|
На моем плече
5.
Он не услышал шума шагов и голосов. Посторонние звуки пробились к его сознанию только тогда, когда дверь в приёмную распахнулась. Наверное, так выглядела знаменитая немая сцена в представлении Гоголя. На пороге застыли родители и Кира, их спины подпирали секретарши.
- Что здесь происходит? – голос отца прорвался сквозь шум в ушах.
И Андрей вдруг подумал, что сейчас он может разом или уничтожить всё, или … Что «или» он додумать не успел. Он стоял в смешной и нескладной позе, снизу вверх глядел в лица родителей, и нелепые слова вырвались сами собой:
- Катя согласилась стать моей женой и у нас будет ребёнок.
И на него обрушилась какофония голосов:
- Андрюша, что ты говоришь? – мама.
- Андрей, Екатерина Валерьевна… - обычно спокойный, но только не сейчас, отец.
- Во дурак, Палыч! Вот ты дурак…- это Ромка.
- О-о-о, - это вступил женсовет.
И крещендо - Кира:
- Андрей, ты сошёл с ума!
А Катя застонала, вырвала у него свои руки и закрыла ими лицо.
Малиновский достаточно быстро выдавил из приемной подпрыгивающих от любопытства и информационного восторга секретарш, закрыл за ними дверь. Молодец, Малина, сориентировался… Только это уже не поможет. Он только что самостоятельно, без руководства и помощи со стороны, себя закопал. В глазах мелькало, голова разбухла от напряжения и звуков. Видеть и слышать никого не хотелось, но кто спрашивал про его желания? И почему-то Андрей всё время натыкался взглядом на друга, который спиной подпирал дверь и смотрел на него с сочувствием, как на умирающего больного.
Из коридора слышались возгласы, дверь за спиной Романа слегка подрагивала. Глаза Андрея цепляли детали, которые в нормальном состоянии он не заметил бы. Красивые серьги Киры, её искаженный гримасой рот. Бриллиантовое кольцо на пальце у мамы и её рука, прикрывающая дрожащие грубы. Седые виски отца и его отсутствующий взгляд. И опять Ромка в роли кариатиды, сдерживающей готовое упасть на него небо…
Андрей понял, что всё ещё стоит на коленях, поднялся и выпрямился во весь рост… Единственное, что было хорошо - его головная боль совершенно исчезла.
- Я люблю Екатерину Пушкарёву. У нас будет ребенок. Мы решили пожениться.
- Нет! – раздался голос у него из-за плеча.
Андрей развернулся, уставился на Катю. Она поднялась с дивана, вытянулась, даже, кажется, поднялась на цыпочки и сейчас смело смотрела ему лицо. Если конечно видела что-то… Он засунул руку в карман брюк, нащупывая Катины очки. Сейчас он наденет их на её упрямый нос, закроет стёклами огромные глазищи, и Катя опять превратится во влюблённую и послушную девочку. Вот сейчас…
- Екатерина Валерьевна, - прервал его размышления голос отца. – Нам хотелось бы услышать объяснения от Вас. Думаю, всё, что сказал Андрей…
- Да что она может сказать! – перебила отца Кира.- Эта тихушница. Что? Андрей!
- Тише, тише, - это вступила мама. – Не нужно оповещать общественность о личных делах. Что вы раскричались? Андрей …
- Да, сейчас всё… проходите в конференц-зал. Мы с Катериной … с Катей подойдем через пару минут. Пожалуйста, – последние слова он выдавил уже сквозь зубы, опять начиналась головная боль. Чёрт, кажется, она ему обеспечена в ближайшем будущем постоянно… в прямом и переносном смысле.
Отец за руку вывел из приёмной маму. Ромка, предварительно подперев дверь стулом, подхватил упиравшуюся Киру. Она пошла с Малиновским, но оглядывалась и смотрела на Андрея широко распахнутыми глазами, и он видел, что удерживается от слёз она только усилием воли. Он всё-таки очень хорошо её знал. Проводил взглядом невесту и друга. Снял очки и потёр переносицу. Сумасшедший день набирал обороты…
- Катя…
Огляделся, недоумевая, куда она исчезла… Катя сидела на диване, на самом краешке, положив руки на колени. Голову она опустила и, кажется, плакала.
- Кать… - нужно что-то говорить, но что? Уцепился за идею, которую неожиданно озвучил при родителях и Кире.
- Я всё решу. Мы поженимся. Всё нормально будет, Кать.
- Ты дурак, Жданов! Какой ты дурак.
Оказывается, Катя не только плакала, но и злилась тоже. Мокрые слипшиеся ресницы, сверкающие глаза (ему пришло в голову, сегодня он просто обречён смотреть в глаза обиженных им женщин) и несчастное злое лицо.
- Ты не слышишь меня. Слушаешь, но не слышишь! Я не собираюсь за тебя замуж. Я не хочу с тобой и твоей компанией ничего общего иметь, понимаешь?
- Катя!
Нет, он вынужден был оставаться спокойным. Кто-то же из них двоих должен быть разумным. Может, сейчас пришла его очередь? Протянул ей руку:
- Пойдём.
- Я не выйду за тебя замуж. Я видеть тебя…
- Я понял, - резко оборвал он. – Я понял тебя Но сейчас, если Вы не забыли, Екатерина Валерьевна, должен состояться совет директоров. А вы, как мой помощник и финансовый директор компании, должны представить отчёт. Вы подготовили копии? – он почти кричал, не получалось у него быть спокойным и разумным, вот не получалось.
- А личные отношения мы обсудим после совета. Впрочем, как я и предлагал.
Он подумал, что Катя разозлится ещё сильнее, может быть закричит, выйдет из себя… Но она вдруг успокоилась, вытерла ладошками мокрые щёки.
- Я подготовила все документы ещё вчера. Копии отчета в конференц-зале. Но копий доверенности …
- Мы не говорим о доверенности. Верно, Екатерина Валерьевна? Ведь Вы подготовили … нужный отчет?
Она обожгла его взглядом:
- Да, - коротко и презрительно.
Презрительно? Какое она имеет право? Она… Да, спокойствие – не его конёк.
- Нас ждут, Андрей Павлович.
- Так почему же вы стоите, Екатерина Валерьевна? – он широким жестом показал на дверь. – Только после вас…
Катя замешкалась. Покраснела. Он, уже не скрывая злости, уставился на неё в упор:
- Что же вы?
Катя закусила губу, сделала неуверенный шаг вперед.
- Отдай…те, пожалуйста…
Но он уже отвернулся от неё, открыл дверь в кабинет, устав от Кати, от её непокладистости, неподчиняемости, не…
- Очки! – вскрикнула Катя. – Отдай мои очки.
Молча развернулся, достал из кармана Катеринины очки, молча протянул ей. Катя стояла, опустив руки, и беспомощно смотрела на него. Вздохнул, надел ей очки на нос, заправил дужки… Сам взял её за руку, она руки не отняла… И повёл в конференц-зал. Длинным путём повёл, через свой кабинет.
- Делаешь доклад, отвечаешь на вопросы, если будут… потом молчишь. Я сам!
- Я не выйду за тебя, и я увольняюсь.
- Да понял я, понял. Но сейчас, при всех, ты молчишь. Мы не успели сформулировать … апрельские тезисы… Сейчас главное – не расходиться в показаниях, Катя, как ты не понимаешь?
В ответ – упрямое молчание. Он остановился перед дверью в конференц-зал и тихо попросил:
- Пожалуйста, Катя. Я опять тебя прошу. Пожалуйста, помоги мне ещё раз.
|
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Может, пока?
