farayla 
*Продолжение главы*
Смотреть площадки и сцены для показов вызвался в результате и Милко, заявив, что Катиному вкусу и мнению совершенно не доверяет. А потом чуть не довел до культурного шока немецких организаторов своими экспрессивными выходками. Чего только стоит его попытка проверить сцену на прочность звонкими прыжками на высоких шпильках! Зрителей собралось на это зрелище почти как на концерте какой-нибудь популярной рок-группы. Кто-то аплодировал, кто-то снимал на видео новомодными телефонами с камерами, кто-то просто застыл с открытым ртом, не зная, как реагировать на происходящее. В любом случае без внимания он не остался! Их запомнят теперь уж точно! Катя под шумок подбежала к разошедшемуся гению и утащила его в сторону.
- Милко, вы что творите? Прекратите пугать немцев! Они и так о русских не лучшего мнения! – гневно прошептала она.
- Это я пУгаю? – возмутился он. – Да ты посмОтри на сЕбя! Вот уж дЕйствительно русское пугАло! Как можнО в этом пОказываться людЯм? Это же кОшмар! Где ты только это взЯла? В бабУшкином сундучке? – дернул ее за рюши на платье.
- А почему я должна перед вами отчитываться? Я одеваюсь в то, что мне нравится, - обиженно заявила Катя.
- Тогда у тЕбя отвратительнЕйший вкус! И я не пОзволю тЕбе и дальше портИть мне настрОение этим хлАмом! ПОйдем! – гневно воскликнул он и потащил ее на выход. – И пЕреведи этим идИотам, что постЕры нашей кОмпании вИсят не ровно! – добавил он, проходя мимо тех самых очумевших организаторов.
Вырываться и убегать от странно ведущего себя гения Катя посчитала глупым. Поэтому покорно шла, а точнее бежала, за ним вслед по улочкам Берлина.
А потом они резко затормозили возле здания с надписью «Departmentstore Quartier 206». Милко схватил ее за руку и потащил за собой внутрь.
- ПОйдем! Здесь есть потрЯсающий бУтик!
Пройдя мимо красочных витрин с необычайно красивыми платьями, которых Катя в жизни не видела, даже по телевизору, они натолкнулись на полноватого мужчину средних лет, с массивным изогнутым носом и блестящими черными глазами, которые яркими бусинками сверками из-под густых, чуть покрытых сединой бровей.
- Григорио! – воскликнул Милко и принялся с ним обниматься. – Как же дАвно я тЕбя нЕ видел!
- Милко, родной мой! Вот это сюрприз! Какими судьбами тебя сюда занесло? – ответил ему на чистом русском языке Григорио.
- Я Участвую в Берлинской нЕделе мод!
- Правда? Я собирался сходить посмотреть на это убожество, которое демонстрируют современные не дизайнеры, а портные с кривыми руками и скудной фантазией. Но если там будешь ты, то я обязательно буду! Милко, я до сих пор не могу забыть твою коллекцию из оранжево-желтых плащей. Для меня она до сих пор является эталоном вкуса и моды!
- О, Григорио! Не смУщай мЕня! – весело махнул рукой Милко.
- А неужели тебя еще можно смутить? – подмигнул Григорио.
- А как жЕ! – засмеялся Милко.
- Но что же мы стоим? Проходи! Распологайся! Может быть, чаю? У меня есть прекрасный зеленый жасминовый чай, - они прошли вглубь помещения и присели на мягкие диванчики.
- С удОвольствием! Но Григорио, мне нУжна твОя помощь! Вот… - указал пальцем в сторону Кати, Григорио ее только что заметил и сначала удивился ее присутствию, а потом в ужасе уставился на платье. – ВидИшь этО недоразУмение? Сделай что-нИбудь! Я тЕбя прОшу. Она Еще явяется предстАвителем нАшей кОмпании!
- Боже… - потрясенно протянул Григорио и сочувственно потрепал Милко по плечу, мол, мужайся, дорогой. – Что ж… Я попробую… Хотя не уверен. Ты уж тут извини! – и скрылся за занавеской что-то бормоча.
- НичЕго… КрАсотку из нЕе не сделАешь. Но хОтя бы прИлично будет выглЯдеть! – крикнул ему вслед Милко.
- А ничего, что я тут стою? – обиженно спросила Катя и сложила руки на груди.
- НичЕго. МожЕшь стОять… Ты мне пОка не мЕшаешь… - поудобней устроился на диване, взял со столика какой-то журнал и принялся его листать, гневно комментируя, каждую представленную там модель.
