НРКмания

бабсовет решил сделать парочку Жданов-Милко? нетривиальное решение задачи

_________________
девиз всех пуговиц - ОТОРВЕМСЯ

ну да, яой он такой яой

Ну, как жА без дамочек? На них Уся интрЫга))


А они все задачи всегда нетривиально решали. Вот, где главный креативный костяк компании был запрятан)




*Продолжение*


Видимо, у Ромки это в крови – потребность сочинять пакостные инструкции. Или это как-то связано с искажением временных пространств?
Пункт первый гласил: «Изолировать рядового Андрюшу от общества дурнушки, не позволять ему вдохновляться ее прелестями, прости Господи».
Пункт второй: «Продолжительная экскурсия по клубам Москвы с последующими гастролями в кроватях очаровательных бабОчек по утрам».
Пункт третий, самый ответственный: «Дисквалификация Пушкаревой – высмеивание, запугивание (это еще кто кого запугает), подкуп (интересно, чем?), переключение ее аналитического ума на другую кандидатуру для излияния любовных чуЙств (где бы найти такую жертву?)».
Пункт четвертый: «Увольнение железного монстра, отвержение ее от мира моды, инквизиция и сожжение на костре». (Этот пункт был особенно красочно проиллюстрирован).
Пункт пятый: «Реабилитация рядового Жданова: отпаивание виски, долгий курс психологических тренингов».
Едва Андрей успел дочитать это великое писание, как явился сам автор незабвенной вечной инструкции – Малиновский.
- О, Палыч! В вице-президента играешь? – спросил он с порога, сияя своей фирменной непробиваемой улыбкой.
- Нет, в сыщика!
- Как интересно! И что же вам удалось откопать, господин Шерлок Жданс?
- Вы не поверите, доктор Ромео Ватсон! Я раскрыл заговор.
- Да что вы говорите! – Малиновский шутливо всплеснул руками. – И кто же преступник?
- Вы! – прогремел Андрей обличительно, ткнув в Ромку пальцем.
- Я ни в чем не виноват! Это все злые языки! – взмолился Малиновский. – Не верьте им!
- Я верю только фактам. Пятно на воротнике указывает, что вы сегодня пили кофе, и не один – об этом свидетельствует запах женских духов… Минуточку… Виктория! Верно?
Малиновский ошарашено сел в кресло.
- Повезло же Клочковой… но не вам, доктор Ромео Ватсон! Но ваше преступление заключается в другом. Вы предали друга! Меня! Вот! – кинул ему под ноги листок с инструкцией.
- Оп-па… Подловил. Победил, Андрюха! Все, сдаюсь! Повержен, сражен, убит!
- Объяснений, значит, не будет?
- Ну, какие могут быть объяснения, если ты сам все знаешь? Сам вычислил, сам приговор подписал.
- Ну, кто заказчик, это я понял – маман. Мне интересно другое – как далеко вы продвинулись, уважаемый?
- Знаете, редкий случай, когда мне не пришлось ничего делать. Палыч, не знаю, что у вас там произошло, но уже на следующий день вы с Пушкаревой разговаривать перестали, и делали вид, что вообще не знакомы. А потом ты вообще, от нее шарахаться начал.
- Она уволилась…
- Сама?
Андрей невесело кивнул.
- Ну, и хорошо, наверное. Ты же мечтал об этом в последние дни. Не ты ли кричал мне, как тебя достала эта Пушкарева?
- Не я… - печально вздохнул Андрей. – Ромка, скажи, а Катя… она тоже изменилась?..
- А ты знаешь, да! Стальной у нее, оказывается, характер! И загулы твои терпела и компанию тянула. Я ее в последнее время даже побаиваться начал. Она так всех построила, так красиво дела разрулила, что респект ей мой и уважуха, в оба глаза и в оба уха.
- Терпела, говоришь?.. – протянул он задумчиво.
- Я так понимаю, четвертование мое откладывается? Можно я тогда поработаю?
- Нужно! Работа облагораживает!
- А ты куда?
- Исправлять ошибки, - ответил он загадочно и вышел из кабинета, оставив Малиновского в глубокой задумчивости. То, что Палыч не в себе – это определенно факт. Но что с этим фактом делать – не ясно совершенно. То ли в смирительную рубашку фирменную, от Милко, заковывать, то ли успокоительные колоть. Но вот только ни один из вариантов не понравится ни самому Палычу, ни Маргарите Рудольфовне, которая все это время пропадала в Лондоне и чуть ли не каждый день звонила Роману, чтобы узнать, как там Андрюша.

- Кать, - вошел в каморку, но там было пусто. Документы горой лежали на столе. Темно, душно и невыносимо одиноко.
Как же ты тут работала, Катенька? Я был дураком до встречи с тобой, бессовестным эгоистом, обеспокоенным только своим счастливым будущим. Я загрузил тебя работой, спихнул свои промахи на тебя… в очередной раз. А теперь еще и уволил…
Андрей схватил телефонную трубку и быстро набрал номер.
- Георгий, заявление Пушкаревой уже у вас… Нет… Вы не поняли! У меня к вам просьба, возьмите это заявление в руки. Так… Взяли? А теперь разорвите его на мелкие кусочки… Разорвали? Ну, вот и замечательно. Спасибо, Георгий.
Ну, вот, теперь полегчало. Осталось дождаться Катерину и все выяснить до конца. Сколько можно уже теряться в догадках? Надо было сразу же спросить ее прямо… Но он растерялся как-то… Столько всего произошло. Он ведь отсутствовал в этом мире почти месяц!
Андрей просидел в каморке около получаса, а Катерина все не появлялась. Маша доложила, что она в маркетинговом отделе, разбирается с ошибкой в отчетности и когда появится – не известно. А потом раздался звонок – мама просила встретить ее из аэропорта через три часа. Отказаться и отправить Федю он не мог, мать летела из Лондона одна, а она всегда плохо переносит перелеты. Поэтому, надо ехать. А Катя…
А Кате он напишет записку! Отыскал на столе ручку и быстрым размашистым почерком написал:
«Екатерина Валерьевна, у меня к вам срочный разговор. Ваше заявление об увольнении я уничтожил. Так что вы все еще сотрудник компании. Я уехал в аэропорт, встречать маму. Дождитесь меня, не уходите. Это очень важно».
Он хотел подписать «твой А.», но передумал. Нет абсолютной уверенности, что эта Катя – из будущего. Поэтому и тон записки деловой и подчеркнуто вежливый, и подпись простая, но исчерпывающая: «А.П.Жданов».
Еще раз перечитав записку, Андрей недовольно поморщился, тяжело вздохнул, и вышел из каморки.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Деловой стиль все-таки лучше, чем подстрочник Малиновского в сердечках. Новенький вариант инструкции мог бы стать зацепкой для Ромкиного психоаналитика (вдруг он у него есть). Навязчивые мысли не дают покоя во всех измерениях)))

интересно девки пляшут...

