могу быстро принять решение, особенно когда касается Катюши. А может, просто жаль, что Т.А. с нами не будет, всё-таки больше года она с нами была - пришла, когда Катюше только четыре месяца было… Да и выбора-то особого нет, о чём думать? О Люде, в общем-то, волноваться нечего, она себя только с хорошей стороны показала. Для меня главный индикатор - Катюша, я за ней наблюдаю, когда она с чужими людьми, а особенно если этим людям её доверять нужно… И твоей маме Люда очень нравится, уже шепчется с ней на кухне, как когда-то с Т.А., и они замолкают, когда я вхожу… Тоже хороший показатель, тоже тема…
Ты, наверное, заметила, я сегодня улыбаюсь. Пишу и улыбаюсь. Ты знаешь, от чего это, родная моя. Наконец-то врачи хоть что-то внятное сказали. Я сегодня чувствую себя человеком, которому смертную казнь отменили… И хоть ещё неизвестно - может, заменили на пожизненное, но я всё равно счастлив, по-настоящему счастлив… Но я пока боюсь писать об этом, просто кажется, что от любого лишнего слова опять всё изменится может. Мы потерпим с тобой, да, Кать?..
И ещё - сегодня ведь ровно два года с того дня, помнишь, Катёнок, когда ты в первый раз Катюшу почувствовала. Я бы сейчас засмеялся и закружил тебя на руках, как раньше бывало, так радуюсь сегодняшнему дню и этому совпадению. И хоть я и не особенно верю во всю эту мистику, ты знаешь, но в последнее время ведь многое изменилось, и я готов поверить, что это не случайно. Особенно после той ночи, когда я был один, без Катюши, в холодной квартире… Мне ведь вообще всегда холодно в постели, даже летом, я всегда на одеяло ещё плед кладу, чтобы хоть немного согреться. Мало помогает, конечно, да и что может помочь. По-настоящему только одно, и ты это знаешь.
Так вот я сегодня с утра всё тот день вспоминаю… И как всё никак не мог поверить, что тебе не больно, когда она толкается, и как прислушивался и мне казалось, что я слышу её дыхание, а это сердечко билось… Знаешь, я ведь в тот день впервые осознал, что она - человечек, настоящий человечек, как ты или я… Вот даже когда на цветное УЗИ ходили и на камеру снимали, всё равно воспринимал как-то отстранённо, замыленно, что ли, не вдумываясь… И даже когда узнали, кто родится, то же самое было. А тут впервые понял, что она такая же, как все люди, что у неё есть руки, ноги, сердце, что она вырастет большая, и будет красивая, красивее всех девочек на земле… Ты удивлялась, что меня так потрясло, а я отшучивался, помнишь. Вот теперь говорю всё как есть... Я ведь ещё должен тебе признаться, Катюнь: я ревновал тебя, честно. В самом начале, когда только узнали, что ребёнок будет… Стыдился этой ревности и всё равно ревновал, потому что видел, что ты изменилась… Ты однажды поцеловала меня, и я понял: что-то не так. Ты думала о чём-то другом, не обо мне. И глаза… глаза такие затуманенные были, далёкие… и ты даже как будто улыбалась чему-то… так нежно, так трогательно, как только мне улыбалась раньше, и у меня даже дыхание перехватило... Такого никогда не было, ты всегда была со мной, всегда полностью принадлежала мне, и я так испугался, что ни о чём другом не мог думать в этот день. И потом постоянно ловил себя на мысли, что ревную тебя к ребёнку, что он забирает тебя у меня… Теперь даже не стыдно признаваться, так это давно и как будто не со мной было. Даже смешно, к Катюше тебя ревновал… К нашей Катюше, Кать! Бывает же такое…