- Вот! – воскликнул Григорио, появившись неожиданно перед ними через несколько минут, и, держа в руках вешалки с множеством платьев. – Нашел! Эй, девочка! – обратился он к Кате неприязненно. – Иди сюда. Не бойся… - поманил к себе рукой.
- Иди, Иди! – одобрил Милко. И Катя, обреченно опустив плечи, поплелась к этому Григорио, который сразу же схватил ее за руку и затащил за занавеску, вручив ей бежевое платье, и отправил к зеркалу раздеваться и мерить. Сам же деликатно вышел и оставил ее одну.
Едва одев на себя платье и взглянул в зеркало, Катя мгновенно покраснела и машинально прикрыла руками слишком большое декольте. Они что, издеваются что ли? Она же со стыда сгорит! И не то, что на людях, она перед собой в таком виде не сможет показаться!
- Ну, что там? – нетерпеливо спросил Григорио за занавеской. В ответ ему была тишина. – А она случайно не глухонемая? Говорить может?
- К сОжалению, да! Эй, ПушкАрева! ВыхОди! Иначе я оставлю тЕбя тут Одну! – заявил Милко.
- Милко, мне это не подходит… - нервно проговорила Катя.
- Размер великоват? – сразу озадачился Григорио.
- Ну, можно и так сказать…
- ВыхОди! А мы рЕшим сами, пОдходит тЕбе или нет! Иначе сЕйчас зАйдем мы! – предупредил Милко. Катя, отчаянно вздохнув, приоткрыла занавеску и медленно вышла. И сразу наткнулась на ошеломленные лица этих дИзайнеров. Так вот как выглядит упавшая на пол челюсть! Их же словно волшебной палочкой заморозили. Хотелось крикнуть им «отомри». Но она молчала, отчаянно борясь с выступившем на щеках, пунцовым румянцем.
Первым пришел в себя Милко.
- Григорио, а ты зАчем дал ей платьЕ с наклАдными грУдями?
- Ничего я не давал! – потряс головой Григорио. – Платье обычное… Из довольно тонкой ткани…
- Тогда Откуда взялось вот Это? – указал пальцем на выступающие поверхности.
- Само как-то выросло… - печально протянула Катя, будто, оправдываясь.
- Так! Стоп! Не надо больше лишних слов! – прокричал Григорио. – Дорогая, я хочу увидеть тебя во всех платьях! – воскликнул он и снова утащил Катю.
- САмо вырАсло… И кОгда только Успело? – потрясенно прошептал сам себе Милко.
И начался спектакль под названием «Ужасы за кулисами берлинской моды», по крайней мере, так считала Катя. Она ощущала себя трагической героиней, которую выставили на всеобщее обозрение, тыкая в нее пальцами и критикуя.
На первых 10 нарядах она жутко смущалась и горбилась, за что каждый раз получала от Милко ладошкой по спине. А потом Катя уже настолько устала, что ей стало все равно. Нужно пройти по импровизированному подиуму в платье, в котором если бы увидел ее отец, точно бы выпорол? Пожалуйста, пройду, даже пролечу, как бабОчка! Покрутиться вокруг себя, словно цвЕток, сбрасывающий утреннюю расу? Легко! Распустить волосы и снять очки? Без проблем! И неважно, что почти ничего теперь не видно! Так даже лучше! Одеть высокие каблуки? Ну, тут сложнее, конечно… Но тоже все равно! Пройти на этих самых каблуках, будто парю в облаках? Что ж… Я попробую! Сделаю все, что угодно, лишь бы это все поскорее закончилось.
Но никакие мольбы не были ими услышаны. Эти гении так загорелись идеей сделать из нее феЮ, что ничто их уже остановить не могло! Единственное, что Катю немного успокоило, так это то, что костюм для конференции они подобрали ей вполне приличный и деловой, черного, довольно строгого покроя, плотно прилегающий, но ничего лишнего не открывающий. А потом потащили ее к стИлистам, которые находились в этом же здании, как оказалось.
Ее усадили в кресло, намочили голову, и принялись беспощадно размахивать ножницами, отправляя в последний полет до пола внушительных размеров пряди волос. Катя, было, испуганно заикнулась, что хотела бы свои волосы оставить прежней длинны, но ей сразу же заткнули рот все присутствующие там. Что ж… Она и это вытерпит. Главное – не опоздать на пресс-конференцию.