Что-то, как-то всё не так между Катей и Андреем... а сейчас ещё и Маргарита приедет! Как же я переживаю за них!

_________________
Мадам - МАСКА


Ах, если бы всё мечты сбывались...

ALEPA
НВ
Мадам - МАСКА




-18-


Виктория Клочкова, может быть, впервые в жизни была занята непривычным для нее занятием – она думала. И предметом этих дум был Роман Дмитриевич Малиновский, а точнее полное несоответствие слухов и реальности, а также справедливости бытия.
А дело было вот в чем, Виктория, активизировав все свои далеко не скрытые прелести, выпятив их, так сказать, еще больше наружу, решила поймать Ромочку в свои цепкие, истосковавшиеся без спонсорской поддержки, сети. И у нее это блестяще получилось. Роман «клюнул», мгновенно закрутился вокруг нее, и тут же пригласил в на обед в «Ришелье». Вкусная дорогая еда, отведать которую Виктории приходилось преступно давно, а также солидная публика и роскошный интерьер заведения ненадолго усыпили ее бдительность, и отвлекли от самого Романа. В этом, наверное, и был ее досаднейший просчет. Ну, не заметила, не поняла, когда и как интерес Малиновского сменился вялой скукой и полнейшим отсутствием прежнего внимания к ее несомненным прелестям. Он смотрел в сторону, выглядел задумчивым, а под конец, вдруг неожиданно вспомнил о важной встрече, кинул на стол деньги и исчез.
И вот теперь госпожа Клочкова, позабыв о «Пасьянсе» и о новом модном журнальчике, поблескивающим на столе, в глубокой задумчивости пыталась понять «А что это было?» и «Как быть дальше?», а еще периодически всплывал пугающий вопрос: «Неужели старею и теряю хватку?». В общем, ничего нового не происходило, все - в духе известных романов А.И. Герцена «Что делать» и «Кто виноват». Все-таки русская классика – это состояние души, которое не чуждо даже таким «личностям», как Виктория.
Милко, войдя в приемную, и узрев несравненную за столь необычным занятием, даже притормозил на мгновение, позабыв, куда шел и зачем.
- Викуля, все в пОрядке? – спросил он обеспокоенно.
- Скажи, неужели стареющая женщина, не способная обеспечить себя сама – это никому не нужный мусор? – заговорила она вдруг, не теряя задумчивого выражения лица. Смотрела вдаль, как бы сквозь стены, словно провидица глядит на быль грядущую. – Какова цена красоты, тронутой временем?
- О, Боже! Врача! Срочно врача! – закричал Милко. – Вика, солнце мОе, скАжи, у тЕбя голова болит? Что бОлит?
- Душа, - произнесла она трагически.
- Какая дУша? Где дУша, откуда дУша? Викуля, посмотри на мЕня! – Клочкова устремила на него обременный думой взор. – Кто такой Коперник? – спросил он вдруг.
- Еврей? – дума сменилась недоумением.
- Уф-ф, - выдохнул Милко. – Хвала Коко Шанель, ты в пОрядке. Не делай больше так! Тебе этО вреднО, - привстал с корточек, расправил брюки. – И нАйди уже себе мужика, иначе сОвсем умной станешь, - бросил он ей напоследок и вошел в президентский кабинет, который встретил его пустотой. Ни Жданова, ни Катерины. Дверь каморки слегка приоткрыта, на столе – стопки документов. Нет, все-таки Андрей – не просто тИран, он еще и бессовестный нахал, взваливший всю свою работу, и ответственность, в том числе, на хрупкие плечи тихой и безотказной помощницы.
Эх, Катенька, бедная девочка! Как же тебя от этого всего оградить?
Милко гневно ударил кулаком по столу. Несколько документов взметнулись вверх и медленно опали на пол, но они как-то быстро потеряли значимость, внимание негодующего нарушителя порядка в документации привлек небольшой клочок бумаги, открывшийся внезапно его взору. Это была записка. От Жданова. Этот недоумок посмел уволить Катю, а теперь вдруг передумал и ищет с ней встречи…
Он не позволит! Милко больше не позволит так поступать с Катериной. Он оградит ее от всей этой грязи, он спасет ее, защитит, и плевать на всех, особенно на нерадивых президентов.
Записка была скомкана и выброшена в мусорное ведро, упавшие документы – возвращены на стол.
Милко пулей вылетел из каморки, поглощенной полумраком, в голове роились мысли, и одна была привлекательней другой.
Вика, бросив листать журнал, уставилась на пробегающего мимо гения с недоумением.
- Молодец! – похвалил ее Милко и скрылся из вида.
И что он имел в виду?

