|
Глава 4
Сегодня был шестой предпоследний день его пребывания в Нью-Йорке и сегодня они с Алисой опять были приглашены в гости к сенатору Хайту на небольшой, как он выразился, домашний, прием.
Гостей и правда, было немного. Двое старинных друзей сенатора, парочка бизнесменов – его приятелей, и один его родственник, кажется племянник, скромный и видимо сильно зависящий от своего дядюшки молодой человек. Все гости кроме племянника были с супругами.
Слава богу, журналистов на этом фуршете не наблюдалось, а то Роман точно бы завыл от тоски.
Алисино обещание, что о нем забудут сразу, как только на часах пробьет полночь, почему-то не сработало и весь следующий день и сегодня с утра настырные любители сенсаций не давали ему покоя. От постоянного пристального внимания к своей персоне Малиновский все время ощущал себя инфузорией туфелькой под микроскопом.
«Так и нервный срыв заработать можно», – сетовал Роман, удивляясь способности публичных людей чувствовать себя спокойно при общении с представителями средств массовой информации.
Хорошо, что он не стал кем-то вроде политика или артиста, а избрал для себя скромную стезю служителя высокой моды.
Прием был не официальным, то есть не предполагал сидения за столом и возможно, поэтому получился приятным и непринужденным. Все было очень уютно и действительно по-домашнему просто. Гости быстро нашли общий язык и с удовольствием между собой общались: кто-то тихонько наигрывал на рояле знакомые мелодии Бернстайна, кто-то, предложив интересную тему для обсуждения, собрал вокруг себе кружок заинтересованных слушателей, а кто-то просто разговаривал, прогуливаясь по залу.
В галерее чуть в стороне от небольшого красиво оформленного зала, в котором проходил прием, были накрыты столы, заставленные всевозможными деликатесами и напитками, и гости, когда хотели, по двое по трое подходили, накладывали в тарелки понравившиеся закуски и наслаждались их изысканным вкусом, запивая все это великолепие не менее изысканными напитками.
Роман, с трудом переживающий растянувшийся почти на трое суток день своей «американской славы», поначалу отнеся к приглашению настороженно, но потом, оценив предупредительность сенатора и его искреннее желание угодить своим гостям, расслабился и чувствовал себя на этом фуршете великолепно. Очарование весеннего дня, тихая приятная музыка, легкий ветерок колышущий воздушные шторы, интересные собеседники – все располагало к умиротворению и приятному времяпровождению. Все было как-то по-новому, и даже немного не по-американски.
Алиса тоже была сегодня новой. Роман в очередной раз приготовился к созерцанию ее умодробительного вида, а она вдруг взяла и изменилась.
Вообще-то Малиновский не заморачивался по поводу Алисиной внешности и уж тем более не переживал находясь в ее обществе за свой имидж. Алиса его девушкой не была. Он всего лишь защитил ее от грабителей. А в таком случае выбирать не приходится, что было, то и защитил. Чего ж переживать.
Но сегодня Алиса выглядела настолько потрясающе, что любой мужчина посчитал бы за честь быть ее спутником. Знаменитое маленькое черное платье от Коко Шанель с наброшенным на плечи изысканным шелковым палантином, волосы, забранные в высокую пышную прическу. Вот вроде бы ничего особенного, но девушку было не узнать. Идеально сидевшее платье подчеркивало природную красоту ее фигуры, новая прическа делала ее более мягкой, более женственной и утонченной.
«Чудесам, как известно, иногда положено случаться, – размышлял Роман, удивляясь изменившемуся облику Алисы. – Но как она умудрилась измениться так кардинально всего за один день!.. Ох уж эти женщины, – улыбался он мысленно. – Непостоянство – вам имя!»
Малиновский чувствовал себя рядом с Алисой как минимум благородным рыцарем одержавшим победу на турнире и получившим в награду благосклонное внимание самой красивой из дам. Он искренне наслаждался их беседой с сенатором, когда в зале в сопровождении высокого худощавого мужчины появилась дама в инвалидной коляске.
Роман стоял спиной и не мог видеть новых гостей, но сразу же почувствовал чей-то пристальный взгляд. Его будто обдало холодом, он запнулся на полуслове и замер в недобром предчувствии.
