|
четыре
– Ой, Катька, а Ларина вчера кричала-кричала, да и ушла.
– Ларина? – Катя рассеянно перебирала почту на ресепшен. Потом насторожилась, переспросила: – Наталья Ларина?
– Кать, ты не помнишь, что ли, – удивилась Маша. – Она же при тебе пришла, я тебе звонила еще… А ты потом в «Техноколор» уехала.
– «Техноколор», – Катя провела рукой по лбу, и от этого усталого жеста у Жданова что-то оборвалось внутри. Он только вышел из лифта, но женсовет, поглощенный сплетнями, на него даже не оглянулся. – Да, встреча в «Техноколоре» была какая-то странная. А Андрей Павлович так и не принял Ларину?
– И носа из своего кабинета не высунул, – с готовностью подтвердила Маша. – Катька, да ты какая-то рассеянная в последнее время.
– Да, – согласилась Катя, – надо «глицин» попить, наверное… Ой, доброе утро, Андрей Павлович.
– Доброе, – сухо сказал Жданов. – Катенька, если вы закончили здесь свою планерку, то прошу на ваше рабочее место.
– Конечно, Андрей Павлович, – виновато ответила она и поспешила к кабинету президента. Жданов окинул девиц недобрым взглядом и последовал за ней.
Утро было на удивление тихим. Кира показательно не приходила, Малиновский тоже не показывался. Катя копошилось в своих документах, и сквозь приоткрытую дверь каморки Жданов задумчиво разглядывал её. Она, действительно, была немного бледной и выглядела утомленной.
– Вот бы всегда так, правда, Кать, – негромко произнес Жданов ближе к обеду. Он сложил руки на столе, уткнулся в них подбородком и смотрел на свою помощницу. На него снизошло какое-то давно забытое чувство мира с самим собой.
– Что? – она встала из-за стола и подошла к порогу.
– Ничего… утро, говорю, хорошее. Тихое.
Катя улыбнулась ему, и в этой улыбке было понимание.
– Андрей Павлович, мне надо с вами поговорить, – сказала она.
– Может, не надо? – сразу затосковал Жданов, предчувствуя недоброе. Он вообще в последнее время не любил новостей.
– Скоро совет директоров, – мягко напомнила Катя.
Жданов помрачнел. Будто он сам не считал эти проклятые дни, которые пролетали мимо с космической скоростью.
– И нужно будет предоставить отчет, – продолжила Катя.
Они уже говорили об этом. О том, каким должен быть этот документ. Но потом Катя попала в больницу, и больше Жданов не решался снова затрагивать эту тему.
Катя прошла вперед и встала около Андрея. Положила свою ладонь на стол возле рук Андрея, совсем рядом, но не касаясь. Жданов опустил глаза на её тонкие пальцы.
Настоящий отчет будет подобен ядерному взрыву, и нервничать Катерине придется ох как не слабо. Подготовка липового отчета будет причинять боль обеим Катеринам.
– Кать, – сказал Жданов, легко дуя на её пальцы. – А вы любите море?
– Кто же его… не любит… – её голос прервался, когда губы Андрея коснулись её руки. – Но я не пойду в отпуск.
Катя присела на корточки, чтобы поймать взгляд Жданова.
– Я не оставлю тебя в такое время одного, – пообещала она.
– Да, – вздохнул Жданов, – и летать самолетом опасно… так и падают, Кать, – пояснил он на её удивленно вскинутые брови. – Что же мне с тобой делать, Катенька?
Она помолчала, взъерошила ему волосы, пригладила снова.
– Папа мне всегда говорил, что, если не знаешь, что делать, то поступай правильно.
– Знать бы еще как это…
– Вы знаете, – уверенно сказала Катя. – Каждый человек знает, как правильно.
Жданов невесело рассмеялся, взял Катю за руку и повел к диванчику. Посадил рядом с собой, так и не выпустив её ладонь.
– Катюш, ты можешь сделать для меня одну вещь? – спросил он, закрывая глаза.
– Все, что угодно, – пылко заверила она.
– Можно я посплю, немного? А ты просто посиди со мной рядом… пожалуйста.
Если она и удивилась тому, что посреди рабочего дня президенту компании приспичило дрыхнуть на рабочем месте, то виду не подала.