***

Тяжело расставаться с «Зималетто» во второй раз, наверное, даже тяжелее, чем тогда – в далеком будущем, которое для нее теперь – прошлое. Тогда была суета, позор на Совете, обличение и стыд перед Кирой. Тогда она бежала, имея только одно желание – скрыться, исчезнуть, забыть и никогда не видеть. А вот сейчас никто Катерину в шею не гнал, претензии не предъявлял, ссор не устраивал. Ее отпустили, подарили долгожданную свободу, а иными словами, попросту избавились от нее, как от ненужного механизма. Послужила, и будь добра, отправляйся в утилизацию. Она здесь больше не нужна. И, что больнее всего, она не нужна Андрею…
Наступил конец рабочего дня. Катерина, наконец, разгребла скопившиеся папки с документацией, разобралась с ошибкой в маркетинговом отделе и закончила все дела. Вот и все. Теперь можно уходить, теперь она свободна. И даже к лучшему, что Андрея нет, это хорошо, что он исчез. Видеть его было бы больнее. Она бы не сдержалась, железная бесчувственная броня, в которую Катерина заковала себя на целую неделю, рухнула, и слезы теперь сами сочились из глаз, не подвластные контролю разума.
Он не должен видеть меня такой, не должен знать, как мне больно. Зачем ему все это? Зачем ему Пушкарева – глупая влюбленная дурнушка? Незачем! Не нужна она ему…
Катя не торопясь собрала свои вещи, выключила компьютер, провела пальчиками по стеллажам, и, резко выдохнув, вышла из каморки, а затем и из кабинета. Она вернется сюда еще завтра, чтобы принести доделанный отчет, вот тогда и попрощается. Может быть, завтра не будет так больно? Или вдруг это завтра не случится, в смысле оно будет другим, она проснется и окажется снова в будущем, в том, в котором Андрей ее любит, а она, руководствуясь, своей полнейшей слепотой и глупостью несусветной, его ненавидит. Но ненавидит ли? Вот кого она обманывала тогда? Ведь ненависти не было даже после первичного прочтения инструкции. Боль, разочарование и обида были, но вот ненависть… ее приходилось вызывать искусственно, долгими самокопаниями и размышлениями о подлости поступка Андрея, но она была искусственной, а это значит - не живой, не настоящей. И все последующие действия и события – вымысел, раненного разума. И пусть то была не ненависть, пусть то было показное равнодушие, все равно все это – иллюзия, которая неизвестно, сколько бы еще продолжалась, эта игра в обиду, там, где неумолимо прорывалась любовь, подобно закованному асфальтом ростку? Наверное, это длилось бы вечно, если бы не шутка со временем…
Да, Вселенная посмеялась, над ее близорукостью, указала на ошибку, предоставив шанс все исправить. Но вот цена, которую пришлось заплатить, слишком велика, слишком болезненна.
Расплата за счастье настигает всегда. Уж ей-то это известно, как никому другому. И поэтому она уходит, оставив всякие надежды и попытки что-либо изменить, она оставляет Андрея. Он сам подарил ей свободу, и Катерина примет это горький дар и выпьет его до дна. Уйдет, исчезнет и будет ждать. Ждать, когда же время снова повернет вспять, вернув ее в прежнюю родную реальность…
По пути к лифту, Катя не встретила никого из знакомых, с кем можно было бы попрощаться, девочки снова где-то отсутствовали. Нажав на кнопку, прислонилась плечом к стене и принялась ждать, когда же перед ней распахнутся двери.
- Катя, ты уже Уходишь? – за спиной раздался тихий голос Милко. Она же совсем про него забыла! Даже не предупредила, что уволилась.
Обернулась, и вяло ему улыбнулась.
- Ухожу, - пожала плечами. – Милко, я уволилась.
- Хорошо, - сдержанно кивнул, улыбнулся в ответ. Он нисколечко не выглядел удивленным. – Давно пОра! Я тЕбе тысячу раз говорил, уходи от этого тИрана. Он же чуть не съел тЕбя со всеми твоими мОзгами. Золотыми, между прочим… Пойдем отсюда скОрее… - втянул ее в прибывший на этаж лифт.
- Катя! – закричали им в спины выбежавшие дамочки, но двери лифта уже закрылись.
- Опоздали… - прошептали они испуганно.
- И что же теперь будет?..

