|
Хочу выразить благодарность Sanny за помощь в написании главы.
- Что закажете, Катенька?
Они сидели в кафе недалеко от ее дома. Шурочке, позвонившей Пушкаревой по поручению Романа, было сказано, что Кати сейчас нет, и после довольно длительной процедуры выяснения личности девушки и цели звонка, секретарша Малиновского получила разрешение связаться со своей сотрудницей по мобильному.
Катя гуляла в парке, когда ей позвонил менеджер по маркетингу, попросив встретиться с ним и пообедать. Она очень удивилась не столько факту звонка, сколько нервозности, звучащей в голосе Роман Дмитрича. Да и предложение пообедать было довольно странным - ни разу за четыре месяца пребывания в Зималетто никто из руководства не предлагал ей сходить вместе на обед – за исключением тех случаев, когда переговоры происходили в ресторанах. Выяснив, куда можно подъехать, чтобы ее забрать, и договорившись встретиться в парке в полдень, Роман поблагодарил и отключился, так и не объяснив причину столь необычной просьбы.
Катя решила не возвращаться домой и дождаться Малиновского здесь же, в парке. Проснувшись сегодня утром она поняла, что просто физически не сможет взглянуть в глаза Андрей Палычу – какая же она истеричка! Так не сдержаться и выплеснуть на него свои нелепые эмоции – она ведь поставила его в страшно неловкое положение! Будет теперь бояться слова лишнего при ней сказать. И этим нарушит хрупкую ауру гармонии, которую она создала для себя в офисе благодаря беспрестанной погруженности в дела. Там, в этой каморке, она чувствовала себя защищенной. От своих идиотских мыслей, которые мгновенно врывались в ее сознание, стоило ей выйти с работы и отправиться домой. А сейчас? Помимо того, что эта каморка теперь «заражена» ассоциацией с очередным ударом, который она получила, прочитав те жуткие письма, она еще будет служить и постоянным напоминанием о ее непрфессионализме – так распуститься перед начальством! И заставить Андрей Палыча усомниться в ее адекватности. А он ведь так не любит истерик. Наверное, с содроганием будет представлять себе необходимость встречи с ней. Никудышный она помощник, раз не смогла обеспечить своему начальнику здоровый психологический климат. Да что там – не смогла обеспечить. Сама явилась причиной разрушения этого самого микроклимата. А он был такой... заботливый. Другой бы на его месте попытался побыстрее избавиться от плачущей дурочки, решившей разводить сырость в офисе посреди ночи. А он выслушал ее, да что там – настоял на том, чтобы она ему все рассказала, и было видно, что он искренне проникся ее бестолковой историей. И сразу все понял, даже предвосхищая некоторые моменты в ее рассказе, которые ей было особенно тяжело озвучить. Он не лишен чуткости. Кто бы мог подумать! И вообще – он гораздо лучше, чем кажется. И чем многие о нем думают. А она его в какой-то мере подвела.
Что же делать? Надо дать ему передышку. Не заставлять лицезреть свою унылую физиономию через несколько часов после вызывающей неудобство исповеди. Она не будет брать отпуск, предложенный им – неделю просидеть дома просто выше ее сил. Но отгул возьмет. На один день. А завтра все уже не будет видеться в таком свете – ни ему, ни ей.
Катя соскочила с кровати и подошла к письменному столу. Открыв блокнот, который она всегда с собой носила, просмотрела запланированные на сегодня встречи. Ничего особо серьёзного и судьбоносного не намечалось. Андрей Палыч вполне сможет справиться со всем и без нее – она ему только пошлет некоторые пояснения по каждой встрече. Документы, как всегда, оставлены на его столе. А в письме она заодно извинится за вчерашнее поведение и выразит ему свою искреннюю благодарность. Идеальным помощником стать не удалось – запишем этот ее прокол в неудачи. Но теперь появился повод работать еще ожесточеннее. А разве не этого она хотела?
- Катюш, ты чего завтракать не идешь? Опоздаешь. Ты когда вчера пришла?
- Поздно, мам. Андрей Палыч меня подвез. Он настаивал, чтобы я взяла отпуск на неделю – но там столько работы, я не могу так все бросить на такой долгий срок. А вот денек дома побуду – не хочу обижать Андрей Палыча. Он был таким искреннем, предлагая мне отдохнуть.
