|
Глава 22 ( 2 часть)
Телефон звонил настойчиво, буквально подпрыгивал на тумбочке и отчаянно светился. Вот прям отчаянно, пытаясь привлечь к себе внимание хозяина. Точнее, хозяйки. Катя недовольно завозилась, повернулась на другой бок, чувствуя поперёк живота тяжёлую мужскую руку, и открыла глаза. Поморгала немного, приспосабливаясь к кромешной темноте, которая царила в комнате, а затем поднялась, свесила ноги с кровати и отчаянно зевнула. Жданов, лишившись тёплой опоры справа, тоже завозился, кутаясь в одеяло и сонно пробурчал:
- Кому там неймётся? Третий час ночи.
Пушкарёва протянула руку и взяла мобильный. Хмурясь от яркого света экрана и одновременно разглядывая имя звонящего, встала и отошла к окну. Слышала, как Андрей усмехнулся и сел на постели.
- Я слушаю, - хриплым после сна голосом ответила она.
- Кать, привет!- раздался на том конце провода веселый, и, кажется, не вполне трезвый голос Миши, - Я приехал, представляешь? Я в Москве, дома!
- Я знаю, Миша. Ты мне об этом писал. Как долетел?
- Без происшествий, - продолжал перекрикивать громкую музыку Борщёв, а Катя вздрогнула, когда почувствовала, как Андрей встал рядом с ней и ухом прижался к телефону, - А знаешь, я сейчас в «Параллелях», меня тут не отпускают.
Пушкарёва что-то промычала, попыталась от Андрея отодвинуться, но он цепко схватил её повыше локтя и не дал сдвинуться с места.
- Катька, меня к тебе не отпускают!- повторил тот, - Я им говорю, хочу к своей любимой женщине, а они говорят – нет. Пусть она сама сюда приходит, представляешь? Я так по тебе скучал!
Катя зажмурилась, а Андрей выразительно фыркнул.
- Ты должна сказать « я тоже!», милая, он ждёт именно этого, - тихо проговорил он. Пушкарёва толкнула его локтем в бок, Жданов охнул и хватку ослабил, и ей удалось отойти от него на пару шагов.
- Я знаю, Миша, - ответила, одной рукой неуклюже застёгивая пуговички на рубашке Андрея, которую в спешке натянула.
Борщёв рассмеялся.
- Правда, знаешь? Ты у меня всегда и всё знаешь. Может за это я тебя и люблю?
Катя неловко замерла и взглядом сразу начала Андрея искать. Благо, он ей в этом помог, включил ночник, и, продолжая сверлить её недовольным взглядом, принялся одеваться. Но, вроде, ничего не услышал.
- Кать, ты меня слышишь? – снова подал голос Миша.
Ещё бы ей не слышать! Ты же кричишь, Борщёв, во всю глотку!
- Я слушаю тебя, Миша, – она вышла из спальни, напоследок обернувшись на Жданова. Тот недовольно сопел, застёгивая ремень на джинсах.
- Я сказал, что я тебя люблю и очень соскучился.
- Это замечательно. В смысле, я тоже успела по тебе соскучиться, - понизив голос, бормотала Катя, - Увидимся обязательно на днях. Расскажешь мне про свой ресторан…
- Ресторааан!- пьяно протянул Миша, так, что ей даже трубку от уха пришлось отвести - Я не хочу про ресторан, Кать! Я хочу про любовь! Про мою к тебе. Про твою ко мне, в конце концов! Кать, ты меня любишь? – последнюю фразу он проговорил тихо, на выдохе, и ей почему-то ясно привиделось, как он закрывает глаза.
- Я? – нелепо переспросила она, ощущая просто жгучий стыд. Поправила воротник ждановской рубашки и горько усмехнулась нелепости всей этой ситуации.
Молчание затягивалось.
- Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь,- в итоге решила выкрутиться она.