Лифт поехал, а Катерина вдруг засуетилась.
- Там девочки… Я с ними не попрощалась даже, - хотела было нажать на кнопку, чтобы вернуться назад, но Милко преградил ей путь.
- Не стоят они тОго, - заявил он, но увидев несогласие на лице Катерины, опомнился и добавил: - Ты же никуда не уЕзжаешь. Верно? Так зАчем прОщаться?
- Все равно… Не правильно как-то… - вздохнула Катя, печально поникнув.
- Катя… Я хотел пригласить тЕбя в ресторан, но теперь понял, что это не лучшая мОя Идея…
- Милко, все твои идеи – лучшие и гениальные. Ты же – гений, - улыбнулась она.
- Есть нЕмного, - засмеялся он в ответ. – Но мы отвлЕклись… - он нажал вдруг на стоп, лифт остановился.
Катерину охватила паника, взглянула на Милко в растерянности и натолкнулась на его серьезный взгляд, который напугал ее еще больше.
- У мЕня есть для тЕбя сЮрприз, - сказал он простым, ничего не выражающим тоном. Но смотрел пристально, так, словно…
«Беги!» - кричало все ее существо. «Спасайся скорее!» - вопило сердце.
Но она стояла, недвижима, не в силах пошевелиться. Холодный, не обремененный чувствами разум, твердил ей: «Этот человек не принесет тебе зла. Это же Милко! Тот, который помогал тебе не умереть окончательно. Тот, который любит, но ничего не требует взамен. Ты ведь также любила и любишь, и не имеешь права сейчас убежать, не имеешь права грубо отвергнуть его!».
И она стояла и позволяла тАк на себя смотреть.
- Что за сюрприз? – вымолвила она, наконец, когда молчать дольше было уже не прилично, когда голос снова стал ей принадлежать.
- Ну, это же сЮрприз! – ответил он чересчур веселым, чересчур будничным тоном, и нажал на кнопку. Лифт тронулся с места, и повез их вниз.
Они молчали. Ледяной мороз хлестал Катерину по плечам, но она терпела, не позволяя страху и сомнениям одолеть себя.
Двери с глухим стуком распахнулись на незнакомом этаже, с обшарпанной зеленой краской на стенах и тускло освещенными лампами.
- Прошу, - Милко протянул ей руку, Катя нерешительно вложила в нее свою ладонь и вышла из лифта.
Длинный коридор прозрачной полосой уходил далеко в горизонт. Они двинулись вперед. Милко крепко держал ее за руку и вел за собой. И вот, они оказались в центре большого складского помещения, в котором среди ящиков стоял стол, сервированный двумя чашками, чайником и пирожными.
- Не пУгайся так… - прошептал Милко. – Садись, - отодвинул ей стул, и сам присел напротив, постучал пальцами по столу. – Я понИмаю, тебе, наверное, кажется, что я веду сЕбя странно… Я хотел сделать тЕбе сЮрприз. И мечтал, чтобы ты улЫбалась, а не пУгалась…
- Я не пугаюсь, - солгала она. – Просто я удивлена… твоим сюрпризом.
- Ты Испугана, - досадно поморщился, схватил чашку, отхлебнул глоток и продолжил. – И ты права, я – странный. К этому все прИвыкли, все терпят мои прИчуды, лишь бы творил и выпускал новЫе коллекции. Ради этого они гОтовы стЕрпеть все… Знаешь, я иногда, даже пытаюсь прОверить, есть ли прЕдел их тЕрпению, как долго они готовы выносить мОе хамство, списывая его на странность, - он засмеялся, и откинулся на спинку стула. – Но так было не всегда… Я никому этого не говорил… Но ты… Катя, я хочу тЕбе это рассказать…
- А может не стоит? – прошептала она, но Милко ее будто и не услышал, он продолжал говорить, изредка замолкая, чтобы сделать глоток чая. А Катя, словно завороженная смотрела и слушала, так и не притронувшись ни к чему.
- Я был серым скучным пОдростком, не крАсивым, в мешкОватых Одеждах, с бОльшими очками на пол лИца… МЕня дрАзнили или просто не замечали… Я не обращал на все это внИмания, спокойно жил… пока однажды не увидел еЁ. Анну… Увидел и сразу прОпал, будто провалился в ледяную бездну.
Милко замолчал.
- Вы стали встречаться?
- ВстрЕчаться? – горько усмехнулся он. – А разве это было вОзможно? Она даже не замечала мЕня. Она выбрала Макса, моЕго единственного друга. Макс был на голову выше мЕня, крАсивее и Интереснее…
- Но ты мог хотя бы попытаться…
- А я пЫтался… Но все бЕсполезно… Она выбрала не мЕня… - привстал, обошел стул и уперся пальцами в спинку. - Я им отомстил… Про нас с Максом часто говорили, что мы… слишком часто вместе… Вот я и… я скАзал, что мы с ним встрЕчались… С тех пор моя жизнь Изменилась… очень…
- Ты…
- Да. Я сначала Играл роль, но потом и сам поверил во все это. И главное, я пЕрестал быть скучным, мЕня стало нЕвозможно не замЕчать. И теперь я ни о чем нЕ жалею… - взглянул на нее и замер. - Не жалел… до того мОмента, пока не увидел твОи глАза… Катя, я увидел в них отражение сЕбя… Себя прежнего и…
- Милко.
- Подожди! Дай скАзать… иначе я больше не рЕшусь на это никогда… Я испытываю к тЕбе сильные чувства. Я мог бы скАзать, что это лЮбовь, но я не знаю теперь, что означает лЮбить… Я не Умею лЮбить женщину… Но ты мне нУжна, ты мне очень дорога, ты – рОдной чЕловек… ты – мое отражение, ты – мОя суть, и ты больше, чем дружба, больше, чем лЮбовь… Если я тЕбя не вижу, то день прожит зря. Катя, мне стали нЕвыносимы выходные, мне не Интересно ничего… кроме тЕбя…
- Милко, я…
- Катя, не говори ничЕго! Я понимаю, что бЕзразличен тебе… Я вижу это… И… Не отталкивай мЕня. Дай мне время, дай мне шанс… доказать тЕбе, что…
Он замолчал, посмотрел на нее, нервно теребя пуговицу пиджака.
- ЗАбудь все, что я тЕбе только что скАзал! Я… хотел пОднять тЕбе настроение, а не… зАпугать…
- А ты не пробовал ее найти, поговорить с ней сейчас?
- С кем?
- С Анной.
- Нет! – сказал он поспешно и отвернулся. – ЗАчем? У нЕё свОя жизнь, своя семья… наверное. Зачем Я ей? Я ей не нужен.
- А если нужен? А если она всю жизнь тебя ждала? Милко, в любви нельзя быть абсолютно точно уверенным. Иногда она может появиться внезапно, там, где ты ее совсем не ждешь, там, где не надеешься ее повстречать, особенно, если эта любовь вдруг оказывается взаимной.
- Я не верю в взАимную лЮбовь… Но дАвай не о грустном! – демонстративно улыбнулся. – Катя, это Еще не весь сЮрприз! Пойдем!
Он повел Катерину вглубь помещения, мимо высоких рядов ящиков.
- Смотри! – перед ними появились какие-то фигуры, прикрытые тканями. – Это мОя новАя кОллекция… Ее еще нИкто не видел, я хочу, чтобы ты первая…
Подбежал к фигурам и порывисто стянул ткани, сбросив их на пол. Теперь на Катерину смотрели манекены, одетые в одежду – копию ее костюмов. Громоздкие пиджачки, длинные юбки. Словно то был привычный гардероб Екатерины Пушкаревой. Та же одежда, да не та…
Не зря Милко прозвали гением. Цветовая гамма и контуры были настолько точно подобраны, что костюмы эти казались красивыми, стильными и невероятно модными.
- Ты права! Не стоит пОдстраиваться под других, - прошептал он ей над ухом. – Пусть лучше весь мир пОстроится под тЕбя.
- Милко, но это же… Это же скандал…
- Глупости! Вот увидишь, уже через нЕделю весь мОсковский бОмонд будет так одЕваться… Не мЕняйся, Катя. Оставайся такой, как есть! Оставайся сама сОбой! Ты – брИллиант, не требующий Огранки.
Катерину охватило оцепенение. Никто, никогда не говорил ей подобных слов. Все всегда от нее чего-то требовали. Перемен, соответствия стандартам.
По щеке заструилась слеза.
- Спасибо… - прошептала она, прикусив губу.
- Иди кО мне, - протянул к ней руки, и Катя, не задумываясь ни на мгновение, обняла Милко. Теплого, доброго Милко.
Эх, если бы все было по-другому! Если бы она никогда не встретила Андрея Жданова, она бы обязательно стала счастливой с этим совершенно не странным человек. Да, он не странный. Он - правильный, такой, каким должен быть – честным, порядочным, сострадающим, готовым не требовать любви, а ждать столько, сколько потребуется.
Если бы все было по-другому…
Он прижимался к ней все теснее и теснее, гладил руками по спине и что-то шептал на ухо. Катя медленно, ненавязчиво попытала высвободиться из объятий, выставила ладошку, уперлась в грудь. И он тут же ее отпустил. Отскочил в сторону. Глаза забегали, он прятал взгляд.
- Кажется, я не попробовала пирожные, - сообщила ему Катерина, слегка улыбнувшись.
Милко сразу же оживился.
- У мЕня же есть еще торт! – воскликнул он и потащил ее обратно к столу.
Они больше ни словом, ни намеком не касались этой темы. Говорили о предстоящем показе. Катерина шутила по поводу того, какой шок ожидает Маргариту Рудольфовну и Павла Олеговича на предстоящем показе. А Милко сожалел о том, что Катя не сможет присутствовать на этом самом показе, но обещал показать ей потом запись на видео, а еще эскизы, которые прятал даже от ОлЕчки.
А потом они засобирались домой. Милко предложил ее подвезти, и она не нашла причин, чтобы отказаться. Все дорогу между ними ощущалось напряжение, былая легкость в общении исчезла. Как только машина затормозила у подъезда, Катя поспешила распрощаться и убежать. И, пожалуй, так и не заметила, что машина уезжать не спешила, она продолжала рычать, фарами подсвечивая темный мокрый асфальт, блестящий частыми капельками заморосившего дождя.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Ну, Милко заклинило напрочь! А каковы будут действия Андрея? Он же УВОЛИЛ Катю!!! И что теперь будет... она ведь записки не видела...
Алла СПАСИБО и с нетерпением жду продолжения! Ты закрутила интригу будьте нате! Успехов!

_________________
Мадам - МАСКА


Ах, если бы всё мечты сбывались...