Но ещё больше я боялся, что ты узнаешь о моих мыслях, и, думаю, ты о чём-то таком всё же догадывалась. Но я уверен - ты почувствовала, что что-то изменилось, потому что в этот день, в эту ночь ты вернулась ко мне, и всё стало, как прежде. Ты снова стала моей, а верней сказать - это я опять стал твоим, потому что осознал, что Катюша - часть меня и тебя, что она - и есть мы…
Ведь это действительно чудо, Катюнь. Я часто думаю об этом. Ведь она только наша, и в то же время - другая, такого человека больше нет и не будет… Почему у неё глаза такие чёрные? А ушки? Ты бы видела, какие у неё ушки - в точности как у меня, но мочка сросшаяся, как у тебя… Е.А. смеётся надо мной, что я никак не устану этому удивляться. Ты сам как ребёнок, говорит. Но я знаю, она просто так это говорит, ей бы иногда очень хотелось, чтобы я, наоборот, другим стал, проще, да я уже много раз писал тебе об этом…
Вот хотел ещё тебе про работу написать и сразу вспомнил о Юлиане, так что снова тебя порадую. Я знаю, ты бы расстроилась, если б узнала, что я недолюбливаю её. Я сегодня увидел её лицо, когда она узнала, что тебе лучше, и сразу простил ей всё, тем более, что и прощать-то, скорей всего, было нечего, придумал я всё это. Я понимал это и раньше, и заставлял себя выбросить это из головы, но каждый раз вспоминал её слова, которые ты в дневнике записала. «Этого человека нужно забыть… Его не было, нет и не будет в твоей жизни…». Как будто гипнотизировала тебя, пыталась внушить тебе что-то. Это такая боль, я не смогу забыть, сколько бы ни старался… Ты не представляешь, как я себя накручивал, мне даже казалось, что она не оставила свою идею и до сих пор хочет, чтоб ты с этим Михаилом была… Ну, бред полный, ты видишь, что у меня в голове творится… Я всё пытаюсь хоть за что-нибудь уцепиться, даже за злость, чтобы живым себя почувствовать, чтобы забыть хоть на мгновение, что ни в чём нет смысла - ни в чём, кроме одного, кроме того, чтобы ты открыла глаза и улыбнулась, и я бы понял, что тебе не больно, что ты выздоровела… Ты поймёшь меня, родная моя, конечно, это Катюши не касается, Катюша - это другое…
А о работе… У нас такая новость, Катюнь, я уверен, ты была бы рада: в дополнение к основной коллекции выпускаем детскую. Но я здесь ни при чём, честное слово, Кать! Все вокруг уверены, что это моя идея, мол, у президента «Зималетто» маленький ребёнок, вот и выбрано такое направление… Надоело уже разубеждать всех. А это ведь Милко из Болгарии вернулся, весь напичканный идеями, как обычно, говорит, сейчас тема детей вообще модная в мире, и это отражается и на нашем бизнесе… Он увидел коллекцию какого-то болгарского модельера и тут же загорелся сделать свою, по его словам, что-то необыкновенное… Ни о чём другом говорить не может. Так что, Кать, я теперь и на работе окружён детьми. Народу сейчас в «Зималетто» - не протолкнуться, кастинг идёт, а ведь с каждым ребёнком ещё мама, а иногда и оба родителя… Детки все красивые, конечно, но до Катюши им всё равно далеко. Я над Милко издеваюсь: интересно, если б Катюша постарше была, неужели бы и её он заставил в кастинге участвовать?
Отец рад, очень рад! Для него всё новое - признак роста компании, он это ещё со времён твоей первой коллекции усвоил… Он теперь даже иногда упрекает меня в излишней осторожности. Кто бы мог подумать, Кать.
