|
Глава 9. «О том, что один ум хорошо – но очень плохо, когда он один!»
– Я пыталась что-то сделать, но это не отстирывается и не очищается, – извиняющимся тоном произнесла Саша, стараясь по выражению лица Воропаева, понять, о чем он сейчас думает.
Александр как раз разглядывал свои когда-то эксклюзивные джинсы и все в серо-буро-малиновых пятнах пальто, отчетливо понимая, что надеть на себя этот клоунский наряд, и появиться в нем в городе он не сможет.
– «Теперь я точно знаю, почему не утонул, – подумал он, – погибнуть, захлебнувшись дерьмом в сточной канаве…», – а вслух произнес. – Похоже, с экологией в Москве дела обстоят из рук вон плохо.
– Угу, – согласилась Саша, – зато с химической промышленностью – хорошо. Александр Юрьевич, – подвела она итог их небольшого совещания, – Вам необходима новая одежда. Если вы наденете это, – она указала рукой на испорченные вещи, – и в таком виде выйдите на улицу, вас обязательно заберут в полицию, а у вас нет документов.
Воропаеву ничего не оставалось, как согласиться со своей спасительницей и помощницей.
Договорившись о компромиссе – Саша дала слово, без разрешения не вмешиваться в его дела, а Воропаев пообещал не покидать немедленно ее дом, Александры остались собой весьма довольны.
Ну, с Сашей все было более или менее понятно – она была счастлива, как только может быть счастлив человек, когда с ним рядом тот, кого он любит, а вот происходящее с Александром понять было намного сложнее.
Переплет, в который он попал, вполне можно было бы назвать курьезным, если бы он не был столь драматичным. Оказавшись без родных, без друзей, без документов, без денег, без машины, без квартиры, наконец – без имени и даже без судьбы, Александр не запаниковал, а ведь такое положение вещей кого угодно могло бы повергнуть в транс, а попытался отнестись ко всему взвешено и спокойно. На раздумья о том, как ему теперь быть, и что делать, ушла ночь и две пачки выкуренных сигарет. В результате Воропаев пришел к выводу, что без помощи Саши ему сейчас никак не обойтись. Странно, но принимая такое решение, Александр не испытывал никакой неловкости. Его совершенно не смущало то, что они с Сашей едва знакомы, что навязывая ей свое общество, он ущемляет ее свободу, вносит в ее жизнь дополнительные трудности. Даже полная материальная зависимость от нее не угнетала его и не оскорбляла его самолюбие. И это не было с его стороны бесцеремонностью, нет, он испытывал к этой девочке совсем другие чувства – чувство благодарности и полного доверия, такого доверия, какое бывает только между очень близкими людьми или настоящими друзьями. Ни с одним человеком Александр не ощущал себя так же легко и спокойно, как с Сашей. Вот как началось у него с ней – искренне, просто и с легким сердцем, так и продолжилось сейчас. Александр был твердо уверен – этот человек никогда не предаст его, не использует в своих целях, всегда поймет, и не будет судить слишком строго. Чистый, добрый и такой родной человек, каких он раньше никогда не встречал. Ближе чем Саша у него сейчас никого не было.
Легко изображать из себя одиночку, изгоя, когда ты окружен людьми, когда находишься в гуще событий, когда дома тебя ждет теплая постель, вкусная еда, когда ты ни в чем не нуждаешься, и более того многие вокруг нуждаются в тебе, а попробуй, выдержи хотя бы один день на улице без крыши над головой, без денег, без еды, испытай на себе каково это ночевать на скамейке, в подворотне, попробуй стать бомжем и ощутить на себе всеобщее отвращение и брезгливость.
Конечно, положение, в котором оказался Воропаев, было временным, пока все не разъяснится, и знакомые, к которым бы он мог обратиться за поддержкой, у него имелись, но друзей, таких друзей, которые готовы были, не раздумывая, ни секунды, броситься к нему на помощь, которые с чистым сердцем разделили бы с ним и кров и кусок хлеба, таких друзей у него не было.
Человек жить один не может, ему до зарезу нужен кто-то кто искренне и бескорыстно будет поддерживать его, заботиться о нем, – в ночь раздумий Александр это очень хорошо понял, и еще он понял – друзьями не разбрасываются и от протянутой дружеской руки не отказываются.