Все это, конечно, мило... но как же утомили уже вот эти все, которые хотят добра, думают, что знают как лучше, и лезут-лезут, все только портя. Не хватит ли уже Катерине таких доброхотов? А то ж у нее уже и маман была и Юлиана, и НиколЯ, и бабсовет... теперь вот Милко нарисовался...
Хотя... Катерина с Андреем все равно ж свидятся, заявления-то нет, не явится она завтра на работу - позвонит ей Жданчик и придется ей прийти - новое писать... хотя бы. И тогда Андрейке главное не потеряться

НВ я полностью с тобой согласна про доброхотов, тем паче, что и у Кати, и у Андрея умные головы. Так не пора ли им применить свои мозги и решать проблемы самим. Им нужно больше разговаривать, а не избегать и замалчивать недосказанность.

_________________
Мадам - МАСКА


Ах, если бы всё мечты сбывались...

ППКС
Кстати, если что, меня Надя зовут

Рада познакомиться, а я Татьяна.

_________________
Мадам - МАСКА


Ах, если бы всё мечты сбывались...

Я думаю точно так же. Андрей привык во всем полагаться на мнение Малиновского, самостоятельные решения ему всегда давались с трудом. А Катя имеет отрицательное свойство принижать себя и возвышать окружающих, ставя их мнение и взгляды превыше своих собственных, и это у нее, между прочим, получается еще и неосознанно. Поэтому не удивительно, что Юлиане так легко удалось влезть в жизнь Кати и перекроить ее на свой вкус и цвет. Это я сейчас имела в виду сериальных героев, конечно же))) Свои "писульки" мне тяжело рассматривать всерьез


И мне тоже очень приятно познакомиться


*Продолжение*


- Андрюша! Как ты похудел! – это были первые слова матери, которые она произнесла в аэропорту.
А он и не спорил. Выглядел хуже, чем просто ужасно. А чувствовал себя и вовсе омерзительно. И не удивительно, что его вид привел Маргариту Рудольфовну в состояние продолжительного шока.
- И тебе здравствуй! – широко улыбнулся и, как прилежный сын, поцеловал мать в щечку.
- Не ерничай, Андрей! На кого ты стал похож? Ты себя в зеркало видел?
- Все нормально, мам. Работы навалилось, немного устаю, - попытался оправдаться он, но встретив суровый взгляд матери, понял, что попытка не удалась.
- Видела я, КАК ты работаешь! По твоей милости, Андрюша, мне пришлось пристраститься к желтой прессе, чтобы узнать, как дела у моего сына, потому что сам он мне не звонит, на мои звонки не отвечает, а по слухам знакомых ведет… не самый приличный образ жизни. И что самое страшное, эти слухи вдруг оказались правдой! А теперь я прилетаю и вижу вместо своего здорового, жизнерадостного Андрюши, какого-то осунувшегося алкаша.
- Прости, мам. Я…
- Я-то прощу! На то я и мать, чтобы прощать. Но ты-то! Ты! Что с тобой происходит, Андрей? Ты ведь уже не мальчик. Я думала… я надеялась, что ответственная должность наложит на тебя хоть какой-то отпечаток серьезности, и ты, наконец, повзрослеешь… А ты… - махнула на него рукой и отвернулась.
Андрей положил чемодан в багажник, сел в машину, завел двигатель.
- Я на днях видела Киру, - начала Маргарита после непродолжительного молчания. – Она так посвежела, похорошела… и собирается замуж.
- Ну, и пусть собирается. Рад за нее.
- Андрюша, неужели тебе все равно? Я не могу в это поверить. У вас же с Кирочкой все было хорошо, ты жениться на ней собирался еще месяц тому назад!
- Мам, ну, сколько можно тебе говорить, что я не люблю Киру и жениться на ней не собираюсь. И мне не все равно, Кира мне не чужой человек, и я всегда рад услышать, что она счастлива. И давай закроем эту тему.
- Хорошо, - ответила она обиженно. – Тему мы закроем. Но продолжать тебе и дальше гробить свою жизнь я не позволю! Я не собираюсь больше краснеть, открывая очередную утреннюю газету, мне надоело оправдываться перед знакомыми и уверять их, что все – выдумки наглых журналистов, которые в погоне за сенсацией, готовы облить грязью невинного человека. Андрюша, ты перешел все границы… И именно поэтому я переезжаю к тебе.
Андрей резко ударил по тормозам.
- Что? Мам, это не лучшая идея и…
- Это не обсуждается, - твердо заявила Маргарита. – Если ты сам не способен стать нормальным человеком, то в этом помогу тебе я.
- И на сколько ты… Кстати, а как же отец? Он в Москве долго не выдержит.
- А отец и не будет в Москве. Он в Австралии, и, думаю, не намерен покидать эту страну ближайшие полгода точно.
- Но он же приедет на Совет?
- Конечно. А он разве тебе не звонил?
На этот вопрос Андрей не мог ответить.
- А тебе?
Мать пришла в некоторое замешательство.
- Мы с Пашей созваниваемся каждый день, точнее вечер. У нас вечер, у них утро… Он говорит, что ему там лучше. Здоровье лучше, я имею в виду, - поспешно добавила она и сменила тему: - Андрей, я намерена исправить свои ошибки, и буду делать это до тех пор, пока ты не женишься.
- На Кире? – усмехнулся он.
- На той, которую выберешь ты.
- А что, если я уже выбрал?
Маргарита посмотрела на него с удивлением.
- Это когда же ты успел? И где? В клубах за бокалом виски?
- Нет, мама. В «Зималетто». И ты, кстати, с этой девушкой уже знакома.
- Только не говори мне, что это - Катя Пушкарева!
- А я и не говорю. Ты сама все сказала.
- Боже… - схватилась за голову. – Андрюша, опомнись! Эта девочка тебе не пара!
- Ты же сама сказала, что примешь любой мой выбор.
- Любой, кроме нее!.. А что насчет, твоих ночных развлечений? Неужели эта Катя спокойно к этому относится?
Андрей вмиг сник. Мама, как всегда на ощупь ударила в самое больное место. Ни одного достойного ответа на такой выпад у него не нашлось. Поэтому Андрей решил немного слукавить.
- Она меня бросила, - сказал он печально.
- Что? Катя тебя бросила? Ты ничего не путаешь?
- А все из-за тебя!
У Маргариты от подобной наглости вытянулось лицо.
- Из-за меня?
- Не ты ли вступила в сговор с Малиновским? – спросил он обличительно. – Вы разрушили мое счастье! А теперь еще спрашиваете, почему я напиваюсь? Катя не хочет меня видеть! А сегодня она и вовсе уволилась.
Кажется, на Маргариту его речь произвела сильнейшее впечатление. И всю оставшуюся дорогу до дома, до его дома, между прочим, она хранила молчание, изредка кидая на него короткие пристальные взгляды. Что там надумала мать, он даже предполагать боялся, поэтому предпочел оставаться в неведении. Ни о чем ее не спрашивал, а уж тем более про отношения с отцом, которые, кажется, были далеки от идеальных. Что-то между ними произошло. И Андрей обязательно это выяснит, но не сейчас, попозже.
Доставив мать домой, он тут же поспешил в «Зималетто», сославшись на срочные незавершенные дела.
Андрей очень спешил, сильно превышая скорость, нарушая все возможные правила дорожного движения. Но все это оказалось напрасным. Катерины в «Зималетто» не было. По словам Потапкина, она давно покинула компанию в сопровождении Милко, который в последнее время завел, как показалось Андрею, отвратительнейшую привычку отвозить Катю домой, а также заезжать за ней по утрам.
Неужели он опоздал? Неужели Катя в его отсутствие влюбилась в Милко?
А его ли это Катерина?
Ничего не ясно. Сплошные вопросы без ответов.
Он должен увидеть Катю и поговорить с ней в любом случае.
Андрей запрыгнул на водительское сидение, завел двигатель и включил печку. На улице было сыро, темно и холодно. Накрапывал мелкий дождик. Андрей промок до нитки. Его знобило, то ли от холода, то ли от нервного перенапряжения.
У дома Пушкаревых он оказался уже спустя минут десять, снова гнал автомобиль, наплевав на ограничения скорости. Ну не мог он ждать!
Припарковался, выбежал на улицу и стал вышагивать у подъезда из стороны в сторону, засунув руки в карманы джинсов, изредка подглядывая на темное окно на третьем этаже. Его стало знобить еще больше, зубы стучали, он весь дрожал, но в машину не возвращался.
И правильно сделал! Уже через несколько минут яркие фары осветили дорогу. Красный спортивный автомобиль медленно притормозил в паре метров от него. Андрей мгновенно спрятался глубже в тень, ему крайне повезло, что ближайший фонарь не работал, и этот участок двора был практически поглощен темнотой. Катя выбежала почти сразу. Она в прямом смысле слова побежала к подъезду. Быстро ввела код домофона и исчезла за дверью. Андрей, недолго думая, шагнул за нею следом. Перепрыгивая через несколько ступенек, настиг Катерину на втором этаже. Схватил за руку и резко потянул ее на себя.
- Андрей… Палыч? – большие перепуганные глаза уставились на него в смятении. Катя, казалась, не просто удивленной, она была ошарашена.

