|
***
Андрей проснулся. Лежал и думал: рассекречиваться или подождать пока Катя сама к нему обратится. Но все-таки долго не смог сдерживать предательское моргание и приоткрыл один глаз, потом оба - вместо Кати смятая подушка подоткнутая ему под бок. Куда это она запропастилась?
Андрей быстро надел джинсы, а джемпер просто перекинул через плечо и отправился на поиски. Благо у него не особняк с мезонином. Уже начиная с коридора, дедукция в детстве зачитываемого им до дыр Шерлок Холмса, вывела его на кухню, откуда подозрительно пахло чем-то подгорелым.
Катя готовила завтрак.
Вообще-то, видеть на собственной кухне кого-то, кроме матери готовящей завтрак, было для Андрея в новинку. Не обнаруживая себя, он постоял немного молча, дивясь тому ожесточению, с которым Катя скребла деревянной лопаткой по сковороде. От нее он почему-то ожидал кулинарных навыков равных блестящим познаниям в экономике, например, мастерского подбрасывания на шипящем масле отбивных.. Но выражение ее лица говорила об обратном: с завтраком, видимо, не все так гладко, как бывает с утренними отчетами по продажам.
- Привет, - поздоровался Андрей, встретив Катину улыбку, которая незамедлительно скисла.
- Извини, сырников не будет.
- Почему? - он с любопытством вытянул шею, заглядывая ей за спину, где в сковороде на плите парилась деревянная лопатка, воткнутая в однородную на вид массу молочного цвета с черными прожилками горелой сеточки, смотревшуюся даже художественно с той лишь оговоркой, что она мало напоминала творение из творога и вряд ли была съедобна.
- Я забыла добавить яйцо, все и развалилось, - мрачно призналась Катя и спихнула лопатку с налипшими на ней комками бывшего творога, не ставшего румяными сырниками, в мойку.
- Ты не умеешь готовить? - Андрей заметил пятнышко муки на ее щеке и с осторожностью стер белую отметину подушечкой большого пальца.
- Да, я книжный человек, к тоже же разбалованный мамой.
Девушка, уже приступившая к полосканию измазанной кухонной утвари, замерла от его спонтанной ласки, сперва не разгадав побудительную природу этого поглаживания, затем сообразила и поспешно прижалась плечом к тому месту, которого он только что касался.
- Кать, не стоит так утруждаться, у меня есть посудомойка. Я перед уходом загружу это чудо бытового прогресса, - ему стало чуть-чуть обидно от того, что она стерла его прикосновение.
Но Катя мыслей на расстоянии не читала, поэтому не оставила попытки продолжить начатое:
- Мне не сложно.
- Кать! - Андрей с красноречивым упрямством перекрыл кран.
- Как скажешь, - она отстранилась от мойки и в несколько резких взмахов вытерла руки о полотенце.
Черт! Он взял слишком командный тон, грубо указав кто в доме хозяин, а ведь хотел просто избавить ее от лишних хлопот.
- Может выпьем кофе? Я приготовлю.
Не дожидаясь согласия, Андрей суетливо достал кофейные чашки с верхней полки для удобства встроенной прямо над рабочей зоной куда с чистой посуды стекала вода. Неловкость за то, что Катя неправильно истолковала его намерения, превращала простой процесс в порыв, как будто блюдца, например, он собрался метать, а не ставить на стол.
- Я не люблю кофе, я предупреждала, - тихо напомнила Катя.
И было в этом еле слышном напоминании столько уверенности в его неспособности ориентироваться в ее пристрастиях или антипатиях, что Андрея обожгло, как если бы пробежал через крапивный ряд. Зато улучшилось кровообращение и какие то обрывки разговоров на эту тему стали роиться в памяти.
- Насколько я помню речь шла конкретно о капучино. Или ошибаюсь? - он сдвинул брови.
Вместо ответа Катя вздрогнула, потому что мощный кофейный агрегат, управляемый его рукой, заревел, предостерегая о необходимости подставить чашку под трубку выхода напитка. Что он и сделал.