- Не любишь, - усмехнувшись, подвёл итог он, – Эх! Попытка – не пытка! А знаешь, я каждую ночь о тебе вспоминал, и, честное слово, не изменял! – он усмехнулся, - А ты, Кать? Изменяла мне? – рассмеялся, довольный собственной шуткой.
А она едва не поперхнулась собственным изумлением.
- Ч-что?
- Да я шучу, не переживай. Я же помню «Или с тобой, или одна, просто нужно время».
Хотела сказать ему что-то, наверное, подбодрить или похвалить, но язык не поворачивался. Разглядывала собственные босые ноги, мяла край мужской рубашки и молчала.
- Я верю тебе, Кать.
- Поговорим завтра, хорошо? Ну, или послезавтра…
- Или после-после, а может и на следующей неделе. Так?
- Миша, я работаю, у меня совсем нет свободного времени.
- Ах, да, - ахнул он,- А я уже успел позабыть о «Зималетто». И как дела на производстве? Шьём?
- Вяжем, - угрюмо ответила она, испытывая странное раздражение,- Я спать хочу. Поговорим завтра.
Отключилась, хотя и слышала, что Миша начал что-то говорить, но желания его слушать не было. Сжала в ладони телефон, в задумчивости покусывая губу.
Странно. Вроде и Миша, тот самый, который всегда рядом, который любит и поддержит, который «Мистер Надёжность», джентльмен, принц из сказки… Что там ещё? А вроде и не он. Требовательный, настойчивый и язвительный. Это египетское солнце так действует на людей, что ли? Стало неприятно.
- Наговорилась?
В кухне зажёгся свет, Катя обернулась, вмиг избавляясь от собственных мрачных раздумий. Андрей. Вот что сейчас важно.
- Это был Миша, - положила телефон на стол, и бросила на Жданова несмелый взгляд исподлобья.
А он усмехнулся.
- Как ни странно, я понял. Я спросил, наговорилась ли ты?
Прошёл к холодильнику, открыл дверцу и замер, призадумавшись. Взял с тарелки большое зелёное яблоко, и, присев на подоконник, стал неспешно его жевать, гипнотизируя взглядом напряжённую спину Пушкарёвой.
- Я что, не вовремя? Разговору твоему помешал? Так ты предупредила бы, я и прогуляться бы сходил, мне несложно.
- Прекрати, - оборвала она его ехидные речи, и, не оборачиваясь, пошлёпала босыми ногами в спальню.
Жданов вмиг потерял интерес к еде. Раздражённо бросил недоеденное яблоко в ведро и решительным шагом пошёл за ней в комнату.
- Я разговариваю с тобой, так что будь добра, не поворачивайся ко мне… спиной!
- Это был не диалог, а монолог, Андрей. Сам спросил – сам ответил.
- И что, я не прав, хочешь сказать?
Она терпеливо перевела дыхание, продолжая собирать по полу разбросанные предметы одежды.
- Мы говорим не о правильности или неправильности сказанного. Это глупый разговор, Андрюш.
- Правда? – он сложил руки на груди, недовольно прищурившись, - Глупый говоришь?
- Бессмысленный, - уточнила она.
Он расхохотался, и вышел из спальни, чтобы вернуться через секунду.
- Тебе должно быть стыдно! – горячо выпалил он.
Катя выпрямилась, и удивлённо вскинула брови.
- Стыдно?
- Как минимум!
- Даже так? А как максимум?
- А как максимум - очень стыдно, милая. И не надо на меня так смотреть.
Она недовольно поджала губы.
- Или ты мне сейчас всё объясняешь, или… - повисла угрожающая пауза.
- Или что?
- Я уйду, прямо сейчас!
Взгляд Андрея невольно скользнул по стрелкам на настенных часах. Почти три.
- Я никуда тебя не отпущу, надеюсь, хотя бы это ты понимаешь, -неожиданно спокойно сказал он, и снова вышел из спальни.