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.

Ну наконец-то... встретились! Пусть поговорят... всё выяснят и что-нибудь придумают, какой-нибудь условный знак или сигнал на случай, если опять окажутся в другой параллели, чтобы понять, что они любят друг друга!

Да... Алла, а не пора бы Катюшу привести в нормальный... т.е. хотя бы просто в приличный вид!!! Сколько можно выглядеть нелепо, ведь Катя умная, она же понимает, что именно так выглядит рядом с Андреем! Может Маргарита возьмёт на себя эту миссию, невеста сына недолжна шокировать общество, а то пресса начеку!

_________________
Мадам - МАСКА


Ах, если бы всё мечты сбывались...

Ой, девочки, это Андрейка хорошо сообразил на маман стрелки перевести. Теперь у беззаветно любящей сына Марго начнет культивироваться чувство вины, на что оно ее подвигнет - увидим, но подвигнет, чую
Что-то в Датском королевстве не все хорошо, если ПО к жене не стремится вернуться... совсем не хорошо, имхо. Что-то будет.
Ну а Андрей с Катей, надеюсь, таки прояснят все и да, Таня, хорошая мысль на тему условных знаков... ну типа - вы продаете славянский шкаф ?

И что это значит? Может, теперь Андрей с Катей поменялись ролями и пришло время ему биться в закрытую дверь...

Вот это был бы поворот

_________________
— И почему же ты такой... человечный?
— Именно потому что сейчас я не человек.(с) Доктор

Это было бы странным, сознание она вроде не меняла, день все тот же (спать не ложилась)... когда смениться-то бы успела?

мне кажется Жданов и "закрытая дверь" Кати ДО инструкции вещи несовместимые. У неё же такая любовь к Андрею а тут он ещё и свободный парень Скорее бы уже высшие силы сжалились над ними, а то ещё немного и они потеряют рассудок от всех этих прыжков во времени очень интересно, чему же должны научить их все эти испытания? Что они должны сделать, чтобы наконец-то быть вместе

