Предупреждение:
НИХТО, вот просто НИХТО не волнуется.
И пожалуйста, не кидайте ничем в афтара, афтар пишет, как умеет...
Часть вторая.
Андрей проснулся в холодном поту от привидевшегося ему кошмара. Сон был совершенно дикий: Катя кричала, что любит его, просила ей верить, обнимала его и плакала. А он, идиот, отталкивал ее, в чем-то обвинял и смеялся над ней. При этом у него было четкое ощущение, что всё очень плохо, что окружают его только враги, что все (и Катя!) его бросили, предали, и он остался совершенно один в этом бездушном мире. Всё это длилось долго, очень долго, просто бесконечно, пока он не проснулся от Катиного отчаянного крика: "Андрей, мне ничего от тебя не нужно, совсем ничего! Ты просто знай, я очень люблю тебя!" и собственного оглушительного хохота.
Лежал в темноте и слушал свое тяжелое дыхание. Сильно болела голова, а все тело сотрясала мелкая противная дрожь.
Что же это такое? Почему? А вдруг это предсказание будущего?
Нет, не может быть! Сегодня же его свадьба! Самый счастливый день в жизни. Он добился, сумел ее уговорить, сумел вымолить прощенье, Катя верит ему и любит его. Вчера он отвез ее к родителям, чтобы в последний раз оставить там на ночь одну, чтобы сегодня забрать ее в свой дом навсегда. Они еле-еле смогли расстаться, разомкнуть объятия, его губы все еще хранят вкус ее поцелуя, а руки - шелк ее мягкого податливого тела. Он помнит ее дурманящий запах, ласковую улыбку и сияющие счастьем глаза. Он ждет ее. Вся его квартира ждет ее. Все здесь наполнено ее присутствием, тут везде ее вещи, вот эта вот подушка должна хранить еще ее тепло.
Лежащая рядом подушка была ледяная. Его даже зазнобило от исходящего от нее холода.
Ну что за глупости? Почему ему так страшно? Почему кажется, что случилось что-то ужасное?
Наконец, заставил себя включить свет. И замер, потому что тут же понял, что никаких следов присутствия Кати в комнате нет. Нет ее халатика, который он вчера повесил вот на этот стул, повесил специально, чтобы проснуться и сразу увидеть его, нет ее тапочек, книг, нет смешной плюшевой собачки на полке...
Вскочил. От резкого движения замутило и закружилась голова. Кинулся к шкафу - тут должна быть ее одежда!
Ничего Катиного не было.
Она что, ушла от него?! Передумала выходить замуж и забрала все свои вещи? И даже ему ничего не сказала?!
Нет, это бред, такого просто не может быть!
Когда она могла успеть собраться?
Спокойно. Нужно ей просто позвонить. Сейчас он услышит ее нежный голосок, и все наладится, дурман развеется.
Схватил мобильник. Почему-то самое дорогое имя "Катя" стояло в списке исходящих только на четвертом месте. Странно, разве не звонил он ей вчера перед сном, чтобы пожелать спокойной ночи? В ушах его до сих пор звучат все те милые глупости, признания и ласковые слова, которые они шептали друг другу.
Долго с недоумением слушал длинные гудки. Что же она не отвечает? Наверное, просто не слышит, суматоха ведь сейчас у нее дома, шум, все к свадьбе готовятся...
А может быть, она спит?
Боже, какой же он идиот, сейчас, наверное, еще ночь, он будит ее! Отключил телефон и бросился к будильнику - часы показывали половину двенадцатого дня.
Что??? Как он мог спать так долго??? Он опоздает на свою свадьбу!!!
Снова кинулся к шкафу и застыл перед ним в растерянности - теперь только заметил, что его свадебного костюма там тоже нет.
Что за черт?! Медленно взял опять в руки телефон. Нужно позвонить ей на домашний.
Сейчас все выяснится.
На этот раз ему ответили. Ее мама.
Ее мама, которая еще вчера кормила его вкуснейшими оладушками, называла Андрюшей и ласково, глядя на них, улыбалась, теперь разговаривала с ним как с посторонним человеком. Голос в трубке был вежливо официален, a он опять был Андреем Павловичем.