- Да. Верно, - она говорила и дышала скупо, словно аквалангист экономящий воздух на критической глубине погружения.
Вместе с ароматом эспрессо между ними просочился запах легкого напряжения, вполне объяснимого при переходе сложившихся отношений в другую плоскость. Андрей это уловил, более того - предвидел, а вот Катя, похоже, растерялась, уже вовсю сожалея, наверное, что осталась вчера.
- Тогда я заварю чай, - он рассудил, что немного нейтральности им не повредит, пусть придет в себя, почувствует, что на нее никто не давит.
- Нет, спасибо, я лучше пойду.
Она повесила полотенце, которым вытирала руки, на спинку стула, наклонила голову и помаршировала к выходу, не иначе как прорываясь на таран сквозь заросшие лианами джунгли.
- Катя, не глупи. Я тебя отвезу, - он отправился следом, не успев отхлебнуть из дымящейся чашки, чтоб получить такой необходимый заряд бодрости.
- Не стоит. Правда. Я на метро, - она еще только снимала с ног тапки, а уже накидывала пальто, из-за одновременной работы всеми частями тела в разных направлениях, путаясь в рукавах.
- Ты уверена? - Андрей поискал глазами ее шарф, который нашелся под обувной тумбой. Поднял его с пола, так что длинный хвост промел по паркету.
- Конечно. Так будет удобней и быстрее, - ответила Катя снизу, т.к. застегивала сапоги и наклонилась, не видя с каким сомнением он осматривает ее шарф, пробуя его отряхнуть. - Я буквально на пол часика домой и сразу в "Зималето".
Проинформировала чисто по-секретарски, расставляя приоритеты: он - босс, она - его помощница, а сегодняшняя ночь - вышедший за рамки благоразумия акт дружелюбия, как не регламентированная протоколом пешая прогулка за сигаретами после подписания многомиллионного контракта, не предусмотренная первоначально. Катенька ставит его на место. Ему должно быть приснилось то, что они занимались любовью и не один раз, и не без обоюдного удовольствия.
Тем временем, оказавшаяся обутой Катя повернулась к нему, чтоб забрать шарф, справедливо рассчитывая на возврат этого штришка к завершению безупречного образа тети-моти перед выходом на улицу, но Андрей сжал пальцы.
- Отдай, я же опоздаю, - заглянув на вязанную вещицу с нескольких сторон, она с изумлением сделала открытие, что шарф не зацепился, что Андрей намеренно его держит. Петли предельно растянулись.
- Опаздывай, - безмятежно разрешил он.
- Но документацию на Прагу надо перепроверить, - Катя дернула что есть силы. Вязанье противно заскрипело, но Андрей не уступил, вытерпев неприятное ощущение оттого, что нитки впились между пальцами.
- Пусть этим занимается Кира. Магазин в Праге теперь ее самостоятельный проект.
Для Кати это действительно стало новостью, он вчера совершенно забыл предупредить, что Чехию Воропаева вызвалась курировать единолично, а ему такой расклад показался идеальным.
- Значит, Кира Юрьевна... уезжает? - Катя запнулась, видимо, не понимая еще как ей к этому относиться в свете последних событий.
- А что тебя смущает, Кать? Нормальный деловой подход деловой женщины, - Андрей со вздохом вернул девушке ее вожделенный шарф, который одним концом уже болтался в районе пола.
Можно подумать его в Кириной добровольной ссылке все вдохновляло. Сейчас только и жди шушуканья за спиной, косых заинтригованных взглядов, маминого волнения и, что скорее всего, - ее преждевременного приезда фактически с целью аудиторской проверки: была ли производственная необходимость им разлучаться перед свадьбой, но тем не менее это угнетало его не так, как бесконечное цунами скандалов.
- Ясно, - естественно Катя изменила бы своей лаконичности, если стала бы допытываться.
Хотя он кажется орал вчера, как контуженный: свадьбы не будет! Но если на то пошло могла б выразить свое отношение и по-эмоциональней, она ведь не равнодушна. Ей не может быть все равно!