- Да, Катерина. Неважный ты работник, раз заставляешь начальство беспокоиться о тебе и силой гнать тебя в отпуск. Ты что – так плохо своё время планируешь, что ночами на работе засиживаешься? Андрей Палычу твоему должно быть неловко. Вот возьмет он тебе помощника, показав, что ты не справляешься. Какой позор! Небось, в облаках целый день витаешь, о патлатом Денисе своем мечтаешь. Ох, доберусь я до него...
- Валер, ну что ты! Девочка старается!
- Пап, все нормально. Просто мы постоянно новую стратегию вырабатываем – вот и приходится все время быть начеку. Ты же знаешь, анализировать лучше в тишине – вот я и остаюсь немного после работы, чтобы подумать. А Андрей Палыч мною доволен.
-Да? Ну, надеюсь, надеюсь. А вообще, отпуск – это хорошо. Сходи, погуляй – вон бледная какая.
- Да, пап. Я пойду пройдусь после завтрака – погода чудесная.
Быстро разделавшись с завтраком и собравшись, Катя поцеловала маму, махнула рукой отцу и выскользнула из дома. Слава Богу, не пришлось долго объяснять ничего. Да и погода, действительно, хорошая, а то куда бы она пошла? Представив, что должна была бы провести весь день с родителями, Катя вздрогнула. Вот зачем папа все-таки говорит такие вещи! Неужели он ее так плохо знает? Хотя, а чем еще объяснишь ее круглосуточное нахождение на работе? Не скажешь же, что ей больно слышать его постоянные шпильки о Денисе. Он расстроится. Почувствует себя виноватым, будет ворчать, что вот, все считают его таким бездушным. А ведь он просто старается воспитать в ней чувство ответственности. И научить жизни.
За этими размышлениями ее застал звонок мобильного.
Через несколько часов, которые Катя провела за чтением прихваченной с собой из дому книжки, к ней подошел Малиновский.
- Еще раз здравствуйте, Катенька. Как Вы себя чувствуете? Погода какая чудесная! Хорошо, что Вы решили взять отгул – а то столько работать, так можно и здоровье надорвать! Ну что, проголодались? Лично я голоден, как волк! Есть здесь в округе какой-нибудь ресторанчик, в котором мы могли бы пообедать и спокойно поговорить? Я хотел бы обсудить с Вами кое-какую проблему, которая в последнее время сильно меня тревожит.
- Тут недалеко есть кафе. Мы можем пойти туда.
- Ну, вот и славненько. Ведите.
Расположившись за столиком в близлежащем кафе, больше напоминающим столовую, они сделали заказ – решили остановиться на кофе с бутербродами. Несмотря на обеденное время, народу в забегаловке почти не было, и Роман не преминул отметить, что сегодня – явно его день. Не то чтобы он так уж сильно опасался за свою репутацию быть увиденным в компании с этим недоразумением (да и местечко было таким, что никто из его знакомых в здравом уме и твердой памяти никогда бы сюда не пришел), но все равно, ему не хотелось бы испытывать какие-либо посторонние эмоции. Хоть он и был неплохим актером, но понимал, что изображать искреннее расположение к человеку, на самом деле такового не испытывая, все-таки легче, не чувствуя при этом возможного внимания со стороны случайных зрителей. «Все складывается просто замечательно – даже в нюансах», - подумал он.
В ожидании заказа Рома пытался завязать светскую беседу, разглагольствуя о погоде, сегодняшних делах в офисе и о последнем просмотренном им фильме. Катерина отвечала односложно, не то чтобы она давала понять, что торопит его, просто явно чувствовалось – она ждет, когда он перейдет к делу, а общаться на отвлеченные темы она не привыкла.
Посчитав, что прелюдия закончена, Роман приступил к основной части своего сегодняшнего бенефиса:
- Катюш, спасибо, что согласились встретиться со мной. Я долго думал, к кому обратиться со своими сомнениями и понял, что Вы – лучшая для этого кандидатура. Речь пойдет об Андрее.
- Об Андрее Палыче?