Первое, о чем попросил Воропаев свою добровольную помощницу – купить ему мобильник с незарегистрированной симкой, и когда Саша выполнила его просьбу, сразу же попытался связаться с Павлом Ждановым. Увы, но у него ничего не получилось – номер был недоступен, он попробовал дозвониться Ждановым на домашний – тот же результат, звонок в «Зималетто» тоже ничего не дал. Ему вежливо объяснили, что ни Павла Олеговича, ни Катерины Валерьевны в компании нет, и в ближайшее время не будет. Отчаявшись связаться с кем-то из Ждановых, Александр, в конце концов, решил позвонить Кире, хотя прекрасно зная свою сестру, не собирался этого делать до тех пор, пока не закончится вся эта истории с шантажом и рэкетом. Сообщить Кире или Кристине о своем воскрешении из мертвых было равносильно выступлению с аналогичным заявлением по центральному телевидению.
Но и эта его последняя попытка оказалась безуспешной.
Откуда же было знать Александру, что деятельный Роман Дмитрич Малиновский, вместе с нее менее деятельным и активным Сергеем Сергеичем Потапкиным не только переселят всех Ждановых и Пушкаревых из их квартир на новое место жительства, но и телефоны им всем сменят, не забыв даже самых младших Ждановых и, кстати, сестер Воропаевых тоже.
Сидеть, сложа руки, Александр больше не мог. Если со Ждановыми связаться никак не удается, решил он, ему необходимо попытаться самому остановить Быстрова.
Но тут возникла проблема с одеждой, и пришлось ждать, когда Саша, что бы он без нее делал, сможет эту проблему решить.
Облачившись в новые джинсы и куртку (свой любимый шотландский свитер хоть он и поменял первоначальный голубой цвет на сомнительный булыжный, Александр посчитал еще вполне пригодным для носки) и, нацепив по просьбе Саши для конспирации на нос темные очки, он отправился к одному своему хорошему знакомому, владельцу небольшой фирмы, специализирующейся на разрешении всевозможных, как принято говорить в обществе, деликатных проблем.
Самоотверженно выдержав поездку на метро, Александр благополучно добрался до офиса нужного ему агентства, но как только он открыл входную дверь, у него опять возникли непредвиденные проблемы. Охранник, который раньше вытягивался перед ним в струнку, потребовал предъявить документы, а, услышав, что документов нет… послал его… за ними. Битый час, стараясь сдерживаться и не доводить дело до скандала, Александр уговаривал этого упертого болвана связаться с начальником, наконец, тот нехотя согласился, но едва охранник успел сообщить шефу, что к нему на прием просится некто Александр Воропаев – тут же образовалось новое препятствие. Шеф своему церберу не поверил и пригрозил за такие шутки уволить.
Неизвестно чем бы все закончилось, если бы Воропаев не догадался выхватить у охранника из рук трубку.
– Выйди сюда сам, – заорал он во все горло, – и убедись что это я!
Дальнейшие события происходили в полном молчании. Молчал Воропаев, нервно меряя шагами небольшой офисный вестибюль, хмуро молчал посматривающий на него исподлобья секьюрити, и даже появившийся через пару минут шеф не произнес ни слова, только долгим пристальным взглядом посмотрел на Александра, и молча махнул охраннику рукой.
Выслушав у себя в кабинете историю Воропаева, его продолжавший молчать приятель встал, достал их шкафа бутылку и два стакана, разлил в стаканы содержимое бутылки, один стакан передал Александру, выпил, не чокаясь из своего, и, наконец, смог произнести два слова.
– С возвращением.
Где-то только после третьей порции горячительного напитка, детектив окончательно справился с потрясением, и понял, что от него требуется.
– Быстров? Знаю такого, – подтвердил он информацию Александра. – Мутная личность, за ним много грязных делишек числится, но хитрый гад, так ловко все устраивает, что сам всегда в стороне и никогда, ни в чем не замешан. Ты же понимаешь, Саш, что кроме твоего свидетельства официально ничего предъявить Быстрову нельзя. Никаких других доказательств шантажа или его причастности к покушению на Андрея Жданова не существует.
