|
Андрей
На улице моросил мелкий, по осеннему холодный дождь. Но окно в его номере было приоткрыто, и он сидел возле окна, не обращая внимания на то, что ветер заносит влагу в комнату, и она оседает мокрой лужицей на подоконнике, и слезами на его лице.
За пеленой дождя беседка плохо просматривалась, но он настолько привык видеть там кутающуюся в шаль женщину, что и сейчас убеждал себя, что различает ее силуэт.
А ведь именно сегодня он собирался прогуляться до беседки! Не судьба – дождь нарушил его планы.
Рука непроизвольно поглаживала левый бок, изгоняя боль, поселившуюся там давно, и дающую о себе знать в моменты недовольства собой – врачи объясняют это изменением погодных условий. Сегодня это был дождь.
А ведь это не самая большая помеха в задуманной прогулке! И недовольство собой отзывалось болью.
Впервые боль появилась два года назад после очередного скандала в семье, после того, как стало очевидно, что полумерами не обойтись – надо решать вопрос кардинально.
*
Рабочий день давно закончился, офис опустел, пропали все звуки, сопутствующие наличию в нем людей – не пищит кофемашина, возвещая о готовности напитка, не цокают каблучки сотрудниц, не гудит факс, выдавая из своего нутра очередное послание. Тишина в офисе. Никто не знает, что он еще здесь. Секретарь не удосужилась заглянуть в кабинет шефа, торопилась на свидание. И друг Ромка не зашел, как обычно, в конце дня, чтобы узнать о планах на завтра – может сразу из дома придется ехать на очередные переговоры.
А больше и некому заходить. Это в далеком прошлом Кира ловила его на выходе, желая увезти к себе на ночь. Теперь Кира редко появляется в компании, и еще реже они вместе уходят с работы.
Андрей крепко прижимал руку к левому боку – так боль становилась тише, не вырывалась из под ребер. Надо было позвонить, вызвать скорую, или хотя бы охранника, но он не решался даже пошевелить рукой - страх новой боли удерживал его.
Да и нельзя вызывать докторов! Весть о его нездоровье мигом просочится в деловые круги! А бизнесмен должен быть здоров, улыбчив и удачен! Только тогда с ним будут иметь дело.
Оставалось сидеть и ждать милости от судьбы – глядишь, и заберет она боль.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возник дизайнер Милко – Андрей, задумавшись, не слышал его шагов.
- Андрей, я поговорить хотел.
- Милко, давай завтра? Вопрос терпит?
- У меня вообще нет вопросов, коллекция готова к показу
- А в чем же дело?
- Я хотел поговорить о твоем сыне, вернее, о той ситуации, что сложилась в вашей семье.
Милко принял молчание Андрея за согласие его выслушать, но заметил , что тот держится за сердце, да и лицо его необычно бледно.
- Андрей!? Тебе плохо? Врача вызвать?
- Нет, врача не надо, проходит уже, - Жданов говорил через силу, а попытка сесть прямее(в позу начальника!) отозвалась такой болью, что он застонал.
Милко больше не спрашивал его согласия, метнулся к телефону и набрал номер скорой помощи.
Неотложка приехала быстро, Андрея накололи лекарствами, посоветовали пройти в ближайшем времени обследование, а в данный момент полежать часок на диване, и не садиться за руль – вызвать такси.
Они так и разговаривали - Андрей лежал на гостевом диване, а Милко сидел на президентском кресле. Такая неформальная обстановка способствовала разговору по душам, именно поэтому разговор и состоялся, и принес свою пользу.
- Андрей, послушай моего совета, отправь сына к родителям, в Лондон!
- Ты хочешь сказать: « С глаз долой, из сердца – вон!»
- Зачем «Вон», пусть он будет в твоем сердце. Думай о нем, общайся с ним – никто тебе этого не запретит. Но когда его не будет рядом, Кира успокоится, переключит внимание на дочку. Семья у вас сохранится.
- Ты думаешь, это возможно? Я уже сомневаюсь.
- Поверь мне! Я прошел через все это… Мои родители разбежались, а я остался один на один с жизнью. Потрепала она меня, много я натерпелся от людей: унижений, оскорблений, презрения… Это потом я научился защищаться – спрятался за маску оригинального одеяния, еще более оригинального поведения – стал капризным, надменным. Хорошо, что мой дизайнерский талант позволяет мне это – люди прощают мне теперь многое. А если бы я был заурядным человеком? Что бы ожидало меня?
- Ты думаешь, что Димка заурядный?
