Не бечено 
Возможны обшибки и очепяткиНа моем плече4.
- … не беспокойтесь!
Разозлился. Неужели он так предсказуем? Прозрачен для Кати Пушкаревой. И его желание не допустить Катиной встречи с его родителями до тех пор, пока он сам для себя не решил, что будет делать, так просто ею просчитывается? А ведь было время, она смотрела на него как на идола, верила в него, она руки его целовала ... Господи, прости…
Но если она желает разговаривать здесь, пусть будет здесь. Пусть слышит женсовет, пусть Виктория слышит, пусть доносят Кире, пусть всем доносят. Разрубить всё к чертовой матери разом. Он навис над Катей, а она ещё больше сжалась:
- Давай поговорим здесь, Катенька.
Чувство раздражения на неё, такую непонятливую и упрямую, временно перебило даже его головную боль. Он отвернулся от неё и снял очки, повертел в руках, не зная, куда их пристроить. В конце концов, опять нацепил их на нос.
- Хорошо, раз ты согласна на публичные слушания, - резко развернулся, навис над сидящей Катей, - поговорим здесь.
Катя сжалась ещё сильнее, хотя ему казалось - сильнее уже невозможно.
- Чего ж ты пугаешься-то так меня, Катерина?
Она выпрямилась и уставилась своими глазищами прямо ему в глаза:
- Я не боюсь!- набрала воздуха в грудь. – Мне противно!
- Что?! – взревел Андрей.
Возобновившаяся головная боль не способствовала сдержанности, он это понимал. Он понимал также, что сейчас он наговорит Кате таких вещей, которые только усугубят положение, но сдержаться он действительно не мог:
- Противно? Тебе противно? Так противно, что ты сначала клянешься мне в любви, потом клянёшься никогда не предавать и не бросать… А сама уходить собралась… Да ты…
- Я? Так это я виновата? Как Вы можете? Как ты можешь?
Катя тоже повысила голос, но он кричал громче:
- Ты клялась, что никогда меня не предашь. И то, что я по твоему мнению совершил подлость, твоей клятвы не отменяет! К тому же теперь и отягощенной … такими последствиями, - он посмотрел на её живот
Катя сначала покраснела, потом сразу же побледнела и стала как-то странно заваливаться на спинку дивана. Глаза её закатились, и Андрей с опозданием понял, что Катя упала в обморок. Не в первый раз он стал свидетелем её обморока, но она беременна….Что ему делать с беременной Катей? Искусственное дыхание? Но может беременным искусственное дыхание вредно? А если расстегнуть её наглухо запечатанную блузку? Или она может простудиться? А, наверное, простужаться беременным нельзя?
Он попятился от дивана. Вспомнил, что в таких случаях, кажется, брызгают на человека водой. Взгляд его заметался по приемной. Где взять воду? Откуда Вика берет воду? Он бестолково мотался от секретарского стола к кофейному аппарату и никак не мог сообразить. Катя в сознание не приходила.
Кинулся было в свой кабинет, но вспомнил, что все жидкости он вчера употребил внутрь и теперь отпаивать и обрызгивать беременную любовницу ему нечем. Рванулся обратно в приемную, подбежал к Кате, всё-таки расстегнул пуговку на блузке, потом ещё несколько, укололся брошью. Чёрт-те что. Поднял Катины ноги на диван, уложил девушку поудобнее, снял с неё очки и сунул себе в карман, натянул юбку ей на колени. Где Вика? Где люди, когда они так нужны? Может Скорую вызвать? А если она умрет, пока машина едет по пробкам? Взлохматил волосы … Зачем-то бросился к Викиному столу, рванул ящик:
- Ах, ты… - удивлённо и обрадовано.
В ящике стола лежала на две трети пустая бутылка мартини. Схватил её, свернул крышку. Остановился. Чёрт, беременным, кажется, алкоголь нельзя. Опять заметался по приёмной. Телефон, номер Скорой… какой номер у Скорой? И где, где все, когда нужна помощь? Услышал прерывистый вздох, отвлекся от телефона. Катя пришла в себя. Облегчение сменило страх, и он тоже перевел дыхание.
Развернулся на пятках, приблизился к дивану и наклонился над девушкой. Голова у него почему-то закружилась, наклоняться сразу стало неудобно, и он встал на колени. То, что он хотел сказать Катерине Валерьевне, нужно было говорить глаза в глаза, он это понимал. Наклонил голову, Катя, видимо, не ожидая такого близкого контакта, отвернула от него свою и смотрела теперь не на него, а прямо в кожаную обивку дивана.
- Катя, не отворачивайся от меня.
Она сделала попытку приподняться, но так и не повернула к нему голову. Он одной рукой придержал её ноги, и она прекратила попытки встать, но опять вся сжалась.
- Катя, я долго думал о нашей ситуации…
Катя резко повернула голову, и уставилась своими глазищами на него. Всё-таки без очков они производили на него удивительное …устрашающее впечатление. Такие глаза запретить надо… Отлично, Жданов! О чем ты сейчас думаешь?
Попытался опять собрать ускользающие мысли и выстроить в нужном порядке… Легче думалось, когда она на него не смотрела. И врать тоже было легче.