– Я понимаю, но сейчас важно не разоблачить его и вывести на чистую воду, а любым способом остановить. Проследить за ним, и в случае чего дать понять, что безнаказанным он на этот раз не уйдет.
– Это разумно и вполне возможно, – согласился детектив. – Так и сделаем. Возьмем твоего Быстрова в оборот, и посмотрим, что он за птица.
– Только у меня еще есть проблема, даже целых две, – признался Воропаев.
– Что за проблемы, рассказывай? По случаю твоего чудесного воскрешения я как золотая рыбка готов исполнить три твоих желания.
– Ловлю на слове, – без тени иронии произнес Воропаев. – Одна проблема в том, что я пока, как ты сам понимаешь, не смогу оплатить твои услуги, – честно признался он.
– Брось, Саш, о чем ты. Сочтемся потом. Что еще?
– Мне нужны документы.
Детектив понимающе кивнул головой.
– Не просто конечно, но что-нибудь придумаем.
– Я в долгу не останусь, ты меня знаешь.
Договорившись о деталях, и о способах обмена, когда они появятся, новостями приятели обменялись рукопожатием и распрощались.
Так в Москве началась полушпионская скрытая от посторонних глаз подпольная война всех против всех. Толпы частных сыщиков и охранников соревнуясь в мастерстве, рыскали в поисках информации, и если бы можно было воочию представить себе всю эту бегающую и следящую друг за другом армию, забавная получилась бы картина.
Саша по собственной инициативе втайне от Воропаева и вопреки договоренности с ним каждый день пыталась как-то снестись со Ждановыми, но, ни Павел Олегович, ни Катерина Валерьевна на работе не появлялись – это Саша смогла узнать точно. Единственный кого она несколько раз замечала – был господин Малиновский, но ее робкое предложение обратиться к нему у Александра поддержки почему-то не нашло.
Воропаев действительно отнесся к предложению встретиться с Малиновским скептически, он никогда не доверял Роману, считая его человеком легковесным, не серьезным, и способным скорее навредить, чем помочь, к тому же, если его отношения с Андреем Ждановым можно было назвать натянутыми или прохладными, то с его другом у него была открытая лишенная всяких дипломатических прикрас старинная вражда. Ни одна их встреча с Романом даже мимолетная не обходилась без язвительных замечаний в адрес друг друга или еще хуже – враждебных выпадов. Они словно соревновались, кто кого побольнее укусит.
Время шло, а ничего не происходило. Слежка за Быстровым пока никаких результатов не дала, было похоже, что он затаился и чего-то выжидает, связаться со Ждановыми у него по-прежнему не получалось и тогда Александр все-таки решился на встречу с Романом.
Он попросил Сашу намекнуть Малиновскому, что у нее есть интересная для него информация, а, потом, не сообщая больше никаких подробностей и соблюдая строжайшие меры предосторожности, привезти его к себе домой.
Саша замечала, что Александр в последнее время сильно нервничает, он был молчалив, часто курил, стоя на кухне около открытой форточки, подолгу не мог заснуть, она слышала, просыпаясь среди ночи, его шаги за стеной, и, конечно же, сразу откликнулась на его просьбу.
Но теперь вдруг Малиновский как сквозь землю провалился. Роман, занимаясь проводами уезжавших из Москвы Ждановых и Пушкаревых, на работе не появлялся, и Саше только через три дня удалось его выследить.
Малиновский, конечно, удивился, но не очень когда какая-то незнакомая девушка подошла к нему и, сообщив, что его с нетерпением ждут на производстве, чуть ли не силком затащила в лифт. Очень он удивился потом, когда девушка сказала, что обладает важной информацией о последних событиях, произошедших в «Зималетто». Роман ей не поверил, но когда она произнесла слово «шантаж» – понял, что это не шутка.
Всю дорогу до ее дома незнакомка молчала и на его неоднократные попытки выяснить, что же ей стало известно, не реагировала.
– Потерпите еще немного Роман Дмитрич, – успокаивала она его. – Мы уже скоро приедем, и тогда вы получите исчерпывающую информацию.