- Как раз нет! Из него получится хороший модельер. И друг у него талантливый художник! Они дополняют друг друга, и я думаю, смогут многого добиться в жизни вместе. Если ты поможешь… материально…
- Это-то не проблема. А вот с Лондоном…Получится ли?
- А Павел и Маргарита в курсе?
- Нет, пока нет. Но думаю, когда приедут на Показ, скрыть от них не удастся.
- Так и не надо скрывать! Они должны знать, если Дима к ним поедет жить и учиться.
Он не изменится, Андрей, не надейся… Он ТАКОЙ…
- Я понимаю, и не собираюсь ломать его , но родители… Как они отнесутся?
- Думаешь, они встанут на сторону Киры?
- Не знаю…Отец, надеюсь, поймет, а мама…
Все вышло с точностью до наоборот – Павел и слышать не хотел о том, что это природа…что такое имеет место быть. Он требовал крутых мер: увезти, лечить, держать взаперти. А Маргарита…Властная, светская до мозга костей дама, она как обычная баба проплакала ночь, топя в слезах свои надежды и чаяния, а утром спокойно сказала сыну:
- Андрюш, собирай сына. Я все улажу – устрою его в хороший колледж, будет учиться на кого захочет. А жить будет у нас – с отцом я проведу работу, он поймет.
Все обговорили, не учли только, что Димка не захочет расставаться с другом.
Помог сам Поль. Узнав о планах Ждановых, он быстро сообразил, что жить в Лондоне ничуть не хуже, чем в Москве, и согласился поехать вместе с Димой. Материальную сторону переезда и обустройства Андрей взял на себя.
Друзья выбрали для учебы, колледж Лондонского института искусств в Челси. Основная причина, повлиявшая на их выбор, заключалась в том, что там они могли учиться вместе – Поль рисунку и живописи, а Дима – искусству фотографии
Выбор сына озадачил Андрея. Он-то мечтал о том, что Дима пойдет по его стопам, закончит, как и он, институт легкой промышленности, будет работать в Зималетто, и со временем займет место президента компании. Но, увы… Поль для Димы был важнее, он даже отказался от своей мечты стать модельером…А фотографировать он любил с детства. Может быть, после колледжа он продолжит обучение по специальности, более близкой к миру моды? Может и Поль к тому времени исчезнет из его жизни? Ведь все еще может измениться – толика надежды жила в сердце Андрея…
Вопрос с жильем тоже решился – первый год учебы был подготовительный, за этот период необходимо было овладеть языком, так как преподавание основных предметов велось на английском языке, и это год студенты жили в пансионате.
Нельзя сказать, что Андрей не любил детей, но когда они были дома, всегда на глазах, он их вроде бы и не замечал, а теперь тосковал по сыну, беспокоился, сможет ли он не поддаться соблазну разгульной жизни.
Маргарита опекала внука, и довольно строго: каждый вечер Дима звонил ей и докладывал о том, как прошел день. На выходные она приглашала их к себе в дом – поплавать в бассейне, попариться в сауне, вкусно покушать – экономка Ждановых была украинкой и готовила отнюдь не английские пудинги и капусту…
Со временем и Павел Олегович стал относиться к внуку и его другу более лояльно - то ли Маргарита сумела повлиять на него, то ли он сам дошел до понимания - умный же человек!
В общем, в увеличившейся семье Ждановых-старших установилось устойчивое равновесие. Чего нельзя было сказать о Ждановых-младших…
***
Он все-таки отправился к беседке! Зонт не стал брать – лишний груз, а на сердце тяжесть, накинул только ветровку с капюшоном и пошел. Иногда пересилить себя, сделать задуманное вопреки обстоятельствам – это лучшее лекарство.
Беседка была пуста… Он тяжело вздохнул, сожалея, что не пришел раньше – теперь никогда уж не узнать, кем была та женщина. Некоторое время он смотрел на залив, который еле просматривался в мелких каплях дождя.
Он помнил и беседку, и залив в ясные летние дни, когда лучи солнца проникали сквозь обрешетку беседки и рисовали на ее полу клетчатый ковер, на котором им было так хорошо… И на глади залива играли солнечные зайчики… Других дней он не помнил. Их не было? Или в пасмурные дни они не приходили беседку? Он собрался в обратный путь, уже ступил на первую ступеньку, и оглянулся напоследок. И увидел шаль! Она лежала на скамье у противоположной стены, в тени большого дерева, ветки которого лежали на крыше и даже проникали через обрешетку вовнутрь. Сердце сжалось и замерло, пока он делал два шага назад, чтобы дотронуться до шали. Увы… Это была другая шаль, не Катина, хотя и ту он помнил смутно. Несколько минут раздумывал, что делать с находкой: оставить в беседке? Хозяйка хватится и вернется за ней. Но она может и не помнить, где оставила ее. А шаль может понравиться кому-то, и ее могут унести. Правильнее будет отдать шаль администратору – если ее будут искать, то обратятся именно к нему. Но как же не хотелось выпускатьиз рук эту частичку, напоминающую о прошлом!