_________________
Самое большое счастье в жизни - уверенность в том, что тебя любят!

Мадам - МАСКА
НВ
ALEPA
lullaby7
Sokolova




-19-


Катя, услышав за своей спиной быстрые приближающиеся шаги, подумала, что это Милко решил ее догнать, чтобы выбить обещание дать шанс их отношениям. Сложно сказать, какие чувства она испытала при мысли о том, что сейчас снова придется деликатно намекать на то, что между ними возможна только дружба. Нацепив на лицо вежливую улыбку, Катерина приготовилась давать ненавязчивый отпор, но тут вдруг неожиданно ее грубо схватили за руку.
«Милко не может так себя вести! – подумала она в это мгновение и не на шутку перепугалась. – Или может?». Набрала в легкие побольше воздуха собираясь закричать, но как только увидела, кто был тем самым преследователем, онемела и потеряла дар речи.
Перед ней стоял Андрей. С мокрыми взъерошенными волосами, весь потрепанный, худой, с впалыми щеками. Он тяжело дышал, смотрел напряженно.
- Андрей… Палыч? – в горле пересохло. Катя сглотнула. Вот уж кого точно никак не ожидала увидеть в своем подъезде, так это Андрея. – А вы… Вы… Я что-то напутала в документации?
Кажется, он растерялся. Посмотрел недоуменно.
- Что вы, Кат… Екатерина Валерьевна! Вы не могли ошибиться! – взъерошил мокрые волосы, которые и без того были растрепанными.
- Тогда, почему вы?..
Он порывисто вздохнул и отвернулся. Сказать, что Андрей вел себя странно – ничего не сказать.
- Я оставлял вам записку с просьбой дождаться меня. Я хотел…
- Зачем? – спросила тихим чуть хрипловатым голосом.
Андрей вздрогнул. Лицо его исказила серия многочисленных метаморфоз, от смятения до недоумения.
- Что зачем? – спросил, наконец, он.
- Зачем вы просили меня остаться?
Андрей растерялся.
- Подождите, Екатерина Валерьевна… Так вы не видели записки? – он почему-то этому очень обрадовался. – Катя, я вас не уволил. Вы все еще сотрудник компании.
- Почему? Зачем вам это?
- Я был не прав… Вы прекрасный работник, лучшего помощника мне не найти…
Она не поверила ни единому его слову. Андрей выглядел так, будто и сам не понимал, что он нес в данную секунду.
- Прекрасный работник? – иронично вскинула вверх брови. - Вы же терпеть меня в последнее время не могли!
- Это не так, Кат… терина Валерьевна. Я… Я вас ценю и уважаю…
- Что?
- И я вам очень благодарен… за помощь и поддержку… За все ваши труды… Катя, останьтесь.
Она поджала губы и отвернулась.
- Нет, Андрей Палыч, я уже приняла решение… Простите. Вам придется подыскать другого помощника… Я не вернусь и… Простите, меня ждут родители, - кинула на него виноватый взгляд, порывисто развернулась и сделала несколько шагов вверх по лестнице, но тут же была снова остановлена, точнее схвачена за ту же самую несчастную руку.
- Катя, подожди… те! – громко шепнул ей в спину.
- Мне больно!
- Простите, - отпустил, сделал шаг назад. – Катя, я… - он запнулся, как только встретился с ней взглядом. – Кать, я не смогу без вас на Совете, - заявил он.
Катерина тут же напряглась, вся подобралась и гордо вскинула голову вверх.
- Вы утверждали, что справитесь без меня.
- Утверждал, - кивнул покаянно и печально вздохнул.
- Хорошо! Я буду на Совете, представлю отчет, извинюсь перед Павлом Олеговичем за фальшивый, и… Вам не стоило так переживать, Андрей Палыч. Я готова нести наказание за свои ошибки, и вам незачем удерживать ради этого меня на работе… Не волнуйтесь так, Андрей Палыч, у вас все наладится… Дела в компании не так плохи, как… как могли бы быть… И Павел Олегович не может этого не понимать… Простите, я пойду, - снова развернулась, собираясь уйти, а точнее сбежать, и чем быстрее, тем лучше. Такой Андрей ее пугал.
На долю секунды Катя позволила себе снова подумать, допустить такую мысль, что этот Андрей – из будущего, что он вернулся к ней, тогда бы и его смятение, и странное поведение было бы оправдано. Но она прекрасно понимала, что это не так. Все эти дни каждое утро Катя с замиранием сердца ждала, что вот откроется дверь президентского кабинета, и там появится ее Андрей – любящий, самый близкий, самый родной. Но чуда не происходило. И она запретила себе думать, запретила выискивать в его интонациях знакомые нотки теплоты. Не ждать! Не надеяться! Так было спокойнее. Так было легче. Надежда, которая раз за разом терпит крушение, страшнее всего. Катя убедилась в этом самолично.
- Черт, что я несу? – послышался раздраженный голос Андрея. – Катя! – воскликнул он громко. И в считанные секунды снова ее настиг. Но в этот раз он не схватил ее за руку, не потянул на себя, а сам прижался к ее спине.
Его теплое дыхание заструилось по шее, руки заскользили по плечам и плавно спустились на талию и прижали к себе еще сильнее.
Катя мгновенно вспыхнула, ее обдало жаром. Она еле слышно всхлипнула, и это словно стало для Андрея спусковым крючком. Он будто с цепи сорвался. Придавил ее к стене, развернул к себе лицом и поцеловал. Жадно, требовательно, не давая ни секунды вдохнуть воздух, от дефицита которого у Катерины вдруг закружилась голова. Или причина была совсем не в этом?..
Спустя мгновение ( Минуту? Час? День?) Андрей вдруг резко отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза. Катя, потеряв опору, тут же обмякла, тяжело задышала, принялась хватать губами воздух, и только сейчас задумалась над весьма актуальным вопросом: «А что, собственно говоря, происходит? Жданов целует ее? Ее? Он же… Он же…». Дальше мысль никак не желала продвигаться, ибо заходила в настоящий тупик, подобно поездам, прибывшим в депо.
- Кать, скажи… как ты относишься к инструкциям? – пронзительный, обжигающий взгляд пригвоздил ее к стене.
- Смотря к каким… - прошептала она. – Некоторые инструкции бывают очень забавными. Когда я болела, мама часто давала мне детский сироп от кашля, на котором было написано: «Не управляйте автомобилем и сложным техническим оборудованием, находясь под воздействием лекарства», - Катя улыбнулась и опустила глаза, спрятав их за длинными ресницами. – А в инструкции к применению фена я однажды прочитала: «Не пользуйтесь во сне».
Кинула быстрый взгляд наверх. Андрей выглядел испуганным.
- Но больше всего мне, конечно же, нравятся инструкции, написанными Романом Дмитричем… - прерывисто вздохнула. – Андрей, когда ты вернулся?
Он шумно выдохнул и снова притянул Катю к себе.
- Сегодня... Утром... - прошептал он. – Я был почти уверен в том, что ты - не та Катя Пушкарева, и все вокруг сегодня весь день только и занимались, что шептались о том, что у тебя с Милко роман и вы такая странная, но такая трогательная пара… Кать, я с ума сходил… - быстрый поцелуй в уголок губ. - Я не знал, что и думать… Я будто бы спал, видел долгий сон, а в это время мое место занял чужой человек, и все, что я построил, чего добился с таким трудом, он разрушил… Я едва не потерял тебя…
- А я тебя потеряла, - провела ладошкой по его растрепанным волосам.
- Кать, ты же понимаешь, что это был не я? – смотрел напряженно, боясь услышать ее ответ.
- Понимаю, - пожала плечами. – Только легче от этого не было, - печально улыбнулась.
- Прости! Прости меня, - стал покрывать ее лицо частыми поцелуями. – Катенька, прости! Прости за то, что оставил тебя одну… Катюш…
Она улыбнулась.
- Кать… Но теперь мы снова вместе!
- Вместе, - согласилась она, но как-то не радостно. - Надолго ли?
Андрей уловил в ее тоне нотку горечи.
- Навсегда! Катюш, я не отпущу тебя теперь никуда. И никакая Вселенная, никакие лабиринты времени не способны отнять тебя у меня. Ты мне веришь? Кать…
Она вся сжалась, стала вдруг такой маленькой и беззащитной, что у Андрея защемило сердце.
- Верю, - шепнула неуверенно и посмотрела ему в глаза. Они были чисты, без тени фальши, ни одной краски неискренности. Катя, правда, ему верила. Она всегда ему верила…
Почти всегда...
- Кать… Иди ко мне.
И она пошла. Сама обняла Андрея за шею и сама поцеловала. Нежно погладила спину, прошлась пальчиками по плечам.
- Кать, поехали ко мне, - прошептал он, понимая, что еще чуть-чуть, и он не сможет себя контролировать, и все случится прямо здесь – в подъезде. – Черт! – взревел он, отстранившись.
- Что такое?
- Мама! – неприятно поморщился. – У меня теперь живет мама. Она приехала заняться моим воспитанием, и уедет только тогда, когда я женюсь.
Катя широко улыбнулась, в глазах зароились смешинки.
- Маму надо слушаться, Андрюш!
- Ты издеваешься?
- Издеваюсь.
- Вот, значит, как! – Андрей снова набросился на нее с поцелуем, который через мгновение прервал громкий звук открывшейся двери.
- Валера, ты зонтик не забыл? – послышался голос Елены Александровны.
- Не забыл! – ответил явно чем-то не довольный Валерий Сергеевич. Снова раздался скрип. – Зонтик, зонтик! Тут минутное дело! А ей все зонтик, - забормотал он, спускаясь вниз по лестнице.
Катя молниеносно отпрянула от Андрея, и принялась лихорадочно поправлять на себе одежду. Оба понимали, что бежать поздно, встреча неизбежна.
- Катька? – удивился Валерий Сергеевич. – А ты чего тут стоишь?
- Я…
- Здравствуйте, Валерий Сергеевич! – Андрей щедро улыбнулся.
- Простите, а мы знакомы? – Пушкарев в растерянности смотрел на неизвестного молодого человека.
- Пап, это Андрей Павлович Жданов… мой начальник…
- Так вот вы какой! – взгляд полковника тут же стал суровым, брови нахмурились. – Начальник! – сказал, как плюнул. – Давно я с вами хотел познакомиться…
Андрей сразу же пригорюнился. Это был тот редкий случай, когда его ругали за то, чего он сам не делал.
- А вам, Андрей Павлович, никто трудовой кодекс не показывал? Особенно тот пункт, где написано, что не прилично задерживать работников на такое количество часов!
- Пап, ну ты чего? Андрей Палыч пришел чтобы… чтобы извиниться перед тобой за то, что задерживал меня все это время… Он… Он сам переживал по этому поводу. Правда, Андрей Палыч?
- Да! – бодро кивнул, всем своим видом показывая, как сильно он желает извиняться! Ну, просто сильнее некуда.
- Правда? – полковник прокашлялся, весь его строгий настрой вмиг развеялся. – Ну, раз так… то проходите в дом, Андрей Палыч! А… - уставился на пакет с мусором в своей руке.
- А я вынесу! – заявила Катерина, забрала пакет себе. Широко улыбнулась и побежала вниз, по лестнице.
- Андрей Палыч, это похвально, что вы так обеспокоены своими сотрудниками и чувствуете свою вину! – услышала Катя назидательный голос отца. Бедный Андрей! Он еще не представляет, что его ожидает.
Толкнула дверь. В лицо ударил сильный ветер и мелкий косой дождик. Фонарь не работал, и улица была погружена в темноту, поэтому передвигаться Кате пришлось не так быстро, как хотелось бы. С большим трудом удавалось различать поблескивающие от слабого света лужи.
Где-то вдалеке мелькнули фары отдаляющегося автомобиля. Залаяли собаки. Послышался звучный смех дворовых ребят, среди которых, кажется, был и одноклассник Кати Витька. Но Катерина всего этого не замечала, достигнув мусорного контейнера, она тут же поспешила обратно. Там ее ждет Андрей. Ее Андрей. И он обещал, что они теперь никогда не расстанутся…
И почему-то Катя верила ему. Не могла не верить.

