|
Goodbye, Америка!
Автор: Сплин
Рейтинг: PG-13
Жанр: мелодрама
Герои: Роман Малиновский, основные герои сериала НРК и несколько новых персонажей.
Этот фанфик можно считать отдельным рассказом, а можно продолжением фанфиков «Джокер» и «Мизантроп», главными действующими лицами которых были Андрей Жданов и Александр Воропаев. Героем же заключительной части этой «трилогии» будет еще один всеми любимый персонаж НРК – Роман Дмитриевич Малиновский.
Признаюсь сразу – толчком для создания истории послужило пожелание одной из моих дорогих читательниц.
Когда умолкнут все песни,
Которых я не знаю,
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход.
Goodbye, Америка, о,
Где я не был никогда.
Прощай навсегда.
Возьми банджо,
Сыграй мне на прощанье…
«Наутилус Помпилиус»
Глава 1
Лязг засова за его спиной прогремел как револьверный выстрел. Роман вздрогнул, резко обернулся и, ухватившись руками за прутья массивной железной решетки, крепко зажмурился.
«Я… сплю… И мне снится… кошмарный… сон», – медленно проговорил он про себя, но обжигающий ладони металлический холод поверить в эту спасительную иллюзию ему не позволил.
Он в тюрьме! В самой настоящей тюрьме! И эта освященная неярким просачивающимся из коридора светом клетка, в которой его заперли, выглядит хоть и кошмарно но, увы, абсолютно реально.
Роман замер, в бессильном отчаянии судорожно сжимая металлическую преграду, безжалостно отделившую его от мира обычных людей и привычной размеренной жизни.
Как он сюда попал? Как мог он, добропорядочный гражданин, успешный бизнесмен, никогда не имевший никаких проблем с Законом, оказаться в столь ужасном месте и в таком ужасном положении?
Ответа на эти вопросы у него не было. Возможно потому, что никак не получалось сосредоточиться. От мучительного ощущения абсурдности всего происходящего страшно ломило виски, и в голове гудело так, словно к мозгам подключили высоковольтную линию.
С трудом оторвавшись от решетки, Роман прошел вглубь тюремной камеры и осторожно присел на установленную у стены и едва различимую в полумраке скамью.
На душе было так муторно, что хоть волком вой. И очень хотелось курить. Аж до тошноты.
Он никогда не был заядлым курильщиком, мог свободно обойтись без сигарет и день и два, мог, если бы захотел, вообще бросить это вредное занятие, но сейчас многое бы отдал за пару крепких затяжек.
«Что, господин Малиновский, – подумал он о себе с грустью. – Стареете? Нервишки без допинга привести в порядок уже не получается?»
Роман закрыл глаза и прислонился затылком к прохладной стене каземата. Он должен взять себя в руки, должен справиться с эмоциями, привести мысли в порядок и вспомнить все, что с ним произошло.
С самого начала…
А начиналось все очень хорошо. Можно даже сказать замечательно начиналось.
Командировка! В Америку! На международный конгресс предпринимателей текстильной и легкой промышленности.
С точки зрения продвижения их бизнеса этот всемирный слет рыцарей портняжных ножниц и дизайнерского кроя большого значения не имел, так – очередная гламурная тусовка, ну а в остальном… В остальном все обещало быть на весьма высоком уровне.
И поехать на этот праздник жизни они должны были втроем – он, Милко и Жданов.
Увы, но в самый последний момент их компания развалилась. У Милко возникло какое-то более интересное предложение, а Жданов…
Жданов – это отдельная история.
Роман невесело хмыкнул вспомнив как собираясь обсудить предполагаемую поездку зашел к президенту и застал того за любопытным занятием – его друг в крайне встревоженном состоянии измерял шагами размеры своего кабинета.
– Жданов, что случилось? – сразу заподозрил он неладное.
А когда услышал в ответ: – «Катенька расстроилась», понял – накрылась их совместная командировка медным тазом.
Дело в том, что в жизни его закадычного друга как в МЧС существовали три степени тревоги: первая – «Катенька обиделась», вторая – «Катенька рассердилась» и последняя наивысшая степень – «Катенька расстроилась!»
Все! Роман даже не стал выяснять по какому поводу расстроилась дражайшая ждановская половина, а уж обсуждать и возражать… дохлый номер. Андрей никакие аргументы слушать не будет и против жены никогда не пойдет.
«Подкаблучник», – зло подумал о друге разобиженный на весь белый свет Малиновский и вздохнул, прекрасно понимая, что это не так.
Тем более что «не так», в смысле ни на что и ни на кого не похоже, в отношениях между супругами Ждановыми было многое. Начать с того, что сами эти отношения зародились (не без его помощи, кстати!) при весьма необычных обстоятельствах.