Елена Александровна удивилась звонку начальника, сообщила, что Катя на работе и встревожилась, почему Андрей Палыч об этом не знает.
Сначала он онемел. Потом выдавил из себя вопрос, зачем она пошла на работу. Елена в ответ заволновалась еще больше: то есть, как зачем, а где ж ей быть, может быть Катенька что-то перепутала?
Он снова долго молчал, просто не способен был говорить. В голове метались обрывки ужасных мыслей: что это за представление? Почему? Зачем? Неужели ее мама опять за что-то сердится на него? А Катя... Конечно, она дома, где же ей еще быть сегодня?! Она просто снова не хочет с ним разговаривать!
Зажал трубку покрепче вспотевшей ладонью.
- Елена Санна, не шутите так, я вас прошу. Позовите Катю, пожалуйста! - в его голосе уже звучат умоляющие нотки. - Мне очень нужно с ней поговорить!
- Да ее нет дома, Андрей Палыч, какие шутки? Она уехала утром, как обычно. Она что, не добралась до Зималетто?! Mожет быть, с ней что-то случилось?! - мать уже встревожилась по-настоящему.
Что-то здесь не так. Ее маму надо успокоить. У нее давление, а у Валерия Сергеича больное сердце. Происходит что-то непонятное, они разберутся сами, ее родители непричем.
- Нет, нет, не волнуйтесь, это я, наверное, что-то перепутал. Все в порядке.
Отключился.
Чертовщина какая-то!
Кое-как с лихорадочной скоростью оделся и вылетел из квартиры. Пока бежал в гараж к машине, пока гнал по улицам, бесконечно набирал Катин номер и бесконечно слушал равнодушные длинные гудки. Она видит, кто звонит и не хочет отвечать!
Бросив машину у входа в Зималетто, Андрей помчался к двери. Тут только обратил внимание, что ему очень холодно в его легком костюме, что люди вокруг почему-то одеты в пальто. Циклон что ли над Москвой какой-то, почему так похолодало? Мысль это мелькнула в его голове и тут же пропала, было ему сейчас совсем не до погоды.
Все сотрудники на работе, даже женсовет. А разве Катя не пригласила их на свадьбу? Или она передумала выходить за него замуж, всё уже давно отменила, и только он один об этом не знает?!
На рецепшене почему-то снова сидит Тропинкина, рядом крутится Шурочка. При виде него обе деловито зашуршали какими-то бумагами.
- Маша, почему вы здесь, что вы делаете? - его голос дрожит и не слушается.
Вполне, казалось бы, закономерный вопрос вызвал явное замешательство.
- Работаю, Андрей Палыч, - Тропинкина для достоверности показала ручкой на какие-то листки. - Вот, клиентов обзваниваю.
- Но у вас же сегодня отгул, откуда такое служебное рвение?
Маша изумилась:
- У меня?! Я не знала...
Так. Спокойно.
- А за что это ей такие поблажки? Она же и так не работает, опаздывает постоянно, а ей еще и отгул?!
Круто развернулся на противный голос.
- А мне?! Это я тут вкалываю с утра до ночи! Кручусь, как заведенная!
Клочкова. Действительно Клочкова, ему не померещилось.
Oткуда?! С ней же вроде к всеобщей радости уже распрощались. Давно, целый месяц назад!
Что происходит?!
Ладно, все потом, нужно спросить главное.
- Маша, где Катя?
- У себя, Андрей Палыч. Так я что, правда, могу идти домой?
Он ничего на это радостно-неверящее восклицание не ответил, практически его не расслышал.
Ворвался в Катин кабинет - в кабинет президента. Никого. Подошел к столу. Обстановка на нем вполне рабочая - компьютер включен, лежат открытые папки, разложены документы. Впечатление такое, что Катя только что была тут, просто на минутку вышла.
Сел за стол, перебрал рассеянно бумаги, пощелкал мышкой - на экране какие-то таблицы.
Она тут работает. Трудится. Сейчас. Сегодня. Вместо того, чтобы идти с ним в ЗАГС.
В душе из растерянности, непонимания и страха начала подниматься обида. Это что же, месть что-ли такая изощренная? Издевка? Посмеяться над ним решила? Никакой свадьбы и не планировалось?
