|
Часть третья
***
Это всё нервы. Он не выносил Бельгию. Слишком часто приходилось бывать в Брюсселе. Задворки Европы. Презрительно хмыкнул. Плевок на карте, жителей в стране меньше чем в Москве, мерзкая погода и отвратительные водители на дорогах. Никогда здесь не садился за руль, никогда не ходил пешком по центру – толкаться среди неучей-арабов та ещё радость. Три языка на страну им мало, они еще и эти общины расплодили, что ж - расплачиваются за ошибки, делая ещё большие. Омерзительный город. Вдруг обнаружил, что вцепился пальцами в столешницу. То ли ещё будет, господа! До России вся эта свистопляска еще толком и не докатилась, делаем вид, что нас это не касается, а сами как ужи на сковороде. Действительно, о каком финансовом кризисе может идти речь? Пока всё под контролем. Пока. Столкнулся взглядами с Анастасией. Он – злой как чёрт, она – смотрит испуганно и восторженно. Умна, красива, интеллигентна; характера – ноль. Иногда ему казалось, что он может скрутить её, вытереть ею свои ботинки, она отряхнётся и сделает вид, что ничего не было. С самого начала держит её на расстоянии. Застряли в этом богом забытом городе до завтрашней ночи. Сейчас закончится совещание, а ещё целый день впереди и ночь, завтра по новой. Работы невпроворот, но он уже не в состоянии сосредоточиться – мысли скачут с одного на другое, всё не так. Стрессоустойчивость? Если жить на пределе, а последние полгода за пределом человеческих сил? Попробовал расправить плечи – всё тело одеревеневшее, мышцы сведены. Вновь скользнул взглядом по своей помощнице, она быстро отвела глаза. Хм. Взять её – всё равно, что взять то, что ему уже принадлежит. Только хорошо замести следы.
***
Прошло два года с тех пор, как Катя призналась ему в любви. В лексиконе Алекса таких слов не было, но он зверски хотел, чтобы она его любила . Он добился своего, как, впрочем, всегда, а слова о собственных чувствах просто пропустил мимо ушей.
Прошёл год, с тех пор, как он бормотал ей, что жить без неё не может. Он вернулся от проститутки – банальный бунт на корабле. Нельзя настолько зависеть от женщины, чтобы не мыслить своего существования без неё. Не должен был привязываться к ней. В тот вечер у психоаналитика выложил все свои чувства, как они есть. Услышав себя, удивился, и, выходя, набрал Синицкого. Здоровый организм, профессионализм девицы и трение сделали своё дело. А на уровне чувств – омерзение. Отправил её восвояси, принял душ, заказал в номер коньяк. Часа в 2 ночи был дома. Катя спала. Конечно же, она спала. Сгрёб её в охапку, она только простонала что-то нечленораздельное. Целовал. Пытался почувствовать её запах, как можно чётче, сильней. Единственный человеческий запах, который был не противен, а желанен. В какой-то момент Катя встрепенулась, прошептала: «Саша… что-то случилось?», - «Случилось, случилось…». Он сдирал с них остатки одежды, и спрашивал, что она сделала с ним? Почему? Шептал бессвязно, отрывисто, занимался с ней... любовью, а не погружением тела в тело, чёрт бы побрал эти силиконовые тела. Катя…
А на следующий день она ластилась к нему. Забыла какую-либо осторожность, расслабилась. А он, вновь надев маску довольства и холодности, лениво принимал её ласки. Она играла в эту игру, и оба знали ей цену. Он был ей благодарен, в душе, что она не задаёт вопросов – где он был, с кем, что случилось? Не удивляется произошедшему ночью, и напоминает ему о его ночном поведении только взглядами и движениями, тембром голоса – она вся была смягчённой, зовущей.
Да, так было. А сейчас… притёрлось, обтесалось. Он почти не бывает дома. Он хотел её чем-то занять? Занял. Она отучилась в Вартоне (от добра - добра не ищут), моталась на сессии через океан. Он брал на себя всё новые и новые задачи, бесконечно повышал уровень ответственности. Однажды Катя спросила, зачем ему это, почему он так рвётся, и идёт по пути наибольшего сопротивления? Почему правительство, а не банк, корпорация? Он мог бы получать ощутимые результаты от своего труда. Почему он не выбирает более благодарную область? Алекс, не задумавшись, ответил: «Сейчас мои решения отражаются на миллионах людей в нашей стране, и, в какой-то степени, касаются и остального мира. Я не могу променять это на какие-то тысячи. Это власть, Катя». Она не сдавалась: «Но ты же сам говоришь, что ты не можешь делать так, как считаешь правильным, что от тебя ничего не зависит!» - «Даже если я разворачиваю ситуацию на 1 градус, а не на 180, как хотелось бы, это уже много. Думаешь, в нашей стране люди, ворочающие миллионами, свободны в своём выборе? Катя, не будь наивной! Это вы там, в Зималетто, делаете, что хотите, и то чувствуется давление сверху. Каждый играет в свою игру с Большим Братом. Давай закончим на этом».