- Кать, не надо со мной так отстранено. - Он просил, толком не зная чего от нее хочет, как будто раскачивался в гигантской центрифуге, которая, монотонно крутя барабаном, шпыняла его из стороны в сторону, угрожая переломать кости, а если неверно сгруппируется - то и вовсе свернуть шею.
Постояв немного и понаблюдав за заведенной Катей, втискивающей измученный жизненными перипитиями шарф то в карман пальто, то в сумочку, Андрей щелкнул замком входной двери и тут только заметил, что ее руки обвили его талию. Катя забормотала ему в спину скороговоркой:
- Прости, я не собиралась изображать бесчувственное полено, но мне трудно. Еще не хватает смелости все тебе объяснить, но я обязательно это сделаю. И ты поймешь.
Центрифуга лениво замерла в одной точке, а потом несколько вальяжно и от этого плавно пошла на новый оборот больше не снося голову скоростью, давая возможность наслаждаться движением вверх-вниз, как самой безопасной детской каруселью.
Удивиться феномену Андрей не успел, т.к. Катя выскочила в коридор и застучала каблуками по лестнице.
На ресепшен царил дух соревновательности. Прямо на рабочем месте Тропинкиной курьер и охранник компании резались в импровизированный хоккей, изготовив шайбу из кусочка ластика, клюшки из скрепок, а под ворота приспособив рацию Потапкина и степлер. Голевые моменты доставались игрокам "пОтом", т.к. ластик тормознуто елозил по матовой поверхности, повсюду оставляя следы усеянные окатышами, отчего "шайба" на глазах теряла в размерах, но тем не менее застревала в изгибах скрепок. Оба бомбардира сопели в азарте, не отрывая взглядов от увлекательной забавы даже, когда тренькали створки лифта, поэтому и упустили начальство.
Андрей навис над столом грозовой тучей, но для того, чтоб на него обратили внимание пришлось кашлянуть. Звуковая острастка имела моментальный эффект. Две пары глаз уставились на него, как на спрыгнувшего с небес парашютиста с нераскрывшимся парашютом за спиной. У Потапкина отвалилась челюсть, он сцапал рацию со стола и заставил ее шипеть, нажимая на кнопку вызова и зачем-то дуя в мембрану микрофона. Федька преданно цвел, пошатываясь в кресле, уничтожая исподтишка рукавами хоккейную бутафорию.
Пришлось Андрею проявить вежливость первым:
- Доброе утро, господа, - поздоровался он. - Вижу жизнь кипит.
Ему в разнобой закивали.
- Трудимся, Андрей Палыч! - бойко гаркнул Федор. - Вот почту сортируем.
В доказательство тут же вручил ему конверт, который Андрей лично оставлял вчера на отправку. Похоже, ему просто заговаривали зубы.
- Где Мария? - потребовал ответа напрямую.
- Так рано еще, Андрей Палыч. Машка никогда в такое время не приходит, - со всей дури встрял в разговор Потапкин, гордясь собственной профессиональной оперативностью. За что и получил по уху дисквалифицированной, за нетрудовую деятельность, "шайбой" от Короткова. Прижал ладонь к колобкообразной голове и глянул, как потыканный мордой в сделанную лужу щенок, который уже набрал в весе, но не в сообразительности.
- Значит, снова опаздывает. Так, Федор? - вздохнул Андрей.
Тот клятвенно стукнул себя в грудь:
- Она уже подъезжает. Звонила. Будет через десять минут.
Что за жизнь, даже выговор впаять некому. Не Федьке же в самом деле, он и без его дисциплинарных внушений из кожи вон лезет, чтобы покрыть огрехи Тропинкиной. Саму же фигурантку ищи ветра в поле, часикам к десяти и то, если не отбудет на экстренное совещание в курилку. Вот у его сотрудников не жизнь, а малина.
Кстати, о Малине.
- Малиновский то хоть у себя? - Андрей снял пальто и повесил его себе на руку.
Тут Сергей Сергеич не будь дураком перестраховался молчанием. Коротков, вице-президента не жаловавший, тоже вопрос проигнорировал, мол этот гусь лапчатый о своих перемещениях им не докладывает.
