|
***
Она снова в этой беседке. Снова смотрит на залив. Снова кутается в шаль…
Шаль другая, той прежней больше нет – она любила ее, много носила, дочку заворачивала, когда та болела, и шаль пришла в негодность.
И залив уже не тот…Берега застроены дачными домиками и коттеджами, только здесь, напротив беседки и остался кусок прежнего ландшафта.
А беседка не изменилась! Прошедшие годы не коснулись ее – она стояла на отшибе, не вошла в зону нового санатория, отстроенного на базе прежней Северной Ривьеры, в которой она провела свой первый и единственный медовый месяц. С Андреем…
Свадьбы как таковой у них с Мишей не было. Посидели в ресторане, пока еще не в своем, с родителями – друзьями в Питере не обзавелись, а из Москвы прибыли только Зорькин и Юлиана. Колька сопровождал Пушкаревых, а Виноградова по делам приехала.
О свадебном путешествии и речи не шло – работа! Открытие ресторана - дело не шуточное, пришлось и Кате впрягаться, выполнять работу бухгалтера и экономиста. Это помимо того, что требовалось делать для агентства Юлианы.
А медовый месяц… Условия у них были – большая трехкомнатная квартира! Но не было чего-то другого, того, с чем и в шалаше – рай.
А жили они хорошо, как Миша и обещал. Он много работал, бизнес его развивался успешно, приносил ощутимые доходы. Но до сети ресторанов так дело и не дошло… Через несколько лет они выкупили квартиру, перепланировали ее, сделали ремонт – конфетка получилась, а не квартира!
И мужем Миша был хорошим, заботливым – после работы вставал у плиты и готовил ужин и обед на завтра – Катя наконец-то почувствовала, что беременна, запахи раздражали ее, и уставала она – фактически на двух работах работала.
Вечерний отдых был ей необходим – молодой муж тоже требовал внимания! И эту обязанность она старалась исполнять, не увиливая, не ссылалась на головную боль или усталость, не прикрывалась беременностью – Миша признал ребенка своим, и она ему за это должна быть благодарна.
Если не сравнивать ни с чем другим, все у них было хорошо и в этом отношении, но она сравнивала…и скрывала досаду…И только с годами поняла, что дело не в Мише, а в ней самой – она не любила.
Катя очень боялась рождения дочери. Одно дело признать дочку своей заочно, и совсем другое – увидеть плод не своей любви. Как Миша будет относиться к девочке? Не возненавидит ли ее?
Но все обошлось как нельзя лучше! Миша дочку боготворил! Возился с ней все свободное время, задаривал ее игрушками, а впоследствии - нарядами. Анюта (дочку Катя назвала Анной) всегда и везде была самая красивая, самая нарядная. Все считали ее маминой дочкой – такая же кареглазая, темноволосая, - а Миша, он же во всех смыслах светлый: глаза, волосы, кожа. И только сама Катя видела в ней Андрея, да еще Елена Александровна, но она даже Кате об этом не говорила – пусть живет дочка спокойно, пусть будет уверена, что ее хитрость удалась! Елена и предположить не могла, что это вовсе не хитрость, а обоюдное согласие Кати и Михаила.
Надо признать, что и дочка отвечала отцу привязанностью и любовью. Треугольник семьи Борщевых был явно не равносторонний: две больших стороны – это отец и дочь, и гораздо меньшая сторона – Катя.
Катя сама этому способствовала. Она так боялась, что Миша не проявит достаточно любви, что у дочки возникнет сомнение в их родстве, что невольно подталкивала их друг к другу, подчеркивала родство их душ. Она и ребенка второго не родила бы, поскольку боялась, что тогда дочка останется в стороне. Но второй ребенок и не получился почему-то… Со своей стороны она была уверена, что это из-за ее нежелания рожать, а что думал по этому поводу Миша, она не знала до поры до времени…
Годы шли, семья, казалось, была крепкой и устойчивой, достаточно обеспеченной – до доходов акционеров Зималетто они не дотягивали, но не бедствовали, могли себе позволить и обучение дочери в престижной школе, и отдых за границей. Правда, вместе отдыхали редко – оставлять ресторан без присмотра Миша не любил. Обычно Катя покупала путевку на четверых в подмосковный пансионат и отдыхала там с дочкой и родителями – им тоже нужно было внимание. Она и так корила себя, что оставила их одних на старости лет.
Миша же летал с Анюткой в Турцию или Египет, на море, а потом на пару дней к своим в Новосибирск.
Катя считала это разумным – дочь отдыхала все лето, и старики были довольны. Да и она, если честно признаться, тоже была довольна – душой отдыхала она в это время.
Гром грянул неожиданно. Анюта окончила школу, ей исполнилось восемнадцать лет. Праздновали как никогда широко – Миша отдал на откуп молодежи свой ресторан на всю ночь – шампанское лилось рекой, певцы и танцовщицы сменяли друг друга, стреляли петарды и фокусники глотали огонь.
Следующий после торжества день начался в полдень – отсыпались после бессонной ночи. Да видно не все… Когда Катя вышла из спальни, Миша был уже полностью одет, и посреди гостиной стояли чемоданы.
- Миша, а кто уезжает? И почему так много чемоданов?
- Я уезжаю. Я ухожу к другой женщине.
- Ты…к женщине…так сразу…
- Не сразу Кать. Мы давно вместе, у меня там и сын растет, ему уже пять лет!