- Катя, я думал… Вы… ты сказала, что знаешь про глупую шутку Малиновского.
Натолкнулся на непримиримый Катин взгляд.
- Я тоже виноват, но это Ромкина шутка дурацкая была, Катя!
- Не врите, Андрей … Палыч, - голос Кати был сиплым и наводил на мысли о бесплодности его усилий.
- Катя ты мне очень нравишься, правда… - как ни странно лгать ему не пришлось. – Просто я не задумывался никогда, что я чувствую. А Ромка… Роман Дмитрич очень высокого мнения о тебе и …
- И считает некрасивой никому ненужной дурочкой, - Катя закрыла глаза, - которую стоит только поманить …. И которой два таких… человека легко могут управлять.
- Да когда нам удавалось управлять-то тобой? – Андрей закричал и сильнее наклонился к Кате, но она опять распахнула свои чудовищные по силе воздействия глаза, и он отпрянул.
- Кать, послушай, - он говорил чуть тише прежнего, но всё равно почти кричал, и одновременно, теперь уже двумя руками, удерживал Катерину в лежачем положении, почему-то это ему казалось важным.
– Я идиот, я не отрицаю, но я ухаживать за девушками не умею! И Малиновский об этом знает! И предложил мне помощь!
Он врал, он беззастенчиво врал сейчас. Началось это… ухаживание с Ромкиной помощью вовсе не из-за того, что Жданов ухаживать не умел. Правда в его словах сливалась с ложью и умолчаниями, и это он прекрасно осознавал. Ему не нужна была Катя. Вначале – не нужна. Всё, о чём он мог тогда думать – это компания, которая могла уплыть из его рук. Всё, что он хотел, да и хотел ли? Это держать Катю под контролем. Обеспечить ей этакое состояние лёгкой влюбленности в шефа. А что? Все секретарши находятся в этом состоянии. А если нет, то работают секретаршами очень недолго… Ромка только немного его подтолкнул, задал направление и исходный толчок… пинок в зад придал ускорение… Но если бы он тогда задумался, чем всё это может закончиться, он бы на пушечный выстрел не подошел бы к Пушкаревой. Мысленно усмехнулся. Наверное, если он может ещё шутить в такой ситуации, он ещё не совсем… с катушек… в пропасть? Сосредоточился, пытаясь сообразить, что он должен сейчас сказать Катерине. Дома, собираясь, он пытался составить речь. Найти такие слова, которые убедили бы Катю… подождать ещё немного. Пока он не определится. Не уходить из компании, но и не разбрасываться откровениями. А сейчас Андрей растерялся: врать, глядя в такие глаза, не получалось…. А правды он и сам пока не знал.
И ситуация, когда Катя лежит на диване, а он по непонятной для него самого причине не дает ей подняться и привести себя в порядок после его спасательных действий, ломала и его и так не совершенный план. Андрей посмотрел на девушку – блузка расстёгнута так , как она никогда себе не позволяла… загляделся. Но скоро действительно явятся все сотрудники, до начала рабочего дня оставались считанные минуты. Да и родители с Кирой, обеспокоенные его упорным нежеланием подходить к телефону, примчатся искать его именно сюда.
Наверное, пора было встать с колен, поднять Катю с дивана и поговорить, как говорят цивилизованные люди. Он же не первый начальник, оказавшийся в подобной ситуации? Но всё оказалось сложнее, чем представлялось ещё полчаса назад. Он понял, что если скажет заготовленную речь, то, во-первых, явно и неприкрыто солжет, а во-вторых, потеряет Катю. Почему-то именно сейчас, когда она лежала перед ним маленькая, до синевы бледная и хрупкая, когда не скрывалась за броней своих одежд и не прятала глаза за очками, он понял, что терять её не хочет. Как бы сделать так, чтобы никто ничего не узнал, и Катя осталась при нём? Мысли галопировали у него в голове, а он мог выговорить только:
- Катя, послушай!
Причем говорил он это уже в третий раз. А она молчала. Закрыла глаза и слушала… Что?
И он начал озвучивать свою заготовку:
- Я изменился, - лгал он. – Сразу после на нашей первой ночи…
Катя мотнула головой, а Андрей схватил ее за левую руку. Так, казалось ему, будет убедительней.
- Но окончательно понял, как ты дорога мне после нашего второго раза, - он понял, что сейчас говорит правду, и неожиданно заволновался сильнее. Как сложно оказалось облекать в слова то, чего и в мыслях пока не было.
- Не буду врать, что «Zimaletto» не играет в наших … отношениях никакой роли…- опять правда. Как легко говорить правду, Жданов.
- Но, Катенька, инструкция появилась по инициативе Малиновского. А я, как дурак, повёлся… но я пытался сам в последнее время… ты не обращала на меня внимания … не получается у меня… я… – запутался он в мешанине из правды и лжи.
Он схватил вторую Катину руку, опустил голову, в который раз пытаясь уйти от чумового взгляда девушки.
- Катя…
Дверь в приёмную распахнулась.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
И мне их совсем-совсем не жалко 
Пожалуй, ей стоит избавиться от очков, чтобы Жданчик юлить бросил 