Хоть какое-то разнообразие - Кривенцова на работе присутствовала. Правда, видимо, только-только пришла, т.к. выкладывала на стол из спортивного вида сумки косметические мазилки для боевой раскраски лица.
- Шура, я к твоему шефу. Нас не беспокоить, - быстро пронесся он мимо нее, так что девушка не успела даже повернуть вслед за ним голову. Лишь исказила рот нечленораздельным:
- А-аа?.. - кажется с вопросительной интонацией.
Но Андрей уже хлопнул дверью, полностью скрывшись в кабинете.
Зря снял пальто. В помещении свирепствовал арктический циклон, разве что снег не валил с потолка. И не мудрено: окна распахнуты, как в летний зной на курорте. Хозяин, если он, конечно, не превратился в сосульку, первым делом сел бы за стол с согревающим, а потом уже гонял бы ветер. Но Малиновский не заморачивался ни одним из вариантов, потому что его в кабинете не было. Совсем, т.е. с полным отсутствием вещей, которые он по приходу частенько забрасывал сюда, чтоб налегке растворится на зималетовских просторах.
Андрей пристроил свою ношу на спинку стула, а сам примостился в Ромкином кресле, даже окна закрывать не стал. Дружок - доморощенный психолог, как будто создавал интерьер с прицелом на утренний Андреев разброд мыслей, требующий продубленного холода, так чтобы сексуальная удовлетворенность не довлела над тонким расчетом. И все же как ни старался сконцентрироваться на чем-то абстрактном, одна единственная формулировка всплывала в мозгах, как поплавок: он занимался любовью с Катей Пушкаревой! Без допинга и дополнительных ухищрений. Просто потому, что она - женщина, при виде которой желание не то что притупилось, а наоборот снесло башку, и он оставил ее на ночь. Более того, не собирается отказывать им в удовольствии встретиться и сегодня, и в последующие дни, благо Кира укатывает в Прагу.
Далее раздался громкий щелчок и его всем телом отбросило назад, а перед глазами завибрировал потолок, тошнотно покачиваясь. Подлости его козлиной похоти не выдержало даже кресло, в котором, судя по всему, лопнула пружина, отчего спинка сложилась вровень с сидушкой, тем самым уложив его на обе лопатки.
Что он творит?!
Мебель и та вышла против него на ринг в рукопашную.
Катя - невинная девочка, которую сталкивает лбом по жизни с одними уродами. Придурок одногруппник, теперь он - придурок-начальник, между прочим, давно оставивший позади студенческий возрастной рубеж. Все. Все!!! Руки прочь от Катерины, хватит с него и пользованных моделек.
Андрей скатился на пол, встал на колени, пробуя реанимировать Ромкино кресло, пострадавшее за правое дело и теперь напоминающее топчан, т.к. сам Ромка вряд ли заценит это царское ложе, но не преуспел, а только помял брюки и зацепился за что-то острое пиджаком. С опозданием нащупал под столом валявшийся там бесхозный подарочный пакет из картона в аляповатых розочках цвета "вырви глаз" и без содержимого, чтоб приспособить его как подстилку, но какой толк торчать на полу в позе лотоса, если поломка подлежит утилизации.
- Андрей Палыч, вам плохо?
Он поднял голову: догромыхался. Над ним склонилась высоченная Шурочка, таращась диковинными глазами, т.к. один из них был густо подведен и накрашен, а второй девственно чист от "штукатурки". Андрей шустро встал на ноги, боясь как бы сейчас Кривенцова не предложила ему по-мужски руку помощи.
- Все в порядке, - он с удвоенной энергией принялся отряхивать костюм. - Только хотелось бы знать, где ваш шеф, Шура?
- В Питере, - отрапортовала Шурочка и скатилась в блеяние, видя что Андрей обалдело смотрит на нее, как географический невежда, смутно представляющий себе карту городов. - В Санкт-Петербурге.
- Еще скажите в Ленинграде. Что он там делает?! - рявкнул Андрей.
Шурино лицо пошло свекольными пятнами, как бывает со светлокожими, особенно, рыжеволосыми людьми. Она пожала плечами:
- Роман Дмитриевич только предупредил, что уезжает. Сказал: вы не отвечали.