Да быть же такого не может!
Напряженно выпрямился в кресле, сложив, как первоклассник, руки перед собой. Он не будет бегать по офису и ее искать. Он подождет ее здесь. И спросит. Нет, достаточно будет просто посмотреть ей в лицо, и он все поймет.
Если она захотела просто поиздеваться….
Тогда он вообще ничегошеньки не понимает в этой жизни...
Долго ждать не пришлось. Катя зашла и первое, что бросилось ему в глаза - это ее бледность и взгляд, полный безнадежности и боли.
Он сам не заметил, как его подбросило с кресла, и через секунду он был уже рядом с ней. Oбнимал, закрывая собой от всего на свете, целовал ее беспорядочно и бормотал, вне себя от безотчетного страха:
- Катюш, что с тобой? Что случилось?
Не сразу понял, что она отчаянно сопротивляется, не сразу ощутил довольно сильные удары кулачками по спине.
Отпустил ее, отступил, тяжело дыша, и тут только осознал, что ужаснуло его больше всего. Она снова выглядела как раньше - маленькая, хрупкая девочка в красном жакетике с заплетенными в тоненьких косичках разноцветными ленточками.
И смотрела она на него так горестно, с такой обидой и возмущением… Нахохлившийся, раненый воробышек...
- Ка-ать... - протянул он срывающимся шепотом, - ты чего, а?
Она отошла от него к самой двери каморки, яростно вытерла рот, одернула жакетик и гордо вскинула голову:
- Ничего, со мной все в порядке!
- Как в порядке? Ты что здесь делаешь? И оделась так снова... Зачем?
- Чем вы так удивлены, Андрей Палыч? Вам, наконец, удалось разглядеть, как я выгляжу? Страшная, да? Уродка? Но ничего, вы ведь не сильно расстроились, правда? Какая, в конце концов, разница, какое у меня лицо и что там на мне надето? Главное, чтобы работала хорошо, послушно выполняла всё, что вам вздумается! Вы ведь пуп земли, да? Люди для вас - пустое место! Важно, чтобы деньги на счета вовремя поступали, чтобы все вокруг на вас исправно горбатились, a всё остальное: порядочность, честность, доверие - ничто, ерунда!
Что она говорит?! Каждое ее слово било по нему, как огромные, тяжелые камни. Он не верил своим ушам. И своим глазам не верил тоже. Ну не может же его Катенька, девочка его, милая, ласковая, желанная, ТАК с ним сейчас разговаривать и ТАК на него смотреть?!
Словно он ей враг.
Словно она ненавидит его.
Словно они совершенно чужие друг другу люди.
Словно он опять смертельно обидел ее...
Растерянно улыбнувшись, он снова двинулся в ее сторону, чтобы вернуть ее, прикоснуться, погладить, и чтобы немедленно исчезло с ее лица это выражение затравленности и боли.
- Кать, что произошло? Я тебя чем-то обидел?
- Не подходи ко мне! Не трогай меня больше никогда!
Прошептал еле слышно, с трудом шевельнув губами:
- Что я сделал?
Она молчала. Только смотрела гневно и презрительно.
- Ты не хочешь мне ничего объяснить?
Чувство опустошенности и усталости стремительно заполняло все его существо.
Она не простила.
Ему показалось, что у него еще есть шанс все исправить. Показалось. Шанса никогда не было, инструкцию простить невозможно.
- А как же свадьба? - oн сумел выдавить из себя и этот вопрос.
В ответ она вдруг рассмеялась.
- Тут вам тоже не о чем волноваться, ваша свадьба с Кирой Юрьевной состоится в любом случае.
- С Кирой Юрьевной? Ты издеваешься? Причем здесь Кира?!
Смех ее оборвался так же резко, как и начался.
- Андрей Палыч, мне работать нужно, вы мне мешаете. Вам же будет лучше, если я делами займусь, отчетом, например.
- Каким еще отчетом? Что ты говоришь? - как же тоскливо и скрипуче звучит его голос! - Ты что, все это время играла со мной? Притворялась? - его снова качнуло к ней, он снова протянул к ней руки. - Кать, ну перестань, я прошу тебя! Иди ко мне. Мы же любим друг друга! Мы должны быть вместе!