***

- Да, Валерий Сергеевич, служил!... Нет, что вы! Не привлекался… Родину защищать? Хоть сейчас! Всегда готов!.. Виноват! Катерину больше задерживать не буду! Клянусь креслом президента!.. Что? Настойку? С вами Валерий Сергеевич почту за честь!.. Да, настойка – что надо! Ну, разумеется лучше виски! Нет, Валерий Сергеевич, я за рулем, мне пить больше нельзя…
Но когда ж это останавливало полковника Пушкарева?
Андрей, пройдя не шуточную проверку, кажется, был признан отцом Катерины пригодным, и даже вызвал некоторое уважение. Особенно, когда принялся с небывалым интересом слушать его долгие байки по военную службу, про Забайкальский автономный округ, про рыбалку, про забавные истории из жизни военных.
Прошел уже не один час. Валерий Сергеевич заметно захмелел и даже не замечал, что некоторые истории рассказывал по второму кругу.
- Валера, ну, что ты!.. – каждый раз пыталась угомонить супруга Елена Александровна, и каждый раз терпела в своих попытках сокрушительное фиаско.
- Что ты понимаешь! – вопрошал полковник заплетающимся языком. – Не мешай мне с человеком разговаривать.
Катя сначала пыталась спасать Андрея от опасных вопросов, потом смотрела сочувственно, пытаясь его поддержать. Но, когда время перевалило далеко за полночь, она сникла, принялась часто зевать, моргать сонными глазками. Она была такой милой, такой… маленькой. Хотелось ее прижать к себе…
Андрей засмотрелся на Катю.
А она, смущенно кашлянув, вдруг вышла из кухни. И все! Как там говорят? «И свет померк и жизнь мне не мила».
- Да, Андрюха! – увидев его кислую мину Пушкарев, согласно кивнул. – Рыбалка эта была самой неудачной! Но кто ж знал, что мы застрянет в этом лесу? А я, главное, говорю: «Женька, надо звать помощь! Колесо застряло наглухо, сами не вытащим». А он мне, знаешь, что говорит? Нет, ты только послушай! – засмеялся слегка повизгивая. – Он говорит: «Давай, выкопаем!», - Пушкарев разразился громким смехом. – Выкопаем! Ты только представь!
Андрей засмеялся за компанию, Валерия Сергеевича он слушал в пол уха, настроившись на волну «Катерина». Он слышал ее шаги в коридоре и невнятные тихие перешептывания с Еленой Александровной, и хищно улыбался.
Нет, Андрей не был пьян. Разве что чуть-чуть. Сегодня он почему-то не хмелел. Кажется, организм, натренированный за эти недели беспробудного пьянства другим Ждановым, сейчас издевательски посмеивался на этой крошечной долей алкоголя.
Когда на кухню вошла Елена Александровна, и, отправив мужа строгим тоном, не терпящим возражений, спать, посмотрела на Андрея в замешательстве и предложила переночевать у них на раскладушке, он мгновенно расплылся на стуле, играя роль самого нетрезвого человека. Ночевать на раскладушке у Кати дома? Да! Да! Да! И еще раз да!
Пошумев и поскандалив, для правдоподобности, он послушно улегся в предложенную ему постель. И даже улыбнулся. Но, когда везде погасили свет, и он остался лежать один на неудобной раскладушке, на кухне, полной запахов вкусной еды, Андрею вдруг стало страшно. По-настоящему страшно.
Он боялся засыпать…
Он панически боялся снова попасть в тот сон, с бесчисленными полями цветущих папоротников. Глаза широко распахнулись, он откинул одело, сел.
Ну, какой тут теперь сон?

_________________
- Ты не туда идешь! Огни в другой стороне!
- Мне все равно, я зажгу свои.