– Друзья, позвольте вам представить мою дочь Джуди и ее супруга, – обратился к своим гостям сенатор.
Он вспомнил эту женщину сразу. Да и как ее было не вспомнить. Это поражающее своей необыкновенной красотой лицо, пронзительный взгляд холодных синих глаз, эту «чужую» словно срисованную с лица другого человека улыбку, он видел всего несколько раз мельком, но при таких обстоятельствах, которые уже не забудет никогда. Даже если бы очень хотел забыть.
Джуди вежливо улыбаясь, сначала подъехала к отцу, в обществе которого в этот момент находились Роман и Алиса, потом развернулась и громко поприветствовала всех присутствующих в зале.
Гости стали по очереди подходить, мужчины наклонялись и целовали Джуди руку, дамы одаривали светским прикосновением к щеке. Супругу ее, стоявшему с непроницаемым лицом рядом с креслом жены, доставались простые рукопожатия или совсем скромные раскланивания.
Роман, наблюдая за этим почти церемониальным процессом, заметил некоторую странность. С появлением дочери сенатора, та непринужденность и доброжелательность, которыми казалось был пропитан в зале даже воздух, и которые так понравились Роману, мгновенно исчезли, сменившись на чопорную холодность и отстраненность, присущие скорее дипломатическому рауту, чем заявленной сенатором вечеринке в кругу друзей.
– Мне кажется, мы с вами немного знакомы, – заговорила Джуди по-русски, покончив с вежливыми приветствиями и обращаясь непосредственно к Роману.
– Да, мы встречались... однажды, – запинаясь, подтвердил Роман.
– Два! – тихо произнесла Джуди.
– Что? – не понял Малиновский.
– Мы с вами встречались два раза, – безапелляционно заявила его собеседница, а у Романа чуть сердце не остановилось. Неужели у Джуди Хайт настолько хорошая память, что она помнит, как держала его на прицеле автомата? Все ведь произошло тогда за какие-то считанные мгновения.
– Да, конечно, – только и смог произнести Малиновский, в очередной раз, почувствовав, как по коже колкими льдинками пробежал мороз.
Как же ему хотелось оказаться сейчас как можно дальше от своей собеседницы.
Вот только Джуди, похоже, отпускать его не собиралась. Роман не сразу это сообразил, но когда хозяйка вечера попросила его налить ей бокал вина и сама следую за ним подъехала к столу с закусками и напитками, у Малиновского возникло острое ощущение, что этот маневр был совершен неспроста, и что его собеседница намеренно увела его в сторону от других гостей.
Почувствовав опасность, Роман нарочито медленно выбирал вино и столь же медленно наливал его в бокалы, лихорадочно соображая при этом как бы ему половчее выпутаться из неприятной ситуации. Протягивая Джуди сосуд с красным, как кровь напитком он, словно ища для себя поддержки, оглянулся на стоявших в зале людей. Никто, увы, не обращал на них никакого внимания, никто кроме… Алисы! Она, как успел заметить Малиновский, бросала в их сторону встревоженные взгляды и ее явно беспокоила его беседа с Джуди.
«Надо же, – подумал Роман. – Неужели она чувствует насколько мне неприятно это общение?»
Отпивая небольшими глотками вино и пряча глаза за хрустальным стеклом бокала, Малиновский еще раз пробежался взглядом по залу. Оказывается, он ошибся, и не только одна Алиса настороженно наблюдала за ними. Сенатор Хайт в это же самое время не спускал глаз со своей дочери.
Понимая, что дальше молчать невежливо, Роман задал Джуди банальный вопрос о ее делах, она ответила, поинтересовавшись в свою очередь его делами. Светская беседа, таким образом, завязалась и продолжилась в таком же «приятном» ключе. Роман догадывался к чему идет их разговор и когда Джуди невинным голосом поинтересовалась: – «А как дела у Александра и Андрея?» – был уже готов к этому вопросу.
Бросив короткое и ничего не говорящее: – «У них все хорошо», он сознательно переключился на дела «Зималетто» и начал пространно с множеством мелких деталей и подробностей описывать последние достижения компании, ее успехи на международном поприще, перспективы развития, не давая собеседнице вставить в свой монолог хотя бы слово. Роман очень надеялся, что у нее кончится терпение, и она от него отстанет.
