|
4.
Катя.
Я знала, что он вошел в зал раньше, чем Юлиана воскликнула “О, господин Жданов?”, и раньше, чем его быстрые шаги пролетели за моей спиной, и, конечно же, намного раньше, чем меня коснулся запах его туалетной воды.
Я ждала его, затаившись, как мышка, застыв в засаде, замерев в напряжении. Спряталась среди подруг, хищница и жертва одновременно, решительная в своем нежелании не оставаться больше с Андреем наедине, и жалкая в своей радости от того, что он все же пришел.
И ощутила его появление сразу, как только он стремительно вошел в помещение и замер на секунду, оглядываясь. Или, может быть, в ту минуту, когда он нетерпеливо сбросил свое черное пальто на руки усталой гардеробщице. Или я почувствовала его приближение уже тогда, когда он резко остановил машину, едва не вспоров носом машины сугроб и раздраженно вывалился на холод, разглядывая торжественные колонны музея.
Как кошка, которая бежит к входной двери задолго до того, как любимый хозяин войдет в подъезд.
Не оглядываясь назад, я ощутила на себе короткий, обжигающий взгляд, и живо представила себе всего Жданова сразу - его выражение лица, и расстегнутые верхние пуговицы рубашки, и его официально-вечернюю улыбку, которую он надевал на себя, как другие надевают элегантные галстуки.
- Всем добрый вечер! Ну не мог же я пропустить самое главное культурное событие года.
И снова - короткий обжигающий взгляд, как щелчок кнута.
Он был настолько близко, что я едва не подалась назад, в жгучем желании прикоснуться спиной к его груди, но вовремя опомнилась и ляпнула что-то про Пикассо, и про женщин, и про то, что кого бы Андрей не выбрал, он выберет Киру, а я…
А мне остается только держать оборону.
Андрей.
Я смял Катино сопротивление одним стремительным натиском, “атакой улан” в прямом и метафорическом смыслах.
- Я могу уйти прямо сейчас и ждать вас в другом зале… А вы подойдете минут через пять… Хорошо, Катя? - и поскольку она колебалась и вырывалась, повторил настойчиво: - Хорошо?
- Хорошо, минут через пять…
В том, как она отчаянно пыталась освободить свою руку из моей, не было ничего хорошего.
Но все же она согласилась.
У Кати и у девочки Мунка было одинаковое выражение глаз - широко распахнутых, ожидающих своего созревания, с нависающей тенью за хрупкой, еще совсем детской спиной.
Я видел эту картину и прежде, но всегда только равнодушно скользил по ней взглядом - девочка на полотне была слишком юной, слишком тощей, слишком тревожной, чтобы наслаждаться её изображением. Она еще не вошла в свою форму, и была не в моем вкусе, но сейчас, в ожидании Кати, я ловил себя на том, что поворачиваюсь к картине снова и снова, и от этого мне становится беспокойно и страшно, словно и за моей спиной растет огромная тень, а я перед ней обнажен и беззащитен.
Я ждал Катю, а дождался Киру.
Она была похожа на увешанную гирляндами елку: светила искусственным, 220-вольтовым светом, переливалась нехотя, по долгу службы.
- А вот и я, - воскликнула Кира, - Эта… твоя… Катя сказала, что я найду тебя здесь.
В эту минуту я подумал, что еще немного - и возненавижу всех женщин на свете, и тех, кто преследует меня без устали, и тех, кто убегает от меня из-за каких нелепых причин.
Катя.
Я смотрела, как они уходят, шумно прощаются, шутят с Юлианой. Как Кира сует деньги Виктории - на бензин, как за парадной улыбкой Андрея прячется очень небрежно закамуфлированная ярость.
В ту минуту, когда Андрей потерял над собой контроль и раздраженно сбросил с своего локтя руку невесты, мне даже жаль стало Киру - такое у неё стало несчастно-злое лицо. Но оба тут же взяли себя в руки и улыбнулись друг другу. Андрей улыбался вымучено, а Кира - вызывающе.
Сейчас они поедут домой… а что потом?
Будут ужинать или смотреть телевизор, или читать книгу, или лягут в постель - все с такими же лицами? И во сне Андрей будет стряхивать со своей груди ладонь Киры?