«Информация», которую Роман увидел сразу, как только они вошли в квартиру, произвела на него сильное впечатление, такое сильное, что он чуть сознания не лишился. Узрев перед собой живого и невредимого Александра Воропаева, Роман долго не мог прийти в себя. Перед ним как наяву пронеслись скорбные картины – кладбище, рыдающие родственники, погребальные венки… и… оживший покойник. Впору было кричать: – «Чур, меня!»
Воропаев напротив, то ли из-за нежелания объясняться с Малиновским, и рассказывать ему, как и почему он выжил, а возможно и с тайной целью слегка поиздеваться над своим недругом, решил сделать вид, что ничего такого из ряда вон выходящего с ним не произошло.
– Привет, Роман Дмитрич. Как поживаешь? Давно мы с тобой не виделись.
– Давненько, – согласился Роман, отыскав на ощупь стул, и не присел, а скорее упал на него.
Разговаривали они долго, и Саша при этом не присутствовала, решив, что без свидетелей эти двое быстрее обо всем договорятся.
Александр сразу же сообщил Малиновскому, какие он предпринял шаги, чтобы контролировать их общего врага, а Роман рассказал ему, куда и зачем уехали Ждановы, правда на тот момент Андрей еще находился в Москве, и они договорились, что Александр обязательно встретится с ним, вот только Роман его предварительно подготовит.
– А то мало ли что, – добавил Малиновский, продолжая с некоторым недоверием приглядываться к Александру.
Они решили не отказываться от плана Малиновского, и как только будет возможно отправить Андрея в Италию. Он все равно сейчас ничем им помочь не мог, так что пусть спокойно едет и долечивается.
Александр боялся, что Малиновский станет допытываться какие дела связывают его с Быстровым. Он готов был все откровенно рассказать, но только не Роману, а Павлу или Андрею, и еще, ему почему-то не хотелось говорить о Саше, и о ее роли в его судьбе. Но, как оказалось, Роман был намного деликатней, чем представлял себе Александр и к его радости лишних вопросов он не задавал.
Все было хорошо, до тех пор, пока в комнате не появилась Саша и не предложила своим гостям выпить чаю. На тот момент собеседники, как она успела заметить, были вполне довольны друг другом, у Романа вообще настроение заметно подскочило вверх, и он не только с радостью согласился почаевничать, но даже предложил свои услуги в организации процесса, заявив, что знает двадцать разновидностей чайной церемонии и сто двадцать способов заваривать чай, и тут же научит ее всем ста двадцати. Саша весело смеялась над его шутками, а вот Александр… Он как-то странно хмурился, вдруг перестал поддерживать беседу, а когда Роман вызвался помочь Саше принести с кухни чайные принадлежности, почему-то вскочил с дивана, на котором сидел, кинулся, было вслед за хозяйкой, но потом резко остановился и так и остался стоять как вкопанный посредине комнаты.
Через несколько минут воодушевленные разговором чайные мастера вернулись, но они были так заняты собой и чаем, что не заметили, как странно смотрит на них Воропаев. А жаль! Этот откровенный взгляд стоил того, чтобы обратить на него внимание. Чего только в нем не было намешано – гнев, боль, обида, недоумение. Больше всего конечно было обиды. Недоуменно моргающий глазами, Александр Юрьевич Воропаев был сейчас очень похож на ребенка, у которого злые дядя и тетя отняли любимую игрушку.
Осознание что происходит что-то не то, пришло к веселящимся знатокам традиций чаепития в тот момент, когда Саша разлив в чашки горячий напиток пригласила:
– Роман Дмитрич, перестаньте меня смешить, и давайте лучше пить чай. Александр Юрьевич, прошу вас, присаживайтесь.
Воропаев вздрогнул и, пробормотав невнятно: - «Спасибо, я неважно себя чувствую», стремительно вышел их комнаты.
Саша застыла с чашкой в руках, а Малиновский сначала удивленно посмотрел вслед исчезнувшему Воропаеву, потом перевел взгляд на хозяйку дома, улыбнулся и многозначительно покачал головой.
Последний раз редактировалось Сплин 29 дек 2013, 13:24, всего редактировалось 3 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Но они не детишки малолетние, да и возможностями обладают немалыми, может, с ЦРУ и несравнимы, но все же 
Да и враги того гляди перегрызутся.
, но у них же есть друзья. 
,наверное глупость не сделает,но кто знает на что способен ревнивец, спасибо 
