Думала и сегодня ничем вас не порадую. Но вот, написалось.
8/...
Женсовет пребывал в недоумении и в состоянии боевой готовности. Слыханное ли дело, чтобы архиважные факты из личной жизни руководства ежедневно проплывали мимо все и всегда знающих секретарей? С тех пор как по офису прогремела ошеломительная новость о том, что «у Андрея Палыча, оказывается, есть ребенок на стороне», больше никакая мало-мальски достойная внимания информация к ним не просачивалась. Женсовет потерял покой. Ни одна ранее освоенная тактика не давала результатов. Как бы ни прижимали глаза и уши к щелям и замочным скважинам самоотверженные лазутчицы, ничего важного и интересного им ни увидеть, ни услышать не удавалось. Вроде бы все было, как всегда; только Воропаева фурией летала по административному этажу, да Жданов имел более озабоченный вид, чем обычно. Но коллективная интуиция дружного женского сообщества подсказывала, что что-то чрезвычайно важное происходит за закрытыми дверями кабинетов директората. Вопросов накопилось — тьма-тьмущая! За неимением достойной информации для обсуждения, в курилке и на обеде деморализованный секретариат сетовал на тихушницу Пушкареву (вот кто мог бы утолить их информационный голод, но она постоянно находилась при президенте и в последние дни даже обедать из своей каморки не выходила). Амура раз за разом раскладывала карты на Жданова. Выходило что-то туманное, хотя младенца вблизи горячо любимого начальника потомственной гадалке разглядеть все же удалось.
Всю неделю, предшествующую знакомству с малышом, в президентском кабинете нарастало напряжение. Хотя с виду хозяин кабинета выглядел вполне умиротворенным и словно повзрослевшим, негативно заряженные флюиды можно было, как говорится, трогать руками. С момента получения злополучного письма все кому не лень пытались учить его жизни. Приходила Кира — поинтересоваться, что же (а точнее кого) он выбрал. Выяснив, что он тверд в своем решении забрать малыша, молча ушла, лишь гневно сверкнув на него глазами. Но с тех пор ходила по офису злая, сея вокруг себя семена недоброжелательности и пугая женсовет своим застывшим в маске ярости лицом. Гулявшая по офису новость блокировала обычно многословный и неугомонный коллектив секретарей. Притихшие, они провожали Андрея испуганными взглядами, будто у него внезапно отрос хвост. Лучший друг (не исключено, что сговорившись с Воропаевой) регулярно заводил разговор о его безумии и призывал одуматься. Предупрежденная о грядущих переменах в жизни сына Маргарита, казалось, сошла с ума. Она ежедневно появлялась у него дома, не желаю обсуждать столь пикантную тему в офисе - «это серьезный и долгий разговор,его на ходу вести нельзя» - и пилила, пилила его в надежде, что он примет то решение, «которое устроило бы всех» (а всех — это значит ее и Кирюшу).
- Андрей, ты думаешь я желаю тебе зла? Ведь я же твоя мать и желаю тебе счастья. Да, да, счастья, - повторяла она, слыша, как сын усмехается при этих словах. - Ну подумай, зачем тебе этот ребенок? Ты даже не знаешь, кто его мать. А вдруг у мальчика дурная наследственность?
- Это ты сейчас обо мне?
- Андрюша, - всплескивала она руками, слыша подобные провокационные вопросы, - ну как ты можешь шутить в такой момент?
- Мама, неужели похоже, что я шучу? Да я серьезен, как никогда. Решил измениться, взяться за ум, стать идеальным отцом, наконец. Мамочка, ведь ты же так мечтала о внуках. Теперь один у тебя уже есть. Чем ты недовольна?
- А чем мне быть довольной, интересно? Мой сын, ведя разгульный образ жизни...
- Боже, слова-то какие! Мама!
- Да ведь так и есть. Неизвестно с кем прижил ребенка. Почему же его мать сама не стала его воспитывать? Почему от него отказалась, если с ребенком все было в порядке?.. Молчишь? А ты представляешь себе, что это такое — взять на себя заботу о таком малыше? Это бессонные ночи, болезни, зубы, наконец!
- Это ты меня напугать решила? Полагаешь, что я не справлюсь?
- Да не в этом дело! Справишься — не справишься. А в том, что появление ребенка надо планировать заранее, все продумать, сделать все возможное, чтобы он родился здоровым.
- А если он не здоров? Что с такими детьми делать, мама? Как в Спарте — в пропасть бросать? Где же твое сострадание? Чем провинился этот младенец, что взрослые обрекли его расти никому не нужным?
- Можно ведь помочь этому мальчику по-другому. Найти для него самый лучший детский дом, где он не будет знать нужды, где о нем будут заботиться, дадут хорошее воспитание, образование. Мы можем следить за его судьбой.
- А как быть с совестью?
- Тебе стыдно? Это хорошо. А перед Кирой тебе не стыдно? За что ей-то это все?
- Не беспокойся, мамуль, я осознаю тяжесть своей вины перед Кирой. Но она взрослая, самодостаточная, обеспеченная женщина и может сама постоять за себя. А этот малыш... по вине взрослых оказался выброшенным на задворки жизни. И перед ним я чувствую свою вину гораздо сильнее.
Видя бесполезность своих слов и любых доводов, Маргарита поворачивала разговор в другое русло.
- Андрей, мы с тобой разговариваем словно на разных языках. Ну, а когда уже будет готов результат теста?
- Точно не знаю. Сказали, что придется ждать от двух недель до месяца. Позвоню через неделю.
- Ну! Я тебя совершенно не понимаю. Еще даже не известно, твой ли это ребенок, а ты уже квартиру ищешь, чтобы у малыша была отдельная комната.
- Мама, я решил, что в любом случае заберу этого ребенка. Даже если его отец не я.
- Ты с ума сошел? Тебе своих детей надо. И Кирюша готова тебе родить ВАШЕГО сына.
- Она и родит себе сына (или дочь), но уже не со мной.
Каждый раз, оставляя квартиру сына, Маргарита уходила неудовлетворенной результатом. Вернее, его отсутствием. Но назавтра она снова появлялась на пороге его дома и в новых выражениях принималась в очередной раз наставлять его на путь истинный. С мужем на эту тему она не разговаривала, надеясь, что Андрей одумается и Павлу даже рассказывать ничего не придется.
Лишь один человек в офисе поддерживал его — его незаметная помощница. Она одним взглядом могла вернуть ему пошатнувшуюся уверенность в правильности принятого решения, подбадривала его, уверяла, что он все делает правильно. И ей он верил, как никому другому.