Задумавшись о сумраке таких перспектив, я не сразу поняла, почему у меня так горит лицо. И встретилась глазами с темными, полными очевидных угроз, глазами Андрея.
Это был не взгляд, это было обещание страшной расплаты за мое коварство.
Едва заметно я развела руками - мол, что поделать, выставка не место для тайных встреч. Андрей слегка мотнул головой, отметая прочь все мои оправдания. И повел глазами к потолку, напоминая, что завтра он улетает в Прагу. А я останусь - одна-одинешенька. Так мне, между прочим и надо, упрямой гордячке.
Понимая, что снова позорно сдаю позиции, я склонила голову к плечу - вы же будете мне звонить, правда, Андрей Павлович? Будете звонить несколько раз в день, и я смогу с вами поговорить, когда захочу.
Он приподнял одну бровь, едко напоминая, что я не заслужила ни звонков, ни других милостей от него. Я, лишившая нас такой славной возможности побыть наедине…
Поджимаю губы - мы же договаривались, что никаких “наедине”, почему вы не слушаете меня, почему вы просто делаете вид, что я говорю незначительные вещи?!
- Катя… Катенька… - тихий голос Юлианы обрушился на меня так неожиданно, что я сильно вздрогнула.
Жданов мрачно глянул на меня на прощание, и пошел к выходу, рявкнув уже откуда-то от дверей:
- Я жду тебя в машине, Кира!
Юлиана смотрела на меня внимательно и грустно.
Андрей.
Этой ночью мне приснился странный, болезненный сон.
Конечно, в нем была Катя.
Обнаженная и худенькая, со сведенными ногами и требовательными, огромными глазами. Она смотрела на меня с такой надеждой, с таким доверием, что огромная тень за моей спиной зашевелилась и поглотила нас с ней с головой.
И мы оказались в развале пестрых одеял - в каком-то зазеркальном мире, где я целовал Катины руки, и Катины дрожащие веки, и где Катя прижималась ко мне, и рассказывала что-то грустное и тайное, и мне было хорошо и плохо одновременно, и я проснулся с ощущением того, что меня лишили чего-то важного.
Катя.
Всю ночь я рассказывала Андрею про Дениса, а проснувшись, ощутила горечь во рту. Никогда, никому я не смогу рассказать про это. Тем более человеку, который скоро женится.
Часы показывали пять утра.
У меня еще было время.
Я перевернулась на живот и открыла книгу в мягкой обложке.
"Миссис Фэйрфакс предполагала, что он уехал в связи с предстоящей свадьбой, так как говорил что-то о приобретении нового экипажа; она добавляла, что мысль о его женитьбе на мисс Ингрэм все еще кажется ей странной. Но, судя по тому, что говорят все кругом, и по тому, что она сама наблюдает, надо полагать, что событие это скоро свершится. «Странно было бы сомневаться в этом, — добавила я мысленно. — Я нисколько не сомневаюсь».
Воспоминания о темных, наполненных яростью и угрозами глазах Андрея Павловича не позволили мне насладиться чтением. Отбросив книгу, я вскочила на ноги. Нужно срочно что-то придумать, прежде чем Жданов погребет меня под руинами своей злости.
Андрей.
В полном молчании мы приехали с Кирой в компанию. Она злилась на меня из-за прошлой ночи, как злилась из-за многих предыдущих ночей, а я строил планы мести для моей принципиальной секретарши.
Я приглашу к себе какую-нибудь модель, вот что. Нет, я приглашу к себе десять моделей, и со всеми буду заигрывать. Чтобы у Пушкаревой десять косичек дыбом встало.
Что она про себя там решила? Что может игнорировать меня и сопротивляться мне? Кто? Пушкарева? Мне?
Я настолько распалил себя, что влетел в своей кабинет куда более сердитый, чем был накануне вечером.
- Катерина! - заорал я с такой мощью, что сам почти оглох.
На моем столе стоял дымящийся кофе с логотипом одной из дорогущих кофейных сетей, и румяный пончик на тарелке с оранжевой каемочкой.
- Катерина! - завопил я повторно, сбрасывая с себя пальто.
Она выросла из-за двери своей каморки и коротко кивнула, широко улыбаясь.