Не приняв окончательного решения, он взял шаль и пошел к корпусу, а дойдя до него, не пошел к администратору – он сам отдаст шаль! Он будет внимательно наблюдать за беседкой, и если женщина появится, он встретится с ней и отдаст шаль!
Это решение настолько улучшило его настроение и взбодрило что он достал костюм, который еще ни разу не надевал с момента приезда в санаторий, свежую рубашку, повязал дорогущий галстук, и, улыбаясь и насвистывая веселый мотивчик, отправился на ужин.
Встречные медсестры делали большие глаза при виде его, а среди посетительниц диетзала, в который его определили врачи, прошелестел взволнованный шепот: такой импозантный мужчина… И кажется еще ничей…
Приподнятое настроение, в котором Жданов пребывал первые дни после отъезда сына, сменились привычным унынием. Он-то считал, что теперь в семье наступит долгожданное спокойствие и хотя бы видимость счастливой жизни. Все же хорошо!? Сын учится за границей, как и у большинства богатых людей. Дочка радует послушанием и хорошей учебой. Жена может заняться собой или работой – на ее выбор, сам он, наконец-то, возьмется за дела компании, которые запустил из-за семейных неурядиц.
Да, некоторое время иллюзия семейного счастья сохранялась. Кира уже спокойно разговаривала с Димой по телефону, когда он звонил на домашний телефон – сама она ему не звонила. С отцом сын общался по мобильнику , не каждый день, но и не редко, а с сестрой они болтали ежедневно и подолгу в СКАЙПЕ.
Андрей, умиротворенный успехами в работе и спокойствием в семье, не сразу заметил, что с Кирой творится что-то неладное. Она перестала бывать в Зималетто, редко выходила из дома, не посещала салоны и тусовки, которые раньше были неотъемлемой частью ее жизни. А поскольку домашними делами она не занималась никогда, то большую часть дня, а то и ночи она полулежала на диване, закутавшись в плед, с книгой, которую держала в руках, но страницы перелистывала крайне редко – она постоянно была погружена в свои мысли.
Андрей с первых лет их супружества любил ночевать в кабинете, предварительно отдавшись любимому занятию: просмотру футбольных матчей со стаканом виски.
Когда через полгода Кира вдруг заявила, что хотела бы уехать жить в Америку, это оказалось для Андрея полной неожиданностью – словно ушат холодной воды на него вылили.
- Кира, какая Америка? Зачем?
- А почему бы и нет? Брат сколько лет живет, и доволен. И сестра тоже. А мы чем хуже?
- А как же компания? Кто будет руководить ею?
- Компания…компания… Всегда на первом месте компания!
- Кира, но ведь именно компания создает материальную основу жизни всех нас, и Ждановых, и Воропаевых! И потом, Зималетто – это дело наших отцов! Я не могу бросить компанию.
- Тогда я уеду одна! Я…я не могу больше…
- Хотя бы объясни, почему ты так решила.
- Это из-за Димки. Я чувствую себя прокаженной! Я боюсь выходить на люди – мне кажется, что за моей спиной шепчутся, ухмыляются и злорадствуют. Я сойду с ума, если не уеду, не спрячусь среди чужих, незнакомых людей, которые ничего обо мне не знают.
- Я надеялся, что мы вместе переживем это…Я старался оградить тебя … А ты …
Впрочем, я не буду тебя задерживать. Уезжай!
Кира уехала через неделю – оказывается, у нее уже были готовы все документы.
И дочку она забрала с собой – с ней она тоже давно договорилась, втайне от него.
Это добило его окончательно. Понятно, что дочь должна жить с матерю, но почему скрыли от него подготовку к отъезду?
Инфаркт случился на работе, и это спасло ему жизнь – дома и скорую вызвать было бы некому.
Он запретил сотрудникам сообщать о случившемся родственникам, но Маргарита узнала каким-то образом, приехала и выходила его. Прилетали навестить его и Павел с Димой, а Кира, видимо, так ничего и не узнала, хотя приятельниц у нее в Москве осталось не меньше, чем у Маргариты…
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