- Прекратите!
Рука его замерла в сантиметре от ее лица. Видя, как она вжимается в стенку, как отворачивается, дотронуться до нее он уже не посмел. Опустил руки беспомощно и даже спрятал их за спину, чтобы она его не боялась. И чтобы ей не было противно.
Он не прикоснется к ней больше…
Как же не хочется верить, что все закончилось, так и не начавшись…
Круто развернувшись, он вышел вон.
Остановился в приемной, пытаясь собраться с мыслями.
Куда теперь? Уволиться? Уехать за тридевять земель? Это мы уже проходили...
Надо родителям позвонить, сказать, что свадьбы не будет... Они у ЗАГСА, наверное, уже ждут, странно, кстати, что до сих пор ему не позвонили. И гости ждут, по крайней мере, приглашенные с его стороны...
На своем рабочем месте, как ни в чем ни бывало, сидит Клочкова и с любопытством смотрит на него.
Как же сильно болит голова. Просто раскалывается.
- Андрюша, привет! Я к тебе, хочу обсудить пиар новой коллекции. У меня такая замечательная идея появилась, тебе понравится!
Юлиана.
Тоже, как ни в чем ни бывало, пришла работать вместо того, чтобы быть сегодня подружкой невесты у них на свадьбе.
Улыбнулся с сарказмом:
- Юлианочка, обратись, пожалуйста, к Екатерине Валерьевне, пусть ей сначала понравится.
Пронесся по коридору ни на кого не глядя, мимо как ни в чем ни бывало работающих сотрудников. Уезжать надо отсюда к чертовой матери!
- Шура, никого ко мне не пускать! – заскочил в свой кабинет и резко захлопнул за собой дверь…
- Шура!!! - разнесся вдруг по коридору оглушительный ждановский крик.
- Что ЭТО такое?! Как ЭТО сюда попало?! - разъяренный начальник с красным, перекошенным от гнева лицом наступал на перепуганную, влетевшую к нему через секунду Кривенцову и тряс у нее перед носом помятым розовым пакетом. - Кто это принес?!
Никогда в жизни не видела Шурочка Андрея Палыча в таком жутком состоянии.
- Н-не знаю... - лепетала она и пятилась к двери. - Эт-то, наверно, Роман Дмитрич оставил...
- Роман Дмитрич?! - крик стал еще более, если это возможно, пронзительным. - Зачем вы его впустили?! Он же уволен, вы что, не знаете?! Он здесь больше не работает!!!
- Как уволен??? За что???
- Катя видела это?! Видела?! - пакет продолжал тыкаться ей в лицо. - Отвечайте!
Шурочка слабо кивнула. Наверное, от потрясения и понимания того, что произошло что-то ужасное соврать она не смогла.
Оттолкнув изумленную, красную, как рак секретаршу, Жданов снова помчался к Кате...
В кабинете ее не было. Работал компьютер, на столе по-прежнему лежали бумаги.
Зазвонил мобильный, Андрей еле-еле сумел вытащить его из кармана. Отец. Прости, папа, с тобой мы поговорим потом...
Бросил пакет на журнальный столик. Теперь эта розовая, с идиотским бантиком мерзость возвышалась тут как гадкое, склизкое, выпрыгнувшее из его кошмаров, чудовище.
Вот в чем дело. Вот почему Катя так себя вела…
А может быть, шевельнулась слабая надежда, там все-таки нет инструкции?
Надо открыть. Долго смотрел и никак не мог заставить себя дотронуться.
Дернул изо всех сил за дурацкий бантик. Оторвал. Резко распахнул пакет, оттуда посыпались ни в чем не повинные игрушки. А вот и конверт. Достал мерзкую бумажонку, глаза автоматически принялись читать навсегда вколоченный в память поганый текст.
Дико заболела голова… От ненависти потемнело в глазах.
Как же Малиновский посмел?! Зачем?! За что?!
Специально! Чтобы разрушить ему жизнь, чтобы сделать больно Кате...
Решил ему отомстить. Пролез в Зималетто тайком, как змея, и подсунул, чтобы не забывали. И Кате, наверно, позвонил, на работу вызвал. Катя прочитала, расстроилась и отменила свадьбу!