С тех пор прошло уже больше десяти лет, но он помнил все до мельчайших подробностей, как будто это было вчера.
Кризис на фирме, страх потерять компанию, которую они не долго думая «подарили» очень верной, очень преданной и очень страшненькой ждановской секретарше Катеньке Пушкаревой; его настойчивое предложение Жданову приударить за этой самой Катенькой, чтобы влюбить ее в себя и тем самым обезопасить на тот случай если какой-нибудь Зорькин покусится на Катерину и их собственность; инструкция по соблазнению, их разоблачение на совете директоров; побег и исчезновение Пушкаревой…
Даже сейчас Роман не мог без содрогания вспоминать тот период. Бесконечные и бессмысленные совещания акционеров, замкнутый круг их взаимных претензии, скандалы, истерики… И на фоне всего этого невменяемый с утра до вечера гипнотизирующий фотографию своей помощницы Андрей, которого в тот момент интересовало только одно – позвонит ему Катя или нет, и который когда стало понятно, что Пушкарева ни видеть, ни слышать его не хочет, наплевав на семью, на долг и на компанию, с головой окунулся в пучину беспробудного пьянства и бессмысленных жестоких драк…
Слава Богу, что все тогда обошлось.
Жданов своего добился. Катерина его простила, вышла за него замуж, родила ему двоих детей и вопреки прогнозам скептиков эта пара не только не рассталась, а наоборот за годы совместной жизни превратилась во что-то целостное и неразрывно связанное.
«Как в известных стихах про партию и Ленина, – со свойственной ему иронией на ходу сочинил сравнение Роман. – Я говорю Жданов – подразумеваю Катенька, я говорю Катя – подразумеваю Андрей».
Малиновский невольно улыбнулся, вспоминая эту дорогую его сердцу неразлучную парочку.
Было между супругами Ждановыми что-то необъяснимое, что-то такое, что постоянно удивляло, озадачивало, а иногда что греха таить даже вызывало у него некоторую странно-непонятную зависть.
Не раз, например, замечая, как рядом с женой Андрей мгновенно из грозно рыкающего льва превращается в добродушного котенка, он искренне удивлялся, как Катерине удается этот фокус? Но ведь и она, и Роман это тоже видел, в объятьях супруга менялась до неузнаваемости. Вот была обыкновенная Катя – деловая, собранная, решительная, но стоило Жданову подойти и обнять ее, как вся ее деловитость исчезала, на губах появлялась нежная улыбка, огромные выразительные глаза вспыхивали каким-то необыкновенным чарующим светом, и она вдруг превращалась в робкую податливую невероятно красивую и безумно влюбленную в своего кумира девочку.
И как тут разобраться кто у кого из них под каблуком?
Ну а если принять во внимание, что Катеринино «расстройство», из-за которого Андрей отменил свою поездку в Америку, напрямую связано с чередой трагических событий произошедших в их недавнем прошлом, то обижаться на нее и вовсе не было причины…
Роман задумался, погрузившись в воспоминания.
История, приключившаяся с ним два года назад в Италии, была невероятной и удивительной, а спровоцировали те невероятные и удивительные события не менее невероятные случившиеся до этого с Андреем в Средней Азии.
В азиатских «приключениях» Жданова Роман почти не участвовал, а вот в итальянских явившихся прямым продолжением его азиатской Одиссеи принимал уже непосредственное участие.
Тогда-то ему и пришлось познакомиться с одной загадочной американкой. Первая их короткая встреча произошла как раз в среднеазиатской пустыне, ну а в Италии «знакомство» продолжилось.
Эта странным образом вошедшая в жизнь Жданова женщина была, по твердому убеждению Романа, одновременно и его ангелом хранителем и демоном, подвергшим жизнь его друга смертельной опасности. Она дважды спасала Андрея, и она же дважды чуть его не погубила.
Перед мысленным взором Романа как в калейдоскопе мелькали события, последней точкой в которых стала роковая встреча на улице Portuense в Риме.
Ему, Сашке Воропаеву и Андрею, им всем тогда крепко досталось, но для Джуди Хайт (или для Мери Смит – под таким именем он знал ее в то время) история и вовсе закончилось трагически. В тот памятный день, закрыв собою Андрея от пули, Джуди была тяжело ранена. Врачи спасли ей жизнь, но здоровье ее было серьезно подорвано. За ней в Рим приехал отец и когда стало возможно, отвез ее домой в Нью-Йорк. С тех пор пути Андрея Жданова и Джуди Хайт не пересекались. Но и до конца потерянными эти отношения назвать было нельзя. Роман знал, что Андрей в тайне ото всех периодически созванивается с отцом Джуди, а значит, он в некотором роде был в курсе ее жизни.