Прошло еще часа два, наверное, прежде чем ей позволили взглянуть на себя в зеркале. Даже подтолкнули в спину и стали умилительно наблюдать за ее реакцией. Но Катя гневно обернулась к ним и заявила, что ничего не видит без очков, которые у нее изъяли. По этому поводу разразился настоящий переполох. Все забегали в разные стороны. А потом стилист, который делал ей макияж, вручил Кате небольшую коробочку. Внутри оказались линзы. Но она же никогда их не носила! И вообще боялась самого факта присутствия в глазах инородных предметов. Но все так напряженно за ней наблюдали, что отвертеться было абсолютно невозможно. И она в очередной раз покорилась. Затем медленно подошла к зеркалу…
Оттуда на нее смотрела красивая, но немножко испуганная девушка, со светлыми, спадающими плавными прядями чуть выше плеч, волосами. Лицо ее было необычайно красиво. Тонкие, даже изящные, черты лица гармонировали с яркой красной помадой.
Катя стояла в полном оцепенении. И прошло достаточно много времени, прежде чем она поняла, что это же ее отражение. Ну, что тут можно говорить? Катя Пушкарева не могла быть вот такой! Красивой и стильной! Ей так часто говорили о том, какая она страшненькая, что это настолько прочно отложилось в голове! И воспринималось уже, как аксиома. Это все равно, что заявить о том, будто солнце на самом деле – облако на небе, заряженное энергией грозовых молний.
- ПушкАрева! ОтОмри! – засмеялся Милко, и его поддержали все присутствующие стилисты, визажисты и дизайнеры, которые частично приложили руку, и даже душу, к этой красоте, что отражалось в зеркале перед Катей.
- Милко… Но это же не я! – все еще потрясенно пробормотала Катя.
- Если бы я нЕ видел сам всЕго прОцесса, то не Узнал бы тЕбя тоже. Вот, что значИт одЕваться не правИльно! МальчИки, вы просто вОлшебники! ПушкАрева, перевЕди им! – воскликнул Милко.
Катя перевела, а потом и сама сердечно всех поблагодарила. Взглянула на часы и ужаснулась. Остался всего лишь час до конференции! И они со всех сил рванули обратно в здание, где осматривали сцену. Журналисты уже начали прибывать. На входе появились охранники, которые требовали пропуска. И вот тут Катя попалась! Ведь фотография на пропуске и в паспорте ничего общего не имела с той дамочкой, что стояла перед ними. И только после долгих убеждений и откровенных угроз со стороны Милко, их пропустили.
Юлиана, которая прилетела недавно специально, чтобы сопровождать и пиарить «Зималетто», уже места себе не находила из-за их отсутствия.
- Милко! – воскликнула она. – Ну, слава Богу! Где ты ходишь?
- Юлианочка! РОдная, как я рад тЕбя здесь видЕть! – воскликнул радостно Милко и поцеловал ее в щечку.
- Я тоже рада тебя видеть! – засмеялась она. – Так. А где Катя? – испуганно воскликнула Юлиана и замахала зонтиком.
- Я… Здесь… - выглянула из-за спины Милко и скромно помахала рукой.
- Катя? – опешила Юлиана. – А ты… Катя Пушкарева?
- Она самая! – подтвердил Милко улыбаясь.
- Но как же… - Юлиана потрясла головой.
- Немного Умелых действИй тАлантливых дИзайнеров, и вуаля!
- Так это ты так ее?..
- НЕ я Один! Но Идея была мОя! – самодовольно заявил Милко.
- Катенька, это же просто чудо какое-то! Вы так прекрасны! Зачем же было скрывать все это?
- Чтобы сделАть всем сЮрприз! – Милко хлопнул в ладоши. – Это же прЕкрасно! Я хОчу видЕть лица всех, кОгда вЕрнемся Обратно в «Зималетто».
- Знаешь, пожалуй, на этот случай лучше запастись сразу сердечными каплями! Многие могут не выдержать такого потрясения… - пробормотала Юлиана. – Что ж… Времени у нас совсем мало. Пойдемте занимать свои места! – взмахнула зонтиком в направлении зала, куда стекались обширные толпы людей с камерами, диктофонами и блокнотами.
Катя пока шла к их столику на сцене успела испытать странные ощущения. Несколько раз ловила на себе такие пылкие взгляды со стороны мужчин, что не то, что терялась, она же вздрагивала каждый раз! И если бы не локоть Милко, за который он ее подцепил, Катя не раз бы уже упала или же в панике рванула бы обратно в сторону выхода.