- Как же так? Почему раньше ничего не говорил?
- Я помог тебе воспитать дочь до совершеннолетия, а теперь я хочу жить там, где меня любят.
- А мы с Аней? Разве мы тебя не любим?
- Аня любит, а ты так и не полюбила.
- Но ты бросаешь и ее!
- Он меня не бросает, - в проеме двери стояла Аня, тоже уже одетая, - я ухожу с ним.
- Как уходишь? – Катя недоуменно посмотрела на дочь, и только тут заметила, что один чемодан Анин, с ним дочка ездила отдыхать. – У папы другая семья, а я… За что ты так со мной поступаешь? Ты же моя дочь!
- Мама, я люблю папу! И он меня любит. А ты…Я не знаю, кого ты любишь! Но только не нас!
- Аня, как ты можешь так говорить! Да, я не слишком эмоциональна, скупо проявляю свои чувства, но я люблю тебя! Больше всего на свете… Миша! Скажи ей!
- Прости, мама, но я уже взрослая, я сама так решила.
Катя стояла окаменевшая, не в силах вымолвить ни слова… То, на что она решилась много лет назад, что строила по кирпичику, преодолевая себя, то, что любила (это же ее творение!), рассыпалось в один миг! Ее семьи больше не существовало…
Два года прошло, а она все не может привыкнуть к одиночеству. Но жизнь продолжается, и надо смириться, надо найти новые цели, надо научиться жить без семьи. Возврата к прежнему не будет, теперь это очевидно.
Каждый день на протяжении двух лет, каждую минуту Катя ждала, что раздастся звонок в дверь, и вернется ее дочка. Но звонка не было. Аня и по телефону звонила редко. Иногда Катя не выдерживала, шла к дому, где жил теперь Михаил, караулила дочь у подъезда, но разговора по душам не получалось – общие фразы, короткие ответы «да» или «нет», но дочь была здорова, довольна жизнью, и это хоть как-то успокаивало Катю. Главное, что дочке хорошо, а она потерпит.
Родителям Катя ничего не сказала – зачем их волновать? Скрывать развод с Мишей было не трудно, они и раньше редко приезжали в Москву вместе, а то, что внучка не отдыхала у них летом – так выросла она, другие у нее интересы… Конечно, долго скрывать не получится, но Катя надеялась на возвращение Ани, а про Мишу тогда можно будет и сказать.
В первый год Аня не поступила в институт – то ли готовилась плохо, то ли перемены в жизни сказались. Она стала подрабатывать в Мишином ресторане барменшей, а чаще сидела дома со вновь обретенным братом – он часто болел и не ходил в садик. Она была ему вместо няни!
Катя возмущалась, не раз говорила с бывшим мужем о том, что Ане надо готовиться, она должна учиться! Миша обещал все уладить, но все оставалось по-прежнему, пока мальчик не пошел в школу, но к тому времени у Ани уже не было желания учиться…
Катя уже почти не надеялась вернуть дочку, поэтому визит Михаила и его предложение восприняла безучастно – если это нужно дочери, она не будет противиться.
Миша пришел в субботу вечером, неожиданно, без предварительного звонка.
Катя приводила в порядок квартиру после недельного запустения, и принимать гостей не входило в ее планы. Да и кто к ней может пожаловать? После развода она не общалась с их общими друзьями, они остались друзьями Михаила и его новой жены, а с сослуживцами она общалась только на работе.
Увидев на пороге бывшего мужа, подумала в первую очередь о дочери.
- Миша?! С Аней что-то случилось? Она заболела?
- С Аней все в порядке, что ты переполошилась.
- А тогда что привело тебя ко мне?
- Разговор есть.
- О чем?
- О дочери. Ей надо учиться.
- Ну, наконец-то ты понял! Я же два года твержу об этом.
- Катя, ей нужны условия для занятий…
- Какие условия?
- Ты пойми… я не для себя… я ради Ани …
- Миша, говори яснее, я не понимаю.
- Понимаешь, у нас квартира небольшая… Сын подрос, учится уже… И Ане нужна комната…
- Так пусть возвращается! Я обиды на нее не держу, ее комната ждет ее!
У Кати сердце затрепетало: неужели конец ее одиночеству? Неужели дочь вернется?
Увы…
- Ты не так поняла, Аня не собирается возвращаться. И я подумал, что мы могли бы поменяться квартирами – зачем тебе такие хоромы?
- Но ты же можешь …
- Я могу, конечно, купить другую квартиру, но Аня здесь выросла, здесь ей все родное.… Ну и, в конце концов, это же твоя дочь! Ты должна ее обеспечить жильем! Я и так много вложил в нее…
- Я понимаю…конечно… ты много сделал… Я согласна.
Теперь ничто не держало ее в этом городе.
Поездка в Зеленогорск - это своеобразное прощание с Питером, со всем, что связано с ним. Катя хотела, чтобы о городе остались приятные воспоминания, и …поехала туда, где когда-то была счастлива.
_________________ Архив Сведения о моих книгах: topic1796.html?&p=1287322#Архив
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
спасбо за чудесное продолжение ,прочитала на одном дыхании,20 лет прошло и какую мы увидим Катю,про Жданова не вспоминала как я поняла,все равно вернулась ,где была счастлива несколько дней,как она жила с Мишей ,надеюсь был хорошим мужем ждем дальше 
Он, вообще, мне и в самом НРК был не симпатичен... 