- Когда?
- Вчера вечером.
- Так он уехал еще вчера?! - Андрей не мог в это поверить. Вот так запросто, зная что намечается командировка в Прагу, зная о критическом положении дел в компании, черт возьми! Ну, не киношный же он Женя Лукашин, которого по пьяни можно запихнуть в самолет.
- Что точно этот камикадзе передал? - потребовал он подробностей у обморочной секретарши.
Шурочка зажмурилась и выпалила:
- При пересечении воздушного пространства открывать огонь на поражение.
- Вы издеваетесь надо мной? - Начинать ли смеяться - Андрей не знал, но возникло ощущение, что если не Малиновский, то его тень кривляется у них за спинами.
- Нет, - Кривенцова чуть не плакала. - У нас с ним так условлено, фраза означает: на все звонки от... э-ээ,.. знакомых Роман Дмитрича отвечать, что...
- ...он отбыл в Гонолулу. ПАнятнА!
Андрей развернулся и пошел на выход, толчком ноги открыв дверь. Все, Малине не жить!
Шуму наделал своим выпадом прилично.
Возле стола Кириной секретарши стояли встревоженные женщины, а правильней выразится - бдили. Во-первых, сама Амура, также Светлана Локтева еще не переодевшаяся в полушубке и Ольга Вячеславовна, единственная из группки осмелившаяся к нему обратиться, тогда как остальные, судя по взглядам, приписали ему минимум людоедство, а если серьезно, то в воздухе витало имя Шурочки, которую надо вызволять из лап начальственного произвола.
- Андрюша, можно тебя на минутку?
- Да, конечно, - он был вынужден сбавить темп, чтоб Уютова смогла взять его под руку и немного проводить, разговаривая с глазу на глаз.
Позади них раздался некий ропот, но быстро стих. Последнее что Андрей услышал это шепот живой и естественно целостно сохраненной Шурочки.
- Я хотела спросить о Кате. Как она, не разболелась? - Ольга Вячеславовна сдвинула брови, так что ее высокий и открытый лоб прорезали морщинки. - А то на работу не пришла, телефон у нее не отвечает. Девочки не дозвонились.
- Все в порядке. У Кати запланирована встреча в банке прямо с утра, т.ч. в "Зималето" она будет позже, - соврал Андрей, мысленно скрестив пальцы.
А еще поймал себя на странном ощущении, как будто своими расспросами о Кате Ольга Вячеславовна вторгается в зону его личных интересов, но быстро пресек это чувство, видно же, что пожилая женщина искренне волнуется.
В доказательство, лицо ее осветилось теплой улыбкой:
- Слава богу, - обрадовалась она и вдруг добрая палитра сменилась озабоченностью. - Андрюша, что это?
И указала на пиджак:
- Пуговица оторвалась.
Действительно, черный кругляшок свисал на длинной нитке. Где его так угораздило? Андрей с досадой цокнул языком.
- Снимай, я пришью, - Ольга Вячеславовна потянула его за рукав.
- Ерунда. У меня, кажется, есть в запасе сменный, - попробовал отнекаться от заботы Андрей, но женщина была непреклонна, не даром же столько лет выдерживала капризы Милко, по сравнению с которым он - сущее дитя.
Пиджак был снят и отдан на штопку боевых ран.
- Я попозже занесу.
- Что вы, я сам заскочу в мастерскую.
И довольные друг другом они распрощались у входа в приемную.
В одной рубашке непривычно легко дышалось, как дома. Полезный тренинг, для середины рабочего дня - в самый раз, надо бы взять на вооружение и периодически устраивать себе часик релаксации.
Дверь в его кабинет оказалась настежь распахнутой.
Андрей только вскользь отметил про себя эту странность, как откуда ни возьмись на него обрушилась с объятиями пара оголенных рук. Кира сияла ему навстречу так лучезарно, словно и не было вчерашнего скандала, а была ночь любви или, по крайней мере, взаимной тоски друг без друга. Знакомая уловка. Так уже неоднократно бывало, если он первым не искал пути примирения, тогда Кира делала вид, что между ними все гладко, как ни крути, выигрышная позиция: никто из них не хотел вспоминать ссору, тем более, обсуждать вслух.