Но потом они сели, началась конференция, журналисты стали задавать довольно каверзные вопросы. И Катя успокоилась. И включилась в эту игру. Да так, что вопросы теперь стали сыпаться почти только в адрес симпатичной русской девушки Кати Пушкаревой, которая великолепно говорит на всех языках. И французская, английская, испанская и немецкая пресса могли цитировать ее дословно, не нуждаясь в переводе. А еще она шутила! Ее реплики можно смело было ставить в заголовки газет.
А нескольких журналистов так осадила, что те даже стушевались и молчали вплоть до самого конца конференции. Что вызвало просто бурю восторга от их коллег, особенно конкурентных.
И когда начался фуршет, Катю буквально на части расхватали. Все мечтали взять у нее интервью. Узнать ее мнение о современной моде! Вот уж, действительно, парадокс чистой воды! А компания «Зималетто» весь вечер с языка не слетала у именитых гостей. Все были безумно заинтригованы! И с замиранием сердца ждали завтрашнего дня, когда состоится первый показ коллекции русского модельера.
- Катюш, ну ты как? – тихо спросила Юлиана, утащив Катю в сторонку. – Живая?
- Уфф… - сморщилась Катя и Юлианна рассмеялась.
- Ну, а что ты хотела? Катенька, ты же просто чудо! Так всех заинтриговать не под силу даже именитым артистам! Знаешь, а ты сделала сегодня половину дела! Причем моего! Такую рекламу обеспечила! Просто загляденье!
- Юлиана, я так устала! – прошептала Катя. – У меня уже губы болят от улыбок. Может быть, мы сбежим?
- Ничего подобного, Катюш! Видишь вон тех солидных мужчин? – Катя кивнула. – Это очень серьезная лондонская компания, с которой Павел Олегович вот уже много лет пытается наладить контакты. Ты просто обязана с ними пообщаться. Тем более, что они уже спрашивали о тебе.
- Да… Конечно, - обреченно кивнула Катя и позволила Юлиане вести ее куда угодно, чтобы знакомиться с кем угодно. Она же сильная! И обязательно со всем справится. Тем более, что это такой шанс для «Зималетто» не только выйти из кризиса, но и прославиться на всю Европу. А для Кати – возможность поскорее развязаться с компанией. И больше никогда не встречаться с Андреем. Нет! Она обещала себе, что не произнесет его имени, особенно в своих мыслях. И будет думать о чем угодно, только не о нем.
От многочисленных знакомств у Кати даже голова закружилась. А еще линзы неприятно чувствовались в глазах. Все-таки, чтобы носить их, нужно привыкнуть.
И очень жаль, что здесь не было Курта Рихтера. Одна его улыбка помогла бы Кате мгновенно успокоиться. Но, как сообщил ей один журналист, президент "IMG Fashion" вынужден был улететь из Берлина по неотложным делам. Что ж, придется справляться в одиночку, без поддержки дружественных сил.
Милко тоже имел успех. И вел он себя очень даже воспитанно. Вызвав не один вздох облегчения со стороны шныряющих туда-сюда организаторов.
И вот, все закончилось. Так же стремительно, как и началось. Мгновение, и Катя уже едет в такси и слушает радостные реплики Юлианы и Милко. Конференция прошла для них более, чем удачно. Их запомнили! Теперь главное – не ударить в грязь лицом в дальнейшем.
Распрощавшись со всеми, Катя поспешила скрыться в своем номере. По пути, встречая зеркала, не раз вздрагивала от неожиданности, когда видела свое такое непривычное отражение. И даже после душа, смыв весь макияж, Катя обнаружила, что все еще красива. Светлые волосы совершенно изменили ее лицо. Неужели такое возможно? Вот уж действительно волшебство!
А потом наступила ночь. А вместе с ней и бессонница, и бесконечные мысли о нем. И она все также, закутавшись в одеяло, сидела на подоконнике, рассматривая прекрасный вид из окна на ночной Берлин.
Андрей стал для нее наваждением. Ядом, которым, отравившись один раз, уже не сможешь жить так, как прежде. Наркотиком, без которого невозможно дышать, невозможно думать.
А сможет ли она теперь отказаться от него? Уйти навсегда и не имея возможности даже видеть его…
Это же теперь погубит ее! Но и быть с ним рядом тоже равноценно смерти…
И что же теперь делать?
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Но он сам решил отступить.