А мама совсем с ног сбилась, у неё теперь новое занятие: выбирает квартиру. Всё-таки они решили в городе квартиру купить, после двух зим поняли, что тяжело за городом постоянно жить. Им так далеко к нам каждый раз приходится добираться, а ты ведь знаешь, они часто ездят, особенно мама. Вот и ищут теперь квартиру к нам поближе. Ну, ты же знаешь маму, у неё так просто ничего не бывает. То одно не нравится, то другое, хорошо ещё, что Кира везде ездит вместе с ней и ей помогает…
У Киры всё хорошо, по крайней мере, она так говорила до недавнего времени. Но я видел: ей скучно, очень скучно. Иногда она так безрадостно, так тоскливо о чём-нибудь рассказывала, что я понимал: ничто её в жизни не интересует, она ко всему равнодушна. И очень-очень жаль её иногда становилось, потому что видно было, что ей так жить совсем не хочется, а по-другому не получается. И она ведь, в сущности, очень одинокий человек. Сашка и Кристина не в счёт, они хоть и любят её, но никогда не были близки с ней по-настоящему. Так что я рад, что она с мамой отношения поддерживает, мама её ведь тоже всегда жалела…
И вот недавно они приехали к нам, и Кира вместе с мамой. Она даже весёлая какая-то была, долго играла с Катюшей, потом отпустила её, посмотрела на меня, а в глазах такая тоска… Я не выдержал, спросил: что с тобой? А она говорит: « Я завидую тебе… Нет, ты не подумай ничего плохого, это хорошая такая, белая зависть…». Я не знал, смеяться мне или придушить её, но она увидела, что я в шоке, и быстро так заговорила: «Ты счастливый, Андрюша, несмотря ни на что. У тебя есть любимый ребёнок, и родители, и даже тесть с тёщей в тебе души не чают… И Катя поправится, обязательно поправится. А у меня - ничего и никого, и даже то, что есть, я не люблю и не ценю»… Я не знал, что ответить, ведь я это давно уже понял. Но она потом как будто пришла в себя, опомнилась, и я видел, ей стыдно было и неловко, что она так открылась. Ты же знаешь её, она гордая и терпеть не может, когда её жалеют…
А я потом всё думал о том, что она сказала. Ведь это всё действительно правда, и это счастье, что нас с Катюшей так любят, и что мы с тобой друг друга любим, я даже не представляю себе, что бы со мной было без нашей любви… Наверное, всё-таки самое страшное - это никого и ничего не любить и жить вот так, как Кира. И я ведь себя никогда не жалею и не хочу, чтоб меня жалели. Бывает слабость, но разве можно спокойно слушать, что иногда врачи говорят? Вот иногда и накатывает, и от этого и людей видеть не хочется, и всё остальное, но ведь в целом Кира права! Я был бы последним подонком, если бы, глядя на Катюшу, сказал кому-нибудь, что несчастен. Ведь и она первая почувствует это…
Я ещё одну твою фразу из дневника я часто вспоминаю: о том, что ты можешь привести свои мысли в порядок, только когда пишешь. Вот и я так, любимая, эти письма помогают мне во многом разобраться, ты помогаешь мне… Даже в самые поганые минуты легче становится, как будто я и правда с тобой разговариваю и ты отвечаешь мне… И даже голос твой слышу иногда. Только ты не пришла ко мне до сих пор, Катюнь, но я уже смирился, я жду, а теперь точно уверен, что придёшь, после того, что врачи сказали…
Главное - я знаю, что твоя любовь со мной, я чувствую её, я за всё это время не переставал ни на миг её чувствовать. Ведь я хорошо помню то своё состояние, свой страх, когда думал, что ты разлюбила меня… Было очень холодно, Катюш, очень холодно. А теперь холод только внешний, а внутри я всё равно тебя чувствую… Я люблю тебя. Я жду тебя…
-------------------------------------------------------------------------------------
Последний раз редактировалось natally 05 май 2008, 20:47, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А как быть с радостью, когда впадание так сильно? Мне показалось, что это всего лишь возврат в себя, когда слетает всё накопленное за годы. Ну ... как самозащита. В радости- для ощущения её полноты. В горе- как абстрагирование, отступ: придёт кто-то "взрослый и сильный" и возьмёт на себя всю ответственность за случившееся.
). Большая удача, что Андрей чувствует себя счастливым, несмотря ни на что. И Кира совершенно права (в кои-то веки 
)
Наташ, как же ты её возвращать будешь?