Конечно, новые заботы и волнения постепенно вытесняли из памяти подробности тех трагических событий. Во всяком случае, те, кто был к ним причастен, в том числе и он сам, старались о них больше не вспоминать. А Катя, оказывается, ничего не забыла и в Америку мужа не отпустила, видимо опасаясь, что даже ничтожная возможность встречи Андрея с его персональной Кассандрой Джуди Хайт может грозить ему серьезными проблемами.
Так вот и получилось, что поехать в США ему пришлось одному.
Сегодня был первый день его пребывания в Нью-Йорке.
Прилетев ближе к вечеру в аэропорт Кеннеди, и благополучно добравшись до отеля в котором у него был забронирован номер, и где на следующий день должно было состояться открытие конгресса, Роман решил не терять времени зря и поехать на Манхеттен – погулять по Пятой авеню и Бродвею. Мало ли, рассуждал он, возможно второго такого случая не представится.
Заметив рядом с отелем вход в подземку, он почему-то решил отказаться от такси и рискнул спуститься в нью-йоркское метро.
В этом-то, богом забытом месте и начались все его неприятности.
Когда Роман вошел в вагон поезда, он сразу же заметил двух нехороших парней, которые нахально приставали к девушке. Девушка, отталкивая хватавших ее за руки мужчин, что-то испуганно кричала, но никто почему-то не обращал на нее никакого внимания.
А он на свою голову обратил.
Стычка с приставалами была короткой. Роман схватил одного из наглецов за шиворот и резко оттолкнул, тот, не удержавшись на ногах, сначала упал на сидевших рядом и сразу же громко завозмущавшихся пассажиров, а потом кубарем скатился на пол. Второй мерзавец несколько секунд недоуменно пялился на неуклюже пытавшегося подняться приятеля, огляделся, видимо соображая от кого исходит угроза, сообразил и набросился на Романа с кулаками. Малиновский в долгу не остался, они сцепились, пыхтя и злобно разглядывая друг друга.
И в этот момент поезд остановился.
В вагон вошли два солидного вида полицейских, девушка и оба молодчика странным образом исчезли, а он в результате, остался один на один со стражами порядка, которые выслушав показывающих на него пальцами возмущенных «свидетелей происшествия» не долго думая сопроводили его в участок, где ему популярно объяснили, что завтра его ждет скорое разбирательство и суд, а потом, так и не дав ему оправдаться и все объяснить, заперли в клетке.
«Черт меня дернул сунуться в это проклятое метро!» – в отчаянии подумал Роман.
Кто его знает, что они могут ему инкрементировать негодовал он, удивляясь своей невезучести. Он же их законов не знает. Возможно штраф, а вдруг исправительные работы или упаси боже срок по статье за хулиганство?
Странная мысль неожиданно пришла ему в голову: – «А как бы развивались события, если бы Андрей не остался дома, а все-таки поехал вместе со мной в Штаты? – спросил он себя. И сам же себе ответил. – В этой клетке я бы сейчас сидел не один, а рядом с разлюбезным другом. Так что права была Катенька. Во всем права. Хватит Американской Немезиде и одной моей жертвы».
Задумавшись, Роман полностью ушел в себя, и вдруг почувствовав какое-то движение в дальнем от него углу камеры, открыл глаза и насторожился.
Когда вежливые полицейские не очень вежливо вталкивали его в клетку, Роман занятый своими переживаниями ничего вокруг не замечал, и только сейчас приглядевшись внимательнее, увидел что у противоположной стены неподвижно сидит человек.
Что-то в его облике показалось Малиновскому необычным.
В темноте его товарищ по несчастью был плохо различим, но странное отсутствие лица сразу бросалось в глаза.
«Негр!» – приглядевшись внимательнее, догадался Роман.
Человек переменил позу, закинув согнутую в колене ногу на скамью, потом шумно вздохнул и вдруг отчетливо произнес.
– Hi…
– Что? – переспросил Роман по-русски и замотал головой, с трудом вспоминая английскую речь.
– Hello, – ответил он на понятном незнакомцу наречии.
Человек помолчал немного и спросил.
– You are a foreigner? (Ты – иностранец?)
– Yes.
– How did you end up at police? (Как в полиции оказался?)
Роман подробно рассказал свою историю, интуитивно почувствовав, что задавать незнакомцу аналогичный вопрос, пожалуй, не стоит.
Сосед по камере внимательно его выслушал, немного поразглядывал из своего угла, а потом вдруг заявил:
– You need quickly to find the guarantor (Тебе срочно нужно найти поручителя).
– Why? (Зачем?) – удивился Роман.
По какой-то непонятной причине проникшийся к нему сочувствием сокамерник объяснил – если у него не найдется солидного поручителя (желательно из местных), его дело труба – засудят, и никакие благородные порывы его не спасут.