Теперь настала очередь Кати злиться. «Хотя бы»! Вот же… идиот! Стала в спешке одеваться, путаясь в вырезе юбки, и поспешила за ним следом, по пути застёгивая пуговички на блузке.
- Мне не стыдно! Даже капельку, ясно? – возмущалась она, бегая из спальни в коридор, собираясь, - Я не сделала ничего, чтобы ты думал обо мне… чтобы ты так обо мне думал!
Андрей следил за ней спокойным взглядом, по крайней мере, со стороны казалось именно так, плечом облокотившись о дверной косяк, и не предпринимал никаких попыток её остановить.
- Это как же я о тебе думаю?
- Плохо! – бушевала она, с нажимом закрывая сумочку.
- Плохо?
- Как минимум.
- А как максимум?
Смерила его злым взглядом и сняла пальто с вешалки.
- Очень плохо, милый.
Он её пальто проворно за рукав ухватил и на себя потянул.
- Ты никуда не пойдёшь.
- Пойду! - упорствовала она, - Пойду и постыжусь где-нибудь в уголке! Мне же должно быть стыдно?
- Да отдай же ты сюда, - раздражённо выхватил из её рук предмет верхней одежды, бросил его на комод в прихожей.
Катя упрямо вздёрнула носик и отвернулась. Андрей всё ещё тяжело дышал, очень старался сохранить спокойствие, запустил пальцы в волосы и даже головой потряс, приводя горячие мысли в порядок.
- Давай поговорим.
Резко развернулась, подбоченившись
- Не вижу смысла! Я ведь всё равно ничего не понимаю, так?
- Так, Катя, так! – всё же вспылил он, и рукой о косяк треснул, – Меня действительно выводит из себя именно это! Ты не понимаешь, не видишь ничего предосудительного в том, что разговариваешь с этим … поваром треклятым! Воспринимаешь его как что-то само собой разумеющееся! Встречи ему назначаешь, о том, что скучала говоришь! Вопрос сам собой возникает: а какую же роль ты МНЕ во всей это истории отвела?
Потряс в воздухе ушибленной рукой и, сурово поджав губы, ушёл в гостиную. Катя постояла в прихожей пару недолгих мгновений, а затем медленно пошла за ним. Остановилась на пороге, виновато глядя на Андрея, который сидел на диване, откинувшись на спинку, и думал о чём-то, отбивая пальцами по мягкому подлокотнику несложный ритм. Нужно было что-то говорить, но она совсем не знала, что именно. А Жданов очень боялся именно этого молчания, сидел, демонстрируя небрежное спокойствие, а сам был в любой момент готов броситься за ней следом, если она всё же решит уйти.
- Я думала, что мы всё решили, - тихо сказала она, присаживаясь на краешек дивана рядом с ним, - Мы обсуждали же, и Мишу, и… Киру. И наши с ними отношения.
Он усмехнулся.
- И что мы там наобсуждали? Не напомнишь?
- Мы говорили, что придёт время, и мы сделаем выбор. Правильный выбор, Андрей. Мы ведь несём за них ответственность, мы просто не имеем право о них не думать…
Жданов развернулся к ней лицом и снова усмехнулся, только теперь уже как-то безнадёжно.
- А о нас кто подумает, Катя? Мы можем думать сутки напролёт обо всех, заботиться об их благополучии и хранить их душевный покой, и ИМ, в итоге, будет хорошо, - взял её за руку, опустил взгляд, перебирая тонкие пальцы, - А вот нам от этого хоть на стену лезь.
Она придвинулась к нему, и обняла, крепко так, уткнулась носом в его шею, вдыхая любимый аромат, и затихла. Андрей гладил её по спине, пристроив подбородок у неё на макушке, и оба боялись лишний раз вздохнуть чуть громче обычного, чтобы не спугнуть то хрупкое равновесие, тонкую оболочку спокойствия, которая окутала их.
- Я не знаю, что нам делать, - безнадёжно прошептала она,- Всё зашло слишком далеко, я запуталась. В людях, в чувствах. Иногда мне кажется, что я… А потом понимаю, что нельзя, и думаю, что нет… – путанно объясняла она, искренне надеясь, что он всё поймёт и так.