Но не тут-то было.
Джуди хмурилась, вцепившись нервными пальцами в подлокотники своего кресла, и видимо, пытаясь понять, настолько ли Роман простодушен, как хочет казаться, или сознательно уводит их беседу от интересующей ее темы.
Вот только сдаваться она явно не собиралась.
И в тот момент, когда Роман, исчерпав свое красноречие, понял, что Джуди не потеряла хладнокровия и терпеливо ждет, когда сможет вклиниться в его рассказ о фирме и задать ему очередной вопрос об интересующем ее президенте этой фирмы, к нему на помощь пришла Алиса.
– Роман, – прервала она, предварительно извинившись, их «душевный» разговор, за что тут же удосужилась острого с искрами неудовольствия взгляда Джуди. – У сенатора Хайта возникло какое-то интересное для нас обоих предложение, и он хочет обсудить его с нами.
– Извините Джуди, – раскланялся Малиновский. Быстренько подхватил Алису под руку и поспешил вместе с ней к остальным гостя в центре которых возвышалась колоритная фигура Редклифа Хайта.
«Права была Катя, – подумал он, обернувшись на мгновение и поймав на себе негодующий взгляд оставленной им дамы. – Этой женщине нельзя доверять. Ее страсти настолько сильно владеют ею, что от нее можно ждать чего угодно».
Как только Роман и Алиса оказались в кругу собравшихся гостей, сенатор попросил минуту внимания. Он еще раз поблагодарил Романа за его смелый поступок, извинился за излишнее рвение, не разобравшихся в ситуации полицейских, и предложил в качестве, как он выразился, моральной компенсации совершить им вдвоем с Алисой небольшое путешествие по Америке.
– Я выяснил, что и у вас Роман и у вас Алиса в запасе есть еще немного времени. Деловая часть ваших командировок насколько я понял, закончена, и я предлагаю вам оставшиеся до возвращения на родину дни провести в Лас-Вегасе.
Роман стал вежливо отказываться, представив все тяготы подобного путешествия («Это ж туда и обратно чуть ли не 10 тысяч километров!»), а Алиса наоборот ужасно обрадовалась и заявила, что всегда мечтала посетить это удивительное место, поэтому с удовольствием воспользуется любезным приглашением сенатора. Роману ничего не оставалось, как уступить желанию дамы. Он же джентльмен! Черт бы побрал и его и всех джентльменов!
Но когда до Романа дошло что успеть в Вегас и вовремя вернуться назад они могут, только если отправятся туда немедленно, а это значит, сию же минуту со всеми попрощаются, соберут вещи и… вперед к вершинам развлечений и удовольствия, – его настроение резко изменилось. Главное, что и определило его окончательное согласие, в таком случае неприятное общение с Джуди Хайт ему больше не грозит.
Бросив мимолетный взгляд в ее сторону, он сразу понял, что принял правильное решение. Раздосадованный вид вернувшейся к гостям Джуди выдавал ее с головой и его не удивил. Удивило другое – смотрела она почему-то не на него, не на своего отца, а на Алису и даже не совсем на Алису, а на ее серьги. Странно так смотрела, напряженно, не мигая, словно кобра перед броском.
Роман, когда они сегодня с Алисой встретились, чтобы вместе ехать к сенатору тоже заметил эти украшения. Тонкой, скорее всего восточной работы с крупными прозрачными камнями похожими на бриллианты. Похожими, так решил Роман, потому, что не настолько хорошо разбирался в драгоценных камнях, чтобы на глаз отличить настоящие камни от искусственных. А если предположить что бриллианты настоящие (о чем красноречиво говорил взгляд Джуди), эти серьги должны были стоить баснословных денег. Откуда у Алисы такое богатство? Еще одна ее загадка.
Вот только разгадывать загадки им сейчас было некогда.
Роман и его спутница поблагодарили сенатора за необычный и щедрый подарок, простились с присутствующими и вместе с его племянником, которому сенатор поручил все организационные моменты (для чего как догадался Роман он и был приглашен) покинули гостеприимного хозяина и его особняк.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Куда катится этот мир! 
, читать одно удовольствие, радуйте нас побольше и почаще 