«Вот так вот, – ошалело подумал Роман, – за какой-то миг респектабельные бизнесмены и превращаются в преступников».
Поблагодарив своего новоявленного учителя тюремных наук, Роман стал лихорадочно соображать, где же ему найти кого-то кто согласился бы свидетельствовать в его пользу. У самого у него никаких влиятельных знакомых в Штатах не было. На международном симпозиуме он даже не успел зарегистрироваться. Все мероприятия там начнутся только завтра.
Поразмыслив как следует, Роман пришел к выводу, что нужно срочно звонить Андрею. Возможно кто-то из их партнеров по бизнесу и отыщется сейчас в Нью-Йорке.
Плохо то, что времени у него совсем мало. Пока он свяжется с Москвой, пока Палыч найдет кого-то, кто сможет ему здесь в США помочь – слушание по его делу десять раз успеет начаться и закончиться, а потом, как ему популярно объяснил его более опытный в этих делах сосед по камере, пиши пропало. Американская судейская машина задний ход давать очень не любит.
Идти же официальным путем – обращаться в генконсульство, конечно возможно и даже, наверное, необходимо, но судя по всему, котрпродуктивно. Пока бюрократический механизм раскрутится, он уже в какой-нибудь Гуантанаме окажется.
«Стоп! – вспомнил Роман свой недавний экскурс в их с Андреем историю жизни. – Джуди Хайт! Ее отец кажется очень влиятельный человек. А что если?.. Это идея!.. Конечно не факт что прокатит, но мне бы только день простоять и ночь продержаться. Может быть потом и наши дипломаты смогут чем-то помочь».
Роман набрал в легкие побольше воздуха и громко окликнул, стараясь привлечь его внимание, маячившего в конце коридора полицейского.
Объяснив подошедшему стражу порядка, чего он хочет, Роман, глядя в его удаляющуюся спину, был уверен, что ему в просьбе откажут, но коп куда-то сходил, вернулся через пару минут и принес ему его мобильный телефон.
– Сall (Звони), – произнес он почему-то шепотом. – Оnly not long (Только недолго).
Дозвониться до Москвы и до Жданова удалось сразу и Роман, сочтя это хорошим предзнаменованием, быстро покончив с приветствиями, перешел к сути проблемы. Жданов, в обычной жизни не отличающийся сообразительностью, на этот раз, не смотря на то, что в Москве было раннее утро, и звонок друга поднял его полусонного с постели, скрипел мозгами недолго, сразу понял, что Малиновский попал в переплет и тут же принял решение.
– У тебя есть на чём и чем записать?
– Есть, – обрадовался Роман, похлопав себя по карманам и извлекая на свет выданную ему в гостинице и машинально засунутую в пиджак миниатюрную записную книжку с вложенной туда ручкой.
– Сенатора Хайта, – уточнил Андрей, продиктовав ему номер Редклифа Хайта. – Я, как только станет возможно, позвоню ему сам и предупрежу о тебе и твоих проблемах.
– Я все понял, Андрей. Спасибо.
– Держись, Ромка, не раскисай! – прокричал Жданов. – А когда вернешься, я тебе самолично уши надеру, – добавил он ворчливо.
Друзья попрощались, и Роман отдал телефон полицейскому, потом вернулся на скамью и уселся поудобнее, располагаясь на ночлег.
Обретя надежду на скорое освобождение, Малиновский обрел самое главное – свой неубиваемый оптимизм и жизнелюбие.
«Эх! И поговорить то не с кем!» – вздохнул он, посматривая с сожалением на сокамерника. Проведя бесплатный мастер-класс, его товарищ по несчастью видимо потерял к нему всякий интерес и сейчас мирно посапывал, отвернувшись к стене и подложив под голову вместо подушки согнутую в локте руку.
«Сюда бы сигаретку, пару стаканчиков виски, а потом поговорить за жизнь с Палычем, – с воодушевлением подумал Роман. – Кстати о Жданове. Надо не забыть поблагодарить его, а вернее его благоверную за чудесную командировку. Катенька как знала, чем все закончится».
Утро началось с похода под конвоем в туалет, скромного завтрака и встречи с представителем Закона.
– Господин адвокат, – обратился Роман к строгому джентльмену в галстуке. – Не могли бы вы в связи с моим делом связаться вот по этому номеру с сенатором Хайтом, с Редклифом Хайтом, – добавил он.
– С кем? – придушенным голосом переспросил адвокат и нервно поправил узел галстука.
– С сенатором Редклифом Хайтом, – невозмутимо повторил Роман.
Последний раз редактировалось Сплин 02 мар 2017, 12:42, всего редактировалось 2 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Да еще с Романом Дмитричем! 
Хоть и в камеру угодил, бедолага 
они ведь 