- Да, Кать – об Андрее Палыче, Вашем начальнике и моем самом близком друге. Вам не кажется, что в последнее время он как-то изменился? Стал более резким, несдержанным. Такое чувство, что у него какие-то проблемы.
- Честно говоря, я не заметила никаких изменений в его поведении. А почему бы Вам не спросить его самого, выяснить, что его беспокоит, если Вы считаете, что Ваши страхи имеют под собой почву?
- Видите ли, Катенька, Андрей не сможет вот так вот точно взять и сформулировать причину своих метаний, и из-за этого сразу отмахнется от моих вопросов. Вы же знаете, что у нас, мужчин, не принято разговаривать о всевозможных тонких материях – это может быть расценено, как показатель слабости.
Сказал - и мысленно похвалил себя – какая складная вышла фраза! С одной стороны показал тонкое знание психологии, а с другой - преподнес это так, будто не сомневался в ЕЕ владении предметом – хотя, откуда ей, болезной, иметь об этом сведения – разве что из книжек.
Катя внимательно на него посмотрела:
- Он переживает по поводу работы?
- Да, Катюш, кроме прочего. Вы ведь знаете, его отец не очень сильно ему доверяет – даже голосовал за Воропаева на совете.
- Но ведь сейчас у Пал Олегыча нет повода быть им недовольным? Наши дела довольно неплохи.
- Верно, Катенька, но мне кажется, что Андрей не приписывает заслуги успеха Зималетто себе. И из-за этого страдает.
- А кому же он тогда их приписывает? – Катя искренне удивилась. Малиновский чуть не присвистнул – он и не ожидал, что она до такой степени низко себя ценит, даже в профессиональном плане. Хотя, возможно, дело в том, что она совершенно не тщеславна.
- В большей мере Вам, Катерина Валерьевна. Ведь Вы – наш добрый гений.
- Вы преувеличиваете мои заслуги, Роман Дмитрич. Успешная деятельность компании основывается на слаженной работе коллектива – Милко, Киры Юрьевны, Вашей и Андрей Палыча, который всем этим руководит.
- Ну, не прибедняйтесь. Без вас фирме пришлось бы несладко. Андрей настолько привык на вас полагаться! Но это его и мучает. Он считает, что недостаточно мм... инициативен. Вы принимаете все решения за него. И это его гнетет. Мы, мужчины, должны быть успешны в профессиональном плане. И регалии не являются самоцелью – сознание того, что по-настоящему преуспел в работе – один из сильнейших факторов, служащих идее, что «жизнь удалась!»
- Он... говорил с Вами об этом?
- Нет, не напрямую. Но повсеместно проскальзывали эти ощущения, что он... чувствует неудобство. Тем, что вы его в собственных глазах отодвигаете на второй план. Но ведь вы такая... незаменимая.
- Что Вы такое говорите! Меня, безусловно, можно заменить. А вот Андрей Палыч... Он - душа Зималетто. Его все любят, уверяю Вас.
Она помолчала, а потом спросила:
- Так Вы считаете, что Андрей... Палыч не удовлетворен жизнью? Вернее, своим местом в ней? И я – косвенная причина этого?
- Ну, не только это. И в личной жизни у него не совсем все гладко. Вы же знаете, какая Кира мм.... истеричка – чуть что - орет, кричит и хлопает дверьми, да и Вас...
По лицу Кати пробежало облачко недовольства, ее взгляд стал тверже, и она довольно резко перебила его:
- Простите, Роман Дмитрич, не думаю, что Вы правильно выбрали человека для обсуждения личных отношений Андрей Палыча и его невесты.
«Она не намерена никого обсуждать в приватной беседе, - подумал он, - Во всяком случае, говорить о ком-то нелицеприятною не станет».
- Катюш, Ваша преданность Андрею... Палычу вызывает искреннее восхищение. И ее причины мне тоже понятны – Андрей... Палыч прекрасный руководитель и очень хорошо к Вам относится. Но вот другие...
- Роман Дмитриевич, отношение людей ко мне – их частное дело. Я не берусь никого воспитывать и переделывать.
- Да, но позволять другим на себя кричать только на основании того, что им в жизни повезло больше...