– Конечно, Андрей Павлович…
– Я уже и не помню, когда нормально спал, – пробормотал Андрей, и мир вокруг него исчез.
– Жданов, я так больше не могу. Сделай что-нибудь!
– Что, например? – злобно уточнил он, выворачивая руль.
Зорькин в телефонной трубке запыхтел.
– Ну вчера она злилась, как ненормальная. Говорит, что и женихом у тебя перед носом крутит, и машиной новой, а ты ноль внимания, фунт презрения. Зря, получается, Катька старается.
– Хорошо, – пообещал Жданов. – Я буду сердиться и нервничать.
– А сегодня пришла вся такая, как дождем умытая… И села отчет писать. Липовый. До сих пор строчит, а ведь уже ночь на дворе.
– Отчет липовый, одна штука, – задумчиво повторил Жданов.
– Завтра проснется другая Катька и этот отчет ей поперек горла встанет. Жданов, я так устал.
– Да что вы говорите, господин Зорькин, – раздраженно пробурчал Жданов. – Мне тебя пожалеть?
– Не надо меня жалеть, – рассердился Зорькин. – Сделай что-нибудь.
Что правильно, то правильно. Что неправильно, то неправильно. Неужели так бывает?
Жданов собирался поехать домой, а приехал к Кире. Смотрел из машины на свет из её окон.
Бывает ли правда неправильной? Может ли спасти кого-нибудь вранье?
– Боже мой, – простонал Андрей. – Я впадаю глубокое детство. Что такое хорошо, что такое плохо.
Он достал из бардачка Катин дневник и полистал страницы.
Это была не тетрадь, а гимн любви ему, Жданову.
Как жить, когда тебя так сильно любят?
– Екатерина Валерьевна, потрудитесь объясниться!
– Что же вам непонятно, Андрей Павлович?
– Ваш этот Зорькин… он вам кто…
«Конь в пальто», – мрачно ответил сам себе Жданов. Катя смотрела на него с ледяным вниманием.
От вороны карапуз убежал, заохав. Мальчик этот просто трус. Это очень плохо.
– Это очень плохо, – повторил Жданов вслух. – Катя, нам нужно поговорить. Мне нужно признаться вам в одном… моем поступке. Очень плохом поступке.
Её губы перестали кривиться в усмешке. Железная Катя Пушкарева таяла на глазах, становясь беззащитной, как девочка.
– Давайте встретимся вечером, хорошо?
– Хорошо, – неуверенно согласилась она.
– Жданов, ты уверен?
– Нет.
Малиновский по-старушечьи подпер ладонью щеку.
– Слушай, ты хотя бы к доктору съезди… к этому, психиатру. Посоветуйся, как себя лучше вести.
Мысль была здравой, неожиданно здравой даже, учитывая её авторство. Но Жданов все равно отмахнулся.
– Да что эти психиатры могут понимать в Катях Пушкаревых!
Он купил эту квартиру этим утром, поэтому она выглядела неухоженной. Конечно, какой-то ремонт тут был, клининговая контора порядок навела, и мебель сюда доставили. Только все равно это была квартира, которая еще вчера никому не принадлежала.
Катя окинула её насмешливым взглядом.
– Квартира на часы и сутки, Андрей Павлович? Мне начинать раздеваться или сперва чайку попьем? Впрочем, вы будете, конечно, виски.
– Я купил эту квартиру, – сказал он, хлопая дверками кухонных шкафчиков. – Хотите кофе?
– Значит, сперва чайку попьем, – сделала вывод Катя. – Вкладываете деньги в московскую недвижимость?
– Я так и не придумал, где нам с тобой лучше поговорить, – признался Жданов, ища глазами чайник.
От неожиданности Катя села на табуретку. Прижала к груди сумку.
– Ты купил эту квартиру, чтобы нам было где поговорить? – переспросила она.
– Это не ресторанный разговор, Кать. Есть с бергамотом и есть с жасмином… ты какой чай будешь?
Катя вырвала из его рук обе запечатанные пачки.
– Говори, – велела она.
Жданов и заговорил.
_________________
Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. (с)
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
три женщины вокруг его,как магическая цифра,а и кто и что значит для него посмотрим спасибо 
И очень интересно! 
Тапатуня, спасибо за такую прекрасность! 