- Я не люблю сладкое по утрам, - сообщил я ей, отхлебывая кофе.
Он был таким горячим, что у меня слезы выступили на глазах. В термосе она его держала до моего прихода, что ли?
- Конечно, Андрей Павлович, - моментально согласилась Катя, исчезла в своей каморке, а потом вернулась с хрустящими тостами на тарелке. Пончик она унесла.
- Катерина! - завопил я, совершенно не согласный с тем, что она исчезла в своей каморке.
Она снова появилась возле моего стола.
- Список дел на сегодня, - кратко сообщила она, - он короче обычного, потому что после обеда у вас самолет в Прагу…
- Что это такое, Катерина Валерьевна? - спросил я, сминая уже пустой стаканчик из-под кофе. - Мы же с вами сразу договаривались, что кофе не входит в круг ваших обязанностей!
- Это бонус, - немедленно ответила она.
- Если у вас так много свободного времени, что вы можете его потратить на всякие глупости, то не лучше ли направить свои силы на отчет?
- Не волнуйтесь, Андрей Павлович, у меня сил много, - ответила она.
- А я заметил, Катенька, - я вскочил и подошел к ней так близко, что едва не наступил на Катины ноги. Она мужественно осталась неподвижной. - У вас очень много сил, чтобы… Что это вчера было, Катя?
- Выставка современного искусства, - ответила она спокойно.
- Вы обманули меня, Катя, - сказал я и положил руки ей на плечи.
Катя дрогнула, отступила назад, взяла мое пальто, которое я бросил на стул, и повесила на плечики.
- Кира Юрьевна вас искала, - сказала Катя из-за вешалки. - Я подумала, что будет лучше…
- Вы подумали.... Ах, вы подумали, Катенька…
Я сел с размаху на свое кресло и покачнулся: кресло было не моим.
- Что?... - не понял я. - Что это такое?
- Я заменила ваше кресло на ортопедическое…
- Мое кресло? - оглушенно повторил я. - Мое президентское кресло? Как вы могли… как вы посмели?!
Катя искоса посмотрела на меня, видимо, проверяя степень моего негодования. Полагаю, что она сочла его недостаточным, потому что невозмутимо заявила:
- Это кресло гораздо удобнее.
- Удобнее?
Я привычно схватился за мячик, но вместо него в мои руки попала белая баночка.
- А это что такое? - спросил я, забыв, что нужно кричать.
- Рыбий жир, - радостно ответила Катя. - Очень полезно в это время года.
- Знаете, Катенька, что было бы действительно полезно для меня, - начал я относительно тихо, но в её каморке зазвонил телефон, и Катя, извинившись, скрылась за дверью.
Я швырнул бутылек с рыбьим жиром в мусорку, не попал и пошел за Катей.
Она разговаривала с банком, стояла ко мне спиной, нервно теребила провод телефона.
- Но ведь это только половина той суммы… Еще одно? Все, что можете? Хорошо, я подготовлю дополнительное долговое обязательство.
Катя положила трубку, и её плечи опустились. Она задумчиво грызла карандаш и смотрела на телефон.
- Половина-половина, - пробормотала она, - где же мы с вами найдем еще половину, а Екатерина Валерьевна?
- Кать, - я подошел к ней и взял её руку в свою. - Вы справитесь без меня? Надеюсь, в моей отстутствие все будет хорошо?
- Я буду скучать, - машинально ответила она, все еще мысленно считая затраты на аксессуары. Потом опомнилась и руку свою отобрала.
- Кать, вы будете скучать, я буду скучать, ну разве это хорошо? Не лучше ли нам было…
- Не лучше, - ответила Катя и неловким движением руки смахнула со стола свой степплер-убийцу.
Я взвыл и запрыгал на одной ноге.
- Простите, - холодно сказала Катя и села за стол.
- Верните мое кресло на место, - велел я и попрыгал к Малиновскому - жаловаться на свою жизнь.
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Вот так ждешь-ждешь всю ночь, радуешься сюрпризу и ...??? 
Которая Джейн. 
, так что с пониманием относимся 
Ну, там... Подышать, отдохнуть, 
ещё 7 глав, под стук колёс, написать? 
Надеюсь этой писульки здесь вообще не будет.