- Вы считаете, что Кире Юрьевне в жизни повезло больше, чем мне? Мне, у которой живы родители, и кто не должен чувствовать неловкость перед знакомыми, регулярно интересующимися датой предстоящего бракосочетания? Или Вике, которую бросил муж, и у нее нет ничего, кроме самомнения, чтобы пробиться в этом мире? Я бы не хотела поменяться с ними местами, уверяю Вас. Их же нападки по отношению ко мне вполне обоснованы – я другая, а других не любят. Так заведено в мире испокон веков. Я не могу быть в обиде на весь мир – это несправедливо по отношению к нему, миру, да и не совсем умно.
Малиновский растерялся. Так она все понимает! И что? Не жалеет себя, а сочувствует своим обидчикам? При чем совершенно искренне? Когда она говорила о Кире, он явственно ощутил теплые нотки, сквозящие в ее голосе. Она жалела Киру, которая относилась к ней по-хамски. И жалость эта не была унижающей. А как сам Роман относился к Кире? Да терпел ее просто, за неимением выбора. Мирился с ее присутствием – ведь он действительно считал ее взбалмошной и истеричной особой, как только что сказал Кате. И страшно сочувствовал Андрею потому что тому приходилось с ней так близко общаться. И плевать ему было на смягчающие обстоятельства. Почему-то этот разговор напомнил ему сцену из Булгаковского Мастера: «Злых людей нет».
- А Милко?
- Что – Милко?
- Милко вы тоже сочувствуете?
- Милко я восхищаюсь, как и всеми творческими людьми. И безгранично уважаю его за талант.
- Но ведь он самодур!
- Станиславский как-то сказал, что таланту нужно все прощать. Я с ним согласна. И он совсем не такой ужасный, каким пытается казаться – посмотрите, как нежно он любит Ольгу Вячеславну. Да и вообще – гений и злодейство – две вещи несовместные.
- А я? – вырвалось у него.
- Вы? – она посмотрела на Рому с недоумением.
- Как вы относитесь ко мне? Какие положительные качества вы во мне углядели?
- Вы, Роман Дмитриевич, прекрасный друг. Наверное, лучший, какого можно себе пожелать. Андрею Палычу очень повезло – и сегодняшний разговор только подтверждение моего мнения о Вас. Вы никогда его не предадите.
Роману стало как-то не по себе. Друг? Это все, что она может о нем сказать? Но ее слова прозвучали так... тепло и даже немного восторженно. Она искренне так считала. И восхищалась им, Романом Дмитриевичем Малиновским, тридцати двух лет от роду, за то, что он был прекрасным другом Андрею Жданову, ее начальнику, в которого она была вусмерть влюблена. Другом, которому чуждо предательство. Причем это было единственным его достоинством, стоящим того, чтобы о нем упомянули. А чем он сейчас занимается? Как, кроме слова «предательство», можно этот поступок классифицировать?
«Да брось ты, честное слово! Еще краснеть начни. Никакое это не предательство – я ведь не взятку ей предлагаю! И не жену у Палыча увожу! А то, что она видит в себе предмет, цель которого – беззаветно служить Андрею, а я хочу это изменить (путем смены владельца предмета) еще не делает из меня негодяя».
- Роман Дмитрич, так как Вы думаете – чем я... мы сможем помочь Андрей Палычу?
«Вот оно! Мы! Есть контакт! Молодец, Ромка, правильно все рассчитал!»
- Ну, для начала – этот разговор должен остаться между нами. А потом... мне кажется, надо постепенно передавать Андрею все бразды правления, в смысле, постараться, чтобы больше и чаще принимал решения сам. Вначале вы будете его подстраховывать – а со временем он и сам станет справляться. А как это сделать - мы будем решать поступательно, скажем, немного задерживаясь после работы каждый раз для того, чтобы наметить манеру поведения на предстоящих встречах. Чтобы Андрей смог сам принимать решения.
«А после первого же провала и твоего, Катенька, жалостливо-утешающего тона он взбрыкнет и начнет характерец показывать. И станешь ты ему ненавистна. А тогда... Придумаем, что делать тогда»
_________________
"А я так счастлив, я так рад, что кто-то счастлив" (с) АукцЫон
Последний раз редактировалось Della 23 дек 2007, 03:09, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
)