Выглядела она в этот утренний час, конечно, сногсшибательно.
Безупречный макияж с эффектом минимализма косметики на лице, фигурка тростинки на ветру в шелковом платье красного цвета. Не того кумача, который гнали погонными метрами на знамена в бывшем СССР, а оттенка багряной осени в меру приглушенного, но и насыщенного.
Андрей отлично представлял примерную цену всей этой красоте. Наверное, Кира спозаранку вызывала косметичку на дом.
- Опаздываешь, дорогой, - она лукаво рассмеялась.
Ведь прекрасно знала, что он терпеть не мог ее игривости женщины-вамп. Этот образ был ей совершенно чужд, она фальшивила и пережимала со слащавостью.
- Кира, давай зайдем в кабинет, - Андрей обнял ее за тонкую талию и вот уже женщина-вамп, как послушная девочка продефилировала туда, куда он указал, но у двери кокетливо вырвалась вперед, чтоб продемонстрировать ему голую спину.
Козырь и еще какой, не подавляй влечение шлейф накопившейся усталости. Той, которая влияет на супруга во время секса с законной половиной, прикидывающего между вздохами куда надежнее спрятать заначку.
- А что дальше?
Так и пройдя вместе до стола и позволив Андрею присесть на его краешек, Кира стала напротив, "прошагав" в два пальчика дорожку по его груди и к ремню на брюках, пока он не сжал ее ладонь в своем кулаке, остановив откровенное заигрывание.
- Дальше разберем документацию по Праге.
- Жданов, не будь занудой, - Кира сделала круговое движение головой, якобы разминая шею. Тоже изящная фишка. - Лучше скажи где ты был вчера. Я звонила.
- Вчера я весь вечер был дома, а телефоны отключил. Имею право, - он говорил с расстановкой и спокойно, ведь практически не врал, всего лишь кое-что недоговаривал. - Допрос окончен?
Кира нахмурилась, явно теряя инициативу, а не нападать она не умела, иначе сразу начинала клянчить. Но в этот раз тень на ее лице надолго не задержалась:
- Значит ты не знаешь потрясающую новость.
- Какую?
- О! - она в восторге закатила глаза. - Твой друг Роман сдался на милость победительницы и они поехали в Питер знакомиться с Викиным отцом.
- Что? Ромка ополоумел?! - Андрей окончательно сбросил Кирину руку, т.к. она мешала ему доставать из брючного кармана мобильник.
С замиранием сердца набрал номер. Недоступен. Эх, захомутали горяченьким. Ромка, Ромка!
- Андрей, брось. Пусть они сами разбираются, - Кира юлила вокруг него, так и норовя смять ткань на плече, чтобы он коснулся кожи, наэлектризовано прилипая и копируя за ним малейшие колебания тела, как двойник, наскоро вымотав его.
Андрей дал ей к себе притиснуться, стоя безвольным манекеном, на которого напяливают идиотскую одежду, выставляя в таком виде на витрину. И как через стекло он увидел зрительницу - Катю. Она зашла в кабинет и остолбенела на пороге, словно ее разбил паралич. Его тоже. Oтказали руки, ноги каменно вросли в пол, только ничего не заметившая Кира продолжала свои изощрения.
Катя первая расколдовано мотнула головой и...исчезла. Андрей даже протер глаза: дверной проем зиял пустотой, но из глубины коридора доносился голос Тропинкиной: Катька, ты куда?
Он грубо оттолкнул Воропаеву, скомандовав все еще завороженный той пустотой:
- Кира, собирайся. Я отвезу тебя домой, потом если захочешь в аэропорт. Нам надо поговорить.
- Нет, нет, нет. НЕТ!!!
Она повторяла, как заводная. У нее тряслось все: плечи, руки, даже волосы. Все тело ходило ходуном.
А он стоял и ждал, как великий инквизитор, понимая что пока Кира невменяемая втолковывать серьезные вещи ей бесполезно.