***
Сегодня Алекс подчинился порыву, захватившему его на совещании. Заказал номер в гостинице – он не любил такие – сетевые, бестолковые. Позвонил Насте, и ровным, раскованным голосом попросил её ждать его внизу через полчаса. Полчаса. Почему он делает это, когда дома его ждет жена, без которой жизнь – что-то бессмысленное и безрадостное? Потому. Катю он увидит только завтра, и отношения их сейчас – в нижней точке синусоиды, по ряду причин, а до верхней еще жить и жить. Да и почему бы не попробовать ещё раз вырваться из этой зависимости? Настенька до человека не дотягивает – скорее какая-то домашняя кошка с удалёнными когтями, чтобы не портила мебель. У Кати был характер, и когти, и зубы, она была ровней. А его помощница – она заводила его тем, что зависела от него, что он мог сделать с ней все что угодно. Он чувствовал, как она хочет его и возбуждается в его присутствии. Видел, как расширяются зрачки, слышал, как изменяется тембр голоса, когда она обращается к нему. Да и не только он все это замечал. Хорошо, отлично, за-ме-ча-тель-но.
Вопросы измены они с Катей никогда не обсуждали. Он был уверен в ней. Она, скорее всего, просто об этом не думала.
Время.
***
Когда он спустился, Настя уже ждала его - стояла с растерянным видом. Обычно она организовывала все поездки, а сейчас не могла понять, что происходит, и нервничала. Предложил сесть в такси, водитель уточнил адрес гостиницы. Настя периодически кидала на него короткие взгляды, контролировала ситуацию. Она умела не задавать лишних вопросов, Алекс ценил это. Забавная игра. Я дам ей шанс выйти из неё в любой момент, когда захочет – если она захочет. Попросил таксиста остановиться у ближайшей аптеки.
Машина мягко притормозила, водитель пробормотал: «Apotheek», Алекс развернулся к Насте, впервые перешел на «ты»:
- Если не хочешь, можешь не выполнять мою просьбу.
- Александр Юрьевич… мне нужно что-то купить в аптеке? – широко распахнула темно-серые глазищи.
- Воду и презервативы.
Если бы она возмутилась, он даже извинился бы, скорее всего. Но она засуетилась, захлопала ресницами и покорно вышла из машины. Скучно.
***
В номере. Он спросил еще раз, хочет ли она уйти, - «нет, не хочу». Видимо, давно этого ждала. Даже не подошел к ней. Методично начал снимать с себя одежду, аккуратно развешивая на стуле – все должно быть идеально, когда он отсюда выйдет.
- Чего ты ждешь? Раздевайся.
Она позволяла себя унижать. С Катей нельзя было так, а эта девушка просто вызывала желание сделать ей больно, она бы вызвала такое желание у любого мужчины, даже не склонного к насилию, мягкого и спокойного. Что уж говорить о нем самом. Вот на таких женятся потенциальные садисты, и эти девочки делают из них садистов реальных, хочешь – не хочешь.
Когда он подошел к ней, она дрожала от страха и возбуждения. Смотрела на него так, будто у него три головы, и все три вызывают восхищение. И тут он понял, до какой степени она его не возбуждает. Даже желание казаться настоящим мужиком в глазах красивой девочки, мало того, подчиненной, не помогало.
- Прости, меня эта игра больше не забавляет.
- Александр Юрьевич…
Он с глубоким вздохом закатил глаза. Надо придумать объяснение.
- Настя, я переработал, ты тоже. Это результат стресса. Ты красивая девушка, но ничего не получится. У меня. Ничего. Не получится.
Отвернулся, взялся за рубашку. Она подошла к нему сзади, обняла, прошептала:
- Тогда Вам нужно снять стресс. Я помогу. Только позвольте мне.
Ее руки скользили по его груди, ниже. Красивые руки, длинные, тонкие пальцы, на левой руке кольцо – ободок белого золота с бриллиантом.
Такого обращения Алекс не потерпел. Развернулся, перехватил её за запястья:
- Анастасия, Вы что, не поняли? Одевайтесь.
Нелепая сцена. Оба в белье. Глупо, и он сам всё затеял. Можно было бы ее трахнуть, но не было ни малейшего желания – она своей телячьей покорностью отбила у него все инстинкты. Скорей бы домой, в Москву.
***
Вечерний рейс, плюс два часа, плюс пробки. Она уже спала. Он прижался к ней, привычно провел рукой по увеличившейся груди, по округлившемуся животу, погладил бедра. Его тело, как дрессированный пес, приучено реагировать на ее тепло.
Когда Катя сказала ему, что хочет ребенка, давно хочет – а сейчас подошло время, прошло два года с тех пор, как она сделала лазерную коррекцию зрения, он испугался. В теории, ребенок нужен был – для имиджа, да и наследник. Но на практике… зачем ей его копия, зачем им вообще кто-то еще нужен? Им разве плохо вдвоем? Времени друг на друга не хватает. Оставил все эти мысли при себе, и через несколько месяцев, услышав от светящейся счастьем жены новость – он станет отцом, даже смог изобразить радость. Сдержанную радость.
Шел пятый месяц, но он не воспринимал ребенка как данность. Пока была только Катя – изменившаяся, смешная, но по-прежнему принадлежавшая ему.
_________________
Рву шаблоны. Дорого. (с) xvii
Последний раз редактировалось TOK 07 ноя 2010, 12:05, всего редактировалось 1 раз.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
и вообще вся та сцена 