И он понял, отстранился от неё слегка, взял её лицо в свои ладони, вглядываясь в любимые черты, нелепо задумался о том, что они, наверное, слишком часто ругаются, слишком даже по его, Андрея, меркам. Легко коснулся её губ поцелуем.
- Я тебя люблю, Кать.
Она безнадёжно закрыла глаза, а он усмехнулся, но продолжил.
- Люблю и очень хочу, чтобы ты поняла, осознала весь смысл этой глупой фразы.
Отчаянно замотала головой.
- Не понимаю! Я не понимаю, и не знаю…
- Хочешь, я объясню?
Решилась спонтанно. Вздохнула тяжело, но кивнула. Андрей улыбнулся, чувствуя небывалое воодушевление, устроился на диване поудобнее, откинувшись на спинку, и потянул Катю за собой, обнял её, чувствуя, как её дыхание щекочет шею. Задумался, с чего бы начать.
Чувствовал себя школьным учителем, который очень старается донести до своих учеников тему урока, но они балуются и не слушают, и именно поэтому ему, учителю, так трудно подбирать слова.
- Когда я на тебя смотрю, Кать, в моей голове будто просыпаются тысячи маленьких людей, - она молчала, он продолжил, - И знаешь, что они делают?
- Маленькие люди?
- Да, совсем крошечные.
Слегка покачала головой из стороны в сторону.
- Не знаю.
- Они начинают неистово носиться туда-сюда, шуметь и дрыгать ногами. Начинают играть отвязный рок, да-да, что ты смеёшься? Делают себе татуировки, что-то рисуют, а ещё курят какие-то странные препараты, от чего голова кружиться начинает.
- Правда?
- Конечно, - уверенно кивнул он, - Но это ещё не всё! Потом они начинают прыгать с парашютом, гонять с дикой скоростью на вертолётах, а потом идут и выпивают. А потом, знаешь, они драться начинают!
- Бедная твоя голова…
Андрей снова кивнул, соглашаясь.
- Бедная. В такие моменты у меня поднимается температура. Но это ещё не всё: потом они все мирятся между собой, снова выпивают, по такому поводу-то! Грех не выпить! А ещё они занимаются любовью.
Катя не удержалась и прыснула со смеху. Жданов шутливо дал ей подзатыльник.
- Не смейся. Это ключевой момент!
- Правда? – не в силах сдерживать улыбку, поинтересовалась она.
- Именно. В такие-то моменты я и понимаю, что люблю тебя.
Катя смеяться перестала и чуть заметно напряглась. Жданов эту перемену уловил и обнял её крепче.
- Понимаю, что люблю, и тогда у меня возникает странное желание… Я хочу прилипнуть к тебе, врасти, пустить корни. Хочу спрятать тебя ото всех и от всего, чтобы ты была только моя, и никакие беды и заботы тебя не касались.
- Андрей…
Он, на ощупь, так как лица её не видел, прикрыл ей рот ладошкой.
- Потом, у меня появляется желание свозить тебя во Францию, в Чехию, в Турцию и на Мальдивы. Хочу принести тебе тюльпаны, розы, ромашки и одуванчики, хочу прикасаться к тебе, целовать, и всё это происходит ежесекундно, понимаешь!? А всё, что я могу тебе сказать, это: «Я тебя люблю». И это очень мало.
Он закончил свой горячий монолог, убрал свою ладонь от ей губ, понимая, что сказал, наверное, кучу глупостей, но это не волновало так, как ощущение того, что она его поняла. Она его поняла! Не шевелилась, все ещё шумно дышала ему в шею, и дыхание её, горячее и неровное, будоражило сознание. А потом всхлипнула.
- И я... И я люблю тебя. Честно-честно.
Последний раз редактировалось Кэйти 26 май 2012, 16:46, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Действительно.