Истерика без слез владеть ею долго не могла и пошла на убыль, отступая сухими всхлипами.
- К-то... она?
Еле разобрал Андрей. Прикусил губу, но ответил:
- Ты!.. Пойми, я ухожу от тебя.
Кира не шевельнулась, хоть в узком вечернем платье сидеть на кровати само по себе неудобно. В таком положении она была похожа на экзотический цветок, по ошибке природы выросший в средней полосе России, потому весь чахлый и надломленный.
- Мы с тобой созданы друг для друга, - Кира наконец избавилась от временных дефектов речи и заговорила предложениями.
- Перестань цитировать мою мать.
- При чем здесь Маргарита! - она встрепенулась. - Наш союз благословили мои родители.
- Это было давно! - вскричал Андрей, хотя заранее дал себе установку не повышать на нее голоса. - Сейчас бы они посоветовали тебе обратное.
- Нет!
- Да!
Они неумолимо скатывались в крик, а он к тому же еще и носился туда-сюда, как хищник в клетке, у которого пробудились охотничьи инстинкты: догнать и непременно добить.
- Помнишь Изотову? Ты правильно подозревала, я с ней спал. И с Лариной тоже, и!..
- Хватит! - Кира заткнула ладонями уши. - Я тебе не верю. Я тебя ненавижу!
Эта боль отрезвила. Она злится, значит не все так безнадежно.
Андрей, как подкошенный сел на пол.
- Знаешь, иногда мне кажется, что мы с тобой находимся в трюме затонувшего корабля. Мы крадем друг у друга остатки воздуха и скоро начнем биться за него насмерть, чтоб ни одному из двоих не задохнуться первым, - он положил голову на кровать. - Я не хочу ненавидеть тебя, это противоестественно.
Они вроде бы договорились поддерживать хрупкую стабильность, сотканную из множественных компромиссов настолько взаимозависимых, что случись прокол в каком-либо месте, порвется все полотно. Кира пообещала пока ничего не сообщать его родителям, ехать в Прагу и по возможности свыкаться с новым статусом, чему должна благоприятствовать смена обстановки и занятость. Он же, в свою очередь, согласился не быть столь категоричным. Через два месяца свадьбы не будет - понятно, но может потом. Андрей не имел морального права сбрасывать этот шанс со счетов.
Он ворвался на производственный этаж, врезавшись в толпу сотрудниц, спешащих на обед. Кати среди девочек не было, зато его поманила в сторонку Ольга Вячеславовна.
- Зайди к Милко, - шепнула она. - Поговори с ним, а то он рвал и метал, что нет никого из руководства. Заодно и пиджак заберешь.
Дизайнер восседал посреди мастерской на коврике для занятия йогой, перед ним на низеньком журнальном столике лежал лист бумаги, а рядышком гордо высился Андреев пиджак, красуясь на женских плечиках у манекена из пластика.
- Ну, ты и овощ, Жданов, - прокомментировал его появление Милко.
- Фрукт, - Андрей плюхнулся на диван.
- Что, "Голубой огонек" пришелся по вкусу? - Милко состроил ему гримаску хитрого старого лиса. - Обрастаешь нужнЫми связями?
Что за бред!
Андрей выпрямился и увидел, что бумага на столе не просто листок, а фотография. Та самая!
Кровь тяжелыми каплями, как поступающим в сосуды физраствором из капельницы, забарабанила по венам. Как Милко смел рыться в его карманах!
Одобряю, - распинался слышащий только самого себя Милко. - Таш - хорошИй мальчик.
- Кто?!
- Таш. Он, что же, подАрил тЕбе фотографию и не представился? - и прежде чем рассмеяться, Милко назидательно добавил. - Грех нЕ знать таких лЮдей. Он всхOдящий бог интерьеров...
Последний раз редактировалось daniela 20 авг 2011, 16:46, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
очень рада, что понравилось!
А вообще, Андрюшу замечательно приложили: без завтрака оставили, друга-жилетку умыкнули, невеста эта еще под ногами путается... 
Ах, да... еще и 