Стало трудно дышать.
Скомкал бумажку, сжал изо всех сил так, словно хотел раздавить, словно это горло заклятого друга...
Понял, что, если немедленно не откроет окно и не вдохнет свежего воздуха, потеряет сознание. С трудом распахнул тяжелые створки, подышал полной грудью. Тошнота чуть отступила, и ужас навалился с новой силой. Где Катя?!! Она же плачет где-то сейчас! Ей же плохо!
- Катя! - закричал он в полный голос и, шатаясь, кинулся к двери.
Звонок стационарного телефона застал его уже в приемной.
Может, это она? Вряд ли. Мысль эта совершенно нелепая, не будет она сюда звонить, зачем? Но вдруг она ищет его, решила все-таки с ним поговорить...
Вернулся.
- Привет, как дела? - услышал в трубке жизнерадостный голос самого ненавистного человека на Земле.
- Малиновский... - желчь клокотала в горле, и получилось только прошипеть. Упал в кресло и навалился всей массой, практически лег на стол, пытаясь найти в себе силы говорить. Он смеет ему звонить! Сейчас! Проверяет, достиг ли цели!
- Андрей, ты взял пакет? - озабоченно звучало в трубке. – Я оставил его на столе.
- Пакет? - как же он не чувствует, что Жданов его сейчас на расстоянии растерзает? - Взял.
- Tам инструкция, как тебе надо действовать в мое отсутствие. Выучи наизусть и уничтожь. Ну, я не знаю, сожги или сьешь, - хохоток. - Только смотри подарки не проглоти. Спрячь их подальше, чтобы Пушкарева раньше времени не обрадовалась.
Отсутствие реакции на его шутки, заставило Малиновского заговорить громче и настойчивей:
- Жданов, слышишь? Ты инструкцию читал уже? Как тебе мой план? Осилишь?
Андрей слушал этот такой знакомый, с привычными шутливыми интонациями голос и не мог понять одного: как же так вышло, что он не знал, какая его друг законченная сволочь?! Почему он так долго этого не понимал?!
Этот безмозглый треп он вспомнил. Именно это Малиновский ему говорил в прошлый раз, полгода назад, когда звонил ему из Праги. И он, Жданов, идиот такой, острил тогда в ответ. Ему тоже было смешно...
Надо же, Малиновский этот дурацкий разговор запомнил и повторяет сейчас практически слово в слово!
- Ромка, за что? Как ты мог? - дыхания на крик не хватало. В горле стоял комок, и приходилось говорить чуть ли не шепотом. - Я же другом тебя считал... Ты мстишь мне, ненавидишь - ну избил бы МЕНЯ, но Катю... За что ты ее так? Она же не виновата ни в чем… Ей же больно...
- Андрей, ты чего? - забеспокоился голос. - За Катеньку обиделся, да? Переборщил я? Ты ж у нас натура нежная, впечатлительная, я забыл... Ну ла-а-адно, не бери в голову, я человек творческий, меня иногда заносит. А вообще, я ж любя, ты же знаешь.
Снова смешок:
- Ты письмецо мое Катюше только не показывай, и все oк будет. Юмор мой специфический она не поймет, конечно, ей игрушечки лишь полагаются.
- Издеваешься?! Дурака валяешь?! - наконец-то вернулись силы. Встал и закричал так, что в ушах от собственного крика зазвенело:
- Я убью тебя, сволочь, ты понял?! Найду и убью! Из-под земли достану! Мы все равно вместе будем, ничего у тебя не получится! Я люблю ее, и мы все равно поженимся, ясно?!
Трахнул изо всех сил трубку на рычаг, как только пластмасса не треснула.
Перевел дыхание.
Жарко.
Нашел графин с водой, умылся прямо здесь, вода забрызгала пол.
Стащил с себя пиджак, швырнул куда-то в сторону кресла. Не попал.
Нужно найти Катю. Немедленно, срочно нужно ее найти.
Все будет хорошо.
__________________________________
В общем, афтар в танке.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
А мы ждем, верно-верно и очень сильно! 
вроде уже и сморило, но как тут уснешь, когда Жданов Ромку колотить начал с целью изъятия пододеяльника... 